Текст книги "Сага о возвышении"

Автор книги: Дэвид Брин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 94 страниц)

Джейкоб чувствовал себя совершенно опустошенным. Возбуждение спало, уступив место подавленности и равнодушию. Возвращение к рациональности происходило за счет потери целостности. Он знал, что вскоре начнет спрашивать себя, не ошибся ли, выложив все сразу в буйном припадке дедуктивной логики.

Слова Мартин заставили его поднять голову.

– Никому?

Фэгин заботливо усадил Куллу на стул. Джейкоб подошел к чужакам.

– Прошу прощения, Фэгин, мне следовало прежде все обсудить с тобой. Возможны осложнения. – Он потер лоб.

Фэгин тихо засвистел:

– Ты просто дал волю своим способностям. В последнее время ты был слишком сдержан. Но в данном случае твои таланты оказались как нельзя кстати. Не терзайся, дружище Джейкоб. Истина слишком важна, и ей не может повредить ни избыток усердия, ни использование скрытых навыков.

Джейкоб покачал головой. Если бы кантен только знал! «Навыки», о которых упомянул Фэгин, могли взорвать Джейкоба Демву, принеся куда больше вреда, чем пользы.

– Что, по-твоему, дальше? – устало спросил он приятеля.

– Полагаю, человечество поймет, что отныне у него есть могущественнейший враг. Ваше правительство вынуждено будет заявить протест. Пилы, конечно же, поспешат откреститься от Буббакуба, но сделано это будет скорее для виду. Эта раса всегда отличалась спесивостью и раздражительностью. Надеюсь, ты простишь мне столь нелестный отзыв о родственной вам расе софонтов. То, что случилось здесь, – лишь звено в длинной цепи. Тебе не надо мучить себя, дружище Джейкоб. Твоей вины нет. Ты лишь позволил человечеству осознать опасность. Рано или поздно, но это должно было случиться. Так всегда происходит с сиротскими расами.

– Но почему?!

– Вот это, мой друг, я и пытаюсь выяснить. Возможно, это и слабое утешение, но очень многие в Галактике хотят, чтобы человечество выжило. И некоторые из нас... очень обеспокоены.

20. СОВРЕМЕННОЕ СРЕДСТВО

Джейкоб прижался щекой к резиновому ободу окуляра и погрузился в таинственную черноту. В глубине ее тревожно мерцала одинокая голубая искра. На этот раз он решил не обращать внимания на ее провоцирующие намеки. Не его дело рассуждать о разумности металлического ящика.

Его сознание полностью парализовал ярчайший гештальт-образ. Пасторальная сценка в однообразных коричневых тонах словно бы сошла со старинной английской гравюры. По извилистой дороге, исчезавшей за мягко очерченными холмами, навстречу Джейкобу быстро шла высокая полногрудая женщина. Длинная темная юбка развевалась на ветру. Судя по всему, женщина только что покинула небольшой опрятный домик, уютно примостившийся у дороги. С мягкостью пейзажа резко контрастировали угрюмые низкие тучи, нависшие над покатой вершиной холма. Вдали, чуть левее, улавливалось какое-то мельтешение. Джейкоб всмотрелся. Люди. Танцуют... нет... дерутся. В форме. Солдаты. Лица возбужденные или испуганные. Он перевел взгляд на женщину. Похоже, она тоже чего-то боится. Женщина уже не шла, а бежала, нелепо размахивая руками. Двое солдат в мундирах семнадцатого века отделились от остальной группы и теперь быстро нагоняли ее. Мушкеты с примкнутыми штыками наготове. Что...

Картина исчезла. Снова из черной глубины игриво подмигивала голубая искра. Джейкоб зажмурился и оторвался от окуляра.

– Ну вот и все, – раздался за спиной ободряющий голос Милдред Мартин.

Джейкоб повернулся и только тогда открыл глаза. Мартин склонилась над пультом, рядом с ней стоял доктор Лэрд. Оторвавшись от компьютера, Милли взглянула на Джейкоба.

– Через минуту результаты вашего П-теста будут готовы.

