Текст книги "Падший демон. Дорога в никуда (СИ)"

Автор книги: Денис Агеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

   – Я не боюсь демона, лекарь. Я убью его также, как и его повелителя, – уверенно произнес советник Ордена.

   – Ты не знаешь, о чем говоришь, – замотал головой врачеватель, бросив на собеседника укоризненный взгляд. – Сил и умений даже целого отряда опытных бойцов недостаточно для этого.

   – Мне поможет Создатель... и вера!

   – Так же, как она помогла тебе в борьбе с тем магом, что опалил тебе пол лица? – в глазах Фенидия блеснула усмешка.

   – Не кощунствуй, лекарь. Не играй со мной, – тихо протянул инквизитор.

   – Нет, Лоренсо. Ни Создатель, ни вера в него тебе не помогут, – врачеватель остановился, полностью повернувшись к собеседнику. – Но тебя спасет это, – он вытянул ладонь с лежащим на ней Камнем Души.

   – Нет. Ни за что! – покачал головой советник Ордена. – Использовать колдовскую вещь – значит отдать себя во власть силам тьмы. Я скорее умру, чем совершу то, о чем ты просишь.

   – Ты не понял, Лоренсо. Я не прошу тебя пользоваться магией. Этот камень, пусть и созданный руками магов, все же является более действенным оружием, нежели все другое, тебе известное. Этот камень – не магия, а лишь ее произведение. А это большая разница.

   – Его создавали, находясь под властью демонических сил...

   – Его создали вопреки демоническим силам, пойми это. Камень Души – не оружие демонов, а орудие против них, – твердо стоял на своем Фенидий.

   – Но там есть магия.

   – Магия там только одна, и она будет служить лишь тебе и только против демона. Иначе она действовать не станет. В Камне заложен очень точный механизм, приходящий в действие только в случае соприкосновения с плотью порождения Бездны. И никак иначе.

   – А если этот механизм собьется, тогда мною овладеет искушение перейти на сторону Бездны, уподобиться нечистым магам. Если я не смогу совладать с этим камнем, что тогда? – не успокаивался брат Лоренсо, пронзая единственным глазом чудо-лекаря.

   – Вот и проверишь, сколь сильна твоя вера. Поддашься – значит, ты не достоин быть инквизитором, а нет – так станешь величайшим героем, демоноубийцей, – в голосе Фенидия сквозила таинственность.

   Бледное лицо советника Ордена гневно морщилось. На щеке играли желваки, глаз щурился, губы сцепились, превратившись в кривую линию. Было видно, что инквизитор на распутье. Он понимал, что дар Фенидия ему необходим, но принять его он... наверное, все-таки боялся.

   – Бери, Лоренсо. Это твое спасение... и твоя месть, – чудо-лекарь протянул руку с заветным камнем ближе к лицу брата Лоренсо.

   Инквизитор еще несколько долгих мгновений постоял, мучаясь противоречивыми мыслями, но вскоре принял решение. Его рука потянулась к ладони Фенидия, пальцы коснулись холодной поверхности камня, чуть помешкали, и тут же выхватили запретный плод.

   – Как он действует? – спросил советник Ордена, вертя в руке странную штуковину, прикосновение к которой еще мгновенье назад ему казалось ужасным кощунством.

   – Демонологи обычно вкрапляли такие камни в специальные ритуальные стилеты, которыми потом пронзали нерадивых демонов. В твоем случае, я думаю, можно использовать меч, – чудо-лекарь опустил глаза на ножны собеседника. – Ты все равно собираешься пойти к кузнецу. Так вот попроси его вковать Камень Души в эфес меча. И будет у тебя почти такой же ритуальный стилет, как и у демонологов Гильдии.

   – Я сделаю это, но только ради уничтожения демона. И только во имя Создателя, – не сводя глаза с темного камня, проскрежетал брат Лоренсо.

   – Вот и замечательно! – в голосе Фенидия звучала довольная ухмылка, тем не менее лицо врачевателя оставалось невозмутимым.

   Покинув Лечебницу Лаврийского, советник Ордена направился в кузницу. На улице было холодно, шел снег. Мороз беспрепятственно проник сквозь плотную повязку, обожженную половину лица вновь защипало. В голове брата Лоренсо всплыла мысль, гласящая, что можно воспользоваться и другими благами еретически настроенного чудо-лекаря, как, например, средством для снятия боли. Но он тут же откинул ее, понимая, что, не сделав этого, он тем самым ступит на путь искушения, так быстро ломающего дух и развеивающего веру.

   На следующий день брат Лоренсо забрал из кузницы свой заказ. Теперь на голове у него красовался скованный замысловатым образом шлем. Правую часть лицевой стороны, ото лба и до подбородка, закрывала плотная стальная пластина. Надев такую керийскую шапку, советник Ордена мог не опасаться, что кто-нибудь заметит его уродство. Правда, теперь у лицезреющих возникнет другой вопрос: "Зачем так плотно закрывать половину лица?". Что впрочем, брата Лоренсо уже не смущало. На подобные вопросы он отвечать не обязан.

   Помимо этого руки советника Ордена стискивали грозное оружие – меч, в эфес которого был вкраплен Камень Души. Меч выглядел эффектно – темно-красный камень придавал ему загадочности и, казалось, предупреждал о затаившейся поблизости опасности.

Глава 9

   Вьюга плясала вот уже несколько часов подряд. Горизонт заволокло снежной пеленой, слило с беспристрастным белым небом.

   Четверо путников, укрываясь от неутомимого ветра, упорно двигались на северо-запад по Новоодокской. Дорогу сильно замело. На толстом покрывале свежего снега едва виднелись тонкие борозды от колес недавно проехавшего обоза. По ним путешественники и ориентировались.

   – Сильно метет! – сквозь зубы просипел Клоин, упорно подгоняя скакуна. Замерзшее животное, недовольно фыркая, едва передвигало копыта.

   – Надо было подождать, пока буря закончится. Зачем такая спешка? – прокричала Наринна, но в диком завывании вьюги ее голос прозвучал не громче комариного писка.

   – Мое дело не терпит отлагательств, – невозмутимым тоном изрек брат Толк.

   – Скоро дорогу совсем завалит, – заметил вор, пытаясь вглядеться в тонкие бороздки на снегу, которые с каждым мгновением становились все уже.

   – Значит, пойдем на ощупь, – брат Толк буквально пылал решимостью.

   Вообще, Клоина непреклонность монаха ничуть не смущала. Ради денег он готов был пойти на все. Чего нельзя сказать об ученице алхимика. Девушка уже несколько раз пожалела о том, что так беспечно согласилась помочь незнакомцу в рясе. Что же касается Наргха, то тут ситуация была неоднозначной. Его столь решительные действия этого странного человека удивляли и интересовали одновременно. Где-то в глубине души он даже чувствовал некое восхищение и что-то отдаленно похожее на преданность. Природу этих ощущений он определить не мог, как, впрочем, и причин, по которым ему желалось следовать за монахом.

   Минуло еще около часа, и страданиям путников пришел конец. Вьюга поумерила пыл, ветер начал постепенно стихать. Снег, совсем недавно казавшийся нескончаемым, теперь падал спокойнее.

   Новоиспеченные наемники и их наниматель стали двигаться быстрее, пустив лошадей рысью, – дорогу хоть и замело, но натренированных животных это не останавливало. Скакуны попались – что надо!

   Не прошло и четверти часа, как любопытный парень начал приставать к брату Толку с незатейливыми вопросами: о месте, куда они держали путь; о монашеской жизни; о необычном уставе Братства Равновесия и прочих мелочах. Монах же оказался на редкость словоохотливым, но давал на удивление скудные ответы. Складывалось ощущение, будто он о, казалось бы, знакомых ему вещах имел лишь поверхностные сведения. Даже на вопрос о том, представителем какого монастыря является он сам, брат Толк ответил, лишь хорошо подумав. Но когда заинтересованность Клоина коснулась политики, монаха буквально прорвало. Он начал излагать на редкость интересные факты, касающиеся его неоднозначного отношения как к империи, так и к самому Его Величеству. Вора такая разносторонность знаний спутника не удивила, он охотно поддерживал разговор, даже во многом соглашаясь с собеседником.

   Увлеченные беседой Клоин и брат Толк ехали впереди. Наргх с Наринной немного отставали от них – несведущие в таком тонком деле, как политика, они быстро потеряли интерес и решили не мешать бурно текущей беседе.

   – Тебе не кажется, что брат Толк не совсем тот, за кого себя выдает? – шепотом спросила девушка у демона, косо поглядывая на монаха.

   – Не знаю. Он очень необычный человек. По силе духа ему нет равных. Даже инквизиторы не такие. И есть в нем что-то еще... что-то, чему я пока не могу найти подходящего определения.

   – Что-то особенное?

   – Да. Всему, что он говорит, хочется верить. Он... – демон невольно задумался, ища правильное слово.

   – Харизматичен, – закончила ученица алхимика.

   – Да... наверное, это слово самое подходящее, – кивнул Наргх.

   – Мне тоже так кажется. Он определенно умеет влиять на людей. И, знаешь ли, это очень странно. Монахи такими качествами обычно не обладают. Они по натуре одиночки, им нравится жить в уединении или в небольших общинах. Наш же новый знакомый – лидер. Это видно в его манере говорить, в походке, в осанке. У него очень нехарактерное для монахов поведение.

   – Раньше монахов я не встречал, поэтому утверждать не могу, – пожал плечами Наргх.

   – Зато я встречала и знаю, о чем говорю. Но даже его характер и манера поведения – не самое странное. Удивительно то, что он располагает таким богатством. Заплатить тысячу золотых всего лишь за сопровождение – на такое решится далеко не каждый граф. А монах и подавно. Вот откуда у него такие деньжищи?

   – Клоин рассказывал, что многие монастыри производят и продают вино. Так вот, может быть, он как раз таки везет с собой вырученные деньги?

   – Не смеши меня, Наргх, – усмехнулась Наринна. – Вино, конечно, товар недешевый, но чтобы выручить на нем целую тысячу, попотеть надо немало. Уж, поверь, я в этом хоть немного, да смыслю. Не забывай, мой отец держал трактир, и кое-какие знания о набивании состояния мне передать успел. Но каким же нужно быть глупцом, чтобы потратить заработанную столь тяжким трудом сумму на каких-то наемников?! Нет, здесь, очевидно, дело в другом.

   – И знакомства у него весьма странные, – сомнения по поводу истинности личности монаха были и у Наргха. – Откуда он может знать приятеля Клоина? Если брат Толк монах, и должен жить в уединении, то как он смог пересечься с человеком, постоянно вертящимся среди людей?

   – Тоже правда, – охотно кивнула юная алхимичка, радуясь тому, что нашла единомышленника. – Люди, конечно, встречаются при разных обстоятельствах. Но с братом Толком уж слишком много совпадений и странностей.

   – Возможно, он что-то не договаривает, – предположил демон, в очередной раз принявшись изучать ауру нового спутника.

   – А может и не только не договаривает, но и что-то замышляет. И, вероятно, что-то недоброе.

   – В этом сомневаюсь, – покачал головой Наргх, не сводя глаз с монаха. – Я в нем не чувствую враждебности.

   – А вдруг эта враждебность не прямая, а косвенная. Скажем, именно сейчас у него ничего дурного на уме нет, но как только наступит подходящий момент...

   – Все возможно. Но может быть и так, что этот необычный человек сам по себе такой. И ничего подозрительного он не замышляет, а всего-навсего желает добраться до монастыря.

   Девушка ничего не сказала, лишь пожала плечами. Брат Толк по-прежнему наводил ее на неоднозначные мысли.

   После полудня погода изменилась. Снегопад закончился, безупречно белое покрывало неба стало давать пробоины – то и дело из-за густых облаков проглядывало солнце. Ветер утих, и горизонт прояснился.

   Вскоре на границе неба и земли появилось несколько всадников. Наездники двигались медленно, но, заметив приближающуюся четверку, пустили лошадей галопом. Через несколько минут путники уже могли видеть, как развиваются на ветру плащи с эмблемой Ордена.

   – Демон меня раздери, это инквизиторы! – всплеснул Клоин, всматриваясь вдаль.

   – И, похоже, к нам едут, – заключил брат Толк, с явным напряжением глядя на незваных гостей. – Но ничего, посмотрят и дальше поедут. Для них мы неинтересны.

   – Как бы ни так... – прошептал вор, вспоминая наказ старого алхимика.

   – Инквизиторы, – тихо произнес Наргх, внюхиваясь в запахи жизни всадников.

   – Что ты сказал? – поинтересовалась его спутница.

   – Инквизиторы, говорю, – демон кивнул в сторону приближающихся наездников. – Они скачут к нам. И намерения у них недобрые.

   – Не только они, еще и солдаты с ними.

   Действительно, инквизиторов в кавалькаде было довольно таки мало – всего четыре человека. В основном отряд составляли солдаты имперской армии – их насчитывалось не меньше десятка.

   – Да... солдаты, – протянул Наргх.

   – Об этом дедушка Ролус предупреждал нас, – взволнованно забегали глаза девушки. – Их слишком много... очень много. Со всеми ими нам не справиться.

   Демон ничего не сказал, он пустил лошадь быстрее и через мгновенье сравнялся с Клоином и братом Толком.

   – К нам инквизиторы, – сообщил он спутникам.

   – А то мы не видим! – раздраженно рявкнул парень. – Что делать то будем?

   – Да что вы их боитесь?! – искренне удивился монах. – Мы ж не колдуны какие, а обычные путники. От нас им ничего не нужно. Проверят, да и только.

   – Угу, жди! Проверят так, что век потом помнить будешь, – озлобленно хмыкнул вор, мысленно перебирая все выдуманные им ранее легенды их путешествия. Для данной ситуации ни одна из них не годилась.

   – Я с ними поговорю. Все же Орден лояльно относится к Братству Равновесия. Думаю, мы сможем найти общий язык.

   – Да, так будет лучше. Постарайтесь все решить миром, – кивнул демон, отчетливо чувствуя, как внутри него назревало неприятное ощущение возможной схватки. Незваные гости были уже близко, и Чувство Нападения закопошилось в Наргхе, предупреждая о грядущей опасности. Но его волновало другое. Что-то новое пробуждалось в измененном зельем организме – в этом демон был уверен больше, чем в чем бы то ни было.

   – Именем Святого Ордена остановитесь! – громогласно потребовал один из подъехавших инквизиторов – щуплый тип с сердитым лицом и небритыми щеками. Окинув суровым взглядом путников, он пустил лошадь мелкой рысью и вскоре оказался рядом с ними. Скоро подъехали и сопровождающие его солдаты.

   Всадники обступили путников, беря их в плотное кольцо.

   Клоин нервно сглотнул. Сердце яростно колотилось, ладони не смотря на холод, покрылись липким потом. Но лицо его было безмятежно, с полной ясностью говоря окружающим, что парень никого не боится.

   Девушка же, напротив, сильно нервничала – глаза бегали, голова моталась из стороны в сторону. Лицо выдавало дикую панику, но ученица алхимика старалась держать себя в руках.

   Полную невозмутимость, как внутреннюю, так и внешнюю, сохраняли только Наргх и брат Толк. Демон лишь беспокоился из-за нарастающего чувства неизвестности, а монах был совершенно уверен в своих дипломатических способностях и искренне верил, что сможет договориться с неприятными гостями.

   – Мое имя брат Кригшин, я старший инквизитор. И я хочу знать, кто вы такие, и куда направляетесь? – буравя сердитыми глазами путников, щуплый инквизитор стал медленно их обходить. Лошадь ступала аккуратно, полностью повинуясь действиям наездника.

   – Я – брат Толк, монах Братства Равновесия, веду заблудших душ в Лавдийский Монастырь. Они хотят совершить омовение и стать послушниками, – быстро заговорил брат Толк, ни сколь ни смущаясь своего наглого вранья.

   – Послушниками? – удивленно нахмурились брови инквизитора. – Среди вас женщина, – при произношении последнего слова лицо брата Кригшина презрительно скривилось. – Братство Равновесия не принимает женщин. Тем более лавдийцы.

   – Я тоже говорил ей об этом, но она все равно решила рискнуть, – пожал плечами брат Толк.

   Инквизитор хмыкнул, одарив девушку оценивающим взглядом. Помолчав, он тихо вымолвил:

   – Вы слышали о новом указе его святейшества отца Тобольга?

   Клоин открыл было рот, и слова почти сорвались с его уст, как брат Толк снова заговорил:

   – Нет, ваше святейшество. Не слышали.

   – Странно. О нем трещат почти в каждой таверне.

   – Мы не посещаем таверн, – лицо брата Толка оставалось по-прежнему невозмутимым.

   – Сейчас это не имеет значения. Указ был издан, и он исполняется. Суть его в том, чтобы не упустить трех убийц и, что хуже, богохульников, сеющих среди населения ересь и скверну. И каждый, кто будет подвержен убеждениям этой ереси, кто понесет в себе частицу тьмы их суждений, будет предан очистительному огню. Сейчас эти трое вероотступника странствуют по дорогам империи. Они очень опасны... Вы что-нибудь слышали о них?

   – Нет, – покачал головой монах.

   Такими же отрицательными жестами отделались и остальные трое путников. Очень подозрительных путников, по мнению брата Кригшина. Особенное недоверие вызывал тип в капюшоне, лица которого никак не удавалось разглядеть.

   – Я хочу сказать, что путешествовать таким малым числом сейчас небезопасно, – продолжил излагать мысль инквизитор. – Нет никакой уверенности в том, что вы не нарветесь на этих убийц.

   – Так ведь охрана денег стоит, а их у нас едва на еду хватает.

   – Значит, нечего шляться по дорогам, когда в карманах пусто.

   – Да вы что, ваше святейшество, нас в чем-то подозреваете? – наивно нахмурились брови брата Толка.

   – Подозреваю ли я вас? – многозначаще улыбнулся инквизитор, выпятив верхнюю челюсть – она у него оказалась до безобразия уродливой. Зубы ложились не как у нормально сформированного прикуса, а как бы прижимались к зубам нижней челюсти задней стенкой. Создавалось впечатление, будто несчастному брату Кригшину пытались их вырвать, причем сразу все. Но по неизвестным причинам остановились, оставив образовавшееся уродство.

   От такой улыбки Клоин почувствовал, как ком подкатил к горлу. Его щеки вздулись, губы сжались, из глубин горла донеслись хрюкающие звуки. Но парень не смеялся, как можно было подумать на первый взгляд, ему просто стало дурно от такого зрелища – вор невольно представил, какие муки испытывал этот несчастный в момент подобного издевательства над зубами.

   Глаза старшего инквизитора прищурились, лицо снова приняло суровый вид. Брат Кригшин толкнул пяткой в бок своего скакуна, животное подалось вперед. Но кривозубый инквизитор не подскочил к Клоину дабы наказать того за столь нелицеприятную реакцию. Вместо этого он подъехал к Наргху. Рука схватила складку капюшона, резким движением стянула накидку. Взору окружающих предстала светло-красная голова с двумя рогоподобными отростками на лбу и чуть загнутыми ушами.

   Тело Наргха вздрогнуло и замерло. Красные, наполненные жуткой таинственностью, глаза глядели на брата Кригшина, буквально пронзая его насквозь. Густые черные брови выпрямились. Веки едва заметно подрагивали, кошачьи зрачки расширились, практически превратившись в маленькие овалы.

   То, что переживал Наргх до снятия капюшона, нельзя было описать словами. Он находился в какой-то странной прострации, навеянной чувством неизвестности. Физические ощущения не волновали его, даже Чувство Нападения казалось лишь незначительным пустяком, маячащим где-то на задворках сознания. Но в тот миг, когда рука инквизитора стянула затеняющую лицо ткань, все резко преобразилось. Мир вокруг закружился, в лицо прыснули разноцветные иллюзорные краски.

   И первое, что увидел демон – удивленные глаза брата Кригшина. Взгляд словно вонзился в них, выпуская наружу мысли и чувства их обладателя. Наргха обвили чужеродные воспоминания и думы, страхи и переживания, пороки и благодетели. Демон видел инквизитора изнутри, словно сам находился в его теле и изначально был им. Но при этом он по-прежнему осознавал себя, свою демоническую душу и суровую неизбежность судьбы.

   В то же время он был инквизитором братом Кригшином – тридцати восьми летним слугой Ордена, познавшим в юности столько боли, что ее хватило бы на дюжину жизней.

   Наргх увидел убогий дом. Человека, подпирающего деревянными балками покосившуюся крышу. Маленькую девочку с радостным лицом, бегущую к нему, раскинув руки.

   И тут картинка резко исказилась.

   Дом горел. Человек, который недавно чинил его, лежал мертвым – из его груди и живота торчали стрелы. Девочка, уже более взрослая, чем в предыдущем видении, кричала и звала на помощь. Вокруг нее вилось несколько грязных оборванцев. Одни держали ее за руки и за ноги, другие срывали одежду, били и пытались овладеть ее нежным и еще девственным телом.

   И Наргх, не в силах глядеть на все это, ринулся на помощь. Но в нем не было присущей ему силы. Он был слаб и беспомощен. Все, что он мог, – это закрывать лицо от смерча ударов, поливающего его тело жуткой болью. Он кричал. Он выл. И он боялся, как никогда прежде.

   Но снова все виденное и испытываемое им исчезло. На этот раз он оказался у подножия огромного строения. И с ним были люди. Много людей. Одни грязные, в изорванной одежде, босые, с полным унынием в глазах. Другие в роскошных нарядах с изображенными на них эмблемами Святого Ордена Инквизиции, с покровительствующими и гордыми лицами. И Наргх, а точнее тот, в теле кого он сейчас находился, понимал, что он тоже может стать таким, как эти высокочтимые господа. Может забыть все, что с ним было, и встать на путь перевоспитания. На путь, более достойный, чем его прежнее существование.

   Следующее, что привиделось Наргху, – это костры. Огромное множество жарких полыхающих костров. И людей, с жуткими криками обуреваемых беспощадным пламенем на этих кострах. Очень много людей. Злых, чванливых, лживых, вероломных, которым там, на огне, самое место.

   В следующий миг демон увидел себя, одетого в коричневый плащ с капюшоном. Он восседал на лошади. Глаза с расширенными донельзя зрачками глядели... И тут Наргх понял, что он смотрит на самого себя... глазами брата Кригшина. И, мало того, он чувствует все вокруг, слышит и видит, будто на самом деле живет жизнью презренного, но несчастного инквизитора. И явственно ощущает, как его низменные чувства, что лишь изредка обрушивались на людей, неудержимо лезут наружу, ломая все поставленные перед ними моральные и нравственные преграды.

   И неистовый гнев, копившийся и набиравший силу годами, вырвался наружу подобно тому, как раскаленная магма выплескивается из жерла разбушевавшегося вулкана.

   В следующее мгновение произошло то, чего никто из собравшихся ожидать не мог. Рука инквизитора сжала рукоять меча, звякнула сталь, клинок высвободился от сковывавших его ножен. Свистящий удар! И голова одного из братьев Ордена слетела с плеч, словно сбитая умелым выстрелом тыква. Тело обмякло и сползло с лошади. Все произошло так быстро, что никто ничего не успел понять. Окровавленный клинок вознесся вновь. На плечо имперского солдата обрушился новый удар.

   Лошади заржали, стали брыкаться и лягаться. Четверо солдат и двое инквизиторов слетели с седел, будто сбитые копьем на турнире воины, с криками закрываясь от стальных подков своих скакунов. Четверо других, скоро сообразив, что их предводитель сошел с ума, бросились на него с мечами. Одного встретил смертельный удар в лицо, снесший ему пол головы. Второй принял гибель грудью – острый клинок, не стыдясь кольчужной преграды, вошел точно меж ребер, вонзился в сердце. И это помешало спятившему инквизитору нанести четвертый смертельный удар, потому что оружие выскользнуло из рук, застряв в груди павшего солдата.

   Скакун брата Кригшина больше не мог сдерживать одержимого хозяина и что есть мочи лягнул задними копытами. Обезумевший инквизитор слетел с седла и, приземлившись спиной, покатился по мягкому снегу юзом.

   Оставшиеся в живых бывшие соратники брата Кригшина бросились к потерявшему превосходство командиру. В воздухе замелькала сталь мечей, забрызгала кровь, окрашивая снег в темно-красный цвет.

   – Рубите его! Рубите! – во все горло кричал раненый брат Ордена. – Им овладел демон!

   Вой обезумевшего инквизитора, буквально разрываемого на части своими же товарищами, был жуток. Но ничто не могло сравниться с ревом исчадья Бездны. Наргх уже давно свалился с лошади и неистово гремел, лежа на снегу и обхватив голову. Одержимый им погибал, и он сам чувствовал на себе его боль и страдания.

   Когда с братом Кригшином было покончено, солдаты переключились на демона. Они обступили его со всех сторон, готовясь напасть разом.

   Наргх тем временем уже пришел в себя. Вместе с осознанием опасности к нему вернулось и самообладание.

   Чуть помешкав, выживший брат Ордена с перекошенным от гнева лицом, бросился с криком на врага. Его примеру последовали и остальные.

   Один из солдат вспыхнул пламенем, как подожженный факел. Огонь вмиг перепрыгнул на второго, на третьего. Горящие люди дико взвыли, бросая оружие и судорожно пытаясь сорвать с себя одежду. Но страха остальным нападающим это не прибавило. Охваченные горячкой битвы они обрушились на противника.

   От первого удара Наргх ловко увернулся. Избежал и второго. Третий нанес ему глубокий порез на руке, сорвав перчатку и часть рукава. От поползшей по запястью боли, демон почувствовал, как все сильнее разогревается в нем ярость. Молниеносный рывок, и нападающий солдат захрипел – смертоносные когти проткнули горло. Отсеченная рука инквизитора упала на снег, тут же окропив его кровью. Он отскочил от противника и с жутким воем помчался прочь.

   Крики боли, лязг кольчуг и прочие звуки скоро утихли. Наргх тяжело дышал и озирался по сторонам, стараясь собрать разрозненные мысли в единый пучок. Раненого противника он догонять не стал. Клоин и Наринна, перед боем благоразумно отскочившие в сторонку, с испугом глядели на окружающие их мертвые тела и молчали. Брат Толк с белокаменным лицом стоял без движения, как статуя, и, не моргая, глядел на свершившееся только что побоище. В глазах блуждал откровенный ужас, перемежаемый, как ни странно, с восхищением.

   Минуло несколько долгих секунд, и брат Толк, перекинув рассредоточенный взгляд на Наргха, тихо и отрывисто изрек:

   – Ты... ты... идеальный боец.

***

   Сколько прошло времени с тех пор, как кончилось кровопролитие, раненый инквизитор не знал. Он потерял счет времени. Ведомый единственной мыслью – сообщить братьям Ордена или имперским солдатам о встреченных на Новоодской демоне и его сподвижниках – он больше не думал ни о чем. Запрещал себе думать. Донести весть о случившимся – вот что стало его предназначением. Инквизитор видел в этом поступке всю свою жизнь, начиная от бродяжничества и нищенского существования и кончая рядами гордых и невозмутимых братьев Ордена, к коим ныне принадлежал.

   Культя уже не болела. Кровь не сочилась и не оставляла за собой полосу, как это было совсем недавно. Но сил у изможденного брата Ордена не было совсем. Ноги, казалось, были сотканы из тряпок – инквизитор едва их волочил. Еще немного... еще чуть-чуть... и они подломятся, обрушив на себя увесистое тело хозяина. Но сила веры и яростное желание исполнить новое предназначение не позволяли полуживому инквизитору оступиться – он шел, медленно и пошатываясь, но шел.

   – Забавно! Даже среди слабых есть те, кто пытается казаться сильным, – прозвучал усмешливый голос.

   Раненый инквизитор не обратил на него внимания – слишком глубока была концентрация его мыслей на достижении цели.

   – Даже интересно, чем это может закончиться, – продолжал издевательски язвить голос.

   Брат Ордена продолжал идти. Но внезапно что-то незримое помешало ему. Невидимая рука толкнула его, и неспособное держаться на ногах тело рухнуло в снег, подняв облако снежинок. Инквизитор охнул – боль на время вернула ему рассудок.

   И тут, словно появившись из воздуха, перед помутневшим взором раненого брата Ордена появился человекоподобный силуэт.

   – Человек, ты удивляешь меня, – ухмыльнулось ужасное лицо с удивительно мудрыми глазами.

   Инквизитор в ответ лишь что-то невнятно промычал. Страх, что совсем недавно утих, снова воспрянул. Но теперь он был намного сильнее.

   – Ты не сделаешь того, что, как ты наивно предполагаешь, поможет вам изловить его. Ты больше не совершишь в своей жалкой жизни ничего. Потому что ты сейчас умрешь. Но прежде чем я тебя убью, хочу, чтобы ты знал – ты попадешь прямиком в Бездну. И никакая вера тебе не поможет...

   Услышав эти слова, инквизитор пополз назад. Глаза его запылали диким ужасом, губы беззвучно зашевелились.

   Свистящий удар жвала прекратил бесполезные движения инквизитора – наконечник вонзился точно в глаз, зажал глазницу и резко дернул, кромсая череп на мелкие кусочки. Безжизненное тело, извиваясь в последних конвульсиях, вскоре замерло.

   Через некоторое время Гарок-Харотеп-Коген, насытившись только что убиенной жертвой, взмыл в небо и понесся по направлению ветра, на запад.

Глава 10

   От брата Толка, как от монаха-идеалиста, узревшего кровопролитную расправу над братьями по духу, ожидать можно было чего угодно. Жуткой паники. Оцепенения. Безумного помешательства. Отчаянных и заведомо безрезультатных попыток к нападению. Но только не хладнокровного восхищения. Клоин и Наринна, уже готовые к истерике спутника, обомлели. Да и сам демон озадачился, глядя в расширенные глаза монаха, где страха почти не было, но зато блуждал неописуемый восторг. Воцарилось неловкое молчание, в ходе которого все смотрели друг на друга, ожидая хоть каких-нибудь действий.

   И опять, ломая все предрассудки, заговорил брат Толк:

   – Кто ты?

   – Демон, – ответил Наргх.

   – Ничего не понимаю, – в удивлении нахмурилось лицо брата Толка.

   – И не нужно.

   – Но... как... нет... не может быть, – во взгляде монаха стала рождаться определенность. – Неужели вы – те трое, которых ищет Орден.

   – А это не имеет значения, – вмешался Клоин.

   – Нет, погодите, – задумчиво протянул брат Толк, подняв руку и вытянув указательный палец. – Вы действительно те трое, из рассказов. Ты – демон, – осторожно кивнул он в сторону Наргха. – Ты – ведьма из деревни, – догадливый взгляд перекинулся на Наринну. – Тогда ты, выходит, тот самый колдун, всполошивший всю священную братию, – взгляд остановился на Клоине.

   Все молчали. Наргх продолжал озадаченно пялиться на разоблачившего его спутника, не зная как поступить далее. Вор с ученицей алхимика уныло хмурились, тоже не решаясь ничего предпринять.

   – Но откуда ты знаешь Ирвина? – после некоторой паузы, спросил у парня монах. – Лютнист говорил, что знаком с тобой еще с детства. Но он ничего не упомянул о связи с магией. Совсем ничего. А Ирвина я хорошо знаю. Он доверяет мне и ни в коем случае не стал бы скрывать от меня столь значимый факт. А не знать он не мог... Ничего понять не могу.

   – Послушайте, брат Толк, – наконец, собравшись с мыслями, заговорила Наринна. – Мы не совсем те, за кого себя выдали там, в таверне. Мы не наемники.