Текст книги "Медвежий угол"

Автор книги: Денис Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Понимаю, Витя, вы человек подневольный, надо доложить начальству.

– Что вы, я сам себе хозяин ! -Поспешность, с которой Смолов бросился опровергать предположение Профессора, выдала его с головой.

– Да вы не нервничайте, меня совершенно не интересует этот аспект наших отношений. Я делаю работу, вы за нее платите. Кто за вами стоит, для меня значения не имеет. Я прежде всего творец, художник в какой-то степени.

– И завтра из-за твоих художеств весь центр города будет заляпан красным, – подумал Виктор.

– Так что там с планом? – Ему откровенно не нравился надменный ученый, но волей-неволей приходилось общаться.

– План простой. Я нашпигую этот ящик взрывчаткой, которая уничтожит все в радиусе тридцати метров в направлении взрыва, а стена дома, на которой мы ее закрепим, даже не пострадает. Это высший пилотаж направленных взрывов. Через два с половиной часа все будет готово. Потом вы отвезете ящик и закрепите его возле гастронома, на том месте, которое я показал. Детонатор будет у меня и завтра я займу позицию в кафе Огонек. Если вы не забыли, это двухэтажное здание невдалеке от гастронома. Когда эскорт подъедет к цели, я просто прикурю сигарету, и в этот самый момент Президента не станет. Не правда ли, очень просто?

– А случайные жертвы, их будет много? Неожиданно для самого себя поинтересовался Виктор.

– Не думаю. Окружение Президента и несколько человек из оцепления. Вряд ли прохожим позволят стоять на тротуарах и глазеть, мы же не в Америке времен Джона Кеннеди и бедняги Освальда. А почему это вас интересует?

– Виктор не ожидал такого вопроса, и не нашелся, что ответить. Вместо этого он начал искать в плане слабые места.

– Но ведь ящик, который неожиданно появился на этом месте за одну ночь, может привлечь внимание. – Смолов знал что ответит Профессор. Он убеждался, что план на самом деле великолепен.

– Витя, я же просил вас хорошо запомнить то место. Там висит точно такой же ящик, точно такой же. Не зря же мы отмотали столько километров по окраинам, чтобы проколоться в самый ответственный момент. – Профессор всем своим видом подчеркивал превосходство могучего интеллекта над жалкими придирками Смолова.

– Единственная проблема, чтобы вы смогли незаметно заменить ящики, но тут я помочь не могу. Не моя специфика. – Поймав нерешительный взгляд собеседника, Профессор немного смягчился:

– Не переживайте, завтра все ваши мучения кончатся.

Эта фраза прозвучала для Виктора некрологом. Его начало тошнить. Оставив ящик для наполнения взрывчаткой, он простился с Крыловым на два часа, и шатаясь пошел к машине.

Смолов неожиданно почувствовал себя маленьким мальчиком, родители которого узнали, что весь год он прогуливал уроки, а оценки в дневнике подделал. Иными словами, ему захотелось спрятаться далеко-далеко от жестоких реалий враждебного мира.

***

В девять вечера трое мушкетеров собрались в гостиной своей квартиры, чтобы обсудить достижения сегодняшнего дня. На журнальном столике стояли три бутылки пива и массивная пепельница. Потемкин плюнул на возможное недовольство старухи,

резонно полагая, что у них впереди еще пять дней работы, а может и больше, успеют проветрить.

Узнав, что Иволгин отправился к Авдюхину, двое мушкетеров пошли копать убийство букмекера. К информации об Игнате их все равно никто не подпустит, а терять зря время они не любили. К тому же, убийца вора в законе уже найден. Он не сумел пережить встречи с Потемкиным, и вспоминать о странном парне и его восточных заморочках никто не стал. А поимка снайпера, который расстрелял депутатский Мерседес, была не просто делом чести. Она стоила пятьдесят тысяч зеленых единиц, отказываться от которых после всего пережитого было бы кощунством.

