Текст книги "До последнего"

Автор книги: Дэвид Балдаччи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 45 страниц)

29

Веб ехал по улице, направляясь к дому своей матери. Он так и не решил, что с ним делать. Чтобы его продать, требовалось основательно постараться – причем оформлять все бумаги пришлось бы ему самому. У него не было денег, чтобы нанять для этого агента. С другой стороны, перестраивать или как-то обновлять дом ему тоже не хотелось. Ему вообще не хотелось ничего в нем трогать.

Веб решил заехать в дом матери, чтобы взять кое-что из вещей, так как ему предстояло некоторое время жить на ферме. К себе домой он заехать не отважился. Вполне возможно, что репортеры все еще его пасут. По счастью, кое-какая одежда имелась и в старом доме. Кроме того, он хотел занести на чердак коробку с письмами и фотографиями Харри Салливана. Ему не хотелось их потерять. С другой стороны, он не знал, как быть с отцом. Может, позвонить ему в тюрьму? Но разве это подходящее место для воссоединения со стариком? Хотя как быть, если тому придется гнить в тюрьме до конца жизни? Вполне возможно, это его единственный шанс встретиться с Харри. Любопытно, как меняются взгляды на жизнь после того, как тебя едва не разорвало на кусочки заложенной в телефон бомбой...

Мысли об отце отступили на второй план, когда зазвонил его мобильный. Звонила Клер. Она немного нервничала, но была полна решимости довести дело до конца.

– Я долго раздумывала над тем, о чем мы говорили, и пришла к выводу, что нам следует изменить тактику. Меня интересует несколько вещей, но я собираюсь докопаться до истины иным способом.

– Звучит чрезвычайно умно. Настолько, что я не совсем понимаю, о чем вы говорите.

– Из наших разговоров я поняла, что многое в вашем характере напрямую связано с теми отношениями, которые были у вас с матерью и отчимом. Если не ошибаюсь, вы выросли в доме матери, который потом получили в наследство?

– И что с того?

– Кроме того, вы упомянули, что жить там не собираетесь, а также сказали, что в этом доме умер ваш отчим.

– Я все еще не понимаю, что из этого следует.

– Дело в том, что когда я разговариваю с пациентом, то всегда жду, когда он неосознанно произнесет ключевое слово. И теперь я думаю, что упоминание о доме вашей матери и является тем ключом, который позволит мне отпереть тайную дверь в вашей душе.

– Не понимаю, какое отношение к моему случаю может иметь дом моей матери?

– Не сам дом, Веб. А то, что произошло в этом доме.

Веб не сдавался.

– Ну, умер там мой отчим. Но как это может быть связано с моим психическим здоровьем?

– Об этом знаете только вы один.

– А я вам говорю, что ничего, кроме этого, мне не известно. И уж тем более я не имею представления, какое отношение моя жизнь в доме матери может иметь к тому странному состоянию, которое овладело мною в аллее. Слишком уж много лет прошло с тех пор.

– Вы даже представить себе не можете, Веб, как долго сознание может хранить некоторые вещи, которые, впрочем, в один прекрасный день обязательно прорываются наружу. Меня заинтересовал ваш рассказ о мальчике в аллее. Вполне возможно, что именно встреча с этим подростком и заставила вас вспомнить кое-что из своей прошлой жизни и это особым образом на вас повлияло.

– Я продолжаю утверждать, что не понимаю, о чем вы говорите.

– Все вы отлично понимаете, Веб. Просто ваше сознание отказывается это воспринимать и анализировать.

Веб закатил глаза.

– Вам не кажется, что все это просто какая-то психологическая белиберда?

В ответ на эти не слишком вежливые слова Клер сказала:

– Я, Веб, собираюсь подвергнуть вас гипнозу.

Веба это неприятно удивило.

– Я отказываюсь.

– Но это и вправду поможет нам кое-что выяснить.

– К примеру, умею ли я лаять, находясь в бессознательном состоянии.

– Напротив, находясь в состоянии гипноза, человек получает возможность углубиться в свое сознание. Это не говоря уже о том, что вы будете прекрасно отдавать себе отчет о том, что происходит вокруг, и я не смогу заставить вас делать что-нибудь такое, чего вы не захотите.

– Сомневаюсь, что гипноз нам поможет.

