Текст книги "Имя Зверя"

Автор книги: Дэниел Истерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Глава 68

Даунинг-Стрит, Лондон, 9.05

– Рад видеть вас, Перси.

– Спасибо, премьер-министр. Я тоже рад видеть вас в добром здравии.

– Садитесь, пожалуйста.

Вежливость королей. Перси Хэвиленд взглянул на премьер-министра и решил – уже не в первый раз, – что этот человек не из числа королей. Совсем не аристократ. Всего лишь несносный маленький наглец, сумевший пробиться на самый верх главным образом благодаря тому, что лизал то, к чему другие языки даже не мыслили прикоснуться.

У маленького наглеца были кое-какие деньги, куча пробивных приятелей и известное нахальство деревенщины. Ему бы в цирке выступать, а не в парламенте. Как Хэвиленд презирал его: его плохо подстриженные усы, его «трудовые мозоли», его не вполне плебейское, но и не благородное происхождение, его фарисейство, его любовь к Пуччини и пристрастие к молочному шоколаду, его придурковатую наивность, панибратское похлопывание по спине. «Спасибо, Перси. Отличная работа, Перси. Прекрасно, Перси».

– Спасибо, господин премьер-министр, – кисло улыбнулся Перси. Они находились в личном кабинете премьер-министра, вдали от секретарей, младших секретарей и гнусных служащих, таскающих хорошо заваренный чай. С недавних пор стали даже предлагать кофе после полудня, и Перси недоумевал, когда кончится это безобразие.

– Господин премьер-министр, вы получили шоколад, который я вам посылал?

– Шоколад? Ах да. Да, конечно. Получил на той неделе. Спасибо огромное. На нем был такой милый бантик. Просто чудесный.

– Но сам шоколад вам понравился? Я могу прислать вам еще, вы только скажите. Наш человек в Брюсселе посылает мне его каждую неделю.

– Ну, Перси, если быть честным до конца, то на мой вкус он чуть-чуть слишком горький. Чуть-чуть французский, если вы понимаете, что я хочу сказать.

– Он бельгийский.

– Да, конечно. Вы же упоминали Брюссель. Но все равно, Перси, все равно. Может быть, вам это покажется плебейством, но я предпочитаю настоящий продукт. «Милк Трэй Гэлэкси» – что-нибудь такое. Вот это для меня. Да, Перси, каждому – свое.

– Вы правы, разумеется. Каждому – свое.

В дверь постучали, и в кабинет заглянул какой-то подобострастный лакей в полосатых брюках:

– Простите, сэр. Мистер Хэвиленд не желает чаю или кофе?

– Господин премьер-министр, я надеялся, что нам не будут мешать.

– Вы правы, Перси, вы правы. Хоукинс, вы не можете заглянуть попозже? Я уверен, что мистер Хэвиленд захочет выпить кофе после нашего разговора. – Он многозначительно взглянул на часы. – Если будет время.

– Хорошо, сэр. – Хоукинс удалился, успев бросить в сторону Хэвиленда обиженный взгляд.

– А теперь, Перси, выкладывайте, что у вас там.

– Конечно, господин премьер-министр. Именно затем я и пришел.

Хэвиленд взял свой дипломат, весьма симпатичную вещицу от Бруно Мальи, который жена подарила ему на Рождество три года назад, и достал из него пачку бумаг. Большинство из них имели гриф «Совершенно секретно», но Хэвиленд мог бы запросто оставить их на империале автобуса и уйти домой, насвистывая. Он сам «засекретил» их перед уходом – только для того, чтобы поразить воображение премьера, «нашего маленького Джонни». Будь он проклят, если принесет сюда действительно секретные материалы.

– Ятак понял со слов министра иностранных дел, что со времени нашего последнего разговора произошли некоторые изменения.

– Вы правы, господин премьер-министр. Вам, конечно, известно, что к власти в Египте пришел новый человек?

– Да, мне сообщили вчера вечером. Вы что-нибудь о нем знаете?

Хэвиленд покачал головой:

– Очень мало, сэр. Темная лошадка. Явился из джунглей или что у них там растет. Но, впрочем, там вообще черт знает что происходит. Судя по всему, они не в состоянии справиться с эпидемией чумы.

