Текст книги "Волчий лог (СИ)"

Автор книги: Делия Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Ника

– Егор, что-то случилось?

Муж вернулся домой поздно и выглядел расстроенным. Не снимая куртки прошел на кухню, огляделся, словно в поисках какой-то вещи, и только потом сказал:

– У Инги сын пропал.

– Как пропал? – растерянно переспросила я.

Губка выскочила из рук и упала в раковину. Вспомнилась нервозность Инги, ее нежелание отпускать сына в Москву. Но ведь это было вчера, и дети вернулись оттуда целыми и невредимыми? Или я чего-то не знаю?

– Никуш, нам нужен большой термос с чаем и что-нибудь перекусить, – не отвечая на мой вопрос, озабоченно сказал Егор. Между его бровями прочно обосновалась глубокая морщинка. – Парни голодные.

– Сделаю, – кивнула в ответ и кинулась ставить чайник.

Расспросы могут и подождать. Похоже, все серьезно, и Ник не просто так исчез. И то, что Гор попросил именно меня приготовить еду, говорит само за себя. Не хочет муж привлекать посторонних, не знает, кому можно доверять, а кому – нет.

– Он из Лога пропал? – нарезая хлеб, бросила взгляд на мужа.

Егор выглядел напряженным и мрачным.

– Да, – коротко ответил он и вытащил из кармана зазвонивший телефон. – Слушаю, – бросил в трубку и отошел к окну, а я взяла из холодильника сыр и ветчину, достала хлеб, зелень и окорок и принялась за бутерброды.

– Сэм, я же предупредил, никакой самодеятельности. Делайте то, что скажет Стас. Он в таких ситуациях лучше разбирается. Все. Я не собираюсь с тобой спорить, – резко произнес муж и отключил телефон.

– Так что с Никитой? – спросила я Егора.

Внутри словно мороз прошел, так холодно и неуютно на душе стало. Представилось, каково сейчас Инге, да еще и в ее положении… Блин, это просто кошмар какой-то!

– Вышел из школы и испарился, – хмуро ответил муж. – Никто не знает, куда он делся.

Сердце тревожно сжалось.

– Думаешь, похитили?

– Не исключено.

Егор говорил отрывисто, в глазах его застыл лед. Муж выключил закипевший чайник и залил в термос кипяток.

– Не надо было в поселок чужаков пускать, – устало сказал Гор. – Как они появились, так и начались проблемы. То драка, то пьяные дебоши. Теперь вот эта пропажа…

– Ты мне не говорил, что на стройке все так плохо.

– Собирался всех рассчитать, нанять наших ребят. Надо было сразу так и сделать, и плевать, что прораб – родственник губернатора. Отмахались бы.

– Ты ведь хотел избежать конфликта с властями, чего уж теперь? Инга где?

Я подняла взгляд на мужа.

– С Брягинцевым. Я звал ее к нам, но она отказалась, – Гор нахмурился. – Полдня торчит на морозе, хочет быть в курсе происходящего, – с неодобрением добавил он.

– Разве можно ее за это осуждать?

Я быстро упаковала по контейнерам бутеры и сложила их в сумку. Туда же отправился и термос с упаковкой пластиковых стаканов.

– Подождешь минутку? – спросила мужа. – Я с тобой.

Егор посмотрел на меня, но возражать не стал.

Джинсы, свитер, шапка – я оделась за секунды. Егор помог мне натянуть куртку, и мы вышли из дома.

Инга

Время тянулось медленно. Томительно медленно. Собственное бездействие угнетало. Я ходила по вытоптанному пятачку возле школы, не чувствуя ни холода, ни усталости, ни голода. Черт! Если бы эта анестезия распространялась и на душу! Поиски шли уже третий час, а результатов все еще не было. Никитку никто не видел. Мой сын словно сквозь землю провалился!

Я старалась не думать о плохом, заставляла себя верить, что все будет хорошо, но липкий, парализующий страх упорно заползал в душу.

– Инга, фамилия Строев тебе о чем-нибудь говорит?

