Текст книги "Пространство (ЛП)"

Автор книги: Дэниел Абрахам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 130 страниц)

О, Бог. Она хотела заняться с ним сексом? Разве Хатч не злился бы? Если это было так, почему Хатч отослал их вместе? Это было то, о чем он думает? Обида и острое желание, смешались в его крови и недоеденный карри показался ему пресным. Он должен был найти Лили. Завтра, если он не получит известие от нее, он пойдет в Innis Shallows. Он мог бы просто порасспрашивать тут и там. Кто-то узнал бы ее. Возможно он мог отложить свою проверку данных на один день. Или заставить Степпана сделать это. Парень был должен ему после всего…

«Ну, парень», сказал его отец, вступив в комнату. Дэвид захлопнул свой ручной терминал. «Поздно, и у меня есть работа завтра.»

«У меня тоже», сказал Дэвид.

«Не ложись спать слишком поздно.»

«Хорошо».

Отец на мгновение обхватил его за плечи, прижался и тут же отпустил. Дэвид съел последние несколько ложек карри и вымыл чашку холодной водой. В гостиной тетя Бобби переключала каналы на мониторе. Маленькая, старая, темнокожая женщина в оранжевом сари появилась на экране, наклонившись вперед и слушая вопрос интервьюера с выражением вежливого презрения. Тетя Бобби кашлянула с усмешкой и выключила экран.

Она прошла к кухне, массажируя свой левый бицепс правой рукой и морщась. Она была ненамного крупнее его отца, но она была намного более сильной, и это заставляло её держаться особым образом. Дэвид попытался вспомнить, убила ли она кого-либо. Он был вполне уверен, что слышал какую-то историю, но он не обратил внимания. Она смотрела вниз, возможно на его ручной терминал, перевернутый экраном к столу. Ее улыбка выглядела почти задумчивой, что было странно. Она облокотилась на раковину и начала вытягивать пальцы, выставив ладонь, разминая сухожилия и мышцы запястья.

«Ты когда-нибудь лазил по скалам без страховки?» спросила она.

Дэвид поглядел на нее и пожал плечами.

«Когда я была о твоем возрасте, то лазила везде,» сказала она. «Брала короткий отпуск и пару друзей. Лазила наверх. Или вниз. Прямо перед моим размещением я пару раз сходила в Пещеру Великана. Никакого оборудования для обеспечения безопасности. Обычно достаточно баллонов воздуха, чтобы пойти, достичь цели и ввернуться к ближайшему входу. Идея была в том, чтобы испытать себя и обойтись минимумом груза. Тончайшие куртки. Никаких веревок или крюков. Был один раз… я оказалась на обрыве утеса приблизительно в полукилометре от земли с рукой, засунутой в трещину, чтобы удержаться, пока буря не прошла. Все, что я могла слышать, это песок, забивавший мой шлем и моих поднимающихся приятелей, кричащих на меня, чтобы я выходила.»

«Страшно», Дэвид сказал это резко. Она не замечала сарказм, или она сделала вид.

«Это было великолепно. Один из лучших моих подъемов. Но твоему дедушке это не понравилось. Это был единственный раз, когда он называл меня глупой.»

Дэвид наполнил другой стакан воды и выпил его. Он не мог этого представить. Поп-поп всегда хвалил всех за все. К слову сказать и ситуаций таких никогда не было. Он не мог вообразить своего дедушку настолько сердитым. Его отец иногда называл Поп-попа Сержант-майор, когда был рассержен на него. Это выглядело, словно она говорила о другом человеке, кого Дэвид никогда не встречал.

«Было кое-что», сказала тетя Бобби. «Парень, которого я знала, умер в падении приблизительно за месяц до этого. Трой.»

«Что произошло?»

Теперь была ее очередь пожать плечами. «Он совершал восхождение, и его хватка ослабла. При падении испортился баллон со сжатым воздухом и, к тому времен когда кто-либо мог добраться до него, он задохнулся. Я не была там. Мы не были друзьями. Но для папы, все скалолазы были одинаковы, и то, что произошло с Троем, могло произойти со мной. В этом он был прав. Он просто, считал, думал, что я не понимаю этого».