– Да, ужасно. Есть ли шансы, что новый президент пойдет на какие-нибудь уступки, допустит в страну представителей ВОЗ? Депутаты уже получают пачки запросов. Правительство обвиняют в бездействии.

Хэвиленд пожал плечами:

– Как я уже сказал, сэр, этот Куртуби – темная лошадка. Судя по всему, он из твердолобых. А это означает, что теперь ситуация скорее ухудшится, чем улучшится. С другой стороны, я получил намек, что он готов иметь дело с Западом.

– Неужели? Правда? – Брови премьер-министра поднялись, совсем как у персонажа мультфильма.

Хэвиленд достал из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги. Он сам сочинил это послание прошлой ночью, после разговора с сэром Лайонелом.

– Пришло сегодня рано утром, сэр, из Европы. Мне не хотелось бы сейчас вдаваться в подробности, сэр.

– Что это такое?

– Похоже, что-то вроде стенограммы совещания, сэр. – Хэвиленд через широкий стол передал листок.

Премьер министр быстро проглядел документ, затем поднял глаза на Хэвиленда:

– Перси, что вы из этого заключаете?

– Ну, сэр, по-моему, тут все ясно. Он готов принять у себя столько европейских мусульман, сколько мы пожелаем.

– В обмен на немалую сумму, Перси.

– Да, это не альтруизм, я согласен. Однако ему понадобятся деньги, чтобы дать им работу, построить дома, школы, больницы и так далее.

– Перси, у нас нет таких денег. Казначейство и слышать об этом не захочет.

– Однако, сэр, мне кажется, что мы сумеем их раздобыть.

– В самом деле? Где, скажите ради Бога?

– Ну, если вы мысленно вернетесь... когда это было?.. в 1991 год, когда мы закрыли тот арабский банк, Би-Си-Си-Ай, то вспомните, что наше банковское сообщество получило от этой акции немалую прибыль. Тогда появилось много свободных денег, свободных кредитов. Я думаю, сэр, мы без труда найдем инвесторов, если увязать наши планы с широкими торговыми соглашениями не только с Египтом, но и с другими арабскими странами. Арабы охотно пойдут на это, надеясь таким образом снять часть ноши со своих плеч.

– Какой ноши?

– Ну, естественно, эль-Куртуби собирается обратиться к ним за помощью. И в первую очередь к нефтедобывающим странам.

– Перси, я не уверен, что вы должны были мне это говорить.

– Вы правы, господин премьер-министр. Не должен был. Но я знаю, что могу вам довериться. Ведь мы оба любим шоколад.

Хэвиленд усмехнулся собственной шутке.

Премьер-министр пощипывал свои усы. Иногда Хэ-виленду казалось, что они фальшивые и что премьер приклеивает их каждое утро. Тогда ему хотелось схватить их и оторвать. Или, по крайней мере, причинить боль его вялой губе[3]3
  Игра слов: по английски «вялая губа» означает «бесхарактерность».


[Закрыть].

– Перси, а мы действительно хотим избавиться от наших мусульман? Вот в чем вопрос. Конечно, некоторые из них адски надоедливы со своими дурацкими штучками, но большинство из них – почтенные британские граждане. Я не уверен, что мы сможем выслать их из страны. Многим людям это не понравится.

– Таких людей гораздо меньше, чем вам кажется, сэр. Спросите хотя бы у полиции. Общественное мнение уже давно настроено против иммигрантов, Соответствующий закон соберет множество сторонников. Суровая, но продиктованная необходимостью мера. Вроде того, как евреи уезжали в Израиль – начать новую жизнь, превратить пустыню в сад. Люди будут вам аплодировать.

– Но почему эль-Куртуби этого хочет, Перси? Должно быть, дело не только в деньгах.

– Сэр, я не знаю. Но я бы посоветовал вам серьезно подумать. Он, по крайней мере, делает шаг навстречу, даже если за этим ничего не стоит. Я не сомневаюсь, что в данный момент аналогичные документы изучаются во всех европейских столицах.

– Перси, вы, без сомнения, правы, но тем не менее...

– Он хочет, чтобы я приехал в Египет на переговоры.

Глаза премьер-министра широко раскрылись.

– Что?! Вы серьезно? Откуда он вас знает?

– Я не думаю, что он знает, какую должность я занимаю в действительности. Но, видимо, он где-то видел меня, когда я ходил еще в дипломатах, и считает, что может мне доверять.