Стас прикрыл телефон, по которому разговаривал, и вопросительно посмотрел мне в глаза. И чем дольше он смотрел, тем отчетливее я понимала, что не смогу ответить. Не смогу рассказать…

– Инга? – поторопил муж, а я застыла, пытаясь справиться с собственными демонами.

Строев… Как и всегда, при одном воспоминании об этом подонке, в глазах потемнело, а к горлу подкатила тошнота.

– Никитка у него? – выдавила непослушными губами.

Преодолев слабость, подалась к мужу, вглядываясь в его лицо. Господи, только не это! Только не Вадим…

– Возможно, – уклончиво ответил Стас. Он смотрел пристально, словно ожидая от меня каких-то слов. Если бы я могла… Если бы сумела найти подходящие.

Муж ждал, а я молчала. Твою дивизию, ну как рассказать о том, что было? Стас криво улыбнулся.

– Пока не могу сказать точно, нужно еще кое-что проверить, – он накинул на мою голову капюшон и добавил: – Иди в машину, ты совсем окоченела.

Ответить я не успела.

– Инга!

Из подъехавшего внедорожника выскочила Ника и бросилась ко мне. Секунда – и я оказалась сжата в крепком объятии, а огромные серые глаза с тревогой уставились в мои.

– Пойдем, я там немного еды взяла, тебе нужно поесть, – не спрашивая ни о чем, подруга потащила меня к машине.

– Я не хочу, – попыталась остановить маленький энерджайзер, но Ника не отреагировала.

– Ты, может, и не хочешь, а вот дочка твоя сто пудов голодная, – заявила она, буксируя меня к «Тойоте». – Не могу же я свою будущую крестницу голодной оставить?

Ника говорила, окутывала меня словами, отогревала нежным, даже воркующим голосом, и я почувствовала, как ослабился стягивающий все внутри узел, как прошла тошнота, как легче стало дышать.

– Вот, держи, – не успела я оказаться на заднем сиденье, как мне в руку тут же ткнулся пластиковый стаканчик с горячим чаем. – И бутерброд, я для тебя специально с окороком сделала. Суперполезный и сытный.

Под давлением подруги я сделала глоток крепкого, обжигающего чая и откусила кусок бутера.

– Его найдут, Инга, – убежденно сказала Ника. – Обязательно. А ты пока ешь, тебе силы нужны. С детками много сил нужно.

Я слушала ее, а в голове бились вопросы. Почему Стас спросил про Строева? Откуда узнал? И что именно узнал? Нет, он не должен… Только не Стас!

– Егор ничего не говорил? – спросила Нику.

Паника внутри не проходила. Если прошлое вернулось, если Стас узнает… Господи, о чем я думаю? Главное, найти Никиту, со всем остальным я как-нибудь справлюсь.

– Пока мы ехали, Сэм позвонил, доложил, что они напали на след, – ответила Ника.

– Где Никита?! Он сказал?

Я с надеждой уставилась на подругу. Сердце забилось быстрее.

– Похоже, его увезли из Лога.

– Кто? Ника, мне что, каждое слово из тебя вытягивать?

– Самойлов, – коротко ответила подруга.

Самойлов? Тот самый интеллигентный, благообразный дядечка, которому я сдала дом? Да твою дивизию!

– Я его убью, – чувствуя привкус крови от удлинившихся и вспоровших губу клыков, прорычала я.

– Успокойся, Ин, – маленькая крепкая рука накрыла мою и успокаивающе сжала. – По его следу идут самые лучшие ищейки. Егор подключил москвичей, у них особое подразделение, Стас твой своих ребят вызвал. Никитку обязательно найдут.

Она помолчала, а потом задумчиво озвучила мои мысли:

– Одного понять не могу, зачем Самойлову понадобилось похищать твоего сына?

Я напряженно размышляла. Самойлов, Строев… Могут эти двое быть связаны? И если да, то зачем Вадиму Ник? Откуда он, вообще, узнал о его существовании?

