Текст книги "Почти библейский исход (СИ)"

Автор книги: Денис Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Привет!

– Привет! Иди ко мне!

– Нет.

– ???

– Не здесь и не сейчас.

– А как же «потакать капризам больного»?

– Ты здоровый!

– Нет! Я смертельно, опасно и безнадёжно болен! И вообще – я спящий заколдованный принц! И только ты меня расколдануть-проснуть можешь!

– Хи-хи! Прынц! На белом коне! Ты с конём в постели?

– Не-е-т! Я один! Мне одиноко! Жутко и страшно! У меня уже пролежни! Расшевели!

– Нет, принц, не пойду я к вам. Пойдёмте лучше кофию откушаем втихаря!

– Как же я пойду, да ещё втихаря??? Я ж заспанный и заколдованный! Я ног не чую!

Минут десять так пошептались, похихикивая, да и сыграли «подъём». И пошли, точнее, Юля меня повела, в здешнюю «трапезную». Кофию откушать утреннего.

– Кто «на стрёме»-то?

– Илья Сергеевич и младший «Будённый».

– Давай, может, им кофейку отнесём?

– Давай! Заодно с ними и попьём!

Приготовление долго времени не заняло, транспортировка – по две кружки в руки – тоже. Часовые были приятно удивлены нашим визитом не с пустыми руками.

– Кто-то душу и умелые руки приложил к жилью!

– В смысле? Я как-то вселение пропустил, осмотр тоже…

– Ага, толково всё сделано!

И часовые наперебой начали рассказывать, как «по-умному» и качественно всё сделано. В «странноприимный дом», получается, вколочены были немалые деньги. Своя скважина, газ от здоровенной ёмкости, генератор… Святое место неподалёку? Пилигримный маршрут?

Оставив часовых бдить и не пущать супостатов, прогулялись с Юлей «по окрестностям». И в «техотсек» заглянули, и по погосту прошлись – бесцельно, просто так. И в церковь заглянули, где я «обменял» автоматный снаряжённый магазин на четыре толстые свечи – одну «за упокой», одну «за здравие», и две – Николаю Угоднику. За прошлый «пригляд», и чтоб в будущем за нами присматривал.

Приют покинули в одиннадцать «с копейками» утра. Всех слегка потряхивала «предфинишная лихорадка». До дома – рукой подать, «огни видны»! Не накосячить бы на последних метрах!

За световой день приблизились к Москве на двести пятьдесят (по придорожным километровым столбикам) километров. Могли бы и больше проехать, но много времени теряли на поиски объездов «пробок». Последний на сегодня, возле Больших Плотов, по указанию «навигатора» Алёны, объезжали по грунтовке через какой-то дачный посёлок, потом напрямик через огроменное поле, потом через перелесок… На «трассу» вернулись аж возле Красавки, как оказалось, зря. Миновав Красавку, опять-таки по полям объезжали развязку, забитую «гражданскими» и военными грузовиками и живыми покойниками в военной форме.

Миновав развязку, остановились через километр и устроили «малый реввоенсовет» на тему «не вернуться ли в поисках полезного». Мне не хотелось по двум причинам, что я и озвучил. Первое: что играть в такой «футбол» – к потерям, команда у нас «несыгранная». И второе: даже если представить, что мы – орлы, суперснайпера и богатыри былинные, всех упокоили, никого не потеряв… Дальше-то что? Ну, набрали всякого-разного, а класть-то куда? И так разместились с минимальным комфортом! По Жванецкому «…всё по два, по четыре, по шесть, по восемь!» Искать потом транспорт повместительнее?

На самом деле сильно жадных и офигенно запасливых не наблюдалось, совещание было созвано «в порядке бреда», для перекура и разминки ног. Так что минут за десять размялись, «помыли колёса» и двинулись дальше, выглядывая место для ночлега.

Заночевали, не доезжая до Красного Холма, отъехав от дороги вдоль реки Непрядва с километр. Хозяйственный Семён Михайлович выволок из «Хёндэ» здоровенный мешок и на пару с сыном установил палатку, где предложил переночевать, как он выразился, «женщинам и детям». Чем, собственно, вышеименованные после ужина и занялись. Мужчины бдили и ночевали в транспорте.

