Текст книги "Почти библейский исход (СИ)"

Автор книги: Денис Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Я остановил броневик – и для удобства «башенного снайпера», да и своего, если честно, как зрителя. Когда ещё посидишь в первом ряду на такой «премьере»? Со звуком, правда, не очень, но изображение… Да так им и надо – ехали мы себе по своим туристическим делам, никого не трогали, вдруг – нате! – не спрашивая ни фамилий, ни «кто такие»… Вот бегите себе теперь куда и как хотите…

– Петь, чего стоим? Кого ждём?

– Да засмотрелся, если честно… Куда едем?

– Давай потихоньку к грузовикам. Не просто так они тут рассекали, как мне кажется.

– А ну как навалятся отставшие?

– Блин, заводи-поехали! По дороге разобъясню всё!

Не спеша сближаясь с колонной «вражеской» техники и по своей инициативе заложив вокруг неё петлю, я и Тотти слушали «ликбез» по нападению на вражеские колонны. Определённая логика в её словах была – убежало, по её словам, человека три, на земле у машин валялось пять тел и восстало двое. Вполне допустимо, что вояки местные пёрли что-то сильно полезное и нужное себе в закрома, и не факт, что по приказу вышестоящих товарищей. Так что разберёмся с зомбями и позырим, что в грузовиках!

Оживших оказалось не двое, а трое. Хотя третий был представлен «половинкой»: оторванные ноги с частью таза валялись метрах в пяти от грузовика, а верхняя часть тела активно жрала чьё-то безголовое тело. Упокаивали оживших мы с Тамиром – Саша башню не покинула. От броневика тянуло жаром и каким-то странным запахом, нельзя сказать, что отвратительным. У меня он почему-то вызвал ассоциацию с пожаром в «Макдональдсе» – горелое мясо, краска, резина и какая-то химия. Большее отвращение и тошноту вызвала жрущая «в никуда» верхняя часть тела зомби… Стоячих застрелил одиночными Тотти, половинку – я, не тратя патроны, а угвоздив подобранным согнутым спиралью – и как так его свернуло? – автоматом. Проверили кабины грузовиков на предмет «посторонних», прошлись по «полю боя», собирая трофеи, и свалили кучей найденные два пистолета в кобурах, автомат и три подсумка – остальное или было посечено осколками, или имело «нетоварный» вид наподобие «упокоительного» автомата. Пора браться за «сладкое»!

Первый грузовик, мягко говоря, не порадовал. Не груз, а чемодан без ручки – нести неудобно, бросить жалко. Четыре ящика с местными «калашами», один – с антикварными советскими РПК в окаменевшей смазке, десять ящиков патронов местного производства и четыре огроменных закрытых сейфа без ключей. Нет, кое-что мы возьмём, и даже не кое-что, а почти всё, но на фига сейфы нам? Прям «пичалька»! Зато второй грузовик… Открыв одну из картонных коробок, которыми был забит кузов, я как провалился в прошлое. Четыре высоких консервных банки с надписями на немецком и арабском. Достал одну. Увесистый цилиндр из жести, литра три объёмом и весом килограммов пять, внутри – военный «Инвайт», концентрат рисового супа с индюшатиной. Попадался мне подобный «сухпай» из «гуманитарки» немецкой в 1991 году, только размером побольше банки были, килограммов десять весили. Семья из пяти человек плюс собака мучились, поедая его три раза в день, целую неделю! Еле осилили, хоть и вкусен был.

– Тотти, ты в немецком как, силён?

– Только «гут морген».

– Тогда залезай и читай ваши закорючки – открывать и проверять свои догадки я не хочу.

Неутомимые фуражиры, блин. Зато меню будет разнообразное: хочешь – овощи с курицей, не хочешь – гуляшом говяжьим балуйся или супчиком овощным или рисовым… «Фахд» только поскрипывал, принимая в себя ящики. Всё внутри забили, только Саше оставили проход для выхода, чтоб ей через башенный люк не скакать. И всё равно маленький завскладом внутри меня протестовал против «разбазаривания», умоляя взять ещё немного.

В итоге уехали, оставив сейфы неоткрытыми. Лично я утешал себя тем, что «класть уже некуда».

Пока выбирались на шоссе, коллегиально решили «шоппингом» больше не заниматься, по крайней мере, сегодня. Так что движемся в сторону заправки, забираем цистерну – и домой. Хе, домой… Странная мысль, что «где раз переночевал – там и дом», заставила невесело хмыкнуть. Настроение ощутимо ухудшилось и, судя по невесёлому виду Тамира и молчанию Саши, не у меня одного.

