Текст книги "Сага о возвышении"

Автор книги: Дэвид Брин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 94 страниц)

Мужчины вскочили вслед за ней, она ослепительно улыбнулась каждому из них и удалилась, покачивая бедрами, словно профессиональная обольстительница. Джейкоб не мог оторвать от нее глаз.

– Знаете, Демва, поначалу я думал, что вы настоящий чокнутый. Но потом вы так ловко все вычислили, что мне пришлось изменить свою точку зрения. А сейчас я, похоже, опять начинаю думать, что у вас не все дома.

Джейкоб рассеянно взглянул на него.

– Как это?

– Ясное дело, всякий мужчина готов распустить хвост, когда женщина делает ему авансы. Но этот случай не похож на прочие. Вы не потеряли голову, старина? Разумеется, это не мое дело...

– Вот именно, дружище. Не ваше.

Джейкоб встревожился не на шутку. Неужели так заметно? Он твердо пообещал себе, что, как только они вернутся на Меркурий, он вплотную займется Хелен. А пока Джейкоб лишь пожал плечами. С тех пор, как они покинули Землю, все чаще и чаще он ловил себя на том, что этот жест – единственное, что ему остается.

– Сменим тему. Вернемся к вопросу о внутренних отражениях. Вам не приходило в голову, что кто-то решил устроить грандиозную мистификацию?

– Мистификацию?

– Именно! С Солнечными Призраками. Ведь для их появления и требуется-то всего лишь компактный голографический проектор...

– Невозможно, – покачал головой Дональдсон, – на борту нет голографических проекторов. Мы все проверили несколько раз. Да и вообще очень уж неправдоподобно. Призраку еще туда-сюда, но такие сложные картины, как стадо тороидов... В любом случае камеры на обратной стороне раскрыли бы обман очень быстро.

– Хорошо, но что вы скажете о Призраках гуманоидного типа? Их размеры невелики, форма проста, а камер они старательно избегают, вращаясь быстрее, чем мы, и все время оставаясь у нас над головой!

– Знаете, что я скажу, Джейк? Все оборудование на борту перед каждым стартом тщательно проверяется не один раз, так же как и личные вещи экипажа и пассажиров. Да и где, скажите мне, можно спрятать проектор на абсолютно открытой палубе? Честно говоря, подобная мысль мне и в голову не могла прийти. Нет, мистификация исключена.

Джейкоб задумчиво кивнул. Доводы Дональдсона вполне разумны. Притом мистификация не укладывалась в один ряд с трюком Буббакуба. Идея соблазнительная, но невероятная.

Дальний лес спикул то и дело выбрасывал вверх фонтанчики раскаленного газа, образуя огненный частокол по периметру медленно пульсирующей супергрануляционной ячейки. Она уже закрывала полнеба. В центре ячейки чернел зрачок Большого Пятна. Вокруг зрачка прослеживались области повышенной яркости.

Он оглянулся. Возле пульта управления толпились темные силуэты. Непосредственно у панели командной связи выделялись две фигуры. Высокий узкий силуэт принадлежал Кулле. Прингл то и дело вскидывал руку, указывая направление движения. Корабль постепенно приближался к длинному волокну, зависшему над самым Пятном. Другая тень, очень напоминавшая ветвистый куст, покачивалась рядом с принглом. Вот она отделилась, явно двигаясь в сторону Джейкоба.

– Вот где можно спрятать проектор! – Дональдсон без всякого стеснения ткнул пальцем в приближающееся дерево.

– Что?! Фэгин? – Джейкоб от изумления даже присвистнул. – Это несерьезно! Ведь он принимал участие всего в двух прыжках!

– Да, – задумчиво протянул механик, – но все эти его ветки и прочее... Я уж скорее начну рыться в нижнем белье Буббакуба в поисках контрабанды, чем рискну заглянуть в это воронье гнездо.

Джейкобу показалось, что он уловил в голосе Дональдсона язвительные интонации. Он быстро взглянул на механика. В ответ получил лишь безмятежно-наивный взгляд. Впрочем, это было бы слишком уж невероятно – остроумие отнюдь не было коньком механика базы «Гермес».