Перед глазами всплыло красивое улыбающееся лицо. Даже слишком красивое. До омерзения. Снова вспомнилась та злосчастная осень, загородный дом, горький дым сигарет…

– Инга, успокойся, ты что? – в голосе Ники звенела тревога. – Не плачь, все будет хорошо.

Подруга обнимала меня, а я не могла выбраться из того проклятущего осеннего дня. Воспоминания засасывали меня в свою кипящую воронку, утягивали на дно, не давали вздохнуть.

…День был ненастным и промозглым. С самого утра зарядил нудный, надоедливый дождь, тучи висели низко, почти над самыми крышами, в комнате было холодно и сыро. Отопление как всегда барахлило, а коммунальщики даже не думали его чинить, отговариваясь аварией на линии.

Я куталась в теплую шаль, сидя за ноутбуком и изредка бросая взгляд поверх экрана в незашторненное окно. Серая морось, застывшая за стеклами, не вдохновляла. Так и хотелось укутаться в мягкий плед, взять в руки чашку горячего какао и включить какую-нибудь мелодраму, чтобы избавиться от надоедливого стука капель. Он звучал в унисон с клацаньем кнопок ноута, пробуждая в душе тягучую тоску.

Я дописывала курсовую, торопясь закончить ее до вечера. Тридцать пять листов, из которых у меня было готово только двадцать два, остальные еще нужно было напечатать. Екатерина II… Эта тема всегда была мне интересна, но сейчас я поминала недобрым словом и давно почившую императрицу, и заведующую Нину Павловну, поставившую меня работать три дня подряд, и въедливого профессора Сорокина, требующего от нас «широты взглядов и полета мысли». Нет, с широтой мыслей у меня все в порядке, а вот со временем – полный ахтунг! Не хватает его. Катастрофически.

«Свержение Петра III явилось полнейшей неожиданностью для подданных, далеких от придворных интриг, – руки устали, но я не обращала на это внимания. – Когда в Москве был получен манифест о восшествии Екатерины II на трон, и губернатор, огласив его перед военным гарнизоном и жителями города, выкликнул здравицу в честь новой самодержицы, она повисла в тишине: солдаты и народ молчали. Пошли слухи о Екатерине как о царице «ложной», фактически – самозванной».

Настойчивый звонок телефона вынудил меня прерваться. Интересно, кому там неймется? Короткий взгляд на дисплей заставил поморщиться. Вадим. Этот будет звонить до упора, пока не отвечу. Настырный. Вернее, навязчивый.

Я отключила звук, уткнулась в ноут и снова застучала по клавиатуре. Если не успею доделать работу до завтра, Валентин Семенович меня с потрохами съест. Не посмотрит на то, что с самого первого курса числюсь в его любимицах.

«В северной столице наблюдался рост настроений в пользу томившегося в Шлиссельбургской крепости Иоанна Антоновича, вплоть до возможного бракосочетания с ним новой императрицы…»

Я настолько погрузилась в эпоху правления Екатерины, что лишь спустя долгих несколько минут поняла, что в дверь уже давно стучат.

Отрываться от ноута не хотелось, но грохот не прекращался.

Я поморщилась, встала из-за стола и пошла к двери.

– Какого… – распахнула ее и уставилась на свой надоедливый кошмар. Улыбающееся смазливое лицо, узкие джинсы, дорогая кожаная куртка, на футболке растянулась уродливая рожа Джокера. – Ты? Чего тебе?

– И почему наша Снежная королева на звонки не отвечает?

Вадим легко отодвинул меня с порога и вошел в квартиру. Твою дивизию! Только его мне для полного счастья не хватало! И девчонок, как назло, нет: Таська уехала на выходные в деревню, Лика умотала со своим Вовчиком в клуб. Закон подлости.

Я настороженно уставилась на Строева. Внутри тонко звенела тревога. Еще бы ей не звенеть! С этим мажором лучше бы не связываться, уж больно нутро у него гаденькое…

– А я за тобой, красавица, – улыбнулся Строев. На стол передо мной легли два билета в кино. – Одевайся, у нас сегодня культурная программа.

