Текст книги "Добро с кулаками (СИ)"

Автор книги: Денис Грушевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Простите, а который час? – спросила Эля официантку.

– Да уж к одиннадцати подходит, – ответила та и как-то неодобрительно покачала головой.

– Я тут что уснула? Я ничего не помню, – снова задала вопрос, не совсем ещё придя в себя Эля.

– Ну, если вы спите с открытыми глазами, то может быть. Только, по-моему, вы просто сидели и что-то обдумывали, – ответила официантка и добавила, – ну и спутника вы себе нашли... вы уж меня девушка простите, это дело не моё, но такого хама я тут первый раз встречаю.

– А что собственно произошло? – тут Эля обратила внимание, что почти весь её столик уставлен почти нетронутыми блюдами с различной едой и полупустыми бутылками вина.

– А вот чего! Этот грубиян начал с того что принялся заказывать одно блюдо за другим. Едва попробовав последнее, тут же принимался поносить его всякими хульными словами, требуя другое новое взамен. Затем громко принялся требовать какую-то кошерную грамоту, но не получив её, грозился закрыть наше по его словам убогое заведение в два счёта. Нёс какую-то околёсицу про шестьсот тринадцать заповедей, тринадцать из которых, как минимум, ему удалось нарушить, отведав нашей, с позволения сказать, кухни. Затем ваш спутник совсем поплыл и появились червяки в муке, кровь в яйцах и прочая ерунда. Он так громко кричал и свистел, что мы даже в один момент намеривались вызвать охрану. Неожиданно он, ваш спутник, как будто услыхал про охрану-то, взял, да и успокоился. Что уж вы в нём нашли-то – грязный, неопрятный, одноногий, да ещё и хулиган редкостный.

– Простите! Вы сказали, грязный, одноногий? Я правильно поняла? – глаза Эли округлились от удивления и какого-то суеверного страха.

– Вот именно девушка! Да чего я вам рассказываю, ведь это вы, а не я с ним несколько часов просидели. Весь персонал только диву давался. А ещё перед тем как смотаться этот паразит обозвал меня толстой коровой и за грудь пытался ущипнуть. Да неужели вы и этого не помните? Вы же, как и тогда сидели вот тут и просто молча, наблюдали за всем. Быть может вы немного перебрали сегодня?

– Быть может, – как-то неуверенно полушёпотом ответила Эля.

– Да и, кстати, ваш кавалер заявил, чтобы вас не тревожили и добавил: что вы сами за всё заплатите. Так и заявил: что, мол, ничего не убирайте, у моей сестрёнки по вечерам аппетит зверский просыпается. Уж она-то якобы все наши отвратительные блюда слопает за милый мой, а затем и рассчитается. Вы извиняюсь дорогая моя с сумасшедшим изволили водиться, а это уверяю вас до добра ещё никого не доводило. Так что девушка, будете ещё сидеть или счёт принести?

Эля даже немного задрожала от всего услышанного.

– Да-да, конечно! Несите счёт, только я посижу у вас пока за мной не заедут.

– Пожалуйста, конечно сидите, – с этими словами официантка отправилась выбивать счёт на кассу, а Эля принялась звонить подружке дабы попросить отвезти её до дому.

Случайно или как, но сумма счёта оказалась равной сумме, потраченной в этот же вечер Олегом. Совпало всё до одного рубля, но об этом вряд ли кто, когда узнает.

Олег поднявшись, домой и, захлопнув за собой дверь, предстал перед профессором, который с первого взгляда было заметно, разительно отличался от профессора дневного. Владимир Иванович был свеж, румян и явно в приподнятом настроении. Сам Олег напротив, был озадачен и немного растерян.

– Ну как прошёл вечер? Рассказывай, как встретились? Вид у тебя какой-то не совсем довольный, – по-отечески выспрашивал Круговой.

– Ой, Владимир Иванович, даже не знаю, что и сказать. Все совсем не так, как я себе представлял, – Олег вкратце рассказал Круговому о встрече и об предложении поехать в санаторий.