Они поднялись, приветствуя подошедшего Фэгина. Кантен весело засвистел в ответ. Интересно, слышал ли он, о чем они тут говорили?

– Комендант де Сильва считает, что погодные условия на Солнце на редкость благоприятны. Она сказала мне, что можно будет заняться важными проблемами солнечной физики, не связанными с Призраками. Необходимые измерения займут совсем немного времени. – Фэгин склонил ветку в сторону Дональдсона. – Иными словами, мой любезный друг, в вашем распоряжении всего двадцать минут.

Дональдсон присвистнул и, не теряя времени даром, начал лихорадочно укреплять лазер. Джейкоб присоединился к нему.

Неподалеку доктор Мартин копалась в своем ящике, то и дело извлекая из него мелкие предметы. Пси-шлем уже красовался у нее на голове. Джейкоб улыбнулся. Судя по всему, Милли настроена весьма решительно. Ему казалось, что он даже слышит, как она грозит загадочным Призракам, обещая на этот раз вывести их на чистую воду, чего бы ей это ни стоило!

22. ДЕЛЕГАЦИЯ

Вы спрашиваете, в чем смысл существования этих световых созданий? Но с таким же успехом вы можете спросить: «В чем смысл существования человека?» Я могу ответить лишь общими фразами. Человек рожден для того, чтобы снова и снова разбивать себе лоб в стремлении забраться все выше и выше. Неолитики как раз и твердят нам, что приспособляемость – главный признак человеческого рода. Человек, мол, бегает, может, и не столь быстро, как гепард, но зато куда быстрее многих других земных видов. Никогда не выиграет заплыв у выдры, но на воде держаться способен. Его глаза не столь остры, как у орла, но видит он куда лучше многих обитателей Земли. Природа не наградила его способностью прятать запасы за щеку, но и тут человек решил проблему, научившись строить жилище и разводить огонь. Со временем это странное двуногое научилось и бегать стремительнее гепарда, и плавать быстрее выдры, и видеть лучше орла. Человек пересек арктическую пустыню, забрался на самые высокие вершины, освоился в джунглях, покорил океаны. Он научился всему, что умеют прочие обитатели этой планеты, и теперь ему остается лишь лениво покачиваться в любимом кресле, хвастаясь своими успехами и гордясь собой.

Но этого не происходит. Человека гнетет вечная неудовлетворенность. Всегда что-то заставляет его двигаться все дальше и дальше. Он постоянно стремится вперед. В этом-то и есть его суть. И в своем стремлении человек обречен на полное одиночество. О, он всегда хотел лишь одного – узнать и понять, зачем явился в этот мир! Он кричал от тоски и отчаяния, надеясь, что найдется хоть кто-нибудь, кто услышит его. Но в ответ Вселенная по-прежнему улыбается ему своей двусмысленной звездной улыбкой.

Человек сгорает от желания познать смысл и суть мироздания. И, получив отказ, он выплескивает свое разочарование на тех, кто всегда рядом с ним. Все вокруг, живое и мертвое, знает свое место. И вот человек начинает ненавидеть окружающий мир за это знание. Обитатели Земли становятся его рабами, безропотными и покорными поставщиками протеина, жертвами его неистовой ненависти, ненависти к самому себе.

Человеческая «приспособляемость» обернулась оглушающим эгоизмом. Сотни животных видов, чьи потомки могли бы со временем добиться величия, превратились в пыль под ногами своего старшего брата. Только по счастливой случайности незадолго до Контакта человечество решило заняться сохранением оставшихся в живых животных. А может, поворот в мыслях вовсе и не был случаен? Странно, что экологический припадок, в котором внезапно забилось человечество, почти точно совпал по времени с получением первых достоверных сообщений о Контакте...

И сейчас, как и тысячи лет назад, мы продолжаем спрашивать себя, что составляет смысл нашего существования. Быть может, мы созданы для того, чтобы стать примером для всех живущих в Галактике? В чем бы ни заключался первородный грех наших опекунов, побудивший их бросить нас, сейчас он оборачивается жалким фарсом.

