Текст книги "Волчий лог (СИ)"

Автор книги: Делия Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 10

Ника

Снег падал с неба смешными белыми перьями. Большими, пушистыми. Они неспешно оседали на выступающих столбах ограды, одевая их в шапки-ушанки, ложились на лапы елей, укрывали расчищенные с утра дорожки. Воздух был свежим, морозным. Из приоткрытого окна кухни долетал аромат свежеиспеченных шоколадных коржей.

Я спустилась со ступеней и подставила лицо кружащимся снежинкам. Красота! И совсем не холодно…

Мороз прихватил щеки, но мне это даже понравилось. Вернуло в реальность. Дома мне было тесно, хотелось немного встряхнуться, «проветрить мозги». В голове до сих пор звучал голос Миллера. Два дня прошло, а я никак не могла его забыть. «Не переживайте, Ника Александровна, все с вами в порядке, – голос врача был низким, прокуренным. – Слишком мало времени прошло, пока еще рано говорить о проблемах». Как же мало? Уже два месяца. Таня – хозяйка магазина, рассказывала, что у истинной пары все должно получиться сразу после завершения привязки. А у нас с Егором не получается. Никак.

Я вздохнула и провела рукой по заснеженным перилам. Не получается…

Мне очень хотелось обрадовать мужа, я ведь знала, как он хочет детей – двух мальчиков и девочку. Мы даже имена уже придумали: Николай, Александр и Мария. В честь наших родителей. И я так надеялась, что уж в этом-то месяце обязательно все сложится, прислушивалась к себе и даже несколько симптомов заметила… А оказалось, что это просто гормональный сбой.

– Ника! – громкий возглас Инги заставил меня отвлечься от невеселых мыслей.

– Привет! – я посмотрела на высунувшуюся из окна машины подругу. – Ты откуда здесь?

– С квартирантом договор подписывала, – ответила Инга.

– Зайдешь?

Брягинцева кивнула, лихо подрулила к воротам и выскочила из джипа. Я сразу вспомнила, как увидела ее впервые и назвала про себя современной амазонкой. Инга именно такой и была: сильной, решительной, бескомпромиссной. Вот и сейчас, она настолько гармонично смотрелась за рулем огромного черного монстра, что подарил ей Брягинцев! Красотка!

– Ты чего на ступеньках стоишь? – войдя во двор, спросила подруга. – Да еще и раздетая.

В голосе Инги послышалось беспокойство, лицо стало настороженным. Что ж, всегда знала, что с интуицией у амазонки все в порядке.

– Тебя жду, – отшутилась я и потянула Брягинцеву в дом. – Пошли чай пить, я как раз торт испекла.

Инга не стала отказываться. И про Егора не спросила.

Вошла вслед за мной в прихожую, повесила в шкаф свою куртку и поправила перед зеркалом заплетенные в свободную косу волосы. Движения ее были неторопливыми, плавными. А взгляд казался непривычно мягким. Даже удивительно.

– Идем на кухню, – позвала я.

Под ноги метнулся рыжий клубок. Крыся. Мой прожорливый кот услышал любимую команду и тут же материализовался в коридоре.

– Ма-у! – раздалось истошное мяуканье.

– По-моему, он у тебя вечно голодный, – хмыкнула Инга, незаметно бросив короткий взгляд на дисплей телефона.

– Ты куда-то торопишься?

– У меня всего полчаса. Никитка должен в пять с экскурсии вернуться.

Брягинцева выдвинула стул, занимая место у окна. То самое, где всегда сидел Егор. Крыся тут же устроился на соседнем, и принялся гипнотизировать меня настойчивым взглядом.

– Ничего, успеем, – успокоила я подругу.

Электрический чайник встал на подошву и тут же зашумел, а спустя минуту тихо клацнул кнопкой. Я заварила чай, разлила его по чашкам, достала из холодильника тарелки с мясной нарезкой и сыром, уложила на блюдце тонкие кружочки лимона. А потом выгрузила все на стол, к стоящему в центре торту, и села напротив Инги.

– А тетя Маша где? Уволилась? – поинтересовалась та, добавляя в чашку сахар.

– К дочке поехала, говорит, давно не была, соскучилась. Так что я теперь тут одна, – говорить о себе не хотелось. – Так кому ты дом сдала? – спросила у подруги.

