Текст книги "Новые истории про Винни-Пуха"

Автор книги: Дэвид Бенедиктус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Бенедиктус Дэвид
Новые истории про Винни-Пуха
Возвращение в Зачарованный Лес

ПОСВЯЩЕНИЕ

Вы подарили нам Кристофера Робина и Винни-Пуха, тенистый Зачарованный Леси бурливые ручьи, и целый мир улыбнулся вместе с Вами и принял приглашение окунуться в мечты и фантазии. Я лишь попробовал дописать страницу за страницей, дорисовать линию за линией и продолжить Ваши мечты, ставшие и моими мечтами

ВСТУПЛЕНИЕ

Пух и Пятачок, Кристофер Робин и Иа-Иа в последний раз появлялись в Лесу – о, неужели правда! – восемьдесят лет назад. Но у фантазии свои причуды, и эти восемьдесят лет вдруг превратились в один день.

И вот уже Пух сидит рядышком и, недоверчиво поглядывая на меня, спрашивает:

– Восемьдесят – это, конечно, очень много, но может, ты перепутал, и прошло не восемьдесят лет, а восемьдесят недель, или восемьдесят дней, или всего лишь восемьдесят минут?

И я отвечаю:

– Давайте считать, что прошло всего восемьдесят секунд. Тогда получится, что мы и вовсе не расставались.

– Я однажды пробовал досчитать до восьмидесяти, – вздыхает Пятачок, – но когда добрался до тридцати семи, числа начали разбегаться во все стороны, особенно быстро удирали шестерки и девятки.

– Да, они всегда норовят удрать, – вздыхает Пух.

– А вы правда собираетесь написать для нас новые приключения? – спрашивает Кристофер Робин. – Видите ли, нам, в обгцем-то, нравятся старые.

– Ну, лично мне не очень нравится та история со Слонопотамом, – испуганно вздрагивает Пятачок.

– А в этих приключениях можно будет подкрепиться? – интересуется Пух, который за восемьдесят лет, пожалуй, чуть-чуть потолстел.

– Он напишет ерунду, – ворчит Иа-Иа. – Хм, вот в чем дело… Что он знает об ослах?

Конечно, Иа-Иа прав, потому что об ослах я ничего не знаю, могу только придумать. Но ведь придумка может получиться забавной. И если у меня выйдет что-нибудь толковое, то я сам себе в награду куплю шоколадное пирожное, ну, то, у которого только с одной стороны шоколад, специально, чтобы пальцы не становились липкими и не оставляли сладких отпечатков на бумаге. Ну, а если ничего путного не выйдет… обойдусь без пирожного.

– Ладно, мы согласны, – решает Кристофер Робин. – Мы поможем вам сочинять.

Пух кивает, Пятачок улыбается, а Иа-Иа бормочет:

– Не то чтобы, но вероятно… Никто еще не пробовал…

ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой возвращается Кристофер Робин

С чего все началось? Этого никто не знает. Однажды по Лесу пронесся самый обычный Лесной Лепет – зашумел ветер в деревьях, закаркали вороны, весело забурлила вода в ручьях. Тогда-то и возник Невероятно Радостный Слух: Кристофер Робин вернулся!

Сова сказала, что услышала это от Кролика, а Кролик сказал, что услышал это от Пятачка, а Пятачок сказал, что он только передал Слух. И тогда Кенге пришла в голову Мысль: почему бы не спросить Винни-Пуха? Это была Очень Правильная Мысль, которая может прийти только вот в такое солнечное утро. И Пятачок побежал к Пуху. Когда появился Пятачок, Пух встревожено пересчитывал свои горшки с медом.

– Разве не странно? – сказал Пух и потер лапой нос. – Я хочу, чтобы они стояли и не двигались. А они, едва заметят, что я на них не смотрю, сразу перебегают с места на место. Только что их было одиннадцать, а теперь – только десять. Разве это не странно, Пятачок?

– Очень даже странно, – согласился Пятачок. – Если их, конечно, десять. А если их не десять, то их не десять.

Это было не совсем то, что он собирался сказать, но Пух все еще был занят подсчетом, передвигая горшки с одного края стола на другой, а потом обратно.

– Ну дела! – сказал Пух. – Если бы Кристофер Робин был здесь, он бы помог. Он умеет считать. Он даже знает «Ждыдва» и «Юпять». Я-то с ними так и не познакомился, но эти ребята здорово считают! Тогда моих горшков стало бы гораздо больше.