– Вы уверены, что этого достаточно? – По правде говоря, Джейкоб испытывал огромное облегчение оттого, что все закончено. – Всего три картинки?

– Да, хотя у Питера мы взяли пять, дабы исключить возможность ошибки. Ваш тест просто контрольный. Присядьте и отдохните.

Джейкоб опустился в ближайшее кресло и отер рукавом проступившую на лбу испарину. Весь тридцатисекундный тест показался ему настоящей пыткой.

На первой картинке он увидел мужское лицо со скорбными глазами, изборожденное многочисленными морщинами. За секунды оно поведало Джейкобу историю целой человеческой жизни, а затем исчезло, надолго впечатавшись в память, как часто случается с лицами, увиденными мельком.

Второй образ представлял собой беспорядочное мельтешение абстрактных фигур, сталкивавшихся друг с другом... Похоже на солнечного тороида! Правда, фигуры не столь яркие и лишенные строгой красоты обитателей Солнца.

Третья картинка, та, что в коричневых тонах, скорее всего действительно была навеяна какой-то старинной гравюрой на тему Тридцатилетней войны. Явно сцена насилия. Джейкоб знал, что подобные образы при П-тестировании обычны и легко прогнозируемы. После трагифарсовой «сцены в гостиной» у него начисто отсутствовало желание впадать для успокоения нервов даже в очень неглубокий транс. Из-за этого он так и не смог расслабиться и как следует отдохнуть.

Джейкоб поднялся и подошел к компьютеру. По другую сторону купола, неподалеку от стасис-экранов, неторопливо прохаживался Ла Рок. В ожидании результатов теста он бездумно разглядывал причудливо вздыбленные скалы северного полюса Меркурия.

– Я могу взглянуть на предварительные данные? – спросил Джейкоб.

– Конечно. Какой образ вас интересует?

– Последний.

Мартин защелкала клавишами, и через пару секунд из щели под монитором вылез лист бумаги. Джейкоб взял его и отошел в сторону.

Сцена и впрямь напомнила ему английскую гравюру восемнадцатого века. Конечно же, Джейкоб уже разобрался в ее истинном значении, но ему хотелось бы выявить свое первое впечатление, отделить его от уже аналитически осмысленной картинки.

Изображение покрывала частая сеть цифр, соединенных ломаной линией. Линия показывала, как переключалось внимание с одной детали на другую.

Цифра один находилась в самом центре картинки. До цифры шесть центр внимания перемещался довольно плавно, затем следовал резкий скачок. Цифра семь красовалась на довольно пышной груди женщины. И вообще внимание к этой детали гештальт-образа оказалось особенно стойким. Ломаная линия то и дело возвращалась к женским прелестям, почти полностью испещренным многочисленными цифрами. В какой-то момент центр внимания все же покинул облюбованный объект, метнувшись к низко нависшим тучам, затем запрыгал по группе дерущихся. Некоторые номера в этом месте были обведены кружком или рамкой. Под каждой цифрой имелась надпись, указывавшая степень расширения зрачка, глубину фокусировки хрусталика, изменение кровяного давления. Судя по всему, модифицированный считыватель сетчаток Стэнфорда-Пурнинье сработал вполне успешно. Пригодились тахистоскоп Милдред Мартин и несколько железяк из запасов Дональдсона.

Джейкобу хватало знаний в этой области, чтобы не смущаться и не тревожиться по поводу своей рефлективной реакции на женскую грудь. Будь он женщиной, эта реакция оказалась бы иной: внимание в большей степени было бы сконцентрировано на облике в целом, на лице, одежде, прическе. Куда больше его могла бы обеспокоить собственная реакция на саму сцену. В левом углу, рядом с группой дерущихся людей, целая группа цифр была обведена рамкой. Именно в этот момент он и осознал, что перед ним отнюдь не безмятежная пастораль, а сцена насилия. Джейкоб удовлетворенно кивнул. Линия от этих номеров метнулась в сторону, вернувшись назад лишь через несколько мгновений. Свидетельство о здоровом отвращении к увиденному и о последовавшем затем явном, а не скрытом любопытстве.

