Текст книги "Инквизитор. Ордо Маллеус"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Дэн Абнетт
Инквизитор. Ордо Маллеус

Посвящается Кайлу Фостеру и Тэйкен, где бы вы ни были

Размышления порождают ересь.

Ересь порождает возмездие.

Пролог

ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА

БОГА-ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ

ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ

ДОСТУП ТОЛЬКО

ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ

ДЕЛО: 442: 41F: JL3: Kbu

> Пожалуйста, введите авторизационный код

> * * * * * * *

> Идентификация...

> Благодарю вас, инквизитор. Можете продолжать.

КЛАССИФИКАЦИЯ:Сведения первого уровня

ДОПУСК:Обсидиан

СИСТЕМА КОДИРОВАНИЯ:Криптокс, версия 2.6

ДАТА:337.М41

СОСТАВИТЕЛЬ:Инквизитор Джейвс Тайссер, Ордо Ксенос

ТЕМА:вопрос, требующий Вашего незамедлительного рассмотрения

ПОЛУЧАТЕЛЬ:Верховный Инквизитор Филебас Алессандро Роркен, представительство Высшего Совета Инквизиции, Сектор Скарус, Скарус Мажор.

Приветствую Вас, господин!

Во имя Бога-Императора, да славится его вечно неусыпное бдение, и Высших Лордов Терры, пишу Вам, ваше превосходительство, надеясь, что могу говорить начистоту касательно проблемы деликатного свойства.

Для начала уведомляю Вас, что работа моя на Вогель Пассионате ныне завершена и священный мой долг перед Инквизицией успешно выполнен. Полный, документированный рапорт последует в ближайшие несколько дней, как только мои научные помощники завершат работу над ним, и, полагаю, ваше превосходительство найдет это чтение удовлетворительным. Дабы подвести итог этому краткому официальному сообщению, с гордостью объявляю, что города-ульи Вогель Пассионаты избавлены от пагубного влияния так называемых вещунов, а верхушка сих непотребных ксенофилов навеки уничтожена и предана очищающему пламени. Их самозваный «мессия», Гаетон Рихтер, погиб от моей руки.

Однако попутно возникла новая проблема. Я обеспокоен случившимся и пребываю в сомнениях касательно того, как поступить в сложившихся обстоятельствах наилучшим образом. По этой причине я, ваше превосходительство, пишу Вам в надежде обрести указание.

Как Вы можете предположить, Рихтер ушел не без сопротивления. В заключительных, кровопролитных аккордах сражения, когда руководимые мной объединенные войска штурмовали укрепления под главным ульем, еретик призвал против нас существо, обладающее ужасной силой. Оно истребило девятнадцать имперских гвардейцев, приписанных к моей группе зачистки. Вместе с ними пали инквизитор Блучас, дознаватели Фарулин и Ситмол, а также капитан Эллен Оссэл, исполнявшая обязанности моего пилота. Создание убило бы и меня, если бы не странное стечение обстоятельств.

Существо, эта нечестивая тварь, очертаниями походило па обычного мужчину, однако мерцало неким внутренним светом. Голос его был мягок, а касания – огненными. Полагаю, мы столкнулись с демонхостом неимоверной мощи и невероятно склонным к изуверствам и жестокости. Все мерзости, свершенные этим созданием над Фарулином и Ситмолом, описаны в моем рапорте. Здесь я избавлю Вас от сих ужасающих подробностей.

Покончив с Блучасом, существо загнало меня в угол на верхней площадке укреплений, когда я старался пробиться через внутреннее святилище «мессии» вещунов. Мое оружие не причиняло вреда этому созданию, кое, ликующе рассмеявшись, отбросило меня обратно к лестнице одним лишь легким взмахом руки.

Ошеломленный и неспособный укрыться, смотрел я, как оно спускается ко мне. Кажется, я судорожно шарил вокруг в поисках выпавшего оружия...

Этот жест заставил существо заговорить. В точности передаю его слова. Оно произнесло: «Не бойся, Грегор. Твоя жизнь слишком ценна, чтобы впустую жертвовать ею. Прости меня, но ради правдоподобия мне необходимо оставить хотя бы небольшой шрам».

