Текст книги "Лоренс, любовь моя"

Автор книги: Дениз Робинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Нет, это не был несчастный случай.

– И что же произошло, когда ты приехал?

– Твоя мать взяла на себя заботы о тебе, а я занялся Рейчел, пока Питер Вайбурн не приехал за ней на «скорой». Потом мы отвезли тебя сюда.

– Как все это ужасно, – поразилась я, – а бедный дедушка был все еще жив в это самое время...

– Но, слава богу, он так ничего и не узнал. Отошел с миром ранним утром.

Я вдруг с ужасом припомнила все свои подозрения относительно Рейчел Форрестер:

– Она и его пыталась убить? О, Лоренс, я была права насчет всех этих уколов?

– Нет, не совсем так. После сердечного приступа он бы так и так умер.

– Но не играла ли она в какую-то свою ужасную игру? Хотела ли она, чтобы старик убрался с дороги?

– Тоже не совсем верно, – покачал головой Лоренс, встал и, чрезвычайно взволнованный, начал мерить комнату шагами. Ему с трудом давались ответы на мои вопросы, но я не унималась:

– Зачем ей было убивать меня? Только потому, что она ревновала и сама хотела заполучить тебя, правда?

– Что-то в этом роде, – пробормотал Лоренс.

– Но ни ты, ни моя мама, никто не верил мне, когда я говорила, что она – опасная женщина.

– Вот тут я и допустил самую большую ошибку, Вера.

– Но ты же любил ее! – воскликнула я. – Она уверяла, что вы скоро поженитесь.

Лоренс ничего не ответил. Это молчание пугало меня, и я чувствовала, как замерло мое сердце. Мне даже почудились в его взгляде вина и раскаяние, когда он снова повернулся ко мне и сказал:

– Боже мой, какая каша заварилась! Никогда не прощу себе этого, Вера!

– Но ты любил ее, – настаивала я.

– В прошлом, – признался он, – да и то недолго. Она врала тебе той ночью, когда уверяла, что я собираюсь жениться на ней.

Я снова воспряла духом, но не слишком сильно. Он любил ее. Эту сумасшедшую красивую девушку. Это потрясло меня.

– Думаю, будет лучше рассказать все с самого начала, не так ли, Лоренс? Много чего осталось непонятным.

Он подошел и снова сел рядом, и вот в конце концов я все узнала... Я ошеломленно слушала его тихий голос. Он ничего не утаил. Был до конца честным даже в том, что считал своим недостойным поведением. И сострадал Рейчел Форрестер, внесшей в его жизнь немало сумятицы. Мой взгляд был прикован к лицу, которое притягивало меня с самой первой нашей встречи, и я, не шелохнувшись, выслушала его рассказ.

– Когда я был ребенком, моя бабушка часто привозила меня в Большую Сторожку, повидать прадядюшку и тетю Грейс, которая в то время была еще жива. Я знал, что стал наследником прадядюшки Джеймса, но тогда меня это мало заботило: дети не задумываются о финансовой стороне дела и о своем будущем процветании.

Я был в курсе, что твой отец, Вера, утонул во время дикой вечеринки в проклятом озере. И мы все считали его проклятым – у него и раньше была такая репутация, а потом еще и эта трагедия. Несчастное озеро избегала и семья, и все местные жители. По мере того как я взрослел, мне стали известны все подробности жизни и смерти несчастного Хьюго, и я все думал, как же печально, что случилось это именно тогда, когда головы людей были забиты всей этой чепухой насчет респектабельности и всего прочего. Пратетушка Грейс, как и остальные, была снобом, и ее слишком заботило мнение окружающих. Она повернулась спиной к своему собственному сыну, потому что считала, что тот опозорил ее и свое имя. Но позднее, после несчастного случая, пришла горечь раскаяния вместе с чувством, что она поступила несправедливо по отношению к Хью, и это окончательно раздавило тетю Грейс и воздвигло стену между ней и дядей Джеймсом. Она крутила и крутила эти мысли в голове, пока окончательно не свихнулась на этом.