На следующий день в десять утра без малого нас «тепло приветствовала» Советская власть. Ну, относительно «тепло»… Без стрельбы, но очень настойчиво нас «приглашали в гости» в Новомосковск. Отдохнуть, перекусить, рассказать о том, откуда мы и куда, а главное – зачем. Всё это происходило возле деревни Ильинка – человек десять народу, милицейский майор и армейский капитан старались быть очень значимыми и деловыми. Мутные какие-то персонажи. Что им по-настоящему от нас надо было – они так и не сказали. Патовая ситуация: мы на прорыв – они стреляют, они начнут – Саша и Илья успеют свои «мясорубки» включить. Да ещё цельный «гидрополковник» в переговорах участвует… Полчаса провели на улице – ни в какие помещения на «попить чаю и пообщаться» мы не пошли. Так на ветерке «помяли сиси» и разошлись, в смысле мы уехали, а они остались.

Совсем другое дело – Домодедово! На въезде – капитальный такой блок-пост, с блоками, колючей проволокой и вывеской «без остановки проезд запрещён!» И двумя танками, как средство убеждения.

Вот когда ТАК приглашают – отказаться нельзя. Оставив артиллеристов и пулемётчиков на боевых постах, пошли знакомиться.

Бирюлёво

Да где ж его носит? Ведь рядом где-то, точно! Свинтус! Шлёндра! Вот маятно мне – верное дело, на подходе! И хавчик вкус изменил, и мявкать страсть как охота – все признаки налицо! Ну приедешь – не побегу навстречу! Сфинксом лежать буду! Уворачиваться от поглаживаний! На коленях под кровать за мной полезешь! А я тебе ещё и в кроссовки надую! И на ковёр! Нет, обувь и ковёр – явный перебор. С последнего раза тапки вспоминаются. Пять вёсен прошло – а как вчера было! М-м-м-р-р-э-э-а-а-у! О, ёп! Кто-то на лестнице! Пованивает! Нафиг-нафиг, в комнату, на диван, на забытую футболку! Бли-и-ин, ну где ты?

Домодедово, Московская область

После краткой вступительной части под девизом «кто-где-зачем» встреча перешла в разряд «без галстуков». Нет, замотанные до нездоровой бледности двое мужчин в форме и трое в партикулярном платье не устроили нам стриптиз и не накрыли поляну на радостях, всё стало как-то прозаичнее и вместе с тем душевнее. Узнав, что мы из Крыма добираемся, хозяева выразили определённое недоумение и предложили нам чаю-кофе и подробностей. После упоминания Египта – лёгкий ступор, давящие мат покашливания и мотания головами.

– В первопрестольную-то зачем?

– Кошка бедует одна в Бирюлёво. И девушкам за имуществом домой надо бы.

– Ну, в Бирюлёво-то ещё куда ни шло, вот с центром – не советуем. Туда на бронетехнике-то опасно. Такие твари встречаются – не выходи бороться.

– Знаем, встречали. Но кошату-то надо спасать!

– А потом – куда планируете?

– В Голицыно надо наведаться, а потом – часть на Питер пойдёт, остальные – кто как.

– За кошкой – всем табором?

– А какие варианты?

– Можете погостить у нас, пока кошку спасёте. Как управитесь – езжайте дальше.

После недолгого обсуждения планов на ближайшее будущее наш конвой ненадолго разделился. За животинкой решили сгонять на «моём» Фахде и БТРе Семёныча. В Фахде – я, Тотти, Саша и Юля. В БТРе – Семён Михалыч за пулемётом, Семён Семёныч (сын) – мехвод и Иваныч с Серёгой в роли десанта. Остальные – бдительно отдыхают до нашего возвращения, благо условия позволяли. «Эпицентр» новой власти и орган сопротивления зомбям находился на въезде в Домодедово, на территории здоровенной обустроенной автостоянки-отстойника, оборудованной всем, чем можно – от автосервиса до семиэтажной гостиницы. Меня, если честно, тронуло такое отношение – «вместе доехали – нефиг дробиться». Даже питерцы не стали гнать в духе «нам скорее, нам надо».

