Текст книги "Первый враг пантеона (СИ)"

Автор книги: Денис Петриков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5: Буря длиною в ночь. Часть 2

Направляясь к своему дому на Портовой улице, Тарлинг размышлял о том, что пусть его текущие задачи и требуют полной самоотдачи, они не есть повод пренебрегать минимальным отдыхом, так как если он будет выматываться последующие дни как сегодня, очень быстро наступит нервное и физическое истощение. Последний раз, когда он чувствовал себя настолько уставшим, был, помнится, лет шесть назад, когда необычно расплодились Лесные виверны. Быстро вычистив предусмотренную природой кормовую нишу, они повадились средь белого дня залетать за городские стены и нападать на жителей. Тогда вся его жизнь превратилась в одно бесконечное дежурство в обнимку с луком.

Подойдя к большому двухэтажному дому на углу улицы, капитан поежился от сыплющейся с неба холодной мороси и в который раз подумал, что «Портовая улица» есть название глупое, так как никакого порта рядом нет и быть не может. Однако жители настолько к данному названию привыкли, что вопросом откуда сия несуразность пошла, себя не обременяли, а если и обременяли, ответа на него не находили. Ну, назвали и назвали, вон, есть же «Блошиный квартал», отчего не быть «Портовой улице».

Капитан, в отличие от городских обывателей, знал почему улица в расположенном посреди леса городе звалась «Портовая», и знание это он приобрёл при весьма любопытных и в каком-то смысле судьбоносных обстоятельствах. А началось всё со срезанного с пояса имперского чудака кошелька. Когда «чудак» прибежал к нему, тогда ещё старшему лейтенанту, жаловаться и просить найти и вернуть украденное имущество, Тарлинг послал «чудака» подальше, справедливо заявив, что коли он не помнит, кто лишил его собственности и более того, не помнит где он её лишился, то поиски есть бесполезная трата сил. «Чудак» на такой ответ расстроился, потух взглядом и понуро уполз горевать по потерянным имперским кронам.

Однако через час к старшему лейтенанту заявился ни кто иной, как сам директор Засторианской благородной академии – единственного учебного заведения в их городе, в котором детям состоятельных людей по мере скромных местных сил давали образование, а детей дворянских, по мере сил ещё более скромных, обучали магии. И так как любой, даже самый серый крестьянин знает, что учёность есть пропуск ко всему лучшему, директор пользовался в их городе вполне заслуженным авторитетом и заодно решал будет ли принят тот или иной ребёнок в закрытый круг владеющих грамотой и счетным делом. А если добавить к этому то, что учёный муж являлся давним другом наместника… Как итог, слово и мнение этого человека имело в городе весьма немалый вес.

Тарлинг, который не доселе как месяц назад практически ползал перед директором на коленях, дабы пропихнуть в академию Ольгу – его весьма талантливую и милую племянницу, к своему шоку и удивлению внезапно поменялся с директором ролями. Теперь уже тот стелил перед ним землю, прося, умоляя и заклиная найти украденное имущество Дориса Римита Моторинга – декана кафедры древней истории Императорской академии, который прибыл в их захолустный город из самой империи, дабы лично участвовать в производимых в лесу раскопках.

На большие глаза старшего лейтенанта, директор доходчиво пояснил, что декан самого престижного учебного заведения Империи, может запросто предложить среднего калибра барону поиметь самого себя и тому ничего не останется, как немедленно заняться сим сомнительным делом. И пусть особой власти в Засториане декан не имеет, его хорошее расположение может крайне благотворно отразиться на судьбе города и он – директор, даже надеется выпросить в местную академию преподавателя по магическим искусствам и что от него – Тарлинга, сейчас очень многое зависит.

На резонный вопрос, почему господин директор не обратился лично к капитану городской стражи, старший лейтенант получил ответ, что нынешний капитан – пьяница, бездарь и идиот, и что все знают: если проблему требуется решить быстро и без проволочек, идти надо не к нему, а исключительно к его заместителю, то есть к Тарлингу.

