Текст книги "Дети падшей Луны: Кровь на крепостных стенах (СИ)"

Автор книги: Денис Давыдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 32. Чужой лес.

Шинн и не думал, что, имея такой богатый жизненный опыт, ему придётся многому научиться у мальчишки с восточных земель. Он был рождён в степи, и в лесу чувствовал себя очень не уютно, а мальчишка ориентировался в бесконечном скоплении деревьев, как в собственной хижине. Вскоре и воин научился идти, не ломая ветки и не оставляя лишних отметин на земле, покрытой слоем гниющей листвы. Они уже несколько дней шли пешком. На одной из стоянок Притт плохо привязал гаркха, и ящер убежал, унеся с собой почти все припасы, а тех, что у них осталось, хватило ненадолго. Сейчас двум путникам приходилось питаться ягодами и орехами. Один раз мальчишке удалось заметить птичье гнездо, разорив которое он стал обладателем дюжины яиц. Шинн проглотил их в один момент, и ему показалось, что за последнюю неделю это было самым вкусным из того, что доводилось есть. Он привык к походной жизни, но плен, ранения и плохое питание сильно ослабили его тело. Он осунулся, похудел, а обритое лицо стало выглядеть шире из-за проступивших скул. В другой раз мальчишка сварил странную похлёбку из кореньев, трав и коры. В тот момент, когда воин сделал первый глоток этого варева, он решил, что пьёт обычную болотную жижу, но выбирать было не из чего. По крайней мере, после этой трапезы живот его был полон, а еда не просилась наружу. Сломанные рёбра всё ещё ныли при ходьбе, поэтому на привалах он просил Притта затягивать потуже повязки, сжимавшие грудную клетку. Лес казался бесконечным, и в один из дней старый воин поинтересовался, а точно ли мальчишка знает, куда они идут? Но парень был невозмутим и ответил, что дня через три они выйдут к первому селению.

Проходя мимо кустарника, Шинн заметил на нём странные синие ягоды, он сорвал пригоршню и понюхал. Плоды обладали сладковатым ароматом, и организм среагировал на этот запах обильным слюноотделением.

– Это можно есть? – обратился он к своему проводнику.

Мальчишка, не сбавляя шаг, обернулся, посмотрел на содержимое ладони воина и утвердительно кивнул головой. Воин тут же отправил ягоды в рот и принялся жевать. Они лопались на языке, оказавшись вязкими и кислыми на вкус. Голод был сильнее кулинарных предпочтений, воин морщился, но ел. Шинн на ходу торопливо срывал ягоды горстями, отправляя их в рот. Сейчас их путь как раз проходил мимо зарослей этого  обильно плодоносившего кустарника.

– А ты почему их не ешь? – спросил воин парнишку, усиленно пережёвывая очередную порцию плодов.

Последний раз они ели какие-то грибы часов шесть назад, и даже привыкший к лишениям и походам старый солдат уже едва сдерживал свой голод.

– Да язык синим станет, – по-простому ответил мальчишка.

Шинн глянул на свои руки, они действительно окрасились в синий цвет под действием ягодного сока. Это его нисколько не смутило, и он отправил ещё одну горсть в рот. Ладони всегда можно отмыть, а вот набить желудок получалось не всегда. Если уж встречаться с врагом, то лучше, чтобы на это были силы: сражаться изможденным от голода гораздо сложнее.

– Они ещё вяжут во рту, словно старая графиня рукодельничает для своего муженька, – после небольшой паузы, словно вспомнив ещё одно качество ягод,  продолжил перечисление мальчишка.

Воину иногда доставляло удовольствие слушать высказывания мальца, возможно, по своей простоте и недалёкости ему иногда удавалось выдавать такие фразы, которые могли поднять настроение даже в самой безнадёжной ситуации. Хотя, может быть, он делал это специально, ведь не зря паренёк так часто упоминал свой балаган, с которым исколесил все восточные земли? Возможно, он действительно был отличным скоморохом и пользовался успехом у публики.

– Ну и с них потом неделю нужду не справить, – закончил свой рассказ о странных синих ягодах Притт.

