Текст книги "Волчий лог (СИ)"

Автор книги: Делия Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Витя, ну-ка, плесни мне коньячку, – весело распорядился «Лужков».

– Может, водочки? – изогнулся перед ним лысый.

– Не, водку, как в том анекдоте, сами пейте, – хохотнул Владимир Васильевич.

– Что за анекдот? – заинтересовался «Шаляпин».

Судя по тому, что его лицо было мне незнакомо, мужик явно не из министерства.

– Витя, расскажи, – приказал «Лужков» лысому.

Тот оторвался от стола, одним махом проглотил бутерброд и охотно выдал: – Звонит, значит, начальник в отдел статистики и спрашивает: «чем вы там занимаетесь?». Ему отвечают: «сводкой и сверкой». А он: «ну, водку сами пейте, а вот Верку сюда давайте».

Гости громко заржали. Больше всех усердствовал остроносый. Я незаметно отошла к окну.

– Брезгуете? – от тихого вопроса седого волоски на шее встали дыбом.

– Что, простите?

Я резко обернулась. Ненавижу, когда заходят со спины. Сразу инстинкты срабатывают.

– Говорю, не нравится вам наше общество? Интеллигентной дамочке не по душе подобный юмор?

Глаза мужчины блеснули. Он чуть наклонился ко мне, и я увидела, как крылья крупного, породистого носа едва заметно дрогнули.

Я обмерла. Точно, охотник!

– Ничуть, – взяв себя в руки, ответила на его вопрос. – В деревне чего только не наслушаешься, так что я привычная.

– Неужели? – голос седого звучал глуховато, немного вкрадчиво, и я почувствовала, как внутри, помимо воли, что-то отзывается на эти низкие вибрации, на силу и уверенность мужчины, на жесткий посыл, таящийся в простых, на первый взгляд, словах. – Выходит, все это, – он с намеком кивнул на мои туго стянутые волосы и лежащий на плечах платок, – всего лишь видимость? Камуфляж?

В этот момент я ненароком посмотрела в окно и похолодела. В ворота заезжал джип Егора. Автомобиль остановился у крыльца, дверца хлопнула, и на подъездную аллею выпрыгнула Ника. В нелепом оранжевом пуховике и уггах она выглядела рядом с огромной машиной совсем мелкой.

Твою ж дивизию! Я совершенно забыла, что она должна была зайти.

Сердце неровно дернулось и забилось. Нельзя допустить, чтобы рыжая вошла в здание. Пока волчица в детородном возрасте, от нее исходит особый, почти неуловимый аромат. Если седой – опытный охотник, он сможет его учуять и понять что к чему.

– Так что скажете? – не дождавшись от меня ответа, надавил голосом седой, а я беззвучно выругалась. Ну чтоб этой идиотке чуть позже приехать, когда я гостей выпровожу!

Я искоса посмотрела на собеседника и нарвалась на тяжелый взгляд ледяных серых глаз.

– Это музейная униформа, – нашла в себе силы улыбнуться и отвернулась к Ирине Николаевне, глазами указав ей на окно и отрицательно качнув головой. Черт, только бы она догадалась, о чем я ее прошу!

Смотрительница бросила взгляд в окно и понятливо кивнула.

Отлично! Осталось только седого отвлечь. Охотник он, или нет, а рисковать не стоит. Но что я могу сделать? Пофлиртовать? Увлечь? Заставить потерять голову? Господи, да я уже сто лет ни с кем не кокетничала.

– А вас еда не интересует? – заставив себя улыбнуться, повернулась к седому.

Так, теперь бы еще ненависть из глаз убрать. И платок невзначай с плеч приспустить, вырез на блузке открыть.

– Не сейчас, – криво усмехнулся мужчина, и его глаза сказали мне все, что он не произнес вслух.

Я торопливо покосилась на Хрусталеву. Смотрительница незаметно отступала к арке, ведущей в гостиную, а потом тихо вышла и скрылась из виду. Я с облегчением выдохнула. Комнаты в усадьбе были расположены таким образом, что в столовую вели две двери: одна – из парадной залы, а вторая – из кольцевого коридора, который огибал весь особняк. Существовал, правда, еще один выход, но непосвященным обнаружить его было сложно. Я специально провела гостей кружным путем, а Ирина Николаевна воспользовалась коротким, и я надеялась, что сейчас она уже выпроваживает Нику.