Крыся покосился в мою сторону и ловко переместился ко мне на колени.

– Инженеру, – ответила Инга. – Тому, что со строительной бригадой приехал.

– Самойлову?

– Да, ему, – кивнула Брягинцева.

Она отпила глоток и задумчиво посмотрела на меня поверх чашки. Русая прядь выбилась из косы, и Инга заправила ее за ухо.

– И как он тебе?

– Кажется, нормальный мужик, – пожала плечами подруга. – Главное, чтобы не заметил того, что ему видеть не положено.

– Егор не хотел посторонних в поселок пускать, – пояснила я. – Районное начальство настояло.

Начальство настояло, а мой муж теперь из-за этого целыми днями на стройке пропадает. Не доверяет пришлым, следит, чтобы проблем не возникло.

Я отломила вилкой кусочек торта. Пропитанные абрикосовым джемом слои мягко спружинили. Крыся жалобно мяукнул.

– Держи, проглот, – протянула ему ломтик сыра.

Усатая морда тут же ухватил зубами ноздреватый кусочек, и тот мгновенно исчез. А Крыся снова посмотрел на меня голодным взглядом. Нет, это не кот. Это недоразумение какое-то. И куда в него столько влезает? Полчаса назад умял куриные потроха, и все равно голодный!

– Хороший аппетит, – усмехнулась Инга и немного смущенно добавила: – Прям как у меня.

Я посмотрела на ее тарелку. От большого куска торта не осталось ни крошки.

– Вкусно, – словно оправдываясь, пояснила подруга и добавила: – А можно мне еще? Вообще-то я к сладкому равнодушна, а тут так захотелось, что остановиться не могу.

Я улыбнулась и положила щедрый ломоть «Захера».

Подруга тут же подцепила вилкой шоколадную глазурь, отправила ее в рот и довольно зажмурилась.

– Обалденно. Рецептом поделишься? – не открывая глаз, спросила она, а я присмотрелась к ней внимательнее.

Инга изменилась. Не внешне, нет. Внутренне. Появилось в ней что-то новое. Женственное. Мягкое. Пушистое даже, если можно так сказать. В голове мелькнула догадка.

– Стас уже знает?

Инга посмотрела на меня, и я увидела в голубой глубине ровный теплый свет, который только подтвердил мои мысли.

– Ты о чем?

– О ребенке.

Подруга покраснела. Первый раз видела, чтобы Инга, которая всегда выглядела невозмутимой и уверенной в себе, так смутилась.

– Не знает, – после небольшой заминки, ответила она. – Если честно, я и сама пока не уверена.

Брягинцева отложила вилку и подперла рукой щеку.

– Тест делала?

– Нет. Может, обычная задержка, чего раньше времени суетиться?

Это вряд ли. Я была уверена, что не ошиблась. Беременную женщину глаза выдают, они меняются, как будто новая душа из них выглядывает.

Звонок телефона заставил Ингу отвлечься.

– Да, сынок, – торопливо ответила она. – Что? Уже приехали? Жди во дворе, никуда не уходи, я сейчас подъеду.

Торт оказался забыт, подруга быстро встала из-за стола.

– Мне бежать нужно, Ник, – сказала она, подхватывая сумку и выскакивая в коридор.

– Подожди, я Никитке тортика отрежу, – я быстро располовинила «Захер», упаковала в пластиковый контейнер и сунула его в пакет. – Вот, держи, – отдала его нетерпеливо переминающейся с ноги на ногу Инге.

– Спасибо, – не отказалась та, чмокнула меня в щеку и вылетела за дверь.

Я знала, почему она так торопится. Егор говорил, что Брягинцева не хотела, чтобы Никитка уезжал из Лога. Боялась, что с ним что-то случится.

Неудивительно после всего, что было.

Я сложила чашки в раковину, сполоснула их, убрала в шкаф и подошла к окну. Снег все так же сыпал с темнеющего на глазах неба. Вон какие сугробы намело! Я оперлась о подоконник и прижалась носом к стеклу, разглядывая двор. На душе было тихо и радостно. Все-таки хорошо, что Инга заглянула. Пообщалась с ней и сразу глупые сомнения и мысли ушли. И чего я разволновалась? Все у нас с Егором получится. Обязательно. Разве можно в этом сомневаться?

