Текст книги "Люблю мой 'Смит-Вессон'"

Автор книги: Дэвид Боукер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Взял годичный отпуск, – отозвался Злыдень.

– Красиво звучит. – Папаша поерзал на табурете. – И что, черт побери, это значит?

Злыдень не ответил. Он разглядывал пурпурно-бурый фингал под левым глазом старика.

– Выпьешь что-нибудь?

– Спасибо. Минералка как раз подойдет.

Папаша пробормотал что-то женщине за баром, и та, сходив к холодильнику, вернулась с бутылкой газированной воды и стаканом.

– Твое здоровье, – сказал Злыдень.

– Что могу для тебя сделать, Стивен?

– Малькольму Пономарю-младшему нужны люди на дверях в его клуб. Пятерка в час и все пьяные, кого они пожелают избить. Мне нужны крепкие, честные ребята без вредных привычек. Определенно без вредных привычек.

– У меня есть несколько на примете.

Злыдень положил на стойку блокнот и ручку.

– Запиши имена и телефоны.

Папаша взял ручку, подержал ее как банан-недомерок и, высунув язык, начал писать.

– Что у тебя с лицом, Папаша?

– Ах это. – Дописав, Папаша затянулся сигаретой. – Сам знаешь, какова жизнь. В любое заведение могут забрести сволочи.

– Я думал, "Пономарчикам" полагается тебя защищать. Думал, ты за это им платишь.

– Ага. И я тоже так думал. Но если ты теперь с Маленьким Мальком, мне, наверно, нужно поосторожнее выбирать слова.

– Я вообще ни с кем, – отозвался Злыдень. – Мне можешь сказать, что хочешь. Дальше меня это не пойдет.

Давя окурок в пепельнице, Папаша это обдумал.

– Ладно, – сказал он наконец, – вот что вышло. Когда главным стал Шеф, многие решили: "Отлично, теперь в городе станет безопаснее". Чушь. Что хочешь говори про Малькольма Пономаря-старшего, но когда он был жив, тебе на ковер никто не ссал. Если ты платил за крышу, то крышу, черт побери, и получал. И стоила она не целое состояние.

– Да?

– Потом все прибрал к рукам Шеф. И тут же поднял ставку, сечешь? Две сотни в месяц. На первый взгляд, не так много, но за год набегает две с половиной штуки. А это уже хороший отпуск, подарки внукам, годовое обслуживание машины и техосмотр. Хуже другое: когда мне врезали, Шеф ни черта не сделал.

– И кто это был?

– Два гада, которые держат Солфорд. Братья Медина.

Злыдень поморщился.

– Вижу, ты про них слышал. Явились ко мне перед Рождеством. Сказали, что Шеф велел, чтобы я принял их получше, бесплатная выпивка весь вечер, черт побери. Я про такое впервые услышал, но поставил им пару пинт, чтобы они заткнулись, и позвонил Шефу. К телефону подошел один из его шестерок, выслушал меня и отправился поговорить с боссом. А когда вернулся, то сказал, мол, не волнуйся, просто записывай на счет, с тобой потом расплатятся. Проходит два дня. Никакого чека. В следующую среду Медина возвращаются с парой отвратных девок. Разве они хотя бы за одну выпивку заплатили? Ни черта. Все гостеприимство – из моего кармана. Под конец мне обрыдло, и я опять позвонил Шефу. На сей раз подошел он сам. Я сказал, у меня тут счет на шесть сотен за выпивку и когда он собирается его оплатить? А он говорит, мол, не беспокойся, мол, сейчас же позабочусь. В следующую среду они приходят снова. Старший, Кейт, заявляет: "Слышал, ты на нас настучал, но мы готовы тебе спустить, если ты и дальше будешь с нами по-хорошему". А я ему: "Простите, ребята, я вас обслужу, но только если заплатите". Тогда младший, Крис, наставляет на меня пушку, а Кейт мне вмазывает раза. В былые времена я бы дал сдачи, но будь я проклят, если позволю себя пристрелить из-за каких-то шести сотен. И что они сделали потом? Повалили меня и основательно отделали. В результате я попал в больницу... трещины в двух ребрах, швы на физиономии, там, где вставные челюсти, разворотили десны. И в довершение всего я наполовину оглох на левое ухо. А когда очухался и вернулся сюда, пришел один из "служек" Шефа. Здоровый такой парень. Считает, что он лучше других. Философом кличут. Пришел за ежемесячной платой, можешь в такое поверить? Я ему говорю: "За деньги я ожидаю крышу. Где вы были, когда меня тут били?" А "служка" решил, что я шутки шучу. Знаешь, что он мне сказал? "Если ты застрахован от пожара, это еще не значит, что страховщик должен стоять в твоем доме, когда он сгорает дотла".

