Текст книги "По грехам нашим. В лето 6731... (СИ)"

Автор книги: Денис Старый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Зов предков

Пролог

– Таким образом, русские княжества не могли ничего противопоставить монголо-татарам, – закончил свою лекцию престарелый преподаватель.

– Корней Владимирович, так было иго или нет? – нарушил образовавшуюся тишину студент.

Доцент исторических наук, уже пожилой, практически пенсионер, с больным, но все еще пылающим энтузиазмом сердцем, задумался.

– Скорее – да, чем нет. Но это вопрос все же сложный. Что есть иго? Понятие, которое в исторической науке используется как период взаимодействия с ордой, Золотой или Большой – не важно. Вам, как будущим экономистам, вероятно, цифры больше ответят на вопрос, чем мое субъективное мнение, – пожилой преподаватель отпил воды. Две лекции подряд утомляли, ноги «зудели» от полуторачасового стояния. Подходило время для очередного укола инсулина и принятия таблеток. Но, Корней Владимирович имел, среди своих прочих принципов, не оставлять без ответа любые вопросы студентов.

– Утеряны десятки технологий, которыми владели ремесленники Древней Руси, население резко уменьшилось и вернулось к домонгольским цифрам только в XVI веке. Политический вес Северо-Восточной Руси на полтора века снизился до нуля, если только не брать в расчет новгородские земли. Резко упали показатели торговых отношений, – поспешил закончить преподаватель и в нетерпении посмотрел на часы.

– Но, все же не совсем понятно. Было ли это иго? Московское княжество вело себя как улус орды и смогло укрепиться только в рамках взаимоотношений с ордынцами, – не унимался любознательный студент.

– Да, это так, орда стала еще одним фактором в интригах русских княжеств. Уже ослабленных, не способных на самостоятельность. Разделяй и властвуй! Ордынцы не были глупы и использовали этот древний принцип. А на вопрос, о том было ли иго или нет – каждый может ответить сам. И на коллоквиуме мы сможем составить свое мнение, – долгожданный звонок принес преподавателю облегчение. Сейчас у него полтора часа отдыха, и нужно набраться сил еще на две лекции.

Прозвучавший звонок смел с лиц студентов всю любознательность, и они спешно стали покидать аудиторию, не дожидаясь разрешения преподавателя.

Пожилой историк шел по коридорам университета и, как это часто бывало, размышлял о своем бытии. Он не считал, что прожил жизнь достойно, и это понимание все более прожигало рану в его душе. Он еще готов, он бы горы свернул, защитил бы, наконец, докторскую, которую несколько раз начинал, но постоянно что-то мешало. Бурная молодость и неуемная энергия сделали из него к старости одинокого больного человека.

Он стоял у истоков движения реконструкторов. Сначала наполеоновская эпоха, что было так модно в позднем СССР, потом средневековье, и даже драки в лучших традициях Ломоносова с приверженцами норманской теории, дальше Великая Отечественная война. Сегодня его знают как «деда», и он может только с важным видом посещать форумы как почетный гость.

Семья? Не сложилось. Было много женщин у некогда статного брюнета с врожденным умением задурить голову любой женщине. Его яркие голубые глаза, контрастирующие с черными волосами, всегда мужественный спортивный вид знающего себе цену гусара, покорили не одну женскую натуру.

С одной, с Леночкой, еще в начале 90-х годов пытался создать семью, но не сложилось. Она ушла от него, постоянные бытовые проблемы, не простила очередной измены, переехала в другой город, и, как он узнал позже, вышла замуж за спокойного мужчину, олицетворявшего семейный уклад. Только лет восемь назад, Корней узнал, что Лена ушла от него беременной и родила сына – его сына! И это еще больше сжигало реконструктора. Даже когда Лена рассказала их сыну, кто на самом деле его генетический отец, «пиная» сыну на его похождения и несерьезность, наладить отношения не получилось. Алексей нашел его, приехал, встретились, помолчали и все… Больше ничего… И сегодня от этого больно.

– Корней Владимирович, зайдите к декану, – строго, будто она и есть декан, указала старому преподавателю повстречавшаяся в коридоре секретарша.

– Хорошо, Оксана, минут через десять, – устало проронил Корней Владимирович – одинокий человек, проживший яркую, но, как он уже считал, бесполезную жизнь.

