Текст книги "Прорыв"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

Соавторы: Билл Фосетт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– Возможно, – Амани поднялся. – Что ж, меня ждут другие пациенты.

– Конечно.

– Я загляну попозже.

– Целитель.

– Адмирал.

Снова сигнал связи.

– Как человек?

– Я сообщу тебе о любых изменениях, Капитан.

– Мы прибудем на «Острый Зуб» через несколько часов. Целитель. Как только будем на станции, человека переправят на другой корабль. Позаботься, чтобы он дотянул до этого момента.

– Приказ ясен, Капитан.

– Знаю, что ясен, братец. Потрудись его исполнить.

Амани проглотил гнев. Он снова символически склонил шею, как и много раз до этого. Трусы всегда так делают, и минутные вспышки неповиновения на самом деле не имеют значения.

Ну а что же тогда имеет значение? Адмирал очень точно сказал: что может сделать один человек, или один халианин, чтобы изменить порядок вещей?

Уже давно раздался щелчок отбоя, а он все еще размышлял над этим вопросом.

– Спасибо, что рассказал мне, – промолвил Стоун. Его лицо казалось сероватым в тусклом свете ламп, но он не потерял присутствия духа.

– Ты был готов умереть за свои убеждения, – сказал Амани. Это меньшее, что я мог бы для тебя сделать.

– Я не смогу устоять, – сказал Стоун. – Жаль, наши думают, что я уже мертв. Они могли бы изменить часть информации, которую я сообщу.

– Военные тайны?

– Есть немного. Но, как и большинство подобных тайн, они скоро устареют.

– Адмирал. Мне… мне жаль, что тебе придется пройти через это.

– Спасибо.

В своей кабине Амани набрал код Даму.

– Да? Что стряслось, Целитель? – Командир был недоволен. – У меня на носу стыковка и нет времени на твою болтовню.

– Я хочу потребовать исполнения братского долга.

– Что? Сейчас?

– Сейчас. – Амани почувствовал радость, услышав изумление в голосе Даму, но постарался сдержать себя.

– Черт тебя возьми, Амани!

– Это «мое право и по закону…

– Не говори мне об этом треклятом законе! Я знаю, что это твое право!

– Ну и?

– Ладно. Давай сюда, прямо сейчас! Я дам тебе положенное время, не больше. Отбой.

Амани поспешил в капитанскую рубку. Между братьями существовало право одного открытого разговора. Любой из братьев мог потребовать его в любое время и в любом месте, и закон требовал, чтобы другой это признал. Это было делом чести, и отказаться было немыслимо. Амани никогда не думал, что воспользуется им, но появилось нечто, что ему необходимо узнать.

Дверь в рубку распахнулась. Несмотря на высокомерие Даму было ясно, что он заинтригован требованием брата.

– Ладно. Я слушаю.

– Неужели ты действительно считаешь меня трусом, Даму?

– И это все? Ты потребовал открытого разговора только для этого? Не стоило беспокоиться, братец. Я бы и так тебе ответил.

– Так ответь.

– Да. Ты трус. Ты предпочел отречься от чести, укрывшись за своей так называемой профессией.

– Потому что я выбрал жизнь, а не смерть.

– Да, потому что халианин, который не убивает, отрекается от своих предков! Наша цель – разить врага! Наша кровь требует этого! Никто кроме халиан не должен обладать силой!

– И нет места состраданию? Или жалости? Нет силы без убийств?

– Прекрати ныть, Амани!

– Даже если это ведет к смерти нашей расы?

– Не важно, к чему это ведет! Ты ничего не понимаешь ни в чести, ни в храбрости! Ты упиваешься кровью солдат, которых даже не достоин касаться!

– Мы получили наши имена в один день, Даму. Мы оба выдержали Испытание Пустыней.

– Это была не война!

– Понимаю. Чтобы проявить храбрость, нужна война.

– Да! И кровь. Я командир, потому что моя кровь горячее твоей, – отозвался Даму. – И так будет всегда. Ты можешь только служить и повиноваться мне, Амани, потому что ты ущербный. Неполноценный. Трус. Ты не понимаешь, что значит смотреть в лицо смерти и смеяться.

