Текст книги "Медвежий угол"

Автор книги: Денис Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Как только Леня придет к власти, я тут же стану главным Президентским советником. Мы сформируем новое, нормальное правительство из преданных людей, возместим понесенные убытки. А дальше – десять лет полной, почти королевской власти. При моей поддержке он точно останется на второй срок, – мечтал старик.

– Жаль, что Виктора и всех остальных исполнителей придется убрать, но что поделаешь, государственные люди должны мыслить государственными категориями.

Старик благоговейно покосился на портрет своего тезки Андропова, украшавший его кабинет. Юрия Владимировича в те годы он не любил и очень боялся, поэтому уважал этого человека сверх меры.

Массивные настенные часы старого производства медленно приближали исход дела. Продумав все детали, высокий человек забыл о старой народной примете: никогда не загадывать наперед. Он вообще не верил ни в приметы, ни в Бога, ни в черта. Когда-то верил в советскую власть и коммунистические идеалы, но то время давно ушло. Теперь он верил только в собственные силы и в свое твердое право вершить судьбы миллионов. Такая вера в свое время сгубила Берию, но не все могут учиться на чужих ошибках.

Телефонный звонок напугал старика. Он сразу почувствовал, что это плохие новости. Звонили по номеру, который знает всего несколько человек, один из которых сейчас держит в руках его судьбу.

– Да! – Посторонний не узнал бы этого голоса. Из привычного благозвучия он превратился в неприятный крик.

С той стороны прозвучало всего два слова. Говоривший помолчал еще секунд десять и повесил трубку. Старик вытер пот на лбу, удивленно посмотрел на телефон, на часы и на свое мертвенно бледное отражение в зеркале.

До прибытия Президента осталось две минуты.

***

Черная БМВ на большой скорости миновала несколько постов ГАИ. Машину никто не задерживал – серьезные московские номера, вдруг это ребята из окружения Президента. Тем более, что водитель удаляется от города, поэтому потенциальной опасности не представляет и тормозить солидного человека из-за грошового штрафа никто не стал.

Виктор не бросал на город прощальных взглядов. Лишь изредка поглядывал в зеркало заднего вида: нет ли погони.

Километров через десять он остановился и немного постоял на обочине. Позвонил по телефону, перекурил и помчался дальше по гладкой пустой трассе.

***

Профессор отставил в сторону бокал с немецким пивом и приготовился. Еще несколько минут, и можно будет спокойно выехать из города. Они со Смоловым так и договорились. Встречаются после дела, рассчитываются, распивают бутылку лучшего пятизвездочного коньяка и разъезжаются каждый по своим делам.

Профессор положил на стол толстую кубинскую сигару, купленную специально для этого случая. Он вообще не курил, но просто так чиркать зажигалкой не хотелось, слишком серьезная игра подходила к завершению.

Акт с сигарой выглядел символично: символ разрушения в виде Зиппо соприкасается с символом богатства и роскоши в виде кубинской сигары: вместе они сметают все на своем пути, даже верховную власть.

Крылов подумал приберечь такую красивую метафору для своей будущей философской книги.

– Эх, если бы каждое дело рождало в моей душе глубокие поэтические образы, я давно стал бы великим не только в области разрушения.

Мечтательный Профессор сидел на открытом втором этаже кафе "Огонек". Оно сохранилось еще с советских времен, не изменив даже названия. Евроремонт преобразил здание, но внимательный взгляд то и дело натыкался на незаметные кусочки прошлого, которые не смогло смыть иностранное великолепие нового интерьера.

Кафе тоже находилось на проспекте Победы, метрах в пятидесяти от гастронома и почтового ящика. Мощность взрыва, на которую рассчитывал Профессор, смела бы и "Огонек", если бы он не направил поток по четкой траектории: фронтально гастроному. Именно там через считанные минуты проедет Президент.

Владимир Сергеевич вставил сигару в рот, но прикуривать не спешил. Он окинул взглядом открытую площадку, которую почему-то до сих пор не закрыли до следующего сезона. Холодные дни доминировали над теплыми, но еще оставались желающие выпить горячего кофейку, который охлаждает прохладный ветер, отрезвляющий и суровый. Сегодня ветра не было, и солнышко весело улыбалось горожанам.