На первый взгляд выходило, что он выдержал тест. Хотя Джейкоб в общем-то и не сомневался в подобном исходе проверки.

– Интересно, сможет ли кто-нибудь научиться обманывать П-тест? – спросил он, возвращая листок Мартин.

– Возможно, когда-нибудь такое и случится, – откликнулась она, собирая бумаги, – но для подобного трюка требуется очень хорошая подготовка. Ведь надо изменить реакцию человека на мгновенное воздействие... на образ столь быстрый, что только подсознание успевает отреагировать на него. В любом случае может возникнуть много побочных эффектов, которые так или иначе проявятся во время теста. Вы ведь знаете, как он анализируется. Коэффициенты внимания в каждой точке изображения попросту суммируются. Если полученный результат больше нуля, то тестируемый является гражданином, если меньше, то человек имеет склонность к нездоровым удовольствиям. В этом вся суть теста. – Мартин повернулась к Лэрду. – Ведь так, доктор?

Тот пожал плечами.

– Вы же специалист.

Он все еще не мог простить ей того, что она не посоветовалась с ним относительно лечения Кеплера.

Теперь-то все подозрения с Милдред Мартин были сняты. Она никогда не прописывала своему пациенту варфарин. Джейкоб припомнил привычку Буббакуба на борту «Брэдбери» засыпать на пиджаке руководителя проекта. Подобная привязанность к предмету верхней одежды и позволяла ему подкладывать в переносную аптечку Кеплера средство, отнюдь не служившее для укрепления здоровья.

В поведении пила прослеживалась определенная логика. В результате махинаций с лекарственными препаратами Кеплер оказался отлученным от последнего прыжка. Обладая немалой проницательностью, руководитель проекта мог бы разоблачить трюк с «реликвией летаней». Да к тому же взбалмошное и непредсказуемое поведение Кеплера сильно ударяло по авторитету всего проекта. Словом, все сходилось один к одному. Но, на взгляд Джейкоба, доводы отдавали вкусом протеиновых хлопьев. Они убеждали, но были лишены аромата натуральности. Тарелка, полная муляжей.

Некоторые из преступлений Буббакуба уже доказаны, другие же скорее всего навсегда останутся в области спекуляций и досужих рассуждений. Представителя Библиотеки, обладающего дипломатическим иммунитетом, нельзя подвергнуть дотошному перекрестному допросу.

К ним подошел Ла Рок. Репортер выглядел несколько подавленным.

– И каков ваш вердикт, доктор Лэрд?

– Совершенно очевидно, что мистер Ла Рок никоим образом не является асоциальной личностью и нет никакой надобности подвергать его надзору, – медленно ответил Лэрд. – Его индекс социальной сознательности довольно высок. Возможно, именно это обстоятельство и служит причиной многих проблем мистера Ла Рока. По всей видимости, у него очень значительна степень сублимации. По возвращении домой мистеру Ла Року следует обратиться за профессиональной помощью. – Он замолчал и сурово взглянул на репортера.

Ла Рок смиренно опустил голову.

– А что вы скажете по поводу контрольных тестов? – спросил Джейкоб.

Он проходил тест последним, вслед за Кеплером, Хелен и еще тремя членами экипажа. Хелен не стала дожидаться подробных результатов и удалилась вместе со своими помощниками – ведь на базе царила предстартовая суета. Доктору Кеплеру о результатах теста Лэрд сообщил конфиденциально. Тот хмуро выслушал главврача и ушел, гневно тряся головой.

Лэрд, проводив взглядом руководителя проекта, задумчиво потер переносицу.

– Итак, – заговорил он после паузы, – поднадзорных на базе нет. Но выяснилось кое-что, не вполне мне понятное, связанное с мыслями и взглядами некоторых из тестируемых. Знаете, такому провинциальному лекарю, как я, очень непросто вспомнить, чему его в свое время учили. И если бы не помощь доктора Мартин, я скорее всего упустил бы немало деталей. Честно говоря, не слишком приятное занятие копаться в мыслях и чувствах людей, которых хорошо знаешь и которыми восхищаешься.