На повороте к заправке Саша скомандовала: «Стоп!» Я дисциплинированно остановился и попытался разобрать, что она вполголоса бормочет. Тамир же, ухватив бинокль, почти упёр его в моё боковое стекло и почти тут же начал ругаться. Я достал свой, последовал его примеру – и присоединился к нему, высказывая своё мнение на ситуацию.

На заправке нас ждал сюрприз, даже не сюрприз – нежданчик неприятный! Жизнерадостные люди бодренько потрошили НАШУ ЗАПРАВКУ!!! Трое смуглых черноволосых людей бодро и жизнерадостно сновали между магазинчиком и небольшим грузовиком чуть побольше отечественной «Газели», активно его загружая. А ещё двое занимались цистерной – разбив боковое стекло, один, маленький и толстый, лез в кабину, а другой, мелкий и худой, его подсаживал! В МОЮ цистерну!!! Меня аж затрясло, и трясло до того момента, когда я уже на заправке, остановившись метрах в пяти от «МАНа», выскочил матерясь, эдаким разозлённым хозяином, которого обносят у него на глазах.

«Обносящих» посетил Кондратий – не в смысле «впятером слегли от инфаркта», нет – замерли, даже так и не успевший залезть в кабину заправщика выпал и замер лёжа. Вот уроды! Стекло разбили, хорошо, шланги не оторвали! И говядинку всю, небось, уже притырили! Ща, «будет вам и дудка, будет и свисток»!

На животрепещущий вопрос «какого хера здесь надо» мародёры не ответили. Правда, когда игрой в вопросы и ответы занялся Тамир, их прорвало. По словам Тотти, эти «бедные несчастные голодные люди», убегая от мёртвых людоедов, растеряли всё своё имущество и родственников. Бензин кончался, и они заехали поесть и заправиться.

Сзади скрежетнул башенный люк, и Саша поинтересовалась происходящим. Тотти повторил ей то, что сказал мне.

– Тамир, скажи им, чтобы отошли в сторону – все пятеро – и сели на землю. Пётр! Проверь их грузовичок, потом цистерну, и что творится в магазине.

– И?

– Дальше – по результатам!

Бормоча под нос, что командиров развелось, как у дурака – махорки, я дождался, когда «великолепная пятёрка» без вратаря усядется в стороне от заправки, полез к «бедным голодающим» в кабину. Однако! Совсем бедные! На сиденье лежало два SPAS-а, копии Омаровского. И АК! «Что-то в этой сказочке не так, – бормотал Колобок, доедая лису». Из оружия недавно стреляли, судя по запаху… В ногах пассажира – сумка, набитая патронами 12-го калибра. Что-то не сходится: человек – пять, стволов – только три. Вернулся, отчитался Саше о непонятках.

– И ещё вот что: кабина трёхместная, их – пятеро. В общем, сплошные неувязочки!

– Петь, обойди заправку от греха.

– Понял, пошёл. Тотти, с этими не разговаривай и глаз не спускай!

Дошёл до угла – вот и «свежее решение»: БМВ «икс-пятая», аспидно-чёрная, понтовая «до не могу». И мычание изнутри какое-то. Открыть дверь – а ну как бросится кто? Стекло вышибать – плёнка не даст осыпаться… Обошёл машину и открыл дверь багажника.

Вас когда-нибудь сбивали с ног голые и щедро замотанные скотчем девушки? Мычащие и извивающиеся? Наверное, плохой из меня солдат – не увернулся, не выстрелил… Одна «куколка» приложилась головой и лежала тихо, а вот вторая извивалась так, что зашевелились мысли определённые, и не только в голове.

– Тихо-тихо-тихо! Блин, хальт! Сайленс! О, поняла! Инглиш? Дойч? Блин, а кто??? Так, не орать! Рот от скотча освобожу – донт край! Терпи-терпи-терпи! О! Ну?

Я не буду передавать, что минуты две говорила шёпотом по-русски девушка.

– Откуда сама?

– Россия. Голицыно.

– А здесь как?

– Компанией на мотосафари поехали… Двадцатого…

– Так, потом расскажешь. Сиди здесь, не ори. Будет стрельба – не паникуй! Я приду скоро!

– А развязать?

– Приду – развяжу.