Двое из них весело беседовали о чем-то своем, выбрав то же самое заведение, что и Крылов. Парень, что помоложе, видимо рассказывал старшему необыкновенно веселую историю. Тот то и дело смеялся, а молодой весело размахивал сломанной рукой.

– Надеюсь ему будет приятнее умирать в такую погоду. – Цинично подумал о Президенте Профессор, который уже считал дело завершенным. – Хотя кровь на снегу смотрится гораздо эффектнее и драматичнее.

Послышался гул Президентского кортежа, который нарастал с каждым мгновением. Через несколько секунд машины появятся в поле зрения посетителей Огонька.

Кортеж влетел подобно кавалерийскому отряду: десяток черных машин посередине, и по две белые ГИБДДшные Тойоты впереди и сзади. Очарованные зрелищем замерли жители города. Замерли солдаты оцепления, вобравшие в легкие побольше воздуха и выглядевшие молодцами. Замер капитан Горюнов, который ждал приближения кортежа, чтобы отдать честь Верховному главнокомандующему. Даже Профессор замер на долю секунды, но тут же опомнился.

– Так можно все дело провалить, – невесело подумал он и сплюнул сквозь зубы.

Не снижая скорости колонна пронеслась мимо "Огонька" и вплотную подошла к опасной зоне.

Прощай, – улыбнулся Профессор и чиркнул зажигалкой.

***

Робин забыл обо всем: о Смолове, который возможно наблюдает сейчас за ним, о ФСБшниках, ментах и прочих добродетелях, охраняющих безопасность главной персоны. Он забыл даже о том, что завтра день рождения его сестры, которая осталась в далеком Самарканде, и даже не знает, куда исчез младший брат, не появлявшийся дома четыре с половиной года.

– Вот они, красавчики, едут.

Он заметил колонну, когда машины еще не приблизились к центру города. По разработанной программе Президент посетил музей боевой славы, который произвел на него большое впечатление. Прекрасная экспозиция, отражающая ход самых кровопролитных сражений Великой Отечественной.

Но наспех отремонтированное здание, которое три года прозябало в совершенно убогом состоянии, не смогло обмануть наметанный глаз первого лица. Он легким движением руки подозвал к себе мэра, и стараясь не отвлекать женщину -экскурсовода, которая с огромным энтузиазмом посвящала чиновников в перепетии страшных сражений, тихо попросил:

– Вы, пожалуйста, найдите деньги, чтобы привести здание в порядок, как и полагается музею боевой славы Русского народа.

Мэр побледнел, засуетился, и заторопился с объяснениями:

– Конечно-конечно, дефицит местного бюджета, но история, я все понимаю и полностью поддерживаю.

Президент прервал его, приложив указательный палец к губам, и продолжал внимательно слушать лекцию женщины.

– Интересно, – подумал Рустам, – а на месте гибели Президента русские тоже построят музей? Или памятник, как обычно громадный, черный, с крупными скульптурными деталями.

Он усмехнулся и начал готовится к выстрелу. Процесс подготовки был очень серьезной процедурой и требовал максимальной тщательности.

Рустам протер руки носовым платком, несколько раз встряхнул кистями и взял винтовку. Очень плотно поставил на землю левую ногу, и присев, поставив правую на колено.

Вся поза должна быть очень монолитной, чтобы случайное рефлективное движение любой части тела в последний момент не сбило траекторию полета пули.

Следующий этап – дыхание. Несколько быстрых глубоких вдохов, а потом размеренное и спокойное. Дыхание помогает контролировать тело и разум, а слившись воедино они делают простого стрелка снайпером экстра класса.

Робин не боялся пропустить момент. Он знал примерную точку, где начнется заварушка. Если Виктор все правильно рассчитал, то взрыв превратит кавалькаду в груду бесполезного металла. Робину останется только сработать на подстраховке, сделать контрольный выстрел.