Я нахмурилась. Как же он меня достал! Вадим был сыном московского альфы. Он перевелся к нам из другого вуза не так давно, но уже считался негласным королем универа, и успел обрасти многочисленными «подданными». Правда, я в их число не входила. Никогда не любила таких вот самоуверенных красавчиков.

– Понимаю, ты онемела от счастья, но нельзя ли поторопиться? – небрежно усмехнулся Вадим.

Он вытащил на середину комнаты мой стул, уселся на него и закинул ногу на ногу.

– Ну же, детка, давай пошевеливайся, – лениво проглатывая гласные, протянул парень.

– Строев, на каком еще языке сказать, что я не хочу тебя видеть? Забирай свои билеты и проваливай.

Я плотнее закуталась в вязаную шаль и строго посмотрела на незваного гостя. Тревога звенела все сильнее, и я мысленно ругала себя, что открыла дверь. Попробуй теперь выпроводить этого мажора! Он же человеческого языка не понимает.

– Хватит ломаться, – в голосе Вадима послышалась злость. – Сколько можно уже? Простая деревенская телка, а строишь из себя королеву. Пошли, я сказал!

Он грубо дернул меня к себе. В плече что-то противно хрустнуло, и по телу растеклась ослепляющая боль. Черт! Только вывиха не хватало!

– Убери руки, урод!

Я попыталась вырваться, но ничего не вышло. Глупая затея. Разве можно справиться с рассерженным волком?

– Отпусти! – прошипела прямо в наглое, улыбающееся лицо.

Как же я ненавидела его в этот момент! Все эти хозяева жизни, которые уверены в своих особых правах и привилегиях… Способные вламываться в чужую жизнь и перекраивать ее под себя, брать то, что хочется, и не принимать в расчет ничье мнение, кроме собственного…

– Пусти, слышишь? – я снова попробовала вывернуться, но не тут-то было.

Глаза Строева опасно блеснули. В них загорелся жестокий звериный огонек, и я почувствовала острый мускусный аромат его волка. Господи, только этого не хватало!

– Что, не нравится? – процедил Вадим. – А не хрен было ломаться! Все, лютики-цветочки закончились. Не хотела по-хорошему, будет по-плохому.

Он криво усмехнулся и резко нажал какую-то точку на моей шее.

– Что ты…

Договорить не успела. Пол под ногами качнулся, в глазах потемнело, и я отключилась.

В себя пришла в какой-то незнакомой комнате. Я лежала на мягком диване, а прямо надо мной болталась хрустальная люстра. Огромная, вычурная, с пошлыми длинными висюльками. Ее свет тонул в сигаретном дыму, то приближаясь ко мне, то отдаляясь, и это мельтешение вызывало головокружение и тошноту.

Я попробовала подняться, но тут же застонала и рухнула обратно.

– О, а вот и наша спящая красавица проснулась! – раздался низкий хриплый голос.

Перед глазами замаячило смазливое лицо строевского прихвостня Гоши. Макаров, как и Вадим, принадлежал к богатому московскому клану, и был приставлен папашей Строева к любимому сыночку в охранники.

– С возвращением на нашу грешную землю! – ехидно улыбнулся Гоша, и я почувствовала резкий запах перегара.

Твою дивизию! Тошнота подкатила к самому горлу.

– Ты гляди, как скривилась! – громко заржал кто-то в противоположном углу комнаты.

Перед глазами все расплывалось, и я не могла разглядеть всех, кто был в помещении.

– Слышь, Вадик, не нравимся мы ей! – обиженно прогундосил Гоша. – Совсем малолетки оборзели, надо бы уважению поучить.

– Вот сейчас и поучим, – зло сказал Строев и резко дернул меня за руку, заставляя подняться.

Я с трудом устояла на ногах. Голова отчаянно кружилась, в сигаретном дыму мешались лица, звуки, голоса…

Их было трое. Трое подонков, которые заставили меня возненавидеть тот осенний день. Нет, я пыталась сопротивляться, но что значили мои слабые усилия против озверевших, безжалостных самцов?..