Калитка стукнула, и я увидела идущего по заметенной дорожке мужа.

– Гор!

Сердце радостно подпрыгнуло. Я рванула к двери и выскочила во двор.

– Ниша? Ты чего?

Голос мужа звучал взволнованно.

– Случилось что? – подхватывая меня на руки, спросил Егор.

От слегка колючей щеки пахло морозом и свежими опилками.

– Нет, – помотала головой и прижалась к бьющейся на шее венке.

– А чего выскочила? – хмыкнул Егор, укрывая меня полами дубленки и заглядывая в глаза.

– Соскучилась, – улыбнулась в ответ и потянулась к его губам. – Очень сильно.

Гор поцеловал меня, легко преодолел расстояние до дома, взбежал по ступенькам.

– И я соскучился, – тихо сказал муж, и в глазах его загорелся яркий янтарь.

Не спуская меня с рук, Егор скинул дубленку и пошел прямиком в спальню.

– Очень сильно, – повторил он мои слова, захлопывая за нами дверь.

Инга

Школьный двор был ярко освещен фонарями. В их желтом свете падающий с потемневшего неба снег казался похожим на цветы мимозы. Он был таким же пушистым и совсем не холодным. Или это у меня на душе потеплело? Как встретила сынку, так и отпустило, словно та бетонная плита, что с утра на сердце лежала, рассыпалась в прах.

– Как съездили? – повернулась я к Нику, выруливая со стоянки.

Снег повалил сильнее. Дворники замельтешили, растирая по стеклу налипающую белую кашу, зашумели, включились на полную мощность.

– Нормально, – ответил Никитка и тут же жалобно спросил: – Мам, а у тебя покушать ничего нет?

Узнаю своего ребенка!

– А вас что, не кормили?

– Кормили, но давно. Часа два назад. А пирожки мы с Линкой сразу съели. Я с ней поделился.

Я насмешливо покосилась на сына. Вряд ли худышка Ангелина, похожая на маленькую легкомысленную стрекозу, могла помочь моему проглоту уничтожить все припасы. Скорее уж, она без конца болтала, а Ник ел за двоих и слушал.

В школе Никита сидел с Колесниковой за одной партой, и я подозревала, что сынка тайно влюблен в свою соседку, правда, с расспросами к нему не лезла. Захочет, сам расскажет.

– На заднем сиденье сумка, баба Люба тебе бутерброды сделала, – сжалилась над своим волчонком.

– Круто!

Никитка отстегнул ремень, и его светлая макушка мелькнула между сиденьями.

Я с трудом удержалась, чтобы не провести ладонью по непослушным вихрам. Нельзя. Не любит сынка «телячьих нежностей», взрослым себя считает. Возле школы еле вытерпел, пока я его тискала. А мне так хотелось прижать ребенка к себе и не отпускать. Весь день как на иголках была, пока он по экскурсиям разъезжал.

– Музей понравился? – посмотрела на сына.

Тот уже снял крышку с контейнера и достал бутерброд. В салоне запахло ветчиной.

– Вау! То, что нужно! – не отвечая на мой вопрос, восторженно воскликнул Ник.

Вот же обжорка! За мясо родину продаст.

– В кармашке салфетки влажные, руки вытри, – одернула своего торопыгу.

– Ну, мам! – возмутился Никитка. – Я все время только и делаю, что руки мою. По пять раз на дню.

– А ешь ты сколько раз?

– Ну…

Ник задумался, вздохнул, а потом молча достал упаковку, вытер ладошки и взялся за бутер.

– Так что с музеем? – вернулась я к прежней теме. – Как впечатления?

– Наш лучше был, – откусив большой кусок, пробубнил Ник. – Тот огромный, и картин этих столько, что не запомнишь. У меня от них в голове все перемешалось.

Да, рановато Елена Витальевна малышей в Третьяковку повезла. Им бы в кино или в цирк, а не высоким искусством любоваться.

– Чадов с вами был?

– Ага. И трое охранников. Они с каким-то дяденькой на входе в музей столкнулись, тот тоже с охраной шел, только у него их человек восемь было. Все в черных костюмах и с рациями. Линка говорит, это потому, что он олигарх. И он так странно на меня смотрел…

– Как?

Мне стало не по себе. В сердце снова тонко зазвенела тревога.