Амани кивнул, будто соглашаясь, но перед ним открылось совершенно иное. Вопрос, которого он так долго избегал. Потребовался враг, человек, чтобы в конце концов задать его.

– Это все, Целитель?

– Да. Это все.

– Тогда убирайся. Отправляйся назад к своим трусам и нытикам. Мне пора заняться стыковкой.

– Теперь уже скоро прибудем? – спросил Стоун.

Амани, сидевший на стуле подле его кровати, кивнул.

– Очень скоро.

– Ладно. Кто-то теряет, кто-то находит.

Амани потянулся к футляру у себя на поясе и извлек оттуда один единственный хирургический коготь – короткое изогнутое лезвие с углублением на конце. Он держал его между пальцами и покачивал из стороны в сторону, наблюдая, как на отточенной стали пляшут отблески света.

Стоун вдруг с интересом посмотрел на него.

– Красивая вещь, этот хирургический скальпель, – сказал Амани. Почти лениво он положил скальпель на маленький столик у постели Стоуна. – Однако не в тех руках он опасен.

Стоун какое-то время смотрел на коготь, потом перевел взгляд на Амани.

– А если предположить, Главный Целитель… что один из твоих важных пациентов вдруг взял, да и умер. Что тогда станет с тобой?

– Это маловероятно. Я очень хороший Целитель.

– Но ответь просто, чтобы удовлетворить мое любопытство.

– Думаю, меня сочли бы неисполнившим свой долг. Последовало бы понижение в звании вместе с потерей статуса в клане. А затем – казнь, конечно.

– Понимаю.

– Но так как я хороший Целитель, то маловероятно, чтобы один из моих пациентов умер неожиданно для меня. А если такое произойдет, то, значит, так будет лучше.

– Даже принимая во внимание твой долг?

– Иногда, Адмирал, у нас есть еще и высший долг.

– Ага.

Амани поднялся.

– Думаю, я где-то оставил свой хирургический скальпель. Мне лучше пойти поискать его. Кто-нибудь мог подобрать его и случайно перерезать себе коронарные артерии. – Амани коснулся своей шеи. – Такая неосторожность привела бы к быстрой и безболезненной смерти.

Амани повернулся, чтобы уйти.

– Прощай, Адмирал.

– Прощай, Целитель. Спасибо. Ты храбрый человек.

– Не человек. Халианин.

– Может, здесь и нет большой разницы.

– Возможно, ты прав, Адмирал.

Когда корабль состыковался со станцией, Амани в своей кабине почувствовал несравнимое ни с чем чувство покоя. Он взял верх над своим братом и порядком вещей, и даже резкий и неистовый стук в дверь его каюты не мог прогнать это чувство умиротворенности. Возможно, жажда мира была действительно слабостью характера. Но даже если это и так, то его народу придется рано или поздно развивать эту слабость, или их уничтожат. Халиане могут взять верх над людьми, хотя Амани это казалось маловероятным, но что будет, если однажды им придется столкнуться с кем-то гораздо более могущественным, например с Первыми Чужаками? Война с таким противником может оказаться самым настоящим самоубийством. Почему же его народ не видит этого?

– Главный Целитель, это… это человек! – Стук ассистента становился все более и более настойчивым, но Целитель не обращал на него внимания.

Амани придется дорогой ценой заплатить за свой поступок.

Он пожал плечами. В конце концов, важно то, что он поступил так, как считал нужным. Стоун был прав. Огромная машина может остановиться из-за исчезновения одной маленькой шестеренки. Кто знает?

Даже слабость характера может спасти расу.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Ястребиный Коготь попал в переплет. Пробираясь к секретной базе халиан, он угодил в кратер, а там засели отвратительные клыкастые твари – штук сто, по крайней мере. Почти чудом бравому Ястребиному Когтю удалось перестрелять половину врагов, но тут над кратером с диким ревом завис боевой корабль халиан.