Колонна черных автомобилей приблизилась к условленному месту. Робин поднял винтовку и замер в стойке.

– Пятьдесят метров, тридцать, десять, почему нету взрыва?

Яркий блик в районе многоэтажек, стоящих дружной грядкой справа от башни, привлек его внимание и сразу вызвал знакомую ассоциацию.

Так отсвечивает...оптический прицел, попавший под шальной солнечный луч.

Точный выстрел опрокинул монолитную стойку снайпера. Винтовка ударилась о бетонный пол, перевернулась и полетела вниз, перепугав десяток ребят из группы захвата, выламывающих внизу железную дверь.

Робин ойкнул, сел на пол и посмотрел на большое кровавое пятно в районе сердца.

– Очень точный выстрел. Почему же я до сих пор не умер?

Второй снайпер, целивший в голову, дал исчерпывающий ответ на этот вопрос.

***

Пламя лизнуло краешек сигары, Профессор смачно затянулся.

Он всю ночь рисовал себе этот момент: кульминацию своего превосходства над самым сильным человеком страны. Бушующий поток сметает автомобили, неудержимое пламя окружает перевернутый кортеж плотным кольцом и медленно доедает все, что осталось о Президента и его сопровождения.

Но ничего не произошло. То есть почти ничего. Профессор закашлялся от слишком большой порции дыма, неприятно обжигающего горло. Ничего не случилось с почтовым ящиком, который был задуман как хранилище смерти, русифицированный Ящик Пандоры.

Профессор не мог поверить своим глазам. Он закрыл зажигалку и еще раз чиркнул кремнем. Ничего. Он повторял эту процедуру снова и снова, пока последняя машина президентского сопровождения не скрылась из вида.

В это время шумная компания за соседним столиком утихла, но Крылов не обратил на них никакого внимания. До поры до времени.

Он понял, что провалил операцию Очевидно, детонатор не сработал, или где-то отошел контакт.

Если бы у Владимира Сергеевича было время на размышление, он наверняка пришел бы к выводу, что Бог, которого он сделал удобной частью своего мировоззрения, наверняка не хотел этой смерти.

Профессор подхватил свою спортивную сумку и сделал знак барменше, которая одновременно исполняла и роль официантки. Та улыбаясь смотрела на приятного бородача, но с места не сдвинулась.

– Что, не работает? – спросил усатый парень, так удачно веселивший своего компаньона пару минут назад, указывая на зажигалку.

Вконец растерявшийся Профессор пробормотал:

– Да, не сработала. – Потом, сообразив, что несет чушь, добавил,Нет-нет, все в порядке, – и виновато кивнул на оставленную в пепельнице сигару, которая теперь вовсе не походила на сакральный символ и сильно напоминала почерневшую от времени заводскую трубу.

Профессор поднялся и решил сам подойти к непонятливой барменше.

– Не спешите. – Усатый продолжал обращаться к нему, но Крылов не был настроен на разговоры.

– Извините, мне надо идти. – Он двинулся к стойке.

– Вам же сказали, оставайтесь на месте.– Голос второго мужчины заставил его остановиться. Нельзя сказать, чтобы тот грубил, но намек на безукоризненное подчинение явно присутствовал.

– Крылов незаметно потянулся к карману кожаной куртки, где лежал его пистолет.

– И этого не советую, – размеренно продолжал второй, продемонстрировав свой кольт,– а то окажетесь там, куда хотели отправить известного вам человека. – Потемкин не стал раскрывать барменше всех карт, чтобы она, возгордившись своим участием в котртеррористической операции, не наплодила массу самых грандиозных слухов. Такие женщины любят выстраивать из одной услышанной фразы целые детективные романы, а некоторые даже зарабатывают этим на жизнь.

– Пропал, – подумал Крылов и прислонился спиной к столу, за которым еще пять минут назад философствовал о смерти, могуществе и красоте.

– Посидите пока, допейте пиво, – не унимался усатый. – Сейчас товарищи придут лекцию вашу послушать, не каждый день с Профессором общаешься, тем более таким известным.