«Однако вы это сделали.»

«Конечно, сделала. Это было целью», сказала она. Она подбородком указала на ручной терминал. «Если ты закрываешь его, как только он заходит, это выглядит подозрительно».

Во рту Дэвида появился кислый привкус страха и он отпрянул от стола.

«Там ничего нет. Просто лабораторный график».

«Хорошо. Но когда ты переворачиваешь его, это выглядит подозрительно», повторила она.

«Нет там ничего любопытного», сказал Дэвид, повысив голос.

«Хорошо», сказала она, ее голос был нежен и силен, но Дэвид не хотел говорить об этом или смотреть на нее. Тетя Бобби вышла. Когда он услышал, что она вошла в душ, он взял ручной терминал снова и проверил его на случай, если пришло сообщение от Лили. Ничего не было. Он сгреб все, что осталось от еды в переработчик и пошел в свою комнату. Как только он лег на матрас, его голову заполнили мысли. Лили, возможно, нуждалась в деньгах для наркотиков или адвоката или побега с Марса. Как только он думал, что она могла бы уехать, он был уверен, что так и было, и он начинал ощущать холод в груди. Она сказала ему, не говорить с Хатчем. Возможно она хотела оставить его, и теперь она должна бежать, прежде чем он поймает ее.

Он засыпал, воображая себя стоящим между Хатчем и Лили, осаживая его, чтобы защитить ее. Он управлял процессом с самого начала. Он вмешался в их конфликт и он победил Хатча. Или так, он был с Лили, и Хатч приехал после нее. Он рассматривал варианты – навредишь ей, и я устрою тебе ад на земле, или ты думаешь, что у тебя вся власть, но я – Дэвид, гребанный Дрэппер, кузен – и вот Лили, впечатленная произведенным эффектом, начинает целовать его, берет его руку и пропускает ее себе под рубашку. Он мог почти чувствовать ее тело, прижатое к нему. Мог почти чувствовать ее запах. Сон переменился, теперь он был о получении финальных наборов данных, только Лили были нужны деньги, чтобы изменить результаты ее теста на беременность, и банк был в крошечной расселине в леднике позади его гостиной, и его руки были слишком толстыми, чтобы проникнуть в него.

Когда звонок прозвенел, он подумал, что тот сломался. Его тело было слишком усталое, как – будто все еще была ночь. Но нет, уже наступило утро. Он подвинулся к краю кровати, опустил ноги на пол и протер глаза. Даже сквозь воздушные фильтры, он почувствовал любимые им ароматы утренних колбасок и кофе. Una Meing смотрела на него со стены глазами глубокими и таинственными. По телу разлилась обида, и он переключил изображение с нее на картинку по умолчанию «Восход солнца в на горе Олимп. Переполненный туристами.»

Ему нужен был план. Возможно он мог поговорить с Хатчем, в конце концов. Не говоря, что Лили говорила с ним, якобы он просто волновался за нее. Что он хотел найти ее. Поскольку это было правда. Он должен был найти Лили, где бы она не была, и удостоверится, что она была в порядке. Потом он должен был закончить со своими данными. Ему нужны были почти два часа, чтобы добраться к Innis Shallows и вернуться назад, но если бы он просто решил поработать во время ланча и поесть прямо в лаборатории, то он сэкономил бы один час для поездки. Он должен был придумать, как найти ее, когда он окажется там. Ему было жаль, что не было кого-то, с кем можно поговорить. Даже с Хатчем. Но он не мог, и таким образом, он оказывался перед необходимостью решать все самостоятельно. Выйти, спросить, посмотреть. Она рассчитывала на него. На мгновение он почувствовал, что ее голова лежала на нем, почувствовал запах тонкого мускуса ее волос. Вот так. Он сделает это.

Нет проблем.

