Текст книги "Зверь в саду"

Автор книги: Дэвид Бэрон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Часть третья
Катастрофа

7

Линда Уолтерс выпила воды и отправилась на пробежку. Вышла из дому и побежала в сторону леса – подальше от учебников и надоевшей зубрежки. Линда, студентка третьего курса медицинского колледжа, приехала к родителям под Боулдер, чтобы спокойно подготовиться к экзаменам. В пять часов она позволяла себе передышку и отправлялась подышать свежим воздухом.

Двадцативосьмилетняя блондинка в спортивном костюме и кроссовках бежала по Саншайн-Каньон-драйв на запад. Дорога поднималась на гребень горы, откуда открывался замечательный вид. Справа начинался крутой лесистый овраг, выходивший на тропу Энн У. Райт. Слева были каньоны Формайл и Боулдер, а над ними находились поселки Магнолия и Шугарлоуф. Линда отлично знала местность – в этих горах прошло ее детство. Тогда, в 60-е и 70-е годы, о пумах и речи не шло.

Теперь эти территории пумы считали своими, и Линда об этом знала. В апреле она читала в «Денвер пост» статью, где Майкл Сандерс предупреждал о том, что пумы, нападающие на собак, могут напасть и на человека. За себя Линда не боялась – в ее предыдущих встречах с дикими животными ничего опасного не было. В апреле же родители Линды увидели пуму в первый раз. Это было в понедельник, в семь утра, когда они ехали по Саншайн-Каньон-драйв; на перекрестке с Пурмэн-роуд кошка выскочила на дорогу прямо перед их пикапом. Отец Линды, Билл, сообщил об этом Джиму Хафпенни и Майклу Сандерсу, и они внесли этот случай в базу данных по пумам Боулдера под номером 315. Линда позавидовала родителям.

– Как бы мне хотелось увидеть пуму, – сказала она тогда.

Пробежав метров четыреста, Линда оказалась у горы Болд – небольшой, практически голой вершины парка округа Боулдер. Она миновала загон для скота с покосившейся оградой, оставшийся с тех времен, когда здесь было ранчо. Теперь на горных лугах коров сменили олени. Линда обогнула гору и побежала в южном направлении, подальше от дороги, где со склона открывался прекрасный вид на Скалистые горы. Это был ее обычный маршрут.

Дальше путь Линды лежал по заросшей травой старой дороге, которая некогда вела к руднику. Вскоре она оказалась на новой гравийной дороге, спускавшейся с гор, от коттеджей. Она пробежала всего метрах в ста от рудника «Монарх», где Майкл с Джимом обнаружили одно из логовищ пумы.

У шоссе, которое вело к каньону Формайл, Линда снова повернула налево – уже в сторону дома. Она бежала не по асфальту, а по тропинке, вившейся между сосен. Июньское солнце катилось к закату, тени становились все длиннее. Линда немного устала и старалась дышать ровнее.

Вскоре она оказалась у ряда почтовых ящиков, там, где Пурмэн-роуд разветвляется на несколько проселочных дорог. Эта развилка была конечным пунктом пробежки, и отсюда Линда обычно поднималась вверх, к родительскому дому. Линда снова свернула на лесную тропинку, взобралась на холм, а затем спустилась в овраг Драй-Галч. На дне оврага протекал крохотный ручей, вокруг которого росли ивы, зеленела густая трава, пестрели лесные цветы – настоящий оазис в пейзаже, где основными растениями были опунция и юкка.

По каменистой тропке, густо усыпанной сосновыми иглами, Линда спустилась к ручью. Справа возвышался небольшой гранитный утес, поросший лишайником. Линда уже собиралась углубиться в чащу у ручья и тут вдруг увидела то, что так мечтала увидеть. Метрах в шести от нее, на противоположном берегу ручья, стояла пума. Линда остановилась. «Круто!» – додумала она, удивившись тому, какая пума большая.

Зверь стоял, навострив уши, его золотистые глаза были устремлены прямо на Линду. Этот взгляд ее испугал. Она почувствовала себя мышкой, замершей перед кошкой. И тут пума пригнулась к земле.