Когда все закончилось, они вывезли меня из дачного поселка и бросили в лесополосе. Наверное, не рассчитывали, что я выживу. А я выжила. Цеплялась за жизнь, ползла, стиснув зубы, и только одна мысль держала меня в сознании – не дождутся! Я сильная. Я выживу и отомщу этим уродам.

Знала бы я тогда, что не получится у меня никакой мести… Разве можно мстить, когда под сердцем растет ребенок?..

– Инга, ну, что ты? Прекрати! Все будет хорошо, Никиту обязательно найдут! – голос Ники пробился в мою охваченную болью прошлого душу и вытащил из тяжелых воспоминаний. – Слышишь?

– Слышу, – кивнула в ответ, вытирая мокрые щеки.

И когда успела разреветься? Я ведь не плачу. С того самого дня и не плачу.

– Вот и молодец, вот и умница, – укутывая меня теплой шалью, успокаивающе бормотала Ника. – Сейчас согреешься.

– Я не замерзла.

– Да? А дрожишь просто так? – хмыкнула Ника и добавила: – Пей чай, он вкусный, с лимоном, как ты любишь.

Я отхлебнула остывший чай, запивая горечь всколыхнувшейся давней боли, и посмотрела в окно.

Чадов что-то говорил Стасу, тот молча слушал, и на лице его застыло странное, совсем не знакомое мне выражение.

Словно почувствовав мой взгляд, муж развернулся к машине и направился ко мне.

– Надо поговорить, – открыв дверь, негромко сказал он.

Ника тут же незаметно испарилась. Вот только что была – и уже нет ее. Всегда поражалась этой способности подруги чувствовать момент.

– Инга, ты не против, если я усыновлю Никиту? – без долгих предисловий спросил Стас.

Он оперся на дверцу машины и навис надо мной. Взгляд мужа был непроницаем, эмоции наглухо закрыты. Знать бы, что он думает?

– Тебе не кажется, что сейчас не самое подходящее время для этого разговора?

Я смотрела на Брягинцева, тщетно пытаясь пробиться сквозь выставленные им щиты. Что он скрывает? Насколько все плохо? И почему заговорил об усыновлении именно сейчас?

– Наоборот, – на щеках мужа заходили желваки. В глазах полыхнула мрачная решимость. – Сейчас – в самый раз.

Что ж, как я ни оттягивала этот момент, а он все-таки настал. Если муж хочет усыновить Никитку, то он должен знать правду. Перед свадьбой я долго сомневалась, должна ли сказать Брягинцеву о том, что со мной было и кто отец Никиты. И даже уже почти решилась. Но потом, когда представила, какую брезгливость увижу в его взгляде… Нет. Я не смогла. Струсила. Побоялась разрушить то, что зарождалось между нами. И так столько грязи о себе наслушалась от логовских, столько этих взглядов вынесла, если еще и Стас будет смотреть на меня так же, если и в его глазах мелькнет сомнение… Мне ведь хорошо известно, что думают о таких женщинах. Никто не верит, что ты не по своей воле. У каждого где-то глубоко гаденькая мыслишка мелькает – мол, небось, сама задницей крутила, сама спровоцировала. Может, вслух и не говорят, а про себя все равно подумают.

– Стас, я должна тебе рассказать…

Договорить не успела.

– Инга, я знаю все, что ты хочешь сказать, – резко перебил меня муж.

– Знаешь?

В душе все оборвалось. Я ведь никому не говорила о том случае. Затолкала все поглубже и постаралась забыть. Вытаскивать эту грязь наружу, снова переживать то, что было, видеть жалость и брезгливость в любимых глазах… Нет, невозможно!

– Ты все знаешь? – переспросила я.

– Да, – спокойно ответил Стас. Взгляд его так и оставался непроницаемым. – И потом мы обязательно к этому вернемся, но сейчас важнее другое. Для того чтобы действовать, мне необходимо иметь правовое обоснование.