Я посмотрела на седого и тут же опустила взгляд, предлагая игру.

– Не сейчас? – провокационно улыбнувшись, снова подняла глаза. – Почему же?

– Хочешь, чтобы я сказал это вслух? – наклонившись ко мне, тихо прошептал он.

Я посмотрела в окно. Рыжая что-то весело тараторила и бурно жестикулировала, а Ирина Николаевна, вместо того, чтобы увести эту идиотку, стояла и довольно улыбалась. Твою ж дивизию! Нужно было что-то делать.

– А если я скажу, что хочу? – усмехнулась прямо в холодные жестокие глаза.

– Без проблем. Что здесь?

Седой мотнул головой в сторону небольшой потайной дверцы. Если не знать, что она там есть, обнаружить ее было невозможно. Отсюда вопрос: как это удалось пришлому? Точно, охотник. Последние сомнения отпали.

– Ну? – с напором переспросил мужчина.

– Курительная, – ответила я.

Не говоря ни слова, седой подтолкнул меня назад, к едва заметному проему. Вот и допрыгалась. Хотела отвлечь внимание? Пожалуйста. Все получилось. И что теперь? Как далеко я способна зайти, чтобы спасти пришлую от неприятностей? Ладно, от пары поцелуев еще никто не умирал…

– Ваши спутники нас не потеряют?

Я с вызовом посмотрела в красивое волевое лицо.

– Пока не закончится выпивка, они от стола не оторвутся, – хмыкнул мужчина и положил руку мне на бедро. Недвусмысленно так положил, весомо. Типа, не рыпайся, девочка, сама напросилась. Что ж, действительно. Сама.

– Никто и не заметит, что нас нет, – с намеком добавил седой и ловко втолкнул меня в курительную.

Как только мы оказались в полутьме небольшой, узкой, как пенал, комнаты, слова моментально закончились. Охотник резко прижал меня к стене и задрал юбку.

Резвый парень. Я не собиралась заходить так далеко. Пара поцелуев – максимум. За это время Ирина Николаевна успеет отправить рыжую обратно в поселок и все встанет на свои места.

Додумать я не успела. Губы мужчины неожиданно обрушились на мои грубым поцелуем. Секунда – и ноги оказались раздвинуты, а спустя еще одну – резкое вторжение заставило глухо застонать. Черт! Недавние благие намерения полетели в тартарары. Проклятый мужик не пожелал играть в детские игры. Что ж, сама виновата. Нужно было понимать, что такие, как он, не любят долгих прелюдий. А теперь остается только расслабиться и получать удовольствие.

Я сдержала рвущуюся с языка брань.

Охотник двигался быстро, мощно, его руки с легкостью поддерживали меня под бедра. Лицо выглядело странно замкнутым. Взгляд прожигал. Он не отводил его от моих глаз, и это возбуждало.

Под моими ладонями размеренно двигались мускулы, и я подстраивалась под движения крепкого тела, чувствуя, как, помимо желания, внутри скручивается живая горячая пружина.

С каждой минутой она сжималась все сильнее, пока не сорвалась сокрушительным оргазмом. Твою мать! Редко кому из людей удается быть таким убедительным с волчицей…

Мужик выдохнул сквозь зубы, позволил мне немного отдышаться и несколькими резкими выпадами завершил «акт любви». А потом окинул меня тяжелым взглядом, застегнул молнию на брюках и поднял валяющиеся на полу стринги. Была у меня дурацкая любовь к провокационному белью.

Усмехнувшись, охотник сжал в кулаке кружевные трусики и сунул их в карман.

– Так ты еще и фетишист? – хмыкнула в ответ.

– Не каждый день встречаешь такую горячую штучку. А уж в музеях – и того реже, – глаза охотника холодно блеснули. – Пора возвращаться.

Он подтолкнул меня к двери.

– Если будете проезжать через Монькино, загляните в церковь, там действительно прекрасная роспись. Особенно удались художнику картины Страшного суда, – скрывая иронию, посоветовала недавнему любовнику.

Главное было вложить в его голову мысль, что в Волчий Лог заезжать не стоит.