Всякий раз, когда Линда встречала койота или медведя, звери, завидев ее, убегали, но эта тварь ее не боялась. Линда громко закричала:

– Кий-аа! – и вскинула кверху руки.

Пума не шелохнулась. Тогда Линда схватила камень величиной с кулак и бросила пуме под ноги. Та зашипела и подкралась поближе.

Линду озадачило упрямство пумы, и она не могла придумать, что делать дальше, но тут краем глаза заметила, как справа от нее что-то шевельнулось. Она обернулась и увидела на гранитном утесе еще одну пуму. Она медленно приближалась к ней. Линда испугалась всерьез.

Она развернулась и полезла вверх по склону, успев швырнуть в первую пуму еще один камень, на сей раз попав в нее. Это на мгновение остановило зверя, но вторая пума была уже близко. Линда продолжала карабкаться вверх, швыряя в пум камни и ветки. На вершине склона росла сосна, и она в панике кинулась к ней.

Линда забралась метра на два, и ее голые ноги отчетливо выделялись на фоне желто-красного ствола и зеленых иголок. Она подобрала их, оперлась на левую ногу, а правую закинула на ветку. И тут почувствовала резкую боль в икре. Взглянув вниз, она увидела, что вторая пума последовала за ней.

Ее усатая морда была на расстоянии вытянутой руки. Одной лапой она обнимала ствол, а второй схватилась за ветку, на которую опиралась правая нога Линды. Линда тут же поняла, откуда боль – по ноге тянулись три следа от когтей, и белый носок уже покраснел от крови. «Это конец, – подумала Линда. – Сейчас я умру». И со всей силы врезала пуме левой ступней по морде. Та полетела вниз.

Линда огляделась в поисках второй пумы, но не увидела ее. Она боялась, что зверь нападет внезапно, со спины. Линда полезла вверх, надеясь, что так будет безопаснее. Она продиралась сквозь густые ветви, но тут дерево закачалось, словно от внезапного порыва ветра. Вторая пума прыгнула на ствол и поползла к Линде. Линда лезла напролом, а пума осторожно лавировала между ветками, не спуская с нее глаз.

Почти у самой верхушки Линда сменила тактику. Она сломала сухую ветку и нацелила ее на пуму, как копье.

– Да пошла ты! – завопила она, тыча веткой в свою преследовательницу.

Та зашипела и стала отбиваться лапой.

– Отстань от меня! – закричала Линда изо всех сил.

И пума отступила.

Обе кошки сидели теперь под деревом. Линда была в ужасе. Пумы смотрели на нее, потом одна из них, потеряв терпение, подошла к сосне и сделала вид, что собирается на нее прыгнуть. Линда застучала палкой по стволу и закричала. Тогда пума вернулась к подруге и легла с ней рядом. Они никуда не торопились.

До Линды доносились звуки цивилизации – гул машин, крики детей в соседнем поселке, лай собак. Люди наслаждались летним субботним вечером, а Линда сидела на дереве и ожидала смерти.

Четыре месяца назад в десяти километрах от этого места пума сидела на желтой сосне и смотрела вниз, на двух вооруженных мужчин, собиравшихся убить ее. Теперь дичью была Линда, а охотниками – пумы.

Линда знала, что мучения будут длиться долго, что ее тело будут драть зубами и когтями. Экзамен, который еще час назад так ее беспокоил, теперь казался сущим пустяком. Линда внимательно оглядела пум. Одна была чуть меньше, но обе были взрослыми. В каких они отношениях, Линда понять не могла. Возможно, эти двое – самец и самка, обычно обитающие поодиночке и сошедшиеся, чтобы дать жизнь потомству. А может, это подросшие детеныши, которые пока что держатся вместе. Или же это самка со взрослым сыном.

К счастью для Линды, хищники не потеряли интереса к своей привычной добыче. Послышался легкий шорох, и пумы взглянули на склон, по которому поднимался олень. В мгновение ока оба зверя вскочили на ноги и устремились в погоню за новой жертвой. Линда еще какую-то секунду колебалась, а потом решила рискнуть. Она слезла с дерева и опрометью бросилась к дороге, все еще с веткой в руке, не решаясь оглянуться.