Но она не решалась выгнать твою мать из Большой Сторожки и даже, как ты знаешь, сама настояла на том, чтобы та осталась. Она обещала оплатить твое обучение, но в душе все же сомневалась с том, кто же был твоим настоящим отцом. На это у нее не было никакого права, потому что сомнений не оставалось ни у кого, кто видел твои фотографии, которые твоя мама привозила из Бельгии. Дядя Джеймс клялся, что ты – их плоть и кровь, однако тетя Грейс так и умерла в сомнениях. Некоторое время спустя дядя Джеймс позвал меня к себе и сказал, что не намерен вытаскивать этот скандал на свет божий и менять завещание. Так я и остался наследником.

Думаю, сердце старика было разбито смертью твоего отца, и к тому времени, как ты вернулась домой, ему было наплевать на твою судьбу. Но он дал разрешение миссис Роуланд на твое возвращение при условии, что ему не придется иметь с тобой никаких дел. И только когда ты вошла в его комнату и старик увидел, насколько вы похожи с его сыном, он словно очнулся, и в нем вспыхнуло новое чувство – чувство ответственности за судьбу юной девушки, которая, теперь это было совершенно очевидно, плоть от плоти его.

– Но Рейчел, как насчет нее? – перебила я Лоренса.

Лоренс нахмурил брови и закусил губу.

– Да, теперь о Рейчел. Я хорошо знал ее, будучи еще мальчишкой. Она была из Эгремонта. Мы дружили, и я не могу не признать, что был очарован ее красотой и умом. Она была необычайно хороша собой – просто разрушительно хороша: рыжие волосы, белоснежная кожа, голубые глаза. Она оставалась очаровательной и в свои девятнадцать, и в двадцать. Она не казалась ни упрямой, ни жадной, ни злобной... она не была такой, какой стала потом.

Я учился на архитектора, а она – на медсестру. Странная она была. Сложная личность. Одна ее сторона – теплая и щедрая, а другая – холодная и расчетливая. Но темная половина стала брать верх. Больше всего на свете ей хотелось стать доктором. Она говорила, что мечтает преуспеть на поприще научной медицины, работать в лаборатории. У нее был огромный потенциал, и она смогла бы сотрудничать с кем-то вроде Швейцера в джунглях.

– Это я вполне могу себе представить, – вставила я. В следующую секунду перед моим мысленным взором предстала Рейчел, такой, какая она была той ночью: словно кошка, крадется по темному коридору Большой Сторожки со шприцем в руках и холодной расчетливостью в глазах. Я добавила: – Так почему же тогда она стала медсестрой? Вот уж что ей абсолютно не подходило!

– Это по значению стояло на втором месте, – ответил Лоренс, – медицина как магнитом влекла ее. Ей наскучила жизнь в Озерном крае, но у родителей не было денег – отец был бедным директором школы, и никто не мог заплатить за ее образование. Даже если бы она выиграла стипендию, этого все равно не хватило бы. Так она и стала медсестрой. В студенческие годы мы встречались на каникулах. Я водил ее на все местные танцы и вечеринки. И иногда даже возил обедать в Большую Сторожку. Рейчел очень нравилась дяде Джеймсу. Она могла быть живой и интересной и все такое да плюс еще внешность – все это завораживало старика. Однажды он напрямую спросил, не собираюсь ли я жениться на ней.

Повисла пауза. Я вся горела, а Лоренс поднялся и снова принялся вышагивать по комнате и, ни разу не взглянув в мою сторону, продолжил свой зловещий рассказ.

Вот так, сказал он, дядя Джеймс заронил в его голову идею о женитьбе, и он стал думать об этом. Они с Рейчел были превосходными друзьями и частенько «ласкались», как это бывает у молодежи, но дальше поцелуев и объятий никогда не доходило. Постепенно ему открылось, что в Рейчел таится такая чувственность, которая зачастую отталкивала его больше, чем притягивала.

И на этом месте он хмуро уставился на меня:

– Я рассказываю тебе все как на духу. Ты не против, Вера?

Я покачала головой, чувствуя беспричинную ревность только из-за того, что он когда-то любил Рейчел. Сама мысль о том, что она побывала в его руках и получила от него хоть один поцелуй, была просто невыносима. Это была та ревность, которую я не имела права показать.

