Текст книги "Медвежий угол"

Автор книги: Денис Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

"А пуля знает точно, кого она не любит", – вспомнил Смолов песню из "Кортика".

– Да, ее автор знал толк в том, о чем писал.

Он отправил письмо боссу, где сообщил о происшедшем. Тот коротко ответил, что в ближайшее время сообщит очень важную новость, сильно меняющую все расклады.

– Что же это за новость, – ломал голову Виктор. – Может наш объект изменил свои планы? Или умер? Вот это было бы здорово! Но чудес не бывает, и новость вряд ли будет хорошей.

Телефон зазвонил, обещая дать немедленный ответ на все вопросы, вставшие перед Виктором.

– Слушаю.

– Тетушка приезжает послезавтра. Придется печь торт быстрее. Детализавтра в письме.

И все. Босс положил трубку. Он свалил на плечи Виктора весь груз ответственности. Если сроки так сократились, то терять сегодняшнюю ночь нельзя ни в коем случае, ее нужно оставить хотя бы для раздумий.

Телефон зазвонил снова.

– Так, – Виктор уже не знал, радоваться ему или бояться.

– Да.

– Это я. Удалось найти ответ на твой вопрос. Жди меня в "Трех толстяках".

– Окей.

Звонил Звонарев. Ему удалось узнать, каким макаром менты вышли на Эксперта, и это первая хорошая новость за весь день.

– Теперь я близок хотя бы к одной разгадке, при том, что количество загадок неуклонно растет, – с небольшой надеждой констатировал Виктор.

По иронии судьбы, или благодаря своей интуиции, он выбрал место для любования водой совсем недалеко от городской забегаловки "Три толстяка".

Они уже встречались со Звонаревым в этом баре, который и баром-то можно назвать с большой натяжкой. Железная клетка со столиками и стульями. Там собиралась беднота, чтобы напиться и забыть о насущных проблемах. Самому Виктору забывать о своих проблемах никак нельзя, но "Три толстяка" выбраны ими по другой причине. Среди тусующегося там контингента вряд ли могли быть люди, способные случайно узнать кого-нибудь из них. Тем более, что Звонарев обязательно замаскируется. И плебеи с залитыми глазами не обратят на них никакого внимания, ибо их истина уже даже не в вине, а напитках покрепче.

Виктор оставил свою машину на набережной, решил пройтись пешком. По пути ему в голову неожиданно пришло выражения "точка равновесия". Откуда оно взялось: выплыло из глубин памяти, или родилось только что, он не знал. Но эти слова очень точно отражали суть происходящего.

Сначала фортуна улыбалась Смолову и всему их предприятию. Босс разработал интересный план, а Виктор сумел реализовать его первую часть. Ведь связаться с самыми профессиональными в определенной области людьми России, договориться с ними, оформить, так сказать, заказ, и проследить за его выполнением – все это было бы сложно осуществить без благосклонной улыбки госпожи удачи.

Но что-то переменилось в невидимом мире, и первые трудности омрачили безоблачное до этого небо их грандиозного замысла. Сначала рана Эксперта, потом его розыск. Фортуна снова не оставила в беде и Робин успел отвести угрозу.

Но какое-то подсознательное, ехидное чувство подсказывало Виктору: "Эта улыбка может быть последней. Еще одна ошибка – и ты труп".

Он отмахнулся от мыслей-червячков и вошел в железное царство "Трех толстяков".

В клубах сигаретного дыма утопали десятка два завсегдатаев заведения. Кондиционером служило два окна, вырезанные под потолком. Их иногда открывали, чтобы охладить страсти посетителей.

Смолов выбрал угловой столик, оттуда просматривался весь кабак, и главное, входная дверь. Он заказал себе кружку пива, чтобы не привлекать внимания, хотя притрагиваться к этой смеси речной воды и стирального порошка даже не думал. Оставалось только молча курить и ждать, когда появится майор.

Звонарев не стал испытывать терпение своего кормильца и прибыл через пятнадцать минут. В длинном сером плаще, с поднятым воротником, и темной шляпе, он походил на одного из тех алкашей, что рассудком застряли в шестидесятых, и по какой-то иронии судьбы их тело переместилось на много лет вперед.