Юля наотрез отказалась оставаться, мотивируя это тем, что, дескать, должна же она ознакомиться с имуществом мужа. И возражения, что котэ – не имущество, а член семьи, частенько главенствующий, её не поколебали, вот поеду – и всё! И видит же, что меня её настырность выбешивает – всё равно уперлась, как ливонские псы-рыцари, «вот хотим на коньках покататься, и всё!».

Дорога от Домодедово до МКАД и далее до Бирюлёво оставила впечатления неоднозначные. С одной стороны – пустая трасса, пара встречных грузовиков – и всё. Как году в девяностом часа в четыре утра Кутузовский проспект – тишь, гладь… С другой – по дороге не сильно давно какая-то техника, видимо, прошла, толерантно сгребая к обочинам всё, не деля автомобили на грузовые-легковые и наши – не наши. В общем, позаботился кто-то об удобстве езды выживших. Так что пейзажик вокруг трассы был тот ещё. И если в том же Домодедово тела с улиц убирались, то «за городом» нет-нет, да и мелькали остатки чьих-то трапез или тела упокоенных.

Вот и нужная развилка «Бирюлёво-Булатниково». Молчаливо-заброшенные, непарящие терриконы ТЭЦ… Всего делов – продраться через затор и с километр на колёса намотать. Ну и чтоб не съели по дороге. Или дома.

Въезд в столицу оказался на диво цивильным, если не брать в расчёт выбитые стёкла в ментовском «аквариуме» и полное безлюдье. То ли все организованно эвакуировались, то ли наоборот – не успели и остались куковать дома. Ну нет «комитета по встрече» – так и бог с ним, обойдёмся без помпы и понтов! Не торопясь, без рёва моторов, поехали к моим пенатам, на Харьковский проезд.

Слева гаражи-кооперативы, справа жилые дома, тишина, безлюдье… Ну не считать же за людей двух мертвяков, замеченных у троса, натянутого в проезде на территорию одного из гаражей, и стайку из трёх «бывших» собак? Так и добрались до дорожки, ведущей к моему дому.

Все-таки Саша – это что-то с чем-то! Я, увлечённый маневрированием по неширокому проезду, только осознавал, что там, впереди, за столпотворение, а Саша уже гвоздила из пушки в здоровенный клубок, катающийся по газону, припаркованным брошенным автомобилям и детской площадке.

– Петь, ближе! Не волнуйся, я на бронебойные перешла!

Ну, ближе так ближе… Клубок уже распался на две здоровенные туши, слегка шевелящиеся, но безропотно принимающие Сашины «гостинцы».

– Всё! Можно выходить! Тотти! Михалыча попроси, чтоб за тылом следил, фронт я на себя беру. Шевелимся, шевелимся! До китайской пасхи здесь торчать планируете? Нам ещё в Коньково пилить и возвращаться!

«Ничего я ей не сказал, только говорю…» Как-то так вроде у Зощенко было. Закрутив, под бормотание Тотти в «моторолу», шнур от ТПУ в клубок и затолкав его в удачно расположенный кармашек у ключицы, я подхватил SPAS и выбрался, прикрыв за собой дверь, наружу. Хоум, свит хоум…

Двор сильно изменился за время моего отсутствия. Если к отсутствию прохожих и настораживающей тишине за время дороги как-то можно было привыкнуть, то вид закопчёных стен пятиэтажки напротив, копии моей, вызывал уныние и огорчение. Моему дому тоже досталось – «бронедверь» соседнего подъезда была выдрана не просто «с мясом», а с костями, рогами и копытами, аж козырёк надподъездный накренился. Ладно, пейзажи потом, надо бы глянуть, что за твари врукопашную сошлись на детской площадке.

