Текст книги "Лето ночи"
Автор книги: Дэн Симмонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
Остальные с криками пустились вдогонку, не обращая внимания на крутизну спуска и сгущающиеся вокруг сумерки. Прохладный ветерок, поднимавшийся от ручья, трепал их шевелюры. Привстав на педалях и бешено работая ногами, они, не снижая скорости, буквально взлетели на холм. Если бы в это время какой-нибудь машине случилось проезжать мимо, направляясь к бару «Под черным деревом», ребятам наверняка пришлось бы поспешно съехать на обочину, и дело непременно закончилось бы ободранными в кровь коленками и разорванной одеждой. Но они об этом не думали и упорно неслись вперед. Крики постепенно смолкли, потому что надо было беречь дыхание для последних двадцати ярдов подъема, и тем не менее, достигнув наконец ровной площадки перед баром, все как один судорожно хватали ртом воздух.
Выиграл Майк. Он оглянулся, выдал победную улыбку, а потом вновь опустил голову и, не снижая скорости, покатил дальше, к Джубили-Колледж-роуд, до которой оставалось несколько сотен ярдов.
Только свернув к Элм-Хейвену, все дружно перевели дух и расслабились. Компания разбилась на две равные группы, по трое в ряд. Лоренс первым выпустил руль и убрал руки за спину. Его примеру последовали остальные, и вскоре все шестеро, заложив руки назад, бесшумно скользили между высокими стенами поднимающихся колосьев.
Когда они проезжали мимо того места, где грузовик гонялся за Дуэйном, Дейл даже не обернулся, чтобы взглянуть на восстановленную ограду и на глубокие следы колес, все еще остававшиеся на земле. Примятая на расстоянии нескольких ярдов от забора пшеница так и не поднялась. Но Дейл смотрел не туда, а на запад, где солнце увенчало золотой короной низкую линию деревьев в Элм-Хейвене.
Дейл зверски устал, все тело болело от дюжины ушибов, мышцы ныли от напряжения, подсохшие царапины на руках и ногах зудели, съежившиеся и задубевшие после внеплановой стирки джинсы стесняли движения. Хотелось пить, губы пересохли от жажды, голова болела, а живот свело от голода, потому что по-настоящему он ел только за завтраком, тринадцать часов назад. Однако настроение у него было великолепным.
То чувство опасности и угрожающего мрака, которое владело им с самого начала каникул, сегодня словно улетучилось. Страх перед Ка-Джеем с его ружьем исчез. Дейл был рад, что он, Майк и все остальные по молчаливому уговору решили отказаться от затеи с расследованием исчезновения Табби и загадок Старой школы.
Лето есть лето, и теперь все шло так, как и должно было идти.
Выехав с проселочной дороги на едва начавший остывать после дневной жары асфальт Первой авеню, ребята снова схватились за рули. Впереди замаячили деревья, росшие на перекрестке перед домом Майка, за широким полем и стадионом городского парка мелькнула задняя стена особнячка Стюартов.
Маккоун и Дейзингер куда-то заторопились и, махнув на прощание, уехали вперед. Дейл, Кевин, Майк и Лоренс преодолели еще около пятидесяти ярдов и оказались в почти полной темноте, уже воцарившейся под раскидистыми старыми деревьями Элм-Хейвена.
Распрощавшись с Майком, ребята неторопливо поехали по Депо-стрит к дому. Дейл чувствовал себя бесконечно счастливым: да, лето должно быть и будет именно таким.
Никогда еще Дейл так не ошибался.
Глава 14
Старик оставался трезвым до самого конца недели. Это нельзя было назвать рекордом, но зато остаток первой недели летних каникул оказался для Дуэйна почти безоблачным.
В четверг, девятого июня, на следующий день после поездки в библиотеку университета Брэдли, позвонил дядя Арт и, не застав дома хозяев, оставил сообщение на автоответчике: пусть, мол, Дуэйн не беспокоится, он объявил охоту на этот чертов колокол, но пока ничего не обнаружил. Перезвонив в тот же вечер, он рассказал Дуэйну, что беседовал по телефону с мэром Элм-Хейвена Россом Каттоном и с кое-кем еще, но никто из его собеседников ничего не слышал о колоколе. Он поговорил даже с мисс Мун, а та потом расспросила свою мать и перезвонила ему. Так вот, мисс Мун сказала, что мать только отрицательно качала головой, но выглядела при этом очень взволнованной. Впрочем, добавила библиотекарша, в последнее время ее мать волнуется по любому поводу.