Когти существа ударили меня по груди и горлу, срывая дыхательную маску. Как мне потом сказали, несмотря на болезненность, раны исцелятся. Но тогда существо остановилось, впервые должным образом рассмотрев мое лицо, дотоле скрытое маской. Жуткий, мрачный гнев вспыхнул в глазах создания. Оно произнесло – простите меня, ваше превосходительство, но именно это, клянусь, оно и произнесло: «Ты не Эйзенхорн! Меня обманули!»

Полагаю, в этот самый миг оно и убило бы меня, но тут в лобовую атаку пошел Орден Зари Адептус Астартес, ворвавшийся в зал. Не знаю как, но в начавшемся светопреставлении существо сбежало. Какими бы невероятно могучими ни были Астартес, но тварь оказалась в сотни раз сильнее.

Позднее, стоя на коленях, с моим оружием, приставленным к его голове, за секунду до казни, Гаетон Рихтер умолял «Черубаэля» вернуться. Еретик вопил, не в силах понять, почему этот «Черубаэль» оставил его. Полагаю, он говорил о демонхосте.

Надеюсь, ваше превосходительство поймет мое затруднение. Приняв меня за другого собрата – и, могу добавить, к тому же за безупречно достойного, – это существо пощадило меня. Мне показалось, что поступило оно так в силу какой-то старой договоренности.

Инквизитор Грегор Эйзенхорн заслужил высокие оценки, неоднократно прославился и справедливо считается воплощением всего самого лучшего, что есть в нашем братстве, и утверждает его власть и догмы. Однако ввиду изложенных обстоятельств я начал задаваться вопросом, бояться того, что...

Я не чувствую в себе сил озвучить свои страхи. Но мне сдается, что Вам необходимо узнать о случившемся, и как можно скорее. На мой взгляд, стоит проинформировать Ордо Маллеус, хотя бы из соображений предосторожности.

Надеюсь и молюсь, чтобы все мои страхи оказались беспочвенными и произошедшее не повлекло за собой последствий. Но, как Вы учили меня, сэр, во всем необходимо удостовериться лично.

В день 276-й года 337.М41 поставлена моей рукой эта печать в подтверждение того, что слова сии написаны мной.

Император, храни!

Ваш верный слуга,

ТАЙССЕР

[Конец послания].

Глава первая

ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧТО Я ПОКОЙНИК

В ЛОГОВЕ САДИИ, ПОД ТЕМНЫМ ПЛАМЕНЕМ

НЕПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА С ТАНТАЛИДОМ

Становясь старше, да хранит меня Император, я обнаружил, что мерю свой жизненный путь пройденными вехами, мгновениями, которые никогда не померкнут в памяти: мое посвящение в Ордос Инквизиции; первый день, когда меня приписали в качестве ученика к великому Хапшанту; мое первое успешно проведенное расследование; еретик Лемет Сайр; повышение в должности до полного инквизиторского чина в возрасте двадцати четырех стандартных лет; затянувшееся расследование по Нассару; дело о Некротеке; заговор Понтиуса Гло.

Все это вехи на моем пути. Несмываемо запечатлены они в энграммах моей памяти. И особенно отчетливы среди них воспоминания о Темной Ночи, завершающей месяц умбрис[1]* 1 *
  Umbra (лат.) – тьма.


[Закрыть], года 338.М41 по летосчислению Империи. И все это благодаря кровавой развязке в самом начале Темной Ночи. Великая веха моей жизни. Я оказался на Лете Одиннадцать по заданию Ордо Ксенос, погрузившись в работу по выслеживанию проклятой ксенофилки Садии Колдуньи, которая была уже почти в моих руках. У меня ушло десять недель на поиски и десять часов, чтобы захлопнуть западню. Я не спал уже три дня; не ел и не пил в течение двух суток. В затуманенном сознании возникали галлюцинации, провоцируемые затмением. Я умирал от двухкомпонентного яда. А тут еще и внезапное появление Танталида.

Чтобы вам было яснее, Лета Одиннадцать представляет собой густонаселенный мир, расположенный в наиболее развитой области Геликанского субсектора. Основу промышленности мира составляют обработка металлов и защитные технологии. В конце каждого месяца умбрис наибольшая из лун Леты по какому-то космическому совпадению затмевает местную звезду и мир погружается во мглу на две недели, известные как Темная Ночь.

