Текст книги "Новые истории про Винни-Пуха"

Автор книги: Дэвид Бенедиктус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Я бы так не смог, – веско возразил Кристофер Робин.

P. S. Вы, может, думаете, что Лотти забыла о своем обещании вручить приз команде победителей? Вовсе нет.

Она встала и объявила:

– А теперь обещанный приз победителям! Мой поцелуй каждому игроку!

И все растерянно замолчали.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, в которой Тигра мечтает об Африке

Иа-Иа, старый серый ослик и бывший директор Академии, составлял из палочек буквы. Он отлично умел складывать «прямые» буквы А, И, Н и К, но теперь искал способ составлять из палочек «круглые» буквы, например О, С и Б.

– Без этих букв ты не сможешь написать имя Кристофера Робина, – согласился Пятачок и, подумав, добавил: – И мое имя не сможешь написать.

– Зато свое имя я напишу, – мрачно ответил Иа-Иа. – Только кому оно нужно, мое имя. А кроме него, я ничье имя написать не смогу. Разве из-за всего этого у меня может быть хорошее настроение?

– Не расстраивайся, – сказал Пятачок, который заглянул к Иа-Иа на всякий случай, вдруг ослик не слышал Крикетную Кричалку Пуха?

Иа-Иа грустно посмотрел на ноги Пятачка.

– Я, конечно, ценю твое доброе отношение ко мне, – сказал он, – но буду очень признателен, если ты сойдешь с моего чертополоха. У меня его и так мало осталось.

– Хочешь, я помогу тебе поискать чертополох?

– Если тебе больше нечем заняться, Пятачок, то, конечно, поищи. Старый чертополох прекрасен, но свежая и ароматная полянка молодого цветущего чертополоха – несравненно лучше. К тому же, маленький Пятачок, молодой чертополох – отличное лекарство от разных болезней.

– А ты болеешь, Иа-Иа?

– А разве можно не болеть после того, как поработал защитником ворот?

И тут к ним присоединилась Лотти, ей уже надоело дразнить форель в искристом ручье.

– Доброе утро, – вежливо сказала она.

– Нет, утро сегодня не было добрым, – отозвался Иа-Иа. – И уже не будет.

– Не спорь с ним, Лотти, – посоветовал Пятачок. – У него заканчивается чертополох.

– Всего-навсего? Я знаю, где растет отличный чертополох. Пойдемте, покажу.

Они пошли через Лес, и вдруг на них кто-то выпрыгнул. Пятачок испуганно вздрогнул, но тут же с облегчением выдохнул:

– Доброе утро, Тигра.

– Нет, утро сегодня не доброе, – возразил Иа-Иа. – И становится все хуже и хуже.

– Привет, Пятачок! Привет, Иа-Иа! Привет, Лотти! – прокричал Тигра. – Куда это вы все идете?

– Мы ищем чертополох, он помогает Иа-Иа от разных болезней.

– Я пойду с вами! – Тигра лихо запрыгнул на высокий пень и тут же спрыгнул.

– Только если пообещаешь ограничиться небольшими прыжками, – сказала Лотти.

– Совсем небольшими, – предупредил Иа-Иа.

– Вот такими! – добавил Пятачок и чуть-чуть подпрыгнул, показывая Тигре размер прыжков, но зацепился за вьюнок и споткнулся.

– Не волнуйтесь! Я обещаю! – с готовностью кивнул Тигра.

И они пошли вчетвером. Потом им встретились Кенга и Ру, которые прогуливались по Лесу. И уже вшестером друзья углубились в чащу.

– Глядите, ежевика, – сказала Лотти, когда они наткнулись на заросли спелой ежевики. – Обожаю ежевичный пирог с поджаристой корочкой и заварным кремом.

– Тигры любят ежевику, – заявил Тигра, попробовав ягодку.

– Лучше бы они ее не любили, – сварливо вздохнул Иа-Иа.

– Черные вкуснее, чем красные, – сказал Пятачок. – И не ешь слишком много.

Тигра съел еще несколько ягод, а потом захватил целую горсть и сказал что-то вроде «О-о-ум-фф!», хотя, может, это было и «Хуммфф». Разобрать было сложно, потому что говорил он с набитым ртом.