– Видишь ли, Пух… – начал Пятачок, и кончик его носа порозовел от волнения.

– Н-да, нелегко считать горшки, когда они все время передвигаются. Вот снежинки и звезды тоже не сосчитаешь: снежинки все время летят, а звезды то загораются, то гаснут…

– Видишь ли, Пух… – Розовый нос Пятачка покраснел.

– Я сочинил об этом ворчалку. Хочешь послушать, Пятачок?

Пятачок хотел сказать, что ворчалка – это прекрасно, а ворчалки, шумелки и кричалки Пуха ^ просто лучшие ворчалки, шумелки и кричалки на свете, но сначала нужно было выполнить поручение и поведать о Слухе. Потом Пятачок подумал, что хорошо бы назвать Слух Великой Вестью, а самому стать Великим Вестником. Но он вспомнил кричалку, которую Пух сочинил о нем, Пятачке. В той кричалке было целых семь строф – это была самая длинная кричалка из всех кричалок, и все эти семь строф были о Пятачке. В общем, поросенок сказал:

– Ох, да, Пух, с удовольствием.

Винни-Пух немного разволновался, потому что ворчалка была очень хорошая, очень-очень хорошая, но пока она никому не прочитана – это не Настоящая Ворчалка. А еще Пух очень надеялся, что, когда ворчалка станет Настоящей, горшков с медом прибавится, а мед – это здорово, меду в доме Винни-Пуха всегда рады.

Вот какую ворчалку Пух проворчал Пятачку в тот самый день, который казался совсем обыкновенным, но, как выяснилось, был очень даже особенным:

 
Все горшки на свете любят счет.
Вот забудешь сосчитать их поутру,
К вечеру горшок-другой и пропадет —
Правда-правда! Я ни капли не вру!
 

 
Вот мои обожают исчезать.
Отвернешься – не хватает одного!
Бесполезно и просить их, и ругать,
Ведь они не понимают ничего.
 

 
Только счетом можно их угомонить —
Ну и хитрые горшки эти – ух!
И за ними очень трудно уследить,
Так считаю я – Винни-Пух!
 

– И я считаю, что их одиннадцать, – добавил Пух. – Отличное число для горшков с медом, особенно в четверг. Хотя двенадцать было бы еще лучше.

– Пух, – быстро произнес Пятачок, чтобы Пух не успел продолжить ворчалку. Она наверняка замечательная, но отнимет много времени. – Я хочу задать тебе один Очень Важный Вопрос.

– И я сразу отвечу: ДА! – воскликнул Пух. – Сейчас самое время немножко подкрепиться!

– Пух! – перебил Пятачок, его нос от волнения и расстройства даже слегка побагровел. – Дело не в том, что пора немножко подкрепиться. И даже не в том, что пора хорошенько подкрепиться. Я хотел спросить о Кристофере Робине.

Пух, который только что опустил лапу в десятый горшок меда, замер:

– И что же ты хотел спросить о Кристофере Робине?

– Пронесся Слух, Винни. Как ты думаешь, Кристофер Робин и правда возвращается?

Похожий на старую одинокую скамью, серый ослик Иа-Иа стоял на опушке Зачарованного Леса и смотрел на заросли чертополоха. Иа-Иа целый день укрывал их от дождя и теперь размышлял: пойдет ли дождь снова и останется ли в чертополохе после дождя хоть сколько-нибудь сока? Но тут его грустные мысли прервали Пух и Пятачок.

– Здравствуй, маленький Пятачок, – сказал Иа-Иа. – Здравствуй, Пух. Зачем пожаловали?

– Мы решили навестить тебя, Иа-Иа, – ответил Пух.

– Сегодня отличный денек, правда, Пух? Ты когда-нибудь видел такой прекрасный, лучше-не-придумаешь день? Такой подходящий день для раздумий?

Пятачок слушал ослика и гадал, почему каждый разговор с Иа-Иа идет совсем не так, как надо?

– Почему ты загрустил, Пятачок? Неужели и ты чувствуешь груз времени? Да, Пух, я был бы очень тебе благодарен, если бы ты перестал топтаться по чертополоху.

– А где же мне тогда топтаться? – удивился Пух. – Тут кругом чертополох.