Эффект потрясающий. На четырнадцать дней небо обретает темно-красный оттенок запекшейся крови, и над миром царит луна Кукс – непроницаемо-черный шар, окруженный неровной короной янтарного пламени. Это событие – что не вызовет удивления у изучающих имперские ритуалы – служит причиной для важного сезонного празднования у всех обитателей Леты. С началом Темной Ночи зажигаются огни всевозможных форм, размеров и видов, а жители бдительно следят за тем, чтобы ни один из них не угас до конца затмения. Производство останавливается. Предоставляются гарантированные отпуска. В городах проходят буйные карнавалы и факельные шествия. Процветают блуд и преступность.

И над всем этим мрачное марево ореола, окружающего темную луну. На планете даже возникла традиция предсказания будущего по очертаниям солнечной короны.

Я надеялся поймать Колдунью прежде, чем начнется Темная Ночь, но ведьма все время была на шаг впереди меня. Так уж получилось, что ее мастер ядов Пай, который приобрел свои навыки, попав в молодости в плен к темному эльдару-отступнику, сумел добавить в мою питьевую воду токсин, остававшийся инертным до тех пор, пока я не проглочу второй компонент бинарного состава яда.

Я был уже покойником. Колдунья убила меня.

Эмос, мой научный помощник, случайно обнаружил токсин в моем теле и успел помешать мне продолжать принимать пищу и питье. Но немилосердная смерть непреклонно догоняла меня. Единственный шанс на выживание заключался в том, чтобы захватить Колдунью вместе с ее вассалом Паем и вырвать у них ключи от моей судьбы.

Мои помощники трудились на темных улицах. Восемьдесят верных слуг обыскивали город. А я, томясь от жажды, усталости и безделья, дожидался результатов в своем номере у Ипподрома.

Козырь удалось вытащить Рейвенору. И кому же еще, как не ему. С такими талантами ему не долго оставалось ждать получения полного инквизиторского чина и ведения собственных дел.

Он обнаружил логово Садии Колдуньи в катакомбах под заброшенным храмом Святого Киодруса. Я поспешил откликнуться на вызов своего помощника.

– Тебе надо остаться здесь, – сказала мне Биквин, но я отмахнулся.

– Я должен пойти, Елизавета.

К тому времени Елизавете Биквин исполнилось уже сто двадцать пять лет. Благодаря разумному использованию достижений аугметической хирургии и курсам омолаживающих препаратов она сохраняла все те же красоту и энергичность, какими обладала в тридцать. Из-под вуали, обрамляющей ее симпатичное личико, на меня пристально смотрели темные глаза.

– Грегор, тебя это убьет, – сказала она.

– Если так, значит, Грегору Эйзенхорну пришло время умереть.

Биквин скользнула взглядом по сумрачной, освещенной одними свечами комнате и посмотрела на Эмоса, но тот только покачал своей старой, напичканной аугметикой головой. Он знал, что иногда спорить со мной бывает просто бесполезно.

Я вышел на улицу. Костры, полыхающие в бочках, освещали неверным сиянием пляшущих и пьянствующих гуляк. Вся моя одежда была черной, включая доходящий до земли тяжелый кожаный плащ.

Несмотря на теплое облачение и многочисленные костры, мне было холодно. Усталость и голод въедались в мои кости.

Я посмотрел на луну. Лучики тепла, окружающие ледяное, черное сердце. «Как и мое, – подумал я, – как и мое».

Подали карету. В величественный экипаж было запряжено шесть пегих гиппин, фыркавших и мотавших головами. Завидев меня, несколько моих сотрудников, уже дожидавшихся поблизости, поспешили приблизиться.

Я быстро окинул их взглядом. Все они были достойными людьми, иначе и не попали бы ко мне. Несколькими безмолвными жестами я выбрал четверых сопровождающих, а остальным приказал возвращаться к своим делам.

Избранная четверка заняла места в карете. Мешер Кус, бывший имперский гвардеец с Владислава, Арианрод Эсв Свейдер, мечница с Картая, а также Берониса и Зу Зенг, две женщины из Дамочек Биквин.