Шинн поперхнулся, подавившись пережеванной кашицей из плодов, и выплюнул всё на землю.

– Ты почему мне сразу об этом не сказал? – воин догнал паренька и вопросительно посмотрел на него, тыльной стороной ладони отирая рот.

Тот остановился и смотрел на своего старшего товарища недоумевающим взглядом.

– Вы же спросили, съедобные эти ягоды или нет... Я сразу ответил. Их есть можно, никто ещё не умирал, хотя если питаться только ими, может...

Шинн прервал мальчишку жестом руки. Он учуял запах дыма значит, где-то неподалёку горел костёр, и были люди. Притт без слов понял своего старшего наставника, и они вдвоём стали красться в сторону мелькавшего между деревьями пламени.

***

С тех пор, как им удалось победить семью оборотней, прошло несколько дней. Больше всего Нила расстраивало, что во время погони повозка сломалась, а кони сбежали. Пешая лесная прогулка с детьми и вещами на плечах казалась ему бесконечной. Практически все пожитки пришлось оставить на месте крушения, с собой взяли только самое необходимое. Хорошо, что Адонис остался с ними: зверолюд каждый вечер на привале убегал куда-то в чащу, и всегда возвращался с пойманной дичью. Лотта, несмотря на свой юный возраст, была отличной хозяйкой и готовила из его добычи отменные похлёбки.

Сейчас дети спали, а у костра сидели старик Радобор, Нилус и Адонис. Зверолюд всегда старался держаться подальше от огня, смотря на языки пламени из-за спин людей. Все были сыты и довольны. Пока всё складывалось для группы путников благополучно. Хищники если и водились в лесу, то чуяли вторую сущность Адониса и старались не приближаться к людям близко. Волею судьбы, а может быть благодаря проведению матери Луны они однажды встретились и были живы только благодаря этому факту. Нил уже несколько раз думал об этом. Что было бы с ним и его сестрой, если бы он, выбираясь из логова культиста, не встретил бы караван беженцев из Лорель? Был ли жив сейчас старик, два шумных сорванца и Лотта, если бы Нил сел в повозку к другой семье? Мог ли он дышать, не окажи Радобор ему помощь во время схватки с главой семьи Рокканов? Что стало бы с Адонисом, прикованным в подвале горящего дома, если бы Нил не вытащил бы его оттуда?

– Шли бы вы спать, ребятки, – прокряхтел старик, снимая с ноги мокасины, – я подежурю.

– Мы как-то на одном из привалов не закончили с тобой одну беседу, – напомнил Нилус, вспоминая о разговоре глубоко въевшемся в память.

Несмотря на целый день, проведённый в пути, спать совершенно не хотелось. Мысли уносили Нила в самые потаённые закоулки его памяти, и он понял, что у него накопилось множество вопросов, на которые старик Радобор мог дать ответы. Зверолюд резко дёрнулся и посмотрел куда-то во мрак, затем резко вскочил со своего места и убежал. Люди уже привыкли к такому поведению и ничему не удивлялись, скорее всего, через несколько минут он вернётся со своей очередной добычей.

– Спрашивай, – старик вытряхнул набившийся за время дневного похода мусор из своей обуви и вытянул ноги поближе к костру.

– Ты говорил, что тоже сын Луны, расскажи об этом.

Старик задумчиво смотрел на пляски огня и молчал. Юноша не торопил его, изредка подбрасывая в костёр хворост, он терпеливо ждал. Судя по всему, эта тема была непростой для Радобора, и Нил был тактичен, не нарушая его раздумье. Они очень сблизились со стариком, и если назвать его своим родным дедом Нилус не мог, то с полной уверенностью мог назвать его своим другом.

– Ты знаешь, я вроде совсем обычный человек, – медленно начал свой рассказ старик. Юноша понял, что он будет долгим, устроился поудобнее, облокотившись на тюк с вещами.

– Кажется, совсем недавно я был таким же мальчишкой, как и ты. Сколько, думаешь, мне сейчас лет?