Майор поискал глазами своего знакомого, потом подошел к стойке и сделал заказ. Сразу за столик он не сел. Подождал, пока официант снабдит его кружкой пива, такого же омерзительно-пенного, как у Виктора, и лишь потом подсел к Смолову.

– Ну что, – небрежно спросил Виктор, тщательно скрывая волнение.

– Ничего, – весело ответил майор, – хорошего.

– Рассказывай! – Виктор сплел пальцы рук, стараясь выглядеть спокойным. Майор, о Господи, отхлебнул из своего бокала, протер губы, покрытые порошковой пеной, и нагло улыбаясь поведал Смолову свои новости.

– Эксперта вычислили залетные ребята из Москвы. Не спецушники, а простые частные детективы. Это, безусловно, может быть ширмой, потому что полковника кто-то очень попросил оказывать им максимальное содействие. Их официальный повод – расследование убийства депутата Авдюхина, – Звонарев подозрительно взглянул на собеседника. – Эти парни, а их четверо, выследили известного наемного убийцу по кличке Эксперт. – Звонарев снова ехидно ухмыльнулся. – В завязавшейся между ними перестрелки пострадал один из этих парней, Сергей Новиков, он сейчас в больнице Семашко. Но и они подстрелили Эксперта, который...

– Хватит, дальше я знаю. – Перебил Виктор. – Эксперт мертв, и это плохая новость, но только для его друзей.– Смолов многозначительно посмотрел на майора, и в черной глубине его глаз мелькнула угроза. – А ты говорил о плохих новостях для меня, в чем же они заключаются?

Майор не обратил внимания на изменившийся тон собеседника. Он чувствовал себя королем положения, и сам того не желая, пытался еще больше запугать Смолова, придав таким образ ценность себе, пусть даже в собственных глазах. Такая психология мелкого пакостника или домашнего тирана, уже много лет безраздельно господствовала над Звонаревым.

– Не знаю, Виктор, что ты там задумал, но если Щепа в курсе твоих дел, то советую сматывать удочки. – Звонарев торжествующе улыбнулся.

– Твою мать! – вслух выругался Смолов. – Как же я про него забыл? добавил но про себя.

– Где он?

– На допросе. Именно сейчас, в эти самые минуты наш активист капитан Горюнов с одним из этих залетных детективов допрашивают его в Главке. Я вообще в первый раз вижу, чтобы полковник разрешил постороннему человеку, даже не сотруднику милиции, участвовать в допросе подозреваемого.

– Что же известно Щепе? – подумал Виктор. О нашем деле – ничего. Но ему известен я, и если Щепа расколется, а может быть уже раскололся, то меня привяжут к делу Эксперта и начнут копать по полной программе. Обвинения ерундовые, тем более, что до суда Щепа вряд ли доживет, но вот помешать осуществить задуманное менты могут. Придется срочно сделать процесс автономным от себя.

Виктор почувствовал настоятельную необходимость обмозговать полученные сведения. Да и наглая физиономия Звонарева начла действовать на нервы.

– Думаешь, ты держишь меня в руках? Смотри, как бы чего не вышло, пока Виктор мог только мысленно угрожать зарвавшемуся менту, но он верил, что время придет.

– Он дружелюбно улыбнулся своему осведомителю, что стоило немалых усилий. – Спасибо, майор, ты мне очень помог. Вот то, что ты просил. Смолов протянул майору свернутый в несколько раз полиэтиленовый пакет. В его недрах угадывалось нечто твердое.

– Сколько?

– Такого откровенного нахальства Виктор не ожидал, но снова пришлось смириться.

– Пять. Вполне достаточно, думаю.

– Да. – Просто ответил Звонарев. – Обычно он получал за свои сведения до штуки, нос сейчас в дело вступили крупные фигуры типа Эксперта, а значит и игра намечается серьезная. Ну а в серьезной игре должны быть серьезные плюсы, иначе придется играть на другой стороне.

