Текст книги "Человек из Преисподней: Часть 1. Дом (СИ)"

Автор книги: Денис Шабалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Готов.

Сергей спрыгнул на землю. Отсюда, снизу, ШМП-2000 казался и вовсе уж огромным. Да, собственно, так оно и было. Здоровенная хреновина на шести лапах, высотой почти три метра и весом больше двух тонн: боевое шасси, броня, средства обеспечения, оружие, боезапас… Серьезная добыча, такого завалить – почет и всеобщее уважение. И доля солидная.

Пока в пассивник[23]23
  Пассивник. Разговорное название пассивного экзоскелета. Данный вид экзоскелета не обеспечивает усиление мышечной силы человека, а только лишь за счет системы рычагов и шарниров принимает нагрузку (например, массу рюкзака на спине) и передает ее в пол, тем самым почти полностью разгружает человеческий скелет от излишних вертикальных осевых перегрузок. Не требует источника энергии. Компактен, легок, удобен в применении. В данный момент образец такого экзоскелета (КА-2 от ООО «Транспортные шагающие системы») проходит обкатку нашими военнослужащими в Сирии. Видео можно увидеть в группе книги.


[Закрыть] влез, пока шинель надел, пока осматривал и ощупывал нож, пытаясь определить, нет ли каких повреждений – когда бил, кажись, всю свою массу на самом кончике сконцентрировал! – вокруг собрались пацаны. Шлема и наушники поснимали, стволы в пол, галдят восторженно, хлопают друг друга по плечам. Сергей это безобразие немедленно пресек. Глянул только недоумевающе на Злодея, повел взглядом вокруг – и Пашка тут же зама включил.

– Вашу мать! Че за херня, ребят! – зарычал он на весь зал. – Подходы кто держит?! Коридоры разобрали, быстро! Расслабляться команды не было!

Рык еще гулял под потолком, а бойцы уже бросились врассыпную, занимая позиции. Из зала четыре выхода, считая и тот, что вел к временному лагерю, и все нужно под контролем держать. Всякое бывает. Расслабишься на минуту, а в это время из соседнего узла по переходу смерть притопает. Ладно механизмы, у них хоть и надеты на лапы тапки резиновые, чтоб по бетону не скользить – все равно за сотню шагов слышно. А, к примеру, те же кадавры – они мягко ступают, беззвучно крадутся. Подойдет такой поближе, да и положит половину обоймы.

Пихнув клинок в ножны – целый, без повреждений, только закоптился малость, – Серёга удовлетворенно кивнул. Паша дело свое знал, как зам полностью на своем месте. Рявкнет порой – уши закладывает. И у ребят в авторитете.

– Четверо на прикрытии, остальные впрягаемся, – скомандовал он. – Шустрее, мужики. Валим отсюда. Скоро со всего горизонта буратины сбегутся.

Пока обойма суетилась вокруг контрóллера, выковыривая топливный элемент и опрокидывая дохлый механизм для более удобной транспортировки, Серега, дернув Леху Маньяка, велел ему заняться миной. Пути отхода желательно минировать. Наследили порядком и лучше поставить мину тут, где с кентавром сошлись. Дальше обойма компактно и тихо пойдет, контрóллерам ее учуять шансов меньше. Отсечь этот коридор; а возьмут след – мина, отработав, и погоню собьет, и след оборвет. Конечно, если это не крупный механизм. Сканеры

 плотности не у каждого контрóллера стоят – приборы прожорливые, энергии потребляют будь здоров, и носить их могли лишь модели, имеющие топливный элемент высокой емкости: ППК всех видов либо кентавр с пауком. Остальные попросту не тянули, а значит и мину на расстоянии обнаружить не могли.

Маньяк, закопавшись в свой тактический ранец, начал выуживать оттуда составные части: корпус, детонатор, магнитный пускатель, поражающие элементы в пакетиках, толстенький брусочек ВВ[24]24
  ВВ. Взрывчатое вещество.


[Закрыть]… Вытащил, разложил, принялся собирать. Серега отошел шагов на двадцать – так, на всякий случай. Хотя хрен ли тут двадцать шагов… Если рванет – вся комната вдребезги, требуха по стенам. Мань сам не раз говорил, что сапер ошибается только раз. Хотя осечек быть не должно, как спец по МВД[25]25
  МВД. Минно-взрывное дело.


[Закрыть] Леха свое дело знал туго.