– Будто он меня знает, – ответил Ник.

– Как он выглядел? – уставилась я на сынку. Руки крепко сжали руль. – Молодой, светловолосый?

– Не, старый и седой, – покачал головой Никитка, и у меня от сердца отлегло, а сын тут же спросил: – Ма, а у олигархов всегда охрана? А почему у Стаса нет? Он ведь тоже олигарх? Я сам слышал, Петькин папа его так называл.

– Стас не олигарх, сынок, – ответила я и постаралась сменить тему. – Тебе из картин какая-нибудь запомнилась?

– Ага, – кивнул сынка. – Одна. Большая такая, с абрикосами.

Я задумалась. Это что же за абрикосы такие? В голове забрезжила смутная догадка.

– Там еще девочка была нарисована, – добавил подробностей Никитка. – А перед ней тарелка с абрикосами.

– Это персики, Ник, – скрыв улыбку, посмотрела на сына. – А картина так и называется: «Девочка с персиками». Ее художник Серов написал.

– Все равно, скукота, – скривился сынка. – Зато потом мы по Красной площади гуляли, вот там здорово было, – он откусил от бутера еще один большой кусок и спросил: – Ма, а Стас сегодня дома?

– Нет. Он предупредил, что на пару дней останется в Москве.

Ник отложил бутерброд.

– Почему? – серые глаза требовательно уставились в мои. – Он же теперь с нами живет. И он обещал вернуться.

– Никит, у Стаса сложности по работе возникли. Как только он с ними справится, сразу приедет.

– С ним все хорошо? – пытливо посмотрел на меня сын.

Да, интуиции моему Никите не занимать. Чувствует, что не все так просто.

– Конечно. Вечером он позвонит, и ты сам у него спросишь.

Я старалась говорить как можно убедительнее, хотя сама этой убежденности не испытывала. Стаса вызвали среди ночи. Один звонок, пара слов – и мой муж мгновенно собрался, кинул сумку в машину и уехал. А я осталась наедине со своими мыслями и страхами. Нет, Стас предупреждал меня, что иногда будет ненадолго отлучаться, но я не ожидала, что это случится так скоро. Думала, у нас еще уйма времени, и мы успеем насладиться и медовым месяцем, и неторопливой жизнью в усадьбе, и счастьем…

«Вернусь, как только смогу», – сказал муж, целуя меня на прощанье. А я проводила сначала его, потом Никитку, и полдня ходила из угла в угол, пытаясь унять встревоженное сердце. В голову лезли всякие глупости. Вспоминалась дождливая осень, пустая предрассветная трасса, холодные капли, стекающие по лицу, боль в изувеченном теле…

Не выдержав тяжести воспоминаний, я схватила ключи от машины и рванула в Лог. Вроде бы, договор подписать, а на самом деле надеялась, что Нику встречу. Рядом с рыжухой всегда было удивительно спокойно. Вот и сегодня, стоило только увидеть маленький энерджайзер, и все страхи как рукой сняло. Я даже поела первый раз за весь день.

Мимо промелькнули огни аптеки, и я вспомнила еще об одной вещи, на которую решилась рядом с Никой. Аккуратно съехав на обочину, медленно сдала назад и посмотрела на сына.

– Я на минутку. А ты пока доедай.

– Ты что, заболела? – Никитка мгновенно посерьезнел, даже бутерброд отложил.

– Нет. Просто кое-что купить нужно.

Я выскочила из машины, поднялась по ступеням и вошла в аптеку. В нос шибанул запах лекарств, а Нелли Игнатовна встретила меня улыбкой.

– Здравствуй, Ингочка, – стекла очков приветливо сверкнули. – Опять Никитка вирус подхватил?

– Здравствуйте, Нелли Игнатовна. С Ником все нормально. Мне бы тест. На беременность.

– Ух ты, – усмехнулась пожилая волчица. – Пара, значит?

Я молча кивнула.

– Ну, держи. С тебя сто девяносто шесть рублей. Надеюсь, там будет тот результат, которого ты ждешь.

Нелли Игнатовна внимательно посмотрела на меня поверх очков. Сколько ее помню, она всегда так смотрит, когда собирается сказать что-то важное.

– Давно тебя не видела, Ингочка, – негромко произнесла Миронова, пока я доставала карточку. – Ты так на бабушку похожа стала. Просто вылитая Мария.