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Ну, в этом случае вы бы не собирались сейчас в столь скоропалительный прыжок! А Дуэйну я не разрешил участвовать по очень простой причине – у него обычная простуда. – Лэрд покачал головой. – Простите меня! Для меня все это не слишком привычно. Повода для беспокойства нет, Джейкоб. В вашем тесте имеется несколько странных особенностей, хотя в целом тест соответствует норме. И все же кое-что меня смущает. Я не стану вдаваться в детали, поскольку они могут встревожить вас куда в большей степени, чем того заслуживают. Но я был бы весьма признателен, если бы вы и Хелен по возвращении как-нибудь зашли ко мне.

Джейкоб поблагодарил его и направился к лифту. К нему присоединились Ла Рок и Мартин.

Высоко над головой пилон связи протыкал острием стасис-поле. За прозрачными стенами тускло блестели расплавленные скалы Меркурия. Солнце раскаленным ярко-желтым шаром зависло над невысокой грядой пузырчатых холмов.

Подошел лифт, Мартин и Лэрд зашли внутрь. Джейкоб уже собрался последовать за ними, как его схватил за руку Ла Рок. Дверь лифта закрылась, и они остались вдвоем.

– Демва, мне нужна моя камера!

– Разумеется, Ла Рок. Комендант обезвредит глушитель, и вы сможете забрать ее в любое время.

– А записи?

– Они у меня. Меня они тоже интересуют.

– Они вас не касаются!

– Перестаньте, Ла Рок, – простонал Джейкоб. – Почему вы хотя бы раз в жизни не можете допустить, что другие тоже обладают каким-никаким умом? Я хочу знать, зачем вы снимали звуковое изображение стасис-осциллятора на корабле Джеффа? И кроме того, мне интересно, с какой стати вы решили, что они могут понадобиться моему дяде?

– Я у вас в долгу, Демва, – медленно проговорил Ла Рок. Нарочитый акцент мгновенно исчез. – Но прежде чем я отвечу вам, я хочу узнать, насколько совпадают ваши политические взгляды со взглядами вашего дяди.

– Какого именно, Ла Рок? Дяди Джереми, что является членом Ассамблеи Конфедерации? Нет, вы вряд ли стали бы с ним сотрудничать. Дяди Хуана? Он хороший теоретик, но никудышный практик... А, вы, наверное, имеете в виду дядю Джеймса! Вот уж кто настоящий экстремист! Что ж, по многим вопросам я с ним полностью согласен. Но не собираюсь помогать ему, если он замешан в шпионаже... Особенно если его план так же неуклюж, как и ваш. Вы не убийца, Ла Рок, и не поднадзорный. Вы шпион! Вот только на кого вы работаете? Но разрешение этой загадки я оставлю до возвращения на Землю. Там вы вместе с моим дядюшкой придете ко мне, и я решу, стоит или нет сдавать вас властям. Идет?

Ла Рок кротко кивнул.

– Я подожду, Демва. Только вы не потеряйте мои записи. Хорошо? Они слишком дорого мне стоили. Можно сказать, я в аду из-за них побывал. Не лишайте меня шанса убедить вас.

Джейкоб посмотрел на Солнце.

– Ла Рок, избавьте меня от ваших причитаний. В аду вы не побывали... пока.

Он повернулся и вошел в кабину прибывшего лифта. До старта оставалось несколько часов. Надо было выспаться.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

В истории эволюции ни одна метаморфоза, ни один «квантовый скачок» не могут сравниться с этим феноменом. Никогда прежде образ жизни одного из видов не изменялся столь быстро и радикально. Каких-то пятнадцать миллионов лет назад представители семейства Homo ничем принципиально не отличались от других животных. Дальнейший ход событий носил взрывной характер... Первые земледельческие поселения... Города... Мегаполисы. Все это спрессовано на временной шкале эволюции в одно мгновение, равное каким-то десяти тысячам лет.

Джон Э. Пфайфер

21. DEJA PENSE – УЖЕ ПРОДУМАНО

– Вы когда-нибудь задавались вопросом, почему экипажи большинства звездолетов процентов на семьдесят состоят из женщин?