Зайдя на кафедру, он вколол себе дозу инсулина и перекусил. Переведя дух, пошел к декану.

– Любовь Михайловна, можно? – заглянув в деканат, спросил Корней Владимирович.

– Да, да – входите! – ответила женщина средних лет не отрываясь от чтения какого-то документа. – Секундочку… Ага, так, Оксана, сделайте нам чаю, пожалуйста.

Плохое предзнаменование. Чай – это какая-то услужливость, не свойственная этой женщине, которую Корней Владимирович знал очень хорошо, так как на форумах реконструкторов она еще лет пятнадцать назад очень удачно отрывалась. И старый преподаватель мог много чего припомнить любвиобильной некогда женщине. Но Люба смогла расставить приоритеты, удачно выйти замуж за одного богатенького любителя старины, и еще более удачно с ним развестись. Занялась карьерой, не задумываясь о материальной стороне своей жизни. Отсуженных у бывшего мужа денег хватало до сих пор на все, в том числе и на колледж в Великобритании для дочери.

– Я так понимаю, разговор не из приятных? – спросил преподаватель, принимая чашку чая от секретарши.

– Ну, как посмотреть. Думаю, разговор, так сказать, назревший! – декан пристально посмотрела на своего подчиненного. – Вы же понимаете… Пенсия – это не приговор!

– Приговор – смерть, а пенсия – это исполнение приговора! Я понял, не продолжайте! – преподаватель стал спешно подниматься, но резво встать со стула не получилось.

– Да, постойте же. Корней Владимирович, мы вас уважаем, любим. Я помню, как вы критиковали мой доспех X века, – декан встала из-за стола и подошла ближе к Корнею Владимировичу.

– Он не был X века, – с опущенными глазами в пол тихо проговорил опытный реконструктор.

– Может быть, может быть. Вы хороший специалист, что же не защитили докторскую? И разговора бы этого не было. Деканату нужны профессоры… – Любовь Михайловна фривольно присела на край стола. Если бы не возраст, Корней расценил бы это как призыв к действию, но сейчас ситуация выглядела как некое издевательство. – Слышали, Егор Александрович защитился? Кстати, сегодня он всех приглашает в кафе в нашем корпусе к 19.00, будете?

– Вряд ли, – ответил Корней Владимирович и заострил взгляд на ногах знающей себе цену женщины.

– Что ж. Я рада, что разговор состоялся, а к концу недели, думаю, в том же кафе мы торжественно проводим вас на пенсию, – удовлетворенно отследив взгляд пожилого мужчины, декан привстала и начала копаться в разложенных бумагах, – тут интересовались Вами, Корней Владимирович. Какой-то клуб реконструкторов. Как там, «зов предков» что ли?! Странное название. Не знаете такой?

– Нет, так пафосно назваться могут, наверное, только подростки с ведрами на голове. Что хотели? – Растеряно спросил Корней Владимирович. Мозг отказывался что-либо воспринимать критично. В голове крутилось только одно – что делать? Жизнь прошла…

– Да, ничего не хотели, спрашивали о тебе – каким периодом увлекаешься. Ни о чем, впрочем. Ты, Корней Владимирович, не кручинься. Я-то еще помню, как ты на ристалище рубился. А помнишь того двуручника – негра?

– Он был… как там? Мулат, что ли. Отец его из Африки. Парень все хотел доказать, что он русский. Хороший был боец, если бы не спесь – кто ж на латника да без щита. Ладно, Любовь Михайловна, я все понял. Сколько еще мне работать? – смирившись, спросил старый, пока еще преподаватель.

– На следующей неделе придет новое дарование. Молодым у нас дорога… Да, найдешь где подработать. Вон, сколько контор для несознательных студентов. Курсовые попишешь. Оксана, позовите Махоненко, что там с конференцией? – обратилась декан к секретарше, указывая на завершение разговора.

– "Как-то неуважительно, Любка-фурия", – подумал почти бывший преподаватель, бывший рубака, бывший реконструктур и вообще – бывший…

1. «Зов предков»

– Здравствуйте, Корней Владимирович, – возле деканата стоял мужчина.

– Вы меня ждете? – неприветливо, с раздражением в голосе спросил пожилой человек. – Дождались!