В последнее мгновение Беронисе приказали покинуть экипаж, и ее место заняла Елизавета Биквин. Лиза уже шестьдесят восемь стандартных лет как отошла от активной службы, чтобы собрать под своим командованием Дамочек, но по временам все еще предпочитала не доверять сотрудницам и сама сопровождала меня.

Как я понимаю, тогда Биквин уже не надеялась на то, что я выживу, и хотела до конца оставаться со мной. По правде говоря, я и сам не рассчитывал остаться в живых.

Щелкнул кнут, и карета с грохотом покатилась по улицам мимо ритуальных костров и факельных шествий.

Никто из нас не произнес ни слова. Кус проверил и зарядил свой пулемет, а после отрегулировал ремни бронежилета. Арианрод обнажила саблю и проверила остроту клинка с помощью волосинки, выдернутой из головы. Зу Зенг, уроженка Витрии, сидела опустив голову, и ее длинное стеклянное одеяние позвякивало в такт движению кареты.

Биквин уставилась на меня.

– Что? – наконец спросил я.

Она покачала головой и отвела взгляд.

Храм Святого Киодруса находился в районе птицеловов, почти на краю города, рядом с обширными, наводненными ящерицами солончаками. Темноту вокруг заполнял гул насекомых.

Экипаж остановился примерно в двухстах метрах от храма. Вдоль улицы чернели полуразвалившиеся каменные постройки. Темное небо окрашивали янтарные всполохи. Оставшийся позади город светился бесчисленными огнями. Нас же окружали только мертвые развалины, медленно отступающие перед голодом соляных болот.

– Коготь запрашивает Шип, восторженные звери вокруг, – раздался в воксе голос Рейвенора.

– Шип разрастается многообразно, лезвия для изменения внешности, – ответил я хриплым голосом. Горло пересохло.

– Коготь ждет удобного случая. Запрашиваю торовидный путь, изображение черного цвета.

– Изображение отклонено. Изображение сурового испытания. Шипу розы необходима трещина.

– Подтверждаю.

Мы разговаривали, применяя глоссию, неофициальный вербальный код, известный только моим помощникам. Даже при использовании открытого канала вокс-связи наши переговоры оставались тайной для врагов.

Я переключил канал передатчика:

– Шип запрашивает эгиду, приди ко мне, изображение сурового испытания.

– Эгида поднимается, – донесся издалека голос нашего пилота. – Изображение принято.

Мой боевой катер, известный своей легендарной огневой мощью, уже взлетал. Я повернулся к помощникам, скрывавшимся в тени.

– Время пришло, – сказал я.

Мы двинулись вглубь мрачных, покрытых слизью и минеральными отложениями руин храма. В воздухе висела одуряющая сырая вонь разложения. Жирные черви, прогрызшие ходы в камнях, сбивались в целые клубки и прятались, когда их касались яркие лучи наших фонарей.

Кус двигался впереди, поводя дулом пулемета из стороны в сторону. Он выискивал цель с помощью лазерного дальномера, красный луч которого исходил из уголка его левого, усиленного бионикой глаза. Бывший имперский гвардеец был коренаст, под керамитовыми доспехами бугрились крепкие мускулы. Грубые черты его лица были выкрашены в цвета 90-го Владиславского полка, в котором когда-то служил Кус.

Мы с Арианрод двигались следом. Она натерла клинок своей сабли кирпичной пылью, но оружие по-прежнему отражало свет. Рост Арианрод Эсв Свейдер основательно превышал два метра, и, пожалуй, она была самой высокой женщиной из тех, кого я встречал, хотя на далеком Картае подобное телосложение не является чем-то необычным. Длиннокостное тело мечницы скрывали облегающие кожаные одеяния, украшенные бронзовыми заклепками, а сверху был накинут длинный плащ из кусочков шкур. Полы плаща завершались многочисленными кисточками. Седые волосы моя помощница украсила бусинками. Сабля в руках Арианрод именовалась Ожесточающей и в племени Эсв Свейдер передавалась по женской линии в течение девятнадцати поколений. Длина оружия от оплетки рукояти до кончика изогнутого, искусно гравированного клинка составляла почти полтора метра. Длинная, стройная и изящная, как и ее хозяйка. Я ощущал вибрацию психической энергии, которую Арианрод вливала в оружие. Женщина и сабля становились единым живым существом.