– А большая ли сумма была украдена? – поинтересовался лейтенант тем, чем не озаботился поинтересоваться у пострадавшего, настолько бесперспективным видел он дело.

– Ах, если бы сумма, – заохал директор, – декан носил в кошеле невероятно дорогой артефакт – компас способный указывать на источники магических излучений. Незаменимая вещь при раскопках руин Древних.

Капитан задачу понял и подошёл к её решению творчески, со свойственной ему прямотой и с ещё не остывшим на тот момент запалом молодости, а может и глупости. Обстановка с преступностью в городе обстояла спокойная, главным образом потому, что наместник конкуренции не терпел совершенно, да и не любил этот властный и жестокий человек явного беспорядка. Тем не менее, воров и карманников в Засториане хватало и многих из них Тарлинг знал лично.

Уверив директора, что будет сделано всё возможное, лейтенант направился к некоему Хазарину Кривому, который, как известно всем, держал при городском рынке ломбард, а как известно немногим, скупал краденое у местных карманников. Придя к Хазарину, Тарлинг настойчиво попросил того поспособствовать в поисках кошелька и лежавшего в нём компаса. На что скупщик краденого довольно нагло заявил, что какому-то лейтенантику не надлежит беспокоить честных людей и, что, если лейтенантик не остынет, то он напишет жалобу капитану стражи, который, чего он конечно же вслух не сказал, получает от его деятельности определённый процент.

Тарлинг на это понимающе кивнул, покинул скупщика и направился в казармы городской стражи, где прихватил пятерых наиболее верных и ловких своих подчинённых, коротко объяснил им суть дела и то, что в последующих действиях он берёт на себя всю ответственность. После чего небольшой отряд отправился на южную окраину города, где в складском районе, без затей и разговоров, взломал один из складов и устроил перед ним большой костёр из принадлежащего Хазарину имущества.

Со стороны действия лейтенанта могли показаться «слегка незаконными». Тем не менее, это были действия человека, который чётко знал каким образом от определённых людей добиться определённого результата. Заодно, он не то понимал, не то чувствовал, что игра того стоит, а вот невыполнение просьбы директора будет иметь дальние, но весьма печальные для него последствия. Имелся у лейтенанта на руках ещё один козырь – текущий капитан городской стражи давно вызывал недовольство наместника и тихую ненависть половины города.

Хазарин примчался на место событий в рекордно короткие сроки и примчался не один, а в сопровождении отряда своих головорезов. И человек этот неспроста держал на коротком поводке большую часть карманников города. Вытащив меч, он немедленно занялся тем, что принялся Тарлинга и его людей убивать.

Убить, впрочем, никого не вышло: всего через тридцать ударов сердца, неприлично хорошо владеющий мечом старший лейтенант, медленно и очень доходчиво объяснял бандиту, что магический компас необходимо найти быстро и что он может бежать жаловаться хоть самому императору, но он – Тарлинг, знает ещё как минимум два принадлежащих Хазарину места, в которых скопилось немало ценного – хорошо горящего имущества.

Увы, примерно через час начатая старшим лейтенантом деятельность закончилась – арестовывать его прошёл лично слегка поддатый начальник. Тарлинг не сопротивлялся, покорно сдал оружие и полномочия, после чего был сопровождён в темницу, где и просидел до момента, когда следующим утром его привели в кабинет наместника Засториана – Ариндола.

Сидящий за столом наместник долго изучал лейтенанта своими бесцветными глазами, морщился, хмурился, после чего, наконец, улыбнулся и достав из ящика тугой кожаным мешочек, положил его на край стола.