Только один тьюб шел к Innis Shallows, назад и вперед по одной и той же линии. Начиная с саботажа транспортной системы стало больше сил безопасности, мужчины и женщины с пистолетами и газовыми гранатами, нахмуренные и идущие через вагоны. У станции метро в Innis Shallows даже не было обычных небрежных знаков, объявляющих, что конечным пунктом назначения был Aterpol, как будто существовало только два вида мест во вселенной: Innis Shallows и где-либо еще. Официальная статистика утверждала, что шесть тысяч человек жили и работали в Innis Shallows, но выходя из станции метро, Дэвид все еще чувствовал себя придавленным большим количеством людей. Главные залы были из старого камня со светлым покрытием. Белые шрамы отмечали места, где десятки незначительных несчастных случаев повредили его. Мужчины и женщины шли или ехали на электрокарах, перемещающихся вверх от уровня до уровня. Большинство проигнорировало его, но некоторые заметили. Он знал, что не принадлежит к местным. Его одежда и то, как он шел, выделяли его. Он постоял в течение почти минуты в центре коридора, держа руку кармане, сжимая ручной терминал. Позади него мягкие перезвоны тьюба, готового снова ехать, нашептывали ему словно старый друг: Давай. Вали отсюда. Это глупая затея.

Он был готов развернуться, войти в тьюб и вернуться, не проведя и пяти минут в этом районе. Но была Лили.

Дэвид нахмурился, покачал головой и потащился в коридор, без всякой цели. Его горло сдавило, и он захотел в туалет. Пройдя приблизительно двадцать метров киосков по аренде машин и мониторов, вещающих развлекательные программы, он нашел небольшой ресторан и вошел в него. Женщина за прилавком, возможно, была Астером: тонкое тело и большая голова. Она поприветствовала его кивком и указала на полудюжину пластиковых столов с обитыми краями.

«Везде, где ты хочешь», она говорила с таким тяжелым акцентом, что Дэвид не мог распознать.

Дэвид не двигался, так долго набираясь храбрости, чтобы начать говорить, что женщина удивленно посмотрела на него. Он вытащил свой ручной терминал из кармана и протянул его ей. На нем было изображение из сообщения, которое оставила Лили. Оно было не большим, но лицо было узнаваемо.

«Я ищу ее», сказал Дэвид. Его голос был тихим. Почти обиженным. «Вы знаете ее?»

Ее глаза скользнули вниз на картинку, и она пожала плечами.

«Не знаю ее. Вы хотите остаться, Вы добрались, чтобы поесть. Где угодно Вы хотите».

«Её зовут Лили».

Она подняла брови. Дэвид почувствовал, что румянец заливает его щеки.

«Вы знаете, где я мог бы найти ее?»

«Не здесь?» предположила женщина. Дэвид засунул терминал назад в карман и вышел. Это был глупый план. Идти вокруг станции метро, спрашивая людей наугад? Это было глупо, и это было оскорбительно, но это было ради Лили, и он делал это. Следующий Час был заполнен пустыми взглядами и пожатиями плеч и растущим чувством, что все, с кем он заговаривал, были смущены этим. Когда тьюб вернулся, он ничего так и не нашел. Он сидел один на пластиковой скамье. На мониторе симпатичная девушка с пронзительным голосом выкрикивала каждое слово. Лучшая история Дики Адэлая! Дэвид огляделся в полупустом вагоне и пришел к выводу, что был тем, на кого была направлена эта передача. Это показывало на то, что система о нем думала, каковы его интересы, что его волнует. Если б они знали.

Он взял свой ручной терминал. Попробовал связаться еще раз, но Лили не отвечала. Он открыл ее сообщение, убавив звук. Мне нужна твоя помощь, хорошо? и не говори с Хатчем. Только не было никого другого, с кем он мог поговорить.

Он провел день, нагоняя опоздание, испуганный, стараясь понять, насколько сильно он отстал. Он пробежался по числам и корреляциям, сверил расчетные данные с практикой. Он должен был уложиться в дополнительное время. Сделать все необходимое. Если бы он отстал слишком сильно и расхождения были слишком большими, то г-н Ок заметил бы, а если был полный аудит, то дополнительная работа, которую он сделал для Хатча, вышла бы наружу, и его поймали. Он задумался о просьбе Степпана, но его мысли возвращались к Лили и равнодушным лицам из Innis Shallows. Кто-то должен был знать, где она была. Кем она была.