– Пожалуй, да. Разрешите отрекомендоваться – Илларион Михайлович Радкевич, – представился щеголеватого вида уже немолодой человек.

– Вот как. Интересно, – заинтересовано произнес Корней Владимирович, и только сейчас рассмотрел мужчину.

Это был высокий, лет под 45 мужчина с карими глазами, настолько яркими, что повеяло неким мистицизмом. Выправка выдавала если не военного человека, то профессионального реконструктора. Даже не так – пришельца из прошлого! И его имя Илларион – прям батюшка Михаила Кутузова. И этот классический костюм троечка – ну, только с аудиенции от английской королевы.

– Мы можем поговорить? – продолжил франт.

– Интересно, чем мог я Вас заинтересовать? Что ж, поговорим. Кафе подойдет? Прошу сударь, – вполне серьезно проговорил бывший профессиональный реконструктор, указывая направление и пропуская вперед гостя. Реконструкция зачастую заменяла действительность и разговор, который для посторонних слушателей казался бы либо шуточным, либо неким издевательством, не вызывал у Корнея Владимировича дискомфорта.

– Корней Владимирович, я представляю общество «Зов предков», – начал разговор Илларион Михайлович, присев "по-аристократически" на самый край стула.

– Признаюсь, уже слышал от декана название вашей организации. И испытываю какой-то диссонанс. Вы ведете себя как дворянин начала XIX века, Ваше имя также сродни эпохе. И такое несерьезное название организации, – бывший реконструктор посмотрел на собеседника.

– Пустяки, сегодня «зов предков», завтра – еще как. Важна суть, чем мы занимаемся, – проговорил загадочный человек, испытующе посмотрев на пожилого преподавателя.

– Здесь я должен спросить, и чем же вы занимаетесь, и зачем вам я? – откинувшись на спинку стула, проговорил Корней Владимирович. Он уже начинал терять терпение. Новостей на сегодня хватит, еще понять, как жить дальше, а тут – загадки.

– Позвольте, Корней Владимирович, все же не напрямую, давайте поговорим – вам понравится, уверяю Вас, – сказал мужчина и улыбнулся.

Пожилой человек развел руки, демонстрируя внимание и приглашая к разговору.

– Корней, Владимирович, Вам, как историку, никогда не было интересно, как некоторые события в истории появляются «вдруг»? Вот, по сути, не самая перспективная Англия, вдруг начинает промышленную революцию, создает мощнейший флот, всех и вся громит, сталкивает лбами, создает мощнейшую спецслужбу, когда еще ни одна страна об этом не помышляет. Или вот, Тамерлан. Хромой, высокий, нескладный на первый взгляд человек контрастирует со всем окружением – европейского вида, рыжий. Не знатного рода. И вдруг – гроза всей Азии! Громит всех, османы вообще бежали от него в Европу. И таких примеров множество. Для России – князь Олег, Петр 1. Олег не был князем, а именно он собрал все земли по торговому пути в единое государство. О политике Петра вообще молчу – никаких предпосылок для его царствования, а сколько новшеств, признаюсь, не всегда верных, и методы спорные, – «аристократ» покрутил в осуждении головой.

– Вы настаиваете на диспуте, Илларион Михайлович? – спросил Корней Владимирович, который мог еще больше назвать подобных примеров.

Историк часто размышлял над проблемой роли личности в истории, и пришел к выводу, что иногда в истории совпадали два фактора – личность и время, которому она соответствовала. Наполеон никогда не стал бы таковым, если не было бы революции и усталости французов от нее, так и про Гитлера, и многих других.

– Нет, что Вы, Корней Владимирович, диспута не нужно, так как я прекрасно осведомлен причинами и следствиями таких переломных моментов в истории. И здесь мы подходим к самому главному, – Илларион Михайлович испытующе посмотрел на собеседника, размышляя, продолжать ли разговор. – Вы любите книги об «исторических попаданцах»?

Корней Владимирович слушал и не знал, как реагировать. С одной стороны – чушь, издевательство над старым человеком, но он так долго жил в парадигме разных эпох, он был и гриднем князей, даже воеводой, был полковником в армии Багратиона, гренадером Апраксина и много еще кем. Он не играл, он жил! И хотел верить даже в такую фантастику, что сейчас изливает странный человек.