Да-а-а, если у меня такие «соседи» появились – нафиг московскую прописку! Какие намерения декларировали небезызвестные сестрицы? «В Москву! В Москву!»? Велкам! Мне ближе «В деревню, в глушь!» Про Саратов не уверен, там наверняка уже свои такие мутанты вывелись, так что – просто «в деревню». Так и не расцепив пасти и объятия, две сочащиеся какой-то мерзостью гипертрофированно-мускулистые туши лежали на боку – одна на правом, другая на левом – у наших ног. Одна слегка поросшая чёрным волосом, другая безволосая. Хе! В соседнем подъезде на втором этаже ведь жила идиотка-собаколюбка, у которой штук двадцать псей разнополых жило, от дворняг до доберманов! И это не считая периодических пополнений – щенков и приблудышей. Год с ней соседи воевали, вроде победили – за неделю до моего отъезда знакомый хвастался, что у собаколюбки есть месяц до принудительного выселения… Ага! Проясняется картина – безволосый «мутант» шёл себе спокойненько по своим мутантским делам – в сберкассу там, или моцион послеобеденный совершал… А тут «обволошенный», доев в подъезде всех, до кого смог добраться, проголодался, решил выйти на бескрайние бирюлёвские просторы – и «встретились два одиночества»! И – на сладкое – мы приехали… Или это крыса подвальная до таких размеров разожралась?

От «шерлокхолмствований» меня оторвал Тотти, продемонстрировав наколотый на нож обрубок пальца с когтем длиной в мою кисть – сантиметров пятнадцать.

– У!

– О! Ого!

– Угу!

От содержательной питекантропской беседы нас отвлекло движение одного из тел. Что это было – судорога посмертная или что ещё – уже не понять. Нож с пальцем полетел в сторону, а в дёрнувшееся тело у наших ног опустошилось содержимое автоматного и SPASовского магазинов. Резко скрежетнула крышка башенного люка и одновременно зашипела рация. Всех ужасть как интересовало – а чтой-то там у нас? По рации – Тотти, и голосом – я, проинформировали, что вот теперь-то точно всё в порядке и мы выдвигаемся в подъезд. Хотя, на самом деле, нам выдвигаться надо было в сторону туалета. И быстро. «Хотя не время и не место», – думал я, вслепую вытаскивая увесистые цилиндрики патронов и заталкивая их в подствольный магазин ружья. – «Вечно дамы в не совсем подходящий момент появляются!» Дамы – это Юля. Подошла осторожно, типа, на подмогу.

– Ух ты! Ну и зверюги! А у вас тут такие всегда водились?

– Ага, в ТЭЦ специально выращивали!

– Дурак! Я испугалась!

– Всё, судьба моя! Враг героически повержен! Пошли, я вас с котейкой знакомить буду!

***

C утра томилось. Чуялось что-то, скорее хорошее, чем плохое. Последний раз с полгода назад, перед тем как удачно пачку сосисок из сумки увела и в три захода умяла под кроватью. «Что ты не ешь, оторва моя, уж не приболела?» И ведь повёз к недоброму дядьке, пахнущему гадостью всякой… А потом, вернувшись домой, начёсывал, вопрошая: «Ну что с тобой, котя моя? Да ты кошка-роскошка, самая лучшая в мире и космосе!» Пришлось, чтоб унялся, демонстративно обожраться, хрустя и разбрасывая вокруг миски корм. Вот такое же предвкушение праздника витало… Вдруг шум на улице, рёв, грохот – и затишье! А потом железо внизу громыхнуло – и знакомый гулкий в подъезде кашель!!! Шлёндра! Где ж тебя носило??? Здесь такое творится!

***

Дверь моего подъезда была не просто открыта, а ещё и заботливо подпёрта куском пеноблока, специально для этой цели лежащим обычно у стены в тамбуре. Видимо, кто-то вдумчиво эвакуировался, увозя «всё, что нажито непосильным трудом». Из мрачного полумрака подъезда попахивало тухлятиной и чуть-чуть почему-то польскими доисторическими духами «Может быть», в девичестве – французскими «Мажи Нуар».