– Перси, вы считаете, что это разумно? В нынешних условиях?

– Я думаю, что могу принести известную пользу, сэр. В Египте еще остаются люди, которых мы обязаны вызволить. Мне обещан дипломатический иммунитет.

– Все равно, мне это кажется рискованным. Когда вы собираетесь вылетать?

– Сегодня, сэр. Я уже зафрахтовал самолет.

– Вы понимаете, что я могу вам запретить?

– Я бы предпочел, чтобы вы этого не делали, сэр. Честно говоря, мне кажется, что я могу чего-нибудь добиться. Например, тех уступок, о которых вы говорили.

– Даже если он твердолобый?

– Вот именно, сэр. Я могу использовать это обстоятельство в нашу пользу. Сделать ему такие предложения, которые не противоречат его политике. Так сказать, заставить его закрыть глаза на их исламские фокусы.

– Ну, в таком случае... Будьте осторожны, Перси. Настаивайте, чтобы они снова открыли посольство.

– Я уже об этом думал. Мне это в любом случае казалось верным шагом.

– Очень хорошо. Значит, тут все в порядке.

Премьер-министр кивнул и убрал листок в ящик стола. Несколько секунд он сидел, разглядывая своего шефа разведки, как пловец, готовящийся нырнуть в ледяную воду. Придвинув к себе папку, лежащую слева от него, он достал из нее какой-то документ и передал его через стол Хэвиленду:

– Перси, вы это видели?

Хэвиленд взглянул на документ. Это был доклад из Объединенной школы аэрофотосъемки на базе ВВС в Вутоне. Сверху на нем стояла вчерашняя дата и красный гриф «Совершенно секретно». Хэвиленд покачал головой:

– Не думаю, сэр.

– Я тоже не думаю. Ачесон до вчерашнего дня хранил его для своих ребят, потом отправил прямо ко мне. Как будто я знаю, что с ним делать.

– Я не понимаю, сэр. Что это такое?

Премьер-министр достал из папки пачку фотографий и передал их Хэвиленду. Генеральный директор принялся просматривать их одну за другой, одновременно слушая комментарий премьер-министра.

– Они сделаны израильским спутником «Моген» и переданы команде Ачесона, чтобы он помог в их идентификации. Вы видите, что первые фотографии датируются вторым июня. Почти семь месяцев назад.

– Да, сэр.

– За пять месяцев до Египетской революции. Теперь, если вы посмотрите внимательно, то заметите, что на них виден квадратный участок со стороной около семисот футов. Он расположен примерно в пятидесяти милях к западу от оазиса Дахла, неподалеку от великого Песчаного моря. Рядом с ливийской границей.

– Я знаю, где находится великое Песчаное море, сэр.

– Правда? Нужно самому посмотреть в атласе.

Перси Хэвиленд ничего не сказал. Но он внимательно слушал. Ходили какие-то слухи, но все же...

– Перси, я не думаю, что вы поймете на этих фотографиях больше, чем я. Но доклад не оставляет особых сомнений. На самых первых снимках ясно виден лагерь. Именно это в первую очередь привлекло внимание МОССАД. Египтянам нет никакого смысла строить здесь военный объект. Ближайший более или менее крупный населенный пункт ливийской стороны – Хуфра. Едва ли это строительство заслуживало таких усилий.

Он сделал паузу. Хэвиленд про себя заметил – уже не в первый раз, – что премьер-министр иногда дьявольски хорошо осведомлен.

– Затем там начали что-то копать. Это походило на археологические раскопки, но огромного масштаба. Оборудование доставлялось на вертолетах. Израильтяне осторожно навели справки в департаментах археологии всего мира. Ни в том районе, ни где-либо поблизости не планировалось никаких раскопок. Так что они продолжали делать снимки. После революции темп работ значительно ускорился. Результаты можете видеть сами.

Перси более внимательно посмотрел на фотографии. Что-то очень большое, но нечеткое, смутное, похожее на черный квадрат воздвигалось посреди пустыни.

– Вот этот снимок сделан два дня назад, – сказал премьер-министр. – Израильтяне послали туда истребитель, оборудованный камерами. Изображение на фотографии абсолютно отчетливое. Но вот вопрос, Перси: что, черт возьми, все это означает?