Проглотив еще несколько горстей ежевики, Тигра довольно улыбнулся и сказал:

– Тигры очень любят ежевику! – И захватил следующую горсть.

Тем временем Иа-Иа наконец добрался до поляны молодого чертополоха.

– Я бы не сказал, что это отличный чертополох, – проворчал ослик, но остальные его уже не слушали. Тигра, Ру и Пятачок затеяли веселую игру, а Кенга и Лотти с увлечением обсуждали, как правильно печь ежевичный пирог и сколько сахара нужно добавлять в тесто.

После прогулки Кенга решила напечь блины. Тигра заявил, что он больше не хочет есть, а Ру заверил, что съест не только за себя, но и за Тигру. Когда блины были съедены, Кенга поставила на стол десерт, но Тигра отказался и от десерта.

– Даже от десерта? – изумилась Кенга. – Ох-ох-ох, вот что бывает, когда перебивают аппетит!

После обеда Ру достал большую карту мира, которую ему дал посмотреть Кристофер Робин. Кенга штопала носки, а Ру и Тигра прыгали через океаны, завоевывали земли и даже нечаянно оторвали кусок от Мадагаскара. Но вдруг Тигра замер и уставился на Западную Африку, которая раскинулась у него под ногами. Он пару раз моргнул, а потом зарычал.

– Тигра, дорогой! – ласково окликнула его Кенга.

Ру сначала засмеялся, а потом обеспокоенно взглянул на Тигру.

– Тебе плохо? – спросил он.

– Мне хор-р-рошо! Очень хор-р-р-рошо! – прорычал Тигра и снова замер. – Что это?

Взглянув на карту, Кенга сказала:

– Это – Африка.

– Африка, – тихонько повторил Ру.

– Какое красивое название, – завороженно сказал Тигра. – Я всегда думал: где же я жил раньше?

– А разве ты не помнишь? – спросила Кенга.

– Теперь я начинаю вспоминать. Я помню лес, но деревья в том лесу были гораздо выше, чем в нашем. И обезьяны. Да, я помню обезьян. По крайней мере, мне кажется, что я их помню.

– По описанию похоже на Африку, – сказала Кенга. – А теперь быстренько в ванну и в кровать.

– Ой, нет! Не хочу в ванну! – заныл Ру, он вообще не любил мыться.

А Тигра промолчал. Африка… Африка… Да, кажется, так.

Тигра не мог уснуть. Он попробовал лечь на спину, но не знал, куда деть лапы. Он попробовал лечь на живот, но усы щекотали нос. Он попробовал встать, но только Иа-Иа умел спать стоя. Наконец Тигра свернулся клубочком и закрыл глаза. Но сон все не приходил. Тигре казалось, что по коже бегают мурашки, что все полоски на его шкуре вдруг слились в одну большую полосу, как сливаются капли дождя на оконном стекле, но когда Тигра открыл глаза, чтобы проверить, все его полоски оказались на месте. И все-таки он не чувствовал себя прежним Тигрой. Ему было плохо. Он тихо рычал и постанывал. Но в конце концов скользнул в тревожный, обрывочный сон.

Во сне Тигра то и дело бормотал:

– Африка!.. Африка!..

– Я понял, ему снятся джунгли, – сказал Ру, когда на следующее утро они не смогли его разбудить.

В полдень Кенга послала Ру за Кристофером Робином.

– Кристофер Робин! Кристофер Робин! – закричал Ру. – Тигре плохо. Он стонет и рычит.

– Как рычит?

– Очень сердито.

– Скорее всего, это грипп, – решил Кристофер Робин.

Однажды у него был грипп, и медсестра сказала, что нужно согреться и выпить что-нибудь горячее. Кристофер Робин сварил какао, налил его в термос, прихватил теплое синее одеяло и отправился к дому Кенги.

– Но ему не холодно, – возразил Ру. – По-моему, ему, наоборот, жарко.

Едва Кристофер Робин укрыл Тигру, как тот скинул одеяло на пол. А когда ему протянули чашку с какао, он, не открывая глаз, с силой оттолкнул ее. Чашка упала, и все какао вылилось на красивый шерстяной коврик, который Кенге подарили на Рождество.