Хелен протянула Джейкобу пластиковую банку с горячим кофе и вернулась обратно к автомату с напитками, чтобы выбить из него еще одну банку, теперь уж для себя. Кофе был таким горячим, что пальцы не спасал даже тонкий слой термоизоляции, покрывавший стенки банки. Джейкоб осторожно поставил ее на подлокотник кресла.

Хелен, похоже, снова решила поиграть в свою любимую игру. Провокаторша! Он улыбнулся. Едва они оказывались друг с другом наедине (если уединение вообще возможно на абсолютно открытой палубе), как Хелен де Сильва тут же старалась втянуть его в весьма двусмысленные разговоры. Джейкоб, правда, нисколько не возражал. Благодаря этой игре он чувствовал себя сейчас значительно лучше, чем в первые часы после старта.

– Во времена моей юности мы не сомневались в том, что полеты к звездам – чисто мужское занятие. Впрочем, подобная убежденность была скорее всего лишь одним из симптомов полового созревания. Вы читали об этом у Джона-Два-Облака? Он родился в Верхнем Лондоне. Быть может, вы даже знали его родителей.

Хелен с упреком взглянула на неге. Джейкоб в который уже раз подавил желание сообщить ей, что женщине с таким лицом следует покорять мужские сердца, а не космические просторы. Нет, все-таки, наверное, не стоит указывать профессиональному звездолетчику на то, что ямочки на щеках прелестны и совершенно неотразимы. Уж слишком велик риск.

– Хорошо, хорошо... – Он не выдержал укоряющего взгляда и рассмеялся. – Постараюсь не отвлекаться. Полагаю, такой численный перевес женщин в космосе связан с тем, что они лучше мужчин переносят большое ускорение, перепад температур, обладают лучшей координацией и отменной выдержкой. Благодаря этим качествам они становятся прекрасными космическими путешественниками.

Хелен отхлебнула кофе и сморщилась.

– Все верно. Кроме того, женщины, судя по всему, меньше подвержены болезням во время дальних перелетов. Но, видите ли, все эти различия не столь ужи значительны. Во всяком случае, их явно недостаточно, чтобы объяснить, почему гораздо больше мужчин, чем женщин, жаждут отправишься в космос. Корабли, курсирующие внутри Солнечной системы, более чем наполовину состоят из мужчин. А на военных кораблях и вовсе преобладает мужской пол.

– Не могу сказать ничего определенного относительно коммерческих или исследовательских кораблей, но думаю, военные отбирают людей по их склонности воевать. Разумеется, не доказано, что...

Хелен рассмеялась.

– Не стоит прибегать к столь дипломатичным выражениям, Джейкоб. Конечно, из мужчин получаются лучшие воины, чем из женщин... в статистическом смысле. Амазонки вроде меня – редкие исключения. Собственно говоря, это и есть один из критериев отбора. На борту звездолета не должно быть слишком много воинов!

– Но это же бессмысленно! Ведь зачастую звездолеты оказываются в той части Галактики, которую даже Библиотека исследовала не до конца. Астронавты сталкиваются с бесконечным разнообразием чуждых рае, многие из которых чересчур темпераментны. Галактические институты не наложили запрет на межрасовые войны. А судя по словам Фэгина, они и не смогли бы этого сделать, даже если бы захотели. Институты Галактики пытаются лишь загнать войны в определенные рамки.

– Так вы полагаете, земные звездолеты должны быть готовы к столкновениям? – Хелен по-прежнему улыбалась. В красном мерцании хромосферы ее волосы отливали странным сиянием, притягивали взгляд. – Вы правы, мы действительно должны быть готовы к военным действиям. Но поразмыслите, в какой мы находимся ситуации. Земляне вынуждены иметь дело с сотнями различных видов, объединенных одной единственной общей чертой, той, что у нас как раз отсутствует. Все галактические расы связаны цепью общих традиций. Развитием, корни которого уходят в прошлое на два миллиарда лет назад. Все они знакомы с достижениями Библиотеки, привнося туда и что-то свое. Большинство из них капризны и тщеславны, они кичатся своими привилегиями и оберегают их как зеницу ока. И подавляющее большинство с большим подозрением относится к глупой и дикой расе, обнаружившейся в глухой солнечной провинции.

