Текст книги "Инквизитор. Ордо Маллеус"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Во время последней операции в полевых условиях ты чуть не лишился жизни, – проворчала Биквин.

– Думаю, это лишний раз доказывает, что я теряю свой профессионализм.

– Какой позор! – с улыбкой пробормотал Нейл.

– Поэтому всем нам предстоит приключение. Ты еще помнишь, каково это, Эмос?

– Конечно, помню. Но знаешь, Грегор, я не слишком скучаю по приключениям.

– Елизавета?

– О, я с радостью отправлюсь посмотреть, как тебя прибьют... – сложив руки на груди, мрачно произнесла Биквин.

– Значит, все согласны? – спросил я.

Ничего не могу поделать, мое лицо всегда остается невозмутимым. Горгон Лок постарался. Но я произнес последние слова достаточно выразительно. Нейл и Медея охрипли от смеха, а Эмос тихо захихикал.

Даже Елизавета Биквин невольно усмехнулась.

– Как я уже сказал, нам предстоят два дела. После того как прослушаете инструктаж, я разрешаю вам взять с собой нескольких помощников из моего штата. Нейл, если хочешь, выбери пару бойцов, на которых можно положиться. Эмос, найди астропата, услугами которого можно воспользоваться без опаски. Елизавета, возьми пару Дамочек. Одно условие: группа будет состоять максимум из десяти человек. Не больше, слышите? Обсудите это между собой. Выбор на ваше усмотрение. Отправляемся через два дня.

– Так что за задания? – Развалившись в мягком кресле и свесив свои длинные ноги через подлокотник, Медея сделала долгий глоток зеленого вина и добавила: – Ты ведь сказал, что их будет два, верно?

– Два.

Я нажал на кнопку пульта, и на столе возникла дымка гололитического экрана. Мерцающие буквы складывались в слова сообщения, полученного мной в самом начале шумихи на Трациане: «Скальпель быстро режет нетерпеливо высунутые языки. В час третий, на Кадии. Гончая запрашивает Шип. Шип должен быть остер».

– Вот черт! – вскричал Нейл.

– Это не подделка? – спросила Медея, посмотрев на меня.

– Нет.

– Боже-Император, он же в беде, мы нужны ему... – запричитала Биквин.

– Весьма вероятно. Медея, ты должна подготовить для нас переход на Кадию. Сначала мы отправимся туда.

– А потом? – спросил Эмос.

– Потом?

– Вторая миссия...

Я окинул коллег взглядом:

– Всем нам известно, насколько серьезная ситуация сложилась на Кадии. Но я кое в чем поклялся Гидеону. Мне надо выяснить, что стоит за случившимся на Трациане. Я должен узнать, кто это сделал, выследить его и покарать.

Знаете, даже забавно размышлять о том, как все сложилось в итоге.

Было уже поздно. Мы уселись за великолепный ужин, приготовленный Джарат. Нейл рассказывал Эмосу и Медее чрезмерно пошлые анекдоты, а я объяснял Биквин суть перестановок в рядах Дамочек и задачи предстоящих миссий.

Кажется, она пришла в возбуждение. Так же, как и я, она слишком долго держалась в стороне.

На террасе появился Киршер.

– Сэр, к вам гость.

– В такое время? И кто же это?

– Говорит, что его зовут Иншабель, сэр. Дознаватель Натан Иншабель.

Он дожидался меня в библиотеке.

– Дознаватель. Надеюсь, вам предложили прохладительные напитки?

– Не стоит беспокоиться, сэр.

– Что ж... Так чем я обязан вашему визиту?

Иншабель, которому было не более двадцати пяти, откинул со лба прядь густых светлых волос и в отчаянии поднял на меня глаза.

– Я... остался без наставника. Ведь Робан погиб...

– Да дарует ему покой Бог-Император. Мы будем помнить его.

– Сэр, вы когда-нибудь думали, что произойдет, если вы умрете?

Его слова сбили меня с толку. Честно говоря, я никогда об этом не задумывался.