Да, мне уже не раз говорили, что я очень похожа на бабулю в молодости.

– И глаза теперь такие же, – добавила волчица. – У Маши они…

Колокольчик над дверью звякнул, заставив Миронову отвлечься.

– Нелли Игнатовна, есть что-нибудь от головы?

Орская. Вот уж кого я не хотела бы сейчас видеть, так это Верку. С самого детства с ней воюем. Точнее, она со мной. Я даже не помню, с чего началась эта война.

– О, и ты здесь? – недовольно буркнула Орская, подходя к витрине. – Давно не виделись.

– И тебе привет, – усмехнулась я, стараясь незаметно забрать тест, но Верка уже углядела приметную упаковку.

Углядела и нахмурилась.

– А я-то думаю, чем ты его зацепила, что он сразу женился? А ты просто удачно залетела.

«Заклятая подруга» хотела еще что-то добавить, но тут у нее зазвонил мобильный.

– Сколько лет, сколько зим! – воскликнула она, приложив телефон к уху.

– До свидания, Нелли Игнатовна, – попрощалась я, торопясь покинуть аптеку.

Вот почему так? Когда хочешь сохранить что-то в тайне, об этом тут же узнают самые неподходящие люди! Просто злой рок какой-то…

Я спустилась со ступенек, нырнула в теплое нутро машины и посмотрела на сына.

– Доел?

– Ага. Ма, а там еще тортик, это кому?

– Ника тебе передала. Но есть его будешь дома.

Я вырулила на дорогу и свернула на Яблочную, чтобы немного срезать путь. Мимо мелькали светящиеся окна домов, витрины магазинов, яркие вывески. Вскоре впереди показалась проходная.

Снегопад усилился. Стоило шлагбауму опуститься за нашей машиной, как началась настоящая метель.

– Ничего себе! – удивленно воскликнул Никитка, отрываясь от телефона. Стас подарил ребенку айфон последней модели, и сынка с ним теперь не расставался ни на минуту. – Так и заблудиться можно!

– Не бойся, не заблудимся.

Я переключила фары на дальний, но с ним стало только хуже, и мне пришлось снова вернуть ближний свет.

Джип утробно рычал и упрямо катил вперед. Да, это не моя многострадальная «Калина»! Та бы уже давно увязла в белом месиве и заглохла. Я крепко держала руль, вглядываясь в едва видимую дорогу, и старалась не сбиться с еле заметной колеи. Главное, не съехать. Остальное не страшно.

Сынка отложил мобильный.

– На обочинах сугробы выше, – глядя в окно, тихо сказал Ник. – Если смотреть на них, то мы не потеряемся.

– Точно, – улыбнулась я, включая радио.

Нужно было отвлечь сына от напряжения, повисшего в салоне. Ни к чему ребенку лишние загрузы.

«Между нами любовь, между нами любовь, – донеслось из динамиков. – Между нами любовь, вот такая, вот такая любовь…»

Под динамичную песню группы «Серебро» дело пошло веселей. Машина уверенно пробиралась сквозь буран, вскоре показался указатель на Брагино, и спустя двадцать минут мы уже уткнулись в заметенные сугробами ворота.

Те медленно разъехались в стороны, заставив снег осыпаться. Как же хорошо, что Стас распорядился установить новую электронную систему, и теперь не нужно было выходить из машины и возиться с тяжелым замком.

Охранник выглянул из сторожки, но я не стала останавливаться и сразу поехала к дому, где нас уже ждала невозмутимая баба Люба и вкусный горячий ужин.

***

Сон был таким реальным, что я проснулась в холодном поту и потом еще долго не могла отдышаться. Перед глазами снова стоял тот промозглый осенний день, наглое лицо ухмыляющегося Вадима, его тяжелый взгляд, злость и презрение, и где-то в самой глубине – страх. Едва заметный, подленький, трусливый.

– Ну и что? Где теперь твоя гордость? – вновь звучал в ушах ненавистный голос. – Все? Нету? А нечего было выделываться. Тоже мне, королева нашлась! Нищета деревенская. Да я таких, как ты, пачками пользовал и выкидывал. И тебя выкину. Пошла вон, шавка беспородная!