Ему нужно работать.

В течение первого часа, рассматривая и обрабатывая данные, Дэвид чувствовал себя как на каторжных работах, но потом постепенно, он вошел в ритм. Он разобрался с входящей статистикой и произвел корреляции, внеся данные в большую электронную таблицу, подготовив ее к метанализу, и лишь тогда он смог почувствовать, что можно немного расслабиться. И в этот момент он осознал, как никогда ранее в жизни, что именно здесь среди этих каталитических смесей, он чувствовал себя дома более, чем в своем собственном доме. Усталый до истощения, между ощущениями комфорта и концентрации на работе, он словно впал в транс. Время пролетело незаметно. Когда он закончил работу, он не мог с уверенностью сказать, сколько времени у него это заняло. Часы или минуты, все было возможным. Он даже не проверял свой ручной терминал, пока не оказался почти дома.

Было четыре новых сообщения в ожидании, ни одно из них от Лили. Первое было об изменении графика работы лаборатории, потом два сообщения от игрового форума, на который он подписался, несмотря на то, что он редко играл в игры. Последний был от центрального управления образованием в Salton, из Высшего университета. Он открыл сообщение, и его голова стала столь же легкой, как воздушный шар.

Он вошел в комнату отдыха. Его мать и отец сидели перед монитором гостиной, поодаль друг от друга. На экране пожилой человек говорил, наклонясь вперед и как бы заглядывая в глаза собеседнику. «Марсианский проект – единственное самое амбициозное усилие в истории человечества. И это наша обязанность видеть, что угроза Земли…»

«В чем дело? спросил его отец».

Дэвид показал родителям на свой ручной терминал, как будто это было достаточным объяснением. И лишь потом, видя, что они не понимают, он заговорил. Его голос срывался.

«Мое распределение пришло», сказал он. «Я продолжу образование».

Его отец закричал, вскочив так резко, что диван чуть не перевернулся. И по тому, как руки отца обнимали его, сжимали и старались подбросить к потолку, а мать старалась залить его слезами, он понял, что они счастливы.

После этого все изменилось. Но внешне все осталось по прежнему. Он работал на свое распределение последние пять лет. Он знал, что это происходило со всеми – и тем не менее было такое чувство, что это произошло неожиданно. И это было удивительно. Все то, о чем он старался не думать все это время, все, что он откладывал, должно было быть сделано теперь. Это было заявление на жилую площадь в общежитиях Высшего университета, координация его экспериментов с г-ном Оком так, чтобы какой-нибудь другой второкурсник мог придти, подхватить их и довести до завершения, а еще приготовления и покупки всего, что в ближайшие месяцы понадобится Дэвиду, когда он оставит свою комнату, свой дом, свою семью впервые в жизни. Времена, когда эта мысль пугала его, прошли достаточно давно.

Он видел в своих родителях то же самое. Его мать продолжала плакать и улыбаться одновременно, его отец считал обязательным для себя сидеть с ним, в то время как он заполнял документы, и проводил с ним свободное время, он хоттел пойти с Дэвидом на ориентацию в Salton в следующем месяце, и принес ему сэндвичи и кофе на ланч. Дэвид сделал все, что он, как предполагалось, должен был, получил оценки и внимание, и статус для самого высокого распределения на которое он имел право, и вознаграждением было уменьшение личной свободы. Было похоже на то, что его родители внезапно осознали, что он не будет с ними всегда и выражали свою любовь так, что это стало походить на полицейский надзор; и он не мог избежать этого. Он не мог искать Лили или даже посылать сообщения. Единственной, кто, казалось не реагировал так или иначе, была Тетя Бобби, которая просто придерживалась своих странных занудных привычек к просмотру лент новостей и подъему гирь.

