Текст книги "Искушение астрологией, или предсказание как искусство"

Автор книги: Дэвид Берлински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

«Теперь вы знаете, почему планет именно столько», – заключает Кеплер.

Он потерял голову от волнения. Ему было всего двадцать три года.

Иоганн Кеплер прибыл в замок Бенатки в надежде, что Тихо Браге откроет перед ним сундук с сокровищами своей астрономической обсерватории, которые терпеливо собирал на протяжении двадцати пяти лет. Он знал: только тщательные, всесторонние и точные наблюдения могут подтвердить его теорию. Но Иоганна ждало разочарование. Во время обедов Браге выдавал гостям информацию по капле, изводил их намеками, скрывая важные детали. Он предложил Кеплеру сосредоточиться на орбите Марса. Задачка была нетривиальная. Если Марс и виден с Земли, то лишь в определенное время и на мгновенье. Обычное представление о том, что планетарные орбиты проявляются сами собой, происходит из высокоскоростной фотосъемки. Наблюдения помогли Браге определить ряд отдельных точек в небе. Геометрическая форма, связывавшая воедино эти яркие опорные точки, оставалась за завесой незнания. Задача, поставленная Браге перед Кеплером, была заманчивой. Но то, что ее поставили,бесило Кеплера.

Глядя на людей, собравшихся за длинным столом, Тихо Браге наверняка замечал (когда зайчики от свечей отражались от металлической пластины, закрывавшей его нос), что все, что он видит, и все, что он открыл, все эти сокровища – это его творение. И если он не желает ни с кем делиться своими знаниями, кто его осудит?

Ночное небо принадлежало ему.

И вот теперь этот странный,удивительно упорныйкоротышка – Иоганн Кеплер – сидит за егостолом, уплетает егоеду и пьет еговино. При этом не испытывает ни трепета, ни благодарности. И кажется, намерен настаивать на том, что Тихо Браге уже и так признал, а именно на том, что он, Кеплер, – гений.

Естественно, ссор им избежать не удалось. Всегда помня о своем затруднительном материальном положении, Кеплер попытался обеспечить себе некую финансовую стабильность. Он написал письмо и, как водится, показал его тем, кто не умеет хранить секреты. Интриги наслаивались на интриги. Запросы Кеплера возрастали – и вот он уже попросил Браге выдать его семейству немыслимое количество бушелей зерна, хлеба, сыра, яиц, масла, колбасы, вина, пива и свиного жира. И не разрешат ли ему работать так, как он сам сочтет правильным, читай – как ему заблагорассудится, без всяких там раздражающих расписаний? Кеплер не утруждал себя ранними подъемами и не засиживался ночью. Обеды в замке? Пожалуй, нет. И вообще, он не горит желанием работать сТихо Браге, если ради этого придется жить с ним рядом.И нельзя ли все эти вопросы изложить в письменномвиде и скрепить печатью? – спросил Кеплер у вконец обескураженного Браге, прибавив, что его не устраивают общие заверения о том, что все будет хорошо.

В ходе эти переговоров Кеплер, очевидно, вышел из себя, оскорбив Браге своей дерзостью. Тогда уже Браге разозлился и ответил Кеплеру какой-то высокомерной грубостью. Они разошлись в бешенстве, и потом каждый доказывал друзьям, что второй вел себя просто отвратительно. Успокоившись и подумав, Браге отнесся к происшедшему со свойственным ему великодушием. Он умел прощать. А Кеплер, в свою очередь, отправил Браге длинное, полное сантиментов и раскаяния письмо. Через несколько месяцев они официально помирились. И Schnaps [37]37
  Шнапс ( нем.).


[Закрыть]лился рекой. Итак, Кеплер вернулся к работе. Никаких сведений о новых стычках нет. Но наверное, их обоих частенько посещало чувство дискомфорта. Подобно двум медведям в одной берлоге, им, этим ярким, крупным личностям, было тесно в одном пространстве.