– Иа-Иа! – пропищал Пятачок. – Пронесся Сл… Сл… Слу-у…

– Ты чем-то подавился, маленький Пятачок? Надеюсь, не чертополохом?

– Кристофер Робин! – выдохнул Пух. – Он возвращается!

Иа-Иа долго молчал, только его хвост лениво мотался из стороны в сторону, словно отгонял надоедливую муху.

– Это хорошо, – проскрипел Иа-Иа. Потом снова помолчал. – Хорошо. Кристофер Робин… Ну да… Раньше… – Потом удивленно похлопал глазами. – Кристофер Робин возвращается. Это прекрасно.

Наконец Слух подтвердился. Сова полетела к дому Кролика, а Кролик поговорил со всеми своими Родственниками и Знакомыми, и даже с Сашкой-Букашкой – самым крошечным Родственником и Знакомым, который думал, что однажды видел ногу Кристофера Робина, но не мог сказать точно. Ведь ему часто казалось, будто он что-то видел, а на самом деле этого «что-то» вообще не было. А потом Кролик спросил у Тигры, что он думает насчет возвращения Кристофера Робина, но Тигра прыгал по ковру в доме Кенги, стараясь не наступать на желтые полоски, которые ему совсем не нравились, и на вопрос не обратил никакого внимания. Зато Кенга сказала Кролику, что этот Слух похож на правду, а когда Кенга говорит, что похож, значит, он действительно похож. А если Пух и Пятачок думают, что это правда, и Сова полагает, что это не может быть неправдой, и Кенга говорит, что это похоже на правду, то это и в самом деле должно быть правдой. Ведь правда? Итак, был созван Большой Совет, чтобы составить Новую Лизорюцию. Лизорюцию для Кристофера Робина по поводу его возвращения к друзьям. Ру так разволновался, что свалился в ручей: первый раз случайно, а потом два раза нарочно. А Кенга сказала, что если он свалится еще раз, то ему не разрешат присутствовать на Большом Совете и на Торжественной Встрече Кристофера Робина и отправят домой спать.

Стоял июль. Рассвет обещал теплое и солнечное утро, и Зачарованный Лес казался самым прекрасным лесом на свете. По земле рассыпались веснушки солнечных лучей, которые проникли сквозь густую листву деревьев. Кенга нашла уютную полянку, поросшую мхом, и постелила свою лучшую льняную скатерть с вышитыми по краю гроздьями винограда, а Кролик принес свои лучшие чашки из ивовой коры и сказал, что это семейная реликвия. Пух шепотом спросил Сову, что такое «семейная роликвия», и Сова сказала, что это своего рода роликовые коньки, то есть в данном случае роликовые чашки.

Каждый принес что-нибудь вкусненькое: Кролик – лесные орехи, Пух – горшочек меда (почти полный), Пятачок – лимонный шербет, от которого пальцы тут же становились желтыми, а Кенга, Ру и Тигра специально для Торжественной Встречи Кристофера Робина наварили желе самых разных цветов. Откуда-то появились и бокалы с разноцветными соломинками, и домашний лимонад, и красивые салфетки с узорами, и воздушные шары, и вкуснейшее печенье.

А в самом центре стола, на подставке из высушенной шляпки гриба, стоял самый прекрасный пирог на свете. Этот пирог испекла Кенга, а Ру и Тигра украсили его затейливой надписью, вот только никто так и не разобрал, что же она означает, даже Сова. Пух попросил Ру и Тигру прочесть надпись, но они только расхохотались и умчались играть в Пустяки.

На Большой Совет и Торжественную Встречу Кристофера Робина собрались Все-Все-Все. Лизорюцию по поводу возвращения Кристофера Робина написала Сова. Вот такую:

СПЕЦАЛНАЕ ПРИГЛАШЕНИЕ

ДАбро П ^ЫЖАЛыват ДАМОЙ КРИСТ ^ОФИР РО _БИНИ _ДАБРОПЫ ^ЖАЛЫВАТ К НАМ И Д _АБРО ПЫЖА ^ЛЫВАТ НА ВСТРЕЧю

День: СЕВОДНЯ

– А зачем здесь столько «ПЫЖиков»? – поинтересовался Винни-Пух.

– «ПЫЖАлыват» повторяется три раза для того, – объяснила Сова, – чтобы Кристофер Робин понял, как мы рады его возвращению.