Спустя три дня после того, как письмо прибыло, Дэвид собирался пойти в Нижний университет для его первой встречи с г-ном Оком по поводу перехода. Его отец пошел с ним. Папа держал голову высоко задрав подбородок, и сияя так, словно это была его заслуга. Они шли вверх по лестнице к кампусу Нижнего университета вместе, Дэвид ощущал дискомфорт. Это был его мир – его друзья и враги, люди, которые знали его – и папа не принадлежал к ним. Степпан кивнул ему, но не подошел. Девочка, которая одолжила огромное количество статистики в прошлом году, нахмурившись глядела на его папу, напыщенно идущего рядом с Дэвидом. Они понимали, что его присутствие здесь было неуместным и держались в стороне. У них всех так же была другая жизнь, но они, как и полагалось, не смешивали их. Каждый знал это.

«Г-н Ок!» сказал его отец, когда они обошли одну из зон отдыха. Советник по исследованиям вежливо улыбнулся, подходя к ним.

«Г-н Дрэпер», сказал г-н Ок. Как это мило, что вы пришли.

«Просто хочу удостовериться, что все гладко», сказал папа, любуясь собой. «Исследования это хорошее распределение, но это тяжело. Дэвиду не нужны никакие отвлекающие факторы.»

«Конечно же не нужны», г-н Ок согласился.

Через плечо старика Дэвид заметил Хатча. Тот стоял с несколькими второкурсниками, улыбаясь и слушая девочку, которая бурно жестикулировала, пока она что-то объясняла. Лили с ним не было. Дэвид почувствовал, как забилось сердце. Адреналин выплеснулся в кровь. Он вспомнил занятия по физиологии. Адреналин связывал с адренергической альфой местами, пропуская производство инсулина, повышаясь glycogenolysis и lipolysis. Стандартная ситуация борись-или-беги. Хатч посмотрел вокруг, кивнул вежливо. Дэвид подбородком указал на мужскую уборную. Хатч нахмурился и слегка покачал головой. Дэвид насупился и снова указал на мужскую уборную.

«Ты в порядке?» спросил его отец.

«Мне нужно в туалет», сказал Дэвид. «Я скоро вернусь».

Он оставил своего отца и г-на Ока, подтрунивающего над ним. Белая плитка и видео зеркала мужской уборной походили на уступку окружающему миру. И спасение. Он стоял у писсуара, притворяясь, что мочится, пока другой студент не вымыл руки и не ушел. Вошел Хатч.

«Что скажешь, друг?» сказал Хатч весело, но Дэвид мог слышать раздражение в его тоне. «Видел, что ты сегодня с семьей. Приятно видеть, когда отец так вовлечен в дела своего сына.»

Дэвид застегнул свою молнию и повернулся к Хатчу. Он старался говорить тихо.

«Он просто – придурок. Это – ничего не значит. Мы должны встретиться, сказал Дэвид. Мы должны поговорить. Не теперь, но мы должны.»

«Тише, тише, тише», сказала Хатч. «Это не лучшее время».

«Завтра ночью?» сказал Дэвид.

«Обычное место.»

«Не могу. Другие планы.»

«Тогда сегодня вечером.»

Ручной терминал Дэвида зазвенел, и, мгновение спустя, терминал Хатча тоже зазвенел. Местная лента новостей сообщала срочные новости. Дэвид не отводил взгляд. Выражение лица Хатча перешло от раздражения к гневу и затем к усталому удовлетворению. Он пожал плечами.

«Тогда увидемся сегодня, малыш», сказал Хатч. Его кривая улыбка выглядела опасной. Дэвид кивнул и поплелся назад к кампусу. Он не хотел рассказывать Хатчу о сообщении или о попавшей в беду Лили. Он просто думал сказать, что хочет найти ее. Он хотел сказать, что дело было в его распределении, поэтому казалось, что было что-то еще. Смущение. Он вернулся к г-ну Оку и его отцу, собравшись, готовый придти в норму, прежде чем он заметил, что вокруг было тихо. Все склонились к их ручным терминалам, с бледными или покрасневшими лицами. Даже его отец и г-н Ок. Лента новостей показывала картину какого то общественного коридора, заполненного дымом. Полицейский почему-то горбился, одна рука была у него на бедре. Заголовок сообщал ВЗРЫВ В SALTON.

«Что произошло?» спросил он.

«Протестующие», сказал его отец, и гнев в его голосе был поразительным. Противники Земли.

Ручной терминал Дэвида зазвенел снова. Заголовок сменился.

