Текст книги "Почти библейский исход (СИ)"

Автор книги: Денис Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Перекусили колбасой с хлебом, печенюхами, запили не успевшими степлиться соками. Попарно – сперва девочки, потом мальчики – посетили неожиданно чистенький и опрятный туалет, расположенный в одной из бытовок, привели в боеготовность, перебрав и почистив, найденные «стрелялки» и тронулись в путь.

Оставшиеся восемь километров до Эль-Кусейра промчались за пять минут. И встали! С визгом шин, «целованием» Тамиром лобового стекла – хорошо не разбил свою кучерявую голову и само стекло – и недовольным дуэтом сзади. Правда, разглядев то, что ждало впереди, дуэт недовольство поубавил. Впереди стояла толпа. Нет, ТОЛПА! Со ста метров она воспринималась чем-то монолитным, страшным и непонятным. И явно недружелюбным.

– Подъедем поближе?

– А другого пути нет?

– На карте – нет. Может, бедуинские тропы и есть, но найти не могу.

– Тамир! Не в курсе, объехать можно? (Это Саша подала голос.)

– На мотоцикле – да.

– Чего делать будем?

– У вышки остался броневик с пушкой. Если это то, что я думаю, то вам, мальчики, осталось его завести.

Мы с Тамиром переглянулись в некотором обалдении. Женщина – артиллерист? Хотя, вспоминая недавнюю стрельбу из пистолета…

– Чего замолчали?

– Давай сперва это… Подкрадёмся, посмотрим, а потом отъедем и посоветуемся.

Чёрт меня дёрнул! Подкрадёмся… Ага! За рулём – на цыпочках! Совершенно незаметно для «комитета по встрече»! Хорошо, перед въездом в город находилось что-то вроде стоянки для грузовиков! Стоило нам до неё доехать, как людское море заколыхалось и направилось в нашу сторону, неторопливо, но зато безостановочно. Как в штаны я не плеснул, панически выворачивая руль, разворачиваясь – не знаю. Тамир сидел рядом и цветом кожи напоминал давешнего спасателя – купальщика. Грязно-серым он стал.

Остановила моё паническое отступление Саша.

– Тормози!

– Ну затормозил! А зачем? Едем же, как договорились, знакомиться с техникой!

– Наблюдаем!

Блин! Она, похоже, взаправдашний капитан…

Саша тем временем, открыв расположенный над задними сидениями прозрачный люк, высунулась из него и в найденную в комнате охраны «биноклю» обозревала южные окраины Эль-Кусейра. Насмотрелась минут за пять, заняла своё место на заднем сидение и скомандовала:

– Поехали!

– Каков результат?

– На машине точно не проедем. Завязнем. А вот броневик…

– Что – броневик?

– Если он снаряжён и исправен, то, постреляв и проредив толпу, можем проехать. Но – если не всё население вышло на улицу, запрудив шоссе из конца в конец… Тогда будем думать.

Приготовления к триумфальному повторному визиту в негостеприимный город продлились до полудня следующего дня. Сперва обошли территорию, потом откупоривали БТР. Потом рёхнулись, что дверь «не подпёрта брёвнышком», и восстанавливали ворота. Потом заправляли местный генератор, желая электричества и связанных с ним благ. Уже в сгущающихся сумерках, пока Саша с Тамиром колдовали внутри «Фахда»[8]8
  «Фахд» – бронетранспортёр, спроектированный западногерманской фирмой «Тиссен-Хершель» по заказу министерства обороны Египта.


[Закрыть], разбираясь с его кишочками и сверяясь с найденной в одной из «захоронок» замасленной инструкцией по эксплуатации, напечатанной арабской вязью – хвала авторам, с понятными иллюстрациями, меня пробило на «оживить» один из грузовиков.

По закону подлости, завёлся тот, который оказался без одного из шести колёс. Но зато с кунгом, а не тентованный! По тому же закону, «залп из башенных орудий» прозвучал в момент наживления гаек на свежеустановленное колесо. Ключ сорвался, гайка улетела, колесо отвалилось и прилегло метрах в двух от места штатного крепления. Далее – недолгое прихрамывание на отбитую сорвавшимся ключом ногу до броневичка и бессвязное матерение на артиллеристов. Бессвязное из-за здорово кровящего ободранного пальца во рту.

Пока довольная возросшей огневой мощью Саша бдительно озирала окрестности, я с пришедшим на помощь Тамиром споро прикрутил колесо и совершил проверочный автопробег вокруг лагеря по как специально накатанной с внешней стороны ограды дороге.