– Надо думать, своих денег ты так и не получил? – спросил Злыдень.

Папаша нахмурился.

– Я уже на них рукой махнул. Думаю, мог бы вычесть их из платы Шефу. Но почему-то сомневаюсь, что ему это понравится.

Отпив минералки, Злыдень на мгновение задумался. Потом повернулся к Папаше, и его глаза холодно блеснули. Папаша знал, что уже видел такие глаза раньше. Во сне, много лет назад. В дурном сне, от которого проснулся в холодном поту.

Папаша поежился.

Злыдень словно бы видел его насквозь.

– Что бы ты сказал, услышав, что я могу вернуть тебе деньги?

Папаша не произнес ни слова.

8

Спешишь за тенью – она уходит,

Спешишь от нее – за тобой стремится.

Женщину любишь – тоже уходит,

Не любишь – сама по тебе томится.

Бен Джонсон (1572-1673). «Женщины – только тени мужчин»

[12]12
  Перевод В. В. Лунина.


[Закрыть]В актовом зале школы «Долинный Утес» в Престбери старший детектив Харроп выступала с заявлением для прессы. Зная, что будут телекамеры, она по такому случаю постриглась и прокрасилась. Общаться с журналистами входило в ее обязанности, как бы в глубине души она их ни презирала. Ее лицо оставалось бесстрастным, жужжали камеры.

– Патрульные Матер и Бродхурст, чья жизнь оборвалась в самом расцвете, были отличными полицейскими. Их будет тяжко не хватать и членам их семей, и коллегам. Посмертное вскрытие и осмотр места преступления выявили крайне важный факт: в нападении участвовали два разных человека. Мы до сих пор пытаемся установить мотивы преступления, и крайне важно, чтобы к нам обратился каждый, кто видел в Престбери что-либо необычное. Мы расследуем несколько возможных версий, одна из которых заключается в том, что патрульные случайно застали врасплох грабителей, но говорить о каких-либо выводах еще слишком рано. Видели ли вы в пятницу вечером кого-то испачканного кровью, особенно возле парка Макклесфилд? Видели ли вы на старом престберийском шоссе подозрительных людей? Любой, у кого есть какая-нибудь информация, пусть обратится прямо в отдел расследований. Не пытайтесь, повторяю, не пытайтесь сами заговаривать с подозрительными личностями. Есть основания предполагать, что люди, замешанные в этом преступлении, исключительно опасны и убивают без промедления.

* * *

После пресс-конференции Харроп и Хьюс поехали в паб на ленч. Харроп заказала сандвич с курицей, Хьюс – селедку с жареной картошкой. Пока они ели, Хьюс открыл дипломат и достал оттуда книгу в аляповатой обложке. Называлась она «Монстры с проблемами».

– Что это? – поинтересовалась Харроп.

– Роман Уильяма Дайя. Подумал, может, вас это заинтересует.

– Ага. – Она, казалось, была разочарована. – Так гаденыш действительно публикуется?

– Ну да. Я полистал книгу. Там есть сцена, которая может вас заинтересовать.

– Что-то сомневаюсь.

– Роман про зомби. И ближе к концу есть сцена, в которой зомби поедают кое-кого живьем.

– Очаровательно.

– Ага. Но смысл в том, что едят они офицера полиции. Жарят на медленном огне и отрезают лучшие кусочки, пока он орет и молит о пощаде.

– Ты не против подождать? Я же ем.

– Я лишь к тому, что вы сами заметили, что Билли Дай не слишком расстроился, когда мы рассказали ему про убийство. Убийство двух ни в чем не повинных бобби. И в довершение всего мы находим роман, в котором он описал садистское убийство полицейского. Может, у него зуб на служивых?

– Прошу прощения?

– Может, он что-то имеет против полиции.

– Извини, Хьюс. В какой-то момент мне показалось, ты назвал офицеров полиции служивыми?

– Извините.

– Я не служить пошла. Я пошла в полицию, чтобы гадов гнобить. А ты зачем?