Иволгин, который встал раньше других, но и выспался лучше, начал первым.

– Депутат наш был непростым человеком. Очень влиятельный, состоял в хороших отношениях со всеми хозяевами города. Пару лет назад после второго избрания поддерживал сепаратистские настроения, возмущался излишней централизацией власти и своеволием Президента. Но спустя некоторое время стал сторонником гаранта конституции, расстался с прежними союзниками и весь сочился лояльностью. Поговаривают, что кое-кто из его московских хозяев так и не простил этого предательства, но конкретных фамилий узнать не удалось. – Иволгин с сожалением пожал плечами.

– Бизнесом занимался аккуратно. Не лез в сферы чужого влияния, но и свои интересы защищал жестко. Много работал в области законодательства, был неплохим юристом. – Игорь пригубил пиво из простой чашки с изображением красной шапочки и серого волка.

– Отношения в семье не клеились. В свое время женился по расчету, и с тех самых пор супруга его в грош не ставила, гуляла направо и налево. Он тоже не чурался дамского общества, но в отличие от своей половины делал это аккуратно, чтобы избежать слухов, которые в этом городе имеют тенденцию к моментальному распространению.

– Короче говоря, – подытожил Иволгин, – если бы жена не погибла вместе с ним, я грешил бы на нее. Но вряд ли она стала бы рисковать, нанимая снайпера в надежде, что тут снимет мужа, а она уцелеет. Других врагов, способных выложить кучу денег за убийство депутата Авдюхина, у него не было. Те московские политики, которых он кинул год назад, я думаю, не стали бы из– за местного депутата рисковать своим положением.

Игорь сложил руки на груди демонстрируя тем самым, что он закончил.

– Да, ты неплохо поработал. Собрал данные о всех сторонах жизни, так сказать. Неужели и дома, и на работе, и в бизнесе Авдюхина нашлись женщины, небезразличные к твоему интересу? – Потемкин открыто подтрунивал над приятелем, к чему тот давно привык, поэтому реагировал совершенно спокойно.

– Понимаешь, Костя, покойного люди любили, и среди них – немало женщин. По странному стечению обстоятельств, они решили мне помочь, удовлетворить, – Игорь сделал многозначительную паузу, – мое любопытство. И неожиданно сменил тему. – Вот если бы ты вчера не пришел ко мне в спальню, чтобы удовлетворить свое любопытство, пришлось бы самому сегодня общаться со всеми этими секретаршами, домработницами и сотрудницами мэрии.

Потемкин расхохотался, а Игорь крепко обнял его. Он никак не мог показать другу всю полноту своей благодарности за спасение от верной смерти.

Немного успокоив плещущие через край чувства, Константин вкратце рассказал об их достижениях.

– Букмекер Никаноров был достаточно серьезным мужиком. Связан с профессиональным боксом, функционерами федерации футбола, с хоккейными боссами. Короче говоря, не только принимал ставки, но и сам активно устраивал различные спортивные мероприятия, пополняя собственный бюджет.

– Потемкин долил пива в свой опустевший стакан.

– Серьезных врагов у Павла Ивановича никогда не было. Недавно им заинтересовались московские финансовые круги, которые подумывали вложить деньги в фирму Никанорова и перенести ее опт на государственный масштаб. Но серьезных отношений они не оформляли, просто не успели: вот вам возможный мотив.

– А само убийство? Неужели никак следов? – После посещения всевозможных мест, связанных с личной и деловой жизнью покойного Адюхина, Игорь понял, что найти следы будет очень тяжело. Он надеялся, что убийца букмекера не был столь осторожным.

– В том то и дело. Вместе с Никаноровым при взрыве погибла и его секретарша, а она могла бы прояснить многие вещи. Но общие сведения мы раздобыли. – Потемкин кивнул на Бориса, не забывая указать сопричастность друга к общим достижениям.