– Петь! А зачем грузовик?

– Тотти, на всех патронов ведь не хватит!

– И?

– «Мицубиську», как таран, использовать нельзя, так? Поэтому её жёстко пристёгиваем к грузовику и протаскиваем через город. Сцепка есть. Как – я уже напрягаю мозг. А дальше будет видно.

Пока мы с Тотти совершали «автопробег», дамы проявили чудеса хозяйственности, сварганив ужин и приготовив «спальные места» не только себе, но и нам. Себе – в броневике, нам – в каптёрке. Поели, поболтали ни о чём, старательно избегая тем, связанных с реалиями сегодняшнего дня и с родственниками. Выпили понемногу и разошлись по «койкам». Даже купаться на близкое море не пошли. Завтра будет тяжёлый день.

Хотя кому я вру-то, думал я, лёжа без сна с закрытыми глазами. Ай-ай, завтра поднапряжёмся, а послезавтра начнётся сплошной релакс с оттягом, нега на свежих простынях, бухло, хавчик и согласные на всё тёлки… Тронулись в путь, называется – сорока километров в сторону дома за день не одолели… Прям «Мчались танки, ветер подымая!»[9]9
  Песня «Три танкиста», слова Б. Ласкина


[Закрыть], ага. Такими темпами аккурат к Новому году доберёмся, и не факт, что к следующему! Еды дней на пять максимум, топлива – на полтыщи километров, впереди либо пески Синая с кучей недружелюбного народа, либо неясная перспектива найти водный транспорт, и тогда – солёная вода в гомерических количествах, мели-отмели, рифы и прочее. Ситуасьон, блин, как в анекдоте: «Пасаны, я с тёлкой познакомился! 90-60-90! – Ух ты! Везунчик! – Ага! И это – только голова!!!» Не-е-е, никуда завтра не тронемся, пока не обыщем по новой этот кемпинг военный!

И это была «последняя мысль в пацакской башке» на сегодня.

22 марта 2007 г.

Гос-споди! Как же на даче хорошо! Даже, перебрав за ночными игрищами в преф и домино! Хе, это во сколько же расползлись-то? И неплохо откушали за игрой, раз до кровати не дополз, а увалился на крытой веранде, не раздеваясь… Котэ потихоньку бродит по поликарбонатной крыше, скребёт чем-то… Блин, гадить там умащивается, что ли? А скребущие звуки почему-то в скрежет переходят! Стоп! Какая дача, какая кошка??? Судорожно бегаю глазами по полутёмному помещению, нашаривая руками автомат. Лежащий рядом Тамир занимается тем же – лупает глазами и свой автомат нащупывает. Время, судя по прохладе и нежно-голубому свету, льющемуся из маленьких окошек, – часов пять утра. Страшно до беспамятства!

Дальше «история помчалась вскачь, стуча копытами по черепам дураков»[10]10
  «И карета истории помчалась вскачь, стуча золочёными копытами по черепам дураков» – А.Толстой, «Гиперболоид инженера Гарина»


[Закрыть]. Не в смысле, что Первая Конная пронеслась во главе с Будённым и не голая леди Годива на лошади проскакала. И даже не кудрявый Есенин на розовом коне «весенней гулкой ранью». Сверху грохнуло, света прибавилось. На улице раздалось «бах-бах-бах», на крыше – нечто среднее между «шлёп», «плюх» и «хлюп», но дважды. И всё это – громко так, отчётливо, не оставляя простора для работы мысли. По крайней мере, с баханьем – не далее как вчера познакомился, блин. А вот что хлюпало – сейчас узнаем.

«В побудке с помощью пушки что-то есть – бодр, свеж, сна ни в одном глазу и нет мыслей, что сперва – зубы чистить или мыться!» – думал я, пытаясь делать три дела одновременно: выбраться наружу, передёрнуть затвор автомата и ощупать себя на предмет лишнего в штанах. Штаны сухие, затвор передёрнут, я на улице. Тамир рядом. Люк на башне женской спальни откинулся, Саша – женская логика! – жестами показала, что она объедет наше лежбище справа, а мы должны обойти его слева. Пока я тупил, обдумывая уместность «языка жестов» после артподготовки, Тамир дёрнул меня за рукав и зарысил за угол. И тут же начал стрелять.