– Ну что, надеваем фонарики, включаем свет – и вперёд?

Напялив на шлем налобный фонарь на резинке и включив его, я первым вошёл в сумерки родного дома. Бывшего дома.

Остановившись перед лестницей, смакуя скорую встречу с чудом моим пушистым, я обернулся к Юле с Тотти.

– Фокус хотите?

– Какой ещё фокус? Не время!

Юля нервничала.

– Для этого – время всегда есть!

И я громко прокашлялся. Тут же сверху донёсся мяв, слышимый через входную дверь квартиры и два этажа. Одновременно и радостный и тоскливо-жалостливый.

– Гос-споди, что это?

– Это? Встречный гимн и почётный караул! Жива красотка и, судя по тембру, здорова. Только нервничает – слышите, переливы даёт? Пошли потихоньку, только двери надо проверять, а то выскочит кто! И это, пистолетами вооружитесь от греха – а ну как рикошеты!

Чуть ли не на цыпочках поднялись на два этажа, проверяя двери. Хоть и не было особого смысла из-за предыдущей артподготовки, но всё же как-то не хотелось шуметь. Однако пришлось – на моей площадке толпилась вредная тётка с четвёртого этажа, почтившая нас своим появлением года за три до апокалиптеца и выносящая мозг всем подряд по любому поводу. Её так и звали – «сука с четвёртого», и не только в нашем доме! А как один человек может «толпится», спросите? Да легко! Я её не взвешивал, но по сравнению с ней выглядел хоть и не дистрофиком, но явным недокормышем. Плюс бюст размером «почти пятнадцать»… Как раз тот случай, когда два зайца убивались – и поголовье мертвяков уменьшилось, и мечту многих – вышибить ей мозги – в жизнь воплотил! Правда, на площадке напачкал, но, как говорится, знал бы, где уронил – полиэтиленчика подстелил. А вот котэ от грохота завязала с песнопениями.

– Юль, Тотти! В гости не приглашаю, но дверь не закрываю. Побудьте здесь, мне минут пять-семь надо, ладно? Если что – меня известите и бегите, окна у меня на стороне подъезда, эвакуируюсь через окно, если что!

Я передал Юле дробовик и патронташ и, порывшись в кармане, достал ключи. Всё, программа-минимум (в моём понятии) выполнена. Я в Москве, котэ со мной. Дело за малым – выполнить программу-максимум.

«Замок тепло руки узнав, откроется мягко, без щелчка…» Щелчков действительно не было – было эдакое сытое чавканье-чмоканье. Выбирал-выбирал я в своё время дверной замок, потом плюнул и приспособил от квартирного сейфа выпуска начала прошлого века. Вошёл, притворил дверь. Где моё чудо? Вот оно!!!

Таких сцен коша мне ещё не закатывала! Явно в оговорённый срок не уложусь! Уже, согнувшись, наглаживаю, голосом ласково-медовым извиняюсь, хвалю её, а она вцепилась передними лапами в штанину и воет как по покойнику, аж собачье что-то проскальзывает! И что гадина я, и бросил её, а тут такое творилось и творится…

Дверь приоткрылась, в щели показалась Юлина голова.

– Петь, всё в порядке? Она тебя не съела?

Коша от неожиданности заткнулась, правда, штанину не выпустила. Ну хоть что-то!

– Всё нормуль, я скоро! Коть, это Юля! Давай быстренько в лоток – и в сумку! Мы уезжаем. И давай без фокусов!

– Мруяу?

– Нет, не на дачу. Потом расскажу.

Кошка отпустила штанину и уплинтухала в ванную. А я пошёл собирать своё «приданое». Хоть и «собираться нищему – только подпоясаться», но по «виртуальному» списку, сложившемуся за время пути, пробежаться надо было.