– У нас мало времени, – грубовато ответил охотник. Он криво усмехнулся и добавил: – Но я запомню. Если буду поблизости, обязательно загляну. Посмотрю на чертей поближе.

В этих словах мне почудился намек.

Дверь с тихим шорохом захлопнулась, и мы снова оказались в столовой. Там вовсю шло веселье. Чиновники успели выкушать три бутылки коньяка, смели все закуски и разбрелись по залу, разглядывая картины и комментируя изображенные на них сцены охоты.

Ирина Николаевна сидела на стульчике у двери и с неодобрением наблюдала за происходящим. Увидев меня, она еле заметно кивнула, и я поняла, что Ника уехала.

– Если скажете сторожу, – повернулась к охотнику, – что вы от меня, он проведет для вас экскурсию. У парня искусствоведческое образование, он не так давно кандидатскую защитил как раз по теме русской церковной живописи, невероятно интересно рассказывает.

– Что-то в вашей глуши слишком много любителей искусства, – непонятно хмыкнул седой.

Он достал из кармана бумажник и небрежно вытащил из него визитку.

– Если захочешь хорошо провести время – звони.

Мне в руки ткнулся белый прямоугольник.

Я усмехнулась, но тут же постаралась скрыть эту усмешку. Не стоит провоцировать охотника. Пусть уезжает.

Тот будто подслушал мои мысли.

– Пора ехать, – негромко и словно бы ни к кому не обращаясь, произнес он.

Как ни странно, его услышали. Да и попробовали бы не услышать! Этот парень явно умеет командовать и раздавать приказы.

– Да, поздно уже, – суетливо подхватился «Лужков».

Он отер потное лицо и посмотрел на охотника заискивающим взглядом.

– Станислав Андреевич, как вам усадьба? Понравилась?

– Довольно неплохо, – небрежно ответил седой. Он посмотрел мне в глаза, двусмысленно усмехнулся и добавил: – Особенно… живопись.

После этого охотник развернулся и пошел к выходу. Чиновники потянулись следом.

Спустя десять минут внедорожник и два седана покинули усадьбу.

– Слава богу, – вздохнула я, а Ирина Николаевна незаметно перекрестилась.

***

– Кто приезжал?

Егор, как всегда, был краток. Он появился вечером, когда я закрывала усадьбу, и сходу задал конкретный вопрос. Хотя, чего уж? Брагов никогда не отличался многословием. Альфа не любил пространных рассуждений, у него всегда все было просто и четко: кто, куда, зачем. И так же быстро и четко он принимал решения. Меня всегда удивляла эта его способность мгновенно оценить ситуацию и сделать выводы. Причем, правильные.

– Экскурсия из министерства, – застегивая куртку, ответила я. – Семеро. Троих видела раньше, остальные не наши.

Я старалась говорить коротко, а сама смотрела на человека, которого любила вот уже долгие пять лет, и пыталась понять, что в нем есть такого, что не дает мне его забыть. Внешность вполне обычная. Не сказать, чтобы красавец. Крупный, как все оборотни, крепкий, лицо дышит силой и уверенностью, нижняя челюсть чуть выступает вперед, выдавая упрямый характер, нос с горбинкой, яркие глаза, широченные плечи туго обтянуты тонким свитером. Джинсы сидят низко, почти на самых косточках, подчеркивая узкие бедра.

Егор вылез из машины налегке. Он привычно не обращает внимания на холод, а у меня внутри все переворачивается от жадного, непобедимого желания дотронуться до темного ежика волос, зарыться в них пальцами, чуть оттянуть и прикусить мочку уха, запустить ладони за ремень…

– Чего они здесь забыли?

Янтарь глаз превратился в желтые льдинки, окатывая холодом.

– Не знаю, – вынырнув из своих мечтаний, ответила я. – Но один из них показался мне подозрительным.

– Думаешь, охотник?

– Может быть.

Я не могла уверенно ответить на этот вопрос. Сейчас все произошедшее казалось мне глупым: и мои подозрения, и собственное поведение. Я уже жалела, что поддалась порыву защитить рыжую идиотку. Ну, зашла бы она в музей, и что? Даже самый лучший охотник не способен за пару минут унюхать волчицу. Чего я всполошилась?

– Ладно, пробью по своим каналам, что за птицы к нам сегодня прилетали, – хмыкнул Егор и спросил: – Как Ник?