Кристофер Робин послал за Кроликом и Совой. Кролик сказал:

– Ему нужно тепло и горячее какао.

А Сова принесла с собой черную сумочку, из которой вытащила трубочку-стетоскоп, и стала слушать Тигру.

– А что ты слышишь? – приставал Ру.

– Можно я тоже поиграю в доктора?

– Нет, – отрезала Сова. – Нельзя. Ты ничего не услышишь. Я слышу только барабаны, но, скорее всего, это бьется его сердце.

Тигра закатил глаза, его хвост безвольно упал на пол.

И тут пришел Пух, прижимая к груди горшок меда.

– Как вы думаете, это поможет Тигре? – спросил он.

– Тигра не любит мед, – напомнил Пятачок.

– Я и забыл, – сказал Пух и смущенно почесал нос.

В ту ночь и весь следующий день Тигра лежал, свернувшись клубочком, и бормотал во сне, а у его кровати по очереди дежурили обеспокоенные друзья. На третий день, когда Кролик решил проверить чистоту на кухне Кенги, а Кенга пошла за ним следом, недовольно фыркая: «Вот еще!» – Тигра встал с кровати и выскользнул за дверь.

– Бедный Тигра, – вздохнул Кристофер Робин, когда стало известно об исчезновении Тигры. – Интересно, что ему такое приснилось? Куда он направился?

– Наверное, в Африку, – сказал Пух.

Ру спросил:

– А где дорога в Африку?

Но этого никто не знал.

Тигру нашел Иа-Иа. Тигра лежал под дубом и смотрел на ветки.

– Африка! – укоризненно пробормотал Тигра.

Иа-Иа аккуратно поднял его, взвалил себе на спину и отнес Тигру домой.

– Я частенько его ругал, – признал старый ослик и грустно вздохнул. – Особенно когда он выпрыгивал на меня из кустов.

– Ему очень плохо, – сказал Пятачок. – Смотрите, как он похудел, как обвисла его шкура.

И правда, полосатая шкура Тигры, казалось, стала ему слишком велика.

– И язык у него нехорошего цвета, – заметила Лотти. – Я, конечно, не знаю, какого цвета должен быть язык у тигров, но мне кажется, что не такого.

– Нормальный цвет языка – это нормальный цвет, – высказалась Сова. – А вот такой цвет языка бывает, когда съешь слишком много ежевики.

– Неспелой, немытой и без заварного крема, – добавила Лотти.

– Я вот думаю, – произнес Кристофер Робин. – Если бы мне было плохо, чего бы мне больше всего хотелось?

– Чтобы снова стало хорошо, – ответил Пух.

– Да, конечно, Пух, а что еще? Я думаю, что мне бы хотелось оказаться в знакомой и любимой обстановке.

– Но… – протянул Пух. – Если он решил, что попал сюда из Африки…

Сова покачала головой и рассудительно заметила:

– Мы не можем отнести его в Африку. Он слишком тяжелый. Если только Иа-Иа не согласится…

– Конечно, не согласится, – ворчливо перебил Иа-Иа.

– Что ж, – сказал Кристофер Робин. – Мы не можем отнести его в Африку, но мы можем принести Африку сюда.

– Африка! – слабо пробормотал Тигра и застонал.

Тигра беспокойно ворочался в полудреме, а все вокруг были заняты выполнением плана Кристофера Робина.

Сначала Тигра услышал глухой звук барабанов. Это билось его сердце? Нет, звук шел откуда-то извне.

Тигра открыл глаза. Где он? Над ним нависли пышные зеленые ветки, вокруг – мох и папоротники. С листьев тяжелыми каплями падала дождевая вода. Было очень жарко. Откуда-то раздавалось шипение змей.

– Где я? – удивился Тигра. – Я… Я правда в Африке?

И голос Кристофера Робина ответил:

– Конечно, Тигра, ты оказался там, где хотел. В своих мечтах.

Тигра закрыл глаза и, успокоенный, уснул. Он поверил, а значит, не понял, что это Лотти барабанила скалками по двум перевернутым корзинам, что Пух стоял на лестнице и лил из лейки воду на зеленый навес, который соорудили Кролик и Кенга, что Кристофер Робин всю ночь не отходил от камина, устраивая в комнате африканскую жару, а Крошка Ру дул в носик чайника, изображая шипение змей.

