Текст книги "Слуга Дракона"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 41 страниц)

Шарина приказала себе дышать медленно, но это мало помогло. Она никак не могла справиться с бешеным сердцебиением. Девушка даже засомневалась: действительно ли она слышит голос рептилии или же это всего лишь галлюцинация, вызванная напряжением последних… часов… дней? Сколько времени прошло с тех пор, как огромная птица унесла ее от друзей?

– Можешь убрать свой нож, – спокойно произнесла тварь. – Я не причиню тебе вреда. И, кроме того, он абсолютно бесполезен против меня. Я уже давно мертв… Ты даже не можешь представить, насколько давно.

В голове Шарины раздался клокочущий звук, больше всего похожий на зов леопардовой лягушки. Она решила, что это, скорее всего, смех. Эта мысль необъяснимым образом успокоила девушку.

Она вернула нож в ножны, застегнула язычок из тюленьей кожи вокруг рукояти.

– Кто ты? – осторожно спросила она. – Мое имя тебе известно.

Существо пожало плечами. Ответило:

– Колонисты называют меня Драконом, – его длинная челюсть вытянулась, указывая направление, откуда пришла Шарина. – Я имею в виду людей, похожих на тебя. Мой народ давно уже мертв.

– Почему они хотят убить меня? – задала Шарина вопрос, мучивший ее. – Что ты сделал им? Почему они так тебя боятся?

– У них не больше причин бояться меня, чем у меня, давно мертвого, бояться их! – воскликнул Дракон. Его рот на последнем слоге закрылся так резко, что Шарина услышала явственный щелк! – будто от реальных зубов. – Они варвары, которые признают только страх и жестокость.

Он слегка наклонился вперед – однако Шарина отметила, что он не убирает четырехпалых рук со стола и не переходит через его призрачную границу.

– Но ты не такая, Шарина. Если хочешь, ты можешь уйти отсюда без помех и препятствий. Но в этом случае…

Девушка положила руку на черную роговую рукоять ножа. Она знала: как оружие нож сейчас бесполезен, но его гладкая прохлада помогала сохранять спокойствие.

– … ты должна отдавать себе отчет, что никогда не увидишь свой дом. Или же ты можешь выбрать службу мне. Поверь, это будет только на пользу тебе и твоим друзьям.

Шарина выпрямилась, опустив руки.

– Я не буду служить Злу, – громко сказала она. Дракон ответил еще более раскатистым смехом.

– Я не Зло, Шарина ос-Рейзе, – сказал он. – Но и не Добро, если уж на то пошло. Поступив ко мне на службу, ты будешь служить мне. Но обещаю: если ты не разочаруешь меня, то скоро убедишься, что я – хороший хозяин.

Шарина наконец поняла, что казалось ей странным в голосе Дракона. Он не имел эха, в то время как ее собственные слова отзывались целым хором…

Шарина посмеялась про себя. А какова, в конце концов, альтернатива? Вернуться в селение? О, здесь выбор куда богаче: ее могут убить сразу, по-простому, или же долго и утонченно мучить…

Челюсти Дракона раздвинулись в зубастой усмешке. Его бесплотный голос отозвался:

– Боюсь, там не слишком утонченное общество. Хотя для тебя могут сделать исключение.

Он слышит мои мысли!

Шарина сцепила пальцы и потянулась.

– А вы другое дело, не правда ли? – невозмутимо проговорила она.

– Если ты решишь служить мне, тебя ждет дальний путь, – продолжал Дракон, проигнорировав ее выпад… чисто змеиная непреклонность. – И весьма тяжелый… даром что домой ведет. Видишь ли, я могу указать направление, но не смогу защитить тебя.

Во время разговора Дракон не моргал, как это делают люди, но периодически его глаза скрывались за появляющимися сбоку мембранами: то правый глаз, то левый. Это сбивало с толку, впрочем, как все остальное в Шарининой ситуации.

Девушка наклонилась и принялась массировать обеими руками затекшие икры.

– Если я соглашусь, что мне нужно будет сделать? – спросила она, не поднимая головы.