И лишь одна надежда согревает нам душу: возможно, наши соседи, наблюдая за теми, кем движет гордыня и тщеславие, извлекут немало полезного из трагикомедии, называемой жизнь человека.

Ла Рок остановил запись и хмуро взглянул на камеру. Нет, последний кусок никуда не годится. Надо подбавить яду, да и весь текст ни к черту. Где знаменитая непринужденность известного мастера пера? Где легкость стиля? Он поморщился. Все как-то вымученно, напыщенно... Ла Рок глотнул из пластикового стаканчика, стоявшего на подлокотнике кресла, и, рассеянно поглаживая щегольские усики, глянул в иллюминатор. Корабль уже успел развернуться, и прямо по курсу сияло и переливалось стадо тороидов. На рассуждения о скорбной участи человечества времени больше не оставалось. В конце концов, этим можно заняться и попозже. Он включил запись.

Парочка замечаний. Больше иронии, не забыть упомянуть о тимбрими – их приспособляемость куда выше человеческой. Не акцентировать проблему объединения человечества.

Он опять выключил диктофон и положил его на пол рядом с креслом. Стадо из маленьких обручальных колец находилось уже в пятидесяти милях. Внезапно из-за прядей темного газа вынырнули особи покрупнее. Ближайший тороид выглядел настоящим монстром. Зеленые блики вихрем проносились по его выпуклым массивным бокам. Тонкие голубые линии сплетались в запутанный узор. Вокруг тороида мерцал молочный нимб.

Ла Рок вздохнул, разглядывая это чудо. Вот он, последний довод его теории! Когда голограммы этих существ разлетятся по всей Галактике, враги будут посрамлены раз и навсегда. И все же что-то подтачивало правоту Ла Рока. Чем глубже корабль погружался в Солнце, тем отрешеннее и задумчивее становился репортер. Нереальный мир... Он улыбнулся. Впервые в жизни Пьер Ла Рок не стыдился признаться себе, что ему страшно. По-настоящему страшно.

Жемчужины спокойствия, нанизанные на ожерелье из сверкающих изумрудов. Быть может, в этих местах в незапамятные времена затонул какой-нибудь галактический галеон, навеки похоронив сокровища своих трюмов среди перистых пылающих рифов? И никогда ни один охотник за драгоценностями не похитит эти чудесные диадемы!

Они бросают вызов логике и здравому смыслу. Они бросают вызов самой истории, ибо о них во Вселенной не осталось никаких воспоминаний. Они бросают вызов могуществу не только приборов землян, но и могуществу галактической науки.

Они невозмутимы и равнодушны. Им нет дела до мышиной возни водородников и кислородников. Ведь их питает самый неисчерпаемый источник. Помнят ли они о своем начале?.. Может, они знали самих прародителей? Мы все еще надеемся, что нам удастся задать им эти вопросы. Но не тщетны ли наши надежды?

Когда на горизонте появилось стадо сияющих тороидов, Джейкоб на несколько мгновений оторвался от работы. Сейчас зрелище уже не произвело на него такого ошеломляющего впечатления, как в первый раз. Ненасытный человеческий разум требовал новых впечатлений. И все же Джейкоб не мог не восхититься красотой открывшейся картины. А при мысли о ее значении его охватил благоговейный страх.

На полу, у ног Дональдсона, работала компьютерная панель. На экране монитора медленно колыхался узор из плавно изогнутых линий – очертания Призрака, повстречавшегося кораблю час назад.

Эту встречу вряд ли можно было назвать контактом. Корабль, вынырнув из плотного скопления волокон у самого края стада, внезапно столкнулся с одиноким солярианином. Тот мгновенно бросился наутек. Удалившись на несколько миль. Призрак завис, явно наблюдая за нежданным пришельцем. Хелен приказала развернуть корабль, чтобы Дональдсон мог сориентировать свой П-лазер на порхающее существо.

Призрак вновь стремительно отпрянул. Дональдсон выругался и опять принялся настраивать лазер. Необходимо промодулировать сигнал в соответствии с записями Джейкоба.