– Сто пятьдесят, сто семьдесят... – дёрнул плечами Нил. Обычные люди могли жить до двухсот лет, если их путь не прерывала болезнь или вражеский клинок.

– Мне пятьдесят, но выгляжу я гораздо старше, – ответил Радобор, – я сам медленно убиваю себя. Так было угодно матери Луне. Мне не нужен сон, я прекрасно себя чувствую без него, но моё тело само отравляет себя и стареет. Мне постоянно приходится жевать сбор из трав, чтобы хоть немного отсрочить своё свидание со смертью. Они ядовиты для обычных людей, а мне они продлевают жизнь. Но моя слюна смертельна для всего живого. Ты видел, как дротик, выпущенный мной из трубки в ту женщину из клана Рокканов, свалил её?

– Ты спас тогда мне жизнь, и я всегда буду помнить об этом, – с благодарностью ответил Нил.

– На самом деле он был просто смазан моей слюной... Возможно именно поэтому звери меня сторонятся, не чуют или чуют во мне опасность, стараясь избегать, как люди, обходящие стороной поганки и мухоморы.

На несколько мгновений у костра повисла тишина, и несколько секунд треск горящего хвороста казался чересчур громким.

– Но зато у меня было много ночей, чтобы в совершенстве овладеть большим количеством профессий, я не тратил своё время зря, постоянно обучаясь. Я – плотник, гончар, рыбак, каменщик...

– Слышишь, каменщик, без резких движений, – услышали они грубый мужской голос совсем рядом, – мы вооружены!

Нилус осторожно потянулся за мечом, враги подкрались слишком незаметно. Большим безрассудством было полагаться лишь на чутьё зверолюда, который в самый нужный момент отлучился по своим звериным делам. Беседа ослабила внимание людей, и к ним без труда незамеченными подкрались ночные визитёры.

– Малец, не так быстро, убери руку с рукоятки меча, – скомандовал всё тот же голос.

Из темноты вышел вооружённый мужчина, выглядел он угрожающе, но особой опасности пока не представлял. Если бы он хотел убить отдыхавших у костра людей, то давно бы это сделал.

– Присаживайся, мил человек, – Радобор пригласил незнакомца поближе к огню, между делом доставая свою деревянную трубочку, о двойном предназначении которой многие знавали лишь перед своей смертью.

– Старик, твой мальчишка глухой или у него проблемы со слухом? – заметил вышедший из леса воин, указывая в сторону Нилуса блеснувшим в темноте лезвием, – я, кажется, сказал ему отпустить рукоять меча.

– Мы не звали тебя, – Нил встал со своего места, не выпуская из рук оружие, достать его из ножен он мог в любой момент, но не хотел торопить события и провоцировать незнакомца, – если тебе нужна помощь или тепло костра, ты можешь просто попросить об этом. Если тебе ничего от нас не нужно, то проходи мимо.

Напряжение нарастало и возможно переросло бы в поединок, но тут из темноты появилась огромная белая морда Адониса. Он медленно шагал в сторону противника, угрожающе рыча и скаля зубы. Человек, вышедший из леса, заметив новую опасность, слегка растерялся, было видно, что он не ожидал увидеть сейчас зверолюда.

– Это свои! – раздался мальчишеский голос, и на свет вышел юноша с лохматой копной волос на голове. – Радобор, ты был у нас в Лорель отличным мастером! Узнаёшь меня?

– Притт? – узнал мальчишку старик, – кто твой новый недружелюбный приятель?

– Это Шинн, – не ожидая приглашения, мальчуган плюхнулся около костра и потянулся к нему всеми конечностями и пожаловался: «Совсем ноги промокли, пока по лесу шастали.»

– Тогда пусть Шинн присядет к костру, только сперва спрячет своё оружие, – миролюбиво произнес старик, не выпуская свою трубочку из пальцев и пристально следя за опасным гостем.