Ставить ММ-10 – «мина магнитная» вообще-то, но так как это собственное изделие Лехи, то и называл он ее не иначе как «Мина Маньяка» – несложно и для человека она не опасна. Реагирует на критическую металлическую массу, начиная от трехсот восьмидесяти килограмм – аккурат вблизи нижнего предела массы КШР-400. Масса десять кило, вполне достаточно и рабочего ВВ и роликов, чтоб буратину нафаршировать. Четырехсотого-пятисотого валит гарантированно; тысячнику тоже достанется, если в правильное место влетит. Хоть и не критично, уйти он сможет, но маршрут прервать заставит. А человеку не повредит – просто не опознает его как цель. В этом и плюс ее, и минус. Если пойдет по маршруту другая обойма – все целы останутся, даже если рядом пройдут. Минус же в том, что кадавров пропускает – нет на них столько железа. Но тут уж ничего не поделаешь, на этих только растяжку ставить или противопехотную. И если уж поставил – обязательно отметь местоположение и немедленно по приходу в Комендатуру доложи. Чтоб каждая выходящая за Периметры обойма, с обновлением знакомясь, у себя на картах ее помечала. Противопехотная может и месяц простоять, и год. И однажды взять свое. В отличие от магнитной, у которой аккумулятор сдохнет через неделю.

Поставив мину – воткнув ее в расщелину в стене, чтоб контрóллеру, если мимо пойдет, весь бок разворотило, и замаскировав – вернулись к обойме. Бойцы кентавра уже повалили, приспособили щиты вроде салазок, привязали вожжи. В таком положении механизм сразу половину грозного облика потерял, стал похож на жука, опрокинутого на спину, и потому беспомощного. Отдельно в большом транспортном бауле лежал топливный элемент – крупный бочонок желто-черного цвета, со шкалой индикации. Сергей дернул молнию, глянул – и чуть глаза на лоб не вылезли. Девяносто один процент! Обычно хорошо если половина ёмкости остается, а чаще всего – треть. Хотя даже и этого надолго хватает. А здесь – полон! Поднял голову от баула – и тут же наткнулся на взгляд стоящего рядом Знайки.

– Ты на меня не смотри, я сам охренел, – отвечая на его немой вопрос, кивнул Илья.

– А с боезапасом что?

– Да все то же. В бою он минимум потратил, короба полны. Это получается, прямиком к нам притопал. Я такое вообще в первый раз вижу.

Сергей недоверчиво хмыкнул. Илья отвечал в обойме за научную часть и медицину. Медицина, электроника, робототехника – это его. Как он сам шутил – ставим на ноги людей и механизмы. База знаний о контрóллерах – именно углубленных, вплоть до винтика, до самой мелкой платы в мозгах – тоже его епархия. И если он говорит, что не помнит такого, значит, так оно и есть. Хотя… может, все же бывало раньше?

– Домой вернемся – нужно в подразделении узнать. Напомни, я задам вопрос.

Знайка кивнул.

– Тоже у своих поспрашиваю, может, и слышал кто. Да и без того новость разойдется…

– Новость сама по себе разойдется, – ухмыльнулся Сергей. Доволен он был до невозможности. – Двухтонный буратина, целый почти! И мало того целый… полнехонький! Когда такого последний раз валили? Года два назад?

Илья снова кивнул.

– Как-то так. Перед самым прошлым накатом. Полнехонький-то да… а мозгов снова не достали, – он вздохнул, поскреб ирокез на макушке. – Надо что-то еще думать. С этим своим методом ты меня без ЗИПа[26]26
  ЗИП. Запасные инструменты и приспособления.


[Закрыть] оставляешь. Выгорают же мозги! А мне и материнка нужна, и оперативка, и блоки наведения, и навигации, и камеры... Потом сунетесь ко мне чиниться – а нету. Ноль да хрен повдоль! Для УПЗО вообще запчастей почти не осталось.

– Ладно, ладно, подумаем, – проворчал Сергей. Здесь спорить-то не о чем, Знайка прав: мозги контрóллера востребованы почти так же, как и боезапас, большинство электроники сосредоточено именно там. Но разрушение целостности черепа выжигало начинку полностью – а это значит, что и УПЗО, и радиостанции, и прочая электроника бойцов оставались без запчастей. – Зато стрелковки целый воз!

Илья пожал плечами.

– Ну – ты командир, тебе виднее. А я за свое хозяйство сказал.