С того момента Тигра стал медленно выздоравливать. Он начал потягиваться, стоны превратились в редкую, тихую икоту.

Каждый час он просил ложку рыбьего жира, шкура уже не казалась великоватой, язык стал розовым, а полосы приобрели такую яркость, какой не было раньше: может, они даже стали такими же яркими, как у настоящего африканского тигра.

Прошла еще неделя, Тигра совсем выздоровел, и однажды утром Ру, Тигра и Пятачок пошли кататься на скоростной водный ^ спуск, но тут примчались взволнованные Кристофер Робин и Пух. Кристофер Робин держал в руках большую книгу.

– Тигра, – позвал Кристофер Робин. – Мы хотим сказать тебе кое-что очень важное.

– Да? – весело отозвался Тигра и плеснул воду на Ру, а тот плеснул воду на Пятачка, а Пятачок – снова на Тигру. – И что же?

– Сядь, – попросил Кристофер Робин. – Это надо выслушать сидя.

– Хор-рр-рошо! – рыкнул Тигра, дважды подпрыгнул и сел между Пухом и Кристофером Робином.

– Говорить? – спросил Пух, и Кристофер Робин кивнул. – Тигра, ты – не из Африки.

– Вот еще! Конечно, из Африки!

– Ты не мог родиться в Африке.

– Почему это?

– Ты – тигр, а в Африке нет никаких тигров, – объяснил Кристофер Робин. – Тигры водятся в Азии. В Китае, в Индии и в других странах.

– И в цирке, – добавил Пух.

Тигра задумался. Это как-то не укладывалось в его голове.

– Кто это вам сказал?

Кристофер Робин открыл большую книгу на странице с закладкой.

– Энциклопедия.

– Хм… – Тигра, наклонив голову набок, долго рассматривал книгу. А потом торжествующе взглянул на Пуха: – А медведи не водятся в Англии.

Кристофер Робин улыбнулся и сказал:

– Да, но один медведь здесь есть. Медведь Винни-Пух.

– Это правда, что я – единственный медведь в Англии? – спросил Пух.

Кристофер Робин секунду подумал.

– Ну, может, ты и не единственный медведь в Англии. – И добавил: – Но во всем мире ты – единственный и несравненный Винни-Пух.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, в которой устраивается Праздник Урожая, а Кристофер Робин преподносит сюрприз

Лето почти закончилось. С глухим стуком падали в серебристую от росы траву спелые яблоки, а в низинах над рекой по утрам клубился туман.

Кристофер Робин и Пух решили навестить Иа-Иа. Старый ослик был мрачен как никогда. Он даже нисколько не обрадовался приходу друзей. После нескольких минут разговора у друзей закончились все темы, которые можно было обсудить с Иа-Иа.

– Ты знаешь, что скоро будет Праздник Урожая? – сказал Кристофер Робин после особенно долгого и неловкого молчания.

– А что это такое? – с подозрением спросил Иа-Иа.

– Ну, в начале сентября все празднуют сбор урожая, – объяснил Кристофер Робин. – Из колосьев делают куклы и собирают урожай в закрома. А потом поют разные веселые песни об урожае.

– И все? – спросил Иа-Иа. – Не могу сказать, что меня это заинтересовало.

– А что такое закрома? – спросил Пух.

– Ну, место, где хранятся запасы зерна на зиму, Пух. Вроде буфета, в котором ты хранишь свои горшки с медом.

– Вроде буфета? – переспросил Пух, сомневаясь, что мед может храниться про запас.

– Да, только туда отбирается самое лучшее. А смысл праздника в том, чтобы поделиться своим урожаем с другими, менее удачливыми.

Пух был поглощен мыслями о своем буфете, о горшках с медом и особенно о втором горшке слева, который был самым высоким и самым вместительным.

– А кто у нас менее удачливый? – спросил Пух. Он чувствовал, что и сам станет менее удачливым, если ему придется отдать кому-то свой мёд.