– Этого никто не знает. С помощью гипноза мы можем добраться до таких вещей, которые в обычном состоянии вы подсознательно стараетесь от себя отдалить.

– А может, я намеренно не хочу кое-что для себя прояснять?

– Вы сами не знаете, хотите вы этого или нет. Вы поймете это только во время сеанса. Так что подумайте о моем предложении, Веб, прошу вас.

– Послушайте, Клер, у вас наверняка много чокнутых пациентов. Почему бы вам не уделять больше внимания им? – С этими словами он отключил телефон и свернул на подъездную дорожку.

Войдя в дом, Веб уложил в большую сумку кое-что из одежды и остановился у подножия лестницы, которая вела на чердак, держа под мышкой картонную коробку с письмами Харри Салливана. «Почему я стою здесь? Неужели мне так трудно подняться на чердак? – спрашивал он себя. – Что тут такого? Чердак – он и есть чердак».

Несмотря на то что он говорил Клер, Веб в глубине души испытывал к этому дому странное, почти мистическое чувство.

В конце концов на чердак он все-таки поднялся. Поставив коробку на пол, он хотел было включить свет, но отдернул от выключателя руку и принялся исследовать помещение на предмет какой-нибудь скрытой угрозы. Он делал это скорее инстинктивно. Его взгляд скользил от угла к углу, от предмета к предмету. При этом в его памяти возникали смутные образы, связанные с историей его семейства. Эти образы ему навевали кучи мусора в углах, сваленные на полу книги, висевшие в шкафу вешалки со старой одеждой и скатанные ковровые дорожки, которые раньше покрывали лестницу и подходили по цвету к застилавшему пол первого этажа ковру. Веб наклонился и поднял один из рулонов. Он был тяжелым, твердым и оклеен скотчем. Казалось, он окаменел – от времени и царившего здесь холода. «И зачем мать все это хранила?» – подумал Веб, положив рулон на место.

Веб посмотрел туда, где когда-то лежала груда старой одежды. Сейчас здесь ничего уже не было, но много лет назад, в детстве, это старое барахло служило ему убежищем, где он скрывался от озверевшего отчима. К слову, отчим прятал выпивку и наркотики тоже на чердаке – боялся, что мать их найдет. Была середина семидесятых, страна пыталась преодолеть вьетнамский кризис, и люди, вроде его отчима, которые, кстати сказать, никогда не служили в армии и вообще не брали в руки оружия, позволяли себе чуть ли не ежедневно накачиваться вином и наркотиками, оправдывая все это состоянием тревоги, пессимизма и неуверенности, охватившим общество.

Чердак находился как раз над спальней Веба, и он, лежа по ночам в постели, слышал как у него над головой поскрипывали половицы, когда отчим тайком поднимался туда, чтобы достать из своего тайника выпивку или наркотики. В детстве Веб очень боялся, что в один прекрасный день перекрытия не выдержат, потолок рухнет и Стоктон в буквальном смысле слова свалится ему на голову и от злости начнет его колотить. Вообще, когда Стоктон его лупил, Веб шел жаловаться матери, но ее чаще всего не было дома. По ночам она обычно отправлялась в длительные автомобильные прогулки и возвращалась домой только утром – после того как Веб, проглотив обиду и завтрак, который был вынужден готовить себе сам, убегал в школу. Скрип половиц на чердаке нервировал его до сих пор. Он прикрыл глаза и втянул в себя застоявшийся холодный воздух. И сразу же на него нахлынули видения. Ему снова представилась куча старого тряпья, которая неожиданно взмыла вверх, потом перед его мысленным взором промелькнуло что-то красное, а в ушах эхом отозвались голоса, становившиеся все громче и громче... Веб не мог больше это выносить. Открыв глаза, он в одно мгновение скатился вниз по лестнице и захлопнул за собой дверь. Это видение бывало у него, наверное, уже тысячу раз, и он никак не мог его истолковать. Вернее, не хотел. Добирался до какого-то момента в прошлом, а потом прекращал об этом думать. Но сейчас ему почему-то казалось, что он подошел к пониманию истинного смысла видения ближе, чем обычно.

Закрыв дом, он уселся в свой «меркурий», достал мобильник и бумажку, которую ему вложил в руку Большой Тэ. После этого он посмотрел на часы. Время было подходящее – именно этот час был указан в записке. Он набрал номер. Трубку подняли сразу же, после чего ему был дал ряд указаний. По крайней мере, подумал он, эта шайка действует достаточно слаженно. А из этого следует, что терять зря время ему не придется.