– Продолжай, – выдавила я наконец. – Я не против, я постараюсь понять.

Весь год – это был последний год их обучения, и в первый год работы архитектором – их отношения держались на этой опасной черте. Он был увлечен, а она без ума от него, но именно ему следовало проявить благоразумие, сказал Лоренс. Ему надо было решить наконец, любит ли он Рейчел Форрестер на самом деле или нет.

Но сильный и решительный Лоренс, каким я себе его представляла, в тот период своей жизни колебался. Эта слабость исходила из присущей его характеру доброты. Роман с Рейчел продолжался настолько долго, что он точно знал: ей будет невыносимо больно, если он бросит ее. Так что он все откладывал и откладывал этот день.

Ну, сказала я себе, не такое уж это и преступление. Почти все люди на земле делают ошибки из-за своей жалости. И Лоренс не был исключением. Но как известно, благими намерениями выстлана дорога в ад.

Однако он казнил себя. Никогда не прощу себе этого, повторял он снова и снова. Чувство ответственности перед Рейчел раздулось до невероятных размеров, когда однажды вечером она окончательно потеряла голову и призналась, что больше не в силах жить без него. К несчастью, тогда он уже абсолютно точно знал, что не хочет ее.

– О Лоренс, как ужасно для тебя! – прервала его я.

– Как ужасно для нее, – поправил меня Лоренс, невесело усмехнувшись, – и даже хуже.

Рейчел пошла вразнос, теперь вовсе не была похожа на рассудительную медсестру, какой всем представлялась. После дикой сцены она согласилась временно расстаться. Рейчел уехала в Лондон работать медсестрой в одной из крупных клиник Вест-Энда, где весьма преуспела. Лоренс постарался забыть обо всем и с головой ушел в дела.

Потом занемог дядя Джеймс, и на этот раз болезнь оказалась смертельной. Какое-то время он пробыл в частной лечебнице в Ланкастере, но потом снова переместился в Большую Сторожку. Говорил, что предпочитает умереть в родных стенах.

Вот тут-то на сцене снова появилась Рейчел.

– Позволив ей стать сиделкой дяди Джеймса, я допустил главную ошибку. Рейчел услышала от друзей, что сэру Джеймсу уже не выкарабкаться и что у него есть сиделка, которая не нравится старику, и она ухватилась за эту возможность. Она частным порядком написала дядюшке и предложила свою помощь. Что я мог поделать?

Хитрый шаг с ее стороны, добавил он. Прадядюшка попался на удочку. Он попросил мою мать ответить мисс Форрестер и немедленно вызвать ее в замок. И когда Лоренс приехал с очередным визитом, она была уже там – красивая, холодная, квалифицированная медсестра, поселившаяся в Большой Сторожке в качестве сиделки-компаньона его любимого дядюшки. Остается добавить, что инвалид заверил Лоренса, что так хорошо за ним никогда не ухаживали.

– Думал приятно удивить тебя, мой мальчик, твоя старинная подруга здесь, в нашем доме, – сказал тот. – Великолепная медсестра.

Да уж, продолжил Лоренс, сюрприз был не из приятных. Рейчел была педантична, присматривала и за помещением, и за пациентом намного лучше недалекой предшественницы, и сэру Джеймсу это пришлось по душе. Но Лоренс видел злые огоньки. Огоньки, которые загорались в бирюзовых глазах Рейчел, когда ее взгляд падал на Лоренса. Он старался уверить себя, что прошлое быльем поросло и волноваться не о чем, но чувствовал себя не в своей тарелке. По всяким намекам Рейчел он понял, что та все еще влюблена в него. С тех пор он оказался в незавидном положении. По желанию дяди ему приходилось вывозить Рейчел на своей машине по выходным. Он возненавидел эти дни. Теперь Рейчел ему даже не нравилась.

При этих словах у меня будто камень с души свалился, но я нарочно отвернулась от Лоренса – не хотела, чтобы он прочитал мои чувства.

Что значит прошлое, если он перестал любить ее задолго до того, как в его жизнь вошла я, спрашивала я себя.

Но Лоренс еще не закончил.