– Что же, в амурных делах я тебе не советчик. Поступай как знаешь. Могу только посоветовать слушай свою душу, она то уж не обманет. Если что не к добру, то душа первая запротестует. Уж ей-то виднее поверь. Да кстати у меня возникли новые идеи, необходимо действовать. Сам же убедился, что силы, разрушающие этот мир, не спят ни минуты в своих стремлениях, даже более того, отличаются редкостной работоспособностью. Так и мы, созидатели, не имеем права бездельничать и отсиживаться, пребывая в унынии. На пять дней, говоришь? Я подумаю, как быть. Завтра дам тебе ответ, договорились?

– Договорились! Я и сам ещё не решил, что делать. Думаю и взаправду мне нужно послушать душу. Только вот как? Надеюсь, благодаря вашей мудрости справлюсь, – ответил Олег и вместе с профессором направился пить чай на кухню.

– Я сегодня, Олег, в бани общественные ходил. Обожаю баню. У себя дома постоянно хожу, но такое увидел только тут у вас в столице, – рассказывал Круговой Олегу, попивая крепкий чёрный чай. – Так вот, попарился я как следует, уже и не помню толи второй, толи третий раз. Выхожу значит в мойку, а там одна лампочка из двух перегорела, в связи с чем немного темновато. Взял я тазик, да ковшиком наполнил его до половины водой. Поднял и понёс к стоку. Впереди мужик стоял. Я повнимательней пригляделся, зрение уже сам понимаешь не то. Смотрю мужик тот что-то намывает да намыливает вехоткой на уровне груди. Я заинтересовался и вглядеться пытаюсь. Голову ребёнку что ли губкой трет? Непонятно. Пару шагов сделал поближе. Бабах! Голову-то да, точнее головку, да только вот совсем не ребёнку. Тазик с водой я так и выронил. Резко поднял уже пустой. Прикрыл им поскорее позорно свои пятнадцать сантиметров и мигом прочь из мойки. Представляешь и как с таким удавом жить-то?

Посмеявшись от души, Олег с профессором допили чай, пожелали друг другу спокойной ночи после чего отправились спать.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

СЛАДКИЙ СОН

Владимир Иванович огляделся вокруг. Всюду была темнота. Создавалось впечатление необъятности пространства того места где он очутился. Только разум воспротивился этому мраку и неизвестности, как тут же, в мгновение ока, на Кругового обрушился яркий дневной свет. А вместе со светом различные звуки. Словно бы он очутился на переполненной улице. Профессор огляделся вокруг. Он с удивлением обнаружил, что находится внутри огромного по своим масштабам купола, а свет льётся совсем непонятно откуда. Свет был, а его источника не наблюдалось, прямо как во время путешествия в рай, но зато источник, а точнее источники звуков присутствовали на лицо. Ещё раз, оглядевшись по сторонам, Круговой определил, что стоит он возле какого-то куполообразного, но уже небольшого сооружения. Куда не кинь взор, до линии горизонта во всех направлениях располагались различные неведомые конструкции. В воздухе летали различной величины шары и сигарообразные объекты. Но главное, что поразило профессора, были сами обитатели сферы. Это были высокие, красивые люди с немного вытянутыми затылками, все до одного в серебристых комбинезонах. В основной своей массе, все они были заняты своими делами, а потому не обращали на профессора ни малейшего внимания. Однако повертев головой ещё немного, и похлопав растерянно ресницами, Владимир Иванович заметил, как вдалеке кто-то показал рукой в его сторону и несколько высоких людей направились к нему быстрым шагом.

Приблизившись почти вплотную к профессору, по-видимому, старший из группы, по крайней мере, так показалось Круговому, приветливо поднял руку и первым заговорил.

– Ах, вот вы где прячетесь, глубокоуважаемый профессор! – на лице говорившего явно отражались одновременно почтение и восторг. – А ведь мы-то уж чуть с пути истинного не сбились, разыскивая вас. Ну что вы право, как не родной? Вам, понимаешь ли, назначено, а вы, как упрямый Себастьян, простаиваете почём зря возле биотуалета. Своё и наше время понапрасну расходуете. И чего тут интересного? Шли бы, к примеру, посмотрели галерею фонтанов, или ещё какую прелесть. Ну, слава Богу, вот вы и нашлись! Итак, прошу!