Отъезжая от дома матери, он, перефразируя бессмертные слова ТОЦ, пробормотал:

– Веб Лондон – всему остальному человечеству. В настоящий момент не имею под контролем ни одного объекта.

30

Веб подъехал к дому семейства Романо, чтобы захватить Полли. Когда Романо со своими сумками вышел из дома, в дверях появилась Энджи. Судя по выражению ее лица, она отнюдь не испытывала радостных чувств по поводу того, что ее муж уезжает вместе с Вебом. Веб постарался сгладить это, помахав ей с веселой улыбкой из окна машины. Она ответила ему неприличным жестом, продемонстрировав средний палец правой руки.

Романо загрузил в автомобиль две снайперские винтовки, автомат МП-5, кевларовый бронежилет, четыре полуавтоматических пистолета и несколько запасных обойм.

– Ну и дела... Такое ощущение, что ты собираешься охотиться на Саддама.

– Поступай как знаешь. Я же собираюсь действовать по собственному усмотрению. Парень, уложивший Криса Миллера, все еще на свободе, и если он попытается пристрелить тебя из своей снайперской винтовки, то у меня по крайней мере будет чем его достать. – Повернувшись к Энджи, Романо помахал ей на прощание. – До свиданья, пышечка!

Энджи показала и ему средний палец правой руки, после чего захлопнула за собой дверь.

– Похоже, все это ей не больно-то нравится, – сказал Веб.

– Ясное дело, не нравится. Вообще-то мы собирались поехать в Слайделл, в Луизиану, чтобы навестить ее мамочку.

– Извини, Полли. Так уж получилось.

Романо надвинул на глаза бейсболку с надписью «Янки» и сел в машину.

– А я вот нисколечко по этому поводу не горюю, – сказал он с улыбкой.

Они без всяких приключений доехали до ворот фермы Ист-Уиндз, где были встречены двумя агентами ФБР. Когда они показали свои удостоверения и жетоны, им было разрешено проехать на территорию фермы. После того как Билли Кэнфилда пытались прикончить с помощью вмонтированной в мобильный телефон бомбы, Бюро не жалело усилий, расследуя это дело. Его специалисты тщательно прочесали место взрыва, собрав малейшие фрагменты злополучного телефона. Кроме того, Веб не сомневался, что федералы уже допросили всех обитателей фермы на предмет возможных связей с предполагаемыми убийцами. Ведь кто-то же подложил телефон в хозяйский «лендровер»? Веб, однако, сильно сомневался, что бурная деятельность, которую федералы развили на ферме, пришлась по вкусу Билли Кэнфилду. Как бы то ни было, Веб спас ему жизнь и тем самым заработал себе и Романо пропуск в Ист-Уиндз.

Он как раз закончил обдумывать эту мысль, когда в отдалении появился всадник. Лошадь под ним была великолепная – большая, породистая, с гладкой блестящей шкурой. Все ее движения были настолько гармоничны и слаженны, что она больше напоминала идеально отрегулированный механизм, нежели животное. Вебу приходилось ездить верхом, но в привычку это у него не вошло. Тем не менее он должен был признать, что вид летевшего им навстречу всадника произвел на него сильное впечатление. Всадник был одет в табачного цвета бриджи, высокие черные сапоги и голубой свитер. На руках у него были перчатки, а из-под черного шлема выбивались длинные светлые волосы.

Да ведь это женщина, подумал Веб, опуская стекло и притормаживая.

Поравнявшись с «Меркурием», женщина сказала:

– Я – Гвен Кэнфилд. А вы, должно быть, Веб.

– Точно. А это – Пол Романо. Надеюсь, муж сообщил вам о нашей договоренности?

– Да. И попросил меня показать вам место, где вы будете жить.

Всадница сняла шлем и закинула свои светлые волосы за спину.

Веб еще раз окинул взглядом ее лошадь и сказал:

– Какая красивая у вас кобыла.

– Это жеребец.

– Извините, не сразу разглядел.

Всадница похлопала жеребца по шее.

– Барон на вас не в обиде. Он-то в своей мужской сущности уверен. Правда, дорогой?

– В этом смысле не всем так везет, как вашему Барону.