Под сумасшедший хохот халианского адмирала жерло гигантской плазменной пушки величиной с небоскреб медленно стало нацеливаться на доблестного героя Флота. Грянул выстрел, сверкнули плазменные молнии. Но отважный герой мужественно стоял, широко расставив ноги, сжимая в вытянутой руке пистолет, наставленный на бронированную вражескую тушу. За спиной героя скорчилась еле живая от страха дочка сенатора, которую он недавно вызволил из беды, куда более страшной, чем смерть.

И в этот момент вдруг откуда ни возьмись появился серебристый корабль с хорошо знакомыми зрителям очертаниями и одним выстрелом разнес в клочья огромную пушку халианского дредноута.

– Разве ты был не один? – нежнейшим голоском промурлыкала очаровательная красавица.

– Разумеется, не один. Со мной всегда и повсюду разумный корабль» Дэрв «, – бесстрастно проинформировал красотку Ястребиный Коготь, вынося ее на руках из руин вражеского дредноута.

Не веришь – не смотри.

Диана Дуэйн, Питер Морвуд. СМЕЛАЯ ПОПЫТКА

От хвоста до тупого рыла было не меньше сотни метров, но по сравнению с двухкилометровым дредноутом Флота эта туша казалась просто малюткой. На ее поверхности, как на шкуре зебры, светлые отражающие зеркальные полосы чередовались с темными поглощающими. Форма, тусклые надписи и знаки различия на корпусе свидетельствовали – крейсер принадлежит халианам, но разговор внутри корабля велся на человеческом языке.

– Минерва, как самочувствие?

– Хорошее. Все системы функционируют нормально. – На всякий случай она на мгновение прислушалась к своим внутренним датчикам, убедилась, что у нее действительно все в порядке, и саркастически спросила: – Ты во мне сомневаешься?

– Нет, что ты. Просто…

– Просто тебе захотелось о чем-нибудь поговорить, но ничего более умного ты не смог придумать, – перебила она. – Как я тебя хорошо понимаю, мой дорогой Рой!

Рой Малин, лейтенант Флота – уже не салага, а потому вполне способен понимать разнообразные подколки и достойно на них реагировать. Но одно дело, когда шуточки отпускают твои товарищи, и совсем другое, когда это проделывает корабль, на котором тебе предстоит идти в дальний рейс. Конечно, этот разумный корабль ХМ14376, класса» Олимп «, тоже может стать его боевым товарищем, а вернее – боевой подругой, но все-таки…

Перед встречей с Роем Минерва накрасилась и принарядилась. Естественно, вместо женского платья ее облачили в мощную броню, а вместо макияжа – боевая окраска корпуса. Рой с первого взгляда понял, что означает этот индейский раскрас – Минерву загримировали под халианский фрегат.

Обычно внутри разумного корабля работал так называемый» мускул»– младший собрат разумного корабля, обученный несложной работе. Имелся свой «мускул»и у Минервы. Но на этот раз ей предстояло отправиться в дальний полет не с ним, а с лейтенантом Роем. О причинах, заставивших командование Флота выбрать именно его, оставалось только догадываться. Но главную причину можно было выразить одним словом – ум.

Для выполнения этого важного и сложного задания необходимо прежде всего умение действовать «по обстановке и в соответствии с поступающей информацией»– любимое выражение штабных разведчиков. Кто и как добывает секретную информацию – об этом Рою знать не следует. Не интересовало это и Минерву, о чем она ему недвусмысленно намекнула в первой же ознакомительной беседе. Главное, что такая информация поступает. Спасибо бойцам «невидимого фронта». После того, как Рой освоился в новом жилище и ответил на всевозможные вопросы Минервы – некоторые вполне тактичные, а некоторые – просто неприличные, – она четверть часа ворчала по поводу того, что на ее замечательный каркас во время недолгой стоянки в орбитальном Порту бригада техников напялила какой-то хлам, а сверху еще покрыла все это толстенной броней, донельзя обезобразив ее наружность.