Вадим тогда говорил, а я слушала и безуспешно пыталась подняться с холодного пола. Тело болело. Болело так, как никогда в жизни, но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, что творилось у меня в душе.

Ненависть. Тяжелая, страшная, нечеловеческая. Та, от которой нечем дышать и которая горит внутри едким огнем. Она единственная дает мне силы и помогает подняться. Она единственная меня поддерживает и толкает вперед, к красивому, но такому мерзкому лицу. И она же заставляет улыбаться, наблюдая, как стекают по нему капли крови из распоротой моими когтями щеки.

– Ах ты, тварь!

Удар приходится в грудь, выбивая дыхание и заставляя хватать воздух разбитыми пересохшими губами. А следующий – откидывает к стене, и на меня со всех сторон наползает спасительная темнота, отрезающая звуки мужского голоса, смех и отборный мат, перемежающий мерзкие по своему смыслу слова.

***

Утро принесло ясную солнечную погоду. Даже удивительно. Когда я выглянула в окно – глазам своим не поверила. От вчерашнего бурана не осталось и следа. Яркое синее небо, белоснежные сугробы, блестящие в ярких лучах сосульки.

Вчерашняя ночь казалась такой далекой, что мне и вспоминать ее не хотелось. Прошлое ушло. Оно больше никогда не вернется.

Если бы еще Стас был рядом… Странное дело: столько лет прожила одна, и ни один мужчина не был мне нужен, а тут, всего за несколько дней, так сроднилась с еще недавно чужим человеком, что уже не представляю без него своей жизни. Интересно, он чувствует так же? Или у волков по-другому?

Я разбудила Никитку, накормила его завтраком и отвезла в школу, а потом поехала в больницу. Пусть срок пока маленький, но лучше сразу Сергеичу показаться. Все равно ведь узнает, Верка не удержится, разнесет новость по всему поселку. А я так хотела подольше сохранить все в тайне от посторонних, насладиться своим состоянием, сказать мужу, подготовить сына к известию о рождении брата или сестры.

– А я тебя уже жду, – встретил меня Миллер.

Когда я вошла в его кабинет, Виктор Сергеевич оторвался от бумаг и посмотрел своим фирменным взглядом. Помню, когда Никиткой беременная ходила, я даже побаивалась старого врача, мне казалось, он вечно на что-то сердится: то результаты анализов ему не нравятся, то вес я не набираю, то еще что-нибудь. А вот когда пришло время рожать, тут-то я и поняла, что Сергеич – один из самых добрых людей, которых я когда-либо видела. Роды тяжелыми были, затяжными, он со мной двое суток рядом провел, не бросил, вытащил нас с сыном почти с того света. И потом сколько помогал.

– Слухами земля полнится? – усмехнулась я.

– Ты же знаешь, новости у нас быстро расходятся, – улыбнулся Виктор Сергеевич. – С утра вся поликлиника гудит.

Ну, Верка-зараза! Успела уже! Ее бы энергию да в мирное русло…

– Как себя чувствуешь? Хорошо? Ладно, давай я тебе направление на анализы выпишу, – посерьезнел Миллер. – А там посмотрим.

Он выдал мне необходимые бумажки, и я пошла в процедурную. Дежурила Танька Ефремова, моя бывшая одноклассница. Она быстренько взяла у меня кровь, а потом мы с ней пили чай в раздевалке и сплетничали. Вспомнили старых друзей, одноклассников и преподов, разные курьезные случаи из детства… Вот тут и выяснилось, что Орская вчера вечером обзвонила почти всех наших общих знакомых и растрезвонила новость о моей беременности.

– Инга, я вот до сих пор понять не могу, что вы с ней не поделили? – похрустывая вафлей, спросила Ефремова. – Чего она к тебе так неровно дышит?

Татьяна упустила подробности разговора с Орской, но я догадывалась, что ничего хорошего в них не было.

– Не знаю, Тань. Это у Верки нужно спрашивать.

– Спросишь у нее, как же, – фыркнула подруга и спросила: – Слушай, а муж твой уже в курсе?

– Он в отъезде. А я сама только вчера узнала.

И до сих пор поверить не могу. Прислушиваюсь к себе, пытаюсь найти какие-то признаки, но их нет. Ни слабости, ни сонливости, что так мучили меня в предыдущую беременность, ни токсикоза.

– Стас твой обрадуется, – мечтательно улыбнулась Танька.