Воин буркнул какие-то слова благодарности, убрал саблю в ножны и, пройдя мимо Нилуса, опустился на землю напротив старика. Он с опаской смотрел на огромного волка, который наконец-то вышел на свет и, подойдя вплотную к Притту, положил ему лапу на плечо. Мальчишка обернулся, взвизгнул и бросился на шею зверолюда. Такая реакция удивила всех присутствующих.

– Это же Адонис! – воскликнул лохматый мальчуган и, теребя зверолюда за ухом, словно дворовую собаку, спросил его: «Дружище, где ты пропадал всё это время?».

***

Все сидели вокруг костра и доедали остатки вчерашней похлёбки. Дети с любопытством разглядывали ночных визитёров, и если мальчишка у них особого интереса не вызывал, то лысого мужчину они буквально буровили взглядом. Шинн был молчалив, если он и отвечал на вопросы, то делал это короткими однозначными фразами. Функцию рассказчика за него охотно выполнял его юный друг, не замолкая, балаболивший всё утро про героическую защиту Лорель и её падение, давший отдых своим голосовым связкам лишь на время трапезы.

– Он что, синюху ел? – наконец прервал молчание, прерываемое стуком ложек, один из мелких пацанят.

– Ага, – утвердительно кивнул Притт.

– С неё же потом неделю..., – начал было его брат.

– Да замолчите вы! – цыкнул Шинн на мальчишек, тут же испуганно притихших. Спрятавшись за своими мисками они активнее заработавших ложками.

Губы, часть лица под носом и ладони воина почернели от ягодного сока. Даже маленьким детям было известно воздействие этих плодов на организм.

– Твой друг, хоть и опалил свои волосы, но на местного он совсем не похож, – изрёк старик, методично вытряхивая что-то из небольшой  деревянной трубочки и выдувая из неё застрявший мусор.

– А где вы познакомились? – спросила Лотта зверолюда, со вчерашней ночи не расстававшегося со своим старым приятелем Приттом.

Юноши проболтали всю ночь, вспоминая былые времена и общих знакомых.

– Мы раньше с ним в балагане вместе были, – за своего друга ответил вездесущий Притт, – когда я там появился, Адонис уже выступал несколько лет.

– Адонис, а почему ты нам ничего про себя не рассказывал? – как капризная девчонка возмутилась Лотта

– Вы вроде бы и не спрашивали, – скромно пояснил тот.

– Его ещё щенком выкупили у какого-то торговца, – ответил за своего старого друга говорливый Притт, – он сам ничего не помнит, слишком маленький был, скажи же?

Подтверждая слова своего приятеля, зверолюд кивнул головой: «Меня воспитали в балагане, и вся моя жизнь была сплошным путешествием по западным землям.»

– Ты помнишь своих родителей? – неожиданно спросила Зара, – я вот папу совсем не помню.

– Нет, – безразлично ответил Адонис, – моей семьёй была наша цирковая труппа. Баларок был хорошим хозяином, он всем нам заменял отца.

– Да, казалось, что он умел абсолютно всё и постоянно обучал нас разным артистическим премудростям, – подхватил воспоминания своего приятеля Притт.

– Довольно праздной болтовни, – неожиданно в разговор вмешался Шинн, – я вижу, что ты поел, набрался сил и готов к тренировке.

Воин обратился к Притту и тот сразу же засиял, словно только что получил дорогой подарок. Он вскочил со своего места и подбежал к месту, где лежали вещи путников.

– Что мне взять? Как вчера, топор? – взволновано спросил он своего наставника.

Шинн внимательно посмотрел на своего подопечного, перевёл взгляд на Нилуса и было видно, что он явно что-то задумал.

– Я вижу у тебя на поясе короткий меч, – обратился он к юноше, – ты умеешь с ним обращаться?

– Мой брат лучший воин в округе, – вступилась за своего брата Зара, – он победил уже множество врагов.

Воин засмеялся, но, заметив, что все непонимающе смотрят на него, осёкся.

– И много у тебя было поединков? – спросил он юношу, который казался ему деревенским простачком, который неизвестно где и как завладел оружием. При этом он носил накидку, которую обычно носили зверолюды, но сам не относился к их племени.

