Текст книги "Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть"

Автор книги: Дэниел Ергин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 88 страниц) [доступный отрывок для чтения: 32 страниц]

Просвещение Черчилля была закончено. Он признал, что топливо на основе нефти давало возможность не только развивать большую скорость, но и снизить время от поднятия якоря до развития полной скорости. Нефть давала также преимущества в руководстве флотом и в укомплектовании его личным составом. Использование мазутного топлива позволяло значительно увеличить радиус действия. Появлялась возможность дозаправки в море (по крайней мере в тихую погоду), четверть экипажа корабля освобождалась от выполнения различных работ, связанных с топливом, как это было при использовании угля. Более того, значительно снижались нагрузки, затраты времени, а также усталость и различные неудобства у экипажа, связанные с погрузкой угля, и к тому же число кочегаров уменьшалось более чем наполовину. Достоинства применения нефти в отношении управления кораблем и скоростных характеристик были особенно важны в наиболее критические моменты – в бою. „Когда на корабле заканчивался уголь, – писал Черчилль позднее, – приходилось снимать все большее количество людей, в случае острой необходимости – даже с орудийных расчетов, для того чтобы сгребать уголь из дальних, неудобно расположенных бункеров в бункеры, расположенные ближе к топкам, а это ослабляло боеспособность корабля иногда в самые решающие моменты битвы… Использование мазута сделало возможным повышение огненной мощи и скоростных характеристик любых типов судов при меньших размерах и меньших затратах“.

Три военно-морские программы 1912,1913 и 1914 годов обеспечивали серьезное прибавление к британскому военно-морскому флоту – как по мощности, так и по стоимости. Все корабли этих трех программ ходили на мазутном топливе, среди них не было ни одного угольного судна. Некоторые из кораблей первоначально должны были быть на угольном топливе, но затем были переоборудованы на использование мазута. В апреле 1912 года было принято решение о включении в военно-морской бюджет быстроходного дивизиона, состоящего из пяти линейных кораблей типа „Королева Елизавета“ на мазутном топливе. „После этого судьбоносного шага, – писал Черчилль, – самые лучшие корабли нашего военно-морского флота, от которых зависела наша жизнь, были переведены на нефтяное топливо и никаким другим топливом уже не могли больше заправляться“.

Однако такое решение вызвало к жизни одну очень серьезную проблему: где найти нефть, будет ли ее в достатке и будут ли ее поставки безопасными в военном и политическом отношении? Черчилль вел рискованную игру, подталкивая перевод флота на нефть до того, как решить проблему снабжения. Он изложил суть вопроса весьма красноречиво: „Для того, чтобы дополнительно построить сколь-нибудь значимое количество кораблей на нефтяном топливе, необходимо было сделать нефть краеугольным камнем нашей стратегии обеспечения превосходство на море. Но на наших островах так и не было найдено заметных запасов нефти. Если она была нам так необходима, нам пришлось бы доставлять ее по морю из дальних стран и в мирное, и в военное время. С другой стороны, у нас были самые большие запасы самого лучшего в мире топочного угля, причем в полной безопасности на нашей же территории. Бесповоротно перевести военно-морской флот на нефтяное топливо в таких условиях было все равно что „повернуть оружие против бурного моря“. Однако, если бы трудности и опасности можно было преодолеть, „мы смогли бы поднять мощь и эффективность военно-морского флота на более высокий уровень и получили бы лучшие корабли, лучшие команды, значительную экономию, более высокую боевую мощь“. Одним словом, „господство само по себе было главной наградой всего предприятия“.

АДМИРАЛ РЕШАЕТ ТРУДНУЮ ЗАДАЧУ

Черчилль учредил специальный комитет для изучения вопросов, связанных с переходом с угля на нефть, в том числе таких, как расходы, возможности приобретения и безопасность поставок. В свою очередь данный комитет рекомендовал образовать специальную королевскую комиссию для более детального рассмотрения указанных проблем. Очевидно, что при назначении на должность главы этой комиссии выбор Черчилля пал на адмирала в отставке Фишера. Но для такого назначения было лишь единственное препятствие – сам Джеки Фишер. Темпераментный адмирал снова был в гневе на Черчилля, на этот раз из-за несогласия с некоторыми кадровыми назначениями, произведенными Черчиллем. „Вы предали военно-морской флот, – писал Фишер Черчиллю из Неаполя в апреле 1912 года. – Данное письмо – последнее мое к Вам послание, больше ни по каким вопросам я к Вам обращаться не буду“.