Перелет с птицей и сумасшедший бег по ночному лесу отняли у нее много сил. Шарине хотелось отдохнуть, но она не видела ни скамейки, ни стула, а сесть на пол означало бы оказаться у ног Дракона. Интересно, есть ли у него когти на ногах? Его пальцы выглядели бы вполне человеческими, если бы не тонкие чешуйки, покрывавшие их вместо кожи.

Не отвечая на ее вопрос, существо встало и поставило правую ступню на стол перед собой. Его челюсти выдали подобие улыбки. Высокие котурны из позолоченной кожи не мешали разглядеть, что если на ноге и присутствовали когти, то совсем небольшие.

– Я направлю тебя к месту, – продолжал Дракон. – Там ты найдешь объект, который необходимо уничтожить. Это будет самая опасная часть всего предприятия.

Шарина снова выпрямилась. Даже в обуви на высокой подошве Дракон был гораздо ниже ее. Он снова уселся и ждал ответа.

– И что это за объект? – как можно равнодушнее спросила девушка.

– Мумифицированное тело, – ответил Дракон. – Мое мумифицированное тело, если быть точным.

В голове у Шарины снова раздался драконий смех. Его пальцы растопырились и снова сжались на блестящей столешнице. Шарина решила, что это какой-то традиционный ритуал.

– Видишь ли, когда-то я был великим волшебником, – сказал Дракон, в его голосе звучали веселые нотки. – Моя мумифицированная плоть сохранила определенную власть над силами, которыми я управлял до того, как расстался с жизнью. Так вот… те, кто пытается использовать мое тело в своих целях, должны помнить…

Игривое настроение Дракона мгновенно испарилось. На лицевых костях рептилии отсутствовали мышцы, ответственные за мимику у млекопитающих, но Шарина вдруг поняла, каким именно взглядом смотрит удав на кролика в последний миг его жизни.

– … что они могут пробудить дух, некогда облеченный в эту плоть.

– И кто же использовал твою мумию? – спросила Шарина. В глубине сознания она тщетно пыталась переварить услышанное, картины опасности сменялись всепоглощающей чернотой неизвестности.

– Маги, – коротко сказал Дракон. Его длинные пальцы беззвучно постукивали по столу: беззвучно, поскольку ни сами они, ни мебель не существовали в материальном мире. – Дураки. – Снова широкая безгубая улыбка. – Они не друзья ни тебе, Шарина, ни твоим друзьям. В этом я могу поклясться.

Дракон снова наклонился вперед.

– Но тебе придется дать ответную клятву, Шарина ос-Рейзе. Если ты возьмешься за эту службу, поклянись своей честью и душой, что не свернешь с пути, не остановишься на половине дороги, пока не завершишь порученное тебе дело.

– Если ты будешь честен со мной, – медленно и четко проговорила Шарина, – я тоже сохраню верность своему слову. Клянусь в этом Госпожой, Королевой Небес.

– Я видел многое благодаря своему искусству, – задумчиво проговорил Дракон, – но мне так и не довелось лицезреть Божество, которому поклонялся мой собственный народ. Как, впрочем, и ваших, человеческих Богов.

Шарина только покривилась.

– Возможно, я плохо смотрел, – сказал Дракон наконец. Девушке показалось, что она услышала – ощутила? – тень одобрения в его словах. – Так или иначе, я принимаю твою клятву, Шарина ос-Рейзе. Если выживешь, то порадуешься нашей сделке.

У Шарины будто гора с плеч свалилась. Ее унесли прочь от всех и от всего, что она знала. Она очень надеялась, что Дракон вернет ее к тем, кого она любила… но в любом случае у нее снова появилось свое место в мире. Она перестала ощущать себя щепкой на волнах океанов пространства и времени.

Шарина улыбнулась. Вот уж никогда не думала стать слугой доисторического мага, но она точно так же не представляла себя раньше принцессой, окруженной слугами и льстецами. Вслух девушка заметила:

– Что ж, мне доводилось выполнять и менее приятную работу.