Выпрыгнув из-за его спины, я рассмотрел, куда он палит. И присоединился, правда, не заполошно, а отсекая по два-три выстрела. Больше всего «ЭТО», ползущее метрах в пятнадцати от нас, напоминало гусеницу с головой посреди тела – мокро-слизистого, мускулистого. В голову и палили, по крайней мере, я.

Появление броневика совпало с прекращением двигательной активности «червячка». Подошли, перезарядив оружие, поближе. Мерзость. Ни фига не червячок – злобно-ужасная пародия на человека. А полз он из-за Саши – она из пушки отстрелила ему левую ногу и левую же руку с частью плеча. Вот и пытался он – или она – уползти подальше от негостеприимных хозяев. А те ему не дали.

– Саша, а с чего вдруг ты спозаранку в башне делала?

– Считай, что не спалось. Не нравится объяснение?

– Да я так… Спасибо, кстати! Большое!

– Да-да! И от меня!!! – это Тотти «отмер», кавалер галантный…

– Всё прозаичнее. Вышла пописать, обратно залезла, а эта пакость на вашем домике сидит… Пока в башню, на Алёну наступив, пробралась, пока оттуда глянула – она уже к «вскрышным работам» приступила. Хорошо, после вчерашней «проверки» всё оставила, как есть. Так что дала бронебойными – её и смыло с крыши. И сразу вы вылезли.

Постояли минут пять, потрепались «ниачём» облегчённо. Не знаю, у кого как, а у меня ощущение – как перебегал дорогу, уже на тротуаре – а за спиной проносится «длинномер», не тормозя, только острее, что ли. «Смерть пришла и ушла, никого не забрав…» А потом появилась недовольная Алёна.

Оставив сестриц выяснять, стоило ли наступать на единоутробную спящую сестру и «добуживать» залпом «из башенных орудий», мы с Тамиром не торопясь прошлись по огороженной территории в поисках пропущенного накануне. Толкового ничего не нашли и в итоге вышли на обрывистый берег моря. Как по заказу – именно в тот момент, когда восходящее солнце, задержавшееся на линии горизонта, как бы отрывается и прыжком эдаким воспаряет над ней. Полярный лис – полярным лисом, а всё равно красиво и захватывающе. Как впервые «вживую» увидел, не перестаю кайф от этой картины получать. Минут пять тупо пялился, глядя на наливающийся неторопливо слепящей желтизной красно-оранжевый шар.

От эдакой медитации утренней отвлёк чувствительный толчок под рёбра.

– Папа, задумался?

– Ага. Красиво.

– На море смотри!

– Ну, кораблики…

– Вон тот, за сухогрузом!

– Каким???

– За спиной – транспортёр и сёстры. Прямо – пассажирское судно. Левее него, но ближе к нам – сухогруз. За ним, вон, из-за него появляется, видишь?

– Тотти, что я могу там увидеть, если бинокль у тебя?

Километрах в трёх от берега действительно виднелись корабли, но ни тип, ни принадлежность, ни, тем более, смысл их телодвижений мне был непонятен. Чего Тамир завёлся?

На мой вопрос по поводу его возбуждения Тамир разразился небольшой лекцией. Приведший его в восторг кораблик – «со службы их не видел!» – сторожевой катер израильских ВМС. Небольшой, мореходный и с изрядной автономностью – не год, конечно, но всё же…

– А откуда познания-то?

– Я должен был в мотористах служить, даже учился, но вместо моря просидел на суше в районе Нувейбы, наблюдая за морем и повышая уровень «боевой и политической», читая газеты и обихаживая дизель-генератор.

– И таки шо с корабликом?

– Он не управляется. Дрейфует.

– Предлагаешь взять на абордаж? Вплавь, кролем, добраться?

– Нет. Но мысль правильная. Надо обдумывать.

– Давай-ка на ходу обдумаем, ладно? Пора выдвигаться, а мы неумытые и не евшие ещё.

Предотъездные дела не затянулись. Спустя полчаса выехали: впереди «на лихом коне» Тамир за рулём броневика и Александра в башне, за ними я и Алёна в кабине грузовика.

До Эль-Кусейра добрались не торопясь – и броневик явно не гоночный болид, и я не очень уверенно чувствовал себя за рулём грузовика с прицепом. Остановились за полкилометра до города. Вышли, поглядели в бинокли на всё так же стоящих живых мертвецов.

– Саш, ты как капитан – что скажешь?

– Планов, на мой взгляд, два: либо стреляем и проносимся насквозь, либо стреляем и едем не торопясь.