Арианрод служила мне в течение пяти лет, но я все еще продолжал познавать ее изощренное военное мастерство. Обычно я не упускал возможности отмечать каждую деталь в используемых ею приемах боевого транса, но в тот день меня слишком вымотали, слишком измучили голод и жажда.

Биквин и Зу Зенг, шагающие плечом к плечу, замыкали нашу группу. Елизавета надела длинное черное платье с широким воротником из черных перьев, скрывающим плечи, а Зу Зенг облачилась в поглощающие свет одежды из витрианского стекла. Эти женщины держались позади на достаточном расстоянии, чтобы их аура ментальной пустоты не мешала нам с Арианрод применять свои способности, но в то же время не слишком далеко, чтобы в случае необходимости успеть прийти на помощь.

Инквизиция – и многие другие учреждения, как священные, так и нет, – давно уже искала применение неприкасаемым, тем редким человеческим душам, которые вообще не излучают псионических волн и к тому же прерывают и сводят на нет даже самые мощные ментальные воздействия. С Елизаветой Биквин мы познакомились на Спеси почти столетие назад. Тогда я впервые повстречался с неприкасаемым. Несмотря на то что ее присутствие раздражало – даже людям, не обладающим псионическими способностями, трудно уживаться с неприкасаемыми, – я нанял Елизавету, и ее помощь оказалась неоценимой. После многих лет службы она отошла от дел, чтобы сформировать своих Дамочек, подразделение из неприкасаемых, собранных по всему Империуму. Отряд Дамочек был создан для моих личных нужд, но иногда я одалживал их другим представителям своего Ордоса. На сегодняшний день в их подразделении состоят сорок человек, Биквин командует ими и обучает их. На мой взгляд, вместе Дамочки являются самым мощным антипсионическим оружием во владениях Императора.

Непроницаемые тени скрывали развалины храма. Отвратительные жуки то и дело сновали по осыпающимся мозаичным портретам давно усопших именитых горожан. Под ногами копошились черви. Над соляными наростами, покрывающими руины, стоял монотонный гул насекомых, словно кто-то тряс трещоткой. Вскоре мы оказались во внутреннем дворе святилища посреди заброшенного кладбища. Надгробные плиты многих могил были разбиты или отодвинуты. Из разоренных захоронений торчали грязные кости. Кое-где изъеденные гнилью черепа были сложены в шаткие пирамиды.

Печально видеть это священное место в столь плачевном состоянии. Киодрус был великим человеком, сражавшимся по правую руку от святой Биати Шаббат во время ее победоносного крестового похода. Но эти героические события произошли слишком давно и очень далеко, поэтому культ почитания Киодруса зачах. Чтобы снова пробудить интерес к забытому святому и его деяниям, потребуется еще один крестовый поход в отдаленные миры Шаббат.

Кус призвал нас остановиться и кивнул на ступени сводчатого прохода, уходящего под землю. Я махнул ему в ответ, указывая на крошечный обрывок красной ленты, спрятанный под камнем на верхней ступени, – отметку, оставленную Рейвенором и означающую, что этот проход нам не подходит. Вглядываясь во мрак лестницы, я и сам увидел то же, что и мой помощник: датчики колебаний почвы, едва присыпанные землей, и нечто напоминающее связки трубок взрывчатки.

Мы обнаружили еще три подобных входа, но все они были помечены Рейвенором. Колдунья надежно охраняла свою твердыню.

– Как вы думаете, сэр, может, получится пройти там? – прошептал Кус, указывая на галерею с обвалившейся крышей.

Я уже собирался согласиться с ним, но тут Арианрод прошипела:

– Ожесточающая жаждет...

Я посмотрел на мечницу. Крадучись она направлялась к арочному проходу в основании главной колокольни. Арианрод двигалась тихо, обеими руками удерживая вертикально поднятую саблю, а украшенный кисточками плащ развевался позади женщины подобно ангельским крыльям.