Первая неделя знакомства, когда они болтали о том о сем, присматриваясь друг к другу, имела решающее значение для обоих. Дело в том, что Минерва имела не искусственный интеллект, а самый настоящий человеческий мозг. Да, много лет тому назад она была человеком. Судьба распорядилась так, что Минерва родилась с уродливым и нежизнеспособным телом. Но новорожденной девочке не дали умереть. После длительного обучения и тренировок ее мозгу доверили управлять кораблем Флота. Такие корабли назывались разумными. Несмотря на жутковатое обличье, Минерва все же не утратила человеческие черты – в чем-то она так и осталась женщиной. А потому по законам Флота Минерва имела право отвергнуть не понравившегося ей партнера. Более того, как и любой другой человек, она имела право отказаться от смертельно опасного задания и могла бы продолжать выполнять свою прежнюю работу со своим «мускулом». В отличие от добровольца Роя, Минерва еще не приняла решения и пребывала в глубоком раздумье – заниматься ли ей и дальше относительно безопасной рутиной или отправиться в дальнее рискованное путешествие, именуемое «разведка в глубоком тылу противника»? Именно поэтому начальство Флота так пристально следило за развитием отношений Роя и Минервы. Понравится ли он ей? Согласится ли она идти с ним в разведку? Ведь для такого сложного задания обычный корабль не годился, шансы есть только у разумного. А заставить разумный корабль нельзя, он должен захотеть сам.

Рой Минерве понравился. За долгое время службы на Флоте Минерва сменила три корабля и повидала немало «мускулов». Четверо из них погибли на ее глазах, некоторые вышли в отставку и умерли от старости. От этого и от многого другого она сделалась циничной. Мозг, управляющий кораблем, живет намного дольше людей, но даже для корабельного мозга возраст Минервы был весьма и весьма почтенным. Но едва ли старая леди когда-либо задумывалась о своем возрасте и грядущей смерти. Такие досужие мысли она старалась гнать прочь, предпочитая заниматься делом. Конечно, когда-нибудь, когда она устанет и одряхлеет, вот тогда ей и придется задуматься о тихом местечке, о последней обители, но это будет когда-нибудь потом… Не скоро… Пока не хочется умирать.

Но во время инструктажа, когда им впервые объяснили суть задания, Минерва поняла, что своей смертью она, скорее всего, не умрет…

– …не следует забывать о структурных изменениях, внесенных в оболочку корабля ХМ14376… – монотонно бубнил капитан первого ранга Агато на инструктаже.

– Сэр, теперь мой корабль называется ХР14376, – резко перебила его Минерва, подчеркнув букву «Р». Рой улыбнулся, польщенный ее вниманием к мелочам, связанным с его персоной. – А что касается всех этих изменений, из-за которых я стала похожа на халианку, то они меня тяготят как… – Голос ее смягчился и стал женственным. – Мне почему-то кажется, что приблизительно такие же ощущения испытывает обычная женщина во время беременности.

Капитан Агато уже часа полтора долдонил общие фразы. Рой чувствовал, что нетерпение Минервы нарастает. И прекрасно понимал – капитан испытывает неловкость – будь его воля, он с радостью отказался бы от нелегкой задачи объяснять смертникам, каким образом они должны забраться туда, откуда нет выхода. Агато пытался скрыть свою неловкость, отгородившись от инструктируемых официальным тоном, который вполне гармонировал с его погонами и застывшим лицом, унаследованным от рода Нихонхов. Рой подмигнул линзам Минервы. В ответ искусственные зрачки на мгновение сузились.

– Капитан, – заговорила Минерва, – исходя из специальности моего нового боевого товарища, а также, основываясь на тех навигационных сведениях, которые в связи с предстоящим полетом Центральный компьютер записал в мою электронную память, я позволила себе сделать определенные выводы, которые собираюсь представить вашему вниманию. Если я ошибусь, пожалуйста, поправьте меня.

Рой едва сдержал улыбку – очень уж удачно удалось Минерве спародировать и окарикатурить официальный тон капитана. Агато от такого ехидства поначалу растерялся, но быстро взял себя в руки.

– Ммм… Хорошо, – наконец, сказал он. – Излагайте ваши выводы. В случае необходимости я поправлю.