С этими словами говоривший с уважением указал рукой направление в сторону центра купола. Профессор отметил про себя что как такового удивления не испытывалось, оно заменялось любопытством и почему-то какой-то странной радостью. А посему Круговой последовал за звавшим его легко и спокойно. За ними же, замыкая группу, отправились и остальные серебряные комбинезоны.

– И всё-таки, где я нахожусь? Куда меня ведут, и что происходит? – не выдержал Владимир Иванович, поравнявшись с главным.

– Ах, Владимир Иванович, Владимир Иванович! Ведь говорили же вам вчера на балу: раз уж не пьёте столько лет, так и не стоит возобновляться. Оно с непривычки-то ещё как в голову дать может. Да разве вас убедишь?! А ведь вы видимо из тех, для кого сто грамм не стоп кран. Да я и сам таков, уж если пить, то непременно до потери памяти, – главный весело подмигнул профессору. – Как-нибудь опосля я порасскажу вам ваши вчерашние похождения. Вместе похохочем. Кстати, похмелиться не желаете? У меня всегда с собой имеется.

Главный оттопырил край своего комбинезона, показав Круговому горлышко бутылки.

– Спасибо, не буду! Я трезвенник, – ответил профессор.

– Ну да ладно, мне больше достанется! А таперича о насущем, – главный внезапно стал серьёзен. – Направляемся мы в главный дворец на встречу к верховному правителю Заилу. Верховный как узнал, что у нас такой редкостный гость, непременно решил встретиться лично. Отложил всякие дела и поспешил в главный купол, о чём вам многоуважаемый профессор и было вчера сообщено открыткой. И вы, к всеобщему удовольствию, согласились. Встреча через полчаса, а вас нигде нет. Все в панике! Это хорошо, что у меня интуиция порой опережает мысли в голове. Дай думаю, посмотрю-ка у биотуалета, глядишь, высокоуважаемый профессор там, и о чудо, хвала праматери звезде – вот вы тут, идёте рядом со мной и заметьте, мы успеваем.

– Простите, а вы что, те самые кареляне, про которых мне Уриил рассказывал? – спросил профессор, проходя возле какого-то диковинного растения, которое в тот момент скушало севшую на него бабочку Махаона.

– Конечно же, они самые! А вы гениальный ум профессор! Любой другой на вашем месте попросту бы растерялся и всякую околёсицу принялся бы пороть, но вы! Недаром именно вы здесь, – подытожил главный, с явным восхищением посмотрев на Кругового. – Вы, профессор, вчера такой тост за здоровье карелян выдали, просто удивительно. Окружающие так и ахнули от восторга, а кое-кто даже слезу обронил.

– Да не может быть, чтобы я вчера напился, а сегодня ничего не помнил. Я в баню вчера ходил, – сказал Круговой как-то не совсем уверенно.

Главный пристально взглянул профессору в глаза.

– По-вашему получается, что я выдумщик? – в глазах главного отразилась глубокая печаль и обида. – А меж тем, именно я довёл вас вчера до кровати и как любящая мать укрывает дитя на ночь, накрыл вас прекрасным воздушным одеялом.

– Не обижайтесь, я, правда ничего не помню, – только и нашёл, что ответить Владимир Иванович.

Мгновенно просияв, Главный незамедлительно протянул профессору руку мира и продолжил.

– Но согласитесь, что раз вы не помните, это ещё не значит, что этого не было. А всему виной коньяк из магазина одной брошенной красавицы. Я бы её назвал мадам Брошкина. Будь он неладен, этот коньяк. Я и сам по молодости, бывало, встаю на работу, а предыдущий день ну ни сколечко не помню. Ну, думаю, натворил дел. На работу прихожу, а там начальник волком смотрит. Коллектив подшучивает, хихикает ехидно. Женский пол при встрече красной краской заливается в лице. Спрашиваю, что было-то? Все молчат! Иди, говорят к первому колодцу, и утопись, а лучше не ходи никуда, а прямо тут застрелись. Вот тебе револьвер – держи. Вот как бывает дорогой профессор, а вы мне тут про бани рассказываете. Иллюзия ваша баня и самообман, вот что!