– Тогда к делу, – подытожил Дракон. – Сейчас ты выйдешь из здания и пройдешь к арке в конце аллеи – напротив ворот через которые вошла. Там будет трон. В его полом основании найдешь змеиную кожу и золотую брошь.

Изображение Дракона стало нематериальным и волнистым, как твари, появлявшиеся в Вэллисе возле моста; однако по меньшей мере гигантская птица показала себя вполне реальной. Шарина потерла синяк от когтей на левом плече.

– Заберешь змеиную шкуру с собой, – продолжал Дракон. Его безгубый рот двигался в такт словам, но Шарина сомневалась в том, что челюсти рептилии способны были издавать понятные звуки. – Она тебе пригодится, когда доберешься до места. Брошь продашь и этими деньгами будешь пользоваться в пути.

– Продать – в этом селении? – недоверчиво спросила Шарина.

Дракон рассмеялся.

– Для здешнего народа торговля – это то, что ты делаешь, когда у соседа столько же копий, сколько у тебя, – сказал он. – Кроме того, они даже не поймут, что ты имеешь в виду под словом «деньги». Но вот их потомки поднялись, как минимум, на одну ступеньку. Ты продашь брошь на следующей остановке.

Шарина кивнула, ничего не сказав. Ее реплики только замедляли поступление информации, поэтому она решила молчать.

Дракон издал мягкое шипение в знак одобрения.

– Когда достанешь змеиную кожу и брошь, – продолжал его холодный, нечеловеческий голос, – встанешь под аркой и будешь ждать, пока луна достигнет зенита. Как только момент настанет, тебя переместят на следующий уровень.

Шарина попыталась вспомнить, насколько высоко находилась луна, когда она пробралась в убежище. Нахмурившись, она произнесла:

– Осталось недолго.

– Совершенно верно, – согласился Дракон. – После перемещения занимайся делом и жди, пока я не свяжусь с тобой.

– И сколько времени это займет?

– Столько, сколько нужно, – ответил Дракон. – Ступай, Шарина.

Светящаяся призрачная ниша потускнела, рассыпалась на отдельные точки, затем и вовсе исчезла. Может, все это ей только привиделось, так же как и голос? Когда девушка обернулась, ее глаза уже достаточно привыкли к темноте, словно не видели ни малейшего света за последние полчаса. Она смогла разглядеть внутреннюю дверь – прямоугольник лунного света, проникающий в здание через то самое отверстие, которое послужило ей входом.

Единственный выход… Шарина направилась туда, размышляя, сколько времени займут поиски арки. Луна уже почти достигла зенита, значит, в ее распоряжении оставалось несколько минут.

Проходя мимо статуи в центральной комнате, девушка обратила внимание, что странный запах исчез.

Только теперь, задним числом, подсознание Шарины смогло его определить. Ей припомнилась ранняя весенняя буря в их родной Барке, которая повалила огромный дуб на холме. Вывороченные корни обнажили гнездо зимовавших под ними змей. Там стоял такой же запах.

Глава 10

Теплые солнечные лучи, проникавшие в открытую дверь замка, вернули Кэшела к жизни. Но не совсем… Юноша долго еще лежал, ощущая, как жизненные силы постепенно возвращаются в его тело. Наверное, так же себя чувствует обычная горошина, которую уверенная рука крестьянина вывернула из стручка и бросила в землю, чтобы она проросла на ярком солнышке.

Из окрестных лесов доносилась целая гамма привычных запахов: жизнь там била ключом. Но эти ароматы не проникали в дом Ландура. Окрестный луг и стоявший на нем замок хранили свою стерильную атмосферу. Они жили собственной жизнью, и нельзя сказать, чтобы Кэшел чувствовал себя здесь очень уютно. Во всяком случае, ему не хотелось бы задерживаться в замке надолго.

Улыбка – немного грустная – тронула губы юноши. Такое же чувство возникало у него подле сестры, когда она бывала в дурном настроении. Что, скажем прямо, случалось нередко.

Кэшел немного прошелся туда-сюда: тем неспешным шагом, которым обычно плелся вслед за отарой. Все тело болело. К тому же силой он сейчас вряд ли поспорил бы с новорожденным котенком. Да уж, в лучшие времена он двигался чуток побыстрее. Хотя, откровенно говоря, редко видел надобность в спешке.