– Я уже не говорю о его гениальности, – добавил второй самым серьезным тоном.

– Владимир Сергеевич побледнел и сел на свое старое место.

– И руки на виду держите, мы же не в цирке, – язвил усатый. -Это там можно в почтовый ящик опустить письмо, а достать билет в Магадан.

– Как же это получилось? Кто меня сдал? – Профессор понимал, что ответ на этот вопрос он будет искать ближайшие двадцать лет, если конечно... О самом страшном думать нет хотелось.

– Справились, мужики. Ну я не зря вам доверял. Особенно тебе, Костя, с первого дня нашего знакомства. – Потемкин многозначительно ухмыльнулся, вспоминая, как враждебно отнесся к нему капитан в первые минуты их общения в Главке.

Горюнов, а это, как вы уже догадались, был именно он, сел напротив Профессора и посмотрел ему в глаза. – Ну что, допрыгался? Или думаешь только в американских фильмах преступления раскрывают? Российская милиция тоже кое-что умеет. – Капитан гордо постучал себя кулаком в грудь, не замечая ироничных взглядов мушкетеров.

Александр отобрал у Профессора оружие и застегнул на руках блестящие наручники.

– Новые, только что со склада. Специально для тебя брал.

Столько наглых шуток в свой адрес Крылов не выслушивал давно. Он сидел, опустив голову, и со страхом думал о своей дальнейшей судьбе. Философствовать почему-то не хотелось.

– Ну как там наш снайпер? – Новиков решил перейти к делу, ради которого мушкетеры и были откомандированы в этот тихий городишко, чуть не ставший вторым Техасом.

– Все нормально. Наш Васька с первого раза не уложил, а ФСБшный парень оказался точнее.

– Эх, плакала половина от пятидесяти штук, – с небольшим сожалением подумал Новиков.

– Вот и славненько, а Борька с Игорем без дела не остались? Потемкин очень переживал за своего мнительного друга.

– Ты что, – Горюнов весело подмигнул, – они же штурмовали башню вместе с группой захвата. Борис лично дверь железную высадил, чтобы внутрь проникнуть.

– Потемкин отозвал капитана в сторону, пока Сергей держал на прицеле проигравшего подрывника.

– Послушай, Саша, ты наш договор насчет Смолова помнишь?– Константин говорил тихо, но внутренняя сила этих слов показывала, насколько важен для него ответ на этот вопрос.

– О чем речь, Костя, у него есть двадцать четыре часа, а потом начинается охота. По– другому мы не могли, сам знаешь. Тем более он сам предложил такие условия.

– Хорошо.

К "Огоньку" подъехал милицейский автомобиль с решетками на окнах, а Новиков в последний раз проехался по разбитому Профессору.

– Видите, Владимир Сергеевич, какой эскорт за вами прибыл, не хуже президентского.

– Кстати, – добавил он уже более серьезно, – радуйтесь, вы единственный, кому в этой истории повезло остаться в живых. – О Викторе Смолове он естественно умолчал.

– Горюнов отдавал распоряжения с очень важным видом. Он понимал: теперь орден никуда не денется, а вместе с ним и новая звездочка на погоны.

Игорь с Борисом приехали, как только смогли, полные впечатлений от своего прямого участия в операции.

– Мы вместе с целым взводом спецназа прорывались в башню, и только чтобы снайперы оставили этого подонка нам.

Вскоре восторженные реплики утихли, пришла пора расставаться.

Четверо мушкетеров и капитан милиции расположились за уютным угловым столиком в буфете аэропорта.

Друзья быстро собрали вещи, предупредили старушку, что она снова может заселяться в свою квартиру, и навестили Васю, пригнав обе арендованные машины.

Друг Потемкина никак не хотел соглашаться, что они не проведут у него на даче хоть пару дней. Пришлось пойти на уступки и распить бутылку самогона Васиного изготовления, дабы не обидеть хорошего человека. Посиделки немного затянулись, чтобы Иволгин успел прокатиться по городу и проститься со всеми женщинами, с кем он познакомился за два дня. Поступить по – другому Игорь не мог, сказывалась джентельменская порода.