– За последние пару недель у Никанорова несколько раз ломался компьютер в кабинете. Его специалист Артем Прохоров налаживал машину, но в то роковое утро на работе не появился. Его тело нашли на следующий день в мусорном баке с ножом в спине. Вместо него приходил какой-то бородатый мужик, по виду, типичный электронщик. Охрана сказала, что мужик поднимался чинить компьютер. Ушел, когда Никаноров был еще на обеде. А когда букмекер вернулся на работу и решил проверить, не зависает ли у него Виндоуз, завис весь верхний этаж здания, где располагался его офис. – Вот такие дела. Константин сплел руки на затылке и откинулся на спинку кресла.

– Да, пожалуй, информации у нас негусто. В какую сторону копать дальше? – Игорь был готов работать, но не представлял дальнейшего направления расследования. Все хвосты обрублены, из дела о покушении на депутата они попали в настоящий переплет с горами трупов, киллеров и денежных мешков, которые держат в руках основные нити.

– Не знаю, а ты, Боря, как думаешь?

– Я думаю, – глубокомысленно заметил Борис, – что сейчас мы отправимся спать, а завтра с утра тебе, Костя, или тебе, Игорь придет в голову умная мысль. А может быть Серега в больнице придумает что-нибудь путевое, он на такие дела мастер. Но, – Боря многозначительно поднял вверх указательный палец, – если вы ничего не изобретете, тогда придется мне браться за дело.

На том и порешили.

Игорю пришлось спать на кресле, так как для Бориса оно было слишком мало, а Потемкин уже обладал определенными правами на жесткий диванчик. И кто знает, если бы не эта скрипящая жесткость, размышляли бы они сейчас о завтрашнем дне? Будь Ворон удачливее, а Константин менее внимателен к своей интуиции, завтрашний день вообще бы не наступил для двух славных мушкетеров.

***

Виктор понял, что не сможет уснуть. Руки дрожали, а поток мыслей разбивался о стену холодного страха. В четыре часа утра еще не начало светать, но предвкушение нового дня медленно разгоняло ночную скуку.

Два часа назад он установил начиненный взрывчаткой почтовый ящик вместо его безобидного собрата в том месте, которое выбрал изобретательный Профессор. Заниматься подобными манипуляциями на центральной улице было страшно, но Виктор решил сыграть пан или пропал. Он боялся признаться себе, что в глубине души, в очень далеком, потаенном ее уголке, сам желал, чтобы его поймали. Тогда не надо будет проводить кошмарное утро в ожидании конца света.

Только сейчас, глядя в сырую темноту, он понял, в какую игру втянул своего верного помощника старый политик. Убийство Президента – это не просто бизнес. Такое дело больше напоминает плевок в лицо миллионам людей, которые связывают с этим человеком надежды на нормальную жизнь, благополучие их семей, достойное будущее детей.

Виктор не любил политику и никогда не пытался разобраться в ней: пусть этим занимаются профессионалы. Для него слово босса означало правду в том виде, в каком ее не увидишь в газетах. Он никогда не задавал себе глупых вопросов: почему так?, как расценивать такие действия?, где польза для государства, а где – для конкретных людей?

– Пусть на вопросы отвечают болтуны: я – человек дела. – всегда думал Виктор.

Хорошие заработки подкрепляли его мнение о себе как об удачливом бизнесмене, пусть не всегда играющем по правилам закона, но кто по ним играет? Законы придумывают сильные мира, чтобы оставаться сильными. Толпа стерпит все, главное, чтобы у нее не было вождя. Поэтому в редких случаях, когда такой вождь появлялся, его или старались купить, или засовывали обратно в толпу. Особо рьяных, не сдающихся без борьбы, просто уничтожали.

Теперь такой вождь взобрался на самую вершину, и расплата неумолимо приближалась.