Как бы я ни пыталась скрывать свои сложности, альфа о них знал. Догадался и предложил помощь, хотя внешне отклонения в поведении Ника особо в глаза не бросались. Он и в Москву нас с сынкой возил на обследование – сам, лично, – и Гладкова потом попросил, чтобы тот за Никиткой присматривал.

– Инга? – взгляд Брагова стал внимательнее. Медовые глаза смотрели пристально, даже прицельно, вынимая душу и заставляя забыть обо всем, кроме таких близких губ и рук, в объятиях которых было так тепло и надежно.

– Нормально, – прогоняя не вовремя всплывшие воспоминания, поторопилась ответить я. – Рубится в свою стрелялку.

– А в школе что? Привыкает?

Подозрения во взгляде не убавилось, скорее, наоборот. Егор почувствовал, что со мной что-то не так и теперь пытался вычислить, что.

– Говорит, нравится.

Я отвечала односложно. После секса со Стасом мне было неловко смотреть Егору в глаза. Внутри засело неприятное ощущение измены. Хотя, кто он мне? Никто. Просто альфа, просто бывший любовник.

– Как Ника? – решила я перевести разговор. – Еще не уломал?

– Нет. Говорит, что переедет ко мне только после свадьбы.

Егор улыбнулся так светло и непривычно, что у меня сердце заныло. Никогда раньше не видела альфу таким… счастливым.

– И что? Дату назначили? – пролепетала непослушными губами. А сердце в груди бухает так громко, что, мне кажется, этот стук слышно на километр вокруг.

– Да. Через неделю.

– Что ж, поздравляю.

Улыбка вышла вымученной, но я не сдавалась.

– У тебя все нормально? – настороженно спросил Егор.

– Все отлично, – бодро отрапортовала в ответ и добавила: – Поеду. Дома Никитка ждет.

Альфа задумчиво посмотрел мне в глаза, хотел что-то сказать, но передумал.

– Пока, – бросила уже из машины.

Брагов молча кивнул. Он облокотился на дверцу джипа, наблюдая, как я выруливаю на дорогу, а потом закрыл автомобиль и пошел к сторожке. Видно, опять собирается Кузьмичу нотацию читать. Наш музейный сторож не так давно потерял связку ключей от усадьбы, и Егор, разумеется, не смог оставить это преступление безнаказанным.

Я усмехнулась – альфе до всего есть дело. Правда, тут же вспомнился разговор о свадьбе, перед глазами снова замаячило улыбающееся веснушчатое лицо, и я тихо выругалась. И чего эту рыжую к нам принесло? Одни неприятности от нее.

***

Дома было на удивление тихо.

– Ник? – убрав сапоги под полку, настороженно позвала я.

Сын не ответил. Видно, опять к Никону убежал, хотя я просила дома побыть. Неслух…

Я достала телефон и выбрала нужный контакт. В трубке раздались гудки, а потом послышался голос Никитки.

– Мам, ты только не ругайся! – не дав мне сказать ни слова, зачастил сын. – Мы с Никоном кормушки для птиц делаем. Он говорит, через неделю самые холода наступят, все птицы к домам прилетят. Можно я еще побуду?

– Ладно, – разрешила я и спросила: – Ты ел?

– Да, мы полную сковороду грибной жарехи съели. Вкусная, – похвастался сын.

– Ну, хорошо. Долго не задерживайся.

Ник невнятно угукнул и отключился, а я повесила куртку в шкаф и пошла в душ, смывать с себя запах охотника. Мне казалось, что он въелся под кожу, и я долго терла мочалкой распаренное тело, пытаясь изгнать воспоминания о чужаке, но все было напрасно. Стоило закрыть глаза, и я снова видела жесткий взгляд светлых глаз, холодную усмешку, густую проседь на висках и волевое лицо с выступающими скулами и твердыми, четко очерченными губами. И поцелуй этих губ я помнила так отчетливо, что, казалось, он до сих пор горел на моих – грубый, но при этом такой… настоящий, что ли, живой, пробирающий до глубины души.

Да чтоб тебя! Проклятый охотник!

Выключив воду, закуталась в махровый халат и отправилась на кухню готовить ужин.

Привычная работа успокаивала. Я машинально резала овощи, а сама думала о том, зачем на самом деле приезжали чиновники. Явно ведь не на экскурсию. Что-то им понадобилось в Брагино.