Посадил девушку подмосковную к стенке заправки – вдоль неё шла узкая полоска тени, сантиметров тридцать. Рядом положил потерявшую сознание безымянную подругу и пошёл.

Не дошёл метров пять до сидящих на земле аборигенов. Наверное, они почувствовали что-то, залопотали меж собой что-то, зашевелились… Проигнорировав Тоттино «что там?», всё, что было в рожке – всё в них высадил. И не жалко – ни патронов, ни уё…ков этих.

Кричали на меня хором, вдвоём, не стесняясь в выражениях. И называли разными словами, и сравнивали чёрте с кем и с чем. Потом отвлеклись от этого увлекательного занятия – один застреленный восстал. Тамир застрелил его и обернулся ко мне. Саша набрала воздуха, собираясь продолжить обсуждение моего ай-кью, интимных привычек и образа жизни… В неожиданной тишине послышалось негромкое «Эй!» из-за заправки.

– Папа, кто там?

– Пётр, что там?

– Кто, что… Вы б сперва спросили, прежде чем на матюках полоскать! Пошли, всё и всех наглядно покажу!

Подошли, увидали, захлопотали. Голицынскую девушку Юлю развязали, разрезав скотч, укутали в мою куртку, напоили. Расспросы оставили на потом. Саша приводила в чувство «спящую красавицу», мы с Тамиром пошли по «делам нашим скорбным» – колонки пока жужжат, значит, догружаем халявный транспорт. Вот только кто его поведёт-то? А, смогла Саша за пушкаря – сможет и за мехвода!

Покойники-насильники существенно облегчили нам жизнь, перетаскав почти всё съедобное из магазина. Нам осталось затолкать в кузов десятка два упаковок полуторалитровых бутылок с водой, да я – больше из предусмотрительной жадности – прихватил десяток четырёхлитровых канистр масла для дизельных двигателей, надеясь, что Сёма подгон оценит. Пока мы грузили, мимо пару раз пробегала Саша.

Закончив с такелажными работами, пошли проверять цистерну. А приехали-то почти вовремя! По словам Тотти, горохом ссыпавшегося с неё, она почти заполнилась. Он пробежался до «пульта управления» и отключил подачу топлива.

– Можно ехать!

– Пойдём к девушкам, узнаем, что у них.

У девушек всё было хорошо. Ну, относительно, конечно, но обе были развязаны, умыты, облачены в наши куртки и напоены, и судя по запаху – не только водой.

– Мы таки всё! Только один вопрос – как поедем? Три «баранки»!

– А грузовик к броневику не пристегнуть?

– Саш, «мицубиську» мы пристёгивали часа два.

Одна из спасённых поинтересовалась:

– А что вести?

– Юля, на выбор – бензовоз, броневик или грузовик!

– Большой?

– Немного больше «Газели».

– Я могу… попробовать.

– Ну, пойдём! Если сможешь – сильно выручишь!

«Проба пера» удалась – девушка довольно уверенно тронулась с места, правда, излишне газуя, удачно миновала грузовик, прокатила меня до шоссе и, развернувшись, доехала обратно до заправки. Серьёзная такая!

– Юль, ты это, не напрягайся так! Ты молодец!

– А куда поедем?

– У нас тут… блин, как бы объяснить… гостиница с катером. Домой собираемся.

– А мы?

– Здесь оставим, блин! С нами, конечно! Вот только доедем ли и когда…

– Да когда угодно!

Ни слёз, ни истерик. Или всё потом будет? Ладно, всё. «Станция Березай», приехали, вылезай.

Тотти, Саша и безымянная пока для меня Юлина подруга стояли у броневика – Тотти с каким-то виноватым видом чуть в стороне, а «безымянная», с ненавистью глядя на него – рядом с Сашей.

– А вот и мы! Саш, у нас новый великолепный драйвер! А что за напряги?

– Петь, у меня не получается! Конфликт!

– Я с ЭТИМ никуда не поеду!

– Так, барышня…

– Я! НЕ! БАРЫШНЯ!!!

– Папа, она у Саши автомат просила!

Херовые дела! А главное, просто охренительно вовремя!

– Юль, твоя подруга вообще – вменяемая?

– Она хорошая!

– Блин, я спрашиваю не хорошая-плохая, а – вменяемая?

– Вообще – да!

– Тогда, барышня…

– Я не барышня!

– Заткнись! И слушай! Все вопли, злоба и истерики – после! Сейчас садишься со мной в бензовоз, и мы колонной отсюда уезжаем! Либо ты остаёшься здесь, пожрать оставим. Даже автомат дадим, правда, оставим здесь, а ты от дороги пробежишься. И дальше – что и как хочешь, поняла?