Горюнов, в одночасье ставший героем, занимался оформлением бумаг, допросом Профессора и массой других вещей.

История, не без позволения Президентского пресс-секретаря, тут же стала достоянием гласности, и очереди из журналистов, желающих взять интервью у бравого капитана, могла позавидовать любая телезвезда. Внеочередное право получила по понятным причинам только Наталья Кислицына.

Но к вечеру Горюнов сумел придумать несколько ловких маневров и вырваться из стен родного Главка, чтобы проводить мушкетеров в Москву. Их самолет улетал в десять вечера.

– Может останетесь на пару дней, я вас всему нашему горотделу покажу, народ должен знать своих героев.

– Саша, ты же знаешь, мы своему клиенту ни разу не перезвонили, хотя обещали информировать каждый день. Надо лететь. – Потемкин старался убедить в необходимости скорейшего отъезда не столько капитана, сколько своих колеблющихся друзей. Им тоже не хотелось так быстро покидать город, который стал ареной настоящего сражения. Сражения, из которого мушкетеры вышли победителями.

– Я тебе обещаю, мы обязательно приедем через месяц, может чуть больше, – неожиданно заявил Новиков. Хитрый крымчанин уже успел прокрутить в голове все варианты и пришел к одному ему понятному выводу.

– Ну тогда ладно. – Капитан поднял свою рюмку. – Мужики, я давно служу в милиции, но работать с ребятами вроде вас не приходилось. Слава Богу, что мы познакомились: теперь я знаю, у кого поучиться настоящей самоотверженности, изобретательности, дружбе и умению находить выход из любого тупика. Я знаю, – Капитан вспомнил Верку из бухгалтерии, – кого поставить в пример своим детям, которых собираюсь родить целую кучу. Спасибо вам, спасибо за все.

Выпили стоя. Обниматься продолжали до самой посадки. Пользуясь служебным удостоверением, Горюнов проводил их прямо к самолету, и стоял у взлетной полосы до тех пор, пока могучий Ил не стал маленькой точке на темном небосводе.

– Вот это люди! – Восхищение было абсолютно искренним.

Капитан отправился обратно к служебной машине.

– Пора, мне еще Звонарева, суку, раскалывать надо.

Как только самолет оторвался от земли, и светящееся табло разрешило отстегнуть ремни безопасности, Константин Потемкин понял, что впервые за эти дни может по-настоящему расслабиться.

– Ну что, мушкетеры, домой?

– Домой, – хором ответили друзья.

– Один за всех и все за одного, – добавил Сергей и сорвал бурные, продолжительные аплодисменты.

***

– Мы проиграли. – Эти два слова сказал Виктор Смолов боссу и ничего не добавил.

Высокого человека поразило, что он позвонил еще до назначенного времени. Хотя ничего удивительного: Президент мог на пару минуть ускорить график.

Сотня вопросов одновременно одолевала старика.

– Что случилось? Почему мы проиграли? Знают ли органы обо мне? Что теперь будет? – и так далее.

Жизнь сама расставила коэффициенты. Он сделал ставку и проиграл. Слишком крупную ставку. Оставалось лишь безропотно ждать, когда его придут арестовывать ребята из ФСБ. Скоро ли? Скорее всего да.

Старик закрыл кабинет изнутри и сел в любимое кресло.

– Может быть последний раз в нем сижу, а за все эти годы так привык.

Он прикрыл глаза, стараясь не думать ни о чем. Как ни странно, это получилось. Вопросы, казавшиеся пять минут назад жизненноважными, теперь отпали сами собой. Он вспомнил маленькое село в Полтавской области. Там мама называла его Юрасиком и всегда готовила очень вкусный яблочный пирог.

Вся окрестная послевоенная шантрапа совершала набеги на колхозные яблочные сады. Юрасик был первым из налетчиков. Книги Гайдара про Тимура и его славную команду не впечатлили мальчишку, который мечтал о лаврах пиратов и разбойников.