Для того, чтобы вновь привлечь на свою сторону вспыльчивого адмирала, потребовалось много лести и уговоров во время специального круиза по Средиземноморью на адмиралтейской яхте в присутствии Черчилля и премьер-министра Асквита, а также очень убедительное письмо.

„Мой дорогой Фишер. – писал Черчилль. – Мы слишком хорошие друзья (я надеюсь), а проблемы, которые нас заботят, слишком серьезны (я уверен в этом), и поэтому я буду откровенен.

Проблема жидкого топлива должна быть разрешена, но присущие ей неизбежные трудности столь велики, что требуют для своего решения энергии и энтузиазма большого человека. Я хочу, чтобы Вы занялись этим вопросом, а именно решили эту задачу. Никто не сможет сделать это лучше Вас. Возможно, никто другой вообще не сможет это сделать. Это поставит Вас в положение, при котором Вы сможете решить задачу, если это вообще можно сделать. Но это значит, что Вы должны будете отдать этому все свои силы, и я даже не знаю, что я могу дать Вам взамен. Вам нужно найти нефть, показать, как ее можно хранить с наименьшими затратами, как ее можно регулярно и недорого приобретать в мирное время и с абсолютной уверенностью – в военное. Далее, любыми средствами добиться разработки наилучшего способа ее применения на существующих и будущих судах…

Когда Вам удастся разрешить эту загадку, публике придется утихнуть, и она будет очень внимательна. Но задача не будет решена до тех пор, пока Вы не пожелаете – во славу Всевышнего – потратить свои силы на труды по ее решению“.

Черчилль не мог добиться лучшего лишь лестью. Фишер, без ложной скромности, писал своей жене: „Я действительно вынужден признать, что они правы, когда единодушно утверждают, что никто, кроме меня, с этой задачей не справится“. Он согласился с назначением, а вскоре после этого, чтобы избежать конфликта интересов, продал принадлежавшие ему акции „Шелл“, как выяснилось впоследствии себе в убыток9.

В состав королевской комиссии по топливу и двигателям были приглашены известные люди, в том числе и вездесущий эксперт по вопросам нефти сэр Томас Бовертон Редвуд, как всегда с орхидеей в петлице. Фишер с головой окунулся в работу, работая, по его собственному признанию, так интенсивно, как никогда до того. Его настойчивость укрепилась после того, как он узнал, что германский воен но-морской флот приступил к программе перевода флота на нефтяное топливо. „У них при проведении экспериментов с двигателями на нефтяном топливе погибло 15 человек, а у нас ни одного! А один английский политик, чертов дурак, сказал мне на днях, что, по его мнению, это делает нам честь“.

Комиссия выпустила первую часть своего отчета в ноябре 1912 года, а в 1913-м – две остальные части. В отчете подчеркивались „огромные преимущества нефтяного топлива“ по сравнению с углем, а также жизненно важная необходимость нефти для британского военно-морского флота. Далее утверждалось, что в мире существуют достаточные запасы нефти, хотя и содержался призыв к созданию значительно более вместительных хранилищ, потому что, как выразился Фишер, „нефть в Англии не растет“. Наконец мечта Маркуса Сэмюеля о британском военно-морском флоте на нефтяном топливе стала, кажется, обретать плоть. Но оставался один вопрос: кому получать прибыль? Было лишь два наиболее вероятных претендента: мощная и занимавшая прочное положение группа „Ройял Датч/Шелл“, а также гораздо меньшая и продолжавшая борьбу „Англо-персидская нефтяная компания“.

УГРОЗА „ШЕЛЛ“

Хотя „Англо-персидская компания“ была создана совместными усилиями Уильяма Нокса Д'Арси, Джорджа Рейнолдса, а также компании „Берма ойл“, тем не менее Чарлз Гринуэй был тем человеком, который сделал компанию тем, чем она стала. Еще будучи менеджером шотландского торгового дома в Бомбее, он начал заниматься нефтью. Шотландские коммерсанты, связанные с „Берма ойл“, попросили его помочь на начальных этапах создания „Англо-персидской компании“, а через год он уже был ее управляющим директором. Он властвовал в компании в течение следующих двух десятилетий. Когда он начинал, то фактически был един во многих лицах, а ко времени отставки он руководил крупной нефтяной компанией, ведущей активную деятельность по всему миру. Позднее он получил известность как „Чарли-Шампанское“, его изображали на карикатурах как „старика в гетрах с моноклем“. Хотя Гринуэй имел „пристойные, даже утонченные“ манеры, он тем не менее отличался неуступчивостью и был всегда готов к скандалу. Кроме того, он был непреклонным и упрямым в достижении своих основных целей: добиться превращения „Англо-персидской компании“ в ведущую силу на мировом нефтяном рынке, сделать ее защитником национальных интересов Великобритании, отделаться от непрошеного внимания „Ройял Датч/Шелл“, избежать ее удушающих объятий и закрепить за собой полный контроль над новым концерном. Он делал все, что считал нужным для достижения своих целей, включая и ведение бесконечной вендетты против „Ройял Датч/Шелл“, что постепенно стало не просто приносящей плоды тактикой, но и личной страстью.