– Да что ты…

– То, что с тобой разговаривают, БАРЫШНЯ, – считай, ВЕЖЛИВОСТЬ! Что выбираешь?

– Маш, перестань! Они хорошие же!

– Тварь! Сука! Уже нашла под кого залечь?? А-А-А!!!

В разговор вмешалась Саша – опередила меня. Придерживая Машу – о, уже не безымянная – за отворот Тоттиной мотокуртки, она выдала ей оглушительную оплеуху. Звонкую такую! И увесистую! И секунды через три – вторую!

– В себя пришла?

– Ак! Ак!

– Пришла?

– Ага, спасибо!

– С нами или без нас?

– С вами.

– Вот и определились.

Капитан Саша взяла бразды правления в свои руки.

– Петр! Ты – первый. Юля – за Петром. Мы с Тамиром – замыкающие. Маша – с Петром. Жалобы и замечания – по приезду. Поехали!

Добрались до «Марина-центра» с небольшим приключением: у догоревшего уже «полицаймобиля» я остановился и подобрал уцелевшую сумку с ювелиркой, оставленную на дороге и прождавшую меня почти полдня. Из подъехавшего «Фахда» меня, видимо, мечтали обругать – а я уже «в домике», давлю на газ! Удачно избежал, так сказать! Маша, кстати, оказалась и вправду вменяемой и согласилась с тем, что Тотти – египтянин хороший, проверенный, наш, в общем, и убивать его – нельзя. Тем более что в перспективе, как ни крути – россиянин!

Расписывая достоинства Тамира, чуть не прощёлкал поворот, хорошо, осторожничая, плёлся небыстро – не больше пятидесяти. И то неприятно было – вроде тормозишь, а не тормозится! Но успел, свернул, не кувыркнувшись! Орёл я! На радостях гуднул – и чуть не оглох! Бывший хозяин – он что, корабельный ревун вместо сигнала присобачил? В общем, останавливаясь между гостиницей и «лодочным сараем» и глуша двигатель, судорожно сглатывал, пытаясь вернуть барабанные перепонки на место. А от «припаркованного» метрах в двадцати от берега катера к берегу плыла моторка с Сёмой и Алёной. И лица у них были не особо радостные.

Похоже, заканчивается везение… Но – по порядку! Алёна, увидев «пополнение», не дала Александре взяться за моё воспитание и уволокла и её, и Юлю с Машей в гостиницу. Как сообщил грустный Семён, они перетащили с катера все личные вещи экипажа в комнату рядом со столовой.

– Сём, а чего вид убитый? Катер поломался?

– Да нет, всё работает, Алёна раскритиковала нашу уборку – и теперь там чисто…

– А что тогда???

– Нам топлива не хватит!

– Бензовоз видишь, наш друг, говорящий на идиш? Тонн двадцать солярки! Можно и заправиться, и небольшое стадо слонов искупать!

– Запаса хода не хватит, увы! Как не считала Алёна – даже до Стамбула не хватит! У нас в идеале – 2200 миль, а дальше?

Всё, на хер! Хватит на сегодня! И хорошего, и плохого!

– Господа! Я слегка перегружен и эмоциями, и событиями! Вы как хотите, а я хочу водки! Вы составите мне компанию?

Возражений не было. И пока за стеной хозяйничали дамы, мы похозяйничали в столовой. Не торопясь, но и без суеты – три стакана, два бутыля, нарезка из здоровенного местного холодильника…

– Тотти! Ты давно мечтал научиться пить как мы! У тебя есть шанс!

– Ой, может понемногу?

– Сёма, я не настаиваю!

– Нет уж, вливаться в коллектив – так вливаться!

Чем на мой взгляд удобны местные стаканы, высокие и узкие – и разливать хорошо, и пить удобно. Девушки где-то час форы нам дали, и мы провели его не торопясь и с пользой. Грамм по пятьсот на хохотушу усидели под мясо с хлебцами и соки какие-то. Так что появление в столовой одетых и санобработанных «новеньких» в компании «стареньких» мы встретили «тёпленькими». Сильно «тёпленькими», скорее даже «перегретыми». Практически до теплового удара.

– Вы с ума сошли?

– Деф-ф-ф-чо-о-онки!

– Тамир! Ну ты-то?

– Папа предложил, я не мог… это…

– А они – часто так?