– Все, что были, – мои, – уверенно ответил Нил. Ему не было нужды хвалиться своими победами, и хвастовство не было чертой его характера. Он просто знал, что будет и дальше браться за меч, если этого потребует ситуация.

– Тогда не хочешь попрактиковать моего ученика? – спросил воин без какого-либо намёка на иронию, – может быть я смогу тебя научить чему-то или ты удивишь меня, и я узнаю что-то новое.

– Почему бы и нет, – согласился юноша, – наука лишней не бывает. Он встал со своего места и отошёл немного от костра на свободное пространство. Все присутствовавшие развернулись в эту сторону, предвкушая интересное зрелище. А два маленьких братца схватили по ветке и приготовились фехтовать немного поодаль, подражая старшим товарищам. Шинн отдал свою саблю Притту и кивком головы указал ему место. Мальчишка неуверенно занял позицию.

– Кто так стоит? Ноги согни, как я тебя учил? – начал свои наставления Шинн. Заметив, что юноша собрался и настроился на тренировку, скомандовал: «Ты нападаешь, Нилус обороняется.»

Притт осторожно сделал свой первый выпад, который был без труда парирован. Второй удар тоже был отбит.

– Ты что машешь оружием, словно мух веткой отгоняешь? – закипел наставник, – наноси удары! Настоящие!

Это подстегнуло Притта на более активные действия, он начал концентрироваться на своих действиях, но его оппонент играючи отводил все атаки в сторону, в одно движение оказываясь за спиной своего противника или заставляя того терять равновесие после промаха. Шинн давал советы и указывал на ошибки и, видя, что его ученик уже изрядно устав, так и не достиг успеха, решил показать ему пример.

– Дай сюда оружие, ты увидишь сейчас, что я хочу от тебя добиться. Твоя сабля – это продолжение тебя, если ты хочешь, выжить и победить врага, то должен правильно двигаться и контролировать ход поединка. За первым движением должно идти второе и одно перерастать в другое. Нилус, ты нападаешь.

Юноша  кивнул головой и приступил к выполнению задания. Шинн парировал удар за ударом, и это походило на танец, в котором один из партнёров ведёт, а второй лишь вторит движениям. После продолжительной серии ударов воин резко разорвал дистанцию и опустил своё оружие, подавая знак окончания тренировочной схватки.

– А ты действительно хорошо дерёшься, у тебя прекрасная техника, кто тебя обучал? – спросил он, играючи рассекая саблей воздух.

– Мой наставник – Риот.

– Из тебя получится отличный мечник. Передай ему, что он прекрасно справился со своей задачей, – слова похвалы сами собой сорвались с уст Шинна.

– Если мать Луна не спустилась с небес на землю, чтобы сотворить чудо, то передавать слова твоей благодарности уже некому.

– Ладно, продолжим, – разорвал натянутую тишину воин. Высказывать слова соболезнования он не видел нужды. Это был для него совершенно незнакомый человек и, учитывая, что шла война, убить его могли именно его соплеменники. – Прит, следи за моими движениями, сейчас я вновь буду парировать удары, которые наносятся сверху.

Учебный бой закипел с новой силой. Ввиду скуки и раннего времени все собравшиеся увлечённо следили за поединщиками. Но никто из них не заметил, что из глубины леса за ними наблюдала ещё одна пара глаз.

Глава 33. Конец пути.