– Итак, позвольте, Илларион Михайлович, я резюмирую, – после почти двадцатиминутного монолога сказал старый реконструктор. – существуют некие точки бифуркации во времени, в эти точки можно попасть с помощью вашей организации. Я, конечно, хочу верить, но… кстати заплатить нечем – я небогатый человек, квартиру не отдам ни под любым предлогом.

– Что Вы, мы сами готовы Вам заплатить, или, к примеру, Вашему сыну помочь, и с работой, и деньгами и квартирой, – загадочный мужчина посерьёзнел и достал блокнот. – Имя, адрес, проблемы с алкоголем, попытки употребления наркотиков, пока слабых. Это все – Ваш сын. Мы способны ему помочь. И от Вашего имени и, если того желаете, инкогнито.

– А я должен продать душу дьяволу? – с усмешкой произнес Корней Владимирович. И после небольшой паузы продолжил. – А вы подготовлены.

– Давайте так, – продолжил бывший преподаватель, так и не ставший, по-настоящему, отцом своему сыну. – Я увижу реальные шаги в отношении моего сына и, если вы будете убедительны, и его жизнь наладится – делайте со мной что хотите.

– Замечательно, встретимся через две недели, – сказал загадочный представитель общества «зов предков» и ушел.

Две недели пронеслись в крайне депрессивном состоянии. Проводы на пенсию закончились попойкой всех и вся, «коллеги» даже умудрились песенки попеть. Подарили крайне плохого качества саблю-новодел – и с чувством выполненного долга навалились на алкоголь и закуску, деньги на которую выделил деканат. Лучше бы на руки выдали. Пришла и замена – щеголь с амбициями академика. Ох, и поплачет еще от этого карьериста Любочка.

– Здравствуйте, Корней Владимирович, – пожилой человек, апатичный ко всему происходящему, и не заметил, как провел пальцем по экрану смартфона, когда тот завибрировал.

– И Вам не хворать. Я так понимаю, Илларион Михайлович? – ответил Корней Владимирович.

– Да. Прошу о встрече, Корней Владимирович. Вы же помните наши договоренности? – продолжил навязчивый собеседник.

– В любое время, – без энтузиазма ответил старик. Да, именно стариком он себя и ощущал последние дни.

– Через десять минут у Вас дома, – сказал «общественный деятель» и отключился.

– Эй, постойте, не так быстро, – спохватился старик, но разговор был закончен. – Мне укол нужно сделать, поесть, таблетки принять, убраться, наконец.

Но слова были сказаны в пустоту.

– Здравствуйте, – поздоровался гость, пройдя в квартиру ровно через десять минут, после звонка. – Итак, к делу. Ваш сын получил наследство от Вас.

Старик недоуменно поднял брови.

– Да, именно наследство, Вы оказались весьма зажиточным. Неплохая квартира, недвижимость в районе, приличная сумма денег на счету. Работу присматриваем, можете не волноваться. Отчет, видео встречи с нотариусом, посты в социальных сетях, выписки со счетов сына, фото подписанных документов, – гость передал флешкарту.

– Так я умер? – недоуменно спросил старик.

Гость развел руками.

– Вы сжигаете мосты, – задумчиво произнес старик.

– Мы строим новый мост для Вас, – торжественно произнес гость.

– Не думал, что все так серьезно. Признаться, я воспринимал все происходящее как некую затянувшуюся шутку, но… я готов, – последние слова старик выкрикнул, привстал, однако, рухнул вновь на стул. От резкого рывка закружилась голова. – Рассказывайте!

– Итак. Вся наша планета – накопитель информации, существуют механизмы, которые мы не можем научно обосновать, но сама матушка-Земля может отматывать время назад, как магнитофон кассету, – начал вещать гость. – мы можем предугадать, когда будет очередная перемотка, и послать туда человека.

Старик посмотрел на «общественного деятеля», но ничего не сказал. Он просто слушал, не веря, но, и не опровергая всю эту нелепицу.