А вот этот голос мне не очень знаком. Кто-то из свежеспасённых, только вот кто?

– Нет, нечасто. Давайте-ка, валите по койкам. Проспитесь – поговорим.

– Саша, о чём? О чём офицер-р-р может р-разговар-ривать с р-р-рядовым?

– Спать! Всё потом! Выметайтесь!

Шаркая ногами и обтирая стены, я поднимался наверх в обнимку с Тамиром, уже спящим на моём плече, и громко цитировал с разными интонациями гениальную фразу из старого сериала «Государственная граница». Уже засыпая, добравшись до кровати, я шептал: «Скандальная ты баба, Сашенька!»

24 марта 2007 г.

Лучшее снотворное – стресс и водка. Рассвет я опять встречал, стоя у окна, но на этот раз мы с солнцем были одного цвета. Нет, я не обгорел – проснувшись от собственного храпа и восторженной мысли «Вот я дал!», я вспомнил вчерашнее, Сашу… В общем, стоял пунцовый, эдаким дополнением с восходу.

От самоуничижения оторвал хриплый со сна голос.

– Папа, я автомат не трогаю! Ты в порядке?

– «Криминальное чтиво» помнишь? Что там Уиллису негр ответил на такой вопрос?

– Не помню.

– «Я в порядке? Не-ет, я в очень большом непорядке!»

– Вчерашнее?

– Ну да. Тупо стыдно.

– Мне тоже. Может, кофе?

– Хочу в море. Блин, я сюда купаться приехал!

Наверное, приключилася со мной истерика, но контролируемая – вполголоса минут пять я негромко вслух высказывал своё отношение ко всему – от туроператора, продавшего тур, до ограниченной дальности передвижения еврейского корыта. И президентам досталось – и нашему, и ихнему, и премьерам, и МВФ, и ДЭЗу… Потом – по нисходящей… Матеря вспомнившийся тугой замок во входной двери московской квартиры, я понял, что дальше – кошка, терпеливо ждущая… Остановился, содрал пропотевшее за вчерашний день и сегодняшнюю ночь «всё», напялил выкопанные из сумки плавки и босиком попёрся купаться. Уж портить мнение о себе – так портить!

Вода была настолько изумительной, что раньше, чем через полчаса, я вылезти не смог. Не отпускало море, и всё. Последние минут десять тупо лежал на воде, расслабившись, и слушал шорохи какие-то и перестуки, доносившиеся чёрт знает откуда. То ли прибой и течение, то ли крабы местные участвуют в местной же демографической программе. Тихо, спокойно, свежий ветерок овевает слегка спавшее, но ещё торчащее над водой пузико… Но хорошее всегда кончается – судя по странно грохочущему всплеску, кто-то к водным процедурам присоединился.

– Папа, я больше не пью!

– Тогда оставайся здесь, тут тепло и светло, водка не нужна.

– Тогда пью!

Смех как-то странно разносился над водой. Да и сама ситуация – тихое раннее утро, солнце только встало, а посреди заводи ржут как кони два мужика… Потом оба почти синхронно хлебнули водички солёной, откашлялись и поплыли к берегу.

– Вот правильно спасатели Малибу твердят – не шалите на воде!

– Кхы! Кха! Почему?

– Баловство на воде может стать причиной трагедии!

– Какой?

– Да любой! Вплоть до пожара!

– Но вы же балуетесь? Я много раз видел!

– Тотти, я не могу ответить на этот вопрос. И не только на этот!

Переговариваясь и хихикая, мы доплыли до трапика и вылезли на причал. Обожаю это ощущение – пока ещё ласково припекающее солнце и еле ощутимый ветерок, тоже ласковый, не холодящий кожу. Слов не хватает – всего заласкала мать-природа!

Минут через двадцать в столовую, видимо, на запах кофе, подтянулись Саша с Алёной.

– Утро доброе, красавицы! Это… за вчерашнее…

– Всё, забыли!

– Э-э-э…

– Вы взрослые! Сами знаете! Так что – забыли!

– Ладно. Что делать-то будем? Сёма нас вчера «обрадовал»…

– Думать будем. Все вместе и каждый по отдельности.

– Может, чего побольше найти?

Вот чего я от Алёны не ожидал, так это скептической язвительности!

– А за штурвал кто? Беллинсгаузен с Крузенштерном?

– Давай не язвить, а?

– А если на буксир?

– Кого? Цистерну?