Тем временем процессия подошла к большим воротам, служившим скорее для красоты, нежели для защиты. Любой желающий мог бы спокойно сквозь них протиснуться, но роль украшения данные ворота исполняли вполне достойно. За воротами был виден дивный сад, напомнивший Круговому райский и уже за садом, почти до самого конца купола, вверх уходил прекрасный дворец. Правда ничего схожего с земными дворцами в данном сооружении не было и в помине. Он был, как будто весь отлит из одного огромного куска стекла, с той лишь разницей, что в различных его секциях и причудливых формах это самое стекло было разных оттенков. Однако, что было внутри дворца, видно не было, он только отражал не понятно откуда берущийся свет и не пропускал его вовнутрь. Да уж умеют строить. Вот бы нам у них поучиться, только и успел подумать Круговой, как Главный перебил ход его мыслей.

– Вот мы и пришли, уважаемый профессор. Ваш покорный слуга оставляет вас. Через минуту за вами выйдут. Приятно было пообщаться, до скорой встречи, – и не успел Владимир Иванович хоть что-то ответить, его странный спутник, а вместе с ним и его свита испарились в непонятном направлении.

Только вот ждать пока за ним выйдут, профессору не пришлось и секунды. Как это обычно бывает во сне, обстановка сменилась сама собой и Владимир Иванович очутился внутри дворца в одном из его роскошных залов. Зал этот поражал своим великолепием. Повсюду искрами рассыпался свет, отражаясь в зеркально золотых стенах разноцветными лучами. Повсюду, куда бы профессор ни обронил взгляд, находились предметы, о назначении которых, человеческий ум доктора технических наук, терялся понять и объяснить. Все эти странные предметы были с лихвой разбавлены огромной палитрой декоративных растений от практически гигантских до самых мизерных размеров. Было свежо и воздух был насыщен запахом леса да каких-то восточных благовоний. К сожалению, любоваться окружающим великолепием профессору долго не пришлось. Внезапно он ощутил почти каждой клеткой своего тела, что в данном зале он явно не один. Присмотревшись в дальний край зала, Круговой едва разглядел почти в самом его конце несколько фигур. И как только профессор осознал, что фигуры эти не что иное, как люди или кареляне, одна из них, видимо поняв, что скрываться больше не имеет смысла, и они замечены, тут же принялась усиленно махать рукой, явно маня к себе. Делать ничего не оставалось, как направиться на зов, что профессор и сделал. Шёл Владимир Иванович по дивной тропинке, усыпанной лепестками каких-то диковинных цветов. Борта тропинки были явно из драгоценных камней и даже порой ослепляли Кругового, играя и переливаясь в свете. Пару раз над самой головой пролетели сперва красавец попугай, а затем какая-то райская птичка. Приблизившись к группе карелян, а это были именно они, как оказалось при ближайшем рассмотрении, профессор предстал вот перед каким зрелищем: по средине стоял большой трон, не то из платины, не то из серебра. На самом троне важно восседал огромного роста, свыше трёх метров, зрелый по внешнему виду карелянин. От остальных его отличало то, что на руках поверх обычного серебристого комбинезона было по три лиловых обруча. Было и ещё одно отличие: лицо сидевшего на троне полностью покрывал непонятный орнамент из символов и линий, нанесённых с помощью татуировки. В ногах татуированного на задних лапах сидел довольно крупный леопард, однако по сравнению с габаритами своего хозяина, он смотрелся не более чем домашним котом. Леопард этот по мере приближения профессора оскалился, зашипел и изогнулся в приготовлении к прыжку. Но тут же жестом руки был усмирён, после чего со скучающим видом принялся вылизывать правый бок и заднюю лапу. Позади сидевшего справа и слева располагались уже стоя семеро карелян, разных возрастов, и как показалось профессору, одна из них была женского пола. Вся процессия, молча с каменными лицами, уставилась на Кругового, и так продолжалось несколько минут. Профессор начал испытывать неловкость, однако он понятия не имел, что необходимо делать в подобных случаях. Пришла мысль, что от него первого ждут какой-то речи или приветствия, что профессор и воплотил в жизнь, даже можно сказать с небольшой спешкой, так сказать на абум.