«Поправлять» капитану пришлось всего пару раз, да и то это были лишь незначительные реплики. Анализ Минервы оказался точнее анализа Адмиралтейства. Складывалось впечатление, что там наверху попросту забыли, что новым кораблем управляет не новичок, а мозг Минервы, умудренный долгим опытом и отягощенный знанием всей подноготной Флота.

– Мне кажется, капитан, – продолжала Минерва, – что даже в этом идиотском обличье, с грудой хлама под броней я смогу долететь до родной планеты халиан и дать в случае необходимости отпор любому халианскому кораблю, не считая, разумеется, их гигантских дредноутов.

– Родная планета? – от удивления Агато разинул рот. – Как вы догадались, что мы хотим послать вас именно туда?

– А куда же еще? После того, как халиане обнаглели настолько, что атаковали штаб Флота, после этого невиданного разгрома, начальство Флота должно было наконец набраться решимости и во что бы то ни стало выяснить, откуда берутся эти чертовы халиане, дабы как следует… успокоить их в самом логове. Разве я не права, сэр?

Капитан уткнулся в свои бумажки – невиданный анахронизм при современной технике – потом с легким вздохом спрятал их в антикварный портфель (Минерва знала, что в древние времена такие штуковины были в моде). Очевидно, капитан понял, что ничего нового в этих листках для Минервы нет, а значит, они сейчас попросту неуместны.

– Верно, – сказал он наконец. – Вам поручается найти родную планету халиан. У вас есть неплохие шансы добраться туда. Мы установили на корабле систему наведения, снабженную самыми последними разведданными. Вам остается лишь включить ее и автопилот. Она приведет вас прямо к халианскому парадному подъезду.

– Я бы предпочел черный ход, – осторожно сказал Рой, тщательно следя за своим голосом, чтобы не выдать нарастающего беспокойства. Все-таки, как он ни старался, нервные обертона прорвались наружу. – Или, если продолжать метафору, неохраняемое окно, если такие существуют у халиан. А ты как считаешь, Минерва?

Минерве тоже не нравилась затея начальства, но она, в отличие от Роя, не боялась выразить свое недоверие умственным способностям начальства и не стеснялась в выражениях.

– Я считаю, – ядовито заговорила она, – что начальство Флота хорошо позаботилось о том, чтобы мы добрались до цели. Премного благодарю за отеческую заботу. Но как мы доставим добытую нами информацию обратно? Вы почему-то забыли упомянуть об этом, капитан.

– Мы снабдим вас автоматическими сверхбыстрыми информационными ракетами, оснащенными сверхнадежной памятью. Они доставят Флоту добытые вами разведданные.

– Информационные ракеты?! Превосходно! А нам, выходит, возвращаться необязательно?!

В эти слова Минерва вложила столько желчи и яда, что Рой ни за что не поверил бы, если бы не слышал это своими собственными ушами. Неужели такое возможно по отношению к начальству? Ну и баба! Вот влип!

– Позвольте мне договорить, корабль ХР14376! – повысил голос капитан Агато.

Разведчику Рою Малину в этот момент захотелось умчаться куда глаза глядят, подальше от этой скандальной разборки, от смертельного задания. Да пропади оно все пропадом!

По-видимому, затравленный взгляд выдал его с головой, хотя Рой даже не шевельнулся. Капитан резко повернулся к нему, словно плазменную пушку на мишень, грозно нацелил на него свой взгляд и заорал:

– Лейтенант Малин! Сидеть!

– Рой! Ни с места! – почти одновременно оглушила его из мощного динамика Минерва ревом в сто двадцать децибелов.

Бедняга Рой, разумеется, остался сидеть на месте, как сидел, хотя больше всего на свете ему хотелось провалиться сквозь землю. Но земли-то под ногами как раз и не было – он сидел в каюте корабля, который скоро унесет его в черную бездну космоса на верную погибель.

Капитан потряс головой, как бы приводя в порядок барабанные перепонки, чуть не лопнувшие от рева Минервы, и снова повернулся к ее линзам.

– Ну зачем же так кричать?