К тому времени отец Рейчел умер – она родилась, когда родители были уже в годах. Лоренс сказал, что долгое время не знал, что случилось с ее матерью. По местным сплетням выходило, что она стала слегка «не того» и ее сослали в лечебницу. И только когда Рейчел поселилась в Сторожке, Лоренс узнал правду от одного человека, который был свидетелем конца этой несчастной.

Миссис Форрестер умерла умалишенной. И зерна этого сумасшествия прорастали в ее дочери. Рейчел, со своей стороны, знала обо всем, но хранила свою мрачную тайну, и только после того, как Лоренс узнал правду, он другими глазами посмотрел на ее выходки в прошлом и понял, что недуг, как яд, уже разливается по венам рыжеволосой красавицы.

Все это камнем легло на плечи Лоренса, и он никак не мог решить, оставить ли Рейчел сиделкой дяди Джеймса или нет, несмотря на тот факт, что моему деду она очень нравилась.

Так ничего и не решив, Лоренс отправился к Питеру Вайбурну, но тот не поддержал его. Сумасшествие, сказал он, не всегда передается по наследству. Доктор знал мисс Форрестер с лучшей стороны – практичная, высококвалифицированная медсестра – и не подозревал о существовании второй ее половины: дикого создания, отравляющего жизнь Лоренсу.

На какое-то время он отложил в сторону все свои страхи и продолжал делать то, что считал своим долгом – принимал Рейчел и относился к ней по возможности хорошо. Она казалась вполне нормальной, и только после моего появления в доме Лоренс снова лишился покоя, его стали терзать прежние страхи и сомнения.

Как раз перед нашей встречей Рейчел поразила его тем, что открыла свою душу. И за красивым фасадом он опять разглядел взбалмошную, опасную женщину, какой она и была на самом деле. Она снова сделала попытку обращаться с ним не как с другом, а как с любовником и не оставила никаких сомнений по поводу того, что в бешенстве от намечающегося возвращения внучки сэра Джеймса.

– Она закатила скандал, – продолжал Лоренс, – и после этого следовало заставить ее собрать вещи и убраться подобру-поздорову; но я опять почувствовал свою ответственность за нее, потому что когда-то позволил ей думать, что мы могли бы пожениться. И я повел себя как конченый идиот. У нее за спиной стоял Питер Вайбурн. Как я мог уволить ее? А когда она стала выказывать свою ревность из-за того, что ты была той, кто ты есть, я пытался сделать скидку на ее состояние. Теперь-то я понимаю, чего она боялась. Ее страшило то, что мой дядя может изменить завещание в твою пользу. Она хотела меня – и денег. Перед тем как ее увезли, несчастная выдала парочку своих темных секретов. Некоторые из них касались твоих худших предположений, моя дорогая... – Лоренс взглянул на меня и вздохнул.

Рейчел окончательно потеряла контроль над собой еще до того, как за ней приехали. Она хохотала, плакала, визжала – и признала, что хотела обрести полный контроль над моим дедом, увеличив дозу лекарств. Но даже теперь Лоренс сомневался в том, что она намеревалась убить его.

Что же касается той ночи, когда ко мне пришел легендарный Черный Пес, Рейчел поведала Лоренсу, что именно она устроила «легенду», надеясь на то, что насмерть перепугает и меня, и мою мать и что мы уберемся из дома и освободим для нее поле деятельности. Рейчел «наняла» бедную черную дворнягу одного местного фермера и затолкала ее в мою комнату в ночь полнолуния.

Я рассмеялась при этих словах:

– Так вот что это было! А вовсе не мое разыгравшееся воображение. Пес был настоящий, и она избавилась от него в ту же ночь.

– Да, это была одна из ее безумных идей. Кто же мог предположить, что она настолько не в себе, – снова тяжело вздохнул Лоренс.

Теперь я поняла. Бедный рычащий пес, пятящийся из моей спальни. Это не было галлюцинацией. Я чувствовала себя оправданной, но немного огорченной за Лоренса.

Он снова сел рядом, взял мои руки в свои и стал нервно перебирать мои пальцы. Слова потоком лились из него. Его грызло раскаяние, потому что он считал, что я пострадала от его «идиотизма»; и еще потому, что он закрывал глаза на правду о психическом состоянии Рейчел. Каждый раз он решал, что попросит мою мать увезти меня из дома, но все откладывал и откладывал – потому что не хотел расставаться.