В «пять-семь минут» я, естественно не уложился, но за двадцать – успел. С балкона спустил привязанные к стропе две клетчатых «мечты мародёра» – одну с компом, монитором, внешним диском и прочими околокомпьютерными примочками, вторую – с заново заряженной «автокормилкой» кошачьей, фотоальбомом и памятными хозяйственными мелочами типа любимой чугунной сковородки. Думал и кошку спустить, но побоялся, что она шутки не оценит. Мстительная она – в хорошем смысле. Ссать в тапки не будет, но вот две-три бессонные ночи устроит в лёгкую, каждые пять минут пробегая по спящему и, соответственно, неготовому к скачкам мне. Так что вынес её в сумке, закрыл за собой дверь… Зачем – убей бог, не знаю.

– Всё, можно отбывать!

Без приключений спустились, мы с Тотти привязали мои пожитки к БТРу – по одной на борт, ближе к корме, и заняли свои «штатные» места в «Фахде» и подключили ТПУ.

– Саш! Куда к вам ехать-то?

– Коньково. Улица Академика Капицы, 18. Знаешь где?

– Дом – покажешь! По кольцу или через Балаклавку?

– Ты шОфер, ты и решай.

– Тоть! Скажи Михалычу – пусть сдаёт назад. Уезжаем.

Одно приятство по Москве ездить! Понимаю вот, что и удовольствие сомнительное, и всё такое – всё равно! Движения нет, «продавцов полосатых палок» – тоже… Да и БТР в роли бульдозера себя прекрасно показал, когда «тропил дорогу» в невесть с чего образовавшейся пробке у конно-спортивного комплекса «Битца» на Балаклавке – он был пропущен вперёд по соображениям «восемь колёс лучше, чем четыре». Так что до Саши-Алёниного дома доехали, считай, «с ветерком». Котэ в сумке у Юли на коленях вела себя образцова – жалоб на жизнь я не слышал. Или в танкошлеме дело было?

На улице Капицы был капец. Обломились – кто-то побаловался со спичками, и давно. Запах «свежего» пожара успел выветриться или его дождями смыло. Середине дома досталось больше всего. Плакали вещички…

– Саш! Блин! Что делать будем?

– Ничего. Давайте в гараж заедем, мы его как сезонный склад используем… Он напротив «пожарки», мы её проезжали.

– Ага. Тотти, звони Михалычу.

Хорошо, что парковали своё имущество сёстры не в «основном» здании, а в одном из многих пристроенных к нему гаражиках. И так «и наелись, и наплясались» до дрожи в конечностях – не у всех членов гаражного кооператива процесс выезда сложился удачно. И пострелять пришлось, и потрудиться, растаскивая столкнувшиеся машины, тоже. Вот, наконец, и наша цель – гаражик под номером сорок три.

Девушки в очередной раз открылись с неожиданной стороны… Чья инициатива в покупке ЭТОГО двумя сёстрами взяла верх? Легенда! Раритет! Ветеран! Увидев в проёме ворот «гелендвячью» морду, прямо скажем, нестандартного светло-зелёного цвета, я не особо и удивился. Но вот когда ЭТО покинуло гараж… Нечастый гость в «наших палестинах», двухдверный «Штейр-Пух», ветеран австрийской армии. Это сколько же лет ему? А Саша уже колдовала у дверей соседнего гаража, пока сестра с Сёмой под присмотром Тотти таскала и укладывала в багажник и на заднее сиденье какие-то мешки и коробки. «Какая хорошая песенка!» – вертелось в голове, пока я вылезал из-за руля «Фахда» – «Надо подойти поближе!».

Пока вылезал, Саша справилась с замком и распахнула ворота. И почему меня уже ничего не удивляет? Того же цвета аккуратненький такой тентованный прицеп на тонну грузоподъёмности приблизительно…

– Саш! Это что, удачное вложение пенсионных накоплений?

Саша как-то устало-отстранённо мазнула взглядом по мне.

– Нет. Скорее, свадебный подарок к несостоявшейся свадьбе.

Уточнять ничего не стал. Опасность влезть и потоптаться унавоженными кирзачами по мозолям души была слишком велика. Ну на фиг!

– Помочь чем?

– Пристегнуть надо. Алён, ты как?