Тихо Браге занемог осенью 1601 года, очевидно, от инфекции мочевого пузыря. Унизительная болезнь привела его от угощений и возлияний к неловкости, а затем и к катастрофе. Призвав Кеплера к своему смертному одру, Браге умоляет его завершить «Рудольфовы таблицы» движения планет, которые он составлял по поручению императора Рудольфа II. И не мог бы Иоганн еще закончить егоработы о небесах в соответствии с егоастрономической схемой – где Солнце неподвижно, а планеты сговорились сохранить хоть нанемного свои древние Птолемеевы траектории?

Тихо Браге умер 24 октября 1601 года. Вскоре Иоганна Кеплера назначили на пост императорского математика.

Иоганн Кеплер вошел в историю как великий астроном-наблюдатель и астроном-теоретик. Кроме того, он был выдающимся математиком и, как подсказали бы мне сейчас астрологи, талантливым астрологом. Геометрические тела, которые Кеплер ввел для астрономических нужд в Mysterium Cosmographicum, служили и астрологии. Такой вот занимательный пример плюсов и минусов развития мощного интеллекта. В Кеплеровой схеме каждой планете, кроме Земли, соответствует ярлычок – геометрическое тело:

Сатурн – куб

Юпитер – тетраэдр

Марс – додекаэдр

Венера – икосаэдр

Меркурий – октаэдр.

А астрологические следствия выводятся так же, как традиционно выводились из астрологических посылок. То есть по большей части посредством бесед. «В случае, когда Юпитер первый, следом Сатурн, а последний Меркурий, – пишет Кеплер, – их спокойствие и устойчивость есть результат немногочисленности их граней» [148]. С Венерой и Марсом дело обстоит иначе. Многочисленность граней геометрических тел, ассоциированных с ними, способствует «изменчивости и неистовству». Женщины «всегда непостоянны и капризны», а потому Венера – самая капризная и изменчивая планета из всех. Вспомните, сколько у нее граней! Такого рода умозаключения, в которых сочетаются поэтические образы и свободные математические ассоциации, многим могут показаться несколько случайными.

Геометрическое объяснение соотношений планетарных орбит по Кеплеру. Он взял Землю за основную единицу своей системы, при этом опустив соотношение между ее орбитой и ее Платоновым телом. Кеплер не утверждает, что платоновы тела занимают пространства между планетами. Сами по себе они, эти тела, физически не существовали, а предназначались исключительно для обоснования теории. В конце концов у Кеплера созрел амбициозный план собрать механическую модель своей системы и наполнить все тела пуншем разного цвета

Однако странные выводы только множатся. Юпитер, Венера и Меркурий соответствуют телам с треугольными гранями? Именно так. И в этом причина, утверждает Кеплер, их дружбы. Планетарнойдружбы. Отчего треугольные грани подразумевают непременно дружбу между планетами, а не вечную вражду, Кеплер не сообщает. Так же как и то, почему дружба планет означает дружбу людей.

Его восприятие Сатурна и Меркурия определяется теми же психологическими принципами, в соответствии с которыми все вероятно, ибо все может быть сказано. Итак, перед нами Сатурн, одинокий отшельник, чей характер происходит из строгости прямых углов, составляющих куб. А Юпитер, напротив, вполне милая планета. И неудивительно – углы тетраэдра все острые. Вот вам и основание для дружбы.

В ряде трактатов, написанных Кеплером во время пребывания в Праге и позднее, он представил свои зрелые размышления по астрологии в виде полемики с двумя вымышленными героями, докторами Ф. Феселием и Е. Рёслином. Феселий – противник астрологии, в первую очередь Коперника, и его критика, направленная на концепт действия на расстоянии, интересна тем, что в ней сосредоточено то ощущение тревоги, которое всегда было присуще астрологической традиции. Главное утверждение астрологии ложно, заявляет доктор Феселий, ибо нет никакого посредника между звездами и Землей.