– Нет, Иншабель.

– Это ужасно, сэр. Как старший помощник Робана, я обязан расплатиться с его прислугой, привести в порядок его имущество и документы. Я должен сделать большую уборку, систематизировать архив Робана.

– В чем я уверен, дознаватель, так это в том, что вы справитесь с этой задачей.

Он вяло улыбнулся:

– Спасибо, сэр. Я... хотел просить вас взять меня к себе. Я очень хочу стать инквизитором. Мой наставник мертв, и я знаю, что ваш... ваш дознаватель...

– Это так. Однако я сам решаю, кого брать в свой штат. Я...

– Инквизитор Эйзенхорн, я пришел сюда не только для того, чтобы умолять вас приять на службу студента. Как я уже говорил, на меня легла обязанность закрыть поместье Робана. Это подразумевает регистрацию и подтверждение патологоанатомического свидетельства о его смерти. Инквизитор Робан был убит погрузочным сервитором, управляемым преступником-псайкером.

– И что с того?

– Чтобы до конца оформить бумаги, я должен включить в отчет и уведомление о смерти Эзархаддона.

– Стандартная процедура, – кивнул я.

– Это уведомление оказалось очень кратким. Труп Эзархаддона обгорел от икр до головы и практически неопознаваем. Как и в случаях самовозгорания людей, после воздействия лазерного оружия не остается практически ничего, кроме плоти и костей лодыжек. Только останки.

– И?

– На его лодыжках не было клейма Маллеуса.

– То есть как?..

– Я не знаю, кого инквизитор Лико сжег на лужайке возле дома Ланж, но это был не еретик Эзархаддон.

Глава девятая

ИИЧАН, ШЕСТЬ НЕДЕЛЬ СПУСТЯ

РАЗГОВОР С ФАНТОМ

КИНЖАЛЫ В НОЧИ

Одна из завшивленных голов вышибалы-бицефала, охранявшего грязные двери бара для твистов[8]* 8 *
  Twist (англ.) – искривленный, искаженный.


[Закрыть], одарила нас пренебрежительным взглядом. В это время вторая затянулась обскурой из трубки и остекленело уставилась куда-то вдаль.

– Здесь нечего делать таким, как вы. Уходите. Крупные вязкие капли падали на наши головы. От дождя не спасал даже прогнивший тент. У меня не было желания долго стоять на улице. Кивнув, я взглянул на своего компаньона. Тот откинул капюшон и продемонстрировал вышибале множество деформированных, мигающих глаз, пятнавших его щеку и шею. Я распахнул свой дождевик и показал узел чахлых щупалец, торчавших из дополнительного рукава под моей правой подмышкой.

Вышибала поднялся со стула и вяло покачал одной головой. Он был плечистым, широкогрудым и высоким, словно огрин, его грязную кожу сплошь покрывали татуировки.

– Кхм... – бормотал он, обходя вокруг и оценивая нас. – Ну, раз так. Вы не пахли как твисты. Ладно...

Мы спустились по темной лестнице в ночной клуб. Помещение было затянуто дымом обскуры. Стены содрогались от незабываемо резкой, неблагозвучной музыки, называемой «пунд». Красный свет делал заведение похожим на адское болото, словно сошедшее с чертовых картин безумного гения Омарметтии.

Здесь общались, пили, играли и танцевали уроды, калеки, полукровки и выродки. На сцене вертелась обнаженная большегрудая, безглазая девушка. На том месте, где у нормального человека должен располагаться пупок, у стриптизерши ухмылялся широкий рот.

Мы подошли к грязной деревянной стойке, освещенной чередой ярких белых ламп. Бармен оказался обрюзгшей тварью с налитыми кровью глазами и черным змеиным языком, метавшимся во влажном разрезе губ между гнилых зубов.

– Эй, твист. Чего будешь?

– Пару тех, – сказал я, указывая на стаканы с прозрачной зерновой выпивкой, которые проносила мимо официантка. Девушка была бы красива, если бы не желтые иглы, покрывающие ее кожу.