– Ну, не знаю, – протянул Кристофер Робин. Он лежал на спине и задумчиво смотрел в небо. – Давайте сделаем так. Я сколочу тележку и прицеплю ее к велосипеду. Мы сложим в тележку урожай, и менее удачливые смогут выбрать то, что им по вкусу.

– Вы, конечно, делайте что хотите, – громко заявил Иа-Иа, – но я петь не буду. Это вредно для живота.

Хотя Кристофера Робина и учили в школе мастерить, но никто не показывал ему, как сколачивать тележку, а это оказалось очень непростым делом. Он выпилил колеса, но они получились не очень круглыми. Тогда он решил сделать для них шины, но не нашел никакой резины и обмотал колеса своей старой пижамой. А как приладить колеса к оси, а ось к телеге? Кристофер Робин долго чесал в затылке и вертел в руках деревяшки, но все-таки сумел закончить тележку. Ее было трудно везти, особенно по ухабам, но зато она получилась очень вместительной.

Кристофер Робин поставил ее перед домом и написал табличку:

ДЛЯ УРАЖАЯ.

КЛАДИТЕ СЮДА, ПАЖАЛУСТА

Все собрались, чтобы полюбоваться тележкой и обсудить, что еще нужно сделать, чтобы устроить Праздник Урожая. Кенга предложила напечь пироги, и всем это предложение очень понравилось, а Кролик предложил провести Большой Карточный Турнир, но его предложение никто не поддержал, потому что Кролик всегда хвастался, когда выигрывал, и дулся, когда проигрывал. А Кристофер Робин сказал:

– Конечно, сейчас уже конец лета, но почему бы нам не устроить настоящий праздник? Мы можем сделать не земляничный, а ежевичный лимонад, можем поиграть в Пустяки или в Ослиный Хвост.

Его слова встретили с восторгом все, кроме Тигры, который решил больше никогда не есть ежевику, и Иа-Иа, который с большим достоинством произнес:

– Извините. – И повторил, заставив всех остальных замолчать: – Извините. Я надеюсь, Кристофер Робин, ты помнишь, что у меня уже есть хвост. Правда, он прибит ко мне гвоздем, но я совсем не хочу, чтобы его отрывали и приколачивали заново.

– О, милый Иа-Иа, – сказал Кристофер Робин. – Я не говорил, что тебе будут…

Но старый ослик поднял копыто, прося тишины.

– Вместо этой игры я лучше покатаю вас на своей спине, – объявил он.

Утро Праздника Урожая занималось яркое и ясное. Много дней подряд все готовились к празднику. На поляне установили лотки, на которых продавались всякие старые безделушки, найденные при уборке домов, устроили игровые площадки, сцену для Совы, где она должна была читать стихи, и таинственный шатер из одеял. «Узнайте предсказание» – гласила надпись над входом в шатер.

В середине поляны стояла тележка с урожаем. Здесь были и желуди от Пятачка, и рыбий жир от Тигры, и яблочный джем от Кролика, и целый поднос изумительных пирогов от Кенги и еще много-много всего. Саму тележку украсили белыми и желтыми цветами.

– Прекрасно, – сказал Кристофер Робин, оглядев поляну. – Вот и пришло время для нашего пикника, – добавил он, потому что маленький крольчонок уже потянул из телеги один из восхитительных пирогов Кенги.

Завтрак получился очень вкусным, было много меда и сладкой кукурузы, и менее удачливые вовсе не чувствовали себя обделенными. А когда солнце перевалило за середину неба, начался и сам Праздник. Игровая площадка Пятачка, где нужно было набрасывать кольца на шесты, оказалась особенно популярной.

Но потом некоторые из Родственников и Знакомых Кролика решили вместо шеста набрасывать кольца на самого Пятачка. Едва шалунов удалось угомонить, как Тигра втиснул голову в кольцо, и Кристоферу Робину пришлось освобождать его при помощи мыльной воды.

Таинственный шатер, как оказалось, скрывал Лотти, которая в сиреневом тюрбане восседала в кресле-качалке. Если вы давали ей мелкую монетку и просили погадать по лапе, то она говорила, что вам предстоит морское путешествие или что вы встретитесь с красивым незнакомцем. А если вы давали монетку покрупнее, то она сообщала, что вам предстоит и то и другое.