– Что до конкретных планов Смолова и его команды, о них майор старался не думать. И дело было не в возможных угрызениях совести, просто он придерживался тривиального правила: "не лезть не в свое дело". Пока это работало.

***

Звонарев был прав. Константин Потемкин действительно составил компанию капитану Горюнову в допросе Щепы.

Друзья, изрядно повеселевшие после выхода врача, продолжали охранять больничный коридор, когда Константину позвонил капитан Горюнов и убитым голосом сообщил:

– Эксперт мертв, творится черт знает что. Но мы взяли одного из их людей, приезжай, я хочу, чтобы ты поучаствовал в допросе.

Такой широкий жест капитан продемонстрировал отнюдь не бескорыстно. Во-первых, он уже убедился в профессионализме своего московского, в некотором роде, коллеги. Во-вторых, и это стало определяющим, он настолько растерялся, в последний момент потеряв Эксперта, что уже не мог полагаться на собственные силы.

Полковник Рыбаков воспринял информацию о смерти Эксперта неожиданно сдержано. В конечном итоге, даже мертвый киллер, объявленный в международный розыск, это уже неплохое достижение. А если на него удастся списать убийство известного журналиста Кошелева и закрыть дело, то будет чем похвастаться среди журналистов. Поэтому полковник вызвал убитого горем Сашу Горюнова к себе. Тот был бледен и разочарован канувшим в лету орденом.

– Саша, что ты там говорил насчет свидетеля, который может доказать причастность Эксперта к убийству журналиста?

– Горюнов замялся. Размечтавшись о лаврах и наградах он совсем забыл о расследовании пяти дел, которые повисли непосильным грузом на его плечах, и не дали выпрыгнуть из болота повседневной рутины к чистому воздуху загородного отпуска.

– У нас есть свидетель, товарищ полковник. Завтра можно будет его пригласить. – Он ругал себя на чем свет стоит из-за того, что не успел расспросить Потемкина поподробнее. Если полковник попросит рассказать об этом свидетеле, он окончательно засыпится и сядет в лужу.

– Свидетель-то хоть надежный? – Сам того не подозревая полковник подбирался к опасной для Горюнова черте. Тому ничего не оставалось, кроме как блефовать, всецело полагаясь на информацию Потемкина. Не доверять ему не было никаких основания: все сведения об Эксперте подтвердились на сто процентов.

– Очень надежный, Никита Михайлович, и готов сотрудничать с органами.

– Хорошо. Завтра поговори с этим человеком, возьми показания и все оформи. И пусть опознает труп Эксперта, тот ли это человек, который убил журналиста. Ясно?

– Куда уж яснее, – подумал Горюнов, с радостью констатируя, что избежал опасных вопросов.

– Свободен. – Рыбаков погрузился в чтение какого-то факса из Москвы. А между тем рабочий день закончился четыре часа назад.

– Все из-за приезда Президента, и как не вовремя, – выругался про себя Горюнов и направился к двери. Уже взявшись за ручку, он неожиданно сообразил, что Потемкину нужны были сведения, которые они надеялись выбить из Эксперта. Теперь все рухнуло, и ему нет большого резона горбатиться за капитана, таская ему свидетелей.

– Горюнов повернулся к полковнику и негромко кашлянул, привлекая внимание. У него в долю секунды созрел маленький план, который должен заинтересовать Константина в дальнейшем сотрудничестве.

– Что еще? – Рыбаков оторвался от интересного факса.

– Товарищ полковник, у меня гостит один коллега из Москвы. Он сейчас стажируется и как раз постигает умение вести допрос. Не могли бы вы разрешить ему присутствовать на допросе Щепетилина? За конфиденциальность я отвечаю головой.

– Ты уже ответил мне головой за Эксперта, и что теперь? – мог бы спросить Рыбаков. Но как мы уже заметили, он не драматизировал ситуацию, разумно полагая, что от добра добра не ищут. Эксперту все равно светила вышка, а так, кто-то сделал работу за государство.