Твисты. Все мы здесь были твистами. «Мутант» – грязное слово, если ты сам мутант. Они общаются друг с другом на самом свободном и самом порочном сленге Империума и носят свое прозвище как знак доблести. Подобная заносчивость свойственна всем люмпенам. Лишенные псионических способностей называют себя «затупленными». Высокие, стройные люди, обитающие в условиях низкой гравитации на Сильване, зовут себя «палками». Прозвище перестает быть оскорбительным, если вы сами им себя наделяете.

Трудовое законодательство Иичана разрешает твистам работать в качестве наемных чернорабочих на фермо-фабриках и заводах по дистилляции при условии, что они соблюдают местные правила и не высовываются из выделенных им трущоб, скрытых в глубинах грязной окраины главного улья Иичана.

Бармен поставил на стойку два тяжелых стакана и небрежно наполнил их до краев зерновой выпивкой.

Я бросил ему несколько монет и потянулся за своей порцией. На меня косо посмотрели налитые кровью глаза.

– Это еще что? Монеты эм-перцев? Да ты че, твист, не знаешь, что нам запрещено их принимать?

Я посмотрел вдоль стойки. Остальные клиенты расплачивались купонами с заводскими печатями или самородками обычного железа. Теперь все они хмуро уставились на нас. Типичная ошибка, и притом в самом начале дела.

Мой спутник подался вперед и отхлебнул из стакана:

– Неужто ты станешь наезжать на двух измученных жаждой твистов, которым просто свезло ухватить немного черным налом?

Бармен сгреб монеты и улыбнулся, дернув черным языком:

– Без проблем, твисты. Вы их срубили, я возьму. Я просто базарю о том, что не стоит ими сверкать.

Мы взяли свою выпивку и стали искать столик. На то, чтобы добраться до Иичана, ушло шесть недель, и теперь мне не терпелось приступить к делу.

Ритм музыки изменился. Из встроенных в пол динамиков загремела новая пунд-композиция. По мне – всего лишь вариация, единственной целью которой было оглушить публику.

Но толпа зааплодировала и одобрительно зашумела. Голая девочка с усмехающимся животом снова принялась вращать бедрами, но уже в другом направлении.

– Похоже, мне стоило положиться на тебя, – прошептал я своему спутнику.

– Ты прекрасно справляешься.

– «Неужто ты станешь наезжать». Во имя Бога-Императора, где ты научился так разговаривать?

– Ты никогда не подвисал с твистами?

– Не так...

– Так что, я врубаюсь, ты не въезжаешь и в этот геноджек-пунд-бит?

– Прекрати, или я тебя пристрелю.

Гарлон Нейл осклабился и в притворной ярости заморгал всеми шестнадцатью глазами.

– Доглатывай, твист. Если это не Фант Мастик, я выколю себе глаза.

– О, позволь тост, – прошипел я и поднял стакан. – Вскинь, опрокинь, и нальем еще по одной!

Я скорчил гримасу, когда обжигающе крепкое спиртное ошпарило мой пищевод, а затем взял с подноса проплывавшей мимо нас девочки-дикобраза еще две порции.

Фант Мастик сидел со своими приятелями в боковой кабинке. Потомок многих поколений мутантов, проживших свой век под радиоактивными осадками, он был довольно тучной тварью с морщинистой плотью и гипертрофированными чертами лица. Его шелушащиеся уши расходились веером кожи, покрытой разбухшими венами, а вместо носа отвисал хобот. Пучок жидких рыжих сальных волос прилип к выпуклым надбровным дугам. Под ними чернели глубоко посаженные глаза.

«Печальные глаза, – подумал я. – Невероятно печальные».

Он пил из большой кружки, втягивая алкоголь через обвисший нос. Его рот, изуродованный бивнеподобными клыками, для этого не годился. Рядом с Фантом сидела проститутка. У нее было столько рук, что она одновременно посасывала выпивку, курила сигарету с обскурой, поправляла макияж и под столом делала с Фантом что-то такое, чем тот явно наслаждался.