– Если позволите насквозь гражданской женщине сказать…

– Просим-просим!

– С Петром в кабине, конечно, приятно ехать… Но если припрыгнет двойник утреннего «посетителя», приятная езда окончится. Для нас, по крайней мере. Так что – это моё мнение – едем вчетвером в броневике. Кружочек по городу мотанём, если получится – вернёмся.

Логично, на мой взгляд. Да, и «гуртом и батьку бить легче» и «на миру и смерть красна». Поддержал Алёну, Саша неодобрительно покачала головой, а Тотти молча полез на водительское сиденье.

Ах, какими красивыми были мечты… Враги сами лезут под пули, ложатся штабелями или в панике разбегаются… Хрена лысого! После короткой пристрелочной очереди, неприятно давшей по ушам, людское море заколыхалось. Мы с Тотти хором попросили «тайм-аут» и занялись изготовлением затычек для ушей – «штатных» шлемофонов нашлось отчего-то всего два, и оба были уступлены девушкам. Как следует законопатившись, мы проорали хором «Огонь!» и приникли к биноклям. После приблизительно двадцати выстрелов «южный» въезд в Эль-Кусейр заволокло дымом и пылью. Постояли минут десять, ожидая, пока развеется облако. Толком не дождались и подъехали поближе.

От «эпического полотна» хотелось блевать, пардон. Половина мозга орала «Это игра!», половина – «Это жизнь! Вот такая херовая у нас жизнь!» Метров тридцать дороги, покрытой слоем сплошного плохо провёрнутого «фарша», даже не фарша, а гуляша, местами шевелящегося. И уцелевшие, покидающие «место происшествия».

Постояли, продышались и поехали. Проехали, правда, немного, метров двести – «сквозная» дорога через городишко оказалась напрочь закупорена огроменной пробкой. Тотти капитально взопрел, сдавая задом. Сунулись по набережной объехать завал – упёрлись в толпу мертвяков возле мечети. Ну, почти упёрлись, метров пятьдесят от поворота проехали. Картина маслом: Тотти неслышно орёт на родном языке, пытаясь сдать назад, я неслышно матерюсь, сам себя не слыша, и поделать ничего не могу – нечем заняться, так что пялюсь в эту толпу, а над нами гулко стреляет пушка.

Не знаю, кто как, а я себя осознал, только когда Тамир с рёвом пронёсся мимо оставленной «на потом» нашей сцепки. Насилу привлёк его внимание, а то уехали б в Марса-Алам.

Пока он разворачивался, благо полотно дороги поднято над окружающим ландшафтом невысоко и кюветы символические, я лихорадочно бил в башке мысли на тему «а чо дальше?». Вот не люблю я коренных изменений даже в общих планах! Прям как командование вермахта в Великую Отечественную… Тут же непрошено в голову влезла картина 22 июня и толпы зомбей, поедающих вероломных оккупантов. Хмыкнул, но тут же изгнал ее, как кощунственную и неконструктивную. А пока изгонял, Тотти уже к грузовику подъехал. Договорившись ехать в место ночлега, я пересел в автопоезд и, развернувшись, попылил по слегка уже занесённой песком дороге на юг. Ехал первым, так как броневик вонял – мама не горюй. Вот ещё проблема – как отмыть от мертвечины это бронечудовище?

Доехали, и пока девушки занимались обедом, мы с помощью найденного длиннющего шланга, который с трудом, но подключили к пятикубовой цистерне с водой, слегка отмыли колёса и колёсные арки. Заодно и сами помылись. Вонь уменьшилась или я принюхался? Скорее второе, наверное, – по первости в казарме тоже глаза резало от запахов, а потом как отшибло… Вернулись, расселись в нашей с Тамиром «спальне» вчетвером и уныло как-то принялись за армейские сухпаи. Даже не уныло, без энтузиазма просто. Алёна попутно что-то рассматривала в ноуте.

– Тотти, а ты с утренним корабликом справишься?

– Что за кораблик?

– Саш, мы утром в море, километрах в трёх, еврейское судёнышко видели…

– С моторами – их там два – справлюсь, а вот как капитан и лоцман я – никакой.

– Тотти, а вы…

– Саша, мне, если не против, говорите «ты»!

– Взаимно! Ты местные отели хорошо знаешь? На предмет катеров каких-либо?