– Хорошо, только чтобы все было в рамках закона.– Полковник сурово посмотрел на своего подчиненного.

– Конечно-конечно, только в рамках закона, вы же знаете. – Горюнов наконец-то покинул кабинет, повторяя про себя:

– В рамках закона? Никто его пытать не будет, но почки отобью, если не расколется. -Он достал мобильный телефон и принялся вызванивать Потемкина.

Через сорок пять минут арестованный Щепетилин был доставлен в кабинет следователя. Его ввели двое охранников.

Константин посмотрел на молодого парня лет двадцати трех, с длинной челкой и перепуганными глазами. – Проблем не будет.

– Спасибо ребята, подождите за дверью. Наручники с него не снимайте.

Милиционеры вышли из кабинета.

– Ну что, Щепетилин Анатолий Анатольевич, меня зовут капитан Горюнов Александр Сергеевич, а это мой коллега Константин Вениаминович Потемкин из Федеральной Службы Безопасности.

– ФСБ! – У Щепы екнуло сердце.

– Присаживайся, Толя, разговор предстоит серьезный. – Капитан закинул ногу на ногу. В присутствии Константина к нему полностью вернулось самообладание.

– Как видишь, уже поздно, ночь на дворе, а я не еду домой, где меня ждет ужин и сон. Я сижу здесь с тобой и надеюсь, что разговор наш долгим не будет. Ты согласен?

– Вполне, товарищ капитан, мне тоже хочется спать. – Щепа не сидел на зоне, поэтому к допрашивающему его менту обращался по – военному.

– Отлично. Мне многого от тебя не надо, рассказывай про Эксперта, кто тебя с ним свел, для чего, что вы задумали, и можешь идти спать. К тому же, мы тебе тогда дадим явку с повинной, а это серьезно уменьшит срок.

– Щепа поднял голову и спокойно начал излагать версию, которую придумал в ожидании допроса.

– Я этого парня не знаю. Ехал домой, он голосует машину. Дай, думаю, подберу. А он сел и через пять минут вырубился. Я присмотрелся, у парня рука в крови. Повез его к знакомому доктору, он когда-то мне аппендицит вырезал. – Щепе его версия казалась правдоподобной. В подтверждение своих слов он даже был готов продемонстрировать шрам от аппендицита, который действительно удалил ему Фридман пару лет назад. Но ни на Потемкина, ни на Горюнова, такая простота впечатления не произвела.

– Толя, ты что, за идиота меня держишь? Или я не знаю, кто ты такой, чем на жизнь зарабатываешь. Но если раньше ты сутенерничал и машины ворованные перепродавал, то сейчас связался с киллером всесоюзного масштаба, как сказали бы раньше. – Горюнов встал со стула, взял со стола резиновую дубинку и начал легонько постукивать себя по руке. – Рассказывай все, как есть.

Щепа опасливо покосился на милицейский ускоритель свободы слова, но решил стоять на своем. Ему совсем не улыбалось заложить Виктора Смолова и умереть в СИЗО на следующий же день.

– Я сказал правду, мне больше нечего добавить. – Он не отвел глаз от карих вишен капитана Горюнова. Это разозлило мента.

– Он приблизился к арестованному. – Ты что, сученок, рассчитываешь воспользоваться случаем, что доктор и Эксперт...

– Сидят в других камерах. – Совершенно неожиданно вмешался Потемкин. – Так мы легко организуем вам очную ставку.

– До этого он сохранял молчание, наблюдая за прямолинейными наскоками капитана. Но видя, что тот может проворонить их главный козырь, Потемкин вмешался.

– А ведь еще десять минут назад капитан сам рассказал ему все о ходе операции по задержанию Эксперта, и Константин сделал вывод, на какой болевой пункт надо давить. Щепу отнесли в автобус до того, как Эксперта и доктора подстрелили.

– Горюнов несколько секунд оторопело смотрел на Потемкина и на его лице отражался весь мыслительный процесс: до капитана медленно доходила суть задуманного, и когда он все понял, то был готов зааплодировать.

Надо отдать ему должное, Горюнов моментально подхватил эстафету.