Доктор Рёслин, напротив, всей душой предан астрологии. Как и Феселий, он отрицает гелиоцентризм Коперника, ведомый, вероятно, смутной догадкой о том, что, окажись Земля не в центре Солнечной системы, астрология стала бы невозможной. Это яркий пример рождения научной истины совершенно не там, где следовало бы. Кеплер отвечает Рёслину в диалоге Antwort auf Röslini Discurs(«Ответ на рассуждения Рёслина») [149]. Здесь чувствуется оттенок сдержанного скептицизма. «То, что небеса производят над людьми некоторое действие, – пишет он, – всем вполне очевидно». А далее – глубочайшее замечание: «Но в чем конкретно проявляется это действие – остается загадкой».

Кеплера-скептика тотчас сменяет Кеплер, сдержанный в оценках. В памфлете Tertius Interveniens(название можно вольно перевести как «Человек в середине») он обращается к некоторым богословам, врачам и философам, особенно к доктору Феселию, с предупреждением о том, что, безудержно осуждая суеверия астрологов, «они могут выплеснуть младенца вместе с водой». С той поры астрологи и утешаются этими его словами.

Кеплер начинает свою защиту астрологии с того, что отвергает множество доктрин астрологов прошлого. Первым под удар попадает зодиак, затем эклиптика с ее системой домов. Кеплер не дает точных определений, но высказывает следующее предположение: если теория Коперника верна, зодиак, а также и дома должны быть отвергнуты как артефакты.

Но, достигнув этой вершины скептицизма, Кеплер дальше не идет, а возвращается и снова усаживается в теплую ванну веры. Гороскоп человека – не банальный документ, настаивает он, а асцендент – не какая-нибудь безделица. Он обладает особой силой, создающей характер человека, ею же наделены геометрические отношения между планетами на момент его рождения. Они сообщаются человеку с помощью «лучей, на землю падающих». Положения небесных тел относительно друг друга оставляют «след в формировании облика человека и стиля его поведения». Они влияют на «дела человека (и) манеры и жесты». Характерные отпечатки небесной геометрии, в свою очередь, передаются другим людям. Великое разнообразие человеческих типов отражает «прекрасное и точное или пространное и бестолковое соположение (различных небесных тел), и… красок и движений планет».

Иоганн Кеплер никогда не чувствовал себя в Праге как дома. Было что-то такое в задумчивой аристократической красоте этого города, что не соответствовало его темпераменту. Его жена, Барбара Мюллер, дважды ставшая вдовой до того, как вышла замуж за Кеплера, томилась в чешской столице еще больше, чем он. Она все время была недовольна. Ей не нравились погода, смена времен года, язык и еда. Тем не менее Прага стала для них убежищем. И Кеплер воображал, что заключит перемирие с темными улицами города и снег будет сыпаться на колокольни, словно мука через сито, или бесшумно опускаться во Влтаву, а ночной сторож в капюшоне – помахивать фонарем в арке и выкрикивать по-чешски: «Который час?» Здесь Кеплера ждала работа. В конце концов, он был императорскимматематиком.

Но вскоре на него обрушились несчастья. В Центральной Европе разгорался костер Тридцатилетней войны [38]38
  Война в Европе 1618–1648 годов.


[Закрыть]. Каждая воюющая сторона намеревалась выпустить свои коготки в глупой надежде, что другие их испугаются. В Прагу вошли солдаты. Их огромные громыхающие ботинки оставляли грязь в изысканных средневековых двориках. Город стал не только местом встреч для дипломатов и опытных жуликов, но и пристанищем вредоносных микробов, переносимых по Европе солдатами. Жена Кеплера тяжело заболела и тихо кашляла по ночам. Его покровитель Рудольф II был вынужден отречься от престола в пользу своего сводного брата. Целыми днями бывший император сидел в своих покоях, отказываясь принимать гостей и дипломатов. Он был правителем неавторитетным, но и не злобным. Теперь его отстранили от власти.