Гвен выпрямилась в английском седле и посмотрела вдаль.

– Билли рассказал мне о том, что произошло в «лендровере», и я хочу поблагодарить вас за то, что вы его спасли, поскольку он наверняка забыл это сделать.

– Мы просто выполняли свою работу. – Хотя Веб прежде никогда не встречал Гвен, другие ребята из ПОЗ, которые были на суде в Ричмонде, отзывались о ней как о женщине эмоциональной и с сильным характером. Сейчас, правда, она казалась абсолютно спокойной, даже какой-то отрешенной. И слова благодарности, которые она произнесла, были хотя и вежливы, но лишены какого-либо глубокого чувства. Быть может, подумал Веб, после смерти ребенка у нее не осталось никаких чувств?

Веб видел фотографии Гвен Кэнфилд, сделанные во время суда в Ричмонде. Прошедшие годы отразились на ней не так сильно, как на ее муже. Она, можно сказать, отлично сохранилась. Сейчас ей было примерно тридцать пять – тридцать семь лет. Ее длинные светлые волосы блестели, фигура была, как у двадцатипятилетней, а грудь нисколько не обвисла. Помимо всех прочих достоинств у нее было хорошенькое личико с высокими скулами и пухлыми губами. Веб подумал, что если бы она была актрисой, то наверняка сделала бы неплохую карьеру. Короче говоря, это была не всадница, а загляденье.

– Сейчас мы поедем в гараж. Он как раз находится в конце этой дороги.

Гвен, дернув за поводья, развернула своего Барона, ударила его шпорами и что-то громко крикнула. Должно быть, на понятном лошади языке это был приказ скакать как можно быстрее, поскольку Барон взял с места в карьер и полетел как ветер.

По пути ему попалось препятствие, какое обычно используют в скачках с барьерами. Всадница и жеребец перенеслись через него одним махом и поскакали дальше, причем лошадь при этом даже не сбилась с ноги. Веб посигналил, выражая восхищение отважным прыжком прекрасной наездницы. Гвен, не поворачивая головы, помахала ему рукой.

Они подъехали к зданию с высокими окнами и раздвижными воротами, которое Веб видел во время своей первой поездки на ферму. Гвен соскочила со своего Барона и привязала его у входа. Когда Веб с Романо выгружали вещи из машины, Веб знаком дал понять Полли, чтобы он не распаковывал захваченное с собой снаряжение перед носом хозяйки.

Потом Веб внимательно осмотрел окрестности, определяя положение гаража по отношению к хозяйскому дому и другим постройкам на территории фермы. Хозяйский дом отсюда едва просматривался. Повернувшись к Гвен, он сказал:

– Извините, конечно, но нельзя ли нам расположиться в доме? Если вам будет угрожать опасность, мы можем просто не успеть до вас добежать.

– Билли сказал, чтобы я устроила вас в комнатах в гараже. Если вас это по какой-либо причине не устраивает, вам придется обсудить этот вопрос с ним.

«Что ж, – подумал Веб, – я с удовольствием это сделаю». Гвен же он сказал другое:

– Мне очень жаль, что прошлое снова постучалось в вашу дверь, миссис Кэнфилд. Этого не должно было случиться.

– После того, что случилось в Ричмонде, я больше не верю, что в этом мире есть справедливость. – Она посмотрела на него в упор. – Билли сказал, что мы с вами знакомы, но я, к сожалению, вас не припомню.

– Я был членом группы по освобождению заложников, которая в тот день штурмовала школу в Ричмонде.

Она опустила глаза и с минуту молчала. Потом заговорила снова:

– Понятно. Насколько я понимаю, человек, который убил Дэвида, снова на свободе?

– К сожалению, ему удалось бежать из места заключения. Но все мы надеемся, что его скоро поймают.

– Его должны были приговорить к смерти.

– Я не стану спорить с вами по этому поводу, миссис Кэнфилд.

– Зовите меня Гвен. Мы не любим церемоний.

– Хорошо, Гвен. А вы можете называть нас Веб и Полли. Еще раз хочу вам напомнить, что мы приехали сюда, чтобы вы с мужем могли чувствовать себя в безопасности.

Она скользнула взглядом по его лицу.

– Я уже много лет не чувствую себя в безопасности. И сомневаюсь, что мне удастся обрести это чувство даже после вашего приезда.