Все расселись на земле, единственный пень, который торчал на этой полянке, оставили для самого дорогого гостя – для Кристофера Робина.

Желе на солнце начало таять. Ру, не отрываясь, смотрел на зеленое желе, которое сделал сам – из винограда и терновника – и сложил в форме замка, по крайней мере, раньше оно очень напоминало замок. Теперь его замок медленно съезжал на скатерть, и Ру очень волновался – он хотел, чтобы именно зеленое желе было признано всеми самым лучшим лакомством на этом столе. Однако Ру ни слова не говорил о своем желании, наоборот, рассказывал каждому, кто соглашался слушать:

– Красное желе – самое лучшее. Оно из земляники. Хотя желтое еще лучше, потому что оно настоящее лимонное.

А о зеленом он ничего не говорил.

Последним прибыл на поляну Иа-Иа и тут же уселся на пень.

– Праздник, веселье, трали-вали, – сказал он. – Спасибо, что подождали меня.

– Послушай, Иа-Иа… – пропищал Пятачок, но под строгим взглядом Кенги тут же замолчал.

– Да, Торжественная Встреча получится замечательной, – сказала Кенга. – Вот только, дорогой Иа-Иа, ты сел на место Кристофера Робина.

Иа-Иа, кряхтя, поднялся.

– Тут было очень удобно, – с сожалением сказал он. – На пнях всегда удобнее сидеть. Ну что ж, Кристоферу Робину очень понравится этот пень, особенно теперь, когда я нагрел его.

Но Кристофера Робина все не было.

Пятачок смотрел на печенье и с трудом сдерживался, чтобы не потянуться за ним.

– Когда мы начнем? Ну когда же мы начнем? – то и дело вскрикивал Крошка Ру. – Красное желе – самое лучшее. Или желтое. Ой, ну когда же мы начнем?

– Скоро, дорогой, скоро, – успокаивала его Кенга. – И перестань показывать на тарелки пальцем. Это некрасиво.

Пух сонно смотрел на горшочек с медом и думал: достанется ему этот горшочек целиком или кто-нибудь тоже захочет полакомиться медом? А еще: можно ли научить пчел приносить мед прямо в горшочек, а не в соты? Тогда не пришлось бы лазать по деревьям и пчелы бы меньше сердились. Может, оставить пустой горшочек возле улья? На всякий случай. И если получится, то… Пух подался вперед и издал странный звук – то ли проворчал, то ли всхрапнул.

Заметив это, Сова завела вежливую беседу:

– Я когда-нибудь рассказывала вам о дяде Роберте?

И хотя она уже рассказывала о дяде Роберте, и даже очень-очень много раз, Кенга поддержала беседу:

– Мы с удовольствием послушаем, пока ждем Кристофера Робина. Я уверена, он скоро появится.

А Пятачок добавил:

– Думаю, он добирается к нам издалека.

– Откуда ты знаешь? – вмешался Кролик. – Совсем издалека?

– Его, наверное, задержали кусты терновника, – очнулся Пух. – Вы же знаете, они иногда очень задерживают своими колючками.

– Или его остановил Слонопотам, – выдохнул Пятачок и задрожал от страха.

Тут солнце зашло за единственное на небе облако, и веснушки лучей на мгновение исчезли, но потом появились снова, и Пятачок чуть-чуть взбодрился.

Немного испуганный и чуточку голодный, он пояснил:

– Кристофер Робин должен приехать из того места, где он был, Кролик, а это, наверное, очень далеко, потому что если бы это было близко, то Кристофер Робин уже сидел бы здесь.

И тут раздался треск, звякнул велосипедный звонок, и на поляне появился Кристофер Робин на ярко-синем велосипеде. От радости никто слова вымолвить не мог, а потом заговорили все сразу. Кристофер Робин прислонил велосипед к дереву, посмотрел на своих друзей и сказал:

– Привет, Все-Все-Все, я вернулся.

– Привет, – сказал Пух, и Кристофер Робин радостно улыбнулся в ответ.

Сова затараторила:

– Велосипед… Я вам сейчас объясню принцип, по которому…

Иа-Иа чинно произнес:

– Очень рад видеть тебя снова, Кристофер Робин. Надеюсь, тебе понравится нагретый мною пень.

А Пятачок сказал только:

– Ох!