Она подперла голову рукой и задумчиво посмотрела на меня своими большими темными глазами.

– Повезло тебе, Инга. Кто-то и одного родить не может, а у тебя уже и второй получился. Счастливая!

Да, с детьми у оборотней сложно. Слишком маленькая рождаемость. Волкам трудно найти подходящую пару, отсюда и все проблемы. Можно, конечно, и не от пары родить, но это очень редко бывает. Хотя у меня вот получилось. И у моей мамы. И у бабушки. Наверное, род у нас такой, плодовитый.

– Стас твой с ума сойдет, – добавила Ефремова. – И пара, и жена, и ребенок сразу. Повезло вам. А я вот пока так никого и не встретила. Вроде, и семью хочется, и мужиков вокруг холостых полно, а все чужие, ни к кому душа не лежит. И сердце молчит.

– Ничего, Тань, однажды и ты своего принца найдешь.

Мне хотелось как-то подбодрить Ефремову, дать ей надежду. Для женщины ведь это важно, знать, что встретится тот, единственный, любимый, и чувства будут, и жизнь расцветет другими красками.

– Ну, если только еще одного олигарха к нам занесет, – хмыкнула Татьяна, а я бросила взгляд на часы.

У Ника сегодня сокращенный день. Двух уроков не будет, так что нужно встретить сынку пораньше.

– Торопишься? – мгновенно поняла Танька.

– Да, Никиту нужно забрать.

– Ой, не спеши, никуда он не денется, – беспечно махнула рукой Татьяна. – Ему за счастье, небось, с друзьями после уроков поболтать.

Так-то так, только Никита у меня не любитель пустых разговоров.

Я допила чай, попрощалась с Ефремовой и поехала к школе.

Ужасно тянуло позвонить Стасу, хотя бы просто услышать его голос, но муж предупреждал, что, когда освободится, наберет меня сам, и я побоялась его отвлекать. Мало ли, что там у него происходит? Мне не хотелось превращаться в надоедливую жену, которая контролирует все и вся и вечно пытается выяснить, где ее муж.

Школьный двор был пуст. Я поставила машину на стоянку и направилась к зданию. Мороз забрался под куртку, заставив привычно поежиться, и я в который раз пообещала себе одеваться теплее. Все-таки теперь мне нужно думать не только о себе. Не хватало еще заболеть!

– Инга Яновна?

Стоило закрыть за собой дверь, как вахтерша отложила вязание и удивленно посмотрела на меня поверх очков.

– Вы за Никитой?

– Да, – кивнула в ответ.

– Так он уже ушел. Первоклашек сегодня рано отпустили.

– Как ушел? С кем?

Внутри шевельнулась тревога.

– Сказал, что к другу пойдет.

– К Герцу?

Я спрашивала, а сама уже набирала номер сына. Руки почему-то дрожали.

– Вроде бы, да, – с сомнением протянула баба Валя. – Там еще Ангелина крутилась, не знаю, может они все вместе чего удумали.

В мобильном раздавались унылые длинные гудки. Ник не отвечал.

Так, спокойно. Это еще ничего не значит. Просто заигрался, телефон где-то в сумке валяется… Я пыталась успокоить себя, но тревога, которая мучила меня уже который день, с каждой минутой становилась все сильнее.

– Ладно, баба Валя, пойду. Если Никитка появится, пусть позвонит.

– Да не переживай, найдется, – принялась успокаивать меня вахтерша. – Ох уж эти детки! Сколько нервов потратишь, пока на ноги их поднимешь.

Я только кивнула и пошла к выходу.

***

У Герца Никиты не было. У Ангелины тоже.

– Тетя Инга, а Ник возле школы остался, за воротами, сказал, что вас будет ждать, – простодушно хлопая своими большими стрекозиными глазами, заявила мне Лина. – Мы с Игорем звали его с горки кататься, но он не пошел.

Не пошел… А куда ж тогда делся? И почему его телефон не отвечает?

Я обзвонила всех, у кого мог быть Никита, подняла на ноги охрану, мы объехали все места, куда могло занести моего ребенка, но его нигде не было.

Происходящее напоминало дурной сон. Мне казалось, что я мечусь в каком-то липком кошмаре и ничего не способна сделать. Ник пропал. Вышел из школы и исчез.