Мы подошли к ним.

Телохранители Фанта тут же поднялись и преградили нам путь. И первый, рогатый громила, и второй, с единственным гигантским глазом, прикрытым сморщенным кожаным капюшоном, что-то сжимали под одеждой.

– Как делишки, твисты? – пропыхтел рогатый гигант.

– Все путем. Да не рыпайся ты, нам просто надо побазарить с Фантом, – сказал Нейл.

– Не выйдет, – откликнулся большеглазый приглушенным голосом. Бог-Император знает, где у него находился рот.

– А мне сдается, его порадует тот приработок, который мы предлагаем, – не сдавался Нейл.

– Пропусти их, – через звуковой блок произнес Фант.

Вокс-имплант. Нечасто можно встретить твиста, у которого хватило денег на такой аппарат. Фант наверняка был азартным игроком.

Телохранители отошли в сторону и позволили нам пройти в кабинку. Мы сели.

– Слушаю.

– Вот че я те скажу, твист, мы тут ищем, где бы прикупить умника разряда альфа. Слыхали, у тебя есть один на поводке.

– Слыхали? Где?

– Вокруг да около, – ответил Нейл.

– Кхе-кхе. И кто ж вы такие?

– Просто два твиста, с которыми ты заключаешь сделку, – сказал я.

– Вот, значит, как?

Мы посидели некоторое время молча, пока Фант заказывал выпивку. Девочка теперь расчесывала волосы и красила ресницы. Одна из ее многочисленных рук легла под столом на мое колено.

Она подмигнула мне глазом, растущим на кончике ее языка.

– Че у меня есть, так это не альфа. У меня альфа-плюс.

– Дык, потому мы к тебе и пришли, Фант! Именно! У цены нашей сделки нет верхнего предела!

– Чем платить будете?

Нейл бросил на стол один из слитков.

– Чистенькими, веселенькими и желтенькими. У нас этого добра целые ящики. Короче, хватит. Итак?.. Где?

– Мне надо переговорить с кой-какими людьми.

– Лады.

– Где я смогу вас найти?

– «Сонный твист».

– Не засыпайте слишком крепко. Вдруг я позвоню.

Аудиенция закончилась. Мы отправились за свой столик возле сцены и пропустили еще несколько рюмок, делая вид, что наслаждаемся непристойным кривлянием девушки со ртом на животе.

Примерно час спустя Фант со своей свитой вышел через боковую дверь.

– Пора уходить, – сказал я.

Мы прикончили оставшуюся в стаканах выпивку и поднялись. Нейл дал девочке-дикобразу горстку монет и шлепнул ее по попке. Иглы на коже официантки встали дыбом, но она улыбнулась.

Когда мы выходили, ни одна из голов вышибалы не одарила нас даже мимолетным взглядом.

Завернув за угол унылого бара, я вручил Нейлу один из двух медных инжекторов, и мы быстро ввели себе детоксиканты, очищающие организм от алкоголя.

Несмотря на глубокую ночь, было не слишком темно. Огромные дуги метеоритных колец, опоясывающих Иичан, сияли отраженным светом, словно инкрустированные алмазами платиновые браслеты.

Главная улица района трущоб представляла собой изрытое колеями, грязное болото. Между рядами темных, покосившихся зданий лежали гниющие дощатые мостки. Свет вывесок и немногочисленных уличных фонарей отражался в лужах.

К западу от трущоб на фоне звезд поднимались склоны главного улья, напоминающего темную гору мусора, причудливо расцвеченную миллионом крошечных лампочек. На востоке виднелись скопления неопрятных фабричных зданий и опреснителей, выбрасывающих в атмосферу столбы коричневого пара и желтых химикатов, разносимых ветром.

На юге, среди зеленых полей и равнин, покрытых густой вязкой порослью, можно было различить огни уборочных машин. Многотонные грузовики размером с небольшое межзвездное судно пожирали зеленые массивы жатвенными приспособлениями, напоминающими жвала гигантских насекомых.