На этот раз Призрак повел себя иначе. Казалось, он услышал сигнал. Его аморфные крылья-щупальца внезапно протянулись к кораблю, равномерное голубоватое сияние сменилось радужной рябью. Какое-то время он пульсировал разноцветными бликами, словно отвечая, а затем последовала вспышка изумрудного света, и солярианин исчез.

Джейкоб пододвинул к себе компьютерную панель. Как раз сейчас шел анализ поведения Призрака. Камеры запечатлели солярианина во всех подробностях. Джейкоб уже выяснил, что мерцание Призрака совпадает по фазе с басовым ритмом мелодии дельфина. Теперь предстояло выяснить, не содержится ли в сложном наборе частот, испущенном солярианином перед тем, как исчезнуть, некоего ответа.

Джейкоб решил, что мелодию и ритм песни дельфина следует искать по всей поверхности солярианина в трех режимах: цветовом, временном и яркостном. Если вдруг обнаружится что-то определенное, то во время следующей встречи компьютер сможет запустить лазер в режиме реального времени. Если, разумеется, подобная встреча вообще состоится. Песня дельфина являлась всего лишь прелюдией к серии математических последовательностей, но Призрак явно не пожелал дослушать остальную часть световой симфонии.

Джейкоб отложил компьютер и опустил спинку кресла. Теперь можно наблюдать за тороидами, не задирая головы. Парочка бубликов покачивалась прямо перед его глазами, под углом в сорок пять градусов к поверхности палубы. Джейкоб отметил, что движения тороидов значительно сложнее, чем ему представлялось в первый раз. Быстро проносившиеся по ободу картинки скорее всего таили в себе сведения о внутренней структуре этих существ. В какой-то момент тороиды касались друг друга, но вращающиеся узоры не претерпевали никаких изменений. Столкновения тороидов в стаде становились все чаще. Им явно было не по себе. Хелен высказала догадку, что переполох вызван ослаблением магнитных полей – активная область оказалась умирающей, магнитные поля рассеивались все более и более. Тороидам приходилось подстраиваться под постоянно меняющееся направление поля.

На кушетку рядом с Джейкобом опустился Кулла. Отчетливо клацнул фарфор. Джейкоб уже немного научился распознавать состояние чужака по звуку его зубных пластинок. Он далеко не сразу понял, что этот стук является столь же фундаментальным признаком состояния принглов, как и мимика у людей.

– Я могу ждешь немного пошидеть, Джейкоб? – робко поинтересовался Кулла. – Мне только шейчаш предштавилашь вожмошношть поблагодарить вас жа помошь на Меркурии.

– Кулла, вам вовсе не нужно благодарить меня, – мягко ответил Джейкоб. – Требование о неразглашении в течение двух лет – довольно суровое наказание всем за мою прыть. Никто из нас не сможет вернуться домой, если хотя бы один человек не подпишет соответствующий документ.

– И вше же вы имели полное право рашкажать вшему миру о том, что ждешь проижошло. Библиотека обяжательно уштыдилашь бы дейштвий Буббакуба. Очень благородно ш вашей штороны, што вы, обнаружив... ошибку Буббакуба, решили проявить шдержанношть и дать им вожмошношть ишправить положение.

– Что собирается предпринять Библиотека... кроме наказания Буббакуба?

Кулла глотнул из своей неизменной банки с соломинкой. Глаза его засветились.

– Вероятно, Жемле шпишут вше долги и выделят шредштва на ражвитие филиала. А ешли Конфедерашия и дальше шоглашитшя молчать, то шредштва штанут поштупать поштоянно. Желание ижбежать шкандала очень велико. А ваш, Джейкоб, наверное, наградят.

– Наградят? – Джейкоб оцепенел. Для «дикого» землянина любая галактическая награда представлялась чем-то вроде волшебной лампы Аладдина. Он едва верил своим ушам.

– Да-да, не шомневайтешь, хотя в Библиотеке и шожалеют о том, что вам не удалошь поведать о швоем открытии более ужкому кругу. Штепень их щедрошти будет, по-видимому, обратно пропоршиональна той оглашке, которую получит дело Буббакуба.