– А зачем посылать нас на безнадежное дело? – раздраженно ответила Минерва. – Впрочем, – чуть смягчилась она, – это не ваша идея. Такие идейки обычно приходят в головы умникам из отдела Мейера.

– Могу заверить вас, что адмирал…

– Имеет только те идеи, что подсовывают ему его люди. Именно по этой причине он перетащил их за собой с прежнего места, когда стал адмиралом.

– Хм…

– Вот именно, капитан, хм… Больше вам нечего мне сказать.

– Минерва, – робко подал голос Рой, пытаясь ее успокоить.

– Не вмешивайся, Рой, тебя это не касается, я сама разберусь с ним. Это уже не первый случай, когда начальство Флота пытается…

– Как это, черт возьми, не касается! – не вытерпел Рой. – Я ведь тоже иду на задание! Или эта информация затерялась в твоей необъятной памяти?

Несколько секунд тянулась гнетущая тишина. Наконец Минерва издала странный звук, состоящий из множества частот и обертонов, который, по-видимому, должен был означать, что она покашливает, прочищая свое несуществующее горло, а потом заговорила:

– Это верно, но если бы ты знал, в какие истории мне приходилось попадать по милости этих… Капитан, вы, кажется, хотели что-то сказать?

– Да. Во-первых, у лейтенанта Роя Малина тоже немалый опыт, иначе мы бы не выбрали его для столь ответственного задания. Разве вы, Минерва, не изучили файл с его личным делом?

– Нет! – сердито ответила Минерва. – Этот файл, насколько вам известно, секретный, а его местонахождение и пароль вы не удосужились мне сообщить.

– Ну, это легко поправимо. Соединитесь с каналом Разведка 1, войдите в директорию Досье: и введите пароль «Дельта Дельта».

– Сделала. Все равно ничего не получается.

Центральный компьютер разведки выдал файл с личным делом Роя Малина лишь после того, как Агато показал компьютеру через видеокамеру свою физиономию и назвал имена и некоторые другие данные нескольких секретных сотрудников.

Минуту Минерва молчала, изучая послужной список Роя. Когда она заговорила, в ее голосе прозвучало неподдельное уважение к новому «мускулу»:

– Значит, ты и есть тот самый разведчик? Флагман «Стоун», операция у планеты Свободнорожденная… Ну почему ты мне ничего не сказал об этом?

Рой просто пожал плечами. Вспоминать о тех давних кровавых событиях он не любил, слишком уж тяжело… Дредноут успел протаранить один вражеский корабль, а потом его правый борт взорвался, не выдержав града торпед и очередей плазменных пушек. Рою пришлось провести трое суток в каюте медленно вращающегося дредноута, прислушиваясь к шипению воздуха, медленно вытекающего в вакуум сквозь мелкие трещины и пробоины, для заделки которых не хватило аварийного запаса клея. Электроэнергию батарей надо было экономить, поэтому Рою пришлось выбирать – или сразу погибнуть от космического холода, или медленно умирать в темноте. Лишь через трое суток, когда Рой начинал задыхаться от недостатка кислорода, пришла помощь…

Из каюты, покрытой инеем и провонявшей гарью, его вытащил спасательный отряд Флота.

– …вовсе не штабная крыса, – услышал Рой, очнувшись от кошмарных воспоминаний, голос капитана Агато, что-то втолковывающего Минерве. – Мне тоже пришлось побывать в переделках, поэтому я знаю, что вам необходимо для того, чтобы выбраться из вражеского логова. У вас будут не только ракеты для доставки информации. Перед самым отлетом на задание на борту установят новейшее электронное оборудование, разработанное нашим научно-исследовательским отделом после экспедиции к Вифезде.

– Боюсь, эта волшебная электроника нам не поможет, – вдруг услышал Рой свой собственный голос как бы со стороны. Очевидно, общение с Минервой влияло на него не лучшим образом. Въевшееся за все предыдущие годы чинопочитание улетучивалось прямо на глазах.