Он хотел сказать гораздо больше, но слова как-то не складывались в то, что он хотел сказать, а когда они наконец сложились, было уже слишком поздно их произносить.

Ру пропищал:

– Здесь много разных желе, Кристофер Робин. Это мы с Тигрой их сделали! Красное – земляничное, но если ты хочешь попробовать зеленое…

– Я попробую все, – успокоил Кристофер Робин. – И обязательно начну с красного.

Рано и Поздно, два маленьких Родственника и Знакомых Кролика, потянули на себя большое печенье, но Рано отпустил печенье раньше, а Поздно опоздал и упал на спину.

Потом Винни-Пух крепко пожал Кристоферу Робину руку и торжественно произнес:

– Добро пожаловать домой, Кристофер Робин!

А Кенга сказала:

– Кристофер Робин, ты должен попробовать праздничный пирог.

– И загадать желание, – добавил Тигра, прыгая вокруг Кристофера Робина на одной лапе, что, конечно, очень сложно, если у вас их четыре.

И Кристофер Робин загадал желание, а Все-Все-Все захлопали в ладоши и хором прокричали:

– Добро пожаловать!

Кроме Иа-Иа, который, перекрикивая хор, протрубил:

– Счастливого возвращения!

А потом все остальные тоже загадывали желания и тянули билетики беспроигрышной лотереи. Иа-Иа вытянул сразу два билетика и выиграл брелок для ключей и бумажную шляпу.

А потом Кристофер Робин прошептал Пуху:

– Я съел слишком много желе и аж два куска пирога, в общем, места для меда не осталось. Не будешь ли ты так любезен съесть его за меня? – И Пух был так любезен и с удовольствием съел весь мед.

А Иа-Иа сидел в сторонке и бубнил:

– Не думаю, что Кристофер Робин помнит, кто я такой. Это, конечно, не так важно. В конце концов, почему он должен меня помнить?

Когда все угощения были съедены, Кристофер Робин сказал:

– А теперь, дорогие мои друзья, я хотел бы вручить вам всем подарки. Я очень скучал без вас. Подарки лежат в корзине велосипеда. Я завернул их в подарочную бумагу, которую сохранил с Рождества.

Все заволновались в радостном предвкушении подарков, проснулся даже самый маленький Родственник и Знакомый Кролика (он заснул в пустой сахарнице). Сашка-Букашка спросонья подумал, что уже наступило Рождество, и, получив в подарок маленькую сверкающую монетку, сказал:

– Счастливого всем Рождества!

А потом нырнул обратно в сахарницу и снова уснул, потому что на небе уже сияла луна, и над Лесом сгустились сумерки, Наступило то самое таинственное время, когда очень трудно определить – день сейчас или уже ночь.

Рано и Поздно получили в подарок сахарных мышат, Сова – футляр для очков, Пятачок – розовую шапочку, Ру – банку отличного цветного песка, Кенга – семь наперстков (по наперстку на каждый день недели), Тигра – прыгалку на большой пружине, Кролик – книгу «Тысяча полезных советов», Иа-Иа – двойной зонтик, чтобы закрывать от дождя и голову и хвост, а Пух – деревянный ковшик, чтобы черпать им из горшочков мед.

Вы хотите спросить, что загадал Кристофер Робин, когда пробовал пирог? Это тайна, и если я вам выдам ее, то желание никогда не сбудется. Могу только сказать, что в том желании нашлось место и для Пуха, и для Пятачка, и для Всех-Всех-Всех. Это было довольно длинное желание, поэтому Кристофер Робин, произнося его одними губами, надолго зажмурил глаза.

Ну, а если Кристофер Робин загадал желание о новых приключениях в Зачарованном Лесу, то его желание уже сбылось, и я скоро расскажу вам о приключениях, в которых Пятачок стал Героем, Вовремя Пришедшим на Помощь, а Тигра мечтал об Африке. Возможно, там, в этих приключениях, будут и Слонопотам, и мед. Ну, насчет меда-то я уверен. А может быть, появится и история о прекрасном ярко-синем велосипеде, и тогда вы совсем иначе посмотрите на свой велосипед и даже сразу после прогулки протрете его от грязи. Может быть, в Зачарованном Лесу были и другие велосипеды, но ярко-синий казался всем самым ярким и красивым, потому что он принадлежал самому доброму и отважному мальчику – Кристоферу Робину.

ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой Сова решает кроссворд и проводит Конкурс по Правописанию

Пятачок, как вы помните, поселился в доме Пуха, потому что Сова поселилась в домике Пятачка, потому что… Ну, ладно, слишком долго объяснять, вы и сами все помните.

Через несколько дней после возвращения Кристофера Робина Пух и Пятачок сидели за столом. Наступило то самое приятное время дня, когда вы понимаете, что у вас есть очень важные дела, но их еще можно чуть-чуть отложить. Пух сделал зарядку – два наклона, два потягивания и приседание и с помощью Пятачка записал в дневнике: «Встал. Позавтракал».

Пятачок как раз размышлял, как это они все успели сделать, когда Пух сказал:

– Интересно, а куда уезжал Кристофер Робин?

– Не знаю, – задумался Пятачок. – Но он немного подрос. Я хочу сказать, Пух, что он кажется немножко выше, чем до отъезда… Совсем немножко…

– Это точно, – кивнул Пух. – Немножко. Не так чтобы очень, но…

Пятачок захлопнул дневник.

– Но это он – наш Кристофер Робин.

– Жалко, что мы не знаем, где он был. Как ты думаешь, Сова знает?

– Она, наверное, знает, Пух. Сова очень умная. А если она не знает, то подскажет нам, у кого узнать. Пойдем, спросим ее.

Этим утром Сова расположилась в самом удобном кресле и изучала кроссворд в газете. На столике стояла чашка чая, на плечах Совы покоился уютный пуховый платок, который раньше принадлежал дяде Роберту. Платок немножко пах плесенью, но он всегда помогал Сове сосредоточиться. Один по горизонтали. Сова прочитала:

– Большая птица, четыре буквы.

И почесала карандашом за ухом. Потом записала: «СОКЛ», отодвинула газету с кроссвордом подальше, чтобы взглянуть, как слово смотрится издали. Оно смотрелось как-то странно. А когда Сова поднесла кроссворд к зеркалу, слово стало еще страннее. Нет, наверное, неправильно. Но сколько бы Сова ни старалась сжать до четырех букв двух других больших птиц, ни «ЯСТРИБ», ни «СТРАОС» никак ужиматься не хотели.

– Вот ерунда! – пробормотала Сова и раздраженно проткнула газету карандашом.

В этот момент Пух и Пятачок подошли к двери ее домика и подергали за узелок на носовом платке, который служил Сове шнурком от колокольчика.

Пятачок откашлялся:

– Мы хотели спросить у тебя, Сова, знаешь ли ты, откуда вернулся Кристофер Робин и поедет ли он обратно, и если поедет, то когда? – Слова вылетели из него так четко и стремительно, что Пятачок растерянно заморгал и опустил взгляд на столик у кресла.

– Он был на сафари, – веско ответила Сова.

– На сафари? А что это означает? – спросил Пух.

– Это означает, что он был там, а не дальше. А теперь я буду вам очень признательна, если вы уйдете и закроете за собой дверь.

– А почему бы нам не сходить к Кристоферу Робину? – предложил Пятачок. – Спросим его самого. Сова, не хочешь пойти с нами?

– Хм… Пожалуй, – сказала Сова, подумав, что Кристофер Робин наверняка знает большую птицу из четырех букв.

Стоял прекрасный летний день, и Лес искрился. Паутинки на папоротнике на тянулись под тяжестью жемчужинок росы, и деревья, казалось, соревновались между собой в яркости зеленого убранства.

Когда пожаловали гости, Кристофер Робин протирал велосипед.

– Заходите в дом, Пух, Пятачок и Сова, – пригласил Кристофер Робин. – Хочу вам всем кое-что показать.

Закончив с велосипедом, Кристофер Робин вытер руки, вошел в дом и вручил Сове огромную книгу, аккуратно обернутую в бумагу.

– Я выиграл это в школе, – сказал он. – На соревновании по крикету. Я бросил мяч дальше, чем все остальные.

Пух и Пятачок переглянулись.

– Ты был в школе! – разволновался Пятачок. – А я думал, что ты был…

Сова развернула книгу.

– Это словарь, – не дослушав Пятачка, пояснил Кристофер Робин.

– Что-то вроде Слонопотама? – забеспокоился Пятачок. – О, дорогой, милый Кристофер Ро…

– Это книга слов. Ты ищешь одно слово, а словарь подсказывает тебе много других похожих слов.