Растительность вываривалась в огромных внутренних чанах. Жидкость подавалась в трубы, расположенные на крышах механизмов. Огромные раструбы, похожие на выступы позвоночника, изрыгали влажное сырье и пульверизированный сок высоко в атмосферу, где тот собирался в грязно-зеленые облака, а затем оседал клейкими и густыми, словно сироп, дождями. От выпадающих осадков все в трущобах твистов становилось липким. Из водостоков скорее не текла, а сползала и, растягиваясь, падала вязкая масса. Повсюду стояло зловоние гниющей растительности и разжиженной клетчатки.

– Думаешь, он клюнул на приманку? – спросил я.

Нейл кивнул:

– Ты сам видел, что он заинтересовался нашим предложением. Золото – редкость на Иичане. У него даже глаза загорелись, когда я показал ему слиток.

– Тем не менее он захочет проверить нас.

– Конечно. Ведь он бизнесмен.

Мы шагали по улице, закутавшись от липкого дождя в плащи и надвинув капюшоны. По пути нам попадались и другие мутанты, одетые в грязные лохмотья. Одни волочились куда-то по непролазной грязи, другие собирались под медными навесами, третьи вместе курили обскуру через кальян, укрывшись от дождя в темных подворотнях.

Завыли сирены. Нейл втянул меня в узкий переулок, заканчивающийся тупиком. Мимо прополз черный бронированный «лэндспидер» с зарешеченными фарами. Я увидел на его борту герб арбитров главного улья. Высунувшись из верхнего люка, облаченный в броню офицер направлял прожектор.

Яркий луч скользнул по нам и пополз дальше. Снова прозвучала сирена, и мы услышали усиленный громкоговорителем требовательный голос:

– Эй, вы пятеро, приказываю выйти и предъявить документы. Немедленно!

Постанывая и ворча, группа твистов вышла на освещенную прожектором улицу. Офицеры вылезли из машины, чтобы обыскать их и проверить по информационной базе их генные отпечатки.

Нам вовсе не хотелось нарываться на патруль арбитров. Особенно если мы собирались оставаться анонимными мутантами. Мое удостоверение избавило бы нас от волокиты со стражами порядка, но это могло спугнуть Лико.

Я настоял на полной секретности операции. Официально никто не знал, что мы прибыли сюда. Эмос провел тайную проверку, но не смог найти и следа Лико. Чего, собственно, и следовало ожидать. Кроме того, мы не знали, скольких чиновников он попросил предупредить его о любом появлении инквизиторов.

Мы с Нейлом направились на запад по лабиринту переулков и крытых улочек, пробираясь к «Сонному твисту» окольными путями, обходя крупные улицы и патрули арбитров.

И, как оказалось, именно там нас ждали неприятности.

Нам преградил путь плосколобый коротышка. Он раскинул свои руки так, словно собирался склониться в реверансе.

– Твисты, милые твисты, братаны, подайте пару империалов бедному вырожденцу, чья удача, словно солнце, закатилась за горизонт.

– Не сегодня, твист. Отвали в сторонку, – начал Нейл.

А я уже напрягся. Откуда этому паршивому выродку было знать, что у нас имеются монеты Империума, если он не видел нас в баре и не следовал за нами специально?

Выйдя из мрака липкого дождя, его сообщники приближались к нам сзади.

Я всадил в сознание Нейла псионическое сообщение «Ложись!» и упал сам.

В воздухе просвистело нечто, утыканное шипами.

Коротышка изверг череду самых похабных ругательств из всех, какие я когда-либо слышал, и бросился на меня, занеся для удара обоюдоострый кинжал.

Я перехватил его запястье, сломал руку в локте и пинком швырнул вопящего от боли карлика в ближайший забор.

– Шеф! Пригнись!

Услышав крик Нейла, я резко отпрыгнул в грязь. Утыканное шипами тяжелое оружие снова пронеслось мимо и рухнуло в уличную жижу.