– Когда стану старым, дела передам тебе, а пока учись, – нередко говаривал босс, и Виктор доверчиво ждал. Босс старел, и все крепче вцеплялся в островок власти, который размывали подводные течения. Старик понимал, что отбиваться от нападения на всех фронтах он не способен, поэтому копил силы для решительного контрудара, накачивал мускулы на разящей руке. И сейчас Виктор, который должен был стать эдаким громом с небес, сидел в своей машине и боялся.

Тихо работал двигатель, печка создавала атмосферу уюта и комфорта.

Мутные капли дождя слезливо бежали по стеклу, не обращая ни малейшего внимания на мужчину, провожающего их печальным взглядом.

Виктор учился много и быстро. Сначала он постиг премудрость исполнителя. Точность и своевременность стали лучшими его качествами. Тогда он только начинал проворачивать небольшие операции, под строгим патронатом сверху, и получая пятьсот советских рублей в месяц, чувствовал себя хозяином жизни.

Потом он научился обкрадывать государство на более значительные суммы. Точность превратилась в мастерство, а своевременность в безукоризненность. У Виктора появился собственный дом, жигуленок, красивая любовница и несколько помощников. Эти молодые люди были также преданы ему, как он своему боссу. И впервые столкнувшись с необходимостью предательства, когда обстоятельства требовали сдать кого-то из шестерок ментам, Смолов долго не мог пойти на такой шаг.

Босс объяснил ему все волчьи законы жизни, корреспондирующие с теорией эволюции, приоритеты личного благополучия над дружбой и прочими абстрактными понятиями, главенство денежного показателя над любым другим.

Виктор учился, и верхом премудрости стало умение убивать. Собственными руками он убивал только дважды, причем в первом случае это была самозащита. Но скольких конкурентов, мелких людишек, сунувших нос в чужое дело, неосторожных партеров, он уничтожил с помощью четко отлаженной машины, которую сконструировал от начала до конца, винтик за винтиком.

Смолов сам стал машиной. Мастерство превратилось в искусство сметать преграды, безукоризненность в беспощадность.

Тогда он считал эти преграды своими камнями преткновения, а врагов босса – своими кровными врагами. И только сегодня все изменилось. Резко и бесповоротно, Виктор понимал это, хотя старался не думать о таких вещах.

Почему это произошло? Может ночь была слишком темной, вызывающей на откровенность. Или легкий, игривый запах витал в воздухе?

"Запах свободы", – вспомнил Виктор распространенный поэтический штамп. Свободы от кого и от чего? Разве сейчас он не свободен? От морали, от дурацких законов, от голодных кухонь и нищих подвалов? От вымазанных углем лиц шахтеров и натруженных рук крестьян?

Нет, – понимал Смолов, и диву давался: неужели страх порождает такие мысли? Или нервное перенапряжение повлияло на работу психики?

– Все нормально, – пробовал он успокоить самого себя. – Завтра операция пройдет успешно, и откроет передо мной двери новых возможностей.

– Передо мной или перед Ним? Но разве мы не одно целое?

– Нет, нет, нет. Пока ты можешь думать, вы – не одно целое, – твердил внутренний голос, молчавший столько лет.

То чувство, которое просыпалась в груди у Виктора известно многим людям. Оно заставляет поступать честно, когда вокруг воровство и беспредел. Оно приносит жалкие гроши, но ты радуешься им больше, чем другие приватизированным миллионам. Оно позволяет тебе засыпать без дозы снотворного, прямо смотреть в глаза своему ребенку, проводить воскресенье на политых потом пяти сотках за городом. Такое чувство может стать обузой, если человек привык думать желудком. Но для людей с большим сердцем оно является врожденной прививкой от подлости.

Это совесть.

Смолов посмотрел на свое уставшее лицо. Редкие, но уже глубокие морщины, показывали колею прожитых лет. Прожитых для Него.

Виктор закурил, опусти сиденье в положение лежа, и утонул в сказочной мелодии, льющейся из магнитолы.

"Кто тебя выдумал, звездная страна?

Снится мне издавна, снится мне она.