– Да, если хочешь очной ставки, я тебе ее быстро обеспечу, Константин Вениаминович правильно говорит.

Щепа задумался.

– Эксперт точно ничего не скажет, а вот доктор. Старик расколется, как только ему пообещают скостить год-другой. Благо, он мало что может рассказать.

Настойчивый телефонный звонок прервал размышления Щепы. Звонили по внутреннему, поэтому Горюнов поднял трубку.

– Горюнов слушает.

Потемкин заметил, как пальцы капитана возбужденно постукивают по трубке.

– Хорошо, я сейчас же поднимусь.– закончил капитан.

– Константин Вениаминович, вы продолжите допрос, пока я отлучусь на несколько минут. Протокол составим, когда я вернусь.

– Хорошо.

Горюнов быстро покинул кабинет. Потемкин только этого и ждал. Теперь у него есть время, чтобы самому разобраться во всем.

– Толя, теперь послушай меня внимательно. Я не буду вешать тебе лапшу насчет чистосердечного признания. Я объясню по-другому.

Щепа с интересом посмотрел на ФСБшника. – Что он там еще придумает?

Потемкин спокойно продолжал:

– Этот человек, Эксперт, киллер с мировым именем. За ним давно охотимся не только мы, но и Интерпол. Такие люди как ты, для него просто лохи, ты уж извини за сравнение.

Щепа извинил.

– Он попал в наши руки из-за трусливого доктора, но и твоя вина тоже есть. По крайней мере, сам Эксперт так считает. Как думаешь, не захочет ли он отомстить тем людям, из-за которых влип в историю? Терять ему все равно нечего, а вот выставить тебя дураком – это он за милую душу. – Потемкин подошел к арестованному и заглянул в его глаза. – И поверим мы именно ему, потому что его показания появятся раньше твоих. Такие правила, сам знаешь, так что решай.

Щепа колебался, и это было видно. Но страх перед Смоловым был сильнее.

Константин заметил, что клиент дозревает, и выкинул свой последний козырь, такой же надуманный, как и все предыдущие.

– А ведь ты серьезно влип, братец, это уже не три года строгача. Сам то представляешь себе масштабы той каши, которую вы заварили? – Если бы Потемкин сам хоть приблизительно представлял эти масштабы. – И среди таких матерых волков как Эксперт, затесался ты, относительно нормальный парень. Делал меньше всех, а навешают большинство. Там ребята тертые, козла отпущения из тебя сделают за так, что сам поверишь.

У Щепы на глаза навернулись слезы. Он был готов. Но Потемкин красиво завершил маневр.

– Или ты думаешь почему капитан вышел, и тебя допрашивает не обычный мент, а майор ФСБ? Просто так развлекаюсь? – Он добавил мягкости в свой голос и свой взгляд. – Подумай, Анатолий, стоит ли так себя подставлять. Пока капитан не вернулся, у тебя есть шанс, потом уйду я.

Хоть бы он задержался, – мысленно взмолился Константин.

Теперь в молодых мозгах Щепы, которые никогда не отличались быстрой работой, шла борьба уже не между страхом расправы со стороны Смолова и страхом наказания ментов. ФСБшник представил все в таком свете, что Щепу обуял страх перед огромной мощью государственной машины, которой он бросил вызов.

Он-то конечно никакого вызова не бросал, но кто его знает, что придумали Смолов с Экспертом. К тому же, если верить их словам, Эксперт самый настоящий киллер высокой пробы, о чем Смолов Щепу естественно не предупредил. За этот маленький фактор Толя ухватился, чтобы оправдать свое решение.

– Я никого не убивал и ничего против государства не замышлял. Все это организовал Виктор Смолов, он из Москвы, как и вы. Я ничего не знаю про их задумки, мне только поручили поддерживать связь с Экспертом.

Потемкин ликовал, но внешне, естественно, оставался спокойным и даже суровым.

– Хорошо, Толя, давай все по порядку. Откуда ты знаешь Эксперта?