– Я хотел тебя с того самого дня в поезде, – признался он и прижал мою руку к своей щеке.

Лоренс утешал себя мыслью, что хоть Рейчел и была временами невменяемой, но она ведь профессиональная медсестра и не причинит мне физического вреда. Питер Вайбурн не сомневался на ее счет, и он решил принять его точку зрения.

Потом Лоренс отстранился от меня и встал:

– Вот и все, Вера. Все было так ужасно, а тебе отвели роль главной жертвы.

– Да нет же, со мной все в порядке! – выкрикнула я. – Посмотри на меня! Разве не видишь, что со мной все хорошо?!

Он глубоко вздохнул:

– Единственное, что я вижу, – так это храбрую девочку. Ты была великолепна и полностью права насчет Рейчел.

– Лоренс, хватит винить себя, – потребовала я, а потом добавила: – Разве ты не знаешь, как я обожаю тебя? Разве не видишь, что я страдала только из-за того, что думала – ты любишь ее?!

И тут он поднял меня и прижал к себе, нежно теребя мои короткие волосы, а потом наклонился и поцеловал. И этот поцелуй не оставил в моей душе места ни страхам, ни сомнениям.

Глава 17

Рассказать осталось немного и в то же время немало.

С того самого дня жизнь моя кардинально изменилась. Я убедилась, что Лоренс действительно любит меня и хочет так же сильно, как и я его, и теперь ничто не могло больше ранить мою душу. Все несчастья прошлого: ужасное одиночество детства, зловещие тени, висевшие над старым замком, – все это перестало иметь значение.

В тот вечер обрадованные Хенсоны дали небольшой ужин в честь моей помолвки с Л.Б. А Нола не преминула подколоть меня:

– Надо же, хороша наша робкая малышка – всех обставила! Да ты сильнее и хитрее всех женщин мира! Нарочно заманила Л.Б. в ловушку, разве нет?

– О, Нола, вечно ты все с ног на голову перевернешь! – возмутилась я.

Она засмеялась и расцеловала меня:

– Глупышка, ты же знаешь, я шучу. Мы все ужасно счастливы, и твоя мама тоже, а Л.Б. – так тот просто молится на тебя.

Я и вправду наконец-то сделала мать счастливой. Хенсоны настояли на том, чтобы она присутствовала на ужине в честь помолвки, и впервые передо мной предстало не горестное замкнутое создание, а нормальная веселая женщина. Теперь я понимала, почему отец влюбился в нее. Она была очень мила, даже несмотря на свое старомодное синее платье и нестильную прическу. Глаза ее лучились, и когда она обращала на меня свой взор, в нем читалось обожание, о котором я так мечтала в прошлом, но которого раньше никогда не получала.

В тот же самый вечер, когда мы остались одни, Лоренс рассказал мне о завещании. Дедушка твердо намеревался изменить его, но Рейчел все время держала его под действием сильнодействующих лекарств, и он был бессилен что-либо предпринять. Сиделка поставила себе целью сохранить все для Лоренса, сделать так, чтобы мне не досталось ни пенни. Когда Лоренс начал приносить свои извинения по поводу того, что он – юридический владелец Большой Сторожки и тому подобное, я быстренько прервала его:

– Не будь идиотом, дорогой! Неужели не понимаешь, что, если бы я стала наследницей и получила все эти деньги и собственность, появились бы просто непреодолимые препятствия? Знаю я тебя! Ты бы стал говорить, что не женишься на мне, потому что ты – простой архитектор, а я – богатая женщина и так далее и тому подобное.

Он улыбнулся и обнял меня:

– Вполне возможно. Ты – умная малышка. Даже если не слишком умно поступаешь, что выходишь замуж за меня. Я готов все разделить с тобой и сделаю это.

И тут я сказала:

– Лоренс, ты поймешь меня, если я скажу, что не хотела бы жить в этом ужасном старом доме?

– И даже слишком. И я готов стать твоим личным архитектором и спроектировать маленький милый домик только для тебя. Это доставило бы мне несказанное удовольствие.