Кофе накал обсуждения не снимал, а скорее наоборот. На шум и запах подтянулись сперва спасённые девушки, потом приковылял охающий Сёма и воскликнул:

– Ну что, все в сборе! Начнём планёрку?

– Что начнём?

Что, куда… Пора брать всё в свои руки!

– Так, девушки! Задача у нас одна – вернуться на родину. Пароход мы с Тотти героически отбили у Сёминых соотечественников-перерожденцев!

– Пётр! Давай без этого!

– А что? Я неправ? Отбили же! И с Сёминой помощью привели сюда! А вот теперь вопрос: как доплыть до России, если она почти в два раза дальше, чем может проплыть катер?

Маша подняла руку.

– Ну?

– А если до Севастополя?

– А дальше?

– У меня там дядя, мамин брат. Моряк.

– А где его искать там? Адрес, телефон?

– Электронный только… дома…

– Крым пока снимается. Ещё мысли?

Нет, приятно сидеть, чесать языком под кофе… Девушки опять же… Но внутри тикали часы, куда-то мы опаздывали, где-то что-то как-то не так! Судя по Сашиному лицу, её обуревали те же мысли.

– Сидим мы хорошо, замечательно просто! А за порядком кто следит?

– Так все здесь же…

– Алёна! Марш в броневик, следи! Стреляй, если что! А мы скоро подойдём!

Алёна ушла, но Саша раскомандоваться не успела – минут через пять Алёна прибежала обратно встрёпанная какая-то, с глазами на пол-лица.

– Что?

– Люди! В море!

– Какие?

– На лодке! Сюда плывут!

– Далеко?

– Я в прицел увидела – сразу к вам! Не знаю!

Всем сразу нашлось дело. В итоге через три минуты Алёна сидела в «Фахде» и смотрела в сторону шоссе, Сёма остался «за старшего», а «тройка нападения» – Тотти, Саша и я на гостиничном катере неслись навстречу лодке, уже не плывущей к берегу, а болтающейся на волнах на одном месте. А вдалеке за ней что-то большое и чадно дымящее вроде бы уходило под воду.

В бинокли пялились только мы с Сашей – Тотти «рулил» и мог только жалобно спрашивать: «Что там? Что там?» Видно было, что от лодки в нашу сторону направляются три или четыре пловца – из-за небольшого волнения они то появлялись, то пропадали в волнах. А в дрейфующей шлюпке виделось какое-то шевеление, ни фига не радующее…

Столь оригинальных спасателей «группа в полосатых купальниках»[26]26
  Фраза из к/ф «Полосатый рейс»


[Закрыть] не ожидала: с «притормозившего» метрах в пятнадцати катера на них вылупились оружейные стволы, и странная компания поинтересовалась на нескольких языках – кто они такие? В ответ купающиеся выдали несколько матерных конструкций на русском.

– Саш, позволь мне!

– Это почему?

– Я знаю, что ты – капитан и крута донельзя… А они – нет! Давай я начну, а на берегу все непонятки разрешим.

Саша кивнула, хотя явно ей было неприятно. Умница, если и дальше так пойдёт – хрен с ним, доберёмся домой – пусть требует расплаты по счетам.

– Пловцы! Главный вопрос – укушенные есть?

– Меня Петрович цапнул.

– Ощущения?

– Мутит. Нехорошо мне.

– Тогда так: по одному подплываете, забираетесь с кормы и раздеваетесь. Укушенный – прости, ты дрейфуешь пока. Саша, осматривай, Тотти – приглядывай!

– Э, мужик, вы чо там?

– Хотел оскорбить «мужиком» – не вышло. Будет так, как я сказал – мне друзья дороже вас. Не нравится – бошки прострелим и уплывём, нам ещё дум с полвагона передумывать, а в непонятных соседях вы нам на хер не упёрлись. Про мертвяков в курсе?

– Уважаемый, давайте без поспешностей! Я первый!

Седой мужчина лет пятидесяти с гаком дождался моего кивка и, подплыв, с помощью Тамира выбрался из воды.

– Петров Павел Иванович, штурман ролкера «Академик Толмачёв».

– Раздевайтесь, Саша вас осмотрит. Разговоры потом.

Минут через десять трое мужчин среднего возраста сидели на носу катера.

– Петрович – это кто?

– В лодке остался. Там ещё двое раненых… было… один ожил – и на него. Вася его от Петровича оторвал и почти забил, а Петрович его со спины… в плечо.

– Василий!

– Ау!