А потом мама умерла, и жизнь устремилась в иное русло, набирала обороты, превращалась в подобие поезда, пассажиром которого он не был по праву рождения. Впрыгнул на ходу и должен был крепко держаться за поручни, чтобы ветер не сбросил на обочину, или другие пассажиры не столкнули. Много их было, других пассажиров.

Жизнь шла, а Юрасик продолжал держаться за поручни, не взирая на то, что уже мог отдыхать на любой промежуточной станции.

Его манило движение, скорость и чувство гордости. Как ему хотелось сказать:

– Мама, смотри, я не подвел, я все еще мчусь на поезде, о котором мог только мечтать.

Старик грустно вздохнул. Теперь его поезд ушел. Он совершил роковую ошибку, решив покрутить жизнью в свое удовольствие. Она отплатила той же монетой, не задумываясь и не сомневаясь. Старик сам всегда действовал именно так, мог ли он укорять судьбу?

Звонок внутреннего телефона прервал размышления:

– Юрий Андреевич, к вам тут посетители, говорят из ФСБ, примите?

– Спросите, они могут немного подождать?

Секретарша повторила вопрос шефа посетителям.

– Пять минут подождут.

– Хорошо, Ирина Васильевна, пусть ждут.

Старик понял все. Они могли взломать дверь, но делать этого не стали. Даже не подергали. Представились секретарше и попросили доложить о своем приходе.

– Из уважения к должности и былым заслугам?

– Вот уж нет. Тот, кто отдавал им приказ, точно знал, что делает.

– Другой на его месте мог еще сомневаться, но не высокий человек. Слишком долго он ходил по коридорам власти, чтобы сомневаться в ее намеках.

– Знаем-знаем, – погрозил он запертой двери, – уроки Берии изучал по архивам, а вот Андроповщину испытал на своей шкуре. Намерения, как говорится, ясны, дело за малым.

Старик встал из любимого кресла и подошел к сейфу.

– Интересно, тот, кто вселится в кабинет после меня, все переделает или оставит как есть?

Старик открыл сейф. Несколько пачек с зелеными купюрами, папки с бумагами, которые хранят многие секреты.

– Сжечь, – мелькнула мысль.

– Зачем? Пусть тайное станет явным, так всегда бывает.

В дальнем углу сейфа ютился синий мешочек, обтрепавшийся от времени, но все еще целый.

Высокий человек извлек из мешочка трофейный немецкий Вальтер: единственное приложение к похоронке на отца. В сорок четвертом мать едва не застрелилась из этого самого пистолета.

– Да, судьба – мастер сложных поворотов.

Раз в квартал в течение десятков лет старик обязательно чистил пистолет и смазывал его. Сначала в память об отце, потом из соображений практического характера, а потом просто по привычке. У него было не так много вещей, которые стали привычкой, милой сердцу памятью о прожитых годах. Любимое кожаное кресло и отцовский трофейный Вальтер, вот, пожалуй, и все.

Старик зарядил пистолет и снял с предохранителя. До истечения назначенного времени осталось меньше минуты.

– Нет, не здесь.

Он закрыл сейф, привел в порядок бумаги на столе, и снова сел в свое кресло. Оно в последний раз протяжно скрипнуло под привычной тяжестью хозяина.

– Двадцать секунд. Пора.

Старик смотрел, как секундная стрелка проскакивает последние деления.

Юрий Андреевич включил селектор за пять секунд до срока.

– Спасибо, товарищи. – Густой баритон наполнил приемную. ФСБшники понимающе переглянулись. Одиночный выстрел прозвучал вполне естественно в стенах кабинета, которые помнил многое.

***

Вместо эпилога:

Новиков не соврал, они действительно вернулись в город. Он не ошибся и со сроком: прошло чуть больше месяца, а точнее сорок дней со дня трагической смерти Лены Алексопольской, которая положила начало истории, полной смертей и загадок, и едва не стала трагедией для миллионов и победой для сотен.

С утра моросил дождь, явление обычное для ноября.