Размышляя над всем этим, парень для пробы крутанул посохом перед собой, затем перехватил его на полпути. Посох двигался легко, как вода в мельничном колесе.

Он усмехнулся. Ничего, жить можно. Не такой уж он малахольный котенок!

Растения, в народе называемые «весенним яблоком», ковром устилали землю во дворе. Хотя сейчас, на исходе лета, листья уже начинали увядать, плоды зрели и наливались – там и сям мелькал оранжевый бочок.

Сегодня утром Кэшелу не было нужды торопиться. Ландур уж точно никуда не денется.

Каждый раз столкновение с колдовством – в той или иной форме – дорого обходилось Кэшелу. Вот и сейчас: юноша чувствовал себя так, будто накануне целый день толкал тяжеленную тачку. Возможно, конечно, на сей раз причина его слабости крылась в истории с Ландуром… ну ладно, будем называть вещи своими именами – в убийстве Ландура.

Но и Кольва приложила тут руку – это несомненно. Она при помощи своих мерзких серых щупальцев пыталась высосать из юноши жизненные соки, и похоже, недолгого сна и солнечного света недостаточно, чтоб полностью восстановить утраченное. Кэшел как сейчас помнит: стоит, помахивает своими чертовыми пиявками и плотоядно улыбается, будто ласка над разорванной глоткой цыпленка.

И вот теперь эта тварь гуляет себе по свету, потому что Кэшел освободил ее! Нет смысла закрывать глаза и притворяться, что ничего не произошло.

В верхушках деревьев зашелестело. Здесь, под холмом, ветер почти не чувствовался, но время от времени его порывы ворошили крупную листву огромного старого дуба. Тогда солнечные зайчики плясали по лицу юноши, по калине, разросшейся вдоль тропинки… и на сердце становилось легче.

Как же его угораздило размозжить голову именно тому парню, к которому Теноктрис послала за помощью? Ужасно жалко… Но, оглядываясь на минувшие события, Кэшел понимал: это неминуемо должно было случиться. Если б Ландур потрудился объяснить ситуацию, а не рявкать на него как на цепного пса… возможно, все сложилось бы по-другому.

Не исключено, правда, что у волшебника не оставалось времени растолковывать, как да почему… Но ведь он долгие годы вел себя подобным неприятным образом. Мог бы и сообразить, что с незнакомцами лучше вести себя повежливее.

Неподалеку от Кэшела раздалось хриплое карканье. Подняв глаза, он увидел старую ворону, сидящую на орешнике: казалось, она о чем-то предостерегает юношу. Под его взглядом ворона тяжело сорвалась с ветки и перелетела подальше, так, что крона дерева оказалась между ней и человеком на земле. Но не замолчала… Ее скрипучее «кар!» напомнило Кэшелу треск мачты, ломающейся во время шторма.

Юноша обогнул березовую рощицу и снова очутился перед массивными бронзовыми воротами в отвесном обрыве. Он замер на месте, инстинктивно выставив перед собой посох.

К своему удивлению, он обнаружил, что тело Ландура изменило местоположение. Куча мелких лесных животных оттащила его подальше от порога и теперь – Пастырь свидетель! – занималась тем, что копала канаву для погребения.

Еноты поспешно юркнули в заросли кустарника, который рос у подножия холма, – так, что Кэшел успел только заметить мельтешение полосатых хвостов. Парочка опоссумов поспешила в том же направлении; третий замешкался, подслеповато моргая на невесть откуда появившегося человека. Мгновение – и он тоже исчез.

Зато кроха белка решила, видимо, отстаивать свою территорию. Распушив хвост и низко наклонив голову, она шипела и тараторила какие-то угрозы на своем, на беличьем наречии. На земле перед ней валялось белое корневище, явно извлеченное из будущей могилы.

– Прочь! – крикнул Кэшел, замахнувшись на грызуна медным наконечником посоха. – Кыш отсюда!