– Километрах в десяти в сторону Марса-Алама – целых два. Но оба большие, много народа было… Но чуть дальше – «Центр морского отдыха», вот там… Маленький отельчик при большой пристани, разных катеров с десяток, и небольшие есть – на пять-шесть пассажиров, и два – человек на десять.

«Жить стало лучше, жить стало веселее!»[11]11
  Распространённый вариант фразы, произнесённой И. В. Сталиным в одном из выступлений.


[Закрыть] И челюсти заработали у всех, глаза заблестели, и Алёна клавишами как-то бодрее затукала. После оживлённого обсуждения, прерываемого на консультационное прилипание к экрану компьютера, план-минимум вызрел: доедаем и выдвигаемся единым целым на броневике в «центр», находим лодку и плывём – мы не моряки, нам плавать можно – к израильскому кораблику. А там видно будет. План-медиум: не обзаводимся водным транспортом в «центре» – ищем в отелях. Ну а «максимум» остался прежним – вернуться домой живыми и здоровыми.

Определённость хоть в чём-то – великая вещь! «На вахте» никого не оставили – не по раздолбайству, а из-за опасения за остающихся. Оружейный мегадевайс-то уезжает, а ну как нагрянет кто? Хоть мёртвый, хоть вооружённый живой? И гадай уехавшие, как там оставшиеся, и наоборот… Так что, решив, что «сядем все!»[12]12
  «Спокойно, Козлодоев, сядем усе!» – бессмертная фраза из к/ф «Бриллиантовая рука».


[Закрыть], загрузились в проверенный броневик, только на этот раз за руль сел я, а абориген Тотти показывал дорогу.

Первый отель, в котором могли быть подходящие нам плавсредства, проехали «на рысях», даже не занявшись первым «вечным» делом – глядеть на огонь. Кто подпалил, неизвестно, но горело всё: полыхало здание, часть пальм, даже газон перед отелем то ли парил, то ли тлел. И запах… Потом проехали через толпу мертвяков у здоровенного комплекса «Свисс-отеля», сбив двух зазевавшихся «бывших клуш» – блин, вот не любил я в «допесцовой» жизни подобных персонажей. Приехал купаться и загорать – на фига тебе шпильки десятисантиметровые, меха и кило брюликов в золоте? В пляжный волейбол играть или у бассейна дефилировать, постоянно падая? Особенно напрягали подобные в средней руки отелях – взгляд леди в пабе для черни, понты, всё им не то и все не те, одно быдло вокруг, а это так утомляет… Прынцев им подавай, королевам зажопинским, и всеобщего поклонения… А дальше мы попали в аварию!

Особенности вождения автотранспорта в Египте… Ну что про них сказать? Какие ПДД могут быть у потомков бедуинов? Может, на севере, в Каире там или Александрии всё по-другому, а здесь – ужоснах! Приснопамятные водители отечественных маршруток по сравнению с ними – наидисциплинированнейшие участники дорожного движения! Нет, те же бензовозы или автобусы туристические ещё куда ни шло, позволяют себе только непрерывное бибиканье, но «узок их круг, страшно далеки они от народа»![13]13
  «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа» – из статьи «Памяти Герцена» (1912) В. И. Ленина


[Закрыть] В массе-то – как хотят, так и ездят! Только светофор уважают. Разметка, знаки – деталь пейзажа, не более. Вот такой деятель, решивший «зализать» поворот, выйдя на встречку, нам и попался. Я-то рулил себе, не превышал, не обгонял, по своей полосе, конец подъёма с указателем, предупреждающим о крутом повороте направо, вдруг белое пятно, удар – и мы стоим. Тотти об автомат нос оцарапал, я пузиком о баранку приложился. Сзади Алёна загромыхала чем-то и Саша громко и внятно высказала своё мнение. Пока оправдывался и заводил наш пепелац, Тамир наружу выскочил. Я отъехал, точнее, съехал с виновника аварии со скрежетом и лязгом и тоже вылез, присоединясь к осматривавшему место ДТП «аборигену».

«Белая молния» оказалась местным ментовозом – полицейской машиной. Живых, на первый взгляд, в ней не осталось, по крайней мере, спереди. Два безголовых тела, залитых кровью. Что творилось на задних сиденьях, загромождённых смятой и оторванной от передних стоек крышей, у меня лично желания выяснять не было – останки водителя и переднего пассажира своим видом глаз не радовали. Да и, откровенно говоря, ссыкотно было – начнёшь их вытаскивать, реанимировать, а они в благодарность жрать нас примутся. Так что – нафиг гуманизьм, лишнее это.