– Понимаю.

Мыльный пузырь лопнул. Одно дело принимать знак благодарности от власть предержащих, и совсем другое, когда хотят купить твое молчание. Разумеется, ценность награды не изменится, а может, окажется даже и выше. Впрочем, не спешит ли он с выводами? Ведь образ мышления чужаков никогда не совпадал с человеческим. Логика дирекции Библиотеки всегда представлялась людям абсолютной загадкой. Единственное, что Джейкоб понимал совершенно отчетливо: Библиотека изо всех сил старается избежать плохой прессы. Его интересовало, говорит ли Кулла сейчас как официальное лицо, или же просто решил поделиться с ним своими догадками?

Внезапно круглая голова прингла резко дернулась. Красные глаза вспыхнули, провожая проходящее мимо стадо тороидов. Из-за толстых складчатых губ послышалось низкое гудение. Прингл нащупал на подлокотнике кресла шнур микрофона.

– Ижвините меня, Джейкоб, но мне кажетша, я что-то увидел. Нужно шообщить коменданту.

Он забормотал в микрофон, не сводя глаз с точки в небе справа от себя. Что происходит там, под углом градусов в двадцать пять к палубе? Джейкоб напряг зрение, но не увидел ничего примечательного. Из кресла Куллы донесся далекий голос Хелен. Новый приказ! Через мгновение палуба чуть дрогнула. Корабль начал разворачиваться.

Джейкоб взглянул на свой компьютер. На мониторе появились первые результаты. Ничего, что можно было бы интерпретировать как ответ на их сигнал. Жаль, жаль.

– Уважаемые софонты, – раздался голос Хелен, – прингл Кулла вновь обнаружил соляриан. Просьба всем занять свои рабочие места.

Звонко клацнули давилки Куллы. Джейкоб вскинул глаза.

Под углом в сорок пять градусов быстро росла сияющая точка. Вот уже можно было различить пять симметричных отростков Приблизившись к кораблю. Призрак остановился.

Прямо перед солнечным кораблем кривлялась вторая, зловещая ипостась солярианина. Утрированная карикатура на человека свирепо сверкала красными провалами глазниц и разинутого рта. На этот раз на корабле решили даже не пытаться поймать видение камерами. Ставку сделали на параметрический лазер.

Джейкоб подал знак Дональдсону. Тот защелкал кнопками.

– Внимание! Всем немедленно надеть защитные очки! Мы включаем лазер.

Дональдсон первым надел очки и, оглядевшись, убедился, что все выполнили его приказ. Исключение составил лишь Кулла, ему на слово поверили, что лазерное излучение безвредно для его глаз. Дональдсон склонился над своим детищем.

Даже сквозь стекла защитных очков Джейкоб различил тусклое свечение на внутренней поверхности защитного экрана. Интересно, окажется ли этот «человек» более склонным к общению, чем его аморфный собрат? Скорее всего это то же самое существо. Возможно, оно и исчезало лишь навести марафет.

Лазерный луч пробил Призрака насквозь. А тот продолжал свое бесстрастное порхание. Джейкоб услышал, как неподалеку чертыхается Милдред Мартин.

– Черт знает что! – яростно шипела она. Джейкоб оглянулся на нее. Из-под массивного пси-шлема и нацепленных сверху очков высовывался лишь кончик носа. – Не то, не то, черт возьми! Что-то есть, но не там! Да что же случилось с этой проклятой штуковиной! – Она в сердцах хлопнула ладонью по шлему.

Внезапно видение спикировало и, словно гигантская бабочка, опустилось на обшивку корабля. «Лицо» подернулось полосатой рябью, существо начало растекаться по обшивке корабля, постепенно превращаясь в неровный прямоугольник, некое подобие экрана. На его поверхности то там, то здесь замелькали зеленые искры. Они беспорядочно мельтешили по «экрану». И внезапно сложились в слова!

– О Боже! – прошептал Джейкоб.

Где-то поблизости раздался дрожащий свист флейты. Сбоку Кулла громко молотил своим фарфором.