Перси присмотрелся. Фотография была цветной, и запечатленный на ней объект представлял собой пирамиду из черного полированного камня, такую же высокую и широкую, как самая большая из трех главных пирамид Гизы.

Когда Хэвиленд ушел, премьер-министр с минуту сидел неподвижно. Затем он поднял трубку одного из телефонов на столе.

– Хоукинс, зайдите, пожалуйста.

Через несколько секунд в дверях появился личный секретарь премьер-министра.

– Хоукинс, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы следующие полчаса меня не тревожили. Не впускайте никого, хотя бы это была даже сама королева.

– Хорошо, сэр.

Не прежде, чем секретарь закрыл за собой тяжелую дубовую дверь, премьер-министр поднял трубку второго телефона и набрал короткий номер:

– Симпсон, вы по-прежнему присматриваете за Перси Хэвилендом? Хорошо. Действуйте в том же духе. А пока мы говорим, не попросите ли одного из ваших ребят организовать мне прямую связь с тем номером в Каире, с которым я говорил на прошлой неделе?

Глава 69

Айше пробудилась от глубокого сна, в котором присутствовали какие-то ужасные сновидения. Сейчас она не помнила их, но ощущения, оставленные ими, были мучительными и тревожными.

Одевшись, она отодвинула занавеску палаты. В маленьком госпитале было тихо. Она смутно припоминала какое-то беспокойство час или два назад, но сейчас не замечала никаких признаков тревоги.

Слева от нее размещалась палата, в которой поместили Фадву. Уж конечно, никто не станет возражать, если сна взглянет на девочку. Отодвинув занавеску, Айше заглянула внутрь.

У кровати горел тусклый торшер. Под ним сидела сестра в белом халате и читала книгу. Когда занавеска зашуршала, она подняла глаза и улыбнулась, увидев Айше.

– Можно войти? – шепотом спросила Айше.

– Конечно. – Сестра отложила книгу. – Можете говорить громко – девочка вас не услышит. Она еще долго не придет в сознание.

Айше вошла в палату и задвинула за собой занавеску.

Маленькое помещение было набито оборудованием. Повсюду извивались трубки, провода и кабели. С металлического шеста к руке Фадвы тянулась капельница.

Девочка лежала под накрахмаленными белыми простынями, ее голова покоилась на высоких подушках. Ее лицо было очень бледным, глаза закрыты, вокруг них – темная синева. Дыхание девочки было частым и неровным. Светящаяся ломаная линия на маленьком зеленом экране регистрировала хрупкое трепетание ее сердца.

– Как она? – спросила Айше. Ей было неловко, что она столько времени спала, забыв о Фадве. Мысленно пообещала себе больше не оставлять девочку одну.

Сестра покачала головой:

– Неважно. Потеряно много крови, повреждения внутренних органов. Если бы у нас были соответствующие возможности... – Она пожала плечами. – Но я думаю, что она выкарабкается, хотя это займет немало времени. Надежда есть. Она сильная девочка? Я имею в виду – душевно.

– Не знаю, – сказала Айше. – Но думаю, да.

На лице сестры было написано изумление.

– Я думала, что она ваша дочь.

Айше покачала головой:

– Нет. Родители у нее умерли. И не думаю, что у нее остались родственники.

Сестра оглянулась на спящую девочку, и Айше увидела, что ее рука сжалась. Ей было чуть больше двадцати лет, она еще уязвима, еще слишком впечатлительна.

– Бедняжка, – прошептала сестра.

– А что с моим другом Бутросом? – спросила Айше.

– Точно не знаю. Я провела тут почти весь день. Вы лучше спросите доктора Фишави – кажется, он лечит вашего друга. – Она посмотрела на часы. – Сейчас он дежурит. Вы найдете его в комнате для персонала.

– Спасибо.

Айше подошла к кровати, нагнулась и осторожно поцеловала Фадву в лоб. Девочка пошевелилась от прикосновения. Ее рот раскрылся, как будто она хотела что-то сказать, затем снова закрылся. Айше задумчиво посмотрела на нее. Если бы только им с Фадвой удалось выбраться отсюда, оказаться в какой-нибудь нормальной стране! Она вздохнула. До этого момента ей никогда не хотелось иметь ребенка; сейчас же казалось, что он у нее есть.