Жить и дальше в Праге Кеплер уже не мог. Вечерним ужинам и ночам, которые он проводил, дрожа, в своих неотапливаемых комнатах, богемскому пиву и роскошным пирам, от которых его нежный желудок завязывался в узел, долгим прогулкам в одиночестве по холодному лесу – всему пришел конец.

С трудом Кеплеру удалось найти работу математика в Линце. Перспектива вернуться в родную страну его радовала. Он хотел переехать туда хотя бы ради жены. Напуганная, больная, она мечтала о милых, таких родных звуках немецкого языка и привычном укладе жизни. Барбара Мюллер умерла в июле 1611 года от сыпного тифа. В душе Кеплера поселился мрак.

С мужеством, тем более заслуживающим восхищения, что было проявлено оно при столь грустных обстоятельствах, Кеплер продолжал работать. Его величайший труд был еще впереди.

Harmonicum Mundi(«Гармония мира») – шедевр Иоганна Кеплера. Книга масштабна по охвату тем и богата математическими открытиями. Это величайший в истории труд по астрологии, хотя бы потому, что он единственный в этой сфере, написанный гением [150].

Цели Кеплера здесь неотделимы от его средств, а средства его – геометрические. В Mysterium Cosmographicumон расслышал мелодию, звучавшую в космосе. И объяснил одну ее часть, обратившись к пяти Платоновым телам. В Harmonicum Mundiэта мелодия становится контрапунктом.

Во Вселенной существуют две формы гармонии, утверждал Кеплер, – музыкальная и пространственная. Музыкальные гармонии передаются с помощью деления прямой линии на пропорциональные отрезки, пространственные – с помощью деления круга на сегменты. Музыкальные гармонии порождают созвучия, пространственные – аспекты, и в особенности астрологические аспекты.

Кеплер-математик принимает эстафету у другого Кеплера, ворчливого и придирчивого, – физика, скорбящего мужа, просителя, астронома, мистика и астролога. Кеплер принимает прямую и круг как основы, фигуры, существующие в самой природе, а стало быть, имманентные человеческой душе.

Приведем несколько необходимых определений, дабы проследить за работой проницательного Кеплерова ума. Многоугольник – простая фигура с определенным количеством сторон. Например, у треугольника их три, у квадрата четыре, у пятиугольника пять и так далее до фигур с тысячами сторон. Правильныймногоугольник – тот, у которого все стороны равны. Равносторонний треугольник – да, подходит, а равнобедренный – нет. Квадрат – да, прямоугольник – нет.

Некоторые правильные многоугольники, замечает Кеплер, можно построить с помощью линейки и циркуля, классических инструментов евклидовой геометрии. Такие многоугольники познаваемы, все прочие непознаваемые. Познаваемые многоугольники, считал Кеплер, – это опорные точки миропорядка, положенные на плоскость Богом.

Мозаика на плоскости из треугольников, квадратов и шестиугольников

Если многоугольники можно классифицировать на основании того, что они собой представляют, рассуждает далее Кеплер, то тогда и на основании того, что они делают. Геометрическая плоскость сама по себе начисто лишена какой-либо структуры. У нее есть два измерения, но никаких внутренних особенностей. Однако, взяв бесконечное количество квадратов, математик может покрыть плоскость ими, ставя их подряд, так, чтобы не оставалось зазоров. В результате получится мозаикаплоскости. А пятиугольник, напротив, не может закрыть плоскость мозаикой. И не важно, каким образом располагаются эти пять сторон, в любом случае где-то плоскость будет проглядывать.

Кеплер открыл три удивительных звездных многогранника. На рисунке изображен самый простой из них. Весь многогранник можно выложить мозаикой из правильных плоских фигур – в данном случае треугольников

Именно это обстоятельство подсказало Кеплеру вторую схему для классификации – и второй способ классификации правильных многоугольников. Те многоугольники, которые можно сложить так, чтобы получилась мозаика, Кеплер назвал контактными, а остальные неконтактными. Всего три правильных многоугольника контактны сами с собой, иначе говоря, самоконтактны, если построить такой неологизм. Это равносторонний треугольник, квадрат и шестиугольник.