– Небо оплакивает мою Лену, – сказал Алексей Робертович.

Друзья молча шли рядом по широким аллеям городского кладбища.

Майор Горюнов и Гена Антоненко остались на даче у Василия, однокашника Потемкина, готовить все к поминкам. Решили собраться на природе, узким кругом тех, кто имел отношение ко всей истории. Алексей Робертович сразу принял такое предложение.

Миллионер оказался порядочным человеком со своими принципами и кодексом чести. Как только мушкетеры известили его об окончании расследования, Алексопольский поверил им на слово и немедленно выплатил все пятьдесят тысяч, хотя в случае гибели преступника должен был платить половину. Деньги не играли роли, и Алексей Робертович заплатил полностью еще до того как узнал подробности. Он только спросил:

– Что с убийцей?

– Мертв, – хором ответили мушкетеры.

– А заказчик?

– Тоже.

– Хорошо.

После этого короткого диалога Алексопольский умолк. Импульсивный Новиков, которому нравился их клиент, не удержался от вопроса:

– И вы не хотите узнать подробности расследования, мотивы, факты?

– Хочу, – грустно ответил Алексей Робертович, – но немного позже.

Сегодня наступил день откровений.

Они дошли до ухоженной могилы, утопающей в цветах. Несмотря на позднюю осень, живые цветы не казались чем-то неуместным. Небольшой памятник изображал красивую молодую девушку, сидящую на скамейке.

Невооруженным взглядом видно, что скульптор работал не просто за большие деньги, он вложил в это произведение искусства кусочек своей души. Девушка-скульптура и девушка на большой фотографии, украшавшей памятник, были похожи настолько, насколько скульптура способна передать фотографию, а фотография – жизнь.

Умные карие глаза весело взирали на мушкетеров с портрета, и мужчины незаметно смахивали мелкие слезинки. Борис плакал не таясь, его чувственная натура не признавала условностей.

Алексей Робертович жестом пригласил друзей составить ему компанию на длинной деревянной скамье.

– Здравствуй, Лена. – Обратился он к портрету дочери. – Наконец-то я могу без стыда прийти к тебе. Тех людей, руками которых Бог забрал тебя на небо, уже нет. Я знаю, тебе будет интересно узнать, как все произошло, ты всегда любила увлекательные истории.

Алексопольский вспоминал, как читал дочке приключенческие романы Жюля Верна, чтобы заставить уснуть. Сердце сжималось в маленький комок.

– Кто из вас, господа?

Поручить рассказ кому-то одному, значило упустить какую-то его часть. Начал Потемкин. Сначала осторожно, подбирая правильные слова, приличествующие ситуации, затем быстрее и образнее. Остальные мушкетеры то и дело ступали в рассказ, дополняя его событиями, в которых сами принимали участие. Девушка с портрета взирала на собравшихся. Ее глаза улыбались.

Наконец, общими усилиями рассказчики добрались до того рокового для их противников утра, когда Потемкин неожиданно исчез из квартиры.

– Вы знаете, я всегда сплю очень чутко, – начал Константин, обращаясь не только к Алексопольскому но и к своим друзьям, и даже к девушке с портрета, – поэтому звонок разбудил меня сразу же. Я сразу подумал, что звонит Сергей, больше вроде некому. Ну разве что капитану, то есть уже майору, Горюнову могло что-то понадобиться. Смотрю на номер: смутно знакомый, но никак в толк не возьму чей.

– Алло.

– Это Виктор Смолов. Вы мне звонили накануне. Я решил отказаться от операции, нам нужно встретиться.

– Меня аж передернуло, – продолжал Потемкин, – но я сразу сообразил, что Серега звонил Смолову с моего телефона, и у того остался номер.

– Вот это да, думаю, Смолов сам идет к нам в руки, что ж за чудеса такие? А может это подстава, хочет убрать ненужное препятствие одним махом? – Константин активно жестикулировал, хотя обычно был скуп на эмоциональные проявления.