А вот Тамир удивил. Для начала совершенно спокойно вытащил из кобур водителя и переднего пассажира пистолеты и запасные магазины. Потом, дотянувшись до ключей в замке зажигания, с пульта открыл багажник. И в довершение снял с руки водителя часы.

– Тотти! Ты меня пугаешь!

– Чем?

– Ну оружие – ладно, но часы-то?

– «Улисс Нардин»[14]14
  Марка знаменитых своей точностью швейцарских часов.


[Закрыть], стоят как Асуанская плотина, новенькие – этот поц явно стибрил где-то.

– Поц???

– Что тебя удивляет больше? Мои новые часы или что-то ещё?

– Блин, скорее «или»…

– Ты что, правда думаешь, что весь Египет, как один, ненавидит евреев?

– Ну как-то типа да!

– Да двум третям, если не больше, что Израиль, что евреи – да насрать на них. Кровью мусульманских младенцев не питаются, не насилуют и не грабят – живут рядом. Что мне, гореть огнём священной ненависти? У меня семья, бизнес свой, маленький, но свой, и мне некогда! Вот Судан – это да!!!

Всё, уселся на любимого конька… Если не остановить, его пропрёт на часовую лекцию о «выродках рода человеческого», живущих за линией южной границы. Год назад уже просвещал – аргументированно так, с пеной у рта и недетской такой ненавистью в глазах. Прямо эдакий африканский доктор Йося, который Геббельс! Слышали бы его в Министерстве обороны Израиля – вздохнули б с облегчением и половину намёток очередной арабо-израильской войны похерили!

– Давай потом как-нибудь новости из приграничья перескажешь, а? Ты багажник зачем открыл? Вот и пойдём, глянем!

Глянули, блин… Нет, приятства были – два местных «калаша» и туристическая сумка с патронами россыпью и магазинами, но и всё! Одна из двух оставшихся сумок набита – с виду – низкопробной ювелиркой, а вторая – вперемешку пачками долларов и евро. Дебилы! Откупаться от мертвяков собирались? Или войну объявлять кому-то? Лучше б хавчика какого-нибудь запасли, всё ж нам полезнее было. Дотащили трофеи до машины, загрузили, загрузились сами, вкратце девушек проинформировали и тронулись дальше.

Отъехали метров на десять от бывшего полис-кара, сзади неожиданно «Бам! Бам!» Я тормоз в пол, Тамир многострадальным носом опять приложился, и Алёна вновь загрохотала чем-то.

– Саш! Погоня?

– Нет. Ментов кремировала. От греха.

– Можно ехать?

– Трогай!

Здание «Центра морского отдыха», точнее – съезд к нему, привнесли в моё неуютно-хмурое настроение неожиданно весёлую струю. Наверняка в предыдущие визиты мимо проезжал, но взгляд за эту вывеску зацепился впервые. Представьте себе щит приблизительно три метра на четыре, на котором крупно написано «MARINA CENTER». А ниже, но крупнее – «МАРИНА ЦЕНТР» и местный мобильный телефон. Мысль, что девушки с Тверской перекочевали из холодных и негостеприимных московских улиц неожиданно развеселила. А уж обалделый вид Тотти, с которым он выслушивал причину моего «пробоя на хи-хи», и вовсе задрал планку настроения на невиданную за время зомбокалипсиса высоту.

Собственно, сам центр воображение не поражал. По всей видимости, когда-то кто-то по-житейски смекалистый, вложив денег, облагородил небольшой естественный залив, углубив его и построив причал и что-то типа волнореза. Ну и небольшое двухэтажное здание, стоящее метрах в пятидесяти от линии прибоя. К этому-то зданию мы и подъехали.

Заглушив двигатель, я обернулся назад.

– Ну что, барышни, пошли знакомиться?

– Выходите и ждите! Я Алёну проинструктирую и присоединюсь!

Ну, мы «юноши понятливые», вылезли, стоим, по сторонам смотрим, с окружающим пейзажем знакомимся. Знакомиться было с чем: невидимое с дороги, за административно-жилым зданием стояло другое, чуть меньшего размера, от которого к воде у причала были уложены рельсы. А вот и нужный нам водный транспорт – две пластиковые моторки и небольшой катер!

Грохнула бортовая дверь, и со словами «Я здесь!» появилась Саша, серьёзная такая, с автоматом…

– Пошли?