Белка подскочила на месте, спружинив на задних лапках. Ей-богу, Кэшел не помнил, чтобы кто-то так злился на него. Время от времени такое случалось: живые существа пытались напасть на него, но причина крылась не в каких-то поступках парня, а в том беспорядке, что царил в их головах.

Ну ладно, ладно… На сей раз он виноват. Он убил Ландура.

Не сводя глаз с белки, Кэшел присел на корточки и нащупал камень в сырой глинистой почве. Белки – смышленые, хоть и маленькие, твари… и с зубами их шутки плохи. Если бы он попытался отпихнуть ее своим посохом, то она наверняка кинулась бы вверх по деревяшке к его горлу. А вкладывать силу в удар Кэшел не решался: ему не хотелось убивать существо из этого мира, которое, возможно, по-своему было право.

Хотя он по-прежнему не понимал, что он мог сделать, когда Ландур наседал на него со своим мечом?

Юноша осторожно поднял кулак с камнем.

– Пошла прочь отсюда! – шикнул он на грызуна. Последнее предупреждение… и весьма серьезное. С такого расстояния Кэшел вряд ли промахнется.

То ли белка вняла его словам, то ли у нее просто кончился запал – но она метнулась в сторону и в мгновение ока вскарабкалась на верхушку соседнего кизила. Какое-то время она раскачивалась на ветвях и поливала бранью подлого врага. Затем скрылась в листве, подобно остальным лесным жителям, занятым своими важными и шумными делами.

Кэшел поморщился. «Сделанного не воротишь», – подумал он. Он еще раз посмотрел на кучки земли, насыпанные животными. Затем, обойдя кругом, присел над трупом Ландура, чтобы хоть рассмотреть его как следует.

Вообще говоря, трудно выглядеть достойно с проломленным черепом. Но тем не менее юноша не мог не отметить волевой подбородок и сильные плечи покойника. И при этом такое нелепое одеяние! Беленая туника исключительно неудобна в повседневной носке: любая грязь бросается в глаза, как грозовое облако на чистом небе. А о толстом парчовом переднике с золотой вышивкой и говорить не стоит.

Кэшел по-прежнему не мог придумать, что же ему делать. Может, перенести Ландура поближе к дому и похоронить на склоне холма? Или же закончить могилу, которую начали рыть лесные звери? Кстати, лопата бы не помешала. В замке юноша не видел никаких инструментов, но не исключено, что за домом имеются надворные постройки. Надо бы посмотреть.

Занимая себя текущими проблемами, Кэшел старательно отодвигал глобальные вопросы, неминуемо возникавшие в его ситуации. Теперь, когда по его вине погиб единственный человек, на чью помощь он мог рассчитывать, юноша не представлял себе, как разыскать Шарину. И – если на то пошло – как вообще выбраться из этого времени и пространства?

Ну ладно… раз уж он собирается в дом за лопатой, почему бы не захватить с собой тело Ландура? Если потом он все же решит доделать эту могилу, то всегда можно принести его обратно.

Кэшел положил свой посох на землю и принялся просовывать его под труп. С момента смерти прошло уже достаточно времени, чтобы окоченение прошло и мышцы стали дряблыми, как мокрая шерсть. Сейчас юноша поднимет свой посох и…

– И что теперь? – раздался визгливый голосок. – Ты уже выпустил на свободу монстра и убил хранителя. Может, теперь ты планируешь сожрать его тело, чтоб достойно завершить начатое?

Кэшел резко отпрыгнул, развернувшись в воздухе и вскинув посох поперек груди.

Ему показалось, что кто-то подкрался к нему сзади. Но там никого не было.

– Ловко, – одобрил голосок. – Не собираешься ли показать номер с тарелкой на носу в следующем отделении?

Кэшел снова развернулся. Вгляделся в открытые ворота: не там ли прячется остряк-невидимка? Внутрь холма вел длинный коридор, но он был пуст, насколько позволял видеть проникавший солнечный свет. К тому же, если б человек разговаривал в туннеле, неминуемо возникло бы эхо. Голос же, который слышал Кэшел, скорее, верещал, как цикада.

Юноша обернулся в сторону леса.