Жестом я подал сигнал Кусу и остальным. Мы двинулись следом. Я извлек из кобуры любимый болт-пистолет, подаренный мне библиарием Бритнотом из капитула Караула Смерти Адептус Астартес накануне Зачистки 56-Изар почти столетие назад. Это оружие еще никогда не подводило меня.

Из тьмы появилось воинство Колдуньи – восемь силуэтов, не более чем тени, движущиеся на фоне окружающей черноты. Кус открыл огонь, отбрасывая назад кинувшуюся на него тень. Я тоже начал стрелять, обрушивая на призрачного противника болтерные заряды.

Садия Колдунья была ведьмой-еретичкой, водившей дружбу с ксеносами. Особенно ее привлекали верования и некромантия темных эльдар. Целью своей жизни она сделала изучение нечестивого наследия чужаков – ради обретения могущества и силы. Колдунья была одним из немногих известных мне людей, сумевших заключить взаимовыгодный союз с презренными кабалами ксеносов. Если верить слухам, то недавно она должна была приобщиться к культу Каэла Менша Каина в его ипостаси Бога-Убийцы, излюбленной эльдарами-отступниками.

Как и приличествует в таком случае, она набирала своих прислужников исключительно среди осужденных убийц. Люди, атаковавшие нас посреди этого пришедшего в упадок храма, были обычными головорезами, скрытыми теневыми полями, которые Колдунья купила, одолжила или украла у своих нечеловеческих союзников.

Один из нападавших замахнулся на меня алебардой с длинным лезвием, но я снес противнику голову. Не более того. Мое тело было слишком измотано, и скорость реакции невероятно замедлилась.

Я увидел размытый силуэт Арианрод, кружащийся в стремительном танце, украшенные бусами волосы струились над парящим в воздухе плащом. Ожесточающая порхала в руках мечницы.

Обратным взмахом она перерубила шею одной из теней, затем крутанулась вокруг своей оси и развалила следующего противника надвое от шеи до таза. Сабля металась столь быстро, что я едва мог разглядеть ее. Арианрод резко остановилась и в тот же миг двинулась в совершенно противоположном направлении, заставив третью тень промахнуться и растянуться на земле. Голова противника отлетела в сторону, а сабля, не прерывая своего плавного хода, тут же пронзила четвертого врага. Арианрод стремительно развернулась, нанося горизонтальный удар на уровне плеча. Металлическое древко оружия пятой тени распалось на две части, и нападающий отшатнулся назад. Ожесточающая описала в воздухе восьмерку. Очередной призрачный силуэт повалился, разрубленный на несколько кусков.

Последний прислужник развернулся и побежал. Его остановил выстрел лазерного пистолета Биквин.

В моих висках бешено колотился пульс, и я понял, что должен сесть, пока не потерял сознание. Кус подхватил меня одной рукой и помог опуститься на обломок обрушившейся каменной стены.

– Грегор? – услышал я обеспокоенный голос Биквин.

– Со мной все в порядке, Елизавета, только дай минутку...

– Тебе не стоило выходить, старый болван! Надо было оставить всю работу своим ученикам!

– Умолкни, Елизавета.

– Ни за что, Грегор. Пора бы тебе уже начать понимать пределы своих возможностей.

– Нет никакого предела, – сказал я, поднимая взгляд на Лизу.

Кус невольно рассмеялся.

– Я верю ему, госпожа Биквин, – произнес Рейвенор, появляясь из тени.

Прокляни Император его способность передвигаться столь бесшумно. Даже Арианрод не заметила, как он приблизился. Ей пришлось постараться, чтобы вовремя остановить саблю и не прикончить его.

Ростом Гидеон Рейвенор не намного ниже меня, но при этом молодой инквизитор сильнее и лучше сложен. Тогда ему было только тридцать четыре года. Длинные черные волосы он собирал в хвост, не давая им падать на благородное, с высокими скулами, лицо. Рейвенор был облачен в облегающий серый костюм и длинный непромокаемый кожаный плащ. Псайк-пушка, установленная на его левом плече, зажужжала и с щелчком развернулась в сторону Арианрод.

– Осторожней, мечница, – произнес Рейвенор. – Ты у меня на прицеле.