– Пошли потих… А это что?

Башня «Фахда» рывками развернулась и нацелила пушку в сторону съезда с дороги.

– Там Алёна. Как стрелять, я ей объяснила, в кого – тоже.

– И в кого?

– Во всех. А особенно – в военных! Сестра сестрой, но нас мало, а «часовой» необходим!

Дверь в «гостиницу» была заперта. Закрыт был и «лодочный сарай», до которого втроём сторожко дошли, обломившись с «гостиницей». Ну, по «допесцовым» меркам, на местную смертную казнь мы уже наворотили – грабёж, угоны, расстрел «мирных» жителей, мародёрство… Поэтому заморачиваться не стали, вернулись к гостинице и высадили запертую, но стеклянную дверь. Тихо, спокойно, деревянная мебель… Приятная гостиничка!

– Тотти, ты единственный из нас здесь бывал, так что тебе и карты в руки.

– Ага. Пойдем!

– Саш, покараулишь?

– Давайте, идите! В случае чего – кричите!

Улыбаясь, мы ушли, точнее, я ушёл вслед за Тамиром. Он, видимо, не раз здесь бывал, потому как шёл с уверенностью человека, знающего – куда и зачем. Пятая дверь от входа, ручка вниз – не идёт, ногой – дверь открылась, а нас чуть не сбила с ног волна вони.

У красивого светло-коричневого стола с обтянутой кожей верхней крышкой, в роскошном кожаном кресле сидел, видимо, хозяин всего окружающего великолепия. Бывший хозяин – украсившему стену своими мозгами катера и гостиницы уже вроде как ни к чему.

От вони глаза резало и блевать хотелось. Краем задела шизофрения – Я-прошлый, «допесцовый», мысленно заявил в пространство: «Недобрая игрушка, но спецэффекты потрясные!», на что Я-нонешний в грубой неженственной форме ответил: «Заткнись и нужное высматривай, пока Тотти ключи ищет! Не игра это!» Правоту нонешнего прошлый признал, заткнулся, и оба слились в меня-единого обратно.

Вообще, если бы не запах, тело и «инсталляция» на стене, в комнате был бы идеальный порядок – ничего разбросанного, никакой пыли… На столешнице перед креслом – мобильный телефон, не брошенный, а аккуратно положенный. И всё – никаких записей и прочей фигни в духе «Таму, кито миня наидиот!» Как мне показалось, пообщался человек по телефону, узнал явно не прекрасные новости, после чего жизнь смысл потеряла, ну и закончил её, благо было чем. Его дело и его выбор, не мне его осуждать или сопереживать ему. Но револьвер его брать не буду, и не потому что «оружейного голода» наша компания не ощущает. Мои заморочки, вот не буду, и всё. И по карманам шарить не буду, пока, по крайней мере.

Ящики стола содержимым не удивили. В верхнем поверх бумаг лежала связка ключей – штук семь, на кольце с брелком в виде переплетённых букв «М» и «С». Во втором – канцелярская ерунда: степлер, ручки, ластики какие-то, но не внаброс, а аккуратно. А в нижнем – ремень с кобурой, явно не новый, если не сказать «антикварный», видимо, «эхо прошедшей войны», и не факт, что Второй мировой.

– Тотти, я какие-то ключи нашёл!

– Я тоже! Пойдём отсюда!

Как можно плотнее прикрыв за собой дверь и крикнув Саше, что всё в порядке, мы продолжили свой обход. По дороге обменялись данными о находках. Тамир, помимо ключей от катера, снял со стены и избавил от рамки карту «Марина-центра», сделанную «под старину», но с указанием глубин прилегающего побережья. Вот только указаны они были почему-то в футах, если я правильно расшифровал сокращение «ft». Вот хрен его знает, пятнадцать футов – этого хватит для сторожевика или нет? На эту тему мы подискутировали, прерываясь на открывание всех попадающихся дверей и осмотр комнат за ними. Поднявшись по левой от входа лестнице на второй этаж, мы осмотрели его и спустились по правой. Закончив осмотр, пришли к Саше.

– Тащ капитан! Объект обследован, живых не обнаружено, мёртвый – один. В пятой комнате слева от входа. Не восстанет. Происшествий не было.

– Дурак.

– Что «дурак»?

– Дурак, и всё!

– Саш, ну ладно! Ну подколол, ну неудачно… Зато кухоньку нашли и продукты. Даже мясо вроде не успело протухнуть!