– Заканчиваю. Потом разберём, я всё подряд грузила.

Обратно до места стоянки добирались проверенным путём. Пусть допесцовые банки «не ищут лёгких путей в бизнесе», не наш это метод. Так что Севастопольский – Бирюлёво – МКАД – Каширка. Знакомая дорога всегда ближе. А на подъезде к Домодедово рация обрадовала прибытием гостей из Голицыно… Интересно, тесть с тёщей прибыл? И кто ж такой предупредительный туда смотался? Или – связь есть?

***

«Везут и везут… Явно не на дачу! А куда? „Только прилетели – сразу сели!“, видите ли! Я его жду, ночами не сплю, а он, не успев приехать, в переноску запер. И поорать как-то не тянет, явно не к месту будет… А девица вроде ничего, получше предыдущих… Хрен с ним, и с ней тоже, потом всё выясню. Покемарю пока. Главное – приехал. И рядом».

***

Группа новоявленных родственников мне как-то сразу не глянулась. Нет, один военный, глядящий на въезд и не обращавший на происходящее за спиной внимание, был спокоен. А вот двое, судя по всему, скандалившие с Машей и раскрасневшейся Олесей… Тут я оглох, на правое ухо совсем, на левое – почти. Это Юлька, торчавшая между мной и Тотти, порадовалась живому папе. Громко. Переходя в ультразвук. И попыталась выскочить на ходу, еле затормозить успел.

Пока припарковался, пока вылез – «скандалисты» уже здесь. И «тесть» с дочерью в обнимку подходит.

– Моего Андрюху на этого перестарка поменяла??

Вот так, без разминочного «здрасьте» или ещё чего… Что ж, сказал гадость – получи в радость! На, идиот! Просто, без затей, в рыло. Скандалист явно столь быстрого перехода к активной фазе диспута не ожидал. Пока он поднимался с земли, я споро избавился от навешанных «железок».

– Для активно-непонятливых: никто никого ни на что не менял. Есть претензии – высказывай, но мне. Жену не трогай.

Драки как таковой не получилось – его попытка «схватить, повалить и придушить» провалилась. Стреножил его я, при этом объясняя, что против него ничего не имею, но вот гадости о Юле говорить не стоит. В итоге поднимались мы уже относительно спокойными – у меня бешенство схлынуло, а майор… Плакал майор. Горько плакал.

Фух! Тяжело мне дался поздний обед (или ранний ужин). Выпили, и майор расклеился окончательно. Обстоятельно рассказывал мне, как «его оболтус» рассорился с Юлькой, как он надеялся, что всё наладится… Убедил таки сыночку идти мириться, помог путёвку в тот же отель купить… А вон как всё вышло! И жаль его, и помочь ничем не могу… Наконец, после очередной «соточки» на пару с тестем отвели и уложили отдыхать в одной из комнат, на всякий случай избавив от стреляющее-колюще-режущего. Вернулись за стол. Теперь можно и с тестем поплотнее познакомиться.

– Юль, папе всё рассказала?

– Про Египет – всё, что знала. Про раньше – давай сам!

– Хорошо! Пётр Рябушинский. Вроде к тем Рябушинским никакого отношения не имею, специально не докапывался. Не женат, детей – известных – нет. Скорее всего, родственников – тоже, хотя надеюсь, что, может, в Тае и выжили. Всё движимое имущество – перед вами, из недвижимости – квартира и дача, и то, и другое – бесценно. В смысле – ни хера не стоит. Люблю вашу дочь, свою жену. Пожалуй, всё.

– Михаил Энгельсович, гхм, Михаил. Фамилию знаешь. Отец. Как дальше жить думаете?

Классно товарищ вопросы ставит! Пока одни мысли не особо оформившиеся, а необходим доклад! Ну, вывалил ему все «недомысли» и про Подмосковье, и про «имение». Минут в двадцать под полбутылки на троих уложился. Отдельно упомянул про необходимость тщательно подготовленной и укомплектованной разведки местностей, и там, и там. И только после этого возможно строить какие-либо далеко – и не очень идущие планы.