Иа-Иа с толпой хохочущих крольчат на спине бродил вокруг поляны.

Ну а если кто-то уставал от всех этих замечательных развлечений, то его радушно принимал Кролик и предлагал сыграть в какую-нибудь карточную игру. Или можно было послушать Сову, декламирующую любимую поэму дяди Роберта. Это была очень длинная поэма, и в некоторых «труднозапоминаемых» местах Сова взмахивала крыльями и несколько раз повторяла: «И т. д., и т. д., и т. д.», причем столь артистично, что это звучало так же хорошо, как сама поэма. Или можно было, как Пух, блуждать по всей поляне, останавливаться, удивляться и участвовать во всех играх, не выигрывая ни в одной.

Праздник продолжался весь день, пока Кенга не объявила, что праздник праздником, а Ру давно пора спать.

– Но еще светло! – возмутился Ру.

– Я сказала, сейчас же… – рассердилась Кенга.

Один Пух не прислушивался к их перепалке. Он осматривал поляну в поисках того, кого на ней не было.

– А где Кристофер Робин? – громко спросил он.

И все тут же побросали свои развлечения.

Кролик осмотрел поляну и сообщил:

– Его здесь нет.

– Я знаю, что его нет, – сказал Пух. – Я спрашиваю, где он может быть?

– Мы должны организовать Искпедицию! – взволнованно запищал Ру.

– Нет, дорогой, – возразила Кенга. – Потому что сейчас потерялся один Кристофер Робин, а так потеряемся мы все.

– Он не потерялся, – не очень уверенно сказал Пятачок. – Мы не знаем, где он, но это не значит, что он потерялся. Кристофер Робин мог просто куда-нибудь уйти. Может, это означает, что он хочет побыть один… Ой, мамочки!

Сова, у которой было отличное зрение, поднялась выше самых высоких дубов. Но даже с ее острым зрением не удалось увидеть Кристофера Робина.

Иа-Иа обвел взглядом праздничную поляну и фыркнул.

– Что ж, – сказал он, – если праздник окончен, я пойду.

Но никуда не пошел.

– Ру, дорогой, уже и вправду пора спать! – сердито воскликнула Кенга.

Но никто не двинулся с места.

Пух как будто невзначай взглянул на тележку, в которой еще оставался горшок меда. Он мог поклясться, что видел, как Тигра отпил из бутылки с рыбьим жиром и как Пятачок взял из телеги горсть желудей. И тогда Пух подумал, что не будет ничего страшного, если он попробует капельку меда из этого горшка.

Он пробовал уже девятую или десятую капельку, когда услышал далекое потрескивание веток и позвякиванье. Пух оглянулся на остальных, и все прислушались.

– Похоже на велосипед, – сказал Пух.

– А если это велосипед, – добавил Пятачок, – то кто-то должен сидеть на нем и крутить педали, а единственный, кто умеет крутить педали, – это Кристофер Робин.

Пятачок оказался прав. Это был велосипед, а на велосипеде сидел Кристофер Робин.

Все облегченно вздохнули, когда Кристофер Робин с грохотом прикатил на поляну. Он спрыгнул и оставил велосипед под деревом.

– Простите, что покинул праздник, но я хотел вас немного удивить, – объяснил Кристофер Робин.

Из корзины велосипеда он вытащил что-то обернутое в старые свитера. Это оказались граммофон и коробка с пластинками.

Кристофер Робин развернул их и установил граммофон на поляне.

– Я подумал, что мы могли бы закончить наш праздник веселыми танцами, – сказал он. – А потом я отдам ваши подарки Менее Удачливому.

Кристофер Робин взглянул на тележку, потом подошел к ней и взглянул еще раз.

– Или не отдам, – добавил он, потому что отдавать уже было нечего. Тогда он наклонился к граммофону, повертел ручку и весело закончил: – А теперь – танцы.

Из трубы граммофона полилась самая громкая, самая заводная, самая красивая музыка, и все пустились в пляс.

 
Встряхните ваши перья!
И лапы поднимайте!
Танцуйте, пойте, звери!
Пускайтесь с нами в пляс!
Без вас наш Лес – пустыня!
Так смейтесь и играйте!
И знайте, что отныне
Пою я лишь для вас!
 