– Э-э-э... чтобы помогать согражданам и быть полезным членом общества.

– Чушь.

– Я еще не закончил про книгу. Самое тошнотворное – то, как она написана. Словно все это уморительная шутка. Всякий раз, когда с него что-то срезают, бобби говорит: "Должен вас предупредить..." Любой, кому это покажется смешным, просто псих.

– Книга продается?

– Сомневаюсь. То есть была только одна рецензия, и та в "Пойтон пост": "Много лучше, чем ожидалось" и все такое.

Харроп расхохоталась, забрызгав белым вином весь стол.

– Вот именно, – фыркнул Хьюс. – "Пойтон пост" ведь бесплатная газета, черт побери.

– Все это очень интересно, но к расследованию никак не относится.

– Откуда вы знаете?

– Потому что знаю, – отрезала Харроп. – Он не похож на убийцу. Он похож на задницу. У него кишка тонка. Готова поспорить, он только и умеет, что гребаные книжки писать.

Младшего детектива Хьюса это не убедило.

* * *

Маленький Мальк созвал во время ленча «совещание» – только для обслуги на дверях. Вышибалы собрались на танцполе – исполненные подозрений и разобиженные, но одетые, как велено, в спортивные костюмы. Уборщицы закончили пораньше. Клуб опустел.

Явились все. Жирдяй и Брэндо, Сайрус и Злыдень. Маленький Мальк был в полосатой форме игрока "Манчестер-сити", из-под длинных, не по росту, шорт торчали коротенькие розовые ножки.

– Так. Слушайте все. С сегодняшнего дня удваиваю вам оплату.

Ответом стали пустые взгляды и сардонические смешки. Никто ему не поверил. Маленькому Мальку пришлось повторить свое обещание:

– Все, что вы зарабатываете, умножается на два. Это хорошая новость. Плохая – свои гребаные деньги вам придется отрабатывать. И прежде всего умением за себя постоять. До моего сведения дошло, что кое-кто из вас не в самой лучшей форме. А в вашем деле – это большая проблема. Поэтому Стокер великодушно предложил быть вашим личным тренером.

– Да что он понимает? – вскинулся от имени большинства Сайрус. Одет он был в черное кимоно для карате, подвязанное черным же поясом.

Злыдень в обычной городской одежде вышел на середину танцпола.

– Если дадите мне шанс, покажу. Мне нужен доброволец.

Никто не вызвался. Он указал на Сайруса.

– Ты подойдешь.

– Да чему ты меня можешь обучить по части боевых искусств? – ухмыльнулся Сайрус. – У меня же в десять лет был черный пояс по карате.

– Дай ему шанс, Сай, – негромко сказал Маленький Мальк.

Когда Сайрус встал перед ним, Злыдень кивнул на его высветленные волосы.

– Недурные перышки.

Сайрус вздохнул.

– Ты ходил в салон "Джона Фрида" или в "Видал Сассун"?

Сайрус как раз собирался ответить, когда Злыдень врезал ему в адамово яблоко. Задыхаясь и перхая, Сайрус попятился.

Злыдень повернулся к остальным.

– Правило номер один. Не разговаривайте. Реальная жизнь – это не "спагетти вестерн".

Сайрус все еще перхал и держался за горло. Не успел он оправиться, как Злыдень прыгнул к нему и правым локтем врезал в лицо.

Сайрус открыл рот для жалобы, и оттуда хлынул поток крови и зубов. Боясь выглядеть беспомощным, он ответил респектабельным ударом ногой с разворота. Поймав ногу, Злыдень дернул ее на себя, и Сайрус с глухим стуком рухнул на спину.

Жирдяй, которому никогда не нравились неравные бои, уставился себе под ноги. Брэндо задумчиво жевал резинку, удивляясь, как столь малыми усилиями можно положить здорового мужика вроде Сайруса.

– Подонок! – заорал с пола Сайрус.

Наклонившись, Злыдень дал ему затрещину.

– Заткнись.

Теоретически этого должно было бы хватить. Но Сайрус никогда не слушался.

– Ага! Пиздюк гребаный! – продолжал орать он. Кровь закрасила щели между еще оставшимися зубами. – Погоди, узнают про это мои ребята.

Основанием ладони Злыдень ударил Сайруса в ребра, и тот сложился пополам от боли.

– И про это тоже им расскажи, – посоветовал Злыдень.