– Вы, Капитан, – сделал наместник на слове «капитан» ударение, – в будущем воздержитесь от столь необдуманных действий, как порча имущества «уважаемых» граждан. Во вчерашнем деле действительно не стоило полагаться на сэра Эриндора, но стоило обратиться лично ко мне… И да, я не оговорился: сэр Эриндор этой ночью упился до смерти, какая потеря, скажу я вам… Так что пока его обязанности будете выполнять вы.

Наместник говорил медленно, растягивая слова и делая на окончании предложений ударения, чем откровенно нервировал. Внезапно лицо его потеряло большую часть строгости и недовольства, после чего он почти весело продолжил:

– Но прежде, в наказание, я приставлю тебя к этому имперскому учёному, как там его, Форис? Или Дорис… Будешь ходить за ним хвостом и следить чтобы у этого учёного мудилы больше ничего не спёрли. Может хоть ума наберёшься…

Тарлинг выдохнул: наместник Ариндол являлся очень опасным и жестоким человеком. Проповедники Белой церкви утверждают, что боги даруют мудрость только праведникам, однако знакомые с наместником знали точно – что-то светлые мужи в своих речах напутали: Ариндол был умён, хитёр, прекрасно разбирался в людях и являлся в этой жизни кем угодно, но только не праведником. Ещё более полно капитан осознал это, когда спустя несколько часов узнал, что кроме «упившегося вусмерть сэра Эриндора», скупщика краденого Хазарина Кривого «охватил столь сильный приступ раскаяния», что ведомый им, он перерезал себе горло…

Наказание обернулось заслуженной наградой: декан кафедры древней истории Императорской академии Дорис Римит Моторинг оказался на редкость приятным и общительным человеком, разве что крайне рассеянным. Очень обрадовавшись вернувшемуся имуществу и свалившемуся с ним заодно временному телохранителю, Дорис рассказал таскавшемуся за ним капитану великое множество интереснейших вещей. В том числе и то, что на месте Засториана находился промежуточный порт воздушных кораблей Древних и что пристани, на которые садились огромные воздушные суда, находились как раз там, где сейчас расположен Портовый квартал. Но пристани, как и почти все сооружения за исключением подземных, примерно как с тысячу лет разобрали на каменные блоки, из которых в основном была построена городская стена и часть зданий.

Много всего тогда рассказал внезапно выросшему в звании лейтенанту ещё довольно молодой профессор. Столь много, что капитан с тех пор слыл среди подчинённых чуть ли не знатоком древней истории.

Войдя в подъезд и громко постучав в дверь своей квартиры, Тарлинг принялся дожидаться пока прислуга, которой не положено было ложиться если его нет дома, откроет дверь.

– Кто? – раздался с той стороны голос старика – слуги.

– Свои Алмерий, открывай.

– А-а-а, я заждался вас сэр, сию минуту сэр, – заскрипел с той стороны обрадованный голос.

Попав домой и пройдя коридор с выходящими в него комнатами слуг, капитан оказался в хозяйской части. Его жена – Эйрина, уже немолодая, но всё ещё очень красивая женщина, появилась из проёма трапезной. Когда пятнадцать лет назад капитан женился, он испытывал к жене что угодно кроме любви. Но чем дольше они жили вместе, тем большим чувством взаимного доверия и уважения проникались друг к другу. И вот, после рождения третьего ребёнка, они внезапно обнаружили, что очень любят друг друга.

Строго рассмотрев мужа, Эйрина показательно нахмурилась и недовольно произнесла:

– Я бы предположила, что часы после службы ты провёл у любовницы, но судя по твоему усталому виду, разочарованию её не было предела…

Тарлинг подошёл к жене, обнял её за талию и устало поцеловал в губы.

– И у какой из своих любовниц я, позволь узнать, был? – нежно прижимая женщину к себе, поинтересовался у жены капитан.

– А какие есть? – целуя теперь уже мужа, спросила Эйрина. – Назови мне имена, и я напеку им замечательных пирожков с лесными грибами. Думаю, начинка из Ведьминых опят будет самое то. И вообще, что за пропахший потом мужлан лапает своими грязными руками мою грудь, марш мыться!