Пока они разговаривали, ребята уже закрепили постромки и начали вытягивать громадину из зала. Шло плоховато, хотя впряглось аж восемь человек вместе с Дровосеком. Дружно хакали, рвали – и продергивали на целых полметра. Снова рывок – и еще столько же. Оно и понятно – две тонны волоком попробуй утяни. А больше людей нет, остальные охрану обеспечивают, держат периметр. Впрочем, тянуть было недалеко, в соседний зал, к временному лагерю, где стоял «верблюд». Он сопровождал обойму в каждом выходе: завалить добычу – это полдела, нужно ее в Дом доставить. Что без верблюда превращалось в пустую затею. Одно дело, если тащишь по горизонту – здесь перепады высот хоть и бывают, но редко, пол все больше ровный, тянуть легко. Если транспортный пандус – длинный наклонный коридор с горизонта на горизонт, – уже труднее. А уж по лестнице и вовсе дохлый номер. Лестницы между горизонтами – восемьдесят метров высотой. И пытаться не стоит. Верблюд – широкая приземистая платформа-тягач на гусеничном ходу – в этих случаях просто незаменим. У третьей обоймы – ГП-3000, тянет до трех тонн. Но бывали и такие, на которых и ППКО без проблем увезти, до двадцати тонн грузоподъемностью. А кроме того – стояла на верблюде 2А72[27]27
  2А72. Советская автоматическая пушка. Предназначена для поражения живой силы, легкобронированной техники и воздушных низколетящих целей. Стрельба возможна одиночным и автоматическим огнём, большим и малым темпом. Боепитание – селективное из двух патронных ящиков, снаряжаемых патронами с бронебойными и осколочно-фугасными снарядами. Дульная энергия боеприпаса достигает 150000-180000 Дж.


[Закрыть], основа обороноспособности обоймы. Ибо только эта пушка гарантированно превосходила броню ШМП-2000 в огневом контакте.

Дотащив до горловины перехода, остановились передохнуть. Впереди узкая кишка коридора, тянуть по ней контрóллера куда сложнее – он и по стенам лапами полосит, и за неровности бетона цепляется… Но дотянуть хотя бы до середины – и достаточно, останется верблюда с другой стороны подогнать и дернуть. Сам тягач по коридору не пройдет, широковат габаритами, такое частенько бывало – но на корме трос имеется.

Пока ребята отдыхали, Серёга, забрав Знайку и Одноглазого и оставив на командовании Злодея, наведался в соседний зал. Здесь, в лагере, все было как и оставляли. Платформа, на ней – снаряга и боезапас, провизия, еда, топливные элементы. Все, без чего в дальнем выходе не обойтись.

Макс сразу же залез в кабину. Подал питание на электромоторы, шелестя резиновыми гусеницами по бетону сдал задницей к проходу. Подогнал почти вплотную, выбрался наружу, снял крюк с зацепа, включил лебедку, разматывая трос. Отмотав почти до конца, подхватил крюк и снова скрылся во мраке коридора. Сергей, проводив его взглядом, стащил с платформы свой баул, куда перед засадой сгрузил всю снарягу, дернул молнию, покопался, нашел плоскую металлическую коробочку коммуникатора. Включил, вывел карту навигационной программы, принялся гонять по экрану, обдумывая маршрут.

Ушли они далеко, на триста сорок шестой. До дома четыре горизонта и шестьдесят километров дороги. При максимальной скорости платформы в пятьдесят километров вроде бы всего полтора часа пути… На самом же деле – двое суток долой, а то и ближе к трем. Это, считай, все время в боевом режиме, с передовым и замыкающим дозорами, с остановками и проверками. В час километра три ползешь. В Джунглях иначе не получается, ни в чем нельзя быть уверенным: вчерашний маршрут может оказаться закрыт – контрóллерами ли или любой другой, подстерегающей во мраке опасностью. И тогда или жди – или ищи другой путь, обходной. А крюк может и сутки занять, а может и неделю. А может, и вообще не вернешься. Сплошь и рядом такое бывает, очень даже просто.

Навигатор любой обоймы, планируя маршрут, всегда старался держаться транзитных галерей. Не в самой галерее идти – так рядом, параллельными коридорами. Там, где они есть, конечно. Только они обещали хоть какую-то безопасность. А впрочем… может, так лишь казалось? Пропадали и там тоже люди. Но лабиринты второстепенных коридоров, чернильно-черных переходов, которыми была изрезана паутина, не давали даже иллюзии безопасности. Сошел с дороги, заплутал – только тебя и видели. Тут уж пятьдесят на пятьдесят. Может, вылезешь, может, нет.

Сергей, увеличив масштаб, почесывая указательным пальцем под левым ухом, принялся размышлять. Они сошли с западной транзитной шестнадцать километров назад – именно эта цифра выпадала в менюшке, стоило лишь тапнуть по экрану пальцем. Впрочем, это себя всегда оправдывало – не углубившись в Джунгли на приличное расстояние, трудновато найти действительно стоящую добычу. Навигатор показывал их путь тонкой белой паутинкой, зависшей в бесконечной черноте экрана, уводящей на юг от толстой черты транзитной галереи. Со всех сторон – тьма неизвестности. Есть ли путь короче? Возможно. Стоит лишь свернуть за угол, хотя бы в любой коридор в соседнем зале – не выйдешь ли в переход, который выведет на уровень ниже?.. Может быть. Но что будет платой за более короткий путь? Колодец, открывшийся в бездну? Контрóллер, ждущий во тьме? Ящик Шредингера,откуда нет выхода? Жуткое в своей мерзости существо из Стока? А может быть, Конструктор или Крысолов, в которых не очень-то верили, но о которых до сих пор поговаривал народ?.. Нет уж. Как пришли – так и возвращаться будем.