Она тихо отошла от кровати, поблагодарила сестру и вышла в главный зал. Там ее ждал Майкл.

– Сестра думает, что Фадва может выкарабкаться, – сказала Айше. – Если у нее хватит душевных сил. Как ты думаешь... – Она запнулась. – Майкл, если мы уедем отсюда, мне бы хотелось... Думаю, мне бы хотелось удочерить ее. Только...

– Только ты сама не сможешь этого сделать.

– В Египте – не смогу. Но нам все равно надо выбираться из Египта. А в Англии...

– Теперь туда непросто попасть беженцам, – напомнил Майкл. – Граница на замке.

– Майкл, я...

– Ты полагаешь, что мы можем пожениться? Он вздохнул. – Ты забываешь, что есть Кэрол...

– Майкл, тебе дана только одна жизнь. И мне только одна. И Фадва только одна. – Она замолчала. – Прости меня, сейчас не время...

Он взял ее за руку.

– Нет, – сказал он. – Ты права. Если мы не обсудим все теперь, то никогда этого не сделаем. Кэрол сейчас так далеко от меня, как будто ее никогда не было. Она хочет развода, ну и ладно – зачем мне вставать у нее на пути?

– Майкл, нам не обязательно жениться. Я только... Я только хочу быть с тобой, когда все это кончится.

– И с Фадвой?

Она кивнула.

Майкл нежно поцеловал ее, зная, что в этой безумной стране надежда ничего не значит.

– На улице снегопад, – сказал он. – Очень сильный.

– Ты выходил наружу?

– Ненадолго. Я искал Бутроса.

– Бутроса?

– Он исчез. Сегодня утром. – Майкл сделал паузу. – Врачи думают, что он убил одного из пациентов, чтобы сбежать.

– Но... он же не был узником.

– Да, но он знал, что ему не дадут уйти, потому что он болен. Я сказал, что постараюсь найти его. Как ты думаешь, куда он мог пойти?

Айше покачала головой:

– У нас с ним не осталось ни одного убежища. Но он беспокоился о своих родителях. Может быть, он решил проверить, не вернулись ли они?

Она сказала ему адрес.

– Это далеко отсюда, – сказал Майкл, – но я постараюсь заехать. Потом мне надо отправиться в «Сукарию» на встречу с Томом. Если он там будет. Ты подождешь меня здесь?

– А где же еще?

Айше улыбнулась и легонько поцеловала его в губы.

– Я вернусь, – сказал Майкл. – Можешь не беспокоиться.

Глава 70

Айше снова легла в постель. Она хотела еще немного поспать, побыть одной, отдохнуть. К ней вернулись сны, еще более навязчивые, чем ночью. Внезапно она проснулась и испугалась, увидев над собой фигуру мужчины.

– Все в порядке, миссис Манфалути. Не бойтесь. Доктор Фишави только что закончил операцию и хотел бы поговорить с вами. Это всего на несколько минут. Он сейчас в комнате для персонала. Я провожу вас.

Когда Айше вошла, доктор Фишави озабоченно взглянул на нее:

– Как вы себя чувствуете, миссис Манфалути?

– Спасибо, гораздо лучше. Мне нужно было просто отоспаться. Я навещала Фадву. Она неплохо выглядит.

– Прекрасно. Мы надеемся, что она поправится. Миссис Манфалути, я хотел поговорить с вами. Возможно, мистер Хант уже говорил вам, что ваш друг Бутрос исчез. Мы полагаем, что он поднял тревогу, убив одного из наших пациентов, и ускользнул в суматохе. Его брюки и пальто тоже пропали.

– Я не понимаю, зачем ему понадобилось делать это. Он не в таком состоянии, чтобы уходить.

– Но факт остается фактом – он исчез. На улице сильный снегопад, он не мог уйти далеко. Но еще сильнее тревожит нас то, что никто не может найти отца Юанниса.

– Отца Юанниса? Ах да, это священник, который был здесь прошлой ночью. Может быть, они пошли куда-то вместе?

– Не исключено. Хотя не в обычаях Юанниса покидать церковь, никому об этом не сказав. Да и часовой у двери не видел, чтобы кто-нибудь выходил.

Доктор помолчал, как будто собираясь сказать пациенту неприятную новость.