Они танцевали настоящий танец Зачарованного Леса. Поначалу друзья вспоминали все то, чему учила их на своем уроке Лотти, но потом развеселились и заплясали, и запрыгали кто во что горазд. Тигра и Ру поспорили, кто сможет прыгнуть выше, а потом Ру и Пятачок соревновались, кто присядет ниже, но победу одержал Сашка-Букашка. Он сразу поспешил нырнуть в заросли вереска, испугавшись, что его просто ненароком растопчут.

И даже Иа-Иа танцевал, и танец его был очень странным – старый ослик подпрыгивал на всех четырех ногах, тряс головой, время от времени издавал громкий рев и взмахивал хвостом.

Наконец Кристофер Робин устал танцевать, вышел из круга и начал складывать свитера в корзину велосипеда.

Пух тоже устал и тоже вышел из круга. Медвежонок догадался, что собирается сделать Кристофер Робин.

– Ну… – многозначительно сказал Пух, потому что сейчас было то самое время, когда нужно что-то сказать, пусть даже совсем неподходящее.

– Да, это точно, Пух, – сказал Кристофер Робин. – Именно так.

Он обнял Пуха. Обнял неуклюже, потому что стал уже намного выше своего медвежонка, и Пух тоже крепко обнял Кристофера Робина, так крепко, как только смог.

Погладив Пуха по голове, Кристофер Робин закончил:

– Я снова уеду на некоторое время. Позаботься о нашем Лесе, Пух.

– Я постараюсь, – пообещал Пух. На самом деле он не очень представлял себе, в чем заключается забота о Лесе. Но если Кристофер Робин думает, что Пух сможет позаботиться, значит, он сможет.

Кристофер Робин разжал объятия и кивнул Пуху. А потом сел на велосипед и стремительно умчался прочь, обернувшись только раз, чтобы еще раз улыбнуться своему плюшевому другу.

Поздним вечером Пух и Пятачок отправились домой через залитый лунным светом Лес.

– Интересно, почему все должно меняться? – бормотал Пятачок.

Пух поразмыслил немного и сказал:

– Потому что потом все возвращается. Как тогда, когда пчелы ушли, а потом вернулись.

– Наверное, так, – нерешительно согласился Пятачок. А потом приободрился: – Хорошее было лето, правда? Помнишь, как я набрал шесть очков и мы выиграли соревнование по крикету?

– Помню, – отозвался Пух, но он вспомнил и свою оплошность, когда отбил мяч носом. А еще он вспомнил Пятачка, спускающегося в ведре, и Перепись, и Академию, и Праздник Урожая. Все это перепуталось в его голове, набитой опилками, и все было таким особенным, что заслуживало кричалки. Поэтому Пух сел на бревно и сочинил вот такую кричалку:

 
Кристофер Робин уехал,
Он снова уехал от нас!
Уехал за школьным успехом,
И грустно нам очень сейчас.
 

 
Когда он вернется – не знаем,
Но ждем, что однажды весной
Мы снова его повстречаем
На нашей поляне лесной.
 

 
Однажды услышим, я верю,
Мы с вами такие слова:
«Привет, мои милые звери!
Привет, Пятачок и Сова!
 

 
Привет, ослик, Кролик и Тигра!»
А значит, вернутся к нам вдруг
И смех, и веселые игры.
«Привет, Ру, и Кенга, и Пух!»
 

– Я сочинил кричалку, но не могу ее записать, – сказал Пух, – потому что так и не научился писать.

– Это не страшно, – сказал Пятачок. – Я боялся, что ты снова не вставишь в эту кричалку меня. Но ты вставил.

– К тебе трудно подобрать рифму, – признался Пух.

– А к Кристоферу Робину много рифм? – спросил Пятачок.

– Нет. Не очень.

– Давай сходим к нему завтра и споем ему твою кричалку.

Но потом друзья вспомнили, что Кристофера Робина завтра уже не будет и послезавтра тоже. Он, конечно, приедет, но не очень скоро.

Друзья вздохнули и снова зашагали к дому. И если бы тем вечером вы прошли Зачарованным Лесом, то наверняка увидели бы их, взявшихся за руки и дружно шагающих в вечерний туман.