– Приветствую вас, Верховный правитель, от всего человечества! Разрешите представиться, Владимир Иванович Круговой! – подумав пару секунд, профессор добавил, – Астрофизик.

На лицах присутствующих не дрогнул ни один мускул. Никто не проронил ни слова в ответ. Наступила пауза, в ходе которой Круговой краснея, уже подумывал, что сказал что-то не то. Как вдруг, стоявший по правую руку от трона карелянин, будто бы не сдержался и хихикнул. Смешок его словно послужил сигналом остальным, и почти мгновенно, не сговариваясь, все разом громко и заразительно расхохотались. Причем громче всех смеялся сам верховный правитель. Правда внезапный этот приступ хохота стих также неожиданно, как и начался, так что Владимир Иванович даже не успел как следует изумиться. Тем временем верховный правитель резво соскочил со своего трона, и в два шага преодолев почти шесть метров, очутился рядом с Круговым, нависая над последним, словно гора над пастухом баранов.

– Очень приятно, Заил! – бесцеремонно произнёс верховный правитель, протягивая руку для рукопожатия. – Мы тут, как изволите видеть, дорогой мой гость, целиком и полностью за простоту во всех её проявлениях. К чему все эти враждебные формальности, обряды, этикеты. Ведь согласитесь они лишь усложняют и без того непростую жизнь. Прошу вас ни в коем случае не обижаться. Мы это нарочно вас так встретили. Видите ли, любопытно было посмотреть, что будет. Ведь не каждый день принимаешь у себя в гостях профессора, человека, да ещё и из далёкого будущего. Обидеть вас никто даже и не думал.

– Ни в коем разе! Ни за что на свете! – в тон своему правителю подтвердила его свита.

– Вот бы у нас на земле так, с первыми государственными лицами – запросто, – ответил профессор, явно в душе радуясь, что всё так легко разрешилось.

– А это всё потому, уважаемый слуга науки, что уже давным-давно мы объединили всех наших либералов в отряды по строительству каналов. Будет, уважаемый профессор, уверяю вас и на земле будет. А как иначе то, всё рано или поздно правильно станет, уж вы не сомневайтесь, – сказав это Заил по-дружески приобнял своей огромной ручищей, напоминавшей скорее совковую лопату, чем ладонь, профессора за плечо, после чего принялся медленно прогуливаться, задавая направление и темп.

– Итак, профессор, что привело вас к нам в гости? Уж случайно не какое-либо секретное открытие, в этой, как её? Ах да, астрофизике. Не стесняйтесь, рассказывайте-это вам не какой-то там институт теоретической и экспериментальной физики имени А. И. Алиханова. Здесь над вами потешаться всяческим злодеям немного неудобно будет. Это я вам как верховный правитель со всей ответственностью заявляю.

О большем Круговой не мог и мечтать. Ну, наконец-то он нашёл себе благодарного слушателя. Профессор тут же принялся взахлёб рассказывать об открытии, полученном им от высших сил. Тщательно повторяя формулу за формулой, Владимир Иванович не забывал так же о значимости и важности, данных человечеству знаний, делая упор в основном именно на это. Заил же приятно улыбаясь, внимательно слушал. Кивал в знак согласия головой, но ни разу не перебил, не заспорил, не остановил докладчика. И вот когда профессор подошёл к концу, сам верховный правитель, а за ним и его свита разразились продолжительными аплодисментами.