– Зачем нам это?.. Есть люди, которым это интересно. Почему, не знаю, наверное, изучают возможности. Пока никаких изменений не было, мы только догадываемся, что происходит, научились в течение некоторого времени отслеживать испытуемых, или, как сейчас модно говорить, – попаданцев. Датчики передают информацию сутки, иногда чуть больше, потом переход полностью закрывается для передачи данных. Это интересно некоторым историкам, которые сотрудничают с нами. Иногда получается попасть на само событие. Существует не более двух десятков периодов, которые доступны для попадания. К примеру, 1917 год, или призвание Рюрика – да мы точно уже знаем, кто это был! Или Цусимское сражение. Назад дороги нет, – гость выдохнул.

– Вы понимаете, что звучит это как издевательство надо мной, бред, просто бред, – спокойно и отстраненно произнес старик. Хочет этот щеголь поиздеваться – пусть.

Одно выпадало из бредовой ситуации – помощь сыну. Если действительно выяснится, что они помогли ему… То и от него потребуется что-то. Почку отдать – да, пожалуйста, за последние две недели он все больше накручивает себя, что жизнь прошла, и все мимо.

– Безусловно, бред, Вы нормальный человек и поверить не можете, просто делайте все так, как будто это игра и готовьтесь к переходу, – спокойно сказал гость.

– Зачем Вам старик, даже если еще не сошедший с ума? – спросил Корней Владимирович.

– Вот, здесь и кроется еще один факт, который нам интересен. Мы не получаем практической, скажем так, коммерческой выгоды от того, что узнаем, пока работают датчики и попаданец записывает свою биометрию. Но все, кто совершает переход, становятся молодыми. Их организмы приходят в идеальное состояние, резко улучшается регенерация, клетки восстанавливаются молниеносно. Понимаете, насколько важно подойти к решению данной проблемы? – гость посмотрел на старика, ожидая, несомненно, бурной реакции.

– Понятно, – спокойно произнес старик, и на лице гостя промелькнуло разочарование. – Философский камень – бессмертие.

– Да, как видите, я откровенен. А для Вас – новая жизнь. И, как понимаете, мы тщательно выбираем людей, – продолжил гость.

– Да, больной старик, практически одинокий, увлекался всю жизнь реконструкцией, историк. Должен хвататься за предложение как за соломинку, да, и такому человеку поверить во все это будет легче, – сказал старик, все еще не показывая никакого интереса.

– Именно так, – констатировал гость.

– И, предположим, что все казанное – правда. Да я не могу в это верить, но предположим… Я могу делать там – в прошлом что захочу? А если прогрессорство? – ухмыльнулся старик, представив, как из крупнокалиберного пулемета косит шеренги наступающих наполеоновских войск.

– Да что угодно! На нас это не повлияет. Наша парадигма не изменится, скорее всего… Ну еще никак не изменялась. У нас есть предположение, что в наш мир приходили люди из будущего, как мы уже говорили, некоторые события и тенденции в нашей истории объяснить крайне сложно, если не учитывать фактор попаданца, но Вы измените другой мир, в котором нас, вероятнее всего не будет. Нам же важно, чтобы датчики зафиксировали как можно больше процессов по изменению в Вашем организме. Мы уже кое-что смогли сделать для долголетия, и работа продолжается, – сказал собеседник. – Вы же можете даже с собой что-нибудь взять, для прогрессорства и задать там всем жару.

– Эшелон с танками, – усмехнулся старик.

– Нет, вся электроника выходит из строя при переходе, да и механизмы из металла, – усмехнулся гость. – А то бы мы им, ух, как поддали, супостатам!

– А датчики? – спросил Корней Владимирович.

– Они будут в вашем организме, который только оздоровится, и они ну очень маленькие, из биологических материй, – ответил Илларион Михайлович.

– А если механизмы по отдельности? – уже серьезно спросил старик.

– Это возможно, – сказал гость и достал небольшой планшет из внутреннего кармана пиджака. – Есть пожелания?

– Современные джины обходятся без протирания ламп, – задумчиво сказал старик и резко воспрял. – Часы лучшие швейцарские механические с подробной схемой составления механизмов, винтовку с оптическим прицелом и тыщ пять боеприпаса к ней. Пистолет с глушителем и к нему патрончиков. Серебряных и золотых монет на килограмм 20 не меньше, лучший набор инструментов, саблю образцов 19 века, меч полуторный века 16-го, лучшие морозоустойчивые семена, обязательно подсолнуха и картошечки, перца острого, да и приправ побольше – гвоздики, перца. Хорошую одежду, палатку, топор, ну и… я подумаю еще что.