ВЗРЫВ В SALTON; ТРИ ПОДТВЕРЖДЕННЫХ ТРУПА.

* * *

Когда они возвратились домой, тетя Бобби молча сидела в комнате отдыха с большой черной гирей, которую она держала легко, как ребенок, сжимающий любимую игрушку. Монитор был установлен на ленту новостей с приглушенным звуком. Сменяющиеся данные о повреждениях в Salton сменялись в четырех углах монитора, но она, казалось, не смотрела на них. Мать Дэвида сидела за столом, просматривая свой ручной терминал. Когда Дэвид и его отец вошли, родители многозначительно переглянулись. Он не понял, что это значило. Его отец обнял плечо Дэвида, как бы прощаясь, а затем обошел преграду.

«Привет, сестра.»

«Привет», сказала тетя Бобби.

«Безопасность говорила с тобой?»

«Еще нет», сказала Тетя Бобби. «Они знают, как найти меня, если они захотят».

Дэвид хмуро посмотрел на свою мать. Он не мог представить причину, по которой безопасность захочет говорить с тетей Бобби. Он попытался представить, что это угроза против него, что они будут спрашивать ее о кристаллах, которые он приготовил для Хатча, но этого не могло быть. Это должно было быть о бомбежке, но и этого он не мог понять. Его мать только подняла брови и спросила, как прошла встреча с г-ном Оком. Его отец ответил за него и напряженность вокруг тети Бобби отошла на задний план.

«На завтрашний вечер намечается встреча всей семьи», сказала его мать. Поп-поп и кузены прибывали из Aterpol, Дядя Иствэн и его новая жена приезжали из Dhanbad Nova. Они арендовали зал в лучшем ресторане в Breach Candy. Дэвид притих, благодаря вселенную, что он договорился о встрече с Хатчем именно на сегодня. Уйти с собственного торжества было бы невозможно.

После ужина Дэвид рассказал всякие мелочи о друзьях из школы и о праздновании, обещал не ходить в Salton, и выскользнул за дверь, прежде чем кто либо заинтересовался этим. Как только он вышел, идя к станции метро, он ощутил момент релаксации. Почти покой. Всю дорогу до Мартинезтауна, Дэвид чувствовал себя невесомым. Его данные были готовы или не волновали его больше, а все остальное – Лили и Хатч, протестующие и бомбежки, семейный праздник и перспектива отъезда из дома, невозможность работы в лаборатории, нависающей над ним, давило ему грудь. Как только он окажется в Salton, выполнять работу будет в тысячу раз труднее, чем где-нибудь в Нижнем университете. Но это будет позже. А сейчас он мог позволить себе поставить на ручном терминале мелодии bebapapu и расслабиться. Даже если только на время поездки в Мартинезтаун, это был все еще его мир, каким он его помнил.

Когда он добрался, Хатч уже ждал его там. Фонарь отбрасывал резкий белый свет, батарея отопления тихо шипела. Тени скрывали глаза Хатча.

«Малыш», сказал он, когда Дэвид вошел в комнату. «Не думал, что вот так услышу тебя. Было опасно говорить со мной при семье и администрации. Ты выглядел нервным. Люди замечают такие вещи».

«Извините», сказал Дэвид. Он сел на ящик из грубой пластмассы, цепляющейся за ткань его штанов. «Я просто должен был поговорить с Вами».

«Я всегда здесь для тебя, моего друга», сказал Хатч. «Ты знаешь это. Ты – мой парень номер один. Любая твоя проблема, также и моя…»

Дэвид кивнул, рассеянно трогая ногти. Теперь, когда он оказался здесь, он понял, что заговорить о Лили было труднее, чем он ожидал.

«Я получил распределение».

«Я знал это. Исследовательские центры всегда место для умных. Разыграй свои карты, и ты будешь на этой планете, как в масле кататься, сказал Хатч. Но мы здесь не поэтому. Верно?»

«Нет, я был…, мне нужно встретиться с Лили. Спросить, возможно она захочет приехать, отпраздновать со мной. Только вот мой ручной терминал испортился, и у меня не было ее данных, и я подумал о Вас… Дэвид, сглотнул, стараясь избавиться от кома в горле. Так как Вы знаете ее лучше, чем кто-либо.»