Она открыла ворота и впустила их в здание. Весь первый этаж здесь был заставлен отреставрированными старинными автомобилями. Веб взглянул на автомобильного фаната Романо и подумал, что от такого изобилия уникальной техники его сейчас хватит удар.

– Это собирает Билли, – объяснила Гвен. – Так что у нас своего рода частный автомобильный музей.

– Боже мой! – воскликнул Романо, присматриваясь к одной машине. – Да это же «штутц-биркэт» с правым рулем. – Полли обошел автомобиль со всех сторон. На лице у него было написано восхищение, как у школьника, впервые попавшего в музей славы чемпионов по бейсболу. – А это «линкольн ле барон» 1936 года. Их всего-то было изготовлено девять штук. – Полли неожиданно сорвался с места, бросился в дальний конец зала и замер. – Веб, это же «дюзенберг ССД спидстер» 1936 года! – Полли посмотрел на Гвен. – Если мне не изменяет память, таких машин было собрано всего две: одна для Кларка Гейбла[5]5
  Кларк Гейбл (1901 – 1960) – известный американский киноактер. В 1934 г. получил «Оскара» за роль бедного репортера в фильме «Это случилось однажды ночью». Наибольшую популярность ему принесла роль Ретта Батлера в фильме «Унесенные ветром» (1939). – Примеч. ред.


[Закрыть], а вторая – для Гарри Купера[6]6
  Гарри Купер (1901 – 1961) – известный американский киноактер. Играл в военных лентах «Прощай, оружие» (1932), «Дела и дни бенгальского улана» (1935). Первый «Оскар» получил за главную роль в фильме «Сержант Йорк» (1941). В 1961 г. ему был присужден «Оскар» за карьеру. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Это правда?

Гвен кивнула.

– Вы хорошо разбираетесь в автомобилях. Этот экземпляр и вправду принадлежал в свое время Куперу.

У Романо был такой вид, что казалось, он сейчас упадет в обморок.

– До чего красивая... – пробормотал Романо. Повернувшись к Гвен, он добавил: – Я хочу, чтобы вы, Гвен, знали, что для меня большая честь находиться под одной крышей с этими легендарными автомобилями.

Веба от этих его слов едва не стошнило.

Гвен посмотрела на Веба, покачала головой и едва заметно улыбнулась уголками рта.

– Судя по всему, машины – любимые игрушки вашего приятеля. А у вас, Веб, есть игрушки?

– Да вроде нет. У меня и в детстве-то игрушек не было.

Гвен пристально на него посмотрела и сказала:

– На втором этаже находятся две спальни, две ванные комнаты и полностью оборудованная кухня. Это историческое здание. В колониальные времена здесь находились кареты и различные экипажи, а также размещался обслуживающий персонал. В 1940 году тогдашний владелец переоборудовал это здание под пожарное депо. Когда Билли купил эту ферму, он тоже перестроил его по своему вкусу. Но помещений для гостей здесь не так уж много. Да и к чему, когда в большом доме двадцать спален?

– Подумать только, двадцать спален! – воскликнул Романо.

– Когда я жила на ферме неподалеку от Луисвилля, у нас на семь человек были только две спальни.

– Насколько я знаю, Билли тоже из небогатой семьи, – сказал Веб.

– Грузоперевозка – непростой бизнес, но ему удалось в нем преуспеть.

– Ваш муж жаловался на то, что эта ферма вытягивает из его кошелька всю наличность, – произнес Романо. – Но хочу вам заметить, что эти автомобили стоят весьма недешево.

Гвен впервые за все время широко улыбнулась, и Веб не смог не ответить ей улыбкой.

– Вы скоро сами убедитесь в том, что Билли любит жаловаться. Особенно на нехватку денег. Уверена, он не забыл вам сказать, что вложил в эту ферму все свое состояние. Кстати, так оно и было. Но он наверняка не сказал вам, что первый жеребец, которого мы продали, выиграл дерби в Кентукки и пришел третьим в Прикнессе.

– И как звали эту лошадку?

– Царь Давид, – тихим голосом ответила Гвен. – Мы, конечно, ничего из призовых денег не получили, но зато нас включили в список перспективных конезаводчиков. А все благодаря тому, что у нас есть чистокровные кобылицы, от одной из которых и родился Давид, хотя производитель был так себе.