– Я его не знал до этой недели. В воскресенье появился Витя и сказал, что для меня будет работа. Я согласился. Он перезвонил мне в понедельник и познакомил с Дмитрием Дмитриевичем. Сам Виктор величал этого Дмитрия Дмитриевича Экспертом, я думал из уважения.

– Не отвлекайся. Что ты должен был делать?

– Поселить Эксперта за городом на своей даче и все время держать с ним связь. Если ему нужна была любая помощь, я приезжал, помогал. Смолов мне за это платил. – Щепа жадно посмотрел на сигареты, и Потемкин протянул ему одну. Курить в наручниках было неудобно, но озабоченный собственной судьбой, Щепа этого попросту не замечал. – А сегодня позвонил этот самый Эксперт и еле слышно сказал, что лежит на даче, он ранен и ему срочно нужна медицинская помощь. Я связался со Смоловым, и тот поручил мне отвезти Эксперта к доктору Фридману и дежурить возле него, чтобы старик ничего не выкинул.

– Додежурился? – Константин усмехнулся, но тут же вернул на свое благородное лицо серьезное выражение и поддержал парня, – Ты правильно поступил. Теперь их слова не причинят тебе вреда. Как только вернется капитан Горюнов, ты подпишешь протокол и официально закрепишь свои показания первыми.

– А этот Эксперт с доктором точно еще не успели меня заложить? уточнил подозрительный Щепа.

– Нет, я тебя уверяю, они пока еще не давали показаний, потому что я с ними буду разговаривать после тебя. – Насчет показаний Потемкин сказал сущую правду, но вот разговаривать с ними он уже не будет, смысла в этом мало.

Доверчивый Щепа с благодарностью посмотрел на мнимого офицера ФСБ, который выбрал именно его, чтобы не дать увязнуть в государственном деле.

– Да, и последнее, – мимоходом уточнил Потемкин, – кто такой этот Смолов, где ты с ним познакомился?

Он специально задал этот вопрос в самый подходящий момент, так как видел, что Щепа боится даже собственного упоминания об этом Смолове. Но сейчас парень дал показания и готов подписать протокол, гора ответственности и страха уже спала с его плеч, и мосты назад сожжены.

Щепа, похоже, тоже понимал, что пути к отступлению закрыты навсегда.

– Два года назад я помогал ему на выборах. Он поддерживал одного местного депутата, хотел, чтобы его переизбрали. А конкурентом шел директор завода, которого люди слишком уважали. Ну я с пацанами из боксерской секции там порядок навел, и на заводе, и на участках. Депутат победил, на несколько голосов директора обогнал. Смолову понравилось, премию всем выдал, а мне отдельно штуку баксов заплатил и предложил подрабатывать на него.

– И ты согласился, – закончил за Щепу Потемкин.

– А кто б не согласился? – убежденно подметил он, но тут же осекся, решив таких вещей ФСБшнику не говорить. Вдруг тот обидчивый и даст доктору первому подписать протокол.

– И в чем заключалась твоя подработка?

Щепа потупился и покраснел.

– Девочек в Москву отправлял на заработки, не много, всего одиннадцать штук.

Потемкин уже узнал очень много нового, и просто от души веселился, глядя на этого карикатурного злоумышленника.

– Ясно. Слушай, а как ты на этого Смолова выходил?

– По мобилке. Там, в моем телефоне, который изъяли, номер его записан. Смолов введете и в телефонной книге увидите. – Щепа окончательно плюнул на страх и сдавал своего бывшего благодетеля без зазрения совести, справедливо считая самого себя ужасно обманутым. Он только не правильно понял, кем обманут.

Горюнов вошел как раз в самый подходящий момент, как будто подслушивал под дверью. Потемкин даже допустил такую мысль, но всклокоченные волосы и ликующий взгляд быстро отмели эту версию.

– Прекрасно, товарищ капитан, наш подследственный осознал всю важность первым подписать протокол, пока его не опередили так называемые друзья.

– Толя, – он подмигнул Щепе, -сейчас все перескажешь товарищу капитану, он оформит, ты подпишешь. И в суде капитан похлопочет за тебя. Правильно?