– И что же прикажете нам делать, если какая-нибудь занюханная раса с примитивным разумом, который в ней развили давно почившие опекуны, вдруг решит бросить вызов земному кораблю? Что нам делать, если эти существа, начисто лишенные честолюбия и чувства юмора, вздумают задержать наш корабль и потребовать невероятную пошлину? Ну, к примеру, в виде сорока дельфиньих песен?

Хелен нахмурилась.

– Стоит ли в такой ситуации ввязываться в драку? Как-то раз «Калипсо», корабль-красавец, до краев заполненный ресурсами, необходимыми для жизнедеятельности небольшого сообщества землян, был остановлен парочкой крошечных доисторических кораблей. Неповоротливые и медлительные, как улитки, они были явно приобретены где-то на стороне в незапамятные времена. – Голос Хелен зазвенел. – Вы только представьте себе! Новый и красивый корабль, построенный исключительно руками и разумом людей, останавливают два допотопных чудовища, ведомые «разумными» верблюдами. Но корабли ведь созданы теми, кто всю свою жизнь пользовался достижениями Библиотеки! – Голос ее прервался, и она отвернулась.

Джейкоба тронуло ее волнение. Одновременно он почувствовал, что ему оказана большая честь. Он уже достаточно хорошо знал Хелен, чтобы понять: никому и никогда она не рассказывала ничего подобного. Да, их отношения крепнут прежде всего благодаря Хелен. Именно она проявляет инициативу, расспрашивая его о прошлом, о семье, о чувствах. Сам Джейкоб почему-то не отваживался на расспросы. Понимал, что за его нерешительностью кроется не просто нежелание подпускать к себе Хелен слишком близко, а нечто большее...

– Значит, ввязываться не стоит? И мы обречены на поражение со всей неизбежностью? – спокойно спросил он.

Она кивнула, так и не повернув головы. Он откашлялся.

– Правда, у нас все еще припрятана парочка приемов, которые способны кое-кого удивить. О нас ведь, в сущности, мало что известно даже Библиотеке. Но козыри приберегают на крайний случай. А пока мы лебезим, подхалимничаем, славословим и уговариваем. Когда же это не помогает, то попросту... удираем. – Он представил себе встречу с кораблем пилов. – Впрочем, этот способ, наверное, не самый легкий.

– Да, но зато нам известен секрет хладнокровия. – Хелен снова повеселела. Ямочки заиграли в уголках губ. – Вот именно поэтому в экипажах и преобладают женщины.

– Постойте, постойте! Ведь женщины куда мстительнее мужчин! Преобладание женских экипажей вряд ли гарантирует нам покой.

– В обычной ситуации – нет.

Хелен снова улыбнулась. Джейкоб ждал продолжения, но она лишь пожала плечами. Помолчав, Хелен вдруг придвинулась к нему и тихо прошептала:

– Пойдемте.

Она подхватила его под локоть и повела за купол, к краю палубы. Здесь не было ни души.

Пурпурное сияние хромосферы теряло однородность там, где стасис-экран изгибался. Узкая полоска, часть Большого Пятна, общая конфигурация которого со времени последнего прыжка существенно изменилась, слегка пульсировала. Хелен опустилась на колени и осторожно подобралась к самому краю платформы. Несколько мгновений она не отрывала глаз от этого мерцания. Затем оперлась ладонями о палубу и медленно опустила ноги в стасис-поле.

Джейкоб затаил дыхание.

– Вы просто сумасшедшая, – прошептал он, облизнув пересохшие вдруг губы.

Хелен неторопливо поболтала ногами. Казалось, они движутся в густом сиропе. Облегающая ноги ткань комбинезона, будто живая, покрылась рябью. Хелен взглянула на него и втянула ноги на палубу без видимого усилия.

– Похоже, с ними все в порядке, Джейкоб. Но глубже опускаться, наверное, не стоит. По всей видимости, масса моих ног вызывает искажения в удерживающем поле. Во всяком случае, при погружении туда у меня не возникло ощущения, что мои ноги вдруг взяли и перевернулись вверх тормашками.