Господи… Неужели произошло то, чего я так долго боялась? Строев обо всем узнал?

– Где Никитка? – я схватила мужа за руку. – Что ты выяснил? Он у Вадима?

– Да, – коротко кивнул Стас и пристально посмотрел мне в глаза. – Инга, я его вытащу, обещаю. У меня есть для этого и силы, и возможности, слышишь?

– Слышу.

Муж накрыл мои заледеневшие руки и принялся их растирать.

– Мои люди все устроят, нужно только твое согласие.

Он говорил, а я почти ничего не слышала. Страх схватил за горло холодной рукой, выморозил душу, проник в сердце.

– Инга?

Я посмотрела на мужа.

– А если Вадим сделает тест на отцовство? – голос звучал хрипло, как после простуды. – Господи, ну откуда Строев узнал? Шесть лет не показывался, а теперь…

– Чадов столкнулся со старшим Строевым в Москве, в музее, когда детей сопровождал, – тихо сказал муж.

– С отцом Вадима?

– Да. Ему было несложно догадаться, Никитка очень похож на его сына в детстве. И тест никакой не нужен.

Я громко выругалась. Вот чувствовала же, что добром эта проклятая поездка не закончится! Почему не поверила своей интуиции? Почему не оставила сына дома?

Если Вадим успеет сделать анализ и оформит документы… Господи, он заберет Никитку! Воспользуется законами стаи и заберет! У нас ведь все решают мужчины, женщину и спрашивать никто не станет. Если волк признал своего ребенка – он его и воспитывает.

Я с трудом задушила зарождающуюся панику. Сейчас не время. Нужно думать, как вернуть сына.

– Как быстро ты сможешь сделать документы? – спросила мужа.

– Через три часа они будут у меня.

Стас все время внимательно наблюдал за моей реакцией. Видимо, ждал истерики или чего-то похожего. Напрасно. Я уже сумела подавить панику и взять себя в руки. Главное, что мой ребенок жив. Пока, на данный момент, этого достаточно.

– Если в дело вмешался старший Строев, вытащить Никитку будет сложно.

– Инга, я заберу нашего сына, ты мне веришь?

Стас пристально посмотрел мне в глаза. В его взгляде была уверенность и сила. И что-то еще, но я так и не смогла разобрать, что это.

– Верю.

Если кто и сможет это сделать, так это Стас. Он единственный, кто сможет.

Я прижалась к мужу, вслушиваясь в размеренный стук его сердца. Только бы все получилось… Все получится. Я должна в это верить, иначе просто сойду с ума.

Глава 11

Стас

Впервые в жизни он испытывал такую ярость и беспомощность одновременно. То, что он увидел в воспоминаниях жены, обрушилось на него огромной лавиной, и Стас оказался не готов к той ослепляющей боли, что вгрызалась в душу и выедала мозг, подобно дикому, неукротимому зверю. Он был бессилен перед ней. И мучился от этого бессилия, от невозможности все изменить, повернуть время вспять и избавить жену от того, что ей пришлось пережить.

Эти уроды… Эти нелюди…

Он видел все, что произошло. Инга не успела закрыться, и перед его глазами вспыхнули все подробности той страшной осенней ночи. Боль, крики, потерявшие человеческий образ отморозки… Он, взрослый, сильный мужик, побывавший не в одной переделке и повидавший на своем веку многое, не мог принять произошедшее с Ингой. Не мог и все.

Никогда раньше Стас не чувствовал с такой ясностью, что способен убить, разорвать на части, уничтожить… Он, который всю жизнь жестко контролировал свои эмоции, предпочитая холодный рассудок и четко выверенные, обдуманные действия, сейчас готов был сорваться, кинуться в усадьбу Строева и, не задумываясь о последствиях, отпустить своего зверя и устроить кровавую резню. Оказывается, когда болит душа, так легко нарушить даже самые незыблемые принципы! Вспомнился Чингиз, который слетел с катушек и убил насильника своей жены, перед глазами мелькнуло лицо Пули, уничтожившего убийцу родителей… Он, относящийся к убийствам отстраненно, как к работе, впервые испытал неутолимую жажду, заставляющую рвать врагов зубами, вгрызаться в глотки, вырывать сердца.