 – О чем задумался? – обрывая его мысли, к экрану сунулся Знайка. Серега вздрогнул – отвлекся на своё, не слышал, как научник подошел. – Прикинул уже маршрут?

– Тем же путем пойдем, – решил Сергей. – Уж до западной транзитной точно.

– Кто-то говорил, что на десятом километре есть коридор к северу, по нему можно очень сильно путь сократить, – Илья ткнул пальцем в западную транзитную на экране. – Где-то там наклонная штольня на сорок восьмой, двадцать километров прямой дороги. И выходит близко к лестнице на наш. Спустимся – останется всего ничего. Зато новый путь разведаем…

– «Кто-то говорил…»? – усмехнулся Серега. – Так отмечать нужно, а не жадничать…

Знайка, поправив сползшие на переносицу очки, пожал плечами:

– Ну… тут сам знаешь, как бывает. Может, и не хотели раскрывать, чтоб быстрее в дебри выходить, да проболтались…

– Ладно. Там решим, – буркнул Сергей. Да, бывало и такое. Некоторые командиры скрывали разведанные тропки, не сливая их в общую базу. Тот же Бетон, к примеру, которому командование не раз высказывало претензии. Нашел – сам же и пользуется… Это сильно тормозило освоение Джунглей – но ничего не поделаешь: между обоймами в подразделении всегда существовала конкуренция. Кто дальше уйдет да кто больше добудет…

А может, и впрямь попробовать?.. Заманчиво! Илья, срань такая, снова уколол его в уязвимое место – знал, что у друга эта черта присутствует, и сам был такой же. Научник, что с него взять. Любопытство, тяга к изучению окружающего мира у него в крови. Хотя… тут еще поспорить можно, у кого тяга сильнее. Однако Знайка всего лишь научник обоймы, а Сергей – командир. Люди на нем! И он же – Навигатор. А у любого Навигатора кровью вбита в мозг аксиома: возвращаться только знакомыми тропами. Закон охоты. Однако где-то глубоко, загнанный воспитанием, ответственностью и дисциплиной, сидел и в нем неуемный зуд исследователя. Пробиваясь иногда на поверхность, он мурашками топорщил волоски на коже, холодком отдавал в загривке, пробирая вдоль позвоночника до самых пяток. И он задавал вопросы. А что там, за углом?.. что в соседней галерее?.. что на десять, пятьдесят, сто горизонтов выше?.. Неужели все та же чернильная тьма, все те же Джунгли?.. И до жути хотелось заглянуть за угол, подняться еще на один горизонт, всмотреться во тьму… увидеть.

– Наставник что? Не советовался с ним?

– Нет. И не думаю, что твою идею одобрит, – принял наконец решение Сотников. – С добычей возвращаемся. Рисковать не будем.

Знайка пожал плечами, как бы говоря: одобрит, не одобрит – решение командиру принимать. Отошел.

Пока Серёга занимался маршрутом, ребята втащили добычу в коридор. Дотянув железную тушу до половины, подцепили тросом, дернули – и, скрежеща стальными лапами по стенам и оставляя в бетоне глубокие борозды, выволокли в комнату. Теперь предстояла самая приятная часть охоты – дележ и распределение.

Дележ всегда осуществлялся предельно точно – когда-то давно Советом была разработана целая инструкция и с тех пор ее неукоснительно соблюдали. Распределение велось дифференцировано. К примеру, патроны к стрелковке. Если это ручное оружие – до восьмидесяти процентов добычи уходило обойме. Калибр повыше, тот же двенадцать и семь[28]28
  12,7×108мм. Крупнокалиберный патрон для пулеметов КОРД, «Утес», ДШК и т.д.


[Закрыть] – уже только пятьдесят. Четырнадцатый – лишь двадцать процентов. А уж тридцатый, пятьдесят седьмой или тот же РПГ – сдавался полностью. Чем крупнее калибр, тем больше полагалось сдавать в Арсенал для систем вооружения Периметров. Впрочем, по РПГ все же разрешались послабления – если есть необходимость, можно забирать взаимозачетом за мелкий калибр. Гранатомет в Джунглях ценился на вес золота, и порой один выстрел мог спасти жизнь всей обойме.

То же и с остальным. Зачем бойцу боевое шасси контрóллера? Незачем. Весь скелет сдавался в Мастерские. А туша кадавра? Тоже без надобности. В закрома ее, часть на Фермы, часть в Госпиталь. Электроника – пятьдесят на пятьдесят, однако при невозможности четкого деления большая часть на склады. ИРП[29]29
  ИРП. Индивидуальный рацион питания.