– Так-так, уважаемый гость! Правильно ли я вас понимаю: вы всячески пытаетесь донести правду, а вас никто в серьёз не воспринимает? Ну, это, в конце концов, не есть что-то из ряда вон выходящее. Увы, так почти всегда было, есть и ещё долго будет. Попытайтесь ещё и ещё, хотя лично я бы на вашем месте плюнул бы на всё смачным плевком да последовал бы совету этой мерзавки Аграт и прокатился по домам веселья и порока. Уж поверьте мне, как прижмёт, сами вас найдут. Еще и с поклонами упрашивать будут. А не приходила вам, кстати, такая мысль... ведь в ваше-то неспокойное времечко данное открытие недобросовестные соплеменники могут и в военных целях использовать. Ведь могут же, правда?

– Я об этом не думал, однако тут я полностью полагаюсь на высшие силы. Им-то, наверняка, видней, когда и где, – ответил Владимир Иванович. – Меж тем благодарю за совет, и несколько не сомневаюсь в его мудрости, только я предпочту пробовать ещё и ещё.

– Ну, как говорится: дай-то Бог! Удачи вам в ваших устремлениях. И всё-таки жаль, что ещё долго в вашем мире будет как в пословице: "В рай есть дорога, да никто не идёт; Ворота тюрьмы крепко заперты, а люди стучаться", – впервые Заил говорил даже с небольшой грустью, как показалось профессору.

– Не желаете ли испить утренней росы с мёдом? Что это мы всё о делах, да о делах. Вот я, глупый осёл, не предложил своему гостю с дороги жажду утолить, – Заил хлопнул в ладоши, после чего мгновенно к нему и профессору подлетел резной поднос, по-видимому, из чистого золота. На подносе находились золотой же кувшин и две чаши. Кувшин поднялся в воздух и наполнил чаши прозрачной жидкостью. Заил жестом предложил испить напитка, что профессор и сделал. У него и впрямь пересохло во рту. Напиток оказался божественно приятным и освежающим и, допив до дна, а после, поставив чашу на всё также парящий в воздухе поднос, Круговой вежливо спросил:

– Я, конечно, извиняюсь, но что-то подобное мне уже приходилось видеть. И графин показывал чудеса левитации, а вслед за ним и стакан. Но то были чудеса, проделываемые Ангелом. Я даже не пытаюсь понять, как. Но как вам удаётся проделывать подобные штуки?

– Заметил! Я же вам говорил, заметит, – радостно воскликнул Заил, обращаясь к своей свите.

– А вы действительно поразительный ум, профессор. Недаром так давеча о вас отзывался начальник порядка третьего сектора. Всё положительно просто. Как вы думаете, где вы, да и все мы сейчас находимся? Можно конечно предположить, что во дворце, и это будет правильный ответ. Ещё пораскинув мозгами можно прийти к выводу, что и дворец, и мы с ним внутри огромной сферы. Глубоко на дне океана, что ж и этот вывод не лишен, смыла и оригинальности, а главное логики. Далеко в прошлом, ну да, именно так. Только все эти ответы поверхностны и односложны, а самый главный и правильный ответ какой? А профессор? Ну же, смелее, – Заил смотрел на профессора с доброй улыбкой, явно ожидая, что тот сию минуту выдаст правильный ответ. Однако его не последовало и Заил немного огорчившись, ответил сам.

– А прежде всего, дорогой профессор, Вы, с вами и дворец и сфера, да и Мы сами расположились и весьма неплохо в вашем собственном сне. А посему следует, что хозяин тут вы, и произойти может любое из чудес, какое вы сами и пожелаете. К примеру, вот вы тут изволили удивляться такой безделице как летающие подносы. А почему бы вам самому взять, да и не оторваться от пола, да и не полетать немножко? Да вам и делать-то ничего не нужно. Всего лишь осознайте, что это сон, вы тут главный режиссёр, да вознамерьтесь взлететь. Ну же, учёный муж, смелее.

За Заилом вся его свита закричала, – просим, любезный профессор! Просим! Просим!