– Извини дорогая, но то, что не удалось выжать из меня любовницам, вряд удастся выжать и тебе, даже при моём большом желании. Я падаю спать: завтрашний день обещает быть ещё тяжелее сегодняшнего.

– Это всё этот чёртов выживший, да? – спросила женщина, вырываясь из объятий мужа.

Тарлинг приподнял брови.

– Ах, – отмахнулась от него Эйрина, – ты же знаешь, мы живём в большой деревне, пусть огороженной каменными стенами в три человеческих роста, но деревне… Об этом судачит весь город, да и не только судачит, все эти чужаки… Сегодня в гильдии было много ругани с бригадирами лесных сборщиков: войти и выйти из города сейчас настоящая морока.

Дверь детской спальни скрипнула и приоткрылась, на пороге появился мальчик лет семи. Шмыгнув носом, он требовательно уставился на отца, при этом с опаской поглядывая на мать.

– Мито, а ну марш спать! – не преминула возмутиться Эйрина.

– Я хочу побыть с папой, – жалобно протянул мальчик.

– Ну иди сюда сынок, иди, – позвал сына Тарлинг и присел на корточки.

Сынишка подбежал к нему и немедленно повис на шее отца.

– Ты обещал познакомить меня с Корином Широкоплечим, – обиженно произнёс мальчик. – Когда ты сводишь меня в гарнизон, а?

– Ты же знаешь сын, – голос мужчины принял серьёзный и убедительный тон, – папа всегда держит обещание. Но у папы важная и ответственная должность и он не всегда может поступать так, как ему хочется. Сейчас у папы возникли важные дела, от которых зависит благополучие всех нас. Как только я разберусь с этими делами, мы сразу сходим в гарнизон. Я покажу тебе тренировочные бои, идёт?

В дверь громко и требовательно постучали, стук затих на пару секунд, а после раздалась новая, ещё более громкая и настойчивая его порция.

«Ну кого там на ночь глядя демоны принесли?» – проворчал капитан и передал сына в руки матери.

Машинально поправив меч, Тарлинг направился в прихожую, опередив своего старого слугу.

– Чего надо? – грубо и строго спросил он через дверь.

– Капитан, сэр, – раздался с той стороны знакомый голос, – беда сэр, срочно необходимо ваше присутствие!

Узнав одного из своих лейтенантов – толкового и честного парня, капитан скинул засов и отворил дверь.

Промокший до нитки лейтенант был бледен и взволнован, заодно его тяжёлое дыхание намекало, что путь до дома командира он проделал бегом.

– Докладывай…

– Есть сэр, беда сэр, авантюристы и охотники спешно возвращаются со своих лесных постов. В лесу творится что-то непонятное. Все хотят попасть в город как можно скорее.

– Непонятное? Так в чём, собственно, проблема? Пусть гарнизон запустит их в форт и вызовет таможенную службу, – всё ещё не понимал сути происходящего капитан.

– Никак нельзя сер, приказ наместника сер – пускать и выпускать из города положено строго с восьми утра до восьми вечера.

– Ах да. А что мешает им переночевать в отстойнике за городскими стенами?

– Не вмещаются сер, там больше двух сотен человек, часть держит оборону в отстойнике, то есть во внешнем лагере, а часть защищаются у входа в форт.

– Оборону? Две сотни?!

– Так точно, неладное в лесу сер! Первые кто прибыл, сообщили, что среди монстров-инсектов большое волнение, некое их возбуждение медленной волной идет с юга на север. Это, по их словам, сер. Говорят, случись всё сразу, им бы не успеть сбежать.

– В гильдию и к наместнику людей отправили?

– Нет сер, – побледнел лейтенант, – оно как-то всё очень внезапно началось. Их сначала всех, кто прибегал, в отстойник отправляли, мол: «Приказ, не откроем, до утра ждите». А потом как-то резко народ набежал, а после монстры из леса попёрли и началось.