[Закрыть], медицина, фильтры к респираторам и противогазам, броня, топливные элементы, комбезы и обувь с кадавров – да все! Деление трофеев четко регламентировалось. Это был Закон, нарушить который не мыслила ни одна обойма. Закон охоты. И знал его каждый боец.

Некоторые обоймы – например Бетона или братьев Гвоздилычей – тащили тушу до Дома и там уже в спокойной обстановке пилили. Так было с одной стороны легче – мощности Мастерской позволяли ошкурить контрóллера за считаные минуты – но с другой стороны не совсем удобно. Серёга предпочитал поступать по-своему: сразу разделить положенное меж бойцами, пополнив и снарягу, и боезапас. Получив свою долю, можешь сразу оценить, сколько и чего у тебя прибавилось, сколько в этом выходе использовать, а сколько отложить про запас. Планирование собственных ресурсов – дело чрезвычайно важное. А в условиях жесточайшей экономии, в которой существовала община, – тем более. К тому же иногда бывало так, что во время возвращения обойма могла потерять свой груз, нарвавшись на противника не по зубам. И тогда прощай, трофеи. Глупо же.

В этот раз получилось и впрямь богато – такая добыча случалась хорошо если раз в квартал. Почти тысяча патронов четырнадцатого в лентах; без малого восемь тысяч семь-шестьдесят два; десяток М433[30]30
  М433 HEDP. Выстрел для подствольного гранатомета М203, состоящего на вооружении армий стран НАТО. Кумулятивно-осколочный. При стрельбе с дистанции 150 м и менее способен пробить стальную броню толщиной 50 мм. При разрыве гранаты убойный радиус осколочного поражения 5 м.


[Закрыть] от милкора[31]31
  М32 Milkor. Ручной многозарядный автоматический гранатомет. Стоит на вооружении стран НАТО. Имеет широкую номенклатуру выстрелов: фугасные, кумулятивные, дробовые, дымовые и т.д.


[Закрыть] ; броневые плиты – и не мелочь, которую собирали с четырехсотых-пятисотых, а серьезные, от тридцати до пятидесяти миллиметров толщиной; двадцать штук РДГ[32]32
  РДГ-2. Советская/российская ручная дымовая граната, предназначенная в качестве индивидуального средства для создания зон задымления с целью маскировки отдельных огневых точек, мелких подразделений, ослепления противника, а также для имитации пожара в боевой технике.


[Закрыть]; топливный элемент повышенной емкости; приемопередатчик; лазерный сканер; допплеровский радар[33]33
  Допплеровский радар. Радарное навигационное устройство, основанное на допплеровском эффекте – изменении частоты (или длины волны) из-за движения объекта по отношению к наблюдателю. Применительно к военной технике – данный принцип, например, используется в комплексе активной защиты (КАЗ) «Афганит», которая может обнаруживать атакующие бронетехнику снаряды РПГ/ПТРК а также БОПС (бронебойных оперенных подкалиберных снарядов) и сбивать их пулеметным огнем (пулемет роботизирован и завязан на КАЗ).


[Закрыть]; сканер плотности; медицинский комплекс с кучей самых разнообразных препаратов; из светотехники – три подствольных фонаря и мощный головной прожектор. Полный фарш, как говорил Самоделкин, старший инженер-оружейник Дома. И это не считая боевого шасси, металл которого уходил на разные нужды общины, не считая сервоприводов и механизмов, не считая проводки, не считая двух баллистических щитов толщиной в семьдесят миллиметров. Правда, человеку их поднять и тем более таскать невозможно – разве что Дровосеку – ну так они в обоймах почти не используются, на Периметры идут.

– Неплохо!.. – подытожил Хенкель, застегивая рюкзак. – Я бы даже сказал – изюмительно! Теперь бы пяток организмов завалить. У меня ботинки скоро каши запросят. Да и рационы к концу…

Сотников тоже был доволен. По стрелковке он ничего не поимел, калибр не его – но зато забрал пять выстрелов для подствольника. Тоже редкий боезапас – а необходим как воздух! И по броне хорошо сложилось: отхватил две нагрудные бронепанели. Сбагрить их Самоделкину, он их на пластины от КШР-1000 сменяет, новую броню запилит. Титановую! Серега давненько уже новую броньку планировал, два года по всей паутине части собирал. Словно пазл складывал. Теперь только две лицевые пластины четырехсотого для наплечников – и все, можно Михаилу Эдуардовичу нести.

– Да ладно тебе прибедняться! – заржал от своего баула Злодей. – Леха, не гони. У тебя человеко-часов сколько в закромах? Сходил бы за ботинками к интенданту!