– Миссис Манфалути, – продолжал он, – я должен знать, в чем дело. Юаннис кое-что рассказал мне, но этого недостаточно. Я не могу позволить вам или вашим друзьям ставить безопасность нашего госпиталя под угрозу. На карту поставлены человеческие жизни, включая вашу собственную и жизнь той девочки, которую вы привезли с собой. Если вы можете рассказать мне что-нибудь, что может прояснить ситуацию, пожалуйста, не молчите.

Айше покачала головой:

– Доктор, я в таком же недоумении, как и вы. Бутрос – копт. Мы с ним уже несколько недель скрываемся от властей. У него, конечно, нет никаких причин выдавать им ваше убежище. Не думаю, что вам нужно беспокоиться на этот счет.

– Вы, безусловно, правы. Но скоро у него опять начнутся сильные боли. Он должен был иметь это в виду, когда уходил. Я могу только предположить, что у него имелась очень веская причина для ухода.

– Может быть, он был невменяем? Это возможно?

Фишави покачал головой. Айше заметила, как врач устал. Его лицо было молодым, но в волосах пробивалась седина.

– Может быть, он узнал что-то о родителях? – предположила Айше. – Может, здесь нашелся кто-то знакомый либо с ним, либо с его семьей. Я знаю, что он беспокоится о своих близких. Его родителей арестовал мухтасиб, и он отчаялся найти их.

Фишави покачал головой:

– Сомневаюсь. Его очень сильно накачали болеутоляющим, и он, вероятно, пришел в себя незадолго до того, как исчез. Ни у кого не было возможности поговорить с ним. Причину, заставившую его так поспешно уйти, он принес сюда с собой.

В этот момент дверь в комнату отворилась, и вошел другой врач – молодой человек с густыми усами. Казалось, он в панике.

– Доктор Фишави, поднимитесь, пожалуйста, наверх. Дело в том...

Он взглянул на Айше, только сейчас осознав ее присутствие.

– Прошу прощения, я не заметил вас. – Снова повернувшись к Фишави, он поспешно произнес: – Наджиб ждет вас наверху. Они нашли Юанниса.

* * *

Его тело было спрятано в большой купели в баптистерии. Кто-то заметил лужу воды на полу и решил выяснить, в чем дело. Тело священника достали из купели и осторожно положили на плиты в северном приделе. Кто-то уже зажег над ним несколько лампочек.

– Я не могу поверить, что это сделал Бутрос, – сказала Айше. – Он порядочный человек.

– Мы не можем найти другого объяснения. – Фишави накрыл тело своим белым халатом. – Никто посторонний не мог сюда попасть. У единственного входа стоит часовой. В церковь ведет еще одна дверь, но когда часовой проверял ее сегодня утром, она была заперта изнутри.

– Но ведь он...

Откуда-то донесся неясный, как шелест дождя, звон разбитого стекла. Айше, не договорив фразы, огляделась. Похоже, что звук прилетел с улицы.

– Миссис Манфалути, – продолжал Фишави, – вашего друга привезли сюда прошлой ночью с пулевым ранением. Отец Юаннис передал мне часть того, что мистер Хант поведал ему вчера. Если вам есть что добавить, ради Бога, расскажите мне.

На улице раздался новый звук. Кто-то выключил мотор. В наступившей тишине было что-то, заставившее Айше напрячься.

Вокруг тела собралась маленькая толпа, потрясенная ужасом, – две сестры, еще один врач. Рана на горле отца Юанниса зияла. Кто-то принес одеяло и накрыл тело.

Отворилась дверь. В дверном проеме стоял молодой охранник с автоматом.

– На улице очень тихо, – сказал он. – Мне это не нравится. По-моему, что-то затевается.

Айше сразу же вспомнила глубокую тишину, окутавшую книжный магазин перед налетом. Точно такая же напряженная тишина окутывала их сейчас. Она сделала шаг к часовому.

– Не теряйте времени, – начала она. – Возможно...

На ее глазах в груди часового появилась зияющая дыра, как будто кто-то проткнул его насквозь. Его глаза застыли в удивлении.

Потом ноги у него подогнулись, и он повалился на пол.

Никто даже не успел пошевелиться. В дверях появился мухтасиб, переступив через тело. Его ноги скользили в растекающейся крови. Он держал в руке большой пистолет. За ним шел второй человек с автоматом. На улице позади них с неба падал хлопьями снег.