– А почему тебе не хватает одного слова? – спросил Пятачок.

– Не знаю, – признался Кристофер Робин. – Но разве не интересно узнать и другие слова?

Пятачок нашел слово «СОВА», и книга подсказала ему, что сова – символ мудрости, что суеверные люди считают ее предвестником беды, и еще что «совой» называют человека, который любит поздно вставать.

– А разве мудрость – это не название какого-то зуба? – спросил Пух, поглядев на Сову.

– Мудрость – это ум и много знаний, – ответил Кристофер Робин.

– Точно, – глубокомысленно нахохлившись, подтвердила Сова, подумала немного и повторила: – Точно. – И еще раз: – Точно… Хм. – Ей показалось, что, три раза повторив слово «точно», она произведет впечатление чрезвычайно мудрой Совы, и все сочтут ее мысли очень-очень умными. – Не все здесь так хорошо образованны, Кристофер Робин, как ты и я.

– Ты и я? – переспросил Кристофер Робин.

– Да, – подтвердила Сова. – Мы оба. Именно так. Надеюсь, словарь поможет мне с кроссвордом. Ты не посмотришь, что там у меня по горизонтали?

– Кроссворд? – восхищенно воскликнул Кристофер Робин. – Мы составляли кроссворды в школе.

– А что еще ты делал в школе, Кристофер Робин? – спросил Пух. – У тебя, наверное, были там одни «шестерки»?

– Ладно, расскажу, если хотите, – сказал Кристофер Робин. Школа уже казалась ему забытым сном. – Мы в классе часто шумели, а у учителя географии только один глаз, но он им все-все видит, он даже заставил нас однажды мыть весь этаж – учитель, конечно, заставил, не глаз. А еще у нас была математика, и соревнования по крикету, и конкурс по правописанию.

– По правильнописанию? – переспросил Пух.

– Мы можем и в Лесу устроить такой конкурс, – предложил Кристофер Робин. – Если вы, конечно, согласны. А ты, Сова, могла бы быть судьей.

– Хорошая идея, – важно кивнула Сова. – Пух и Пятачок не виноваты, что они плохо знают слова и поэтому не могут быть судьями.

* * *

В тот вечер, уже засыпая в своей кроватке, Пятачок все расспрашивал Пуха о Словаре.

– Это просто большая книга, Пятачок.

– И она не нападает на маленьких поросят и больших медведей?

– Нет, Пятачок.

– Значит, Словарь совсем не похож на Слонопотама?

– Спи, Пятачок.

– И слова не кусаются? Как ты думаешь, Пух? – подрагивая от страха, уточнил Пятачок. – Послушай, давай оставим на ночь свет. Без света как-то страшно засыпать…

Большой Конкурс по Правописанию назначили на следующий день. По небу быстро проносились легкие, как зефир, облака, но у горизонта собрались тучки, которые почему-то хмурились и хотели завести очень серьезный разговор. Между двумя лиственницами был натянут большой плакат. Этот плакат написала Сова:

«БАЛЬШОЙ КОНКУРЗ ПО ПРАВАПИСАНИЮ!

Все-Все-Все, ДАБРО ПЫЖАловат!»

Из бревен соорудили парты и скамейки. На партах лежали заточенные карандаши и листки бумаги, а на этих листках гордо красовались имена участников, старательно выведенные большими печатными буквами. Сова нацепила на нос пенсне, это пенсне раньше тоже принадлежало дяде Роберту, который считался в совиной семье самым умным и начитанным.

Кролик, Кенга, Крошка Ру, Тигра, Пятачок и Пух были участниками Конкурса. А еще Рано и Поздно, и другие Родственники и Знакомые Кролика (не все, но очень многие).

Небо между тем хмурилось все сильнее. Похоже, собирался дождь.

– Ну, все готовы? – спросила Сова, вынимая из кармашка золотые часы и поднося их к уху. Часы остановились много лет назад и с тех пор показывали три часа пятнадцать минут, очевидно, решив, что это самое хорошее время для того, чтобы остановиться.

Самый Маленький Родственник и Знакомый Кролика обиженно засопел и чихнул.

– Вытащи носовой платок, – посоветовал Кролик.

– Только меня не взяли в участники, – надулся Самый Маленький Родственник и Знакомый и снова чихнул. – Потому что у меня нет даже имени.