Инга, словно почувствовав бьющие через край эмоции, встрепенулась в его руках, и он сделал над собой усилие, чтобы скрыть то, что чувствует. Не нужно жене знать, что творится у него внутри. Ей и так нелегко.

– Мне надо ехать, – он посмотрел в большие встревоженные глаза и с трудом удержал щиты.

Черт! Инга знала. Он по ее взгляду понял, что она понимает, о чем он думает и что ощущает.

– Не нужно, Стас, – тихо сказала она. – Просто верни Никитку, ладно? И вернись сам, живой и невредимый.

Он не стал ничего говорить. Поцеловал жену и, резко развернувшись, пошел к своей машине, спиной ощущая пристальный взгляд Инги.

Вот где пригодились многолетние тренировки! Отсечь эмоции, освободить мысли, добиться равновесия. Черт! Трудно. Но он справится. Нельзя действовать под влиянием минуты, ему ли этого не знать?

Секунда – и Стас оказался в прохладном салоне. В голове уже возник четкий план. Он обязательно накажет нелюдей, никуда они от него не уйдут, но сначала нужно забрать сына.

Двигатель заурчал, и бэха, словно почувствовав его нетерпение, резко рванула с места.

Километры дороги ложились под колеса машины, снег лепил в лобовое стекло. Встречные фуры ослепляли фарами.

Он выжимал педаль газа, а перед глазами стояло измученное лицо Инги. Никогда не думал, что любить – так больно. Больнее, чем взрыв гранаты. Вспомнился тот день, когда он впервые увидел свою Снежную королеву. Она стояла у дверей усадьбы, как хозяйка, с гордо поднятой головой и загадочным, непроницаемым взглядом красивых голубых глаз. Наверное, именно тогда он и потерял голову. Бесился, врал себе, что ему достаточно обычной интрижки, а сам снова и снова приезжал к внешне холодной, но такой страстной и неукротимой девчонке.

Звонок телефона разорвал тишину, ударив по натянутым нервам.

– Барс, бумаги готовы. Как ты и просил, все оформлено задним числом, – голос Крота звучал спокойно, даже лениво, но Стас слишком хорошо знал друга.

Еще бы! Столько горячих точек за спиной… Крот был напряжен, как перед боем. Значит, покопался в деле, понимает, что их ждет.

– Я сейчас приеду, – бросил он в трубку.

– Ждем, – коротко ответил товарищ и отключился.

***

До Валентиновки Стас доехал быстро. Свернул к неприметному деревянному дому, ворота бесшумно разъехались в стороны, и он оказался в укрытом навесом дворе. Со стороны домик казался безобидной дачкой, но вот внутри напоминал хорошо оборудованную базу. Здесь было все для того, чтобы пережить небольшую войну.

– Добрался…

Не успел он вылезти из машины, как оказался в крепких лапищах друга. Черт, он уже и забыл, какой Крот здоровенный…

– Ну, привет, командир, – толстые губы разъехались в улыбке, в полутьме двора блеснули крепкие белые зубы.

– Смотрю, ты все-таки подравнял челюсть, – хмыкнул Стас, отстраняясь и разглядывая боевого товарища.

В одной из операций Крот потерял несколько зубов, но упорно отказывался их восстанавливать. Никто бы не поверил, но Стас знал, что огромный, похожий на Халка друг панически боится стоматологов. Вот такой парадокс.

– Ленка заставила, – немного смущенно хмыкнул Крот.

Эта может. Ради маленькой, верткой Ленки друг способен на все, даже на преодоление своей несгибаемой натуры.

– Ладно, пошли в дом, – посерьезнел Крот. – Парни уже все здесь.

Не успел Стас переступить порог «избушки», как услышал голос Тучи.