– Так не отказывай себе, дорогой!

– И все же, мне кажется, что так называемое проклятие больше не висит над домом. Все переменилось. И, Вера, я хочу, чтобы ты знала: россказням о том, что мой кузен Хью – твой отец – убил себя, вряд ли можно доверять. Я убежден, что он не стал бы делать ничего подобного. Это был несчастный случай. Он был настоящим плейбоем и слишком любил жизнь. Я повторю: это был несчастный случай, поверь мне, Вера.

– Верю, – сказала я и крепко обняла его. – О любовь моя! Ты столько сделал, чтобы построить для меня новый, чудесный мир! Не могу понять, за что ты любишь меня!

– И не пытайся, просто прими на веру, ведь это – абсолютная правда.

Так и осталось навсегда, и, когда Лоренс женился на мне несколько месяцев спустя, в мире не было никого счастливее меня.

Восдейл-Хэд, Вействотер, горы, весь Озерный край – на что бы ни упал мой взор, все наполнилось для меня новым очарованием и красотой. И дом, который начал проектировать мой любимый архитектор, являл собой воплощение мечты любой женщины.

Трагедия психического расстройства бедной Рейчел канула в Лету. Мы оба постарались забыть ее – и простить, ведь она не могла отвечать за свои поступки.

Пару раз мы с мужем и мамой ездили в Большую Сторожку, главным образом для того, чтобы выбрать кое-что из шикарной обстановки и картин, которые испокон веков принадлежали Халбертсонам и были милы сердцу Лоренса с самого детства. Мы собирались перевезти все это в наш новый дом. Лишь одну картину мне не хотелось брать с собой – и это был портрет моей бабушки. В глубине души я так и не смогла простить ее за то, как та поступила с моим отцом; но молодые не должны слишком строго судить стариков. У них совершенно разные взгляды на жизнь.

В конце концов Лоренс сдал Большую Сторожку богатому американцу, который был в восторге от старины, от Горького озера и от завораживающих историй, все еще бродивших по округе.

Я даже посмеялась над легендой о Черной Собаке. Эти американцы – Ван Хупы – просили нас заезжать к ним в любое время. И в первый же наш приезд мистер Ван Хуп коснулся этого мифа.

– Мы так хотим увидеть этого Черного Пса, чтобы было что рассказать в Балтиморе, – заявил он.

Мы с Лоренсом переглянулись. Я промолчала, но муж ответил:

– Кто знает, мистер Ван Хуп, остается только ждать и надеяться.

На обратном пути я прижалась щекой к плечу Лоренса и пробормотала:

– Ты же не думаешь, что им и в самом деле удастся увидеть Черного Пса, правда?

– Нет, конечно, но если им так нравится верить в это, то пусть забавляются.

– Ты такой милый, – вздохнула я. – Хочешь, скажу кое-что?

Он одарил меня своей очаровательной улыбкой. И вообще я находила, что он прекрасен и в нем нет изъянов. Мы ехали к Хенсонам повидать мамочку. Кати уговорила ее остаться в Камберлендском поместье и возложила на нее все обязанности по дому. Миссис Хенсон признавалась, что теперь она абсолютно счастлива – на мою маму можно было положиться во всем.

– Что ты собираешься сказать мне, Верунчик? – спросил Лоренс, который перенял от моей мамочки привычку называть меня так.

– Да ничего такого. Просто до сих пор думаю, что все произошедшее со мной со дня отъезда из Бельгии – волшебная сказка.

– Вовсе нет, – ответил он. – И теперь я скажу тебе кое-что. Я просто с ума схожу от любви к моей жене и, как, без сомнения, сказал бы мистер Ван Хуп, «не шучу».

Мы проехали мимо хижины старых Тисдейлов, в которой до сих пор жили эти милые старики, потом по главной дороге, и перед нами открылся вид на чудеснейшее из озер Камберленда – Вействотер.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

[1] Правление королевы Анны – 1665—1714 гг. (Здесь и далее примеч. пер.)

[2] Примерно 6 м.

[3] Портшез – легкое переносное кресло, вид паланкина.

Назад к карточке книги "Лоренс, любовь моя"