Радобор развел костёр. Огонь лениво хрустел хворостом, давая свет и тепло. Лотта закончила мастерить накидку для Адониса, и тот важно прохаживался в ней взад и вперёд. На фоне лохмотьев, в которые он был одет ранее, новая часть его гардероба выглядела словно дорогое убранство придворного вельможи. Уставшие за день дети, сбившись в кучу, задремали, пригревшись у костра в ожидании еды. Её запасы почти закончились, а дичи, которую ловил зверолюд, едва хватало на всех. Старик говорил, что до пристанища Двух баронов города Жандаль осталось совсем немного: всего два-три дня пути, и каждый путник тешил себя мыслью о том, что скоро их скитания закончатся. С тех пор как Нил и его компаньоны потеряли лошадей и продолжили своё путешествие пешком, дни стали казаться короче. Ему, привыкшему к работе посыльного, прогулки на длинные расстояния были делом привычным, а вот всем остальным путникам такой способ передвижения давался с трудом, особенно детям. Радобор, несмотря на свой внешне преклонный вид, обладал завидной прыткостью, что вызывало восхищение Притта, который всю дорогу не замолкал, развлекая беженцев из Лорель своими многочисленными байками. Если раньше можно было лениво валяться на тюках, разбросанных по повозке, и коротать время, погрузившись в свои мысли, то сейчас приходилось с усилием отвоёвывать у дороги каждую тысячу шагов. Несколько дней прошли в монотонном путешествии, прерываемом на недолгие привалы с ежедневными уроками фехтования, во время которых Нилу приходилось тренироваться с Приттом и Шинном.

Балаганный мальчишка схватывал всё на лету, и вскоре его уровень владения саблей возрос. Он гораздо увереннее держал оружие, чем в тот день, когда Нилусу впервые пришлось скрестить с ним клинки в учебном бою. Завершались эти уроки поединками с Шинном, каждый раз восхищавшимся техникой боя бывшего посыльного. Нил и сам чувствовал себя гораздо увереннее и взрослее, события прошедших дней закалили его, сделав сильнее и опаснее. Идти вперёд и вести за собой людей, принимать правильные решения и чувствовать ответственность за других – такая жизнь пришлась по вкусу Нилу, и он не желал для себя другой участи. Быть мальчишкой на побегушках – удел юнцов, которые копируют образ жизни своих родителей. Крестьянин всегда остаётся со своим наделом, а лавочник теряется среди своего товара. Нил не хотел для себя такой участи. Ему иногда казалось, что беда, пришедшая на его земли, была не случайной. Каждый раз глядя перед сном в ночное небо, он смотрел на мать Луну и думал о своём будущем. Если бы не война, он бы сейчас продолжал бегать с поручениями от селения к селению и никогда бы не узнал, чего стоит на самом деле.

– О чём задумался? – старик заметил, что Нил долго смотрит на огонь практически не моргая.

– Не знаю, обо всём... О том, что было и что будет дальше, – Нилус перевёл взгляд на Радобора, сидевшего напротив и ворошившего длинной палкой костёр.

– И что надумал? Я помню, что ты говорил про своего родственника в Жандаль, значит вас должны пустить за стены, если он согласится дать вам приют.

– Да, – Нил только сейчас понял, что возможно больше никогда не увидит своих компаньонов, ставших для него родными, настоящей второй семьёй, и ему стало грустно. – Попробую устроиться в городскую стражу Жандаль или наймусь в армию к кому-нибудь из высокородных.

– Та ли это жизнь, что тебе нужна?

– Не я выбираю, такова воля матери Луны. Я понял, что умею хорошо сражаться, а этот дар может дать надёжное будущее, – Нилус погладил рукой рукоять меча, ощутил рельеф противовеса в виде цветка клевера, и на душе сразу стало спокойно. Его оружие было рядом, а значит с ним и его сестрой не случится ничего плохого.

– Знаешь, я давно хотел тебе рассказать, но всё никак не выпадал случай, – старик закинул в рот пучок сушёной травы и начал её жевать, – там в горящем селении Рокканов, когда ты велел мне ждать тебя, а сам ушёл в дом, я места себе не находил: тебя не было слишком долго. Крыша строения уже заполыхала, и я не знал, что мне делать: идти за тобой или уехать... Со мной были дети, и я боялся, что если с тобой что-то случилось и погибну я, то они...

– Я понял тебя, – остановил Нил своего собеседника, видя, как тяжело даются тому слова, – всем нам приходится делать выбор.

– В тот момент, когда внутри меня боролись эти два желания – умчаться прочь или войти внутрь, – я услышал зов. Тихий, мелодичный, он словно звучал в моей голове и был адресован мне... Он велел мне спешить к тебе...