Но по тому же признаку разные видысамоконтактных многоугольников могут объединяться друг с другом и складываться в собственную мозаику: квадраты с треугольниками или шестиугольники с квадратами. Получится полуправильнаямозаика на плоскости.

Переходим на следующий, последний уровень сложности. Сложить мозаику можно не только на плоскости. Платоновы тела заполняют часть пространства и, таким образом, существуют в трех измерениях. Но каждое тело составлено из граней, которые сами по себе – правильные многоугольники. Вот что такое куб, если не шесть блуждающих квадратов, встретившихся в восьми ожидавших их вершинах? Тела, образованные таким способом, называются однородными многогранниками, они покрываются правильными прямоугольниками со стороны соответствующих им многоугольников по принципу квадрат к кубу. Но мозаичные многогранники выходят за пределы тел Платона лишь немного, включая в себя три эффектных звездных многогранника, открытых Кеплером. И это опять трехмерные тела, чьи грани могут быть покрыты набором правильных многоугольников.

Вернемся к ключевому понятию – контактности. Контактность многоугольника – это количество способов, которыми он может взаимодействовать с другими правильными многоугольниками, чтобы закрыть плоскость или однородный многогранник.

Определения исчерпаны, и классификация Кеплера завершена.

Теперь на сцену выходят астрологи. Аспект играл свою роль в астрологии еще со времен древних греков, если не раньше. В конце концов, ведь зодиак – это гигантский круг, охватывающий Землю. Когда две (или более) планеты идут по его окружности, дуга между ними меняется в каждый момент времени. Птолемей в Tetrabiblosпредставил пять важных единиц, соответствующих углам в 0, 60, 90, 120 и 180 градусов. Когда планеты находятся в этихпозициях, заявлял Птолемей, их влияние значительно. Выдвинув свои утверждения без доказательств, он ожидал, что астрологи примут их без тени сомнения. Собственно, так оно и случилось.

В Harmonicum MundiКеплер добавил в астрологию еще восемь аспектов. Однако егоаспекты выводятся из базисной геометрической теории и возникают благодаря доказательству, которое, хотя и не всегда рационально, не так уж произвольно. Обе Кеплеровы геометрические иерархии играют роль в его астрологической теории.

Угловой аспект, возникающий из секстиля между планетами, вписанными в данном случае в шестиугольник

Итак, представим, что зодиак стоит на своем месте, а две планеты вращаются по его окружности. А теперь остановим их на мгновение. Проведем прямую, соединяющую каждую из них с точкой на Земле, находящейся в центре зодиака. Далее астролог проведет третью прямую, соединяющую планеты. Получится хорда, разрезающая круг зодиака. Эта хорда – одна из сторон многоугольника. Чтобы достроить его, астрологу остается только вычислить величину его внутренних углов. А ее подскажет исходный угол между планетами. Вписанный многоугольник окажется внутри зодиака, как продукт астрологического умозаключения.

И в этом нет ничего чуждого традиционной астрологической мысли. Между двумя планетами в самом делеесть угол. У аспектов найдется реальное основание в наглядной геометрии. Но поскольку в распоряжении аспектов – 360 градусов, а следовательно, бесконечномного вариантов угловых соотношений между двумя планетами, астрологу требуется, утверждает Кеплер, некоторая схема для различения аспектов, способных влиять на дела человеческие, и всех остальных.

Именно это и дает Кеплерова схема классификации. Аспект силен с астрологической точки зрения, говорит он, если соответствует вписанному многоугольнику, который одновременнопознаваем иконтактен. Например, секстиль – классический Птолемеев аспект. Планеты, разделенные аспектом секстиль, располагаются в вершинах вписанного шестиугольника, который и познаваем, и контактен. Стало быть, секстиль – астрологический сильный аспект. Он требует внимания, ибо контролирует явления.