– И все еще будешь держать меня в прицеле, когда твоя голова покатится в пыль, – ответила Арианрод.

Оба рассмеялись. Я знал, что они были любовниками уже более года, хотя на людях по-прежнему препирались и подшучивали друг над другом.

Рейвенор щелкнул пальцами, и из укрытия, неуклюже волоча ноги, вышел его компаньон – покрытый язвами мутант Гонвакс. С его толстых, уродливых губ капала слюна. В руках он сжимал огнемет, питавшийся от топливных баков, притянутых ремнями к его горбатой спине.

Я поднялся.

– Что вам удалось найти? – спросил я у Рейвенора.

– Колдунью и... путь к ней, – ответил он.

Логово Садии Колдуньи располагалось среди этих руин, под главной часовней святилища. Рейвенор тщательно все обследовал и обнаружил в одном из разграбленных склепов вход, о существовании которого могла не подозревать даже сама ведьма.

Мое уважение к Гидеону возрастало с каждым днем. Никогда еще у меня не было такого ученика. Он превосходил остальных практически во всем, что должен уметь инквизитор. Я с нетерпением ждал того дня, когда смогу подать ходатайство на предоставление ему этого чина. Он заслужил его. Инквизиции необходимы люди, подобные Рейвенору.

Следом за молодым дознавателем мы вошли в склеп. Гидеон предупредительно обращал наше внимание на каждую ловушку или шатающийся камень. Запахи соли и старых костей в душном, горячем воздухе стали невыносимыми. Я все больше слабел.

Мы вышли к каменной галерее, располагающейся над обширным подземным залом. Почерневшие лампы чадили, вокруг витали ароматы сухих трав и менее приятных смесей.

В зале молились какие-то создания. Молились – единственное слово, какое я могу подобрать. Двадцать обнаженных, измазанных кровью еретиков проводили обряд темных эльдар, расположившись вокруг пыточной ямы, в которой находился скованный цепями изувеченный мужчина.

До меня долетел запах крови и вонь экскрементов. Мне пришлось сдержаться, чтобы не броситься вперед. Я знал: надо беречь силы, иначе я просто упаду в обморок.

– Вон там, видите его? – прошептал мне на ухо Рейвенор, когда мы подползли к краю галереи.

Вдалеке мне удалось разглядеть бледнокожего упыря.

– Гомункул, присланный кабалом Падшей Ведьмы, чтобы наблюдать за деятельностью Колдуньи.

Я постарался рассмотреть упыря подробнее, но фигуру почти полностью скрывала непроницаемая тень. Мне удалось разглядеть лишь оскаленные в усмешке зубы и некое снабженное клинками устройство на правой руке.

– Где Пай? – так же шепотом спросила Биквин. Рейвенор покачал головой. А потом схватил и сжал мою руку. Теперь нельзя было даже шептаться.

В зал вошла сама Колдунья.

Она передвигалась на восьми огромных, клацающих по камням аугметических опорах. Искусственные конечности, напоминающие паучьи лапы, заканчивались острыми крючьями.

Свои настоящие ноги она потеряла еще за сто пятьдесят лет до моего рождения. Постарался инквизитор Ателат, да дарует ему Император покой.

Всю фигуру Садии скрывала черная вуаль, напоминающая паутину. Зло, исходящее от нее, ощущалось почти физически, словно запах пота больного лихорадкой.

Колдунья остановилась у края пыточной ямы, приподняла вуаль иссохшими руками и плюнула в пленника ядом, вырабатывающимся железами, встроенными в ее рот позади аугметических клыков. Вязкая жижа поразила жертву в лицо. Мужчина мучительно застонал, когда отрава начала разъедать переднюю часть его черепа.

Садия заговорила низким шипящим голосом. Она произносила фразы на языке темных эльдар, ее обнаженные собратья при этом корчились и стонали.

– Мы увидели достаточно, – прошептал я. – Теперь она моя. Рейвенор, сможешь взять на себя гомункула?

Гидеон кивнул.

По моему сигналу все бросились в атаку. Мы спрыгнули с галереи, сверкая оружием. Плотный огонь пулемета Куса разорвал нескольких культистов на куски.