Это была толстая деревянная дубина, усеянная гвоздями и обломками лезвий. Орудовало ею двухсоткилограммовое чудище с огромными лапищами и телом, покрытым поблескивающей рыбьей чешуей и костяными наростами. Из одежды на нем имелись только изодранные синие брюки да нелепые красные подтяжки.

Тварь вновь обрушила на меня шипастую дубину, и мне пришлось кувыркнуться через плечо, чтобы уйти от удара.

Нейл сцепился с двумя другими бандитами. На него набросилась одетая в черную кожу женщина. Ее рот и хоботоподобный нос соединялись в единый жуткий слюнявый, хрипящий орган. Ей помогал высокий худощавый мужчина со странно деформированными костями и хрящами черепа.

Женщина в каждой руке сжимала по острому серпу, а высокий мужчина был вооружен булавой, сделанной из куска арматуры и лезвий двух пил.

Выхватив короткий меч с зазубренным лезвием и дуэльный кинжал, Нейл ловко парировал выпады обоих противников.

Энергетический меч, болтер, лазерная винтовка – с их помощью мы быстро завершили бы столь ненужное нам столкновение. Но такое высокотехнологичное оружие в трущобах твистов слишком бросалось в глаза.

Лазерная винтовка, возможно, и помогла бы быстро покончить с этим делом, но потом поползли бы слухи.

Чешуйчатый гигант снова бросился на меня, и, пытаясь уклониться от удара, я проломил прогнившую фанерную ограду и оказался на заднем дворе омерзительного коммунального барака. В верхнем окне зажегся свет, в мою сторону полетели проклятья, камни и содержимое ночного горшка.

Гигант наступал, размахивая из стороны в сторону своей палицей. Гвозди и лезвия покрывала корка запекшейся крови.

Он загнал меня к дальней стене барака и замахнулся.

– Нет! – скомандовал я, применив Волю.

Монстр замер как вкопанный. Остановился также и поток брани с верхнего этажа.

Чтобы прийти в себя и снова собраться с силами, гиганту требовалось какое-то время. Я шагнул вперед и нанес короткий удар туда, где должен был находиться его нос. Раздался треск, хлынула кровь.

Кости сломанного носа врезались в его мозг, и гигант грузно повалился на спину.

Нейл, казалось, наслаждался неравным поединком. Он глумился над нападавшими, отклоняя серпы мечом и блокируя кинжалом настойчивые выпады металлической булавы. Я увидел, как он отбросил мужчину, с разворота ударив его ногой в живот. Затем Нейл полностью сосредоточился на атаках жутко фыркающей женщины.

Но из темноты стали появляться новые фигуры.

Уродливое, отвергшее все человеческое отродье. Трое или четверо одетых в лохмотья твистов.

Я закричал Нейлу, чтобы тот был начеку, и выхватил пороховой пистолет. Этот громоздкий антиквариат я приобрел на черном рынке. Но даже его пришлось низводить до уровня Иичана, заменив резные щечки рукоятки на куски полированного дерева.

Впрочем, кремниевый затвор был в хорошем состоянии. Пистолет громко рявкнул. В воздухе зашипело и вспыхнуло. Мое запястье чуть не вывихнуло отдачей. Круглая пуля вошла точно в центр лба ближайшего твиста и разнесла заднюю стенку его черепа кровавым фонтаном.

Но из этого оружия я мог сделать только один выстрел, на перезарядку времени не было.

Двое разбойников бросились на меня, а еще один развернулся, заходя к Нейлу со спины.

Первому я выбил зубы закругленной рукояткой пистолета и кувырком ушел от неумелого выпада второго, атаковавшего меня с рапирой в руках.

Пятясь, я выхватил свою рапиру. Она оказалась на добрый десяток сантиметров короче, чем у противника, но была хорошо сбалансирована. Кроме того, мое запястье защищала гарда из сети металлических прутьев.

Мы скрестили клинки. Бандит действовал умело и весьма уверенно. Вероятно, он приобрел свои навыки в многочисленных драках на улицах трущоб. Но на моей стороне... на моей стороне был я.