– Ничего удивительного. Мне кажется, что при воспроизведении лошадиного потомства природа отвела главную роль именно кобыле.

Гвен с любопытством на него посмотрела.

– Я тоже так считаю... Ну так вот, после того как царь Давид прославился в дерби, о ферме Ист-Уиндз узнали все в графстве, кто имеет хотя бы малейшее отношение к лошадям и скачкам. По этой причине нам теперь не составляет труда продать лошадь за хорошие деньги. Тем более что помимо Давида мы вырастили еще несколько призовых лошадей. Сейчас наши однолетки расходятся хорошо. Не поймите меня неправильно – содержать ферму по разведению чистокровных лошадей и впрямь очень дорого. Но, несмотря на все жалобы Билли, я полагаю, что мы с этим неплохо справляемся и наши труды окупаются.

– Рад слышать, – сказал Веб. – Насколько я понимаю, вы перебрались в эти места вскоре после суда?

Она не стала отвечать на этот вопрос.

– Если вам что-нибудь понадобится, позвоните нам домой, и мы сделаем все необходимое. Номер записан на стене рядом с телефоном на втором этаже. – С этими словами она повернулась и вышла, да так стремительно, что Веб и Романо не успели ее поблагодарить.

Они поднялись на второй этаж и осмотрели свои апартаменты. Комнаты были обставлены антикварной мебелью, а их отделка отличалась элегантностью и изяществом. Веб не сомневался, что к этому приложила руку Гвен. Билли Кэнфилд мало походил на любителя обустраивать помещения.

– Шикарное местечко, – сказал Романо.

– К сожалению, оно находится далеко от дома, где живут люди, которых мы должны защищать. И это мне не нравится больше всего.

– Тогда позвони Бейтсу. Пусть он позвонит Кэнфилду и обо всем договорится. Я к тому, что это не наше дело. Мы солдаты и обязаны делать то, что нам говорят.

– А как ты находишь Гвен Кэнфилд?

– Симпатичная женщина. К тому же настоящая леди. Кэнфилду повезло с женой – ничего не скажешь...

– Распакуй снаряжение, Полли, и пойдем прогуляемся по округе. Я хочу найти Кэнфилда. Уж коли мы его охраняем, то должны по крайней мере находиться с ним рядом. Вполне возможно, нам придется работать посменно.

– Как в добрые старые времена, когда мы были снайперами.

– Ну и храпел же ты тогда.

– Больше не храплю. Энджи меня от этого излечила.

– Не может быть! Как же ей это удалось?

– Мне не хотелось бы вдаваться в подробности, Веб...

Едва выйдя из гаража, они сразу же столкнулись с Перси Бейтсом.

– Ну что – удалось что-нибудь узнать о бомбе? – спросил Веб.

– Техники говорят, что это было весьма хитроумное устройство. Мы тут порасспросили работников на предмет того, кто мог ее подложить, но пока ничего не выяснили. Ясно одно: телефон оказался в машине не случайно.

– Значит, нужно иметь в виду и людей, которые живут поблизости. Откуда нам знать – может, здесь окопался член «Свободного общества»? – сказал Веб.

Бейтс с озабоченным видом кивнул.

– То-то и оно. «Свободное общество» вербует своих сторонников по преимуществу в сельской местности вроде этой, где живут малообразованные белые парни, которые любят оружие, с тоской вспоминают добрые старые времена и испытывают комплекс неполноценности по поводу того, что отстали от жизни и не сумели приспособиться к этому постоянно меняющемуся миру.

– А какая сейчас обстановка в штаб-квартире «свободных» в южной Виргинии?

– Наши люди присматривают за ними, но пока там все спокойно. Ясное дело, им не следует высовываться после того, что они натворили, и они это отлично понимают. Они не дураки и знают, что их подозревают в тяжких преступлениях и что за ними ведется наблюдение. Если бы у нас была хоть одна надежная ниточка, мы бы быстро ее размотали и взяли их за горло.

– А где Кэнфилд? Хотелось бы знать, где находится человек, которого ты должен охранять.

– Гвен тоже придется охранять, – сказал Бейтс. – Она получала такие же угрозы, как и ее муж.

Веб как следует обдумал слова Бейтса.

– Что ж, мы с Полли можем, конечно, действовать порознь, но вообще-то здесь нужно куда больше людей. Ист-Уиндз – огромная ферма.