„Судьбоносный шаг“ Великобритании неизбежно привел к обострению и без того яростного соперничества между „Ройял Датч/Шелл“ и „Англо-персидской компанией“. В этой борьбе „Англо-персидская компания“ была в невыгодном положении – она снова оказалась в тяжелой финансовой ситуации. Что касается Гринуэя, то поскольку времени оставалось мало, он был вынужден одновременно решать несколько задач: заполучить дополнительные средства для разработки персидских ресурсов, развивать организационную структуру нефтяной компании,расширять безопасные рынки и, несмотря на соглашение о разделе рынков с „Ройял Датч/Шелл“, избежать поглощения этой компанией. В ненадежном положении „Англо-персидской компании“, осложнявшимся к тому же финансовыми неурядицами, была лишь одна очевидная альтернатива „Шелл“ – британское Адмиралтейство. Гринуэй предложил Адмиралтейству контракт на поставку топлива сроком на двадцать лет и всячески добивался установления с ним особых отношений, что спасло бы компанию из финансовых тисков.

Гринуэй повторял всегда и везде, будь то на слушаниях в комиссии Фишера или в Уайтхолле, что без правительственной помощи „Англо-персидская компания“ будет поглощена „Шелл“. Если же это случится, предупреждал Гринуэй, „Шелл“ станет монополистом и вынудит британский военно-морской флот закупать у него нефть по монопольным ценам. Он всячески подчеркивал „еврейство“ Сэмюеля и „голландскость“ Детердинга. „Шелл“, по его словам, контролировалась „Ройял Датч“, а голландское правительство было восприимчиво к германскому давлению. Контроль со стороны „Шелл“, объяснял он комиссии Фишера, неминуемо приведет к тому, что контроль над „Англо-персидской компанией“ будет осуществлять „само германское правительство“.

Разумеется, признавал Гринуэй в порыве альтруизма, за подобную заботу о государственных интересах Великобритании ему и его коллегам следовало бы заплатить. Однако, сообщал он по секрету, он и его компаньоны, будучи патриотически настроенными англичанами, были готовы – даже более, чем готовы, -пожертвовать экономическими преимуществами, которые предоставляло бы присоединение к „Шелл“, а вместо этого сохранять независимость компании. Все, что они хотели взамен, лишь небольшую компенсацию от британского правительства – всего лишь гарантию или контракт, „который по меньшей мере обеспечил бы нам умеренную прибыль на капитал“. Он неоднократно подчеркивал, что „Англоперсидская компания“ – естественный союзник британской стратегии и политики, а также значительное национальное достояние, и что все директоры компании придерживаются того же мнения.

Идеи Гринуэя нашли живой отклик. Сразу же после его выступления на заседании королевской комиссии Фишер попросил его задержаться на какое-то время для приватной беседы на Пэлл-Мэлл. Фишер настаивал на том, что какие-то меры необходимо принять сразу же, не откладывая. Гринуэй был несказанно обрадован, потому что, несмотря на дружбу Фишера с Маркусом Сэмюелем, адмирал был совершенно откровенен в отношении того, что именно необходимо было предпринять в этой ситуации. „Мы должны разбиться в лепешку, но заполучить контроль над „Англо-персидской компанией“, – писал он, – и сохранить ее на все времена „чисто британской“ компанией“.

Аргументы Гринуэя нашли поддержку также и в других местах. Министерство иностранных дел, в то время как раз озабоченное положением Великобритании в зоне Персидского залива, в целом нашло эти аргументы убедительными. Основной заботой министерства было не допустить, чтобы англо-персидская концессия, охватывающая все нефтяные месторождения Персии… перешла под контроль иностранного синдиката“. Британское политическое господство в зоне Персидского залива „является в значительной степени результатом нашего коммерческого господства“. В то же время вполне убедительными для министерства иностранных дел были и более специфические нужды британского военно-морского флота. „Очевидно, мы должны обеспечить британский контроль над каким-либо значительным нефтяным месторождением для нужд британского военно-морского флота“, – прокомментировал эту проблему министр иностранных дел сэр Эдуард Грей. В результате, хотя министерство иногда и выказывало раздражение по поводу надоедливых речей Гринуэя об „угрозе „Шелл“ и подозрительно навязчивого патриотизма „Англо-персидской нефтяной компании“, тем не менее оно твердо придерживалось ранее выбранной позиции. „Ясно, что лишь дипломатическими средствами невозможно сохранить независимость этой компании, -предупреждали Адмиралтейство из министерства иностранных дел в конце 1912 года. – Им необходима денежная помощь в какой-либо форме“.