Я дезориентировал его ульсаром и уйн ульсаром, заставил отступить комбинацией из четырех выпадов пел ихан и уйн пел игнар, а затем выбил оружие из его пальцев стремительным тагн азаф вайл.

Затем последовал эул цаер, и мой клинок пронзил грудь нападавшего. Он бросил на меня последний удивленный взгляд, и через секунду его мертвое тело сползло с моей рапиры.

Бандит, которому я разбил лицо рукояткой пистолета, устремился ко мне, и, развернувшись, я разрубил его одним ударом рапиры. Картайцы считают, что боковыми ударами пользуются только лентяи, и сосредоточиваются на работе острием.

Но какая, к черту, разница.

Нейл прикончил третьего бандита ударом в корпус, затем спокойно отвел оба серпа женщины кинжалом и проткнул ее мечом.

Он отсалютовал окровавленным клинком. Я ответил ему своей рапирой.

В конце переулка завыли сирены арбитров.

– Пора уходить, – сказал я.

– Я уже решила, что вас убили, – обрушилась на нас Биквин, когда мы влетели в номер «Сонного твиста».

– Мы немного повеселились по пути, – ответил Нейл. – Не беспокойся, Лизи, я доставил шефа в целости и сохранности.

Я улыбнулся и налил себе небольшую порцию амасека. Биквин терпеть не могла, когда ее называли «Лизи». И только у Нейла хватало на это смелости.

Эмос напряженно смотрел в окно. Почему-то тряпки, маскирующие его под твиста, хорошо сидели на его фигуре.

– Очень странно, сюда едут арбитры.

– Что?

Нейл тоже подошел к окну:

– Эмос прав. Подъехало три машины. Офицеры заходят внутрь.

– Всем немедленно укрыться! – приказал я.

Эмос поспешил в смежный номер и ничком бросился на кровать. Нейл скрылся в ванной и с помощью кружки и громких стонов стал изображать, что его рвет.

Елизавета в отчаянии посмотрела на меня.

– В кровать! Быстро! – приказал я. Арбитры распахнули дверь и стали водить фонарями по комнате.

– Арбитры! Есть здесь кто?

– Что происходит? – спросил я, откидывая покрывало.

– На улице была перестрелка... Свидетели говорят, что преступники скрылись здесь, – произнес сержант арбитров, направляясь к кровати.

– Но я... не выходил всю ночь. Я и мои друзья.

– Они могут подтвердить это, твист? – спросил сержант, поднимая оружие.

– Что творится? Слишком светло! – Биквин высунулась из-под грязного покрывала. Каким-то образом ей удалось стащить с себя платье. Сверкая нижним бельем, она обняла меня. – Какого черта? Мешаете девушке словить кайф! Постыдились бы!

Сержант скользнул лучом фонаря по ее полуобнаженному телу.

– Извините, что помешали, мисс.

Арбитр выключил фонарь, и стражи порядка удалились, закрыв за собой дверь. Я взглянул на Биквин:

– Хорошая импровизация.

Она спрыгнула на пол и сгребла свою одежду.

– Только без глупых мыслей, Грегор!

Если честно, глупые мысли о ней преследовали меня в течение многих лет. Она была прекрасна и невероятно сексуальна. Но кроме того, она была неприкасаемой. Находясь рядом с ней, я испытывал боль – физическую боль.

Это меня просто бесит. Я испытываю к Биквин серьезные чувства, и мы уже давно вместе, но между нами ничего не происходит. И никогда не произойдет.

Это одна из самых великих печалей в моей жизни.

И, я надеюсь, в ее жизни тоже. По крайней мере, я так думаю во время приступов самовозвеличивания.

Лежа в кровати и глядя, как она снова натягивает платье, я ощутил прилив страсти.

Но моим мечтам не дано было осуществиться. Нигде и никогда.

Она была неприкасаемой, а я – псайкером.

На этом пути лежали только боль и безумие.