Перевернула мясо, убавила огонь, и закрыла сотейник крышкой.

На душе было неспокойно. Мысль о том, что я что-то упустила, не шла из головы. Почему «Лужков» так пресмыкался перед седым? Кто он такой? И зачем приехал в музей, если ни на что особо не смотрел?

Я достала из сумки визитку охотника, положила ее на стол и уставилась на выбитые золотые буквы. Станислав Андреевич Брягинцев, генеральный директор ООО «ВостокР». Значит, Стас… Интересно, что за восток, да еще и с загадочным Р?

Я придвинула планшет и забила данные в поисковик. Хм. Ни-че-го. Абсолютно. Странно. Попробовала разные вариации данных, но в ответ – все та же пустота. Ни одного упоминания, ни одной зацепки. Как вроде и нет никакого Брягинцева С. А., генерального директора непонятного открытого общества. Может, Егору удастся что-то выяснить? Связи у нашего альфы в самых верхах, если понадобится, любую информацию достанет.

Машинально потерла уставшие глаза, закрыла вкладку и отложила планшет. Что ж, охотник сегодняшний гость или нет, главное, что он благополучно свалил. И надеюсь, больше не появится.

Я покосилась на плиту и подскочила. Чуть не забыла! У меня же ужин готовится, а я тут в детектива играю, охотников настоящих или мнимых ищу. Схватив доску, высыпала к мясу порезанные овощи, залила все томатом, посолила, добавила специи и поставила томиться. Никитке нравится моя вариация чахохбили. Придет – накормлю. От мяса он еще никогда не отказывался, даже после жарехи.

Дверь в сенях грохнула. А вот и сынка. Легок на помине!

– Мам, я дома!

Ник влетел в кухню, принеся с собой аромат морозного вечера и жареной картошки. Похоже, снова куртку на кухне у Никона оставлял, вот она и пропиталась всеми ароматами. Я не удержалась и притянула сына к себе.

– Ма, мы такие скворечники сделали! Шикардос просто!

Никитка аж захлебывался, торопясь поделиться со мной своими достижениями. Никон был единственным взрослым мужчиной, с которым мой сын вел себя свободно и раскованно. Не знаю, по каким критериям старый оборотень прошел «отбор», но Никитка доверял ему безоговорочно.

– Теперь птицы точно голодными не останутся, – частил сынка.

– Молодцы, – похвалила я, приглаживая взмокшие темно-русые вихры. – А с уроками что?

– Все сделал, – посерьезнел Ник. – Как со школы пришел, сразу и сделал. А чем так вкусно пахнет? – потянув носом, отвлекся он.

Ничего удивительного, все-таки растущий организм. Оборотни все поесть не дураки, даже малыши.

– Чахохбили. Через пять минут готово будет.

– Вау! Я такой голодный!

Ну да. Сковородка жарехи не в счет.

Я усмехнулась и стянула с Ника пуховик.

– Иди руки мой, я пока накрою.

Вскоре мы уже сидели за столом, и сын за обе щеки уписывал мясо.

– К нам сегодня в школу альфа приходил, – делился Никитка. – Рассказывал о способах маскировки и специальных настойках, скрывающих запах.

Да, важная информация. Егор старается сильно не запугивать малышей, рассказывает только самое необходимое, но лучше уж им с детства знать, в каком мире мы живем, чтобы уметь за себя постоять в любой, самой непредвиденной ситуации.

– Все запомнил? – внимательно посмотрела на сынку.

А сердце снова тревожно екнуло. Что, если охотники все-таки пронюхали про Лог и Брягинцев – лишь первая ласточка, разведчик, так сказать?

– Да, – мотнул головой ребенок и глаза его тут же загорелись. – Ма, а правда, что есть охотники, которые выслеживают оборотней?

М-да. Снова про них…

– Правда, – спокойно ответила я.

Главное, не показывать своей тревоги, а то у Ника словно радар внутри. Мигом мое настроение чует.

– А зачем?

– Если верить волчьим преданиям, мы – две стороны одной медали. Сколько существуют оборотни, столько же существуют и охотники. Если хочешь, они – сдерживающая сила, не позволяющая волкам захватить мир.

– Как это?