– У тебя есть имя, – ответил Кролик. – У всех есть имена. Насколько я помню, тебя зовут Сашка-Букашка.

Сова кашлянула и повторила вопрос:

– Все готовы?

Пятачок грустно думал: как жаль, что это Конкурс по Правописанию, а не по рисованию. Он умел рисовать стол так, что видны были все четыре ножки, а это, согласитесь, очень трудно. А на столе он всегда рисовал вазу с цветами.

Пух подбодрил друга:

– Все в порядке, Пятачок. Конкурс по Правильнописанию – это очень легко, главное – начать.

Пятачок кивнул:

– Начало – это самое сложное. Надеюсь, мы начнем поскорее.

Тигра на своем листке нарисовал «крестики-нолики», и они с Ру принялись играть. Поскольку оба хотели ставить крестики и не желали ставить нолики, игра оказалась очень шумной и бестолковой.

– Я победил! – в один голос воскликнули Ру и Тигра.

В воздухе запахло дождем, и несколько тяжелых капель шлепнулись на листы бумаги. Грохот грома барабанным эхом отозвался по всему Лесу. В небо взметнулась стая скворцов. Сначала они полетели на запад, но тут же передумали и повернули на юго-восток. Над лиственницами сверкнула молния, и другой грохот грома перебил барабаны первого и звонко ударил в литавры.

– Ох, – вздохнул Пятачок. Ну почему сейчас, во время Конкурса? Не хочу мокнуть!

Сова поправила пенсне и впилась в участников таким строгим взглядом, что Самый Маленький Родственник и Знакомый Кролика поспешил скрыться под шляпкой поганки.

– Готовы вы или нет, я начинаю, – объявила Сова. – Первое слово – СМЫЧОК.

Со всех сторон раздались возмущенные стоны.

– А ты сама можешь написать это слово, Сова? – спросил Кролик, и все остальные его под держали.

– Конечно, могу. Но не буду. Мне не положено, – сказала Сова. – Второе слово – РОДОДЕНДРОН.

– А я думал, будет «ПЧЕЛА», – вздохнул Пух.

Пятачок кивнул:

– Я тоже так думал. Мне кажется, не всякий сможет написать этот самый РАДУНДЕРОН.

– Да и зачем кому-то это писать? – подхватил Пух.

– И третье слово…

Но третье слово Сова так и не произнесла, потому что дождинки забарабанили по словарю и по стеклам пенсне. За несколько скунд сверкающие капли дождя окутали весь Лес и весело запрыгали по листочкам. Кристофер Робин вскочил на пень и объявил:

– Друзья, Конкурс по Правописанию отменяется, потому что правописание – штука очень сложная, а в дождь и вовсе невозможная. – Это объявление было встречено всеобщим ликованием. – Приглашаю всех к себе домой, будем играть и печь булочки!

– Как же так, Кристофер Робин? – расстроилась Сова.

– Ничего страшного, Сова. Если Конкурс по Правописанию прерван погодными условиями, приз достается судье, то есть тебе.

Сова сняла пенсне, поморгала, вытерла стекла и спросила:

– Мне?

– Да, Сова, тебе.

И Кристофер Робин торжественно передал ей приз – журнал кроссвордов с ответами в конце. Сова с гордостью приняла приз и глубоко погрузилась в умные мысли.

А потом Кристофер Робин привел всех к себе домой. Кенга напекла замечательные булочки, они просто таяли во рту. А еще был земляничный джем, а с булочками это просто объеденье!

Довольная Сова подошла к Кристоферу Робину и сказала:

– Большая птица из четырех букв – это, без сомнения, СОВА!

– Может быть. Почему бы и нет? – согласился Кристофер Робин.

А потом они все вместе строили игрушечный город, с башенками, мостами и даже с вокзалом. А когда все было построено, Тигра прыгнул в самую середину и все разрушил, но никто не стал его ругать, потому что гроза к тому времени закончилась и из-за холма встревоженно выглянуло вечернее солнце. Однако вскоре на небе появилась луна, давая понять, что солнце уже опоздало и что пришло время расходиться по домам и укладываться спать.

Пух остался у Кристофера Робина и вместе с ним принимал ванну. Вернее, Пух просто сидел и наблюдал. На самом деле, ему хотелось узнать, носит ли еще Кристофер Робин голубые подтяжки. Оказалось, носит (правда, не в ванне).