Он рискнул взглянуть на лицо Хатча. Тот был невозмутим, как камень. Это было страшнее, чем если бы он разозлился.

«Она поехала к Вам». Дэвид обещал себе, что он не скажет Хатчу о сообщении, и технически он не сказал, но тишина затягивала его. Хатч глубоко вздохнул и потрепал его по волосам. «Не волнуйтесь о Лили. Я забочусь о Лили.»

«Она выглядела, как будто у нее проблемы».

«Очень хорошо, малыш. Ты не догоняешь, что тут происходит, так я объясню тебе. Я владею Лили. Она моя. Собственность, понимаешь? И она пыталась надуть меня, связалась с неправильными людьми. Она ввязалась в политику. Такие люди как мы не делают этого. Земля. Марс. OПA. Это дерьмо для граждан. Это просто привлекает внимание к таким как мы.»

«Она выглядела испуганной», сказал Дэвид. Он слышал рыдание в своем голосе, и ненавидел себя за это, он не мог ничего поделать. Он чувствовал себя ребенком. «Она сказала, что ей были нужны деньги».

Хатч рассмеялся. «Никогда не давай этой суке денег».

«Собственность», сказал Дэвид. «Она хотела…, она хотела выкупить себя. Так?»

На лице Хатча отразилось что то вроде сочувствия. Жалость, возможно. Он наклонился вперед и положил руку на колено Дэвида.

«Лили это отрава с симпатичным личиком, малыш. Это – правда. Она сделала плохую, глупую вещь, и теперь она расплачивается. Это – все. Я знаю, сколько денег у тебя есть, потому что я – парень, который дал их тебе. У тебя недостаточно, чтобы выкупить ее долги.»

«Возможно я мог ...»

«У тебя и половины нет. У тебя есть возможно четверть. Нет ничего, что ты можешь сделать для этой девчонки. Она вызвала у тебя эрекцию и это было приятно. Но не заходи дальше этого. Ты понимаешь, что я говорю тебе?»

Глубокое до тошноты унижение переполнило грудь Дэвида. Он смотрел вниз, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. Он был зол на себя и на Хатча, и на своих родителей, и на весь мир. И он ненавидел себя за это. Он пылал гневом и бессилием. Хатч встал, его тень наползла на пол и стену, как разлившееся машинное масло.

«Лучше мы не будем говорить какое-то время», сказал Хатч. «Ты много сделал. Не переживай о новой партии. Мы все наверстаем, когда ты будешь в Salton. Тогда мы можем наладить настоящее производство, так? Увидишь немного денег никогда не помешают.»

«Хорошо», сказал Дэвид.

Хатч вздохнул и взял его ручной терминал. Он отпечатал что-то на клавиатуре, продолжая говорить.

«Я хочу положить кое-что на твой счет, хорошо? Назови это премией. Возьми и купи себе что-нибудь, ладно?»

«Ладно».

И затем Хатч ушел, направившись к Мартинезтауну и станции тьюба. Дэвид сидел один, там, где раньше он сидел с Лили. Умиротворение и спокойствие закончились. Его кулаки сжались, готовые поразить врага, но врага рядом не было. Он чувствовал будто у него вырвали сердце. Так прошло десять минут, а потом как и положено, он направился домой.

На следующий вечер была вечеринка. Его вечеринка. Поп-поп был там, улыбающийся, немного перекошенный после инсульта и худее, чем Дэвид когда-либо видел, но все еще громогласный и бодрый. Тетя Бобби сидела по одну сторону от него, отец Дэвида по другую, как бы подпирая его. Тихий звон серебра по тарелкам и громкие разговоры, старавшиеся перекричать тройную музыкальную группу, установленную на возвышении напротив парадных дверей, которые отделяли зал от задней части с личными комнатами. Зеленые и золотые скатерти расстелили через три стола, составленных вместе. На них стояла курица в темном соевом соусе с рисом и свежими овощами, и Дэвид съел две порции не ощущая вкуса. Его отец объявил открытый бар и новая жена Дяди Иствэна была уже на пути к тому, чтоб напиться и сцепиться с одним из старших кузенов. Мать Дэвида шла через всю комнату, трогая каждого за плечи, заглядывала в глаза и все рассказывала, как ее избирали на должность. А Дэвиду хотелось сбежать куда – нибудь.