Никитка посмотрел на меня удивленно, с долей сомнения. И даже вилку отложил.

– Мы ведь намного сильнее людей, Ник. И вполне могли бы подмять их под себя, если бы не необходимость скрываться.

Я поставила на плиту чайник, ополоснула горячей водой заварник и засыпала в него травяной чай. По кухне поплыл тонкий аромат липы и лимонной мяты.

– А оборотней много? – подумав немного над моими словами, спросил сынка.

– Немало. Но людей все равно больше.

– А охотники нас убивают?

Ники нахмурил светлые брови и ковырнул вилкой мясо. Задумался. Интересно, что творится в его голове? Как он воспринимает мои слова? Что, если испугается? Может, рано я его подробностями гружу?

– Они ищут поселения, подобные нашему, и если находят – докладывают в Мировой Совет, а уже там решают, оставить стаю или уничтожить, – объяснила как можно короче и нейтральнее.

– Это как? – не отставал ребенок.

– Регулируют популяцию. Ну, количество оборотней, – пояснила, увидев недоуменный взгляд сына.

– А волки?

– Сопротивляются. Переходят на другие места. Скрываются.

– Это что, и нас могут найти?

В серых глазах вспыхнул золотистый огонек. И я опасалась, что сынка испугается? Как бы не так. Вон, уже воевать готов.

– Могут. Но мы тоже не лыком шиты. У нас охрана, несколько кордонов, защита. И альфа, который заботится о нашей безопасности. И потом, последние двадцать лет в России тихо.

– Ты не бойся, мам, если что, я тебя защитю, – подтвердив мои выводы, заявил Ник. И выглядел при этом таким уверенным и серьезным, что у меня на душе потеплело. Мужичок. Пусть маленький, но смелый. Только лучше бы не возникало повода проявлять эту смелость, лет этак двадцать, а то и все пятьдесят.

– Защищу, – машинально поправила сына, снова приглаживая его непокорные вихры.

– Защищу, – уверенно повторил Ник и шустро вскочил из-за стола. – Ма, я посижу за компьютером?

Да, когда есть виртуальные враги, которых нужно «замочить», гипотетические охотники не так уж интересны. И это просто замечательно. Все-таки рано ему еще о настоящих сражениях думать.

– Только недолго, – кивнула в ответ. – Чтобы в десять уже в постели был.

– Окей, – угукнул Никитка, и его тут же сдуло с кухни, а я помыла посуду, проверила животных и уселась у окна с вязанием.

Спицы мелькали, не мешая мыслям бродить вокруг недавних событий. Я то ругала себя за мнительность, то бросалась в другую крайность и начинала думать о том, что было бы, если бы Ника появилась в усадьбе. Если Стас действительно охотник, то… Тут мои размышления давали сбой. Как бы я ни относилась к рыжей, она не заслуживала быть пойманной охотником.

Так и не решив, дура я или умница, сложила почти готовый свитер и отправилась спать.

***

Следующие три дня прошли спокойно. Я сделала все, что запланировала: смоталась в город, сдала мясо и довязала свитер, а вырученные деньги сложила в шкатулку, в которой уже скопилась довольно неплохая сумма. А вот четвертый день…

Я возвращалась с работы, когда наперерез моей «Калине» вылетел большой внедорожник. Он выглядел таким огромным и устрашающим, что мне показалось, еще секунда – и от моей малышки не останется и следа. Ладони вспотели, руки вцепились в руль с такой силой, что стало больно, волчица подошла к самой коже, пытаясь меня защитить. В душе поднялась злость. Ну нет! Кто бы ни был этот идиот, так просто я не сдамся! Я резко ударила по тормозам, автомобиль занесло, и я с трудом сумела удержать его на скользкой дороге.

– Твою дивизию! Ты что творишь? – останавливаясь и выскакивая из машины, крикнула водителю бэхи. – Совсем сдурел?

– Наша интеллигентная дамочка умеет ругаться?

Из внедорожника неторопливо вылез Стас. Сегодня он был налегке – в тонком кашемировом свитере, в серых джинсах с весьма недешевой потертостью и в каких-то выпендрежных туфлях, которые смотрелись на снегу нашей глубинки совсем уж дико.

– Занятно, – усмехнулся Брягинцев.