– Неудивительно, лейтенант, – Агато даже не глянул в его сторону, по-прежнему уставившись в линзы Минервы. – Я и сам не очень-то доверяю электронике. Но почему бы вам просто не воспользоваться предложенным вам оборудованием? Не исключено, что оно все-таки пригодится. Будьте благодарны нашим ученым, они потратили на вас немало времени и сил.

– Не хотела бы показаться слишком наглой, но позвольте все же полюбопытствовать, что это за оборудование? – язвительно осведомилась Минерва. Рой заподозрил, что однажды ей уже довелось испытать на собственной шкуре очередное изобретение военной разведки, и результат, судя по ее реакции, оказался плачевным.

– Эта штуковина называется импульсным трансивером. Он перехватывает и анализирует радиосигналы, которыми обмениваются охранные беспилотные корабли и спутники, обнаруженные нами вокруг Вифезды, и может перепрограммировать их бортовые компьютеры так, что они примут ваш корабль за свой, а халианские корабли будут считать вражескими. Таким образом, если случится худшее и вам придется вступить в бой, тогда вы включите трансивер, и халианские беспилотные корабли вам помогут.

– Если, – передразнил его Рой, облокотился на спинку кресла и принялся изучать свои ногти. – Не сочтите меня невнимательным, но я хочу уточнить одну маленькую деталь. Если я вас правильно понял, импульсный трансивер был разработан после экспедиции на Вифезду?

Агато кивнул.

– А в настоящем бою этот трансивер испытывался?

На этот раз Агато не шелохнулся. Рой бросил взгляд на линзы Минервы.

– Вот как, – лаконично прокомментировала Минерва, ее тон выразил больше, чем десяток слов.

– Но лабораторные испытания прошли очень успешно, – поспешил оправдаться Агато. – Использовались настоящие халианские бортовые компьютеры, снятые с подбитых кораблей и восстановленные нашими умельцами. – Он помолчал. Официальная маска сошла с его лица, появилась горькая улыбка. – Конечно, боевых испытаний не было. Все же я настоятельно рекомендую вам этот трансивер. Он может вам очень пригодиться.

– А если он не сработает?

– Тогда, лейтенант Малин, вы с Минервой погибнете с той же вероятностью, как и в том случае, если трансивера у вас не будет. Но я уверен, что он сработает.

– Минерва, что ты об этом думаешь? – спросил Рой, продолжая пристально рассматривать свои ногти, словно стараясь не встретиться с нею взглядом. Он понимал, что пытаться скрыть свои мысли от корабельного мозга – дело достаточно безнадежное, поскольку видеокамеры понатыканы всюду, и Минерва при желании может не только наблюдать за ним из любой точки в любом ракурсе, но и следить за его температурой, сканировать ультразвуком, анализировать малейшие оттенки голоса и так далее и тому подобное. Короче говоря, это покруче, чем детектор лжи.

– Я думаю… думаю, мы должны пойти на это, Рой. Давай согласимся…

Минерва взяла на себя пилотирование, а Рой погрузился в изучение разведданных, записанных в память бортового компьютера перед отлетом. Через три недели они достигли границы. Дальше начиналось халианское пространство. Тут маскировка Минервы выдержала первую проверку – пограничные крейсеры Флота приняли ее за халианский корабль и преградили ей путь.

Конечно, эти три крейсера просто-напросто честно выполняли свою работу. Ввиду особой секретности задания Флот не оповестил никого, даже собственных пограничников о том, что они должны пропустить корабль ХР14376, замаскированный под халианский фрегат. А пограничникам хорошо известны повадки халиан – их корабли то и дело вторгались в пространство Альянса, что-нибудь разоряли и грабили, а потом поспешно уходили. Вот и корабль Минервы походил на такого лихого разбойника, возвращающегося домой после набега. Рой все это прекрасно понимал, но, согласитесь, в любом случае обидно, когда по тебе начинают стрелять свои, тем более, когда сразу три крейсера расстреливают тебя в упор. Последовали страшные пять секунд диких перегрузок, когда Минерва металась, как бешеная, уклоняясь от залпов. Даже противоперегрузочное кресло не помогло – Роя вывернуло наизнанку.