Профессор пару секунд обдумывал услышанное, после чего всё-таки решил попробовать. А почему собственно и нет. Раз я тут автор сценария, то пусть будет, по-моему. Я взлетаю, подумал профессор, и тут же оторвался от пола, подлетел метров на пять и завис в воздухе. Возникло небольшое смущение, связанное не с чем иным, а с таким пустяком как дырка в носке. С такой высоты как показалось Круговому, буквально только ленивый её не разглядел, но и оно мгновенно испарилось. Дырявый носок сиесекундно преобразовался в прекрасный налакированный туфель крокодиловой кожи. Ощущение было неописуемое. Восторг от безграничной левитации, и то, что левитация эта подчиняется малейшему желанию профессора, переполняли его всего. Внизу раздались сперва жидкие, но затем перерастающие в сплошной гул, аплодисменты. Звонче всех лупил ладошками – лопатами верховный правитель, при этом он периодически обращался то к одному, то к другому карелянину из своей свиты с фразами типа:

Я же вам говорил! Я всегда в него верил! Башковитый профессор, ведь, правда! Недаром именно его выбрали. Ты со мной согласен, Клеер! А ведь пятеро его предшественников на этом самом месте сразу же затроили. Трое просто сразу проснулись видимо не пережив услышанного и увиденного. Как у них ещё инсульт не грянул, удивляюсь. Двое других разводили руками, как бараны, и отказывались, во чтобы то ни было верить. Так что и им пришлось показать пару пугающих фокусов, дабы уже нам самим избавиться от этих зануд и надоедал, да разбудить их поскорее. Одного мы скинули в пропасть с волками, на другого же в свою очередь наступил, одноглазый великан Грубило. Согласитесь после такого трудновато спать сладким сном далее. Пришлось профессор, увы, пришлось! Уж больно скучные и амёбные оказались данные ребята.

Профессор, проболтавшись ещё немного в воздухе, счёл, что со стороны это выглядит как-то не совсем удобно. От чего вернулся на своё прежнее место рядом с Заилом. Аплодисменты и сопровождавший их восторг начали потихоньку сходить на нет.

– Не желает ли уважаемый профессор посетить дворцовую библиотеку, кладезь знания и мудрости? – спросил неожиданно Заил.

Не успел Владимир Иванович и рта раскрыть, дабы выразить своё согласие, как все присутствующие, а вместе с ними и сам Круговой переместились в не менее гигантских размеров зал, нежели прежний. Отличало, однако его от прежнего совсем другая обстановка и атмосфера. Повсюду уходили под самый потолок огромные стеллажи, полностью заставленные всевозможными книгами. Между этими стеллажами в разные стороны проходили ковровые дорожки. В этом зале, а точнее библиотеке, стоял запах старинных книг, бумаги, а также горящих свечей, коих не наблюдалось и в помине.

– Ну как вам, профессор? Разве не хороша библиотека-то? Я, видите ли, не сторонник всяких там современных электронных носителей, накопителей. Согласитесь, нет ничего лучше и надёжней старой доброй книги, – говорил Заил, а сам разводил руками по сторонам, тем самым явно показывая, как он гордиться своим собранием.

– Да, действительно огромная по своим масштабам библиотека. Но помилуйте и жизни мало, чтобы изучить всё в ней представленное, – ответил немного изумлённый этими самыми масштабами профессор.

– Точно, в десятку! Скажу вам более, и несколько десятков жизней навряд ли хватит. Но ведь на то она и библиотека, дабы любой мог найти в ней интересующее именно его. Как говорится: не пытайтесь объять необъятное, придерживайтесь именно своих интересов.

– А как же вы достаёте нужные вам тома, из-под потолка? Простите, я не вижу ни одной лестницы, – спросил профессор.

Заил уставился на профессора так, словно от кого-кого, а от него он меньше всего ожидал подобного наиглупейшего вопроса.

– Я конечно дичайше извиняюсь достопочтеннейший астрофизик, но случаем, не вы ли это минут эдак двадцать тому назад порхали в воздухе, словно птичка колибри возле цветка с нектаром? Или это быть может, всем нам почудилось?