Руки дрожали, когда я набирала номер мужа.

– Инга, что? – почти сразу ответил Стас. На заднем фоне слышался какой-то шум.

– Никита пропал.

– Когда?

– Два часа назад.

– Так, не паникуй. Быстро и четко, как это произошло.

Голос мужа звучал спокойно и уверенно. Сразу стало легче, и я быстро рассказала все, что знала.

– Инга, мы его найдем, – дослушав меня, твердо сказал Стас. – Я через час приеду, – он заговорил мягче. – Успокойся и не накручивай себя, с Никитой все будет хорошо. Чадов там далеко? Дай ему трубку.

Я передала телефон Сэму и закрыла глаза, пытаясь настроиться на сына. Я всегда чувствовала своего ребенка, знала, когда ему плохо или больно. А сейчас ничего не могла понять. Внутри засел страх, который мешал сосредоточиться и путал мысли.

– Ребята с проходной клянутся, что из поселка он не выходил, – слышала я голос Чадова. – Нет, там тоже нет. Лес сейчас прочесывают. Хорошо.

Мне в руку ткнулся мобильный.

– Инга, не раскисай, найдем мы твоего мальца. Может, в гости к кому зашел, может, гуляет, а ты тут панику сеешь.

Сэм говорил грубовато, но я с радостью хваталась за его слова, как за соломинку. Да, Никитка просто заигрался с кем-то, а телефон, скорее всего, потерял, поэтому и не отвечает.

Только вот сердце ныло, не желая обманываться.

Стас приехал даже раньше, чем обещал. Не знаю, с какой скоростью он гнал от Москвы, но оказался в Логе меньше чем за час.

Его внедорожник затормозил у школы, муж выскочил из машины, обнял меня и посмотрел в глаза.

– Мы его найдем, слышишь? – тихо сказал он.

Я только кивнула. На душе, впервые за весь день, стало спокойнее.

– Иди в машину, подожди там, я с ребятами поговорю.

Стас открыл дверцу, помог мне сесть, точнее, быстренько запихнул в салон и пошел к Чадову.

Не знаю, о чем они говорили, но лицо у Сэма становилось все мрачнее, а потом он возмущенно взмахнул рукой и глянул на Стаса так, словно тот предложил ему родину продать.

Парни из охраны тоже загалдели, пытаясь что-то доказать моему мужу. Не выдержав неизвестности, я вылезла из бэхи и подошла к мужчинам.

– А я тебе говорю, из поселка мышь не выскочит, – горячился Сэм. – Мои ребята свое дело знают.

– Проверь, кто выезжал сегодня из поселка. Список нужен мне через три минуты, – резко оборвал его Стас.

Чадов набычился, хотел что-то ответить, но увидел меня, запнулся на полуслове и достал из кармана телефон.

– Гена, перечисли всех, кто выезжал сегодня из Лога, – буркнул он, а Стас повернулся ко мне.

– Я же просил тебя побыть в машине.

Голос мужа звучал мягко. Из него бесследно исчезли жесткие командные нотки.

– Не могу, – покачала головой. – Не могу сидеть на месте. Мне нужно что-то делать.

Стас ничего не сказал, только обнял меня и прижал к себе. От него пахло порохом.

– На стрельбище был, – словно услышав незаданный вопрос, тихо пояснил муж и посмотрел на Чадова.

– Выезжали двадцать человек, – отчитался тот. – Двое с утра, остальные после обеда.

– Всех проверить. Поименно. Маршруты, состав, цель.

Стас говорил четко, собранно, лаконично.

– Сделаем, – кивнул Сэм и обернулся к Залесскому.

– Витя, все слышал? Действуйте.

Охранники переглянулись и направились к минивэну.

– Инга, давай, я тебя к Нике отвезу? – тихо спросил Стас. – Посидишь у нее, отогреешься. А мы пока поисками займемся.

Я понимала, что теперь, когда поисками руководит Стас, от меня почти ничего не зависит. Понимала, но ничего не могла поделать. Мне казалось, что если я буду просто сидеть на месте, мой сын никогда не найдется.

– Ясно, – хмыкнул муж. – Не уйдешь?

– Я хочу быть рядом. Хочу знать, как… Как все идет.

– Ладно, – после небольшого раздумья согласился Стас. – Поехали.