В тот момент, когда Линда Уолтерс чуть было не стала жертвой пум, Майкл Сандерс отдыхал в Мексике.

Когда Майкл вернулся в Боулдер, он сразу почувствовал, насколько наэлектризована обстановка в городе. Хотя история с Линдой Уолтерс и закончилась благополучно, всем стало ясно, что пумы перешли некую грань. Одно дело – убивать собак, и совсем другое – нападать на человека. Даже для либерально настроенного Боулдера это было чересчур. Звонки от взволнованных граждан посыпались в администрацию и округа, и штата. Назрела необходимость в корне пересмотреть отношение к пумам.

В Отделе дикой природы царило смятение. В письме сотрудникам руководство сообщало, что «жители Боулдера настроены по отношению к пумам крайне враждебно», там же говорилось, что «поступают звонки губернатору» и «ситуация может выйти из-под контроля».

– Нужно срочно принимать меры, – сказал своим подчиненным тогдашний начальник Отдела Перри Олсон.

Один из его помощников, Джерри Апкер, прослуживший в Отделе уже восемь лет и недавно назначенный ответственным за регион от Боулдера до Айдахо-Спрингс, признал, что проблеме появления пум в городе не уделялось должного внимания.

– Нам это еще расхлебывать и расхлебывать, – пожаловался он жене.

Но на публике сотрудники Отдела старались держаться спокойно и уверенно. Кристи Коглон отказывалась видеть в случае с Линдой Уолтерс нечто из ряда вон выходящее.

– Я бы не стала расценивать это как нападение, – заявила Кристи корреспонденту «Рокки-Маунтин ньюс». – Это была просто случайная встреча с дикими животными. Если бы пумы хотели на нее напасть, они бы это сделали.

Было ясно, что она отказывается признать очевидное. Случай с Линдой был самым настоящим нападением – пума преследовала ее и даже поцарапала.

– Государственные структуры, как всегда, пытаются закрыть глаза на происходящее, – сказал, узнав про это, Джим Хафпенни.

«Этот странный инцидент, возможно, открывает новую эру в довольно непростом сосуществовании человека и зверя, – писала «Дейли камера» через неделю после происшествия с Линдой. – Кто-то умиляется оленям в городе, кого-то они раздражают, но эти животные чувствуют себя все увереннее, как, возможно, и пумы, которые ими питаются».

Даже в Отделе дикой природы наконец вынуждены были признать, что изменение поведения пум внушает беспокойство.

– По-моему, пумы становятся все нахальнее, – призналась репортеру Кристи Коглон. – Но мы не знаем, каким образом положить этому конец. Исследований на предмет «пума в городе» никогда не проводилось, и мы не понимаем, чего ждать от хищников, которые привыкли к человеку и перестали нас бояться.

Майкл Сандерс решил использовать момент. Общественность была озабочена сложившейся ситуацией, Отдел дикой природы расписался в своей беспомощности, и Майкл снова предложил изучить поведение пум при помощи ошейников с радиопередатчиками. На сей раз он обратился не в администрацию штата, а к чиновникам округа Боулдер.

– Нам необходимо понять, как ведут себя пумы в условиях урбанизации, – заявил Майкл на июльском заседании администрации округа.

Чиновников не пришлось долго уговаривать, и властям штата было направлено вежливое, но настойчивое послание:

«Как вам известно, жители округа Боулдер крайне обеспокоены тем, что пумы все чаще появляются близко от человеческого жилья… Поэтому администрация округа Боулдер настаивает на том, чтобы Отдел дикой природы провел тщательное исследование популяции пум в тех районах, где есть опасность столкновения пумы и человека».

Это письмо вызвало негативную реакцию. Администрация Боулдера предлагала сотрудничество, но Отдел дикой природы воспринял это как попытку местных жителей снять с себя ответственность за происходящее.