– Закрома – они на то и закрома, – философски ответил Хенкель, покачивая головой. – Я свои часики найду куда потратить… А кадавра отстрелять – это надо в ближайшие планы наметить. Так что ли, командир?..

– Госпиталь на днях разнарядку прислал, – поддержал его Знайка. – Протезы просят. Руки-ноги в различном исполнении, печень, почки, сердце. По боезапасу у нас сейчас ровно, а вот с медициной и рационами скоро будет напряг. Добудем организмов – и рационов нормально поимеем, и с Госпиталя медициной дополнительно возьмем.

Серёга, подумав немного, кивнул. Почему нет? С кадавров боезапаса на порядок меньше – но ведь помимо стрелковки есть и другие необходимые вещи. Комбезы и обувь, пассивники, снаряга, рационы питания, дозиметры, фильтры… да те же протезы, которыми у многих киборгов заменены конечности или потроха. И даже оружие у них зачастую куда интереснее, чем у механизмов. К примеру, свой СКАР[34]34
  FN SCAR. Модульный стрелковый комплекс, разработанный для специальных подразделений армии США в 2004 году. Создателем винтовки является американское отделение знаменитой бельгийской оружейной компании FN Herstal. Очень качественное, надежное и дорогое оружие. Имеет сменные стволы для конвертации в калибры 7,62, 5,56 и даже российский 7,62х39.


[Закрыть] Серега именно с кадавра когда-то и снял. Значит, на юг идти, нелюди в тех краях куда чаще встречаются.

– Ладно, решили, – подытожил он. – Возвращаемся домой, сутки на отдых – и за мясом.

– Все, братва, кончай базар, – ставя точку в дележе, тотчас же подключился Злодей, четко уловив настрой командира. – Отдыхаем, переснаряжаемся, выходим. Часовая готовность!

Вышли через полтора часа – Железный Дровосек задержал. Пашка мужичина хоть и здоровый – а после той гранаты еще и страшен, как Квазимода, – но внешность, говорят, обманчива. Внутри – добрый, непосредственный, словно ребенок. Все как и должно быть согласно поговорке: сильный человек – добрый человек. А еще – недотепистый какой-то, несобранный… Перед самым выходом приспичило ему. Пока ходили с Енотом в соседний зал – один гадит, другой караулит; пока он жопную броню экзы на место водворял; пока вторую ленту снарядил – продрых весь отдых, даже не почесался – так дополнительные полчаса и ушли. Правда, Серёга обойму не торопил, не горит, можно немного подождать – но Злодей его чуть вместе с пулеметом не сожрал. Досталось на орехи.

Двигались в походном построении. Впереди, в сотне шагов, – передовой дозор. Работала тройка Ставра: он сам, Прапор и Енот, ПКМ и два триста восьмых калаша[35]35
  АК-308. Новая разработка концерна «Калашников» под винтовочно-пулеметный патрон 7,62х51 НАТО. Показан впервые на форуме «Армия-2018».


[Закрыть]. УПЗО не использовали – ресурс всегда старались беречь, да и глаза не казенные, им тоже отдых нужен; шли с прожектором, бившим метров на триста пронзительным бело-голубым светом, освещавшим коридор, казалось, до каждой трещинки в стене. Дальше – ядро: командир, зам, наука, Наставник, тройка Немого. Ядро использовало один единственный фонарь на минимальной мощности, да и тот был уперт в потолок и давал рассеянный свет, накрывающий людей призрачной желтоватой дымкой – не светить же в спину передового дозора, обрисовывая силуэты и делая бойцов легкой мишенью. Света хватало лишь на то, чтоб худо-бедно различать очертания предметов или свои руки, но большего и не требовалось. Куда важнее безопасность. И замыкала построение платформа, на которой за щитком автоматической пушкивосседал Дровосек, прикрывая заднюю полусферу, и тройка Маньяка, готовая работать с флангами. Время от времени тройки менялись местами – ротация была необходима, чтоб не слишком утомлять людей. В передовом дозоре самая адова работа – смотреть во тьму, слушать тишину галереи, пытаясь вычислить притаившуюся впереди опасность. Поработаешь полтора-два часа – и на отдых. Иначе чувство опасности притупляется, человек, убаюканный тишиной и спокойствием, бдительность теряет – и вот они, контрóллеры, тут как тут.