– Ясно! Так, ты – бегом в гильдию авантюристов, – Тарлинг торопливо снял с груди свой удостоверяющий медальон и передал его лейтенанту, – покажешь и потребуешь чтобы срочно отправили дежурного представителя к южным воротам, если встретишь по пути патруль, пусть дуют в казармы и выгребают оттуда людей, после все к форту. Выполнять! Дорогая, у меня срочные дела, когда буду не знаю.

Предусмотрительная Эйрина вбежала в прихожую и передала мужу дождевой плащ. Надевая его, капитан на прощание поцеловал жену, выскочил из дома под набирающий силу дождь и стрелой бросился к форту. По пути ему повезло: ночной патруль, добросовестно выполняющий свою работу несмотря на мерзопакостную погоду, остановил бегущего по улице человека. Моментально узнав капитана, который пользовался у подчинённых огромным авторитетом, стражники получили приказ собрать ближайшие патрули и немедленно направляться к южным воротам. Милю, отделяющую его дом от южных ворот, обладающий прекрасной физической формой Тарлинг, пробежал всего за три сотни ударов сердца, пусть и колотилось оно по окончанию пути бешено.

Ведя повседневный разговор, жители города почти всегда говорили: «Северные и Южные ворота». На деле же доступ в город ограничивали два массивных каменных форта. Желающим попасть в Засториан, первым делом предстояло войти в широкий, похожий на тоннель проход, из которого они попадали в просторный внутренний двор, в котором и производился учёт и таможенный досмотр входящих в город людей и грузов. И лишь после, если у стражи и таможни не возникало к путешественникам претензий, им позволялось войти в город. Если же такие претензии возникали, существовало два сценария – первый, отправиться восвояси, что не всегда удавалось сделать сразу, так как путешествовать по лесу ночью было крайне опасно. Поэтому, если дело происходило ближе к вечеру, дождаться следующего утра можно было в отстойнике – похожем на маленькую крепость сооружении за городскими стенами. Второй же вариант – когда претензии к гостям города были весьма весомы, быть повешенными на радость ворон и мелких летучих гадов здесь же – на нависающей над входом в форт дозорной площадке. Висеть, впрочем, полагалось строго до вечера, после чего порядком изодранное тело опускали на землю и бросали в вырытую за отстойником, наполненную кислотным составом, яму.

И сейчас Форт висельников или более официально – Южный форт, встретил капитана множеством тревожных огней.

Подойдя к цели, Тарлинг понял, что успел вовремя: под обширным навесом перед внутренним входом в форт явно начинался какой-то нехороший скандал, настолько нехороший, что на подошедшего капитана не обратили практически никакого внимания.

– Ты – грязная лесная свинья, да ты знаешь с кем разговариваешь!? – изрыгал из себя гневные ругательства подполковник Хаф.

– Не положено, – твердо отвечал один из стоящих на входе караульных. – Не положено посторонним без капитана или бумаги от наместника, – повторял он. – Богами прошу уходите, иначе подмогу звать будем…

Даже в тревожном свете горящих под навесом масляных светильников, капитан разглядел, что подполковник бледен словно смерть и еле держится на ногах. Оно и понятно, если при построении ментальной конструкции в магическое заклинание вставить сильно не подходящий речитатив, происходит резкое её разрушение с неслабой ментальной отдачей по энергетике творящего магию. И то, что Хаф не только на ногах, но уже портит жизнь себе и окружающим, говорило о том, что он либо весьма крепкий орешек, либо полковой лекарь имперцев невероятно хорош.

«Боги, да когда он всё успевает!? – глядя на подполковника, поразился Тарлинг, после чего задался вопросом, почему Хаф не пытается воспользоваться магией очарования.