Выйду я из дому, выйду я из дому,

Прямо за пристанью, льется волна".

Нежный голос исполнительницы унес Виктора в страну воспоминаний.

***

Никто из друзей не услышал, как Потемкин на цыпочках вышел из квартиры. Осторожно, стараясь не шуметь, он оделся и бережно закрыл дверь, отдавая дань уставшим товарищам, погруженным в грезы сна.

Он завел девятку и медленно отъехал от дома, размышляя о непредсказуемости рыжеволосой девушки по имени Судьба.

Его не было три часа, и это вызвало среди двух оставшихся в квартире мушкетеров, пребывающих в полном неведении относительно планов Константина, небольшую панику.

Иволгин проснулся в половину восьмого. Потянулся, размял затекшие конечности: ночь на раскладном кресле-кровати дала о себе знать.

Он походил по комнате, умылся, расчесал свои роскошные волосы и решил одним глазком взглянуть на спящих товарищей.

Борис, которому двуспальная кровать пришлась как раз в пору, спал с безмятежностью младенца. Его полное, открытое лицо не омрачала ни одна черная тучка.

– Добрым и отзывчивым людям не снятся кошмары, – вспомнил Игорь слова своего покойного отца.

– Так и есть, вот живой пример, – прошептал он сам себе.

Илюшин сопел во сне и немного напоминал толстого щенка, который отсыпается перед новым днем, полным забот и приключений.

Игорь вышел и проследовал в гостиную. Он представил себе благородные черты Константина Потемкина, слегка тронутые кромкой сна. К тому же его друг спал очень чутко, и Иволгин решил устроить маленький экзамен для себя: сумеет ли он войти настолько тихо, чтобы не привлечь внимание спящего Константина.

Он очень осторожно ступал по паркетному полу, от усердия прикусил кончик языка, даже не замечая этого.

Вот и заветный порог гостиной. Тут надо быть особенно аккуратным, старые доски могут предательски скрипнуть в последний момент.

Иволгин представил, как он входит в комнату, а Константин встречает его пронзительным взглядом своих красивых глаз и с улыбкой спрашивает:

– Ну что, попался?

Но предположениям мушкетера не суждено было сбыться. В гостиной он нашел лишь пепельницу, полную окурков и не застеленную постель.

Вот это номер. Игорь тут же забыл об осторожности в передвижениях, тем более, что разбудить Бориса не так просто.

Для начала он обошел все комнаты, заглянул в ванную, в туалет, на кухню – пусто.

– Однако!

Иволгин выглянул в окно. Девятки, на которой ездил Константин, и след простыл. Игорь занервничал. Он вбежал в спальню и принялся тормошить Бориса, на которого пять минут назад боялся дыхнуть, чтобы не нарушить идиллии.

– Боря, Борис, просыпайся!

– Что случилось? – Илюшин подскочил на кровати, сбросив на пол две подушки и едва не развалив свое ложе.

– Тебе Костя ничего не говорил о своих планах на утро? – Игорь старался скрыть возбуждение.

– Нет. Ты же помнишь, мы вчера решили обмозговать все, как проснемся. А что такое?

– Его нет. И машина пропала. – Иволгин драматично размахивал руками. Ответ Бориса привел бы в восторг любого кинокритика. Он спокойно поднял с пола подушки, и не повышая голоса выдал очередной перл:

– И что тут такого? Что-то придумал и решил нас не будить. Позвони ему и спроси в чем дело.

– Игорь стоял пораженный. Ведь у всех четверых есть мобильные телефоны, которые умные люди придумали специально для подобных случаев.

– Ты точно гений! – Иволгин бросился разыскивать свою трубу, а Борис снова завалился на кровать, чтобы досмотреть конец интересного сна про погоню с перестрелкой ради спасения красивой женщины. Но оказалось, что сон не дождался и ушел к другому почитателю приключенческих грез.