Увидав прозрение на лице профессора, Заил добавил:

– Вот потому и не держим всяких там лестниц, попросту за ненадобностью. Нечего ими коридоры понапрасну захламлять.

– Кстати, профессор, попрошу минутку вашего драгоценного внимания. Обратите внимание на данный сборник. Между прочим, две с половиной тысячи томов насчитывает. Как вам?

Профессор подошёл поближе к полке, указываемой Заилом. Присмотревшись, он с удивлением, как школьник, по слогам прочитал: "Бытие рода людского, от А до Я". Заил тем временем для чего-то натянул непонятно откуда взявшиеся очки, и вытащил один из томов данной серии.

– Полюбопытствуйте, профессор! Открываем ваш год от рождества Христова, и что же я вижу в первой же главе второй части? Да вы сами полюбуйтесь, – Заил протянул изумлённому Круговому толстый запылившийся том "Бытия рода людского", открытый где-то посередине. Владимир Иванович присмотрелся, и прочитал пару предложений. В них повествовалось как он сам вместе со своим верным помощником, бросили вызов темным силам, пытающимся разрушить окружающий мир, и отважно начали выступление в институте экспериментальной физики. Повествование было изрядно разбавлено картинками, словно в комиксах. Профессор резко захлопнул книгу и протянул её обратно Заилу дрожащими от волнения руками. Неожиданно за спиной раздались несколько жидких хлопков в ладоши. Владимир Иванович резко обернулся и увидел, что это была всё та же свита верховного правителя, про которую он на время и позабыл вовсе.

– Всё верно, Владимир Иванович, всё верно, – прервал его Заил, пристально глядя Круговому прямо в глаза. – Будущего лучше не знать. Тем более что всё зыбко и переменчиво. Оставим чтение истории про вас самих вашим потомкам. От себя же в утешение добавлю,...видите, сколько ещё рядов и полок заставлено после книги с упоминанием о вас? Всё это ваше будущее человечества и поверьте дорогой гость оно светлее и светлее с каждым томом.

– Очень приятно, что и мне, скромному слуге науки, нашлось небольшое место в истории. Только уверяю вас, моей заслуги в этом практически нет, – ответил, немного подумав, профессор.

– Как знать, как знать, – также задумчиво проговорил Заил, а затем подошёл к стеллажу напротив и вытащил с нижней полки ещё одну книгу.

– А вот этот трактат об анизотропии пространства, написанный когда-то ещё давным-давно в начальных классах ранней школы моим братом, советую изучить полностью. Это ведь кажется, по вашей теме будет. Не так ли? – Заил протянул профессору ещё одну увесистую книгу и добавил: – Берите, не стесняйтесь! Как прочитаете, вернёте. У нас в библиотеке формуляров заполнять не нужно. На слово верим.

– Вот значит, какие дисциплины у вас в ранних школах изучают? – удивлённо ответил Круговой, бережно принимая книгу. – А у нас на земле только-только к пониманию данного вопроса подошли вплотную.

– Ну и что с того? Пардон, уж не завидуете ли вы нашей, так сказать, опытности. Хотя, прошу прощения. Ведь это я сам ударение сделал на раннюю школу. Да и что это мы опять всё о делах, да о делах. Делу время, потехе час. А не закатить ли нам небольшую пирушку, а то как-то скучновато стало?

– Говорят, я тут уже на одной побывал... – начал, было, профессор, да только договорить не успел. Вся окружающая его обстановка внезапно рассыпалась на мелкие, различной формы осколки. Осколки эти перемешались чьей-то невидимой рукой и вот, через мгновение, когда пазлы снова собрались в единую картину, перед профессором предстало следующее событие:

Владимир Иванович восседал в кресле за длинным предлинным столом, украшенным пёстрой скатертью с вышитыми на ней сценами охоты и древних сражений. Непосредственно перед Круговым располагался пойманный в ловушку заяц. Удивляло то, что заяц улыбался и явно был радёшенек своей участи.