Понаблюдав немного за происходящим, капитан пришёл к выводу, что либо Имперец не смог пересилить имеющиеся у стражников медальоны – снаряжены охранявшие доступ в город люди были соответствующе, либо Хаф банально не отошёл после фокуса Крыса. Вариант, что подполковник поумнел после недавнего провала, Тарлинг не рассматривал.

Ситуация под козырьком накалялась, осложняло положение дел то, что имперцев, несмотря на поздний час, собралось не менее десятка. Караульные нервничали и в форт посторонних пускать не собирались. Однако то, что из двадцати человек ночной смены, у входа присутствуют лишь пятеро, намекало на некоторые проблемы внутри самого форта.

Заметив рядом с подполковником лейтенанта Арлеса, с которым Тарлинг расстался менее часа назад, капитан решил довериться интуиции, ситуации и своему прямому характеру. Протиснувшись через имперцев, он приблизился к эпицентру конфликта и громко обратился к лейтенанту:

– Лейтенант Арлес?..

Внимание собравшихся, в том числе и подполковника, моментально оказалось устремлено на капитана.

– А, это вы!.. – тонко и зло начал Хаф, но закончить не успел, так как получил от Тарлинга выверенный удар в челюсть, отчего немедленно начал оседать на землю, но, как и три часа назад, упасть ему не дали подчинённые.

Раздался нервный скрип извлекаемых из ножен мечей.

– Отставить! – рявкнул капитан так, что руки вышколенных военных немедленно застыли, а после клинки, буквально против воли своих обладателей, поползли назад в ножны.

– Лейтенант Арлес, принимайте командование. Подполковник ещё не отошёл от магической контузии, в текущей ситуации его поведение может представлять угрозу.

Похоже единственным идиотом среди собравшихся действительно был только Хаф, так как имперцы приняли случившееся неприлично гладко.

– Сер Тарлинг, – осторожно начал Арлес, – я не могу возложить на себя данные полномочия, так как старший по званию в данный момент капитан Римо, точнее виконт Римо, сер, – и лейтенант указал на светловолосого молодого человека рядом с собой.

В глазах виконта – стройного, голубоглазого, от силы лет двадцати трех молодого человека, в равных долях читалось возмущение и восхищение действиями Тарлинга.

– Виконт, – слегка поклонился капитан, чем моментально снизил градус неприятия, – в лесу происходит что-то нехорошее, мне необходима ваша помощь и сотрудничество.

– Вы пропустите нас в форт? – стараясь не показывать лёгкое волнение, спросил молодой имперец.

– Именно, там мне ваша помощь и понадобится. Следуйте за мной.

Караульные на воротах расслабленно выдохнули и расступились в стороны. Подполковника же, после короткого указания лейтенанта Арлеса, потащили к зарекомендовавшему себя полковому лекарю.

Внутренний двор форта встретил капитана и сопровождавших его людей ярким светом масляных светильников. Большие масляные лампы стояли в специальных нишах по всему кругу внутренней стены. Надёжно защищённые от дождя и ветра, они создавали своими светом непередаваемую атмосферу. Тарлинг отчего-то любил это место: днем оно становилось оживлённым пунктом таможенного контроля, к ночи же ведущий из города выход – тоннель перекрывался толстой кованной решёткой, а на стенах и во дворе зажигались светильники, отчего форт казался светлым стражем в захваченном темнотой городе.

– Сер! – подскочил к возглавляющему процессию капитану старший караула. – Тут такое, сер! Инсекты, они сбрендили, то есть, простите, что-то взбудоражило их. Они пришли в движение, выползли из своих нор и начали вести себя крайне агрессивно. Мы до конца не разобрались с ситуацией, но за воротами уже более сотни человек, они хотят попасть в город и отражают атаки насекомых.

– Монстры здесь, у городских ворот? – тревожно спросил Тарлинг.