– Две тысячи акров и шестьдесят восемь построек. Я уже говорил с Кэнфилдом по этому поводу, но он заявил, что если на территории его фермы появится хотя бы еще один федерал, то он подаст на меня в суд. И я ему верю. Так что охранять Кэнфилдов придется пока вам двоим. Но ты, Веб, помни, что наши люди будут неподалеку и в любой момент придут тебе на помощь.

– Очень на это надеюсь, Пирс.

– Не сомневайся. И вот еще что, Веб...

– Что?

– Спасибо тебе за то, что спас мне жизнь.

* * *

Они нашли Билли Кэнфилда в «конном центре». Он осматривал переднюю ногу у жеребца. Немо Стрейт и двое молодых людей в костюмах для верховой езды внимательно наблюдали за его действиями.

– Лучше вызвать ветеринара, – сказал Кэнфилд, обращаясь к молодым людям. – Возможно, это только ушиб, но вероятность перелома тоже нельзя исключать, хотя очень надеюсь, что это не так. – Когда один из молодых людей отправился выполнять порученное ему задание, Кэнфилд крикнул ему вслед: – И не забудь сказать кузнецу, что если он и впредь будет снабжать меня дрянными подковами, то я найду себе другую мастерскую. Я просил его в прошлый раз завезти мне клеящиеся подковы, но он и об этом забыл...

– Слушаю, сэр.

Кэнфилд потрепал лошадь по шее, вытер тряпкой руки и подошел к позовцам.

– Кажется, вы говорили о кузнеце? – спросил Романо.

– А кто же еще, по-вашему, подковывает лошадей? – удивился Кэнфилд. – Раньше они работали на фермах круглый год, но теперь хороших кузнецов мало. Приезжает раз в неделю на грузовике какой-то слесарь и вместо настоящих кованых подков продает тебе дешевую штамповку. Подковы, между прочим, стоят довольно дорого, но кого сейчас заставишь их ковать? Дело это тяжелое, связано с работой у раскаленного горна и довольно опасное. Ведь лошадь, когда ее подковывают, так и норовит огреть тебя копытом.

– А что такое клеящиеся подковы? – поинтересовался Веб. На этот вопрос ответил Стрейт:

– Иногда у животных сильно истончается роговой слой на копытах. Это часто бывает у лошадей, привезенных из Европы, поскольку здесь и климат, и пища, и почва совершенно иные. Поэтому, пока они проходят акклиматизацию, подковывать их тяжелой подковой на гвоздях опасно. И тогда им на копыта специальным клеем наклеивают легкие подковы, которые, если они, конечно, хорошо сделаны, вполне в состоянии продержаться месяц или два.

– Похоже, вашему делу надо долго учиться – чтобы понимать все эти тонкости, – сказал Веб.

– А я вот всегда быстро всему учился, – сказал Билли. Потом, переведя взгляд на Бейтса, спросил: – Ну, долго вы еще будете допрашивать моих ребят? Им, между прочим, работать надо...

– Мы собираемся покинуть вашу ферму в самое ближайшее время.

Кэнфилд посмотрел на Веба, а потом ткнул пальцем в Бейтса.

– Он рассказал мне про убийства, совершенные с помощью телефона, и про все такое прочее. Хочу вам заметить, что вы отреагировали на опасность моментально.

– Я тоже быстро учусь, – сказал Веб.

Кэнфилд с любопытством на него посмотрел.

– Что еще в таком случае вы хотели бы узнать?

– Я хотел бы как следует изучить вашу ферму. Исходить ее вдоль и поперек.

– Придется вам избрать в провожатые Гвен. У меня лично для таких прогулок совершенно нет времени.

Веб посмотрел на Романо.

– Пока я буду изучать вашу ферму, с вами будет находиться Полли.

Кэнфилд, казалось, готов был уже вспылить, но в последний момент взял себя в руки.

– Ладно. – Кэнфилд перевел взгляд на Романо. – Вы умеете ездить верхом, Пол?

Романо мигнул и озадаченно посмотрел сначала на Веба, а потом на Кэнфилда.

– В жизни не садился в седло.

Кэнфилд обнял Полли за широкие плечи и ухмыльнулся.

– Полагаю, вы учитесь так же быстро, как и ваш партнер?