В тот же вечер Старик отправился в «А Р». Дуэйн ждал его, затаив дыхание, опасаясь, что на самом деле цель поездки старика окажется совершенно другой, но отец вернулся трезвым, и они вместе принялись раскладывать по местам пакеты с мукой и консервы.
– Да, я слышал от миссис О’Рурк, что вчера арестовали вроде бы твою одноклассницу, – неожиданно сообщил Старик.
Дуэйн так и застыл с тяжелой банкой консервированной фасоли в вытянутой руке.
– Да ну? – только и сумел он сказать, свободной рукой поправляя на носу очки.
Старик утвердительно кивнул головой, провел языком по губам и поскреб щеку, как обычно делал, когда пребывал не в духе вследствие продолжительного периода трезвости.
– Да, кого-то по имени Корди. Миссис О’Рурк сказала, что девчонка на год старше ее сына, и я сделал вывод, что ты с ней в одном классе.
Он вопросительно посмотрел на Дуэйна. Тот кивнул.
– Вернее сказать, – продолжал Старик, – Корди не то чтобы арестована. Барни поймал ее, когда она болталась на окраине города с заряженным ружьем в руках. Он, конечно, отобрал ружье и отвел девчонку домой, но так и не смог выяснить, что она собиралась делать, – сказала только, что это связано с ее братом Табби. – Он снова поскреб щеку и будто бы удивился, обнаружив, что та чисто выбрита. – Послушай, а Табби не тот паренек, который сбежал пару недель назад?
Угу, – буркнул Дуэйн и вновь принялся расставлять на полках консервы.
– Ты, случайно, не знаешь, почему его сестра бродит с ружьем вокруг города? Может, она кого-то разыскивает?
Дуэйн опять помолчал.
Кого она может разыскивать? – наконец отозвался он. Старик пожал плечами.
– Нелли О’Рурк сказала, что ваш директор… как его там – мистер Рун?… позвонил Барни и пожаловался, что эта маленькая девочка слоняется вокруг школы и его квартиры с ружьем. Почему этот ребенок предается такому странному занятию?
Дуэйн хотел было отмолчаться, но потом понял, что любопытство Старика задето, а значит, тот намерен стоять здесь до тех пор, пока не услышит от сына хоть какие-нибудь объяснения, прекратил расставлять банки на полках шкафа и обернулся к отцу.
Корди вообще ничего, но слегка ненормальная.
Старик постоял минуту, потом кивнул, словно бы удовлетворенный ответом, и ушел в мастерскую.
В пятницу Дуэйн опять отправился в Оук-Хилл и на этот раз вышел из дома еще до рассвета, чтобы вернуться не позднее полудня. В библиотеке он хотел пролистать старые газеты и книги и поискать упоминания о тех фактах, что узнал в Брэдли, но ничего нового не обнаружил. Статья в «Нью-Йорк тайме» о празднике в честь колокола, состоявшемся в 1876 году, была довольно интересной – по крайней мере, служила еще одним, помимо найденных в Элм-Хейвене, доказательством того, что эта штука действительно когда-то существовала… Но это было все, что удалось отыскать. Он попытался узнать в библиотеке номер телефона Эшли-Монтегю, сказав, что не может закончить школьный доклад, не изучив материалы Исторического общества, доставшиеся в наследство этой семье. Однако хитрость не помогла. Миссис Фрейзер объявила, что понятия не имеет, какой у них номер телефона, поскольку богатые семейства не позволяют помещать номера своих телефонов в справочниках. И это, как уже успел убедиться Дуэйн, было правдой – во всяком случае, в отношении семейства Эшли-Монтегю.
Миссис Фрейзер шутливо потрепала Дуэйна по волосам. И вообще, совсем не годится выполнять летом школьные домашние задания, – добродушно сказала она. – Ступай-ка на свежий воздух и понежься на летнем солнышке. Выпей чего-нибудь прохладительного, поиграй… Честно говоря, твоей маме следовало бы последить, чтобы ты одевался полегче – на улице такая жара.
– Да, хорошо, мэм.
Дуэйн поправил пальцем очки и вышел.