– Не утащите, – скептически произнес гость.

– Так пару лошадок. Скакуна арабского, орловского тяжеловеса, да хорошую повозку, я что, на плечах буду все нести? А еще компас, бинокль, и много литературы. Пройдет лошадка-то? – с азартом спросил старик и улыбнулся.

– Вы думаете, что издеваетесь? Что ж… Лошадь может пройти вместе, а может и не пройти, все зависит от устойчивости прохода – это секунд десять. Дело в том, что мы не знаем, в какое время вас закинет каждые десять секунд, в лучшем случае выход меняется. К примеру, Вы окажетесь в неолите, а конь в ноябре 1917 года, или часть коня, – собеседник развел руками. – Верхом, больше шансов, вероятно.

– Так разгоните платформу, на которой все это будет – и вперед! – рассмеялся старик, это начинало его уже забавлять.

– Ну, можно, наверное, – пробормотал гость.

– Что, не додумались до такого? – старик посмотрел на гостя с превосходством.

– Да, как-то другие задачи решали. Признаюсь, судьба попаданцев интересует только сутки после попадания, – сказал Илларион Михайлович и встал. – Следующий переход через три недели, мы сильно спешим. Все изложите на бумаге и через 17 дней вылетаем на северный полюс.

– Коней моих не заморозьте, да и семена, а вот еще, плуг самый-самый, из титана, – рассмеялся старик.

– И ящик бриллиантов! До встречи, Корней Владимирович, Вы же не против, если с Вами поживут два милых молодых человека? – сказал гость и вышел за дверь, а в квартиру вошли два амбала.

Интермедия 1

Виктор Семенович Шамес уже как двадцать лет работал на организацию, которая была настолько засекречена, что даже этот пронырливый истинный сын Израиля мало что мог сказать о своих работадателях. Да и чуйка Шамеса на неприятности прямо таки «вопила» об истинности поговорки «меньше знаешь – лучше спишь». Поэтому, когда им обуевало любопытство, он представлял свои похороны. Пару раз даже специально ездил на кладбище, что бы провести психологический тренинг. Это извращение помогало Шамесу быть склизким угрем в общении с сильными мира сего и оставаться полезным. Думать же о том, что все, с кем он начинал работать исчезали, категорически не хотелось. Двадцать лет тренинга и окончательно побеждено любопытство, которое было частью его характера.

Сегодня он начинал новый проект. Уже найден реципиент, уже найден донор. Уже пополнились старые офшорные счета и открыты новые. Жить хотят все, но богатые люди так цепляются за каждый год своего существования, что их организация уже могла бы составить конкуренцию по капитализации и гуглу, и АлиБабе, и многим другим.

Вчера операция, которую Виктор Семенович назвал «реконструктор», вошла в завершающую фазу. Шамес любил давать названия всем операциям. Так он казался себе более значимым. Три недели назад будущему донору на очередном медицинском обследовании удалось внедрить датчики в тело. Так же и, земля ей пухом, медсестричка ввела специальный раствор в организм этого Корнея, который резко ухудшит общее состояние и так болезненного донора как раз на три недели. Стоило порядка тридцати тысяч долларов согласовать и уход на пенсию Корнея Владимировича. Пришлось даже подсадить на наркотики сыночка донора, как и ввести его в долги. Парень, правда, оказался крепким орешком, даже попытался выкарабкаться, но «медовая ловушка» окончательно его подкосила. Влюбился сынок в элитную эксортницу, которой сделали отличную легенду.

В целом, удар там, удар здесь, препараты – вот и готов донор к любым перепитиям. Только в своих "хотелках" реконструктор развернулся так, что Шамесу пришлось даже обратиться к куратору о дополнительном финансировании, так как его собственный гонорар оказался уменьшен наполовину, а это было неприемлемо. В какой-то момент даже Шамес поймал себя на мысли, что с удовольствием нажмет кнопку ликвидации донора. Все было продумано, даже просчитал образ, который вызовет интерес к Корнею. Представился ему Илларионом Михайловичем, напоминая о бурной реконструкторской молодости повесы-преподавателя, а в прошлом десантника, даже в 1979 году умудрившийся под дембель оказаться на афганской земле. Теперь же остается отдать кодировку датчиков и подгодать время приезда в Находку реципеента.