– Плохие новости, Вась. Ты умрёшь скоро и превратишься в зомби.

– Лучше убейте.

– Давай так: снять спасжилет сможешь? Мертвяки не плавают!

– Ща. Иваныч!

– Да?

– С моими если встретишься – передай, что… блин… любил я их.

– Лады.

Мужчина побарахтался немного и оттолкнул от себя оранжевую надувнушку. А минут через пять без звука и бульканья ушёл под воду.

– Вечная память! Теперь, народ, с вами. Кто вы и что вы?

Из отрывистого рассказа Павла Ивановича и двух Сергеев – радиста и матроса – узнали следующее. Почтенного возраста «академик» чапал себе в Одессу, нагрузившись разнообразной хренью. И эта хрень часов пять назад полыхнула – не сильно жарко, но вонюче. А на «SOS» никто не отзывается. В общем, «дрались-дрались, пока не сравнялись». Капитан остался спускать вторую шлюпку, эвакуируя оставшихся «ходячих» пострадавших, отправив старпома и штурмана с «лежачими».

– Тамир, как – до тонущего доплывём?

– Да!

– Тогда минуя шлюпку – к пароходу!

– Это не пароход, а ролкер!

– Ну извините! К ролкеру!

До ролкера мы с полкилометра не доплыли – дышать было нечем. Запах – передаваемые раз пятнадцать от деда к внуку валенки, запаренные в селёдочном отваре, у меня вот такое определение в мозгу родилось. Причём валенки снимались непосредственно перед погребением, на третий день и носились благодарными потомками, не снимая… В общем, в эпицентре этой вони живых быть точно не могло. Для очистки совести обплыли вокруг дымящегося «академика», держась на расстоянии «глаза почти не режет и ноги не сводит», в два бинокля осматривая, не видно ли где лодки или пловца. Никого, только небольшие волны и запах…

– Павел Иванович, в лодке что-то ценное осталось?

– Бумаги, карты… Вещи…

– Карты, извините, чего? Или – игральные???

– Мои, я же штурман!

– Саш, надо на лодку – бумага не интернет.

– А у меня там и ноут мой…

– Пётр, пассажиров валишь ты, из дробовика, постарайся если не убить, то из лодки вытолкнуть! Тамир! К лодке правь!

«Водное сафари» на глазах спасённых прошло без приключений – бывший Петрович оросил мозгами водную гладь, вскинувшийся безымянный «раненый» получил сноп дроби в грудь и ушёл на дно, крабов радовать или огорчать. Я перебрался в лодку под присмотром Саши и передал ей портфель с ноутбуком и две довольно объёмистые сумки. Всё это – под офигевающими взглядами остатков экипажа «Академика».

– Б… не люди, а звери…

– В смысле?

– Васю утопили, Петровича… Ох…ли?

– Красавец, ты за берегами-то следи! Дама здесь!

– Да мне…

Да-да, всё понятно, и дама – чуть ниже пояса, и мы… Хотя вот Сашу так – зря, ой зря…

– Мужчина! Я присоединяюсь к предложению Петра!

– Да мне…

Ага… Как тот медвежонок – «А у меня… а мне… А я вам всем трендюлей ввалю щас!» Ой, не к добру…

– Павел Иванович! Этот хорошо эрегированный член экипажа – это кто, а то я запамятовала?

– Матрос.

– Чё ты вопросы какие-то дурацкие…

Сухо треснул автоматный выстрел, и спасённых осталось двое. Конкретная девушка Саша!

– Я объяснять никому и ничего не обязана. И Пётр, и Тамир – никто не обязан. До сведения – довожу! В мире – пиздец. А мы отдохнуть приехали! И очень, очень хотим домой. И неадекватные попутчики нам на хер не нужны! Домой хотите?

– Ну, да!

– Тогда – не пиздите!

Пора разбавить круто заваренное Сашей, от греха, так сказать…

– Пал Иваныч! Саша права, нас шестеро до вашего появления было. С вами – восемь. Прошу понять правильно – мы не против вас, даже скорее за, но… Как-то привыкли, что ли, что никто не бычится и на… и в… не посылает… А вчера был не очень хороший день, впрочем, как и позавчера. Вы сами откуда будете?

– Питерские мы, оба.

– Вот думайте – как, вдвоём или с нами? Если с нами – добро пожаловать, если вдвоём – на берегу снарядим вас и километров на двадцать поближе к дому подвезём.

– Снарядим – это как???

– Мы тут слегка жирку поднакопили, так что пару автоматов дадим.