– …так он к нам и хочет, – шагая рядом, вполголоса рассказывал Злодей. Разговор шел про новичка в обойму. Перед самым выходом запросился в группу парнишка, но Серега пообщаться с ним не успел, откомандировал Пашку. Тот поговорил – и вроде бы остался доволен. И теперь, как время нашлось, рассказывал командиру о своих впечатлениях. – Я говорю: а почему именно к нам? В ПСО семь обойм, а ты третью выбрал. Знаешь, какие у Карбофоса правила? Знаю, говорит. Дисциплина, единоначалие, приказы не обсуждаются, а выполняются. Ну и?.. Все равно? Да, говорит, все равно. Вы дальше всех ходите и почти всегда в полном составе возвращаетесь. Добыча у вас хорошая. Командный дух сильный. Я бы, говорит, к вам хотел…

– Так и сказал про командный дух? – усмехнулся Петр Иванович. Он шел слева и слушал очень внимательно. И про командный дух, которому уделял едва ли не первостепенное место, ставя по своей внутренней шкале даже выше, чем индивидуальную подготовку бойца, ему очень понравилось. Да и как могло не понравится, если большая часть заслуг в этом – его, Наставника?..

– Так и сказал, – кивнул Пашка.

– Что умеет? – спросил Серёга.

– Тяжелый пулемет.

– Активник? – заинтересовался Сотников.

– Да, чип уже стоит.

– Хм… неплохо…

– На подхвате будет, если что.

– Да это понятно. Но опять ведь им заниматься…

– Примем – заточим под себя, – сказал Петр Иванович. – Ты подумай, Сергей. Смену нужно заранее растить. Тем более парень уже с чипом. Потом будешь локти кусать…

Серёга и думал. В обойме пятнадцать человек, считая Наставника. Почти предел, по его меркам. Большую обойму, как те же Гвоздилычи, он собирать не хотел. Больше людей – больше хлопот с личным составом, сложнее управление в бою. Большая группа неповоротлива, инерционна. Даже элементарно – от толпы  шуму больше. А у него все на своем месте, все при деле. Тем более парнишка новичок и значит за Внешним Периметром бывал не дальше дневного перехода. Возись с ним, воспитывай, обучай, показывай… С другой стороны – нужно и о будущем думать. Это сейчас все хорошо складывается, когда в группе полный комплект. Но удача переменчива: сегодня ты добычу богатую домой несешь, а завтра тебя самого везут. И если потеряли, к примеру, того же Дровосека или Одноглазого – не дай бог, конечно! – где замену искать? Ждать, пока молодой в группу войдет, заматереет? Или все же загодя человека найти? Тем более парень – активник, уже чип в башке, посредством которого человек с активной экзой контачит. Их ведь редкий организм принимает, и потому дефицит активников страшный. А в третьей обойме сразу два будет! Нет, все же прав Наставник, как всегда прав. Нужно брать.

– Ладно. Придем – захвачу Железного, побеседуем. Будем смотреть по знаниям.

– Я посмотрел, – усмехнулся Злодей. – Отличник боевой и политической…

– Тогда понятно, почему он тебе понравился, – улыбнулся Петр Иванович.

– Как у него с экзой?

– Порядок, – кивнул Паша. – В наличии. Настроена, откалибрована.

– Ладно. Поглядим, – снова повторил Серёга, закрывая тему.

Сменились раз. Сменились второй и третий. Полных шесть часов дороги. Тяжеловато. Все время настороже, все время вглядываешься вперед, вслушиваешься в тишину галереи, готовый среагировать по любой из наработанных схем, высадить длинную очередь в опасном направлении, упасть, укрыться или прикрыть огнем товарища. В коридорах – все внимание вперед и назад, с флангов здесь опасности нет, стены; а вот в залах – там уже все четыре стороны смотри, внимание на темные провалы. А их может быть и два, и три, и десять. Если же узел попадется – скопление комнат в два-три этажа – вообще где угодно может подстерегать. И каждый зал, каждую комнату на пути нужно осмотреть и обшарить. Есть ведь такие, которые шаром покати – а есть и те, где агрегатов понаставлено будь здоров либо кучи всякой дряни навалены. И в этих-то завалах тоже смерть таилась, ждала своего часа. Даже если не контрóллер – то же зверье: крысы, ящеры, змеюки здоровенные... Одно слово – Джунгли.

И тем не менее, обратная дорога проходила на удивление спокойно. Тишина вокруг, ни единого опасного звука. Посвистывает воздух в коробах вентиляции под потолком; глухо шлепают по полу крупные капли воды, пробившиеся кое-где меж стыков плит; пощелкивает возле ледяных лужиц дозиметр, чувствуя тяжелую воду[36]36
  Тяжелая вода. Не углубляясь в дебри – это вода, содержащая в своем составе дейтерий. Если уж строго придерживаться науки, то тяжелая вода не радиоактивна. Радиоактивна СВЕРХтяжелая вода, в которой содержится тритий. Тяжелая вода замерзает при температуре +4 градуса; сверхтяжелая – при температуре +9 градусов, и период полураспада её – 12 лет. Но для обывателя в разговорном обиходе что СВЕРХтяжелая, что тяжелая воспринимается одинаково – как радиоактивная. Потому и в книге мы не будем слишком уж умничать.