Это было насилие, каким его Господь задумал. Быстрое, деловитое и исключительно неприятное.

Маленький Мальк и Брэндо только изумленно смотрели во все глаза.

– Видели? – спросил Злыдень. – Он знал, что мне не нравятся осветленные волосы. И все равно осветлял. Правило номер два: не будьте мямлей.

Сайрус уполз, бормоча угрозы.

– Да ты маньяк, мать твою, – восхищенно протянул Маленький Мальк, выразив мнение большинства.

Злыдень улыбнулся.

– Надеюсь, это всем понятно?

* * *

Вылезая из ванны, Никки услышала звонок в дверь. Ей не хотелось открывать: вдруг это полиция или какой-нибудь журналист? «Миссис Дай, убит один из ваших соседей. Что вы чувствуете в связи с убийством?» – «Облегчение».

Но звонивший не унимался. Никки предположила, что это ее мамаша. Вполне в духе старой коровы – решить, что с нее хватит, и вернуть ребенка пораньше.

Устав звонить, посетитель прибег к молоточку. Канонада оглушительных ударов пронеслась по дому как пистолетные выстрелы. Наконец любопытство взяло верх, Никки накинула халат и спустилась. На лестнице она споткнулась, и ей пришлось схватиться за перила. Она была пьяна. Хотя день еще не перевалил за середину, она уже прикончила три рома с колой и потягивала четвертый.

Про перестрелку она вспомнила, лишь снимая засов. Что, если убийца вернулся? "Ну и что с того, черт побери?" – решила она. Ее жизнь и так полное дерьмо.

Понадобилось несколько секунд, чтобы в высоком мужчине на крыльце узнать друга Билли. Стив был одет как рок-звезда. Длинное меховое пальто, простая черная водолазка, подчеркивающая скульптурные мышцы груди, и джинсы на ремне с заклепками. В руке у него была бутылка шампанского "Тейттинджер".

– Привет. Билли выйдет погулять?

Стив стоял боком, точно уже знал ответ и был готов уйти.

– Нет, – отозвалась она и внезапно почувствовала себя уязвимой.

Он снова улыбнулся. Как у большинства людей, кто привычно хмурится, у Стива была хорошая улыбка.

– Он в городе, – объяснила Никки. – Поехал на совещание.

– Да? А когда вернется?

– Хороший вопрос.

– О! Ну ладно. – Казалось, он был разочарован и с тоской посмотрел на шампанское. – Скажешь ему, что я заходил, хорошо?

– У тебя что-то конкретное?

– Нет.

– Уверен? Зачем шампанское?

Смущенно рассмеявшись, он тряхнул головой.

– Ладно, скажу правду. – (Я величайший убийца, который когда-либо ходил по земле.)

– Да.

– У меня день рождения. И я просто подумал, неплохо было бы отпраздновать его со старым другом.

– Господи! – Она схватилась за щеки. – А его даже дома нет.

– О горе мне, – воскликнул он, дурачась ради Никки. – Горе, горе! Когда он вернется?

– Мы же о Билли говорим, – сказала Никки, словно других объяснений не требовалось.

– Но он хотя бы намекнул?

– Может, к чаю. Может, к полуночи.

Сперва у него как будто появилась надежда, потом угасла, и вид стал подавленный.

– Но у тебя же наверняка еще что-нибудь запланировано? – сказала она. – В плане отмечания?

– Не-а.

– Не может быть, – почти взмолилась Никки. – У тебе ведь есть другие друзья, правда?

Он робко улыбнулся.

– Не такие, как Билли.

– О! Как мило.

Когда женщины вели себя так, Злыдню хотелось надавать им пощечин. Хотелось перевязать ленточками с бантиками и закопать живьем. Пусть посмотрят, насколько милыми им покажутся черви.

И тем не менее, когда Никки шагнула его обнять, Злыдень был сама мужественная элегантность. Почувствовал запах алкоголя и мельком заметил маленькую девчоночью грудь.

Черный погребальный костер в сердце Злыдня затлел.

– Давай я ему позвоню, ладно? Позволь мне ему позвонить! Зайди на минутку.

Он шагнул в ярко освещенный буржуазный холл, увидел свое отражение в высоком овальном зеркале. Глаза у него безумно блестели, словно он закинулся кислотой или увидел царствие небесное. Отвернувшись, он стал смотреть, как Никки набирает номер. Вполне предсказуемо, мобильный Билли был отключен. Поблагодарив, Стив направился к двери.