– Да, часть вернувшихся из леса людей держит оборону в отстойнике, а часть прямо здесь, у решётки. Благо почти все они сборщики и авантюристы, кое-как отбиваются. Они очень злы сер, в смысле люди сер, многие погибли по пути сюда…

Стоявший позади Тарлинга молодой виконт с горящими от любопытства глазами внимал тревожной информации и ежился от прохладного ночного дождя. В черных свинцовых облаках над головой вспыхнули огненные нити молний, спустя мгновения в уши ударил оглушительный грохот.

«Что же стряслось? Не боги ли мутят воду? – тревожно подумал капитан. – Ведь ничего подобного никогда не случалось и спасут ли нас городские стены, для многих из инсектов они не проблема. Хотя стены форта не сильно выше городских, однако внутри пока безопасно».

Форт представлял собой комплекс из нескольких каменных зданий, соединённых высокой, в добрых восемь локтей толщиной, стеной.

Не задерживаясь более, капитан и сопровождающие его полтора десятка человек, направились к выходу из форта. Здесь, в некоторой растерянности и прострации, толпилась основная масса ночной смены гарнизона. Лишь только они узнали командира, как на их лицах появилось ясное облегчение. На встречу Тарлингу вышел один из его лейтенантов и принялся докладывать примерно то же, что он только что слышал от старшины.

– Почему не впускаете людей? – прервал доклад капитан.

– Так приказ лорда сер… – опустил глаза лейтенант. – Пускать в город только в светлое время суток, через опознавание и эти – магические процедуры. Если впустим кого ночью без бумаг от лорда или особого распоряжения наместника – виселица. Вы же и сами всё знаете…

Ухвативший суть происходящего капитан слушал подчинённого в пол уха, внимание его было направлено в другое место. Впереди, в пятнадцати шагах, к толстой, в три пальца толщиной решётке, жались спины людей, мелькали среди спин и лица, они что-то кричали, сквозь крики доносились звуки какой-то нехорошей возни: на площадке перед воротами если и не шёл полноценный бой, явно применялось оружие.

– Не положено пускать, сер, – виновато и с надеждой, что может всё-таки положено, подытожил доклад лейтенант.

– Их нельзя впускать, среди них может оказаться этот выживший, лучше даже если все они умрут, – вмешался в разговор молодой виконт. – Простите сер, – теряя уверенность под цепким взглядом капитана, отвёл он глаза, – но вы же знаете всю серьёзность ситуации…

Тарлинг обвёл уставшим взглядом собравшихся во дворе военных. Мокрые, со струящейся по волосам воде, с блестящими от влаги лицами, с горящими от причастности к ситуации глазами. В глазах этих читалось горячее желание помочь попавшим в беду соотечественникам, но решимости поднять решётку и впустить людей им не хватало – воля наместника была в этом городе всем.

«Если я прикажу поднять решётку, её поднимут, но с утра я, лейтенант и старшина будем болтаться на виселице: нарушить приказ Ариндола, это не дать в морду зарвавшемуся имперцу. И главное боги, чтоб их… – сухо подытожил ситуацию капитан. – Верный выход один, – решил он, – убедить наместника впустить людей в гарнизон и продержать их в нём до утра. Но прежде необходимо более полно понять, что творится с той стороны».

– Да впустите же вы нас чёрт возьми, эти твари прибывают, они перебьют нас всех! – рассёк повисшую тишину, донёсшийся от решётки крик.

«В такие моменты мы узнаём кто есть кто на самом деле», – отчего-то подумал капитан, после, отбросив смутные мысли, принялся решительно командовать:

– Мы не можем впустить людей без согласия наместника, приказ есть приказ. Очень скоро я постараюсь получить разрешение поднять решётку, а пока необходимо сделать следующее: старшина, немедленно взять со склада факелы и магические светильники и передать их на ту сторону. Лейтенант, организовать из караульных стрелковый взвод и немедленно отправить на обзорную площадку прикрывать зажатых в мешке перед решёткой людей. Какого чёрта вы не сделали этого раньше? Оставшиеся хватают верёвки и заградительные щиты и тащат их наверх: будем спускать защитникам вниз, пусть строят из них временные баррикады. Виконт, попросите ваших подчинённых присоединиться к процессу, – обратился Тарлинг к имперскому капитану. – Тот без возражений кивнул. – Выполнять!