– Капитан кивнул, и знаком показал Потемкину, что просит его на секунду выйти из кабинета. Оба охранника вошли, чтобы не спускать глаз с подозреваемого, который окончательно успокоился и с наслаждением докуривал Мальборо ФСБшника.

– Кстати, -на ходу спросил Потемкин, когда Горюнов уже вышел за дверь, – того депутата, которого вы со Смоловым поддерживали, как звали? Костя задал этот вопрос, даже не догадываясь, каким будет ответ. В обилии информации и массовых смертей он немного забыл об их основном задании.

– Авдюхин Илья Егорович, которого грохнули недавно. Вот и добаллотировался, -саркастически заметил Щепа.

– Константин вышел за дверь, и только там перевел дух. Точнее собрался, но капитан добил его своей новостью.

– Звонили наши ребята из лаборатории, Эксперта и доктора грохнули из той самой винтовки, что и депутата Авдюхина с его женой. Там какой-то маленький дефектик в стволе, и пули получились совершенно идентичные.

– Почти минуту Горюнов любовался, какой эффект произвели его слова на столичного коллегу. Ну как, полезная информация? Вы ведь по Авдюхинскому делу работаете.

Потемкин кивнул.

– Только мне нужна помощь. Тот свидетель, что может подтвердить убийство журналиста Экспертом, как на него выйти.

Потемкин попытался в деталях вспомнить рассказ Сергея о психологических опытах, а на память Константин никогда не жаловался.

– Ее фамилия Кислицына, работает в редакции той же газеты. Она соседка убитого журналиста по кабинету. Приедешь, скажи, что ты напарник Сергея Новикова. Она сразу все вспомнит и поможет.

– А кто такой этот Новиков, – с сомнением спросил Горюнов, боящийся, как бы москвич его не провел, -твой псевдоним?

– Это мой друг, который ранил Эксперта. Он сейчас в больнице. Именно Сергей и раскрутил эту Кислицыну на показания, так что действуй.

Капитан отправился к Щепе пожинать плоды допроса, а Потемкин поехал в больницу, чтобы предложить своим друзьям новую головоломку, причудливо дополняющую всю их нестройную мозаику.

***

Виктор понял, что если этой ночью ему удастся поспать хотя бы три -четыре часа, это уже будет большим достижением.

За два последних часа он успел встретиться со Студентом и с Вороном. По очереди Смолов объяснил каждому из них, что конкретно нужно сделать. Приходилось изворачиваться, чтобы не открыть одному убийце присутствие другого – это раз, но и не дать им помешать друг – другу, это два.

Сейчас он сидел в своей БМВ и посматривал на размышляющего мужика лет пятидесяти с длинными темными волосами, бородой и толстыми профессорскими очками. Звали мужчину Владимиром Сергеевичем Крыловым, но некоторые люди называли его Профессором. И вовсе не за очки и бороду.

Володя Крылов закончил университет по специальности неорганическая химия. Его дипломная работы была настолько блестящей, что юношу тут же прибрала к рукам оборонная промышленность, наиболее развиваемая и инвестируемая в Советском Союзе.

Заниматься пришлось взрывчатыми веществами, и юноша проявил в новом для себя деле настоящий талант. Многие виды взрывчатки и боеприпасов, которые стали гордостью СССР были созданы благодаря его идеям. Но вот беда: его прямой руководитель, профессор Штейн, очень любил славу и деньги. Молодой Крылов получал очень хорошую зарплату, премиальные и особые надбавки от своего шефа, но в научных кругах его имя не фигурировало, народ, в лице высшего командования, своего героя не знал, а амбициозного Володю это совершенно не устраивало. Дошло до того, что он решился накатать телегу в ЦК. В объемном, на десять листов письме, которое он снабдил грифом "Совершенно секретно" и лично передал одному из секретарей, содержались все претензии молодого специалиста к знаменитому академику Штейну.