ПОМОЩЬ ДЛЯ „АНГЛО-ПЕРСИДСКОЙ КОМПАНИИ“

Адмиралтейству также пришлось принять участие в предоставлении указанной денежной помощи. Первоначально Адмиралтейство совсем не было заинтересовано в развитии подобного рода особых отношений с „Англо-персидской компанией“ – оно опасалось оказаться замешанным в дело, „связанное со спекулятивным риском“. Но мнение Адмиралтейства изменилось под влиянием трех важных факторов. Во-первых, существовали большие сомнения относительно возможности получения надежного доступа к иным запасам нефти, за исключением персидских. Во-вторых, цены на нефтяное топливо резко возросли, удвоившись лишь за период с января по июль 1913 года в связи с растущими потребностями судоходства во всем мире – важное обстоятельство, принимая во внимание тот факт, что строительство боевых кораблей на мазутном топливе началось, когда еще продолжались затянувшиеся политические баталии в отношении военно-морского бюджета.

Третьим фактором был сам Черчилль, который, добиваясь принятия нужных ему решений, заставлял старших офицеров флота заниматься анализом размещения запасов нефти, потребностей в ней и снабжения нефтепродуктами в условиях войны и мира. В июне 1913 года Черчилль предоставил кабинету важный меморандум, озаглавленный „Снабжение флота Его Величества нефтяным топливом“, в котором обосновывалось предложение о заключении долгосрочных контрактов в целях обеспечения соответствующих поставок по заранее обговоренным ценам. Основным принципом признавалось „сохранение независимых конкурирующих источников“, что предотвратило бы, таким образом, „образование всеобщей нефтяной монополии“ и „зависимость Адмиралтейства от какого-либо одного источника“. Кабинет в принципе выразил свое согласие и премьер-министр Асквит в письме королю Георгу V указывал, что правительство должно „приобрести контрольный пакет надежных источников нефти“. Но как именно? Члены кабинета провели совещание с участием Гринуэя, и в ходе обсуждения данного вопроса начал вырисовываться долгожданный ответ, вернее, поражающая своей простотой идея, согласно которой само правительство должно стать акционером „Англоперсидской компании“ для того, чтобы узаконить свою финансовую поддержку13. 17 июля 1913 года в своем выступлении в парламенте, которое лондонская „Тайме“ назвала внушительным выражением национальных интересов в сфере нефтяного бизнеса, Черчилль сделал еще один шаг вперед. „Если мы не сможемзаполучить нефть, – предупреждал он, – мы не будем в состоянии заполучить зерно, не сможем заполучить хлопок, и мы не сможем заполучить еще тысячу и один товар, необходимые для сохранения экономической мощи Великобритании“. Для того, чтобы обеспечить доступ к надежным запасам нефти при разумном уровне цен – в связи с тем, что „открытый рынок становится откровенным издевательством“ – Адмиралтейство должно стать „владельцем или во всяком случае контролировать источники“ значительной части необходимой ему нефти. Оно должно приступить к накоплению резервов, а затем постепенно переходить к закупкам на рынке. Адмиралтейство также должно иметь возможности „перегонять, очищать… или дистиллировать сырую нефть“, избавляясь от излишков в случае необходимости. Не было никаких причин „уклоняться от дальнейшего расширения и без того широких и разнообразных обязанностей Адмиралтейства“. Черчилль также добавил, что „ни от какого качества, ни от какого процесса, ни от какой страны, ни от какого маршрута и ни от какого месторождения мы не должны зависеть. Безопасность и уверенность в нефти состоит лишь в разнообразии, и только в разнообразии“.