Она снова свесила их в стасис-поле. Джейкоб почувствовал, как у него внезапно ослабли колени.

– Вы хотите сказать, что прежде ни разу не проделывали ничего подобного?!

Она взглянула на него и улыбнулась.

– Вы спрашиваете, не рисуюсь ли я? Отвечаю: да, мне хочется произвести на вас впечатление. Но головы я отнюдь не потеряла. После всего того, что вы вчера рассказали о Буббакубе и его манипуляциях с пылесосом, я внимательно перепроверила все уравнения. И с удивлением выяснила, что подобные фокусы совершенно безопасны. Присоединяйтесь!

Он вяло кивнул. После чехарды удивительнейших событий последних дней подобное предложение уже не казалось ему верхом безумия. Весь секрет состоял в том, чтобы просто не думать о том, что собираешься сделать. Он опустился на палубу рядом с Хелен.

Стасис-поле действительно напоминало густой сироп, вязкость которого возрастала с глубиной. Нельзя сказать, чтобы ощущения были уж очень неприятными. Единственное, что не понравилось Джейкобу, так это поведение брючин, решивших вдруг зажить своей отдельной жизнью.

Какое-то время они молча сидели рядом, меланхолически болтая ногами. Хелен не спешила заговорить, а Джейкоб не хотел ее торопить. Она явно ушла в свои мысли.

– Эта трагедия с Ванильным Шпилем случилась на самом деле? – наконец тихо спросила она, не поднимая глаз.

– Да.

– Она, наверное, была чудесным человеком.

– Да.

– Нужно быть очень храброй, чтобы прыгать с одного шара на другой на высоте двадцать миль, но...

– Она пыталась отвлечь их внимание, пока я обезвреживал осветитель. Я не должен был ей разрешать. – Джейкобу казалось, что говорит кто-то другой, так изменился его голос. – Я почему-то был уверен, что успею... что смогу защитить ее... Понимаете, у меня имелось одно устройство...

– Наверное, она и во всем остальном была такой же отчаянной. Как жаль.

Джейкоб понял, что вслух он не сказал ни слова.

– Да, Хелен, вы с Таней понравились бы друг другу. – Он тряхнул головой. Нельзя раскисать. – Впрочем, мне казалось, что разговор у нас совсем о другом. Мы, кажется, обсуждали тему женщин и мужчин на космическом корабле?

Она по-прежнему не отрывала глаз от своих ног.

– Мы об этом и говорим, Джейкоб.

– Разве?

– Разумеется. Помните, я как-то сказала вам, что существует способ заставить женский экипаж быть особенно осторожным при встрече с чужаками?

– Да, но...

– А знаете ли вы, что человечеству удалось основать целых три колонии? Но транспортные расходы не позволяют сделать их жизнеспособными. Проблема увеличения человекофонда в изолированной колонии – одна из острейших. – Она выпалила информацию смущенной скороговоркой. – Когда мы вернулись на Землю, то обнаружили, что конституция восстановлена. А вскоре Конфедерация объявила о приглашении женщин в космос. От желающих отбоя не было.

– Я... я не понимаю...

Она взглянула на него и улыбнулась.

– Может, еще рано понимать. Знайте только, что через несколько месяцев я отправляюсь в новую экспедицию на «Калипсо». Мне предстоят кое-какие приготовления, в том числе и отбор членов экипажа. Ну вот! – Хелен вытерла пыльные руки о костюм и втянула ноги на палубу. – Пора возвращаться. Мы уже совсем рядом с активной областью. И я должна быть на посту.

Джейкоб поспешно вскочил и помог ей подняться. Поступок не показался архаичным им обоим.

По пути к пункту управления Хелен и Джейкоб решили проверить параметрический лазер. Заслышав их шаги, из-под сплетения проводов, выглянул Дональдсон.

– Привет! Думаю, эта штука готова к работе. Хотите взглянуть?

– Конечно. – Джейкоб присел на корточки.

Лазер покоился на платформе, привинченной прямо к палубе. Вытянутый многоствольный корпус слегка покачивался на шарнирном креплении.