– Боулдер сам виноват в сложившейся ситуации. Пространства там огромные, контролировать популяцию оленей никто не хотел, и мы ничего не могли с этим поделать, – вспоминает Перри Олсон. – Охота была запрещена, поголовье оленей возросло. «Мы не хотим, чтобы вы здесь чем-то управляли. Мы за то, чтобы здесь охранялось все и вся» – вот какую позицию заняли жители округа.

Некоторые чиновники Отдела всячески препятствовали тому, чтобы тратить деньги, полученные от продажи охотничьих лицензий, на помощь общественности, выступающей против охоты. Кое-кто испытывал личную неприязнь к Майклу Сандерсу: они обиделись на то, что он критиковал Отдел в «Денвер пост», и не намерены были ему уступать.

«Отдел разделяет вашу обеспокоенность тем, что участились встречи пум с людьми, – было написано в официальном ответе, – но в ближайшем будущем мы не планируем проводить исследования по пумам». Майкл, прочитав это, был поражен до глубины души.

Впрочем, Отдел не мог оставаться совершенно безучастным. Поэтому было проведено несколько акций, жителям были разосланы буклеты «Что нужно знать о пумах» и успокаивающие письма. «В настоящее время вашей личной безопасности ничто не угрожает», – говорилось в письме. Однако далее, для успокоения родителей, было написано, что, если пумы станут «представлять серьезную угрозу» (что под этим подразумевалось, объяснено не было), сотрудники Отдела дикой природы сделают все, чтобы «устранить эту угрозу» – по-видимому, убив зверя. «Мы считаем, что ваше право – рассчитывать на безопасность в том месте, где вы живете», – было написано в конце письма.

А тем временем, пока политики спорили с чиновниками о том, по чьей вине возникла проблема с пумами и как ее решать, дикие кошки чувствовали себя по-прежнему вольготно.

Вечером в начале июля, через пять недель после случая с Линдой Уолтерс, пума забрела на парковку четырехэтажной Боулдерской больницы, расположенной на многолюдной улице Норт-Бродвей в центре города, а потом перебралась в ее двор. Днем медсестры и санитары обедали там на открытой террасе кафетерия. Уже стемнело, в кафетерии не было никого, за исключением Боба Бэканта, оператора компьютерных систем, работавшего в третью смену. Он сидел на пластиковом стуле и курил «Кэмел» без фильтра и тут вдруг заметил крадущуюся фигуру. «Какая красивая собака!» – подумал он. Но, заметив огромный хвост, Боб вскочил и швырнул в зверя стулом. Пума оскалилась и зашипела. Боб распахнул дверь в кафетерий и метнулся внутрь, а пума перепрыгнула через двухметровую ограду, за которой начиналась Норт-Бродвей. За ней последовали два уже почти взрослых детеныша.

В субботу 14 июля, в шесть утра, Питера Рэмига разбудило громкое рычание под окнами. Дом Питера находился в Пайн-Брук-Хиллз, в квартале современных особняков к западу от Боулдера. Питер, схватив видеокамеру, кинулся вниз, чтобы снять двух взрослых пум, расположившихся на склоне рядом с домом. Выйдя на открытую веранду, он сказал в микрофон: «Ну вот, я вышел, и они меня заметили». Пумы, до которых было шагов пятьдесят, насторожились. Они уставились на Питера, который был в одних трусах, и тот, поняв, насколько он уязвим, испугался. Он немного успокоился, когда одна пума поднялась по склону и скрылась из виду, а вторая лениво подошла к клену у самой веранды, улеглась и стала невозмутимо разглядывать Питера, к которому вскоре подошли его одиннадцатилетняя дочь и сосед. Пума пролежала так с полчаса, зевая и потягиваясь. На людей она взирала с ленивым любопытством – словно смотрела фильм.