– Кто это говорит? – крикнул он. Тело само заняло боевую стойку: ноги на ширине плеч, пальцы зарылись поглубже в землю, чтоб обеспечить устойчивость при работе с посохом.

– Ну, давай рассмотрим возможные варианты, – пропищал голосок. Он шел из-под ног Кэшела. – Что мы имеем? Прежде всего Ландур… но боюсь, у него будут большие сложности с устной речью. Трудно, знаешь ли, разговаривать, когда твоя верхняя челюсть раздроблена на двадцать кусочков. Не говоря уж о том, что мозги вытекли наружу.

Юноша опустился на колени, наклонившись к правой руке мага. Кусок грязи, который налепила Кольва поверх кольца, отвалился – очевидно, когда тело переворачивали.

– Далее… можно предположить, что ты разговариваешь сам с собой, – продолжал зловредный голос. – Лично меня бы это нисколько не удивило. Но сильно сомневаюсь, чтоб ты произнес нечто столь же умное. Ну и наконец…

Кэшел повернул к себе кольцо, чтобы рассмотреть камень. Он оказался просто огромным – величиной с утиное яйцо. К тому же не граненный, как обычно, а гладко отполированный. В глубине черно-лилового камня мерцала звезда: пять светящихся черточек, будто схематический человечек на детском рисунке – «палка, палка, огуречек…»

– … остаюсь я – Криас, демон кольца, – завершил свою тираду голос. Кэшел почувствовал, что кольцо вибрировало под его пальцем, как горлышко поющей птицы. – Ну, и каков правильный ответ? Давай договоримся, я тебе я даю три попытки…

Юноша снял кольцо с пальца мертвеца и повернул его так, чтобы свет падал прямо на оправу. Он определил камень как сапфир, но такой темный, что вряд ли его оценили бы карточные шулеры, которые как воронье налетают в Барку на Овечью Ярмарку. Им требовались яркие, блестящие драгоценности, способные приковать взгляд жертвы и отвлечь ее от их проделок.

Туманная звезда в глубине камня изменила свои очертания: теперь она напоминала человечка, который стоял подбоченясь.

– Ну так? – требовательно произнесло кольцо.

– Доброе утро, мастер Криас, – вежливо поздоровался Кэшел. – Я чужак в этих местах и очень надеюсь, что вы поможете мне своим советом.

* * *

Мастер Копрату, главный служащий Управления Флотом, стоял слева от Гаррика и вместе с другими сановниками наблюдал за маневрами военных кораблей, проводившимися на реке.

– Ваше Высочество, – обратился он, – поверьте, это ошибочное решение! И опасное для Королевства.

С другой стороны голос лорда Валдрона прорычал:

– Сестра забери всю эту затею с солдатами на веслах! Для защиты Королевства нам нужны настоящие солдаты, а не гребцы со своими деревяшками – и не шайка ремесленников и городских бездельников!

– Наверное, впервые в жизни эти двое пришли к согласию – расплылся в улыбке король Карус, – но не обольщайся: такая идиллия ненадолго.

– Да по-моему, они в неплохой форме, Копрату, – мягко возразил Гаррик, стараясь не слишком демонстрировать собственное удовлетворение. – Гребут достаточно ровно, а выносливость появится со временем.

Маневры проводились в естественной запруде ниже Вэллиса, которая регулярно образовывалась, когда избыточная масса ила закупоривала нормальный отток воды из Белтис во Внутреннее Море. Сегодня показывала себя первая эскадра Королевского флота – десять трирем, укомплектованных копейщиками из новой фаланги.

Озерцо получилось достаточно глубоким для проходки военных кораблей с полной загрузкой и достаточно широким, чтобы учения эскадры не создавали угрозы – вернее сказать, серьезной угрозы – для торговых судов. Но исходили из того, что подобная тренировка в ограниченном водоеме не столь опасна для новоявленных моряков, как в открытом море. Ведь эти люди раньше не форсировали большего водного пространства, чем лужа перед собственным домом.