– Сомнения, конечно, были, но времени не было. Смолов ждал моего ответа, и я согласился на свой страх и риск. Поэтому я не стал будить никого: это был мой выбор и моя ответственность. Логика простая: если он действительно хотел выйти из игры, то со мной ничего не случится и незачем пугать его количеством, а если это ловушка, то всех четверых положили бы.

– Мушкетеры укоризненно посмотрели на Потемкина, но промолчали. Они итак две недели пилили своего благородного товарища за подобное проявление героизма.

– Мы договорились встретиться возле старого рынка. Смолов попросил, чтобы я приехал один, и был удовлетворен, когда не обнаружил хвоста. Он подъехал на черной БМВ, и я пересел в его машину.

Константин живо вспомнил ту встречу. Эмоции били через край, адреналин в крови то и дело выталкивал кольт из кобуры. Железной хваткой он вцепился в собственные нервы, чтобы не наделать глупостей. Еще тогда он понял, что от этого разговора зависит все.

– Виктор, – представился мужчина, на первый взгляд ровесник Потемкина.

– Константин. – Рукопожатие было крепким и напряженным.

– Перед тем, как мы начнем серьезный разговор, я должен узнать, на кого вы работаете. – Смолов выжидательно посмотрел на собеседника.

– У нас собственное частное предприятие. В данном случае нас нанял один человек, который заинтересован в раскрытии убийства депутата Авдюхина.

– И все? – Смолов был ошеломлен. – Никаких ГРУ, Альфа и тому подобное?

– Потемкин заметил, что преступник расстроен и может соскочить с крючка.

– Мы работаем в тесном контакте с местной милицией и ФСБ. Я сам начал служить в конторе, когда буквы еще были другие. Теперь офицер запаса. Потемкин решил проверить свое предположение. – Это многое меняет?

– Смолов на мгновенье задумался, и Константин с замиранием сердца ждал ответа. Может он выхватит пистолет и решит все переиграть, тогда будем соревноваться: кто быстрее.

– Нет. Я решил твердо. – Вздох облегчения ослабил давление грудь Потемкина. – Но не пойму, как вам удалось раскрутить нашу операцию?

– Это долгая история. – Константин никуда не спешил, но просто так рассказывать не хотел, только в порядке торга. Да и рассказывать было нечего, вчерашний блеф Новикова не был подтвержден реальными сведениями.

– К счастью оказалось, что спешит сам Смолов. Он нервно посмотрел на часы.

– Долгие истории нам сейчас не по карману. Предлагаю сделку.

Потемкин с готовностью поднял глаза.

– Я рассказываю все, называю месторасположение исполнителей, взрывчатки, организатора операции. Вы даете мне двадцать четыре часа, чтобы уйти в спокойное место. После истечения суток можете объявлять охоту, это будет честно. Я понимаю, что реабилитировать меня полностью государство может только посмертно. Но такой вариант мне не подходит, хочу еще пожить, только не так, как раньше.

Услышав подобные вещи: "взрывчатка, исполнители, организатор операции", Потемкин понял, что они влезли в дело колоссальной важности. Маленький червячок, который точил его рассудительные доводы уже второй день, все время намекал, что приезд Президента как-то связан со всем происходящим в неприметном областном центре. Константин решил рискнуть.

– Президент может не дождаться.

Смолов метнул быстрый взгляд на Потемкина. Тот попал в цель.

– Вы можете гарантировать мою безопасность на двадцать четыре часа? Заметьте, я готов довольствоваться только честным словом.

– Очень по-мушкетерски, – подумал Константин и рискнул во второй раз:

– У тебя будет двадцать четыре часа. Даю слово.

– Хорошо.

За сорок пять минут Смолов рассказал Потемкину все: план операции, точные координаты почтового ящика со взрывчаткой, точку, откуда Робин будет вести стрельбу. Он рассказал, кто стоит за этим покушением, и что за человек его босс. Виктор ничего не утаил. В душе он беспричинно боялся, что покушение может оказаться удачным даже после признания, а значит, его духовное пробуждение оказалось напрасным. Теперь Смолов горел желанием спасти жизни десятков людей.