Джейкоб почувствовал, как колено Хелен слегка коснулось его щеки. Не отвлекайся!

– Этот малыш, – важно провозгласил Дональдсон, – мой скромный вклад в усилия по установлению контакта с Солнечными Призраками. Я пришел к выводу, что раз с пси у нас ничего не вышло, то надо устанавливать непосредственную, то есть визуальную связь. Большинство лазеров работает только в одном-двух очень узких спектральных диапазонах, как правило, соответствующих атомным или молекулярным переходам. Ну а этот малыш способен выдать любую длину волны. Надо лишь установить нужный режим. – Дональдсон ласково похлопал по ручкам на лицевой панели платформы.

– Да, – кивнул в ответ Джейкоб, – я уже наслышан о вашем детище. Насколько я понимаю, он должен обладать такой мощностью, чтобы луч смог пробить экраны и остаться при этом достаточно интенсивным.

– В прошлой моей жизни, – иронически заметила Хелен, которая о своей жизни до полета на «Калипсо» всегда говорила в отстраненно-язвительной манере, словно защищая и оберегая воспоминания о безвозвратно ушедшем времени, – мы умели изготавливать многоцветные лазеры, настраиваемые с помощью оптических красителей. Они обладали приличной энергией, были весьма эффективны и невероятно просты в обращении. – Она ласково улыбнулась воспоминанию. – Правда, краситель очень быстро рассыпался, и достоинства такого лазера мгновенно исчезали. Какой же тогда поднимался переполох! Тот факт, что мне больше никогда не придется отмывать пол от родамина G6, заставляет меня склонить голову перед прогрессом!

– Неужели вы действительно могли настроить его на любую длину волны с помощью одного-единственного красителя? – с недоверием спросил Джейкоб. – И как же вы накачивали ваш... «акварельный лазер»?

– Иногда при помощи стробоскопических машин, но чаще всего химическим способом, высвобождая энергию органических молекул, например, сахара. Для заполнения всего спектра требовалось несколько красителей. Полиметил кумарин использовался для получения синего и зеленого диапазонов. Родамин и несколько других соединений позволяли настроиться на красный цвет. Да ладно, – она махнула рукой, – это все уже пыльные древности! Расскажите-ка лучше, что за дьявольский план вы двое состряпали на этот раз?! – Она уселась на палубу рядом с Джейкобом. Оценивающе поглядела на него, не обращая внимания на Дональдсона. Джейкобу стало неловко.

– Ну, – осипшим голосом начал он, – все довольно просто. Еще на «Брэдбери» я записал несколько дельфиньих песен. Вдруг Призраки окажутся поэтическими натурами? Когда же Дональдсон предложил использовать визуальную связь, я передал ему свои записи.

Дональдсон вмешался:

– Кроме того мы улучшили версию математического контактного кода. Эту идею тоже он мне подбросил. – Дональдсон расплылся в улыбке. – Я вряд ли узнаю ряд Фибоначчи. А Джейкоб утверждает, что это древний способ установления контакта.

– Верно, – кивнула Хелен. – Но после «Везариуса» мы никогда больше не пользовались математическими приемами. Библиотека убедила нас, что в космосе все и так друг друга давно понимают, и нет смысла копья ломать.

Она легко толкнула лазерную трубу, та свободно повернулась.

– Надеюсь, включенный, он не так болтается?

– Нет, конечно! Мы его закрепим, сориентировав луч строго по радиусу корабля. Исключим внутренние отражения. Не стоит тревожиться, капитан! К тому же во время работы лазера запрещается снимать защитные очки. – Дональдсон извлек из ящика темные очки с толстыми стеклами. – Доктор Мартин сказала, что лично проследит за выполнением. Она буквально помешана на влиянии интенсивного излучения на здоровье вообще, и на зрение в особенности. Всю базу подняла на ноги, когда признала источником яркого света безобидные лампы. Обвинила всех в «коллективной галлюцинации».

– Мне пора возвращаться к своим обязанностям. – Хелен поднялась. – С вами хорошо, но я и так уже задержалась. Мы вроде бы уже близко от цели. Надо расставить людей по местам.