– Но, Ваше Высочество, большинство этих парней даже не поднимались на палубу до того, как вы их ангажировали в качестве гребцов! – возмутился Копрату, будто читая мысли Гаррика. Факты те же, оценки разные.

Во времена восстания адмирала Ниткера Копрату исполнял обязанности интенданта при Военно-морском арсенале в Вэллисе, хотя носил гордое звание Главы Арсенала – привилегия аристократа. Большая часть бюрократического аппарата флота была упразднена, когда подразделения королевы захватили морскую базу на маленьком островке Эшкол неподалеку от устья Белтис. Гаррик назначил Копрату ответственным за снабжение своего флота. Почти все корабли уцелели в ходе мятежа, но вот кадры пришлось полностью реорганизовывать.

– Честно говоря, гораздо больше их прошлого меня волнуют нынешние достижения, – заметил Гаррик. – А они, на мой взгляд, совсем не плохи – после двухмесячных тренировок.

Лорд Зеттин, в прошлом Кровавый Орел, ныне, несмотря на яростные протесты со стороны Валдрона, возведенный в звание адмирала флота, должно быть, заметил Гаррика на наблюдательном пункте. Эскадра разбилась на две половины, которые остановились друг против друга. С флагмана раздался сложный сигнал: два долгих гудка трубы в сопровождении бряцания цимбал.

– Спаси нас Госпожа! – взвыл Копрату. – Этот титулованный идиот собирается потопить себя и все корабельное оснащение, за которое я отвечаю!

– Господин Копрату, следите за своим языком! – достаточно громко сделал ему замечание Гаррик. На самом деле он вовсе не являлся таким уж поборником вежливости. Просто знал: если сейчас он не одернет простолюдина, то это сделает лорд Валдрон – но уже кулаком… если не мечом. На Зеттина главнокомандующему наплевать, но вот к чести аристократов он относится очень трепетно.

Перестраивая армию, Гаррик взял за образец фаланги гребцов короля Каруса. Они формировались из бывших крестьян и горожан, способных подвести гребное судно к мятежному острову. Затем, предполагалось, они высаживаются на берег, вооруженные легкими щитами и двадцатифутовыми копьями. Такая фаланга могла каменной стеной противостоять кавалерии и прорвать строй вражеской пехоты, как шило сапожника протыкает кожаную подошву.

Но все это – при условии изрядной тренировки. В противном случае фаланга становилась опасно громоздкой, не способной отразить атаку с фланга – разве что удариться в паническое бегство. Это вовсе не означало отказа от самой идеи, просто возрастало значение усиленных тренировок.

И сейчас – с подачи адмирала Зеттина – происходило именно это. Гаррик нахмурился. Нет, Зеттин отнюдь не идиот, хотя со стороны могло так показаться. Сейчас он приказал своим кораблям провести сквозной прорыв.

Обе шеренги из пяти трирем попарно двинулись навстречу друг другу.

Если происходит лобовое столкновение – нос в нос, то оба корабля обречены на потопление. При сквозном же прорыве рулевой так направляет судно, чтобы оно прошло бок о бок с вражеским. В последний момент гребцы по команде втягивают свои весла внутрь корпуса и проезжают носом по весельному ряду противника, круша его. Сила удара заставляет вальки весел беспорядочно дергаться, ломая руки-ноги несчастных вражеских гребцов, пробивая груди и, таким образом, окончательно выводя из строя пораженный корабль. Вот такой вот маневр.

Выигрыш обеспечен… но только при условии, что ваши собственные гребцы успели вовремя убрать весла. Если же нет, помоги им Госпожа! – то их положение ничуть не лучше, чем у врагов.

В настоящий момент десять трирем шли навстречу друг другу, разгоняясь до таранной скорости. Предельная скорость используется только для маневрирования, поскольку слишком стремительный удар сокрушил бы всмятку не только корпус жертвы, но и самого атакующего. В данном же случае скорость сближения удваивалась за счет встречного движения с обеих сторон. Во всяком случае, расстояние между обеими шеренгами сокращалось угрожающе быстро.