Еще одна пума прогуливалась в конце июля у дома Ричарда Партриджа на южном склоне каньона Боулдер. Этот сорокапятикилограммовый самец находился там почти сутки – прыгал на стол, стоявший во дворе, валялся на лужайке, гулял по саду. В восемь вечера в среду четырехлетнему Райану понадобилось в уборную. (В бревенчатом доме Партриджей не было водопровода и удобств.) Уборная находилась метрах в десяти от дома. Ричард решил, что пума уже ушла – за час до этого Ричард, чтобы вспугнуть пуму, швырял в нее камнями – но, на всякий случай все же сунул за пояс револьвер и пошел вместе с сыном.

Когда они уже подошли к уборной, Райан, веснушчатый мальчишка с хвостиком, закричал:

– Вот она!

Пума выглядывала из-за валуна, лежавшего метрах в двенадцати. Они стали медленно отступать. Но как только они делали шаг назад, пума делала шаг вперед, и вот уже огромная кошка вышла из укрытия и приготовилась к прыжку. Ричард, всегда считавший себя защитником природы и диких животных, понял, что у него нет другого выхода. Он выстрелил, и пуля, войдя в пасть пумы, угодила ей прямо в мозг. Ричард подошел к корчившемуся зверю, сделал еще два выстрела, сел рядом, положил ладонь на еще теплое тело и зарыдал.

События июля произвели на Майкла Сандерса удручающее впечатление. Сколько раз он предупреждал об этом, сколько раз ругался с Отделом дикой природы, но предотвратить конфликт между пумами и людьми было не в его силах. Вскоре беда оказалась совсем рядом. Она пришла на его улицу.

Вечер 23 августа выдался теплым. Дело шло к полуночи, и в кампусе Университета Колорадо царило веселье. Через неделю начинался осенний семестр, и по Тринадцатой улице, на Университетском холме гуляли молодые люди в футболках и шортах. Кто-то зашел в бары и пиццерии, многие сидели на верандах и во двориках.

В шести кварталах оттуда, в относительно тихом районе, мирно спал в своей квартире на первом этаже Майкл Сандерс. Зазвонил телефон. Майкл снял трубку.

– В вашем районе замечена пума, – сообщил диспетчер Боулдерского центра чрезвычайных ситуаций, знавший о том, что Майкл занимается пумами.

Пуму увидели прямо на Тринадцатой улице: она, укрывшись в неосвещенном месте, наблюдала за людьми. «Остается только надеяться, что никто не пострадал», – подумал Майкл, вешая трубку. Он быстро оделся и вышел на улицу. Майкл очень опасался, что кошмар, давно мучивший его, станет явью и пума нападет на какого-нибудь подвыпившего студента.

Полицейские тоже были обеспокоены. Дежурный сержант Джим Хьюз, испугавшись, что подгулявший студент «решит погладить кошечку», направил на Университетский холм шестерых полицейских, чтобы те поймали пуму. Поступали сообщения о том, что зверя видели около кинотеатра, на углу Тринадцатой и Колледж-стрит, вскоре после окончания последнего сеанса. Полицейский Дейв Аллен, высокий крепкий мужчина, тихонько пробрался в проулок за кинотеатром, где стояли припаркованные машины. Единственный фонарь отбрасывал длинные тени.

Аллен надеялся, что страшный зверь окажется золотистым ретривером, но, оглядев проулок, он увидел, как из темного угла вышла огромная кошка с длинным хвостом, прошмыгнула по мостовой и снова скрылась во тьме. Пума направлялась к трехэтажному кирпичному комплексу, внутри которого был дворик с бассейном. Из дворика доносились оживленные голоса. Аллен вместе с напарником кинулся туда и крикнул студентам:

– Разойдитесь по домам! Здесь ходит пума!

Студенты тут же разбежались.

Полицейские осторожно проследовали за пумой во двор, где за подъездной дорожкой начиналась нестриженая лужайка. Пуму они обнаружили на вязе. Она сидела на ветке метрах в трех над землей, глаза ее блестели в свете прожекторов, длинный хвост мерно покачивался. Полицейские надеялись, что она сама уйдет из города, но, увидев ее на дереве, поняли, что нужен новый план действий. И решили снять пуму силой.

Прибыл рыжеволосый мужчина, одетый, как и положено охотнику на крупную дичь: в тяжелых ботинках, защитного цвета шортах, серой рубашке. В руках у него было ружье, стрелявшее заряженными снотворным стрелами.