Если расширить эти доводы, можно прийти к классификации астрологических аспектов на основании их познаваемости и контактности. Более того, они приведут нас к ранжированиюаспектов по степени их силы, или «благородству», как выразился Кеплер. Самые сильные аспекты – оппозиция и слияние. Самые слабые лежат между восемнадцатью и двадцатью четырьмя градусами.

Какие бы суждения ни возникали сегодня о теории аспектов Кеплера, ясно одно: работая в рамках теорий, доставшихся емув наследство, он сумел привнести в доктрину, по большому счету весьма прихотливую, но определенную долю математической достоверности. Иоганн Кеплер провел следующие четырнадцать лет в Линце, городе, славящемся ныне своим шоколадом. Он снова женился и претерпел новые испытания. Его биография показывает нам человека, которому постоянно досаждали мелкие неудобства: неумелые печатники, финансовые затруднения и нетерпимость окружающих. Так, например, ему отказали в праве стать прихожанином местной церкви из-за некоторых особенностей его вероисповедания, причем столь ничтожных, что их и разглядеть-то почти невозможно.

Вдобавок его мать обвинили в колдовстве. Это известие, говорит он, «едва не заставило сердце вырваться из его тела». Несмотря на вынужденный отъезд из Праги, Кеплер сохранил должность императорского математика. Ему пришлось воспользоваться своим авторитетом, чтобы спасти мать от костра. Ужасная и трогательная история. Сам Кеплер верил в ведьм и, как самый простой немецкий крестьянин, в злых духов. Такие верования были распространены и среди католиков, и среди протестантов. Чем решительнее их отстаивали, тем очевиднее они казались. Кеплер просто психологически не мог совершить путешествие в Вуртембург и заявить с возмущением, что обвинения против его матери абсурдны. Он мог утверждать лишь то, что она невиновна. Процесс тянулся более года, и в конце концов мать Кеплера оправдали благодаря некой юридической тонкости.

В таких весьма сложных обстоятельствах великий ученый завершил вторую часть своей обширнейшей астрологической схемы. Кеплерова теория астрологических аспектов представляет собой описание определенных пространственных гармоний между планетами. Но одних аспектов ему было мало. За долгие годы трудов, посвящая все силы всматриванию в космос, Кеплер решился на еще большую дерзость: составление схемы координации музыкальных и небесных гармоний напрямую. Птолемей постиг музыкальные гармонии, последовательно деля веревочку на отрезки. Ушами он различил разделения, которые соответствуют тому, что хорошо звучало и доставляло ему наслаждение. Кеплер счел это крайне неудачной методикой. Как и всякий нормальный математик.

Понятие познаваемости стало доминировать в его сознании и служило для концентрации внимания. Любимая веревочка Птолемеевой теории завернулась в круг и тем самым соотнеслась с зодиаком. Далее Кеплер представил все возможные познаваемые многоугольники и вписал их в окружность так, чтобы все вершины лежали на ней. Для этого упражнения недостаточно карандаша и листа бумаги. Познаваемых многоугольников бесконечно много. Они непрерывно толкались в голове Кеплера. Давайте пройдем по пути рассуждений Кеплера, когда он вписывал шестиугольник в окружность, фигуру познаваемую иконтактную, как оказалось. Шестиугольник делит круг там, где касается его окружности. Очень хорошо. Это верно. Тогда Кеплер предполагает – так и слышишь его довольное бормотание, долетающее к нам через столетия, – что следует присмотреться к соотношению стороны и целого, определенному данным разделением. Тут случается проблеск мысли, похожий на щелчок и вспышку зажигаемой спички. Только что найденное соотношение соответствует познаваемомуправильному многоугольнику само по себе. А вот и вспышка. Разбиения круга, произведенные именно такими познаваемыми правильными многоугольниками, и есть необходимые гармонические коэффициенты.