Снова застрекотали цимбалы. Какое-то время – очень недолгое – Гаррик слышал только шипение воды, которую рассекали гибкие корпусы трирем. А затем…

Затрещало дерево, раздались крики. Два судна после удара изменили направления движения и плыли теперь в стороны под непонятным углом. Люди продолжали кричать.

Лорд Валдрон метался, проклиная все на свете. Мастер Копрату стонал о поломанных веслах – не менее полудюжины на одной из трирем! Остальные советники составляли безымянный хор: кто ахнул, кто гикнул – в зависимости от того, с каким чувством смотрел этот грандиозный спектакль.

Гаррик порадовался, что Лиэйн осталась во дворце присутствовать при передаче дел помощников лорда Тадая кабинету Птерлиона, нового казначея. Уж ей-то лучше других известно, какая мясорубка творится в трюме замешкавшегося корабля.

Карус, наблюдавший представление глазами Гаррика, вынес свой вердикт.

– Не так уж плохо, – раздался его одобрительный шепот в голове юноши. – Они умудрились разойтись.

Но там погибли люди, – едва слышно пробормотал Гаррик.

На что король пожал плечами и возразил:

– Что поделать, приходится выбирать: потерять нескольких в учении или же всю армию в первом же реальном бою. Поздравляю – ты обрел отличного командующего в лице Зеттина.

– Сомневаюсь, что вам удастся сделать моряков из этого сброда, – прорычал Валдрон. – А также готов поклясться своим честным именем, что и солдаты из них никудышные!

– Возражаю, милорд, – проговорил Аттапер, вежливо, но непреклонно. Его семья была не менее знатной, чем валдроновская… хотя по части богатства – тот мог купить его с потрохами. Оба аристократа старались прилюдно не давать волю чувствам, но ни за что на свете не собирались уступать друг другу. – Не могу сказать, каковы наши парни в индивидуальном бою… их ведь этому и не обучали, в конце концов. Но построй ребят плечом к плечу в каре – и они будут стоять прочнее Таможенной Башни.

– Если мы мечтаем, чтобы Орнифол объединил вокруг себя все Острова, – произнес Гаррик, – то мы должны убедить в этом остальных правителей. Если надо – то и силой.

– Мы же разбили герцога Сандракканского возле Каменной Стены и посадили на трон короля Валенса! – огрызнулся Валдрон. – Но тогда мы использовали настоящих солдат – землевладельцев, а не какую-то шушеру, не имеющую даже возможности оплатить собственные копья и щиты!

– О да! – с горечью подтвердил Гаррик. Его устами сейчас говорил король Карус, и все силы юноши уходили на то, чтоб удержать руку подальше от рукояти меча. – А вы помните, Валдрон, как королевские солдаты дружно валялись на палубе корабля, перевозившего их, и выблевывали собственные кишки? А теперь скажите мне: насколько близки вы были к тому, что Валенс лишится головы, а Королем Островов станет герцог Сандракканский? Не чересчур ли?

– Что?! – взревел Валдрон, сжимая кулаки. Кровавые Орлы, до того благоразумно державшиеся в сторонке и присматривавшие за публикой, придвинулись ближе. Лорд Аттапер начал поспешно расстегивать пряжку плаща, который намеревался намотать на левую руку в качестве щита.

Валдрон резко отвернулся и в сердцах двинул слугу, стоявшего наготове с подносом. На нем лежали накрытые кисеей марципаны – на тот случай, если кто-то из аристократов проголодается. Парень взвизгнул и отскочил назад, но поднос из рук не выпустил.

– Лорд Валдрон, – произнес Гаррик, стараясь унять гневную дрожь. Он злился на своего несносного предка и на себя самого за то, что дал ему волю. – Прошу простить мой тон. Я продолжаю настаивать на правильности своего плана – строить боевой порядок нашей армии на основе фаланг гребцов, но это ни в коей мере меня не извиняет. Поверьте, я не имел намерения оскорбить вас. Ведь это ваши войска сражались и выстояли у Каменной Стены.

– Прости, парень, – прошептал Карус. – Я тебя больше не подведу.

Валдрон кивнул не оборачиваясь – видать, гнев все еще кипел в его душе.