С боевым картайским кличем Арианрод устремилась к гомункулу, опережая Рейвенора.

Я понял, что прыгнул слишком далеко. При падении у меня закружилась голова, и я споткнулся.

Выбивая своими металлическими лапами искры из каменных плит, ко мне с воем неслась Садия Колдунья. Она откинула вуаль, готовясь плюнуть ядом.

И вдруг еретичка подалась назад. Садия была явно ошеломлена обрушившейся на нее объединенной силой Биквин и Зу Зенг, подошедших с обеих сторон.

Я собрался с силами и выстрелил в ведьму, оторвав ей одну из паучьих лап. Несмотря на это, Садия все равно выплюнула яд, но промахнулась. Отрава зашипела на холодных каменных плитах возле моих ног.

– Имперская Инквизиция! – проревел я. – Именем Святого Бога-Императора и ты, и твои последователи обвиняетесь в предательстве и ереси!

Я поднял оружие, но Колдунья не желала сдаваться. Она бросилась на меня и сбила с ног мощным ударом. Одна из паучьих лап насквозь пронзила мое левое бедро. Прямо перед моим лицом оскалились стальные клыки, похожие на кривые иглы. А затем на мгновение я увидел черные, бездонные и безумные глаза Колдуньи.

Садия выплюнула порцию яда.

Я резко мотнул головой, уворачиваясь от едкого плевка, и выстрелил из болт-пистолета. Разорвавшийся заряд отбросил назад всю четырехсоткилограммовую массу иссохшей ведьмы и ее бионической повозки.

Я откатился в сторону.

Гомункул и Арианрод встретились лицом к лицу. На правой руке твари загудели клинки, созданные ксеносами. Существо было бледным, тощим как палка и одетым в блестящую черную кожу, на которой поблескивали металлические украшения, сделанные из обломков оружия убитых им воинов. Гомункул усмехнулся, и его бледная плоть натянулась вокруг черепа.

Я услышал, как Рейвенор выкрикивает имя Арианрод. Ожесточающая обрушила на эльдарское чудовище стремительный удар, но гомункул, обладающий невероятной скоростью реакции, уклонился от выпада.

Мечница исполнила два совершенных смертоносных выпада, но и они даже не задели противника. Арианрод проскочила мимо врага, и в воздухе повисла кровавая дымка. Впервые за все время нашего знакомства я услышал, как Эсв Свейдер кричит от боли.

Зал пересекла струя пламени. Подволакивая ноги, вперед заспешил Гонвакс, безгранично преданный своему хозяину и возлюбленной своего хозяина. Мутант попытался накрыть гомункула огнем, но тот внезапно оказался у него за спиной. Гонвакс завопил, когда клинки твари выпотрошили его неуклюжее тело.

Арианрод с воплем бросилась на темного эльдара. Я увидел, как она на мгновение зависла в воздухе, увидел, как опускается сабля. Затем тела противников столкнулись и тут же разлетелись в стороны.

Сабля отняла эльдару левую руку по плечо. Но его клинки...

Я знал, что она погибла. Никто не смог бы выжить после такого, даже благородная мечница с далекого Картая.

– Грегор! Грегор! – Биквин помогла мне подняться. Садия Колдунья, прихрамывая на своих паучьих лапах, убегала к лестнице.

Что-то взорвалось позади меня. Я услышал, как от гнева и боли закричал Рейвенор.

И побежал за Колдуньей.

В часовне наверху было тихо и холодно. Сквозь ряды витражей пробивались огни празднества Темной Ночи.

– Тебе не убежать, Садия! – пытался закричать я, но голос мой охрип.

Я следил за ней взглядом, когда Колдунья пронеслась между колоннами, заходя слева. Лишь тень среди других теней.

– Садия! Садия, старая карга, ты сумела убить меня! Но и сама умрешь от моей руки!

Справа возникла едва заметная тень. Я двинулся ей навстречу.

И вдруг почувствовал сильный удар сзади между лопаток. Падая, я обернулся и увидел безумное лицо Пая, мастера ядов, прихвостня Колдуньи. Он разразился кудахтающим смехом, подпрыгивая и сжимая в каждой руке по опустошенному шприцу.