Проклятье! Сердце дернулось. Я что, боюсь? Или все еще злюсь? Руки до сих пор мелко подрагивали, а в плечах появилась тупая боль. Видимо, слишком сильно руль вывернула, когда пыталась уйти от столкновения.

– Ругаться я еще даже не начинала, – бросила в ответ, стараясь встать против ветра. Хоть и пила настойку полынника все последние дни, но береженого бог бережет. Кто знает, что этому генеральному директору неизвестного ООО надо?

А внутри все клокочет от гнева. Так бы и врезала по ухмыляющейся роже! Стоит, лыбится, глазами своими бандитскими по телу шарит, даже сквозь джемпер взгляд похотливый чувствую…

– Я бы с удовольствием послушал, только вот времени мало и тратить его впустую не хочется, – негромко произнес охотник, и в ту же секунду его лицо неуловимо изменилось: исчезла ухмылка, взгляд посерьезнел, налился тяжелой темнотой, крылья крупного носа дрогнули, а между бровями появилась небольшая продольная морщинка.

Я почти машинально отслеживала эти изменения, а внутри все сильнее нарастала тревога, и волчица сердито порыкивала, раздраженная тем, что полынник блокирует оборот.

Тем временем Брягинцев оторвался от своей бэхи, подошел ко мне и, приподняв мой подбородок, посмотрел в глаза.

– Пригласишь к себе?

Вопрос скользнул по губам горячим дыханием. Тело мгновенно отреагировало, что не укрылось от Стаса. Его взгляд опустился ниже, к торчащим сквозь вязаную ткань соскам, и Брягинцев понимающе усмехнулся. А потом поднял руку и провел большим пальцем по моим губам, чуть оттянув нижнюю. Я едва удержалась от желания сомкнуть зубы на его запястье.

– Инга?

Тихо, очень тихо. Но так отчетливо. Странно слышать из уст охотника свое имя. Выходит, запомнил. А я думала, что все это останется для него приключением на один раз.

– Нет, – посмотрела прямо в наглючие ледяные глаза и почувствовала, как искрит протянувшаяся между нами невидимая нить. Она звенела от напряжения, словно оголенный провод, и мне казалось, я даже треск слышу, как рядом с высоковольтной линией.

– Ожидаемый ответ, – тонкие губы растянулись в кривой усмешке. – Ладно. Поехали ко мне в гостиницу.

– Нет.

Я не отрывала взгляда, пытаясь вложить в него все безразличие, на которое была способна. Жаль только, что безразличием между нами и не пахло.

– Брось ломаться, поехали, – хмыкнул Стас.

– Мне домой пора, семья ждет.

Меня хватало только на такие вот короткие фразы. Дыхание никак не хотело выравниваться, и мне приходилось прилагать усилия, чтобы это не было слишком уж заметно.

– Подождет.

На щеках охотника заходили желваки. Лицо стало выглядеть жестче, старше, опаснее.

– Слушай, что тебе от меня нужно?

Я решила поговорить по-хорошему.

– То же, что и тебе от меня, – отрывисто бросил Стас. – Качественный трах.

– Уверен, что не ошибся адресом?

Вместо ответа Стас дернул меня за руку и прижал к себе. А потом его губы впились в мои, побеждая, наказывая, подчиняя, и я не выдержала. В душе поднялась давно забытая ярость, я выгнулась в удерживающих меня руках и….

– Ты что творишь? – рявкнул Брягинцев, отирая прокушенную губу.

– Не смей меня трогать, ублюдок! – с ненавистью глядя в прищуренные серые глаза, прошипела в ответ. Сейчас я ощущала себя не волчицей, а разъяренной пантерой. Мне хотелось расцарапать ненавистную рожу – до крови, до крика. Так, чтобы с нее исчезло это противное выражение надменного превосходства.

– Иначе что?

– Убью, – выплюнула я.

Стас ухмыльнулся, неторопливо достал из кармана платок, промокнул им кровь и заявил:

– Такой ты мне нравишься еще больше.

Он протянул руку и коснулся моей щеки, убирая растрепавшиеся волосы. Этот жест вышел настолько осторожным и нежным, что я невольно зависла, пораженная резким переходом.

– Разъяренная кошка, – усмехнулся охотник, продолжая поглаживать большим пальцем мое лицо. – Одичавшая от одиночества и ненужности.