– Ты можешь подождать, – предложила Никки.

– Нет. Как ты и сказала, Билли может до ночи не вернуться. Я только буду тебе мешать.

– Я ничем не занята. – (Никогда.)

Он застыл, делая вид, будто обдумывает ее предложение.

А он ведь как раз на него и рассчитывал.

* * *

Злыдень настоял на том, чтобы открыть шампанское. Оно оказалось холоднее койки Армии Спасения. Никки оделась, и они вместе стали потягивать «Тейттинджер» в пещерообразной гостиной. Пока они болтали, привезли посылку. Никки вскрыла ее при Злыдне: внутри оказались две стопки книг в мягком переплете.

– А, это последний роман Билли. Совсем про него забыла.

Она протянула одну книгу Злыдню. Называлась она "Не мертвый, но пугает". Как и у всех книг Билли, у этой была скверная обложка – с трупом, который на четвереньках ползет по кладбищу.

– Я и не знал, что у него должна выйти книга.

– Ага. Он написал ее вскоре после рождения Мэдди. Думаю, получил около двух тысяч аванса.

Никки смотрела, как Злыдень листает книгу.

– Ты правда такое читаешь?

– Ну да. По-моему, Билли великий писатель.

Она искоса посмотрела на него так, словно он рехнулся. А у него на лице вдруг отразилось изумление.

– Ты это видела?

– Что?

Он протянул ей книгу. На третьей странице имелось посвящение:

СТИВУ ЭЛЛИСУ, ДРУГУ И БРАТУ

Никки пришла в восторг.

– Ха! Как это тебе? Вот тебе и подарок! Возьми книгу себе. С днем рождения, черт побери!

Кивнув, Злыдень сел. Долгое время он напряженно листал страницы.

– Сколько тебе лет? – спросила за неимением лучшего Никки. – Столько же, сколько Билли?

– Кажется.

Она решила, что он шутит.

– То есть?

– Мать бросила меня, когда я был совсем маленьким. – Произнес он это весело, без тени жалости к себе.

Никки не знала, что сказать.

– Когда мне было тринадцать, меня усыновили, и новые родители выбрали мне днем рождения сегодняшнее число. Я даже не знаю, когда настоящий. Понимаешь, моя настоящая мама была хронической алкоголичкой. Что один день, что другой – ей было все равно.

– Знакомое чувство, – отозвалась Никки. Злыдень кивнул, окинув взглядом буржуазный декор, двух золотых рыбок, потерянно плавающих в огромном круглом аквариуме, свадебную фотографию в рамке на каминной полке.

– А отца своего ты знаешь? – спросила Никки.

– Скорее всего какой-нибудь забулдыга, менявший секс на бутылку самогона. И поверь, увидь ты мою мать, сразу бы поняла, кого тут поимели.

Никки смотрела на него долго-долго.

– Как грустно, Стив.

– Разве? – Он улыбнулся. – Я бы в своей жизни ничего не поменял.

– А я, наверное, все до последнего. Кроме Мэдди.

– У вас с Билли проблемы. – Это был не вопрос.

Она кивнула.

– Трудно жить с кем-то постоянно. Со временем перестаешь замечать хорошее и сосредоточиваешься на недостатках. Мы познакомились, когда учились в художественном училище. Он был Модильяни, я – Фрида Кало. Только лучше. Мы собиралась стать величайшими художниками на свете. Но я незаметно сбилась с пути. У Билли оказалась литературная карьера. А у меня ничего.

Злыдень оглядел гостиную.

– Не так уж и плохо для ничего.

Глаза Никки вспыхнули гневом. Он сообразил, что она, наверное, пьянее, чем выглядит.

– Ты думаешь, я хотела жить в таком доме? Среди консервативных придурков, которые перед каждым обедом пьют за королеву?

– Билли не такой.

– Билли почти никогда нет дома. – Она ткнула в журнал "Национального Треста" на кофейном столике. – Посмотри на это. Мы могли бы отдавать деньги организациям, которые помогают кормить детей в Африке. А мы что делаем? Записываемся в общество, которое помогает богатым сволочам содержать свои загородные особняки. И пойми меня правильно, это идея Билли.

Злыдень покачал головой с искренним неодобрением. Временами он тешил себя фантазией переубивать всех членов "Национального Треста".