В это время Игорь лихорадочно набирал номер телефона своего друга. Бездушный женский голос сообщил, что абонент находится вне зоны досягаемости.

– Отключил телефон. Что же случилось?

Иволгин вернулся в спальню и поставил окончательный крест на сновидческих надеждах своего друга.

– Боря, он телефон выключил!

– Послушай, Игорь, ты же знаешь, он разумный человек, и если бы дело было слишком опасным для одного, Костя непременно разбудил бы нас с тобой. – Борис вылез из постели. – А так, пристрелит еще пару киллеров и подкинет нам пищи для размышления.

– Я знаю, – нашелся Иволгин, – надо позвонить Сереге. Наверняка поехал к нему, чтобы не терять времени, обсудить дальнейшие планы и выдать нам результат.

– Точно. Скорее всего, так и есть.

Игорь набрал номер Новикова, которому они тайно передали телефон на всякий случай.

Подмосковные вечера заиграли совсем рядом. Оба озадаченных мушкетера обернулись: на пороге спальни улыбаясь во весь рот стоял Сергей Новиков с перебинтованной рукой и Константин Потемкин с невозмутимым выражением лица.

– Елки палки, – не выдержал Иволгин, – где вы были? Костя, мы же волнуемся.

Борис, перебивая Игоря, устремился к раненому товарищу:

– Серега, тебя выписали?

– Почти, – в своем игривом стиле ответил Новиков.

– Собирайтесь, орлы, у нас очень много дел. Даю пятнадцать минут, опоздавших не ждем. – Константин шутил со слишком серьезной миной.

– У нас что, новые планы? – осведомился Борис.

– Еще какие.

***

Для городских чиновников утро вступило в свои права намного раньше, чем обычно. Лысый мэр, толстый руководитель ФСБ, местные парламентарии, администрация высокого пошиба, представляли собой уменьшенный прообраз королевской свиты. Весь цвет городского общества руководителей и чиновников засел в Аэропорту Центральный, ожидая важнейшего события в городской жизни постсоветского периода.

Даже в старые добрые времена, которые некоторые функционеры вспоминали с благоговением, другие – с ненавистью, первые лица государства не баловали их регион частыми посещениями. Начальства в виде секретарей обкомов, горкомов и райкомов итак хватало.

С одной стороны, меньше мозолишь глаза руководству – меньше проблем, но с другой -приблизиться к телу мечтал каждый. Даже пожать руку, сфотографироваться на память или обменяться парой слов: все эти мелочи сладко согревали сердце, и еще ярче очерчивали выгодные отличия хозяев жизни от простых смертных.

Правда ходят слухи, что новый, с большим удовольствием уделяет время этим самым смертным, чем государственным деятелям областного масштаба, но этим слухам не верили, или не хотели верить.

Белоснежный самолет появился высоко в небе, и присутствующие ощутили легкий мандраж от предстоящей встречи.

Роли были заранее распределены: девочки с хлебом-солью в национальных костюмах, цветы, торжественные приветствия и прочая атрибутика.

К своей большой радости чиновники не знали, что замышляет группа людей в составе четырех человек, один из которых сейчас молча сидит в своем московском кабинете, а остальные занимают позиции. Если бы такие данные выплыли наружу, визит пришлось бы отменить, лишив несчастных чиновников чувства сопричастности великому делу.

И лишь одна команда, по иронии судьбы состоящая также из четырех игроков, четко знала: что и как нужно делать.

Как повернулось бы дело, не погибни случайно дочь крупного бизнесмена Алексопольского – сказать трудно. Да и сейчас, когда до начала основного действа оставалось около полутора часов, на карте стояло очень многое.

Чашу весов могло склонить знание, которым обладала одна из команд, и к которому другая не была подготовлена.

В боксе есть удар, встречный кросс, который наносится навстречу удару противника через бьющую руку. Такой удар готовили сейчас несколько мужчин, для которых риск и ответственность стали частью повседневной работы.