– Я безгранично благодарен тебе за то, что ты спас мне тогда жизнь, но откуда появился этот зов? – Нил выглядел в высшей степени растерянно. В его голове бешеным водоворотом закрутились мысли, путаясь и сталкиваясь друг с другом.

– Я не знаю, – Радобор пожал плечами, – но я точно уверен, что ты не простой человек.

– Ты хочешь сказать, что я дитя Луны? – взволновано спросил Нил.

– Может да, а может и нет, – уклончиво ответил старик, – или в тебе просыпается сила Луны, или твой меч выкован из лунного камня.

Нилус выглядел ошарашено. Он и сам думал о подобных вещах, но старался не принимать их во внимание. Ему хотелось верить, что он – Нил, мальчишка из небольшого селения возле Лорель – особенный, но ему не хватало фактов для того, чтобы уверовать в это. Рассказ старика о голосе, позвавшем его в горящий дом в тот момент, когда Нилу нужна была помощь, стал основой для новых предположений.

– Но если твоё оружие действительно сделано из тела матери Луны, а ты являешься одним из её сыновей, то это очень плохо, – закончил свою мысль Радобор.

– Почему?

– Я слышал, что если сын Луны владеет оружием из лунного камня, то со временем оно сделает его безумцем. Такой человек будет одержим жаждой крови. Меч будет просить у тебя новых жертв, и однажды ты не сможешь остановиться, убивая всех на своём пути.

– Да нет же! Я не такой, я обычный человек, и я никогда не причиню зла невинным людям! – Нил был уверен в верности каждого произнесённого слова, и ему не хотелось думать о том, что Радобор может быть прав.

Притт плюхнулся рядом со стариком, а Шинн присел напротив. Их тренировка закончилась, и они протянули руки к огню в попытке их отогреть. Ночи становились прохладнее, но на счастье путников осень ещё не начала проливать слёзы дождей.

– Я выучил отводящий удар, – похвастался Притт и тут же начал бахвалиться, – Завтра, Нил, тебе будет непросто меня одолеть во время нашей тренировки. Когда мы доберёмся до Жандаль, я уже стану хорошим мечником!

– Не станешь, – одёрнул своего подопечного Шинн, – ты слишком много болтаешь.

– Что вы собираетесь делать, когда доберётесь до города? – неожиданно спросил старик, – я хороший мастер, и могу продать свои услуги в обмен на место в Жандаль, у Нила там есть родственник, а значит он сможет остаться за его стенами...

– У меня есть некоторые связи, – нехотя начал делиться планами Шинн, – я думаю податься в «Чёрные платки». Высокородные на западе и на востоке одинаковы – заносчивы, при этом сами не прощают нанесённые им обиды и всегда готовы раскошелиться во имя мести.

– Адонис, старина, а ты что будешь делать дальше? Пойдём с нами на службу к «Чёрным платкам»? Адонис? – Притт повертел головой, но зверолюда не было рядом. Возможно, он почуял какое-нибудь животное и умчался на охоту.

В ночной тишине каждый начал думать о своих перспективах, будущее было туманным, но все, по свойственной людям привычке, надеялись на лучшее.

***

Когда колонна путников вышла к Жандаль, всех поразило величие этого города. Даже Шинн, видевший множество крепостей на западе, не скрывал своего удивления. Массивные стены и высокие башни, казалось, не произвели впечатления только на Радобора, которого вообще трудно было вывести из благочестивого спокойствия. Путники стояли на краю лесной дороги и смотрели на открывшийся перед ними пейзаж с главным его украшением – огромным городом. Лотта тихонько плакала, ей не верилось, что наконец-то они добрались до заветного места, в которое бежали от войны. Она не позволяла слезам стекать на землю, размазывая вместе с пылью на щеках. Грязные, уставшие и голодные люди завороженно уставились на Жандаль.

– Вот это городище! – практически одновременно воскликнули мальчуганы.

– Жандаль большой, – подтвердил Притт, – мы были в нём с балаганом несколько раз, помнишь, Адонис?