Скандал, который естественно не выплыл далеко наружу, был все-таки грандиозным. Штейна лишили Ленинской премии, а молодого борца за правду перевели на работу из Московского НИИ в восточную Сибирь, где научные перспективы сразу забывались перед лицом жутких морозов, а водочные компрессы вовнутрь были основным лекарством от скуки.

С тех пор Крылов, который со временем возглавил отдел испытаний взрывчатых веществ, перестал думать об академическом будущем, но страсти своей не изменял, регулярно изобретая и совершенствуя разные разрушительные субстанции.

А потом Крылов погорел на попытке сплавить иностранному атташе одно из своих новшеств, и получил пятнадцать лет строгого режима. С ним обошлись еще очень мягко, так как товар не ушел за рубеж, и никаких необратимых последствий действия Крылова не имели.

Перестройка принесла свободу, демократию, гласность и повальные амнистии. По чьему-то недосмотру Крылов попал в разряд политических узников тоталитарной системы и был торжественно выпущен на волю. Государство реабилитировало ученого и предложило вернуться к работе. Но сделать этого Владимир Сергеевич не мог. Еще на пятом году отсидки он поклялся, что если выйдет из лагеря живым и здоровым, то во-первых, никогда больше не будет работать на государство, во-вторых, ни при каких условиях не свяжется с иностранцами.

С развалом Союза заграница активно вошла в каждый дом, но открытое общество не переубедило Крылова, который мог спокойно эмигрировать в любую развитую страну, получить там собственную лабораторию и годовой доход с пятью нулями.

Владимир Сергеевич перестал быть ученым и начал убивать людей, подрядившись помогать одной криминальной группировке. Бригады скоро не стало, криминальная война унесла ее вниз по течению кровавой реки, но слава о Профессоре, а именно так братки уважительно именовали Крылова, сразу разнеслась по кругам, максимально удаленным от уголовного кодекса.

Решение пришло само: Владимир Сергеевич стал свободным художником. Свою работу он очень любил, считая ее особым видом искусства, и не слишком расстраивался по поводу жертв: в лагере люди гибли каждую неделю, и никому не было до этого дела.

Сейчас он столкнулся с необыкновенной задачей, настоящим испытанием, вызовом его таланту. От него требовалось ни много ни мало – убрать Президента страны.

Виктор сулил баснословные гонорары, но деньги перестали интересовать обеспеченного киллера. Тут было другое, спортивный интерес, кто-кого, проверка боем. А Президент, который вырос, как личность, в тех самых кругах, что упекли Профессора за решетку, ассоциировался у него со всей государственной властью, так несправедливо поступившей с молодым дарованием.

Короче говоря, Крылов согласился.

– Я согласен, теперь нужны максимально точные детали.– Говорил он медленно, не торопясь. Восемь лет лагерей отучили спешить.

– Все детали будут завтра утром. – Виктор мысленно послал фортуне, которая не бросила его, воздушный поцелуй.– Я узнаю, во сколько, по какой улице и с каким примерно сопровождением он проедет. Вся беда в том, что времени очень мало. Президент прибывает послезавтра, а все городские силовики после определенных событий стоят на ушах. Тут просто так ничего не придумаешь, нужен план! – Виктор немного занервничал, настолько невыполнимой казалась его задача, даже несмотря на присутствие такого высококлассного специалиста. Эксперт был мертв, а всю созидательную работу первоначально предполагалось возложить именно не него.

Профессор смерил Смолова спокойным оценивающим взглядом и понял, что этот парень вряд ли имеет полное представление о его возможностях. А эта боязнь невозможного, которую он считал худшей из фобий, помешает Виктору составить реальный, безопасный и эффективный план. Придется все делать самому. Но и шедевр от этого станет только прекраснее.

Однако, будучи ученым, Профессор понимал: без исходных данных, вслепую, ювелирную работу не сделаешь. А он привык именно к ювелирному мастерству.

– Будут данные, будет и план. Как только созреете, свяжетесь со мной.

И все. Даже не попрощавшись несостоявшийся Курчатов вышел из машины и размеренной походкой уставшего от бешеного ритма жизни человека, пошел к арендованному для него загородному дому.