Слова резанули по больному.

– Убери руки! – рявкнула я, разворачиваясь и бросаясь к своей машине.

И в этот момент, в голове молнией вспыхнула мысль. Что, если охотник поедет за мной в поселок? Я не могу привести его в Волчий Лог. Только не туда! Там же мой сын, и Егор, и рыжуха бестолковая…

Остановившись, пересилила себя и обернулась. Стас стоял у своей машины, даже не думая меня догонять. На лице его застыло выражение глубокой задумчивости. Оно настолько не вязалось с привычным уже обликом охотника, что я запнулась.

– Что же ты? Езжай, – серьезно посмотрел на меня Брягинцев.

– Не вздумай меня преследовать, – предупреждающе взглянула в холодные глаза.

– Мне это не нужно, – хмыкнул охотник. – Иди уже, кошка.

Он оперся о капот и наблюдал, как я сажусь в машину, как выезжаю на дорогу, как еду в сторону поселка. А я смотрела на него в зеркало заднего вида и сама не знала, чего хочу больше: убить этого урода, или впиться поцелуем в изогнутые в ироничной улыбке губы.

Как доехала до своего дома, я не помню. В душе все кипело. Руки подрагивали. Волчица металась внутри, не желая слушать голос разума. Глупой дурочке понравился сильный самец, и она требовала вернуться и…

– Инга! – веселый оклик рыжей застал меня врасплох. – Можно с вами поговорить?

Ника остановилась рядом с моей машиной и приветливо улыбнулась, отчего на ее щеках заиграли задорные ямочки. Соседка переложила бумажный пакет в левую руку и убрала от лица пушистую рыжую прядь.

– Что вы хотели?

Я с трудом сдержала раздраженный рык. И так денек не очень выдался, а тут еще рыжуху принесло.

– Понимаете, я здесь никого пока не знаю, и мне не с кем посоветоваться.

Ника смотрела на меня с наивностью ребенка, верящего в то, что его все любят. Чокнутая оптимистка, ага.

– Идем в дом, – вздохнула я.

– Чаем угостите? Я пирожки взяла.

Рыжая подняла пакет повыше.

Я ничего не ответила, открыла калитку и двинулась к двери. Ника чуть не вприпрыжку отправилась за мной. И откуда в ней столько веселой энергии?

– У вас уютно, – попав в прихожую и оглядевшись, заявила рыжуха.

Еще бы не уютно! Я в этот дом душу вложила. Когда вернулась в Лог, бабы Маши уже не было в живых, и дом казался опустевшим и холодным, а обстановка – чересчур старомодной. Тогда мне было не до дизайнерских наворотов, но я все равно постаралась отреставрировать мебель и переделать ванную. Вот еще детскую и спальню до ума доведу, и вообще картинка будет. Никитка как-то слишком быстро вырос из той комнаты, в которой прожил с рождения, и я собиралась отдать ему бывшую бабушкину. Разумеется, ее нужно было основательно отремонтировать, докупить кое-какую мебель и присоединить к комнате кладовку. Главное, чтобы денег на все хватило.

– Проходите.

Я кивнула рыжей на кухонный проем. Как ни странно, волчицей от нее не пахло. Неужели тоже настойку пьет? Интересно, почему? Ладно, я. Все-таки работа вне поселка, да и с пришлыми часто общаться приходится, а этой-то зачем?

– Может, перейдем на ты? – усевшись за стол, предложила Ника.

Ее серые глазищи посерьезнели. Я понимала, что за этим вопросом стоит гораздо большее, чем простое удобство в общении. Похоже, рыжая предлагала мне дружбу. Какая ирония!

Запихнув поглубже вспыхнувшую ревность, сдержанно ответила:

– Хорошо. Так что там у тебя за проблема?

Я поставила на плиту чайник, достала из шкафа вазу с конфетами и подвинула к гостье плетенку для пирожков.

– Понимаешь, я тут пока никого не знаю, – выкладывая выпечку, затараторила рыжая, – а ты мне сразу понравилась. И по возрасту мы друг другу подходим. И живем рядом.

– Ты что, замуж меня зовешь? – усмехнулась в ответ, разглядывая глянцево поблескивающие румяной корочкой пирожки. Даже на мой въедливый взгляд они казались совершенством.