Зверолюд кивнул и, словно с усилием вытягивая из глубин своей памяти воспоминания, произнёс: «Дальше будет ещё много удивительных городов».

Постояв немного и вдоволь насладившись видом города, счастливые путники в приподнятом настроении отправились покорять оставшееся до Жандаль расстояние. Сразу же появилось второе дыхание, и ходьба давалась легче, беглецы почти добрались до своей цели, и это придавало сил. С каждым шагом лес отдалялся от группы путешественников, но их уменьшающиеся фигуры ещё долгое время оставались во внимании цепкого взгляда, хозяин которого прятался в тени развесистой ели.

***

Путь к городу прерывала река с двумя древними мостами. Они упирались в остров размером примерно тысяча на тысячу шагов. С боков его омывали два искусственно созданных широких канала, по которым вода поступала в ров вокруг города. Попасть за крепостную стену можно было только через ворота с подвесным мостом, который сейчас был поднят.

– Странно, в это время уже должны пускать в город, – заметил Радобор, рассматривая пёструю толпу, скопившуюся перед рекой. К мостам их не пускали солдаты, выстроившиеся в две шеренги. По обилию тюков, навесов и даже шатров было ясно, что большинство этих людей находится здесь не первый день. Похоже, что все они бежали от войны с земель, располагавшихся западнее Жандаль.

– Ничего не понимаю, – старик рассматривал волнующуюся толпу, – ворота должны быть уже открыты. Неужели бароны решили никого не пускать в город?

Словно отвечая на его вопрос, один из солдат громко крикнул: «Ещё раз повторяю! Не нужно волноваться! Сохраняйте спокойствие! Их высочество барон Гюшон и их милость барон Ролье приказали не открывать ворота без их особых распоряжений!».

Это заявление возымело обратный эффект, ещё больше распаляя толпу.

– Они хотят, чтобы мы сдохли здесь?! Сколько нам ещё ждать?! Я хороший плотник, я могу быть полезен в Жандаль!

Голоса летели со всех сторон, сливаясь в водопад звуков, из которых вырывались лишь отдельные фразы. Обычно крепостные ворота открывались утром, чтобы крестьяне из окрестностей могли привезти свой товар на рынок, продать его и вернуться домой до наступления темноты. Сейчас было уже за полдень, а город до сих пор оставался негостеприимным к своим визитёрам. Людское море медленно закипало. Один из мужчин вылетел из толпы словно его метнули из катапульты. Может быть это был жест отчаяния, вызванный длительным путешествием и нервным напряжением, а может быть его просто вытолкнули вперёд чьи-то руки. Не успевая затормозить, он врезался в солдата, стоявшего крайним с левой стороны шеренги. Он встретил человека своим щитом, отбрасывая того в сторону. Мужчина повалился на землю и покатился вниз по уклону в земле, промытому за долгие годы дождями. Толпа ахнула, и в этот момент неуклюжий человек плюхнулся в воду, разбрасывая в сторону миллиарды брызг. Последнее, что заметил Нил, – это испуганный взгляд, полный страха и растерянности. В следующий миг вода вокруг человека закипела и окрасилась кровью. Он успел крикнуть, но что-то, резко дёрнув, утянуло его под воду.

– Речные драконы... – по толпе прошёлся ропот, едва нарушавший резко возникшую тишину. Люди находились под впечатлением от произошедшего. Мало кому удавалось наблюдать трапезу речных монстров. Эти твари были меньше своих морских собратьев, но при этом оставались такими же смертоносными. Зрелище произвело на собравшихся успокоительный эффект, больше никто не повышал голоса, все стояли молча, изредка перешёптываясь и терпеливо ожидая, когда ворота в Жандаль будут открыты. Нилус уже собирался присесть, как на той стороне, заскрипев цепями, опустился подвесной мост. Навстречу собравшимся из города выехала процессия из пяти всадников. Впереди находился невысокий человек в бордовой одежде и тёмном плаще с меховым воротником, судя по его пижонским усам, он занимал в городе влиятельный пост. Отставая от них и сгибаясь от натуги, несколько человек несли два массивных стола.