Яростно выпустив три снопа ракет и три очереди из пушек, Минерва каким-то чудом проскочила в узкую щель между крейсерами и бросилась в халианское пространство со сверхсветовой скоростью, мгновенно оставив ошалевших пограничников далеко позади.

Позже Рой много раз просматривал видеозапись этого прорыва. Оказалось, что Минерва подрывала свои ракеты и пушечные снаряды перед самой броней крейсеров, чтобы не нанести вреда своим пограничникам. Почти одновременные взрывы на мгновение слились в ярчайшие голубовато-белые ореолы, окутавшие бравую тройку крейсеров и ослепившие их датчики на мгновение, которого Минерве хватило, чтобы ускользнуть за границу.

– А неплохие огненные жакеты я им справила, – похвасталась Минерва. – Небось, ребятки наложили в штаны или где там у них помещаются их мыслительные органы.

– Минерва, из-за твоих кульбитов меня вырвало.

– Ничего, тебе на пользу, а то ты уже начал толстеть на моих харчах.

– Наверно, потому меня и вырвало, что это были твои харчи.

– Между прочим, «мускулы», как и любые другие детали, легко заменяемы.

– Минерва! – В это слово Рой вложил столько укоризны, что она запнулась. – Ты обращаешься со мной как с халианином.

– Я спасла тебе жизнь, – несколько смягчилась она.

Рой решил не разговаривать с ней как минимум сутки. Но на следующий день им повстречался халианский сторожевой корабль, и тут уже было не до взаимных упреков.

Это был корвет в форме длинной ракеты с трехместной кабиной, вздувшейся сбоку на корпусе, как прозрачный пузырь. Фрегат Минервы был значительно крупнее корвета, а у халиан заведено так – чем больше корабль, тем задиристее капитан. Вероятно, именно по этой причине запрос корвета к Минерве выдать опознавательный сигнал поступил почти в вежливых (по меркам халиан) выражениях. А по меркам людей, запрос корвета был хамским, развязным, обильно сдобрен похабнейшими ругательствами, но не самыми оскорбительными, чтобы не доводить дело до вооруженного столкновения.

– Довольно-таки самобытный у них этикет, однако, – хихикнула Минерва. – Ну что ж, ответим им в том же духе.

Прежде, чем ответить корвету, она дала Рою прослушать запись, отчего тот попросту обалдел. Виртуозные многоэтажные ругательства решительно не вязались с образом почтенной матроны, убеленной сединами мудрости, который старательно поддерживала Минерва.

– Господи! Минерва… – едва вымолвил Рой, – как у тебя язык повернулся выговорить такое? Даже мужчина, если только не окончательно спятил…

– Они тут все спятившие. Заткнись, я знаю, что делаю.

И она послала свой шедевр корвету. Прошло несколько томительных секунд. Наконец халианский сторожевой корабль прислал ответ на ее опознавательный сигнал, в еще более сдержанных выражениях признав ее за свою, и тут же поспешил прочь, подальше от драчливого фрегата. Рой наблюдал за удаляющимся корветом, пока тот не скрылся из виду, потом повернулся к линзам Минервы и посмотрел ей прямо в «глаза», пытаясь придать своему лицу осуждающее выражение и не расхохотаться.

– Где ты научилась такому отборному мату?

– Ммм… Кха-кха… – Минерва артистически закашлялась, изображая смущение старой девы. – Ну, понимаешь, одно слово услышишь там, другое сям… В молодости меня интересовало все, даже это. Я пыталась вызнать какое-нибудь ругательство у каждого встречного, и вот однажды мне пришлось услышать такое… такое, чего я никогда не забуду.

– Халиане, я уверен, тоже этого не забудут. А что еще ты им сказала хорошего?

– Поскольку мы играем роль корабля-налетчика, который возвращается после набега битком набитый награбленным добром, то я предупредила корвет, чтобы он держался от меня подальше. Это типично для халиан, они не любят делиться добычей. А что касается правдоподобности нашей легенды, то халианские пограничники действительно десять дней назад видели, как точно такой же корабль, как мой, пересек границу в ту сторону. Я воспользовалась его позывным.