Геометрия, проявление Божественного сознания, породила тайны гармонии, звучащей песней в сознании человека.

Развивая свои замысловатые гармонические теории, Кеплер поставил целы коснуться сердца космоса, геометрических принципов, по которым устроены небеса. Там – музыкальные гармонии. Они звучат подобно тибетским песнопениям о сотворении мира, но в них различимы не только струнные инструменты или человеческий голос. А теперь взглянем с Земли на воображаемую точку на Солнце. Именно с Солнца Кеплер готов осматривать Солнечную систему, так же как и Вселенную. Планеты двигаются, одни быстро, как Меркурий, другие медленно, как Сатурн. Кеплер предложил сравнивать их скорости в перигелии [39]39
  Ближайшая к Солнцу точка орбиты небесного тела, вращающегося вокруг Солнца.


[Закрыть]и афелии [40]40
  Наиболее удаленная от Солнца точка орбиты небесного тела, вращающегося вокруг Солнца.


[Закрыть]с его гармоническими коэффициентами. Соответствие есть, хоть и грубое. Этого достаточно. Он начинает слышать фантастическую мелодию небес. Она по большей части неблагозвучна, ибо планеты вращаются с разной скоростью. Но Кеплер способен представить, что однажды их скорости совпали и тот момент идеальной гармонии и был началом сотворения мира.

Его душа воспаряет в небеса.

Кеплер умер в 1630 году в Регенсбурге, который и поныне остается тихим, средневековым городком. Ученого подкосила лихорадка. Он всю жизнь болел лихорадками, и никаких оснований заподозрить в этой, последней, смертельную опасность не было. Силы оставляли его. Кеплер успел уладить дела и написать несколько стихотворений на латыни. Он не страдал от ложной скромности. Кеплер знал, чего он стоит, но знал также и свое место в великой схеме бытия. Он ожидал смерти с содроганием. Современные физики отдают ему должное за открытие законов движения планет, добавляя, конечно, что они математически вытекают из закона всемирного тяготения Исаака Ньютона. А что до астрологии и аспектов? Тут все вполне предсказуемо. Современные астрологи особенно почитают Кеплера именно за его труды по астрологическим аспектам, хотя признают важность и других его работ. Однако сердце его принадлежало аспектам. И их сердца – тоже.

Надо признать, что любимое учение Кеплера было незаслуженно проигнорировано. Мысль о том, что геометрия планет влияет на человеческие души, странна, но не абсурдна. Работавший примерно в то же время Галилей утверждал, что природа подобна книге, написанной языком математики. Эта метафора сама себя раскрывает. Если природа – это книга, то суть ее выражена тысячами способов: природа бормочет и лепечет, заявляя о себе движением звезд или течением рек. Эта метафора вдохновляла мыслителей на протяжении более четырехсот лет. Предоставим теперь философам-аналитикам, которые сочтут возможным задуматься над ней, спорить о ее ценности. Отличается ли сия благородная метафора каким-то заметным образом от метафоры Кеплера, в которой говорилось о мире, где геометрические соотношения влияют на человеческую душу? Кеплер не мог сказать, каким образомаспекты воздействуют на наши души, но ведь и Галилей не мог сказать, каким образомкнига природы воздействует на человеческий разум.

Только математические идеи, полагал Кеплер, могут прояснить сущность физических явлений. И в этом он оказался провидцем.

В двадцатипятилетнем возрасте Кеплеру представился случай составить собственный гороскоп. Документ совершенно очаровательный. Перед нами предстает человек, отнюдь не страдающий по поводу своей умственной ограниченности и более того – честно признающий свою гениальность. При его рождении Меркурий стоял в седьмом доме, и в результате наш герой «со всею страстью отдался игре». Тут Кеплер, разумеется, вспоминает детские годы. Однажды, играя в саду, маленький Иоганн нашел узкую щель в ограде, через которую можно, если хорошо постараться, пролезть и – выйти к вершинам научных истин, не переставших быть таковыми и в начале XXI века.