Прямо перед глазами ошарашенных и испуганных наблюдателей сияла надпись на правильном английском:

ОСТАВЬТЕ НАС. НЕ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ.

Джейкоб с силой вцепился в подлокотники кресла. Тишина, нарушаемая лишь учащенным дыханием людей и звуковыми эффектами В.З., становилась невыносимой.

– Милли! – Он изо всех сил старался не сорваться на крик. – Милли, ради Бога, вы что-нибудь уловили? – Джейкоб даже не заметил, как уже во второй раз за последнюю минуту изрекает лексический архаизм.

Мартин застонала.

– Да... Нет! Нет! Я что-то поймала, но это абсолютно бессмысленно! Ни с чем не сообразно!

– Попробуйте спросить его! Спросите, получает ли он ваш пси?

Мартин сгорбилась, спрятав голову между вскинутых рук. Буквы тут же перестроились.

СОСРЕДОТОЧЬТЕСЬ. ГОВОРИТЕ ВСЛУХ.

Джейкоб оцепенел. Он чувствовал, как внутри у него зашевелился мистер Хайд. Что же, черт побери, заинтересовало этого пройдоху?!

– Спросите, почему он только сейчас решил заговорить с нами?

Мартин отчетливо повторила вопрос вслух.

ПОЭТ. ОН ОТВЕТИТ ВМЕСТО НАС. ОН ЗДЕСЬ.

– Нет! Нет! Я не хочу! – в ужасе взвизгнул Ла Рок.

Джейкоб резко обернулся. Репортер, прикрыв голову руками, скорчился в кресле рядом с автоматами для раздачи пищи.

ПОЭТ ОТВЕТИТ ВМЕСТО НАС.

Изумрудная надпись не оставляла никаких сомнений.

– Доктор Мартин, – раздался спокойный голос Хелен, – спросите солярианина, почему нам не следует возвращаться.

Через несколько мгновений надпись изменилась.

МЫ ХОТИМ БЫТЬ ОДНИ. ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАВЬТЕ НАС.

– А если мы все-таки вернемся? Что тогда? – хрипло спросил Дональдсон.

Мартин угрюмо повторила вопрос.

НИЧЕГО. НАС ВЫ БОЛЬШЕ НЕ УВИДИТЕ. ТОЛЬКО НАШИХ МЛАДШИХ БРАТЬЕВ. НЕ НАС.

«По крайней мере выяснили, что существует два типа соляриан», – невесело подумал Джейкоб. Должно быть, «обычная разновидность» – это их молодежь, которой поручаются простые задачи, например, сопровождение тороидов. Где же тогда обитают взрослые? Какая у них культура? Как вообще, скажите на милость, создания из ионизированной плазмы могут общаться с существами из воды, незванно заявившимися к ним в гости?! Мысли путались. Итак, взрослые соляриане могут избегать встречи с солнечным кораблем, да что там, с целой флотилией солнечных кораблей, столь же легко, как орел уворачивается от воздушного шарика. Если сейчас они прервут контакт, то никогда уже люди не смогут заставить их возобновить общение. Бессильная ярость овладела им.

– Пожалуйшта, – раздался голос Куллы, – шпрошите, обидел ли их Буббакуб? – Глаза прингла так и полыхали огнем.

БУББАКУБ НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ. ВСЕ ЭТО МЕЛОЧИ. ОСТАВЬТЕ НАС.

Солярианин начал таять. Неровный прямоугольник уменьшался на глазах.

– Постойте! – Джейкоб вскочил на ноги. Вскинутые в отчаянии руки поймали пустоту. – Не бросайте нас так! Мы ведь ваши ближайшие соседи! Мы всего лишь хотели поделиться с вами информацией! Скажи хотя бы, кто ты?!

Призрак неумолимо удалялся. Вот налетело облако темного газа, скрыв солярианина из виду. Но прежде чем Призрак окончательно исчез, наблюдатели смогли прочесть последнюю фразу, блеснувшую сквозь разрыв в плазменных тучах:

ПОЭТ ОТВЕТИТ ВМЕСТО НАС.