– Ну и что с того, что я живу в большом доме? У меня такое ощущение, что я живу не той жизнью, – продолжала Никки. – Не с тем человеком.

Она посмотрела на Стива. Глаза у нее были темными и огромными, полными страсти и страха. Страх и страсть способны разрушить мир.

– Э-э-э... Наверное, мне пора, – сказал Злыдень, зная, что, если уйдет сейчас, она постоянно будет о нем думать.

Никки поморщилась как от удара.

– Мы не допили шампанское.

Он выждал с минуту, прижимая к груди книжку.

– Билли мой лучший друг. И мне не слишком нравятся мысли, которые крутятся у меня в голове.

Она подалась к нему.

– Над мыслями мы не властны. Мысли становятся проблемой, лишь когда превращаются в дела.

– Нет, я лучше пойду, – сказал он. – Думаю, мне пора.

Никки последовала за ним в холл. Разочарованная, смутно расстроенная. В дверях она порывисто обняла его за шею.

– Ты еще придешь?

Он пожал плечами.

– Когда будет удобно?

– Когда угодно, лишь бы Билли не было дома.

Перед тем как его отпустить, она написала ему на руке номер своего сотового.

* * *

Тем вечером в «Диве» шел концерт в помощь «Фонду Солнечный Зайчик». За концертом последовал аукцион. Худшие комики и певцы Манчестера явились выступить даром. В дополнение к своей роли распорядителя церемоний и конферансье Маленький Мальк спел песню, которую написал специально по этому случаю:

Позаботьтесь о детях завтрашнего дня,

Дайте им будущее, дайте им бодрости.

Они, возможно, калеки, но не хуже вас и меня.

Они, возможно, цветные, но у них есть гордость...

Собственные стихи так тронули Маленького Малька, что он разрыдался прямо на сцене. Плакали и многие слушатели – хотя и подругам причинам.

По счастью, Злыдень при позорном выступлении не присутствовал. Он стоял на дверях с Брэндо.

– Не понимаю, – говорил Брэндо. – Я думал, меня только что повысили.

– Сегодня ты здесь в последний раз, – пообещал Злыдень.

Благотворительный концерт шел полным ходом, когда перед клубом остановился побитый "даймлер", из которого вышли братья Медина. Сегодня они были одни.

– О'кей, – сказал Злыдень. – Знаешь, что делать?

Брэндо кивнул.

Крис Медина вышел первым, пукнув при этом как лошадь. Потом, смеясь и жалуясь на запах, появился его брат. Дорогу им заступил Злыдень.

– Прошу прощения, господа. Сегодня только по приглашениям.

Крис счел это шуткой.

– Ага. А я Золушка!

– Вот именно, – поддакнул Кейт и кивнул Брэндо. – И если мы не уедем с последним ударом часов в полночь, костюм этого ниггера превратится в юбку из травы.

Они стали напирать. Злыдень их оттолкнул. Теперь Кейт стоял рядом с братом.

– Эй, кого это ты, мать твою, трогаешь? – вскинулся Крис. – Руки прочь, плебей хренов.

Злыдень не двинулся места.

– Крутого из себя корчишь, сволочь? – спросил Кейт. – Да ты с моим трехлетним сынишкой не справишься.

– Просто покажите ваши приглашения, – спокойно отозвался Злыдень.

– Ты хоть понимаешь, на кого пасть раскрыл? – возмутился Крис.

– Не нужны нам гребаные приглашения, – добавил его брат. – Мы весь Солфорд держим, мать вашу.

– Но здесь не Солфорд, – терпеливо возразил Злыдень.

– Позови мне Сайруса, – потребовал Кейт. – Сейчас же! Я хочу поговорить с Сайрусом.

– Он в больнице, – объяснил Брэндо.

– А тебя кто спрашивал? – взъярился Крис.

– Да? Кто тебя спрашивал? – повторил как эхо Кейт. – Шимпанзе хренов.

– Всего хорошего, джентльмены, – окончательно и бесповоротно сказал Злыдень.

Крис уже собирался занести левую руку, когда увидел, как медленно приближается полицейская патрульная машина. А потому лишь достал мобильник, чтобы позвать назад водителя.

– Негритенка я не виню, – сказал Кейт Медина, глядя на Злыдня в упор, – потому что ему такое в голову бы не пришло. А значит, остаешься ты. – Наклонившись, он с похвальной меткостью сплюнул на левый ботинок Злыдня. – Ты труп, мать твою!