Клея Липера вызывали, когда нужно было обездвижить какое-нибудь животное – чаще всего раненого оленя. С пумами он прежде никогда не работал и не знал, какое нужно количество кетамина. Если ввести слишком мало – пума проснется раньше времени, слишком много – и он убьет зверя. Но у Клея не было времени на размышления. Полицейские боялись, что зверь убежит. Клей приготовил стрелы и зашел во двор в сопровождении двоих полицейских.

Специалист по контролю над животными Клей Липер и полицейские Боулдера с усыпленной пумой на Университетском холме 24 августа 1990 г.

Пума смотрела на них совершенно спокойно.

Метрах в десяти от нее они остановились. Клей расставил ноги, поднял ружье и прицелился в правое бедро пумы. Он спустил курок, и стрела с капсулой мягко вошла в тело зверя. Тот дернулся и полез вверх по дереву. Клей быстро вставил вторую стрелу, прицелился и выстрелил. Пума вздрогнула и, почувствовав слабость, сползла с дерева и скрылась в проулке.

Она прошла, шатаясь, по Линкольн-плейс и, обессилев, рухнула на землю. Когда подошли полицейские, пума уже крепко спала.

Том Говард, управляющий Отделом дикой природы, взял заботу о пуме на себя. Сначала он осмотрел зверя (это была двухлетняя самка сорок килограммов весом, судя по всему, она была вполне здорова). После осмотра Говард прикрепил ей к уху бирку с цифрой «10». Он поместил пуму в переносную клетку, прикрепленную ремнями к заднему сиденью его пикапа, и увез за двадцать километров от города. Там он выгрузил пуму и оставил ее у ручья. Еще некоторое время Том понаблюдал за дикой кошкой, чтобы удостовериться, что она не пострадала от всех этих процедур. Около четырех часов утра пума открыла глаза и зарычала. «Вот и отлично, – подумал Том. – С ней все в полном порядке, а мне пора сматываться».

– Я считаю, что с животными так и надо поступать, – сказал Майкл Сандерс. – Зверя выследили, ввели ему снотворное, проверили, здоров ли он, прикрепили к нему бирку, увезли подальше от города и отпустили на волю.

Он надеялся, что после того, что пуме пришлось вынести, она будет держаться от людей подальше. А если пума снова вернется в город и будет вести себя агрессивно, по бирке на ухе можно будет понять, что это пума-рецидивист и к ней нужно применить более серьезные меры, а при необходимости уничтожить.

– Очень жаль, что с пумой в каньоне Коул-Крик мы так не поступили, – переживал Майкл.

Равно как и с другими пумами, которые пожирали собак и выслеживали людей в окрестностях Боулдера.

К концу лета проблема с пумами таинственным образом сошла на нет. Осенью 1990 года пум иногда видели вблизи жилья, бывали случаи нападения на щенков, несколько раз звери задирали домашний скот (в сентябре – ламу, в ноябре – козу), однако встречи пум с человеком случались все реже и были не столь опасными. Словно те пумы, которые были причиной всех тревог, ушли из Боулдера. На самом деле так оно и было.

Достигнув двухлетнего возраста, самцы (а также некоторые самки), покидают места, где они выросли, и выбирают новую территорию. Эти пумы становятся кочевниками, они ищут земли, где удобно жить и охотиться, и отвоевывают их у старших зверей, уже обосновавшихся там. Новое поколение урбанизированных пум Боулдера, те, кто родился летом 1988 года, достигли этого возраста к осени 1990-го. Двухлетнюю самку, пойманную на Университетском холме, через несколько месяцев встретили в Маниту-Спрингс, в ста с лишним километрах от Боулдера. Ее опознали по бирке на ухе.

Странствующие пумы могут преодолевать огромные расстояния – в отдельных случаях до четырехсот километров, но обычно держатся поближе к местам, где родились, и чаще всего уходят оттуда километров на тридцать, а это как раз расстояние по прямой от Боулдера до Айдахо-Спрингс.