***

Профессор проснулся в прекрасном расположении духа.

– Сегодня красота победит силу, – пафосно сказал он бородатому мужчине лет за пятьдесят, недоверчиво смотрящему на него из овального зеркала.

Почему Крылов решил, что сметающий людей, машины и дома огненный поток красив, ответить мог только он сам.

Работа оказалась проще, чем научные опыты в лаборатории, над которыми он просиживал днями и ночами. Ящик был нашпигован взрывчаткой по самую завязку, миниатюрный детонатор вмонтирован в фирменную Зиппо. Скоро ей предстоит стать той самой искрой, из которой разгорится пламя.

Сложнее всего во всей этой операции оказалось придумать план, но ведь не зря Владимир Сергеевич столько лет отдал науке, воспитавшей в талантливом специалисте аналитический склад ума. Главное в любом противоборстве найти у противника слабую точку. Все. Дальше дело техники. Необходимо все силы направить на атаку этой точки. Не взирая на потери в собственных рядах. Как говорится, "сотни гибнут ради победы миллионов".

Крылов считал себя по-настоящему глубоким философом и не раз подумывал:

– Заработаю много денег, уйду на покой и буду писать книги. Постараюсь, чтобы мои книги были такими же прекрасными и взрывоопасными, как произведения разрушительного искусства.

Именно так этот человек именовал свою работу: "разрушительное искусство".

Смолов предупредил, что ящик на месте. Никаких проблем не возникло, никто не засек Витю за необычным занятием. Значит Бог на нашей стороне и окончательно отвернулся от Президента. А еще говорят "Всякая власть от Бога", чушь.

Профессор в Бога не верил. Раньше, когда увлекался химией и изобретениями. А в лагере повернулся лицом к Творцу. У него, безусловно, была своя, особая религиозная концепция, которая преспокойно оправдывала его промысел.

– Каждого человека Бог создает с особым умыслом, – думал Крылов. Мое предназначение – взрывчатка. И если Ему будет неугодна смерть той или иной жертвы Профессора, Создатель найдет способ остановить убийство.

До сегодняшнего дня ничего такого в практике бывшего ученого не случалось, а значит, думал он опираясь на свою логику, Бог на его стороне.

Часы показывали девять утра. Через час пятнадцать Президент с сопровождением продет мимо гастронома, а главное, мимо почтового ящика, который с таким трудом достался Виктору Смолову.

Телефонный звонок сообщил о прибытии такси. Профессор взял большую спортивную сумку со скудным дорожным багажом: возвращаться в этот дом он не собирался. И оказался прав.

***

Время Ч неумолимо приближалось. Робин проверил оптику – видимость прекрасная. Через двадцать минут из этой винтовки он откроет огонь по Президенту, которого открыто не любил, поэтому с радостью пошел на такое задание.

Как и все Россияне с кавказским типом внешности, Робин, по паспорту Рустам Халилов, изрядно настрадался. Косые взгляды прохожих, постоянные проверки документов, придирки чиновников. При старом Президенте это только начиналось, но новый совсем оборзел. Да и войну в Чечне, которые русские проигрывали год за годом, он сумел довести до победного конца, используя всю мощь государства.

Рустам медленно, очень хладнокровно зарядил винтовку. Патроны плавно встали на свои места. Оставалось только ждать, совсем недолго.

Он долго искал удачное место, которое не привлечет внимание спецушников и одновременно позволит хорошо прицелиться. Снайпер остановил свой выбор на старой водонапорной башне, которой не пользовались десятилетиями, но не стали сносить, придав официальный статус памятника истории. Кто ее строил, когда, и какие исторические события связаны с возведением этого сорокаметрового сооружения – Рустама не волновало. Главное, что здесь не будут искать, а если и подергают старые железные двери внизу, обнаружат, что они закрыты.

Единственный минус башни – отсюда далековато до нужного места, но Робин был очень хорошим снайпером, прекрасно знал свою винтовку, а безветренная погода исключала вероятность случайной ошибки.