«Вы знаете, давно в древности», сказал Поп-поп, размахивая стаканом с виски, «люди строили соборы. Огромные церкви возносились вверх во славу Бога. Гораздо раньше, чем вы могли бы подумать, люди использовали только камень, деревья и стальные ножи, понимаете. Всего лишь самые простые инструменты.»

«Мы слышали о соборах», сказала тетя Бобби. Она также выпила крепкое, но не Дэвид. По закону он, как предполагалось, не мог употреблять алкоголь до следующего года. У него был бокал пива в руке и он его выпил, но так и не понял, нравится оно ему или нет.

«То, что на самом деле важно, это время, понимаете?» сказал Поп-поп. «Время. На возведение одного из тех соборов уходили целые поколения. Люди, которые создавали планы, проектировали их? Они были мертвы задолго до того, как работа была закончена. Это могли быть их внуки или правнуки, или праправнуки, те кто видели наконец завершенную работу.»

Один из младших кузенов заплакал на весь зал, и мать Дэвида наклонилась к нему, успокаивая, и повела к его матери. Дэвид с трудом проглотил глоток пива. На следующий год он будет в Salton, занят настолько, что сможет больше не приезжать на такие сборища.

«Есть красота в этом», сказал Поп-поп, обращаясь ко всем и ни к кому одновременно. «Такое величие планов, такое стремление. Человек мог устанавливать заключительный камень и вспоминать своего собственного отца, который установил камни до него, и своего дедушку, который ставил камни в основание. Занимать свое место в высочайшем замысле. Быть частью чего-то, что Вы не начинали, и Вы никогда не увидите законченным. Это было прекрасно».

«Я люблю тебя, папа», сказала тетя Бобби, «но это – чушь».

Дэвид моргнул. Он переводил взгляд от Поп-попа к своему отцу и назад. Мужчины выглядели смущенными. Как-будто тетя Бобби пустила газы. Она отпила еще немного вина из бокала.

«Бобби», сказал отец Дэвида, «полегче».

«Я в порядке. Просто то, что я слышала о соборах, с тех пор, как была ребенком, все это – чушь. Серьезно, ну как они должны были решить, что следующие четыре поколения должны будут делать? Ну как, они должны были спросить, как много их внуков захотят быть резчиками по камню. Возможно, некоторые из них захотели бы… быть музыкантами. Черт, быть архитекторами и сделать что-то собственное. Решать, что каждый из них должен делать…, кем стать. Это – гордыня, не так ли?»

«Мы все еще говорим о соборах, сестра?»

«Да, потому что это была действительно не очень корректная метафора», ответила тетя Бобби. «Я просто говорю, что план может быть замечательным, пока он ваш личный. Но вот ваше время кончилось, и что тогда?»

В ее голосе слышалась боль, которую не мог понять Дэвид, но он видел, понимание в глазах его дедушки. Старик положил руку на плечо Тети Бобби, и она взяла ее, как-будто она была маленькой девочкой. Но отец Дэвида выглядел сердитым.

«Не относитесь к ней серьезно, Поп-поп. Она говорила с силами безопасности весь день, и она все еще не в себе».

«А что есть причина мне быть в порядке? Это случается каждый раз, когда что-либо странное происходит, они сразу бегут разговаривать с Дреппер.»

«Ты должна была ожидать это, Роберта», сказал его отец. Он называл ее Роберта, только когда был сердит. «Это – последствие твоего решения».

'«И что это за решение? она напряглась. Ее голос стал громче. Некоторые кузены теперь посматривали на них, их собственные разговоры стихли.

Отец Дэвида засмеялся. „Ты не работаешь. Как они это называют? Неопределенный административный отпуск?“

„Психологическое увольнение“, сказала Тетя Бобби. „Что ты имеешь ввиду?“