Несмотря на отсутствие каких-либо обязательств перед „Англо-персидской компанией“, кабинет принял решение направить в Персию специальную комиссию с задачей выяснить, действительно ли „Англо-персидская компания“ в состоянии поставлять обещанные ею количества нефти. Новый нефтеперерабатывающий завод в Абадане испытывал огромные проблемы. Один из директоров „Берма ойл“ назвал его лишь „кучей мусора“, и ничем больше. Даже производившийся им мазут, самонадеянно названный „адмиралтейским“, не выдержал испытаний, устроенных самим Адмиралтейством на соответствие его требованиям. Но накануне приезда комиссии компания на скорую руку внедрила ряд косметических усовершенствований, осуществленных под руководством нового управляющего, срочно присланного из Рангуна. Уловка сработала. „Кажется, что это очень крепкая концессия, на базе которой можно, при условии крупных капиталовложений, развернуть гигантское производство, – сообщал в секретном донесении Черчиллю глава комиссии адмирал Эдмонд Слейд, бывший директор управления военно-морской разведки. – Мы очень укрепили бы свою ситуацию в отношении запасов нефти для нужд военно-морского флота, если бы установили контроль над этой компанией, при очень умеренных ценах“. В своем официальном отчете, выпущенном в конце января 1914 года и оказавшем большое влияние на процесс принятия решений, Слейд добавлял, что было бы „национальной катастрофой позволить концессии перейти в руки иностранцев“. У Слейда нашлось даже несколько добрых слов в отношении работы абаданско-го нефтеперерабатывающего завода.

ПОБЕДА В БОРЬБЕ ЗА НЕФТЬ

Доклад адмирала Слейда был для Англо-персидской компании как нельзя кстати. Финансовое положение компании неуклонно ухудшалось и в действительности было близко к критическому. Теперь же, когда Слейд благословил ее работу, да к тому же, высказывая свое мнение по очень важному вопросу, назвал ее безопасным источником нефти для британского военно-морского флота, более не оставалось препятствий для того, чтобы закончить дело заключением контракта. 20 мая 1914 года, спустя почти четыре месяца после появления доклада Слейда, соглашение между компанией и британским правительством было наконец подписано. Но было еще одно препятствие: министерство финансов настаивало на том, чтобы каждая сделка такого рода получила одобрение парламента, так что оставалось пройти это последнее испытание.

17 июня 1914 года Черчилль внес на рассмотрение палаты общин исторический законопроект. Он включал в себя два основных положения: во-первых, правительство инвестировало в развитие „Англо-персидской компании“ 2,2 миллиона фунтов стерлингов, и в свою очередь приобретало 51 процент акционерного капитала компании; во-вторых, правительство получало право на введение в совет директоров компании двух своих представителей. Они имели бы право вето в отношении контрактов на поставку топлива для Адмиралтейства и вопросов большого политического значения, но не в отношении остальной коммерческой деятельности. Другой контракт был составлен отдельно и мог держаться в секрете: он предоставлял Адмиралтейству контракт на поставку нефтяного топлива сроком на двадцать один год. Условия контракта были очень привлекательны, и, кроме того, британский военно-морской флот получал право на долю в прибыли компании.

Дебаты в палате общин были очень напряженными. На тот случай, если бы Черчиллю понадобилась какая-либо специальная информация, в правительственной ложе вместе с чиновниками из министерства финансов находился и сам Чарлз Гринуэй. Также на заседании присутствовал и депутат от Уондсуэрта – некий Сэмюель Сэмюель, который, работая многие годы рядом со своим братом Маркусом Сэмюелем, помогал поднимать на ноги „Шелл“. И чем дольше Черчилль говорил, тем более беспокойным и раздраженным становился Сэмюель15.

„На сегодняшнем заседании нам предстоит заняться не политическими вопросами, связанными со строительством кораблей на нефтяном топливе или с использованием нефти в качестве вспомогательного топлива для угольных судов, -начал Черчилль, – а последствиями этой политики“. Он с пафосом заявил, что у потребителя нефти отсутствует выбор как в отношении топлива, так и в отношении источников его поставок. „Посмотрите на то, какую большую площадь занимают нефтеносные регионы во всем мире. Везде доминируют две гигантские корпорации – каждая в своем полушарии. В Новом Свете это „Стандард ойл“… В Старом Свете же группа „Шелл“ и „Ройял Датч“ со всеми их дочерними компаниями и филиалами практически захватила все месторождения и проникла даже в Новый Свет“. Черчилль продолжил в том ключе, что Адмиралтейство вместе со всеми прочими частными потребителями подвергалось „постоянному давлению со стороны нефтяных трестов всего мира“.

Еще в самом начале обсуждения Сэмюель Сэмюель трижды подавал реплики с места, протестуя против того, как Черчилль отзывался о „Ройял Датч/Шелл“. Его призвали к порядку. „Ему бы следовало выслушать до конца обвинение, -ядовито заметил Черчилль после того, как его прервали в третий раз, – прежде чем предлагать аргументы для защиты“. Сэмюель вновь занял свое место, но до спокойствия ему было далеко.