Удовлетворения от своей работы Халилов не получал, но результаты другое дело. Во-первых, теперь он мог позволить себе купить такие вещи, о которых в Узбекистане и мечтать не смел. Во-вторых, все унижение, которое довелось испытать из-за своей национальной принадлежности, он перекладывал на случайных людей, волею заказчиков попавших в перекрестье оптического прицела.

Школьный талант помогал вести обеспеченную жизнь, а моральные императивы ничуть не трогали молодого киллера.

Он облокотил винтовку о стену и преспокойно закурил, наслаждаясь красотой города. Вид с башни открывался прекрасный, и окажись на его месте советский поэт, он смог бы написать произведение в стиле "Широка страна моя родная". Но поэтов здесь не было, а был лишь хладнокровный профессиональный убийца, готовый выполнить свою миссию.

–Интересно, видит ли меня Виктор? – спросил Халилов у самого себя и тут же ответил.

– Вполне вероятно, что захочет проконтролировать ход операции. Представив себя в объективе Смоловского бинокля, Рустам приободрился и помахал рукой.

Он не ошибся, за ним действительно наблюдали в бинокли несколько человек, но Виктора Смолова среди них не было.

***

Капитан Горюнов носился как угорелый, отдавая последние распоряжения. Он надел парадную форму и старался затянуть потуже ремень, ровно держать спину и вообще выглядеть молодцом на случай, если Президент бросит на него мимолетный взгляд. А оснований для такого предположения у него было больше, чем достаточно. Среди прочего офицерского состава, он был закреплен за определенной частью оцепления, которое выстроили вдоль всего маршрута передвижения главы государства.

Молодые парни в военной форме, подтянутые, рослые, их подбирали специально, чтобы доказать: нет, не перевелись еще богатыри на Руси.

Горюнову достался участок оцепления от перекрестка Проспекта победы с улицей Горького, до перекрестка с улицей Маяковского.

Небольшое расстояние, всего пятьдесят метров, но именно на этом отрезке располагался гастроном, который накануне облюбовал Профессор.

Ничего не подозревая, граждане все утро проходили мимо знакомого почтового ящика Никто не заметил подмены. Несколько человек даже опустили в ящик свои письма, рискуя быть разорванными в клочья. Благо, предусмотрительный Профессор учел эту возможность и нейтрализовал случайные последствия.

Капитан суетился, проверял готовность бойцов, их выправку и аккуратность обмундирования.

В душе Горюнов понимал, что даже при большом желании Президент не сможет из несущегося на бешеной скорости автомобиля заметить оторванную пуговичку на рубашке, но спуску решил не давать ни себе, ни своим временным подчиненным.

Он внимательным взглядом оглядел свой участок со стороны: все идеально.

До проезда Президента оставалось десять минут.

***

– Обилие силовиков, традиционное для визитов политических фигур такого уровня, все равно не спасет от шквала огня. – Подумал высокий человек. Он небрежно развалился в кожаном кресле, рассеянно просматривая свежие газеты

Думать не хотелось, но ожидание было слишком томительным. Чем ближе минутная стрелка подходила к заветной черте, тем сильнее дрожь била старика.

– Черт, не хвати бы инфаркт раньше времени, а то проверну дельце, и плоды не сумею пожать. – Старик попытался успокоиться. Он решил подумать о будущем в позитивном ключе, как если бы все уже было сделано.

– Конечно, народ поплачет, ФСБшники будут искать козла отпущения, но выборы никто не отменит. Тогда Леонид Караманов станет новым Президентом путем всенародного волеизъявления. Он и сейчас по всем опросам обгоняет ближайшего преследователя на двенадцать процентов, но от нынедействующего отстает на двадцать один.

Победа на выборах бывшего ученика, который попал в структуры государственного управления, а потом и в политику благодаря высокому человеку, были его последним шансом. Но шансом золотым.