– А вот и наш батяня пожаловал! Здорово, Барс!

Под потолком коридора горела только одна маленькая лампочка, и в ее тусклом свете он с трудом разглядел высыпавших ему навстречу парней.

– Здорово.

Он обвел взглядом серьезные лица, и на душе, впервые за последние полдня, стало легче.

– А мы уже заждались, – хохотнул Сотник. – Два часа тут маемся, размяться охота.

– Разомнетесь, – кивнул Стас. – Все еще впереди. Где бумаги? – повернулся он к Кроту.

– Пошли в комнату, – ответил тот и нырнул под низкую притолоку.

Стас вошел следом, окинул взглядом просторное помещение и усмехнулся. Ничего не изменилось. Как была берлога, так и осталась. Жесткие топчаны, большой стол в центре, у противоположной от входа стены – старенький шкаф, в углу – компьютер, за которым привычно зависает Дротик.

– Хэллоу, босс! – не снимая наушников, дурниной проорал Дротик.

Худой, маленький, дерганый, с улыбкой от уха до уха. Паяц… Стас приветственно поднял руку.

– Тут все бумаги, – Крот, не обращая внимания на малого, протянул ему пластиковую папку. – Вот здесь досье на Строевых, – в его ладонь легла еще одна. – Занятная семейка, – в голосе друга Стас расслышал сдерживаемую злость. – Сынок гадит, а папашка за ним подтирает. Семейный подряд, бля…

– И много… нагадил? – спросил он.

Серый пластик, как гадюка, неприятно холодил пальцы. В душе снова заворочалась темная волна, и волк грозно рыкнул, подталкивая его к действиям, заставляя отбросить мысли и отдаться инстинктам. Мир вокруг подернулся красной пеленой.

Он задушил в себе ярость, легко усмиряя своего хищника. Не время. У них еще будет возможность проявить себя. Сначала нужно вытащить Никитку.

Черт! Если бы еще пару месяцев назад Стасу сказали, что он будет так относиться к абсолютно чужому мальчишке, он бы не поверил. Разве можно чувствовать то, что он чувствует? Разве так бывает? Стас до сих пор помнил, как впервые увидел Никитку. Он тогда специально пришел к Инге, хотел застать ее врасплох, лишить того холодного равновесия, которое бесило его до чертиков, вывести из себя. А дома оказался ее сын, который по всем прикидкам должен был находиться в школе. «Мама сказала, чтобы я сегодня никуда не ходил» – глядя на него серьезными серыми глазами, заявил парень. А он пропал. Вот в тот самый момент и пропал, прикипел всей душой. Понял, что не сможет уйти из жизни Инги и ее мальчишки.

– Так что с младшим Строевым? – отвлекшись от воспоминаний, спросил он. – Много жертв?

– Немало, – хмуро ответил Крот. – Сам посмотри.

Стас раскрыл папку и вгляделся в сухие строчки отчета. И чем дольше он читал, тем отчетливее понимал, что убьет этих мразей, и никакие законы его не остановят. Десятки жертв, сотни погубленных жизней…

На полке серванта тикал допотопный будильник, и это тиканье отдавалось в голове настоящим набатом. Шумело в такт крови. Уничтожало последние искры жалости.

– Барс, их нужно остановить, – словно подслушав его мысли, сказал Туча.

Хотя, тут и подслушивать не нужно, у него сейчас на лице все написано.

– Я не собираюсь оставлять их в живых, – он обвел парней внимательным взглядом.

Длинный и худой Шланг, неторопливый, коренастый Туча, основательный Язь, шустрый и верткий Сотник. Все они смотрели на него, и в их глазах он читал спокойную решимость.

– А без мразей мир чище будет, – легко произнес Шланг, и его худое, нескладное лицо озарила чистая, почти детская улыбка.

Парни согласно кивнули, и Стас понял, что перед ними вопросов этики не стоит.

Не тратя больше слов, он сел за стол, друзья расположились вокруг, и они приступили к обсуждению плана.