Текст книги "Очень простые мы"

Автор книги: Delicate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Эта свобода от трехдневного ада ощущается мной  четко и ясно. Свобода, как и отсутствие, боли, тоже ценится после ее отсутствия. Это один из законов жизни, чем больше испытание, тем большая радость приходит потом, когда все кончилось. Ты понимаешь, что она, эта радость всегда была с тобой, просто ты ее не замечал. Как и видение. И свободу. Нужны контрасты. Очень  нужны. А вот идут другие люди, они мне улыбаются, улыбается продавщица в магазине,  контролерша в трамвае, наверное, что-то изменилось.

Не мир, Я изменился. Добавил серьезности? Чуть-чуть. Добавил боли? Чуть-чуть! Добавил радости чуть-чуть. А если глубже в боль, то будет глубже и радость и счастье. Это путь, ведущий к Олимпу богов, достигшими его после океана страдания. Моя боль маленькая. К большей я не готов, но время это придет когда-нибудь, я знаю. Я чувствую и страдание Оли, которую травят в ее общаге. Только  изучив боль, можешь потом сострадать. Да.

Я встречаю Олю, она очень печальна сегодня и совсем замерзла, ожидая меня на огромной неуютной площади на другом конце города. «Лася. Мне очень плохо», шепчет она, уткнувшись в мое плечо и, остекленевшим взглядом рассматривая потеки грязи на куртке. «Я хочу умереть». «Нет», кричу я. «Посмотри на мир, посмотри на меня, выбрось это. Ум хочет пострадать, а не ты. Все прекрасно и хорошо. Радуйся, хочешь, я отдам тебе свою радость»? Я раскрыл свое очищенное болью сердце, очищенное этим для счастья и отдал ей свою любовь. Мир раскрылся для нас, рассыпался миллионом радужных осколков и мы заплакали от наслаждения светом между нами. Потом пошли по городу и дождь, ветер, грязь мира не касались нас. Все это стало ерундой.

Люди не все время понимали наши безумные улыбки и горящие глаза, но плевать. Она тоже прошла через порог боли, я так рад за нее, это чудесно. Теперь я осознавал время замедленно, этому, как и осознаванию каждого момента, я научился в трехдневном аду. «Лася, мне так хорошо, а только что я хотела умереть, это странно», сказала вторая половинка моей души, идущая рядом. «Ты прошла», сказало мое Я. И прервало теперь ненужные слова своим поцелуем.

Шатаясь от наслаждения, мы присели на скамейку и начали пить дождь, спускающийся с неба. Потом замедлили его, остановили в воздухе и стали любоваться сверканием тысяч влажных крупинок влаги. Каждая из них была индивидуальна, каждая из них имела свою форму, но вот мы устали от формы и захотели убрать все. Закрыли глаза и начали ощущать свое объединение и такие разные колебания  Экстаза в нас. «Я хочу выпить тебя до дна», шепчу я, целуя ее, свою душу рядом. Нас трясет, нам уже жарко и мы расстегиваем куртки, расстегиваем молнии застежек и жадно обнимаемся час или наверно два. Мыслей нет, в уме пустота, и мы пробуем и ее на вкус, она влажная и чуть сладкая, с чем еще ее сравнить? С меняющимся потоком света? Да. Пустота текучая, как и все наши ощущения и здесь уже нет слов. Экстаз нельзя описать-понять, он просто есть. Мы посылаем в мир свой свет, мы отдаем ему себя, нашу радость и знаем, что за это будет награда, ведь в мире все в гармонии...

Она исчезает в автобусе и вот я за мигающим монитором, готовый отдаться наслаждению творчеством. На экране автоматическая заставка. Улыбающийся Киано Ривз и надпись: «Вход в Матрицу». Что делать? Может в сеть? Раствориться во вселенной электронных сигналов? Да! Шипит и хрипит модем, первое соединение срывается, но вот загорается окошечко над бездной, синие буквы пульсируют: «соединение установлено».

Вхожу в чат, где надеюсь встретить свою старую знакомую. Лаки. Есть она тут сегодня? По экрану ползет отфильтрованный системой словесный поток. Мат запрещен и чаще в ругательствах мелькают слова типа «пошел ты» и так далее, (это я смягчил). Я сижу, растворяясь в ощущении сети и анонимного присутствия везде и нигде. Только здесь можно быть настоящим и не играть роль. Парадокс нашего мира. Только здесь без маски. Проходит полчаса созерцания.

Ощущение экстаза сейчас прошло. Нужна новая боль. Но потом, и вообще я отвлекся. Ищу Лаки. Пальцы стучат по клавиатуре слова приветствия, а ум растворяется, раскидываясь в домысленных воображением мирах.

 «Ты сегодня тоже хочешь туда»? Мелькает фраза Лаки.

 «Да, в тот мир, что мы создали. Где мы боги».

 «Тогда выйди отсюда и зайди в другой чат, где нет никого, кто  смог бы нам  помешать  творить вселенную».

//$#@ENTER.

Экран вспыхивает, внизу его ползет колонка загрузки страницы, а я начинаю искать в уме первые кирпичи-мысли, из которых мы создадим все. Что там будет сегодня? Дворец из волшебной сказки? Море и закат? Парусник из хрустального света на горизонте? Космос и звезды?

Чат прогрузился. Еле слышно играет фоновая заставка – лесной шум и отзвук океана. Гамма – флэш-чата – зеленовато-белая. Дебри джунглей. В нем никого нет, кроме роботов-программ. И Лаки.

«Они тут», набираю я на клавиатуре и посылаю ей сквозь искусственную вселенную сети во вселенную ее сердца. Может, мы сможем объединить наши вселенные? Я не так давно познакомился с Лаки, но она сразу привлекла мое внимание некоторой отличностью от остальных чатлан, каким-то особым слогом, или может, я чувствую это только в своем сердце. Ведь что слова? Это слова! Обещания Души важней! Ее я, конечно, не видел, есть ли она вообще, но почему так замирает мое сердце, когда я общаюсь с ней?

Наверное, это плохо, но с другой стороны – я не предаю АНГЕЛА. Ведь Лаки это абстрактный образ, незримый маг-волшебник, строящий вместе со мной космические миры с помощью воображения. Не разговариваю ли я сам с собой? Но я тут запутался, подумаю позже.

«Они молчат», долетает до меня ответ Лаки.

«А мы живые, мы живые».. Набрал Я и задумался, пытаясь понять, что хотел этим сказать.

«Ты обещал новый мир». Разрывает плотную паутину моих мыслей фраза Лаки.

«Да. Пустота. Забудь свое имя, сотри тело, сотри все. И посмотри на бескрайний вакуум вокруг. Почувствуй его».

«Я ничего не вижу...Темно».

Я улыбнулся, и шагнул к ней туда. В эту черноту, и невидимой рукой провел по космосу, создавая свет, звезды и все. И ее. Она тут же возникла рядом в виде собравшейся в комок мысли.

«Но у меня глаз нет... Я слепая». Коснулся моего сознания ее жалобный плач...

«Сейчас».

И я коснулся этой мысли, развернул ее и превратил в пылающий хрустальный цветок. Добавил ему глаза.

  «О..Я такая необычная», воскликнул цветок. «И оригинальная. А где ты? И что это за тихая музыка играет на фоне космоса»?

«Сейчас. Сейчас. Сейчас. Раз-два-три».

Я материализовал свое сознание около компьютера. Посмотрел: застывшие на мониторе колонки наших фраз, отключил медиа-плеер и – @%$-Нырнул обратно. Втек во вселенную в виде bpevhelyjuj….шшшшшш…-изумрудного кленