Текст книги "Не-я. Магическая академия. Начало (СИ)"
Автор книги: Денира Девлин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Как едко заметил автор, мнение самого предмета раздора – Антуаша, даже не учитывалось. Хотя он разумно предлагал третий вариант, ни вашим ни нашим, он позанимается с кем-то другим. Чем девочек не то что успокоил, а еще больше разъярил.
Конфликт двух адепток продлился после занятий, и ни вызов к ректору, ни наказание, его не погасило. Они еще долго выясняли отношения на улице на глазах всей академии, пока их не развели. И по ходу этот конфликт грозил перейти в войну. За которой, радостно потирая ручки, обещал следить автор вестника. А я про себя отметила держаться ближайшее время подальше от этой четвертки, чтобы не попасть под перекрестный огонь (и, по ходу, в буквальном смысле).
Не мог, конечно, автор вестника не упомянуть и Фаргуса. То ли он к нему неровно дышал, то ли Фаргус действительно не мог прожить ни дня, не послужив причиной какой-нибудь сплетни. Сегодня они с Дримом навели панику в городе, бабахая с разных точек города красными сигнальными огнями, устремляющимися высоко в небо.
Как оказалось, они искали место для запуска фейерверка на день рождения юной герцогини бран Жекустош. Раньше праздничные фейерверки наблюдали с балконов дворца, и жители города, чтобы посмотреть, собирались на дворцовую площадь и прилежащую набережную реки Лаиталь.
Часто такие столпотворения заканчивались трагическими случаями, людей ненароком затаптывали. Я помню, как рассказывали про одну страшную трагедию, произошедшую в столице во время праздничного фейерверка. Кто-то из шутников магов пустил фейерверк грозного нападающего с неба малева, простые люди испугались, запаниковали, стали разбегаться. Паника привела к многочисленным жертвам, поговаривали о сотне погибших и раза в три больше пострадавших людей, среди которых были беременные женщины, дети. Не знаю, что стало с тем магом, наказали ли его, но с тех пор было запрещено использовать в фейерверках пугающие и вызывающие страх образы.
Молодая герцогиня, которой исполнялось осьмнадцать зим, повелела, чтобы праздник был для всех жителей города, и никаких несчастных случаев на своем дне рождении она не хочет. Праздник обещал быть грандиозным. На главной площади, в центре, планировалось накрыть столы для народа и выставить увеселительные аттракционы, карусели и сцены для представлений. Сама герцогиня обещала навестить и поразвлекаться со своим народом вечером.
В дворцовом парке и на дворцовой набережной также планировались гуляния для высшей знати. Понятно, что в этот день в город стекутся все жители пригородов, имений и деревень. А, может, приедут и из других городов. Высшая знать-то то точно. Все уже заранее искали, где остановятся. Постоялые дворы уже были зарезервированы под завязку, из знати выигрывали те, у кого были особняки в городе или родственники. Самым высокородным предоставлялись покои во дворце.
Вот и место для запуска фейерверка нужно было найти новое, чтоб были видно с любой точки города. Автор вестника с присущей ему саркастической манерой задавался вопросом, и зачем же Фаргусу потребовалось пугать жителей, запуская сигнальные огни, когда можно было бы порадовать горожан, и так нервничающих из-за подготовки к событию, репетицией фейерверка. Запуском розы, к примеру, для красивых горожанок, или изображением каравеллы для романтиков-путешественников.
Вывод автор делал неутешительный, Фаргус намеренно внес сумятицу и сеял панику среди горожан, нравится ему такое внимание к своей персоне. Я внутренне согласилась с автором, и подумала, как хорошо, что мы будучи в городе не услышали эти бабахи и не увидели тревожного сигнального огня. В первый день знакомства с городом, это оставило бы свой негативный отпечаток.
Первыми двумя лекциями по пятыням[6]6
пятынь – пятница
[Закрыть] у нас были обще-теоретические лекции о различных проявлениях магических даров. Вели разные преподаватели, хорошо разбирающиеся в конкретном предмете. На прошлой неделе были лекции по биомагии, и я так толком и не поняла, что она из себя представляет. Своим скудным умом я пока поняла только, что можно сняв слепок с ауры живого существа и сделать его копию, только типа куклы, без соломоны и не сильно разумного.
Можно создать новую жизнь, но это уже ближе ученым-магам. Так, они, например, создали из желтой черепахи-долгожителя (единственное немагическое животное, способное питаться ядовитыми растениями) и черного варана, чей срок жизни раза в четыре меньше черепахи, гибрид, названный червар от сокращений названий своих видов. Наполовину морское животное, наполовину сухопутное, червар обладал достоинствами черепахи – долгожительством, устойчивостью к ядам, сверхпрочным панцирем, и варана – быстротой передвижений по суше и лазанье по деревьям, всеядность, возможность питаться не только растительной пищей, острый нюх охотника и другие. В общем, в биомагии мне еще предстояло разобраться.
На сегодняшних парах нам рассказывали общие теоретические сведения об иллюзиях. Какими они бывают, как их увидеть, развеять и прочее.
На ИБТ я отпросилась у профессора Гализетто с танцев по причине плохого самочувствия. Он, правда, сначала настаивал на том, что освобождение от физической нагрузки не подразумевает под ней танцы. Я могла хотя бы поприсутствовать и поразучивать движения. Но я для себя решила с большей пользой провести освободившуюся пару и немного слукавила, сказав, что неважно себя чувствую. Так как правила академии были на моей стороне, Гализетто пришлось уступить.
На обед и ужин я трусливо не пошла. После занятий я сразу побежала в кафетерий к Кадиоте, чтобы обрадовать ее нашим решением. Она обрадовалась и даже напоила меня согревающим тиином и накормила печеньем, пока мы обсуждали наши планы на первые дни недели и составляли список того, что необходимо купить ей на первое время.
За первый день я планировала разобраться в ее складах трав, приправ, сиропов и прочего товара и потом дополнить список. Тем более некоторые фрукты надо покупать только свежими, когда как в других случаях можно использовать даже подпорченные лежалые, с гнильцой, которую если срезать, никак не повлияет на их вкус, и уже уцененные продавцом, оттого очень выгодные. Также и ягоды, попробуй положить несвежую млатину, и ты испортишь вкус всего напитка. Или помятую грапину – напиток тут же забродит. А вот засушенная кислица в таком виде как раз теряет свою неприятную горечь свежей ягоды, оставляя только приятную бодрящую кислинку в послевкусии.
Так, увлекшись, я просидела за приятным разговором до самого вечера. Вспомнив, что мне пока за это не платят, а дома ждет девичья вечеринка, я поспешила в академию. Ужин пропустила с расчетом, что на девичнике найдется что перекусить, ведь сами покупали.
Итак, устроившись с чашками, в которых было налито немного шидраса – самого легкого пьянительного напитка из фруктов, намного легче наливок и настоек, специально созданного для нежных созданий, по имени девицы, оные, слегка опьянев от первой чашки, перешли к разговорам про мальчиков. А о чем же еще говорить девочкам на девичнике?
Глава 56
Наконец, мне дали полную картину отношений рабыня-хозяин. Сначала рассказали, что существует такой ритуал по выбору защитника слабым магом. Когда-то это был красивый обряд, действующий во благо, и со временем превратившийся в использование силы в своих корыстных и распутных интересах. Конечно, изначально это касалось не только девочек. Более слабые маги могли попросить защиты у более сильных. Потом, когда девочек стали использовать в роли постельной утехи и сами понятия сместились, парни предпочитали защищать себя сами или сбивались в группки, чтобы дать отпор задире. Девушки же покорно становились рабынями у распутных аристократов.
Филусофия их была понятная и простая, как и у всех слабых и стремящихся выжить любой ценой. Стать рабыней все же не так плохо, учитывая, что и до этого слабые девушки были в чьей-то зависимости и это привычное для них состояние. Подчинение прихотям хоть и молодого самодура, но одного, искупало защиту от постоянно сыплющихся унижений от всех и ежечасного страха причинения какого-нибудь вреда от неизвестного.
Всегда быть на стреме, при этом пытаясь хорошо учиться, чтобы не вылететь, было невозможно. Усталость брала свое. Рассеянность приводила к последствиям, и далеко всегда они были небезобидные. Групповые изнасилования, увечья, побои и прочие прелести, ожидающие жертву, пытающуюся сохранить и отстоять свою независимость, считались нормой и никого не шокировали.
Поэтому проще было сдаться и приобрести самого лучшего покровителя. Самым лучшим считался, во-первых, сильный маг – что сулило защиту от посягательств со стороны других. Ведь само по себе признание чьей-то собственности – так я назвала про себя этот статус девушек рабынь – не защищало от нападок других адептов. Наоборот, на рабынь слабых магов часто нападали, провоцируя «хозяина» на конфликты и меряние силой. Маги развлекались, а слабые страдали. Как обычно.
Во-вторых, играли роль личностные качества парней. К тем, кто лучше относился к рабыням, было больше желающих, действовал конкурсный отбор, да и будущий хозяин мог себе позволить выбирать. Тот кто относился к девушкам жестоко, только брал и пренебрегал обязанностями защиты – а находились, конечно и такие – к ним не спешили. И, как правило, такой договор был вынужденный. К таким шли скорее от безысходности или в силу шантажа и угроз. И те, кто не попадал к другим, лучшим вариантам.
Из фаворитов в академии было несколько парней на последнем цикле, а также четверка Антуаша с третьего. С последним циклом понятно, они самые сильные маги. Но и среди них выделяли, конечно, короля академии Фаргуса. Ежегодно он выбирался королем на зимнем балу, проводившемся, чтобы отметить полуциклы, семистры, на которые делился учебный цикл.
В конце каждого семистра сдавались экзамены по всем предметам. И не сдавшие выбывали тут же, без шанса на окончание цикла. Фаргус был не просто самым сильным магом академии на этот момент и за все шесть зим учебы. Он был самым титулованным аристократом из новых, его род шел от императорской крови Циннеров. И он был самым завидным холостяком по этому признаку для всех магинь аристократок на выданье. И соответственно самым избалованным, эгоистичным, со сложным характером, мстительным, задиристым и любящим всеобщее внимание, требующим восхищения, полного повиновения муда… Это Донна так сказала:
– Короче, мудак он, – подвела она черту всем характеристикам короля академии.
А учитывая, что он был головной болью всех преподавателей и ректора академии, эта характеристика вполне отражала мнение о нем всех, кто с ним сталкивался.
– Мудак, только такой притягааательныый, – протянула пьяно Солька.
Фаргуса боялись, им восхищались, им грезили, его любили и ненавидели. И всегда с ним считались. Гарум у него был обширный, отбоя от желающих попасть в него не было, но и длинной очереди тоже не наблюдалось. На это были причины. Фаргус был потребителем. Он не считался со своими рабынями, не жалел их, не выделял. Он использовал их как подпитку магической энергии, и бывали случаи, когда девушки выгорали полностью.
В любом случае, когда девушка ему надоедала или резерв подпитки слабел, он выгонял ее без всякого сожаления. То есть выживали там сильнейшие, и жили они в вечном страхе перед хозяином, потому что никто не мог предугадать, какое настроение у него будет в следующую минуту. Чего от него ждать, редкой ласки или жестокости. А срываться он любил на всех, кто оказывался рядом под рукой. Причем независимо от положения, были ли это его рабы или припевалы-маги из обширной свиты. По ходу для этого Фаргуса все были его рабами, раз мнил он себя королем академии.
Из плюсов была только внешняя безопасность, ибо самоубийц посягнуть на имущество самого сильного и непредсказуемого в своих действиях мага, не было. Ну и как пояснили мне девочки, при этом сильно краснея, любовником Фаргус был великолепным. Если уж до постели дело дошло, девушек не обижал, удовлетворял и выделывал такие вещи, о которых шептали на ушко с придыханием, срывающимся голосом и краснея от макушки до пяток. Ну и еще какие-то курицы считали, что быть в гаруме короля престижно и, начитавшись сентиментальных романов Милорады Буржуан, наивно надеялись, что этот завидный жених – плохиш в них влюбится и женится.
Но так как процент девушек глупых и умных в академии где-то равнялся, то и умеющих считать плюсы и минусы попадания в гарум Фаргуса тоже был довольно высок. Потому, его гарум хоть и частенько пополнялся за счет новеньких дурочек, но и очереди тоже не было.
– И сколько сейчас рабынь насчитывает гарум Фаргуса? – спросила я.
– Про них с Дримом никогда точно не скажешь. Гарум большой и постоянно меняется. От шести до двенадцати вроде доходило на моей памяти, – сказала Сапа и посмотрела на Донну, ища подтверждения своим словам.
Та пьяно кивнула.
– Да, у них самые большие, не знаю, как они там с ними разбираются и запоминают, учитывая, что часто меняются.
– Наверное, у Фаргуса все под одним кодовым именем – кошечка моя, – попыталась изобразить его мурлыканье Солька, и мы все пьяно фыркнули.
– Тем более это удивительно, что у его остальных друзей, составляющих четверку, можно сказать и гарумы вовсе не гарумы. У Ауруга одна рабыня, сколько я здесь нахожусь, – заметила Донна. – У Леона то одна, то две, но там все тихо-скромно. Он парень романтичный и девочек подбирал нежных и воздушных, как небесные создания. Они всегда вели себя сдержанно и пристойно. Им, наверное, нелегко сейчас, но Леон просил присмотреть за ними Ауруга и Берса.
– А у Берса гарум из его землячек, из Рамулы. И не понять, что там между ними. Они очень закрыты. Про него так много слухов ходит, что не знаешь, что и думать. Все его очень боятся. Если Фаргус просто непредсказуемый, то Берс жестокий и страшный. Ему стараются на глаза не попадаться, – рассказала на одном дыхании возбужденная тайнами загадочного адепта Сапфира.
Я заметила, ей нравятся чужие загадки. Глаза загораются лихорадочным возбуждающим огнем.
Глава 57
После нескольких шестицикликов, которых я совсем не знала, в рейтинге самое высокое место занимали адепты третьего цикла из второй четверки академии: Антуаш и его свита из Эрвина, Рина и Морая. Антуаш был второй после Фаргуса по магической силе – хотя неизвестно, насколько сильно он уступал Фаргусу, так как еще не имел всех тех знаний, полученных Фаргусом за шесть циклов учебы. И по рангу аристократических линий.
Его род был древнее и из той, старой аристократии, что правила до нового императора. Антуаш был благороднее Фаргуса, это отмечалось во всем – от внешности до характера. В этом было его преимущество и в тоже время его слабость. Там где Антуаш действовал согласно кодексу древнего рода, Фаргус изощренно применял запрещенные приемы и побеждал.
Но что важнее, поведение в бою или победа? Если благородство вызывало уважение и восхищение, то победа не знала таких понятий. Есть либо проигравшие либо выигравшие. И, тем не менее, если Фаргуса боялись и подчинялись, то Антуаша боялись, уважали и поклонялись ему добровольно.
Так как мы сейчас обсуждали парней в связке хозяин-рабыня, то мои опытные соседки в этом плане оценивали Антуаша как лучшего претендента на эту роль. Покушаться на его собственность также не находилось самоубийц, при этом Антуаш к своим рабыням относился ровно хорошо. Ему не надо было никого принуждать к своим приказам, девушки сами боролись за его внимание и привлекали к себе всеми возможными способностями. Он был обласкан женщинами, они бросались исполнять его любую прихоть сами, стараясь опережать соперниц за его внимание.
Он был божественно красив, уверен в себе, при этом как-то умудрялся не выглядеть напыщенным самовлюбленным идиотом. В общем, было в нем действительно что-то такое, что заставляло учащенно биться девичьи сердца, независимо от их желания. Даже тех, у кого уже была пара.
В общем, если подвести краткий итог – Антуаш был безукоризнен. И в любовном плане тоже. И в отличие от Фаргуса, к которому испытывали всю гамму чувств, в Антуаша именно что влюблялись.
Проблема попасть в его рабыни была одна – ею желала стать любая девушка.
– А как же было написано в вестнике, что он выбирает только аристократок? – спросила я.
– Ты считаешь его высокомерным? – поинтересовалась задумчиво Сапфира. – Не знаю, мне кажется, что просто так совпадало. Эти конкретные девушки отвечали его требованиям. А то, что они были аристократками, так тут вестник прав, у нас разное воспитание, и не его вина, что у него изысканный вкус. Сложно представить его с грубой и недалекой простолюдинкой. Он таких и из аристократок не выбирает.
– Я скажу даже кощунственное, – хихикнула быстро опьяневшая Вирка. – Кирии нас все равно не слышат или пусть закроют уши. Мне почему-то кажется, в своих фантазиях, рабыней Антуаша не отказываются видеть себя и сильные и родовитые магички из самых высших.
– О, вспоминая вожделенные томные взгляды магинь аристократок на Антуаша и завистливые и ревнивые на его рабынь из гарума, позволим с тобой согласиться, – залилась смехом Солька.
– Только вслух ни-ни, нельзя такое озвучивать, – приложила палец к губам тоже смеющаяся Сапфирка. – Фантазии остаются фантазиями.
Мы чуть-чуть посмеялись над заносчивыми кириями, потом меня все-таки предостерегли.
– Нейка, к Антуашу попасть шанс мизерный. Поэтому лучше тебе о нем не мечтать, а заняться поиском более реального варианта.
– Хорошо, – не стала я спорить.
Далее по ранжиру шли парни из свиты Антуаша. Эрвин, которого за спиной окрестили воином. Из херардов, северных племен воинов, сын Фокси, он был самым сильным, самым мужественным, красивым той суровой красотой, которая красит мужчину как воина.
– У него большой нос, – не сдержалась я. Я тоже была уже пьяна.
– Как клюв грифона, – подтвердила Малка.
– И все такое суровое, суровое, – хихикнула Сапфирка и попыталась изобразить Эрвина, прищурив глаза, словно вглядываясь в идущую где-то вдалеке битву.
– Губы еще сожми в узкую полоску, – посоветовала Малка.
«Хм, и откуда она так моего Эрвина разглядела хорошо?» – пьяно подумалось мне и как-то так не очень добро.
«Почему моего?» – уточнила я у своего разума.
«Вот ты и ответь, – хихикнул в ответ разум. – Это не я выдал.»
Сапфирка в это время следовала советам по изображению сурового воина, в обсуждении которого уже приняли участие все.
– У него чувства юмора нет, – снова попыталась опустить я блондинчика.
– Есть, просто своеобразное, – заступилась теперь Сапфирка. – Да, он не смеется громко, не хохочет. Его трудно представить центром шумной веселой компании. Его оружие – едкий сарказм, самоирония и злые шутки над противниками.
– А еще у него плохой вкус, его рабыни ужасно вульгарны, – не сдавалась я.
– Потому что они похожи на гарнизонных шлюх, к которым он привык, – теперь защитником выступила Донна.
Девочки начали обсуждать Эрвина как хозяина гарума. Тут опять же были плюсы и минусы. Но плюсов, по их мнению, больше. Вернее, все было в плюс, а минус был только один. Но какой. Эрвин также был лучшим защитником, потому что никто даже не смел поднять взгляд на рабынь самого сильного воина и первого клинка академии. Который не уступит не только в магии, но победит и без нее.
Рабынь он своих не обижал, даже больше, не особо много он от них и требовал. Как военный, воспитанный не в роскоши, а в суровых походных условиях, он довольствовался малым. Он принимал комфорт и роскошь по своему положению, как само собой разумеющееся, но по нему было видно, лишись он этого, страдать не будет.
Девушек он своих не наказывал, не бил, ни за какие провинности, что сказывалось на них плохо. Они почему-то решили, что им все можно и задирали других и провоцировали на конфликты. Эрвин на это смотрел снисходительно равнодушно, но особо участия в воспитании не принимал. Мол, сами разберутся, само собой все рассосется.
Это не всех устраивало, и Антуашу часто приходилось вмешиваться, чтобы погасить конфликты. Денег на своих девочек Эрвин тоже не жалел. Их желания исполнялись, что тоже вызывало гудения и недовольство других.
В общем, если во всех вопросах для Антуаша Эрвин был надежное плечо и самый близкий друг и помощник, то в плане гарума и создаваемых тем проблем, Эрвин и его гарум был чистой занозой в заднице Антуаша. Несложно представить, что в гарум к Эрвину была очередь не меньше, чем к Антуашу. Только попасть в него было еще труднее. Потому что Антуаш был увлекающимся. И гарум Антуаша, не столь часто как некоторым бы хотелось, но обновлялся.
Что касается Эрвина, то казалось что всех, кого он принимал там оставались навсегда. И когда гарум достиг трех девушек, довольных своим статусом, а Эрвин посчитал, что такого количества для отводимых рабыням функций поддержания его холостяцкого быта ему хватит, то менять состав гарума не хотела ни одна из сторон.
Единственный минус как раз был связан с этим. Эрвин никогда не влюблялся, и на то что это когда-нибудь произойдет, не поставил бы даже самый рисковый спорщик. Эрвин был бабником, причем в худшей ипостаси.
Есть бабники, которые быстро влюбляются, но тут же быстро остывают. Но они хотя бы дарят своей возлюбленной воспоминания из ярких моментов своей короткой пламенной любви, согревая сердца на изломе лет. Эрвин же был потребителем, он только брал, не давая взамен никакой эмоциональной составляющей. Да, он был хорошим и умелым любовником по отзывам, что неудивительно при его обширном опыте. Но он не запоминал ни лиц ни имен своих многочисленных любовниц и не спал ни с кем больше месяца.
Самый частый посетитель борделей города из академии, конкуренцию ему мог бы составить только ненасытный в своих желаниях Фаргус. Рабыни Эрвина давно уже были неинтересны ему как любовницы, и секс между ним и ими был, если только по их инициативе и не так часто как хотелось бы влюбленным дурочкам, которые тоже находились среди числа особ нашего пола.
– Любовь зла, полюбишь и сосульку Эрвина, – подвела я грустный итог того, что услышала об этом носатом блондине.
Глава 58
Обсуждение перешло к Рину. Он был противоположностью Эрвина – шут, пошляк и фигляр. За это его и любили, прощали все выходки, на которые он фонтанировал. Рядом с ним всегда было весело, он мог устроить праздник из ничего, поднимал настроение там, где царило уныние, и разряжал накаленную атмосферу удачной шуткой. Он был умен, хитер, скользок и беспринципен.
Фокси должен был стать его отцом, по моему мнению, а не Эрвина.
С его гарумом была ситуация противоположная Эрвину. Попасть туда было несложно для тех, кто хочет пройти школу физической любви и всех извращений, на которые не скупится фантазия Рина. Вначале, как говорят, он был привередлив к отбору, но пресытившись, его уже больше волновало количество, а не качество.
Причем в отличие от того же Эрвина в гарум он завлекал сладкими речами и обещаниями исполнения всех желаний, на которые не скупился. Но об обещаниях быстро забывал, с девочками любил поругаться и даже подраться, в гаруме постоянно бушевали страсти, а на выходе всегда случались громкие скандалы, которые развлекали всю академию.
При этом Рин обладал слащавой внешностью, обаянием плута и улыбкой, на которую нельзя было не ответить. Как маг он был один самых сильных. А чувство юмора вкупе со сладкими речами манили девушек как мед шмулек, от того его гарум никогда не имел свободного места.
– Рин нам не подходит, – подвела итог. – Кому захочется быть одной из игрушек для утех?
– Но он больше всех для тебя сделал, – обиделась за него Донна.
– Согласна, Донна. Мы не переносим его в список плохих парней. Если бы можно было с ним дружить, я бы и слова не сказала. Но как защитник? Вернее, хозяин? Разве кто-то хочет такой участи для себя?
Все покачали головой.
– Вот Морай, пусть с него пример берут. Есть невеста – нет гарума.
– Там все не так просто, – скривилась Донна.
Морай, во всем копия Антуаша, только чуть уступающая ему по всем показателям – если бы Антуаша не было, то все лавры Антуаша достались бы Мораю. Но Антуаш был, и Мораю все время приходилось быть в его тени. Морай с детства помолвлен на Уржине, которая училась в одном с ним потоке. Девушка была лучшей партией Мораю, чем он ей, имела несносный характер как все магини – аристократки и потому вытирала о него ноги.
– Он любит ее, а она упивается властью над ним, – грустно сказала Солька.
– Играет как с щенком, то подтягивая к себе поводок, то пиная ногой от себя, чтобы не надоедал, – грубее выразилась Донна.
– При этом требует сохранять себе верность, хотя отношений у них не было, – многозначительно обвела всех взглядом Сапфира. – Ведь высшие аристократки должны сохранить невинность до брака.
В новой аристократии эти правила тоже действовали, но на распутство молодых магов обоих полов смотрели сквозь пальцы. Главное чтобы они в итоге подчинились главе рода и обручились с тем, кем скажут. А что было до брака, остается в прошлом. Нет, оно может остаться и в настоящем и будущем, но никакие отношения в юности, любовь и привязанности не должны были повлиять на династический брак.
Уржине повезло, будущий муж ее любил и выполнял все капризы. Только она так не считала, а все делала словно для того чтобы убить хорошее и светлое чувство, которое испытывал к ней Морай. И ее поведение давало плоды.
Если, говорят, на первом цикле Морай был слепо влюблен в Уржину и пытался во всем угодить, то к концу второго цикла он пытался ослабить поводок и показывать зубки. А в начале третьего и вовсе делать попытки игнорировать капризы Уржины, что той категорически не нравилось. И, тем не менее, они были парой, и рабынь Морай не заводил.
– Если Эрвин такой любитель борделей, нет сомнений, что Морай с ним посещал жриц любви, – заметила приземленная Донна.
– Думаешь? – пискнула Леся, которая прилегла после первой же чашки, и то уходила в сон, то просыпалась и иногда что-то вставляла в разговор.
– А что в этом тебе видится необычным? – возвысила голос Донна. – Странно было бы, если бы не посещал, а хранил верность одной.
Мы согласно качнули головами. Да, верность у магов не в чести.
– А тяготится ли Морай ролью тенью Антуаша? – поинтересовалась я. – Не ненавидит ли он его втайне за это?
Однозначного ответа на мой первый вопрос не было. На второй, Сапфирка, подумав, сказала, что это было бы возможно, если бы не искренняя симпатия и поддержка Морая Антуашем. Он относился к нему как к младшему брату, с нежностью и снисходительностью старшего и сильного, но при этом защищал его и его интересы круче дембернара, не давая никому в обиду и не терпя насмешек в сторону Морая.
Обсудив парней, мы перешли к обсуждению положения моих соседок. Я задалась вопросом, как им удалось остаться «бесхозными»? Донна сказала, что за три цикла никто не захотел стать ее хозяином, либо были те, на кого бы она и не взглянула. А сама она никому себя в качестве рабыни предлагать не будет.
Солька сказала примерно тоже самое, из поступивших предложений не было ни одного стоящего, и она пока решила не торопиться с ответом и присмотреться. Вирка и Малка сказали, что от защитника бы не отказались, это неразумно, но спать им ни с кем не хочется. Впрочем, им пока еще никто ничего и не предлагал. Вирка согласилась бы за помощь в учебе, Малка за услуги прислуги.
– Я поэтому к Эрвину так хочу-у, – протянула она пьяно и горько. – Он сильный, его все боятся. И с рабынями не спит, а служанкой я быть готова-а-а-а, – захлюпала она носом.
– Почему не поговоришь с ним? – спросила я. – Может, его бы это устроило. Его рабынь, если ты на постель не претендуешь, тоже.
– Я бою-ю-юсь. И вдруг он подумает, что я себя ему предлагаю. Все равно страшно. А если передумает и потребует постель?
– Ну не такой уж он и страшный, – проворчала я для порядка.
– Да, а кто-то не так давно утверждал обратное, – подмигнула Сапфирка.
– Неправда! Я сказала, что он носатый. Это не означает, что я не признаю, что он вполне привлекателен.
– Чуть-чуть, да? – опять съехидничала Сапа.
– На что ты намекаешь? По-своему привлекателен. Но не в моем вкусе, – ответила я.
– А кто в твоем вкусе?
– А почему мы на меня перешли? Ты мне еще не рассказала свою историю с хозяевами. И Леся.
У Леси было тоже, что и у подруг. Никому не приглянулась. А если кому и приглянулась, то и даром таких не надобноть.
– А Сапфирка у нас единственная, кто попросилась сама, – с легкой ехидцей сдала Сапу Донна.
– К кому? – мне стало любопытно.
– Ты его видела, – но я уже сама догадалась, какое имя она назовет. – Зирх Длоркан. И он мне отказал.
– Он дурак, ты ведь знаешь? – строго спросила я повесившую нос от неприятного воспоминания Сапфирку. – Профукал самый счастливый шанс в своей жизни.
– Да, конечно, – улыбнулась она и налила себе в стакан еще шидраса.
– В общем, как оказалось, все мы девочки романтичные и с достоинством, обладать которым не можем, по мнению высших, по определению, – сделала я вывод.
Все как-то грустно усмехнулись. И разговор переключился на меня. За последние дни ко мне постоянно подходили какие-то придурки, которых я и видела-то впервые, и предлагали мне стать моим хозяином.
Девочки объяснили, что теперь меня будут донимать предложениями до следующего ритуала выбора защитников, который проводится каждые два месяца. Я как раз прибыла только после первого. Второй будет через два месяца. Выбор я могу сделать и сейчас, и при обоюдном согласии он будет иметь силу. Но полностью вступит связь в силу с ритуала. До этого времени каждая сторона может передумать без последствий. И расторгнуть те же отношения тоже можно тогда.
– А как же Рин выгнал Ларину? – удивилась я.
– Значит была веская причина. У каждой стороны есть права и обязанности. Хозяин должен защищать, раб должен не причинять вред хозяину, ни мыслями, ни действиями. Это магически подкрепленная клятва. Если Ларина провинилась перед Рином, нарушила его приказ, к примеру, он мог разорвать с ней связь. А разрыв и переход к Дриму они подтвердят на ритуале официально, – пояснила Сапфирка.
– То есть мне терпеть все это два месяца? – простонала я. – А дальше что?
– А дальше ты на ритуале выберешь своего защитника, и все закончится, – подмигнула Сапфа.
– То есть – выберу? Разве это обязательно?
– Ну, или не выберешь. Ты откажешься от всех предложений, если не найдется достойного для тебя, и все останется как есть.
– То есть я могу отказаться от всех предложений, сделанных на ритуале? – решила я уточнить, чтобы не было сюрпризов.
– Да, конечно. За исключением одного случая, но его даже можно не рассматривать.