[Закрыть] ; шуршит временами за толщей стен неведомое; да где-то внизу, глубоко-глубоко, казалось, за тысячу горизонтов, ворочалось что-то невообразимо огромное, напоминая о себе отдаленным гулом, эхом и редкими толчками, расходящимися по паутине. Словом – ничего настораживающего, лишь те звуки, что сызмальства знакомы и привычны каждому.

Сергей уже два раза доставал коммуникатор и сверялся с пройденной дорогой. В среднем получалось два-три километра в час – скорость более чем удовлетворительная. Пятнадцать километров минус. Еще немного, и будет выход в западную транзитную, там можно найти подходящее место и встать на привал. День хоть и удачный, но и сил забрал немало. Отдохнуть ночь, и с новыми силами дальше. И если так пойдет – через троесуток дома будут.

Ночь – это, конечно, понятие чисто субъективное. Здесь, во тьме паутины, не существовало дня и ночи. Хотя люди знали, что раньше в мире был день и была ночь, был свет и тьма. И так было всегда. Но что-то случилось потом, и время разделилось на До и После. Свет ушел, оставив только тьму рядом с человеком. Непроглядную тьму, которую мог разогнать лишь свет фонаря, прозреть ПНВ или тепловизор. Время теперь измерялось по часам – наручным ли, механическим или электронным. С шести до двадцати двух – день, все остальное – ночь. Так повелось с самого Грохота. А что было до него – в точности никто и не знал. Даже древний старик Никита, хранитель Библиотеки, о котором шептались, что он невероятно стар да и вообще, кажется, родился уже стариком, – и тот путался в обрывках воспоминаний. Молодежь же и подавно считала это сказками.

– Обойма – стоп! Движение прямо!

Сергей едва лишь опознал голос Ставра – а тело уже отреагировало вбитыми в подкорку рефлексами. Упав, он перекатился влево, укрываясь за торчащим в стене бетонным блоком и выставляя ствол в сторону опасности. И не он один. В мгновение ока коридор оказался пуст, лишь верблюдпосередине. Впрочем, на платформе тоже не зевали: Одноглазый, мгновенно погасив фонарь, лежал на полу кабины в обнимку с винтовкой; Дровосек, развернув пушку по ходу движения, сосредоточенно смотрел в узкую прорезь щита.

– Ставр – Карбофосу. Расстояние? Что видно? – выходя на канал, запросил Сотников передовой дозор.

– Сто пятьдесят метров, – отозвался шепотом комод[37]37
  Комод. Командир отделения. Армейские жаргонизмы.


[Закрыть]. – Теплокровное. Там, кажись, коридор в зал выходит, в зале и шевелилось.

Теплокровное – это еще ничего не значит. Может, животное, а может, и кадавр. А может, на своих же наткнулись, нередко такое бывало. Встретятся две обоймы в паутине – и ну в горячке друг друга колбасить, на общем канале не запросив. После уж разберутся, кто и что – да поздно, двух-трех человек нет.

Нажав на гарнитуре кнопку второго канала, Серёга запросил «свой-чужой» – однако с той стороны молчали. Радиостанция била по прямой до километра, не услышать там не могли – командир и зам любой обоймы обязаны всегда находиться на общей частоте ПСО. Получалось, своих там нет, иначе должны ответить. Деваться некуда, нужно разведку засылать. Не просто так, конечно, с прикрытием – но все равно риск. А Серёга, как всякий хороший командир, рисковать своими людьми не любил.

– Карбофос – Дровосеку, – обозначился он. – Паша, врубай тепляк и следи вглубь. Если дернется там – сразу долби.

– Принял.

– Одноглазый – то же самое. ВССК работай.

– Делаю, – отозвался Макс. Завозился у себя – и из-за переднего броневого щита кабины вылез толстый глушитель «Выхлопа»[38]38
  ВССК «Выхлоп». Винтовка Снайперская Специальная Крупнокалиберная. Российская бесшумная крупнокалиберная снайперская винтовка (точнее – снайперский комплекс), выполненная по компоновке булл-пап. Выпущена в небольшом количестве и состоит на вооружении подразделений ЦСН ФСБ России. Основным назначением является малошумное и беспламенное поражение защищенных целей (автомобили, прочая небронированная техника, живая сила в тяжелых бронежилетах или укрывшаяся в транспортных средствах и т.п.) на дальностях до 600 метров. При этом за счет использования пули с дозвуковой начальной скоростью (порядка 290-295 м/с) в сочетании с эффективным глушителем обеспечивается значительное снижение уровня звука выстрела.


[Закрыть]. Зашарил по коридору, затих, встав на прикрытие направления.