Царившую во дворе форта растерянность словно ветром сдуло, подгоняемые уже не виной, а возможностью искупления, люди превратились в слаженный механизм спешивший выполнить поставленную задачу.

– Виконт, – тихо обратился капитан к молодому имперцу, – оставьте всё на Арлеса и идите за мной.

После чего Тарлинг молча направился к небольшой двери, расположенной сбоку от тоннеля. Отворив дверь, Тарлинг прошёл короткий тесный коридор и попал на крутую винтовую лестницу, пройдя её и ещё один небольшой коридор, он вышел на нависающую над входом в форт обзорную площадку, на которой круглосуточно дежурила пара стражников – стрелков. Лучники находились здесь и сейчас, только несли свой караул они как-то странно – присев и вжавшись спинами в стену форта, подальше от ограждающего площадку бортика.

– Капитан, – приподняв козырёк шапеля, отчего капающая со шлема вода устремилась на спину дозорного, обратился к Тарлингу один из лучников, – не подходите к бортику, в нас стреляли!

– Ага, но то было четверть часа назад, сейчас они заняты слегка другим, монстрами, чтоб их, – проскрипел второй – не молодой дозорный.

– Сер позвольте наложить на вас защитный барьер, – произнёс поднявшийся следом за капитаном виконт.

– Действуй, – кивнул Тарлинг молодому человеку, и не подходя пока к зубчатому бортику площадки, принялся изучать происходящее перед фортом.

Очень быстро он понял, что ситуация с зажатыми у прохода авантюристами и лесными сборщиками критическая. Планировавшие оборону Засториана люди прекрасно понимали, что напади на город серьёзные силы, они не станут пробиваться внутрь через монолитное оборонительное сооружение, которым являлся стоящий на входе в город форт, из-за чего никаких рвов или чего подобного перед ним не было. Лишь большая, шагов сто на сто площадка, на которой дожидались своей очереди въезжающие в город телеги и экипажи, если вдруг такая очередь возникала. Единственным дополнительным внешним сооружением или даже скорее элементом конструкции, являлись два выступающих из стены каменных крыла шагов по двадцать в длину и в полтора человеческих роста высотой. На концах этих крыльев имелись специальные площадки с установленными на них металлическими чашами, в которые, когда требовалось хорошо осветить вход, заливался специальный горючий состав.

Окончание этих каменных «крыльев» и обозначало сейчас полукруг обороны и не будь образованных ими боковых стен, оборона бы наверняка давно закончилась. В свете немногочисленных магических светильников обороняющихся, Тарлинг видел, что те отбиваются от разномастных монстров из разновидности инсектов. Ощетинившись пиками и мечами, слившиеся в один большой отряд люди, противостояли непрерывно прущим на них агрессивным тварям. От пары, до нескольких десятков локтей в длину, насекомоподобные монстры, то накатывали волной, то с шипением и визгом отступали, заимев в своих хитинах болезненные пробоины.

– Сколопендра! Болотная сколопендра, осторожнее парни! – кричал кто-то из спонтанных командиров.

– Раненых к решётке, оттаскивайте, скорее, – раздавался зычный отчаянный крик откуда-то из-под козырька.

В небе вспыхнула молния и капитан невольно застонал: вся площадка перед фортом была забита шевелящимся живым ковром огромных насекомые. Ковёр этот двигался и прибывал, казалось, обтекая город.

«Они действительно обходят город! – мелькнула в голове капитана мысль. – Будь их целью раздавить людей внизу, они бы давно это сделали!»