Дальнейшая беседа была прервана тактичным взмявом. Ох, блин! Совсем, идиот, расклеился! Судя по тональности и густоте голоса, до конфуза – минуты две… Извинившись, вымелся на улицу с переноской наперевес.

Судя по всему, котя терпела до последнего. В этих делах – своих – она обычно стеснительна и скрытна. То есть, когда я сижу на фаянсе с сигаретой, она считает себя вправе зайти и развалиться, а вот когда ей приспичивает – необходима уединённость… Вплоть до того, что мявом меня из душа выгоняет! Единственное исключение – позволяет с горшка не вспархивать испуганно, дескать, за компанию – позволительно. А сейчас только и успела на газончик придомовой скакнуть – тут же присела и зажурчала… Долго. Потом демонстративно закопала напруженное, минуты две искала место, облегчилась уже по-крупному, муркнув, обтёрла мне ногу, проигнорировав переноску, и села на крыльце у двери. Типа, открывай, сама дойду!

Эпилог второй части

– Дядь Тоть! Ну расскажи ещё!

Седой как лунь аспидно-чёрный негр, поправив несоветского вида «калаш», раздражённо дёрнул плечом.

– Вась, ну сколько можно, а?

Смутившись и ещё более потемнев, хотя вроде больше уже и некуда, добавил:

– За последние семь лет я – приблизительно – раз с тысячу вам про Петра рассказывал. Да мама Юля всё что знала. Да дядя Миша с тётей Аней… И дядя Андрей с тётей Викой… Я лично уже и не знаю, что вам рассказать – всё что знал и помнил, вы наверняка наизусть уже знаете!

Девица лет тринадцати, сидевшая, привалясь к боку плотного темноволосого парня, вздохнула.

– Да знаем… Только Ваське хорошо, он его хоть как-то помнит, а я…

– А что – Васька-то? Всех воспоминаний – большой, тёплый, родным пахнет и усы колючие… И подкидывал к потолку… Дядь Тоть! Вот почему так – только это и помнится?

– А как вас с Машетой искали в лесу и потом ремня всыпали?

– Это тоже… Только ведь за дело же!

– Это ты сейчас понимаешь, а тогда? Кто супился неделю и задницу потирал?

– Да я… Он же потом объяснил всё…

– Я знаю. Вот как я вам объяснить могу, какой он? Мы познакомились – один человек, потом, когда он с вашей мамой познакомился – другой… А последнее время – совсем третий!

– А третий – это как?

– Не знаю как. Пока из Египта плыли – от весёлого отдыхающего совсем ничего не осталось. А как ты, Васька, родился – у него даже смех другим стал. Хоть деда Мишу расспросите – была разница или нет. Он-то с ним в первый раз в Домодедово встретился. А как здесь жизнь налаживать взялись, добравшись – совсем с неизвестной стороны открылся. Это сейчас вроде всё налажено и худо-бедно года три на всём своём прожить можем в случае чего, а тогда?

Старый – уже – Тамир ушёл в воспоминания. Всё было – и хорошее, и худое. Осваиваемый на ходу русский язык, непростой характер беспросветно любимой жены, неуют и неухоженность первых лет. Чудом найденный и практически силком притащенный в общину молоденький парнишка – студент пятого курса мединститута, тяжкий гемор по спасению его конспектов, то, сё… И идиотская смерть Петра – не от пули и не от заражения. Не должны так люди умирать! Простудился – и ушёл. Юля никому последний долг не передоверила – как понятно стало, что отходит, трое суток с ним сидела. А как дышать перестал – сама голову прострелила. И полсуток выла у кровати. И одна до сих пор. Совсем недавно, с год всего, как улыбаться стала…

– Очень он море любил. И Солнце. И тепло. Тогда, давно. Когда вас не то что в помине – в мыслях даже не было. А как по суше в Москву отправились – ни разу не вспоминал. Из старых «любвей» только кошка осталась. Ну, и друзья, конечно.

Конец