– Вот это хорошо! Пока вы по зданию слонялись, я за морем от входа наблюдала. Пусто, никого и ничего не заметила.

– Ну, далековато всё-таки! Сплавать-то всё равно надо бы!

– Тогда предложение – я меняю Алёнку, она готовит обед из чего найдёт, а вы занимаетесь плавсредствами!

– Идёт! Р-р-разрешите выполнять?

Увернувшись от – надеюсь – шутливой затрещины, я выскочил на улицу, под жаркое солнце. Тотти вышел следом, и мы направились к причалу.

Знакомство с катером – моторки решили оставить «на потом» – прервалось почти сразу. Прибежавшая Алёна «обрадовала» отсутствием газовой плиты. А на электрической плите без электричества она, по её словам, может приготовить только сельдь «по-исландски». Я-то понял, что она имела в виду, но Тотти, в силу неуверенного владения русским языком, потребовал пояснений.

– Я против сельди ничего не имею! Папа, что ржёшь?

– Тоттинька! Сельдь «по-исландски» в данном случае – это просто тухлятина!

– Алёна, это правда?

– Ну да… А что ещё можно сварганить на неработающей плите?

Блин, опять состояние ёжепаука, творения Корнеева из НИИЧАВО[15]15
  А. и Б. Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу»


[Закрыть]. И электричество надо, но пока провозимся, можно остаться без транспорта. А займёмся транспортом – останемся без обеда. И то важно, и другое очень не малосущественно. Три дня на бутербродах и сухпаях с шоколадками и печеньками – уже как-то некомфортно. Хочется свежеприготовленного чего-нибудь! Этот выбор Буриданова осла я и озвучил. Алёна промолчала, а Тамир, разразившись очередью фраз на своём языке, резюмировал, что обед подождёт.

«…Стройная фигурка цвета шоколада помахала с берега рукой…»[16]16
  «Танго Остапа» из к/ф «12 стульев»


[Закрыть] Ну, не шоколада, а бело-зелёная из-за цвета мотокостюма, но помахала! Пока мы с Тотти облазили, знакомясь с катером и – от греха – проверяя все доступные полости, ниши и единственное жилое помещение катера, Алёна с воинственным видом нас охраняла, стоя на причале. А когда мы, отвязав его, потихоньку поплыли к выходу из бухточки, помахала нам вслед и ушла.

Блин, так и лезет песенное настроение, так и прёт! «Пылали закаты и ветер бил в лицо…»[17]17
  Песня из к/ф «Земля Санникова»


[Закрыть] Хоть закат пока ещё не пылал, рановато для него, но ветер, стоило вылезти из-за прозрачного козырька, лицо ощутимо мял и бросал мелкие солёные брызги: Тамир, осторожничавший при выводе катера на открытую воду, оставив за кормой волнорез, «утопил газ в пол». Минут пять я понаслаждался чувством полёта над водой и запахом чистого открытого моря. Потом ещё пять понадоедал Тамиру просьбами дать порулить. Получив окончательный отказ, унялся и заскучал – мотор ревел хоть и не очень громко, но как-то настолько плотно, что разговаривать, не крича, было невозможно. Даже не столько невозможно, сколько напряжно. Так что я отстал от «шОфера», развалился как можно комфортабельнее и прикемарил, благо под натянутым над нами тентом солнце не жарило.

Проснулся я свежим и бодрым спустя час с небольшим от даже не пойми чего. То ли от отсутствия шума и вибрации, то ли ещё от чего. Мотор катера молчал, волны не били, а как-то ласково и игриво плескали, шлёпая по корпусу нашего судёнышка. Тамир в бинокль рассматривал цель нашего плавания, болтающуюся метрах в ста от нас.

– Ну что там?

– С нашей стороны на палубе двое. И что-то в рубке мелькало.

– Ага… Давай так: отдай мне зыряльник, а сам – к штурвалу, и давай объедем… обплывём… Блин, с другой стороны, короче!

– Зыряльник?

– Блин, бинокль!

– А-а-а-а…

«На малых газах» матереющий на глазах судоводитель заложил вираж вокруг сторожевика. Судно размером раза в три-четыре больше нашего выглядело уверенным таким здоровяком ризеншнауцером, вокруг которого опасливо кружит «на предмет познакомиться» небольшой и осторожный, ну, скажем, спаниель. Или пудель из некрупных… А опасливо – так хрен его знает, что там в застеклённой рубке мелькает?