– Иваныч, чего думать? О Сером грустишь? Забыл, сколько я с ним мучился? Народ, я лично – с вами.

– Простите – Пётр, да? Кто командует?

– Вы в смысле вертикали подчинения?

– Да.

– Её нет. Она на стадии формирования.

– ???

– Александра – женщина военная. Капитан, правда, не знаю каких войск. Тотти – местный, покидает Египет и едет в Россию на ПМЖ. Я – рядовой запаса, москвич. В лагере – три девушки и моторист Сёма, еврей-гидропогранец. Отношения – пока демократия, кто что может – тот то и делает. Планы – обсуждаемы, но в меру.

Вот и бухточка, группа встречающих… Слегка обсохших на ветру штурмана и радиста закутали в одеяла и повели в жильё.

– Саш, ты не переборщила?

– Может быть… Знаешь, почему я всё ещё капитан?

– Догадываюсь. Ладно, забей.

– Слушай, пока плавали – мысль в голову пришла…

– Скататься посмотреть, откуда приехали деятели с сейфами?

– Тоже осенило?

– Мать, не первый день в одной упряжке!

– Ну и?

– Кого берём?

– Давай старым составом, плюс Семёна обкатаем. И если он в состоянии, то Павла Ивановича.

– Ну, пошли, обрадуем личный состав!

Быстро выехать не получилось. Проковырялись – пока обсудили «экспедицию», обиходили «купальщиков нагих» и выгрузили прямо на землю содержимое броневика, время прошло. В начале второго пополудни только выехали. Я, как обычно, за рулём, Тотти – рядом, Саша – у пушки. А в десантном отделении – все три «найдёныша» мужского пола. Алёна осталась за старшую в «женской роте». А Юля и Маша, вычистив врученные автоматы, засели «наблюдательствовать» на втором этаже гостиницы. И похоже, «нарушителям границы» крепко не повезёт, ежели таковые объявятся! Кстати, обучать барышень неполной сборке-разборке автомата не пришлось.

Вот и первые сюрпризы – один из грузовиков уехал куда-то. И как назло – тот, в котором с полкузова консервов оставалось! Как чувствовал мой микропрапор, протестуя против разбазаривания… Что за люди здесь, прямо как у нас: положи без присмотра – враз уведут!

Обогнув поле боя, направились «по следам бременских музыкантов», благо следы колёс отчётливо различимы. Справа море уже практически колёса забрызгивает, слева – склон некрутого холма… Что у них там, штабной бункер?

«Дорошка шёль-шёль и пришёль!» Заехали мы за этот мыс – не мыс, холм – не холм… Я – педаль тормоза в пол, Саша – очередь короткую в сторону небольшой группы в чёрном у полосы прибоя… А дальше – небольшой, раза в два-три длиннее Семиного катера, кораблик, сбросивший носовую аппарель в пену прибоя.

Группа нашему появлению обрадовалась – встали уроненные близкими разрывами, и пошли в «психическую».

– Саш, не стреляй! Мы сами!

Я снял шлемофон, заглушил мотор и предложил мужчинам выметаться.

– Стрелять в головы! И в чужих стараться попадать, а не в своих!

– Понятно.

Пока наш десант выгружался, мы с Тамиром уже открыли стрельбу, стоя каждый у своей двери. Со счётом четыре-два победил Тотти.

– Саш! Мы в кораблик! Ты последи тут, ага?

– Хорошо!

– Так, люди! Идём на корабль, осматриваемся, стреляем только в ненаших, имущество стараемся не портить. Пал Иваныч, на такой лайбе до Крыма доползём?

– Судно знакомое, правда, старое, как говно мамонта… Смотреть надо!

– Тогда так: я с Тамиром впереди, за нами – Пал Иваныч, Сергей с Сёмой – замыкающие. Минутку!

Я забросил в кабину автомат и взял SPAS. Вот теперь можно идти.

Судёнышко порадовало – в грузовом трюме, грустя, дожидался нас двойник нашего «Фахда», брошенный старыми хозяевами. Да и хрен с ними! У нас всяко-разно веселее! Слазил внутрь – никого. Как, впрочем, никого не оказалось ни в рубке, ни в коридорах-переходах, ни в машинном отделении.

– Ну что, принимайте командование! Спец по движкам есть, радист – тоже…

– А вы?

– А мы прокатимся до сгоревшего транспорта. Через часок вернёмся. Хотите, Тамира вам оставим для охраны?