Он вернулся домой как раз вовремя, чтобы помочь Старику загрузить в пикап четырех поросят. Узнав, что отец намеревается отвезти их на рынок в Оук-Хилл, Дуэйн вздохнул: маршрут его четырехчасовой прогулки будет преодолен на машине за десять минут. Он решил не предпринимать впредь таких вылазок, не выяснив предварительно планы Старика.
В субботу на втором за это лето бесплатном сеансе должны были показывать «Подвиги Геракла» – довольно старый итальянский фильм, который мистер Эшли-Монтегю отобрал в одном из кинотеатров под открытым небом в Пеории. Дуэйн редко ходил в кино по той же причине, по которой они с отцом, имея телевизор, почти никогда его не включали: оба считали книги и радио гораздо более приятными воображению, чем кино и телевидение.
Но Дуэйну нравились итальянские ленты о могучих героях древности. К тому же дублированные фильмы обладали одной забавной особенностью: губы актеров бешено шевелились минуты две-три, а перевод укладывался буквально в пару слов. А еще он где-то читал, что именно в процессе создания таких картин кто-то на римской киностудии научился создавать разные звуковые эффекты: шаги, звон мечей, топот конских копыт, грохот извержения вулкана… – словом, абсолютно любые. Ду-эйна это привело в восторг.
Но отправиться в город субботним вечером он решил совсем не по этой причине, а потому, что хотел поговорить с мистером Эшли-Монтегю, и единственным местом, где он мог встретить этого человека, был открытый кинотеатр в парке.
Дуэйн мог бы попросить отца подбросить его на машине, но Старик после обеда занялся усовершенствованием одной из «обучающих машин», и мальчик не хотел подвергать его искушению оказаться поблизости от пивной «У Карла».
Когда Дуэйн подошел к отцу спросить разрешения, тот, увлеченный работой, даже не поднял головы. Лицо его было едва различимо за сизоватым дымком от паяльника.
Отлично, – пробормотал он. – Только вернись засветло.
– Ладно, – ответил Дуэйн, недоуменно гадая, знает ли отец, во сколько начинается, а уж тем более заканчивается сеанс.
К счастью, ему не пришлось идти пешком весь путь. Когда он поравнялся с домом дяди Дейла Стюарта, Генри, из ворот выехал пикап, в котором сидели сам дядя Генри и тетя Лина.
– Куда ты собрался, сынок?
Дяде Генри было прекрасно известно имя Дуэйна, но он всех мужчин моложе сорока называл «сынок». В город, сэр. Собираешься на бесплатный сеанс?
– Да, сэр.
Ну, тогда залезай сюда. Тетя Лина открыла дверцу старого универсального грузовичка, и Дуэйн вскарабкался внутрь. Оказалось, что там довольно тесно.
– Я с удовольствием поеду сзади, – предложил Дуэйн, сообразив, что занимает половину обтянутого красивой материей сиденья.
Чепуха, – откликнулся дядя Генри. – В тесноте, да не в обиде. Садись!
Грузовичок зафырчал, тронулся с места и, подпрыгивая на каждой неровности дороги, проехал вниз по склону первого холма, благополучно миновал погруженную в тень долину и вполз на вершину другого холма, к Страстному кладбищу'
Держись, пожалуйста, правой стороны, Генри, – попросила тетя Лина.
Дуэйн подумал, что старушка, должно быть, произносит эти слова каждый раз, когда они едут по этой дороге в город или куда-нибудь еще. «Сколько же раз это выходит за шестьдесят лет? – попытался прикинуть он. – Миллион?»
Дядя Генри покорно кивнул и продолжал ехать там, где и ехал: точно по середине дороги. Он не собирался никому уступать удобную колею. Хотя солнце уже минут двадцать как опустилось за горизонт, здесь, наверху, было еще довольно-таки светло. Грузовичок прогрохотал по неровной, похожей на стиральную доску дороге и вскоре нырнул под сень деревьев, растущих вдоль Дохлого ручья. На фоне темневшего по обе стороны леса ярко вспыхивали мерцающие огоньки светлячков. Трава по обочинам, покрытая толстым слоем пыли, казалась неестественно светлой, будто мутант-альбинос. Дуэйн был доволен, что ему не пришлось идти пешком.
Пока они ехали к водонапорной башне, мальчик украдкой поглядывал на Генри и Лину Найквистов. Им было примерно лет по семьдесят пять – Дуэйн знал, что на самом деле они приходятся Дейлу двоюродными дедушкой и бабушкой со стороны матери, – но все без исключения жители округа Кревкер называли их «дядя Генри» и «тетя Лина» и все без исключения уважали эту приятную, доброжелательную к окружающим пожилую пару. Знаменитая скандинавская уравновешенность спасала обоих от разрушительного влияния времени и позволяла даже в старости сохранить привлекательность. У тети Лины были совершенно белые, но густые и длинные волосы, розовощекое лицо счастливо избежало сетки морщин, а взгляд сохранил молодую ясность. В отличие от нее дядя Генри лишился большей части шевелюры, но уцелевший надо лбом чубчик придавал лицу выражение напроказившего мальчишки, ожидающего справедливого наказания от взрослых. Судя по рассказам Старика, дядя Генри, будучи вполне почтенным джентльменом, не упускал случая обменяться парой соленых шуточек за кружкой пива с приятелями.
– Это здесь тебя чуть не задавили? – спросил дядя Генри, жестом указывая на участок поля, где даже в сумерках отчетливо виднелись глубокие следы от колес.
– Да, сэр, – кивнул Дуэйн.
– Держи руль как следует, Генри, – вновь напомнила мужу тетя Лина.
– А того парня, который сделал это, уже поймали? Дуэйн вздохнул.
Нет, сэр.
Дядя Генри недовольно хмыкнул.
Ставлю пять против одного, что это сделал наш совсем не почтенный Карл Ван Сайк. Сукин… – Старик поймал предостерегающий взгляд жены и осекся. – Супостат он этакий. Его вообще нельзя нанимать ни на какую работу, а уж тем более школьным сторожем или смотрителем кладбища. Да ведь все видели, что за прошлую зиму и большую часть весны этот… этот лодырь Ван Сайк ни к чему рук не приложил. Кладбище сплошь заросло бы сорняками, если бы не прихожане костела Святого Малахия, которые добросовестно трудились здесь каждый месяц.
Дуэйн кивнул, не проявляя особого желания поддерживать разговор.
– Перестань, Генри, – мягко проговорила тетя Лина. – Может быть, мальчику неприятно слушать твою болтовню о мистере Ван Сайке. – С этими словами она повернулась к Дуэйну и пухлым, чуть шершавым пальцем коснулась его щеки. – Нам очень жалко твою собаку, Дуэйн. Я помню, как мы помогали Даррену выбрать щенка из помета собаки Виры Уиттакер. Это было как раз незадолго до твоего рождения. А щенок предназначался в подарок твоей маме.
Дуэйн снова кивнул и отвернулся к окну, за которым уже тянулся городской стадион, и принялся разглядывать его так внимательно, будто видел впервые в жизни.
Главная улица была запружена народом. Машины уже заполнили всю диагональную парковку, и люди с корзинками и одеялами целыми семьями неторопливо шествовали к парковой эстраде. Несколько мужчин сидели на высоком поребрике перед пивной «У Карла», потягивая из бутылок пиво и что-то громко обсуждая. Дядя Генри нашел место для парковки только возле торгового центра «А Р» и всю дорогу обратно к эстраде сердито ворчал, что терпеть не может сидеть на дурацких складных стульях, которые они на всякий случай привезли с собой. Ему гораздо больше нравилось смотреть фильм из машины и воображать, что он в настоящем кинотеатре для автомобилистов.
Дуэйн поблагодарил стариков и поспешил в парк. Было уже довольно поздно, и времени для беседы с мистером Эшли-Монте-гю перед началом сеанса почти не оставалось. Но Дуэйн надеялся поговорить с ним хотя бы недолго.
Дейл и Лоренс не собирались на бесплатный сеанс в эту субботу, но отец, взяв выходной, что случалось довольно редко, остался дома, по телевизору уже в который раз показывали «Дымящееся ружье», да и почти все остальные передачи шли в повторе, и родители предпочли пойти в кино. Как только на город опустились вечерние сумерки, они взяли одеяло и большой пакет с попкорном и не торопясь направились в центр города. В ветвях деревьев Дейл заметил нескольких летучих мышей, но это были мыши как мыши, – жуткие создания, так напугавшие их с братом на прошлой неделе, казались далеким страшным сном.
Людей в тот день собралось больше обычного. Вся трава перед эстрадой была устлана одеялами, и Лоренсу пришлось пробежаться вперед, чтобы успеть занять место под старым дубом. Дейл поискал было глазами Майка, но вспомнил, что тот, как всегда по субботам, остался с бабушкой. Кевин и его домашние никогда не приходили на бесплатные сеансы: у них дома стоял один из двух имевшихся в городе цветных телевизоров. Второй был у Чака Сперлинга.
И как раз когда по-настоящему стемнело и вот-вот должен был начаться мультик, Дейл увидел, как Дуэйн Макбрайд взбирается по ступеням на эстраду. Дейл что-то пробормотал своим и рванул через парк, перепрыгивая через вытянутые ноги зрителей. Впопыхах он едва не наступил на юную парочку, уютно устроившуюся на одеяле – и похоже, вовсе не затем, чтобы глазеть на экран. Взлетев на верхнюю ступеньку эстрады – а находиться на ней имели право только мистер Эшли-Монтегю и человек, которого он привозил собой в качестве киномеханика, – Дейл уже открыл было рот, чтобы поздороваться с Дуэй-ном, но увидел, что тот, стоя рядом с проектором, о чем-то разговаривает с миллионером. Дейл молча прислонился к перилам и прислушался.
И каким же образом вы намерены использовать эту книгу… если она, конечно, существует? – донесся до него голос мистера Эшли-Монтегю.
Приехавший с меценатом молодой человек быстро установил выносные колонки и начал заправлять в проектор пленку с мультфильмом.
– Как я уже сказал, я готовлю доклад об истории нашей школы, – ответил Дуэйн.
На фоне изящной фигуры миллионера его силуэт казался бесформенной тенью.
– Какие доклады могут быть летом, парень, – пожал плечами мистер Эшли-Монтегю и повернулся к киномеханику.
Тот кивнул, и на стене кафе засветился прямоугольник экрана, а на нем появились цифры, всегда имеющиеся на начальных кадрах пленки. Толпа, собравшаяся на лужайке, и все сидевшие в своих машинах вдоль дороги принялись вслух считать от десяти до одного. Как только на экране возникли первые кадры мультфильма про Тома и Джерри, киномеханик навел получше резкость и слегка увеличил звук.
– Пожалуйста, сэр, – говорил в это время Дуэйн Макбрайд, приближаясь на шаг ближе к миллионеру. – Обещаю, что верну книги в полной сохранности. Они мне очень нужны. Без этих материалов я не могу закончить исследование.
Мистер Эшли-Монтегю присел на легкий стул, специально принесенный для него ассистентом. Дейл никогда прежде не видел этого человека так близко. Ему всегда казалось, что мистер Эшли-Монтегю еще молодой человек, но сейчас, в луче проектора и отраженного света экрана, он видел, что миллионеру по крайней мере лет сорок. А может, и больше. Его несколько чопорная манера одеваться и галстук бабочкой придавали ему довольно-таки солидный вид. Сегодня он был одет в белый полотняный костюм, ярким пятном сиявший в темноте. Исследование, – хмыкнул мистер Эшли-Монтегю. – Сколько тебе лет, парень? Четырнадцать?
Через три недели будет двенадцать, – тихо сказал Дуэйн.
Дейл даже не знал, что у его приятеля день рождения в июле.
– Двенадцать… – повторил мистер Эшли-Монтегю. – В двенадцать лет не производят никаких исследований, мой друг. Так что, дружок, поищи то, что тебе нужно для доклада, в библиотеке.
– Я уже искал в библиотеке Оук-Хилла, сэр, – ответил Дуэйн. – Но там не было сведений за один год. Мне сказали, что часть архива Исторического общества была передана на хранение вашей семье. Я полагаю, что эти документы должны быть доступны всем, кто хотел бы их изучить… Все, о чем я прошу вас, сэр, это позволить мне взглянуть на материалы, имеющие отношение к Старой центральной школе.
Несмотря на слово «сэр», Дейл не услышал в тоне своего друга большого почтения к собеседнику. Со стороны казалось, что разговор ведут двое взрослых, равных по положению людей.
Мистер Эшли-Монтегю скрестил на груди руки и с большим вниманием уставился на экран, где Том задавал очередную трепку Джерри. Или это Джерри валтузил Тома?… Дейл никак не мог запомнить, как зовут мышь, а как – кота.
– Можно узнать поточнее тему твоего доклада? – прервал молчание миллионер.
Дуэйн секунду помолчал, словно набирая в грудь побольше воздуха.
«Колокол Порша», – сказал он наконец.
Или он произнес какие-то другие слова? Возможно, Дейл что-то не так расслышал, потому что раздавшийся в тот момент с экрана шум – очередной всплеск возни между Томом и Джерри – почти заглушил ответ Дуэйна.
Мистер Эшли-Монтегю рывком вскочил со стула, схватил Дуэйна за плечи, затем резко отступил и опустил руки. Он выглядел крайне смущенным.
– Такого колокола нет, – донеслось до Дейла сквозь крики из динамиков.
Дуэйн ответил что-то, но взрыв, раздавшийся рядом с котом, заставил даже мистера Эшли-Монтегю наклониться к Дуэйну, а Дейл и подавно ничего не понял.
… Да, колокол действительно был, – говорил миллионер, когда до Дейла снова стали долетать обрывки их беседы. – Но это было много лет, даже десятилетий тому назад. Кажется, еще до Первой мировой войны. И разумеется, колокол оказался подделкой. Мой дедушка был… скажем так… обманут. Одурачен. Его просто надули.
– Вот-вот, именно этим я и хотел бы закончить свой доклад, – сказал Дуэйн. – Иначе придется констатировать, что колокол таинственным образом исчез и его местонахождение в настоящее время остается загадкой.
Мистер Эшли-Монтегю встал и принялся мерить шагами площадку эстрады. Мультфильм закончился, и его помощник торопился поставить документальный ролик о коммунистической угрозе с комментариями Уолтера Кронкайта.[62]62
Кронкайт, Уолтер Леланд (Cronkite Walter Leland) – патриарх американского телевидения, которого часто называли «самым надежным человеком в Америке», звезда телеканала Си-би-эс в 1962–1981 гг.
[Закрыть] Дейл покосился на экран. За письменным столом сидел темноволосый журналист. Эту черно-белую ленту уже показывали в прошлом году в школе на специальном сеансе. Возникшая на экране карта Европы и Азии стала постепенно темнеть, иллюстрируя распространение коммунистического влияния. Толстые стрелы протянулись в Восточную Европу, Китай и еще в какие-то страны, названий которых Дейл не знал.
Ничего таинственного здесь нет, – огрызнулся мистер Эшли-Монтегю. – Я сейчас вспомнил. В самом начале столетия дедушкин колокол увезли куда-то и оставили на хранение. Он больше никогда не звонил. Из-за каких-то трещин в корпусе, насколько я помню. В самом начале войны его забрали, расплавили, а металл использовали на нужды армии.
Он замолчал и снова повернулся к Дуэйну спиной, как бы давая знать, что беседа окончена.
– Было бы отлично, если б я смог привести в своем докладе цитату об этом из книги, ну и, может, несколько старых фотографий… – не унимался Дуэйн.
Миллионер тяжело вздохнул, как будто в ответ на расширение территории коммунистического влияния, изображаемое на экране. Речь Уолтера Кронкайта звучала ничуть не тише воплей Тома и Джерри.
– Молодой человек, никакой книги нет и в помине. То, что доктор Пристман завещал мне, представляло собой кучу разрозненных, несброшюрованных и недатированных материалов. Несколько папок, насколько я помню. Уверяю вас, я не сохранил их.
– Не могли бы вы сказать мне, куда их передали, – настойчиво продолжал расспрашивать Дуэйн.
– Я вообще их никуда не передавал! – воскликнул мистер Эшли-Монтегю, и голос его поднялся почти до крика. – Я сжег их. Я оказывал поддержку профессору в его исследованиях, но лично меня они мало интересовали. И уверяю вас, что не существует никакого таинственного тома, который вы могли бы включить в ваш доклад. Если уж вам так необходимо, цитируйте меня, молодой человек. Все, что касается этого колокола, – сплошное недоразумение. Он был… одной из многих совершенно бесполезных вещиц, которые дедушка отыскал в Европе во время своего свадебного путешествия и привез сюда. Этот колокол убрали из Старой школы еще в начале века и отправили на склад… в Чикаго, кажется… и расплавили в тысяча девятьсот семнадцатом году, когда мы вступили в войну. Вот так-то! А теперь все, хватит!
Документальный фильм окончился, и киномеханик торопливо вставлял первую бобину с пленкой фильма «Подвиги Геракла». В наступившей тишине несколько голов повернулись в их сторону и с любопытством посмотрели на беседующих. Последняя фраза мистера Эшли-Монтегю прозвучала в почти абсолютной тишине.
– Но в таком случае… – снова начал Дуэйн.
– Никаких «случаев», – прошипел миллионер. – Беседа окончена, молодой человек. Никакого колокола нет. И все.
Он слегка взмахнул кистью, указывая Дуэйну на ступеньки, – жест, по мнению Дейла, скорее присущий женщинам. Другой жест был обращен к ассистенту – и перед Дуэйном возник крепкий мужчина не меньше шести футов ростом, неторопливо засучивавший рукава рубашки. Дейл понятия не имел, кто этот человек на самом деле – дворецкий мистера Эшли-Монтегю, его телохранитель или обыкновенный служащий в каком-нибудь из принадлежащих миллионеру кинотеатров.
А тем временем зрители начали новый обратный отсчет: начинался художественный фильм.
Дуэйн пожал плечами и направился туда, куда ему указали. Однако шел он много медленнее, чем это делал бы сам Дейл, получив столь категорический приказ от взрослого. Хотя Дейл остался незамеченным в своем темном углу, он поспешил покинуть эстраду и перепрыгнул через перила в траву, едва не попав в объятия дядя Генри и тети Лины.
Он побежал было вдогонку за Дуэйном, но тот уже быстро шагал по Брод-авеню, засунув руки в карманы и насвистывая, явно направляясь к развалинам старого особняка Эшли, находившимся в двух кварталах к югу от парка. Дейл больше не боялся темноты – эта чепуха осталась в прошлом, – просто ему не хотелось бродить во мраке под старыми вязами. Кроме того, за спиной уже звучала музыка и слышны были первые реплики героев, а он и вправду хотел посмотреть «Подвиги Геракла».
Рассудив, что, если он не поговорит с Дуэйном сегодня вечером, ничего особенного не произойдет, Дейл вернулся в парк. В конце концов, с приятелем он сможет встретиться как-нибудь на днях. Спешить некуда: впереди еще все лето.
Дуэйн шел по Брод-авеню, слишком взволнованный, чтобы думать о фильме. На тротуаре чернела тень от листьев. Свет фонарей с трудом пробивался сквозь ветви и листву. С северной стороны улицы тянулся ряд небольших домиков, их лужайки незаметно переходили одна в другую и чуть дальше так же незаметно превращались в заросший сорняками пустырь, за которым железная дорога мягко закруглялась к югу, а затем ныряла в поля, где и заканчивалась. Там, вдалеке, одиноко возвышался старый дом, который местные жители до сих пор называли особняком Эшли.
Дуэйн остановился перед подъездной аллеей. Сомкнувшиеся кроны деревьев и разросшийся кустарник делали ее похожей на погруженный во мрак туннель. От некогда великолепного особняка мало что осталось: лишь обугленные обломки двух колонн и трех каминных труб да несколько почерневших бревен, которые, падая, образовали нечто вроде остова хижины, служившей обиталищем разве что крысам. Дуэйн знал, что Дейл с ребятами часто устраивали на этой дороге велосипедные гонки. Задача участников заключалась в том, чтобы промчаться на максимальной скорости мимо высокой террасы и, перегнувшись далеко в сторону, коснуться ладонью колонны или ступеней, но при этом не свалиться и не замедлить хода. Было уже очень темно, даже огоньки светлячков не мигали в ежевичной темноте полукруга аллеи. Шум, свет, толпа, собравшаяся на бесплатный сеанс, остались далеко позади, за непроницаемой стеной высоких деревьев.
Дуэйн не боялся темноты. Ну, вернее, не очень боялся. Просто прогулка по подъездной дороге этой ночью не входила в его планы. Насвистывая, он свернул к югу и по гравийной дороге направился в сторону новых улиц, туда, где стоял дом Чака Сперлинга.
Позади него, в темноте, там, где заросли были особенно густыми, что-то зашевелилось, заставив дрогнуть ветки деревьев, и тут же удрало прочь, обежав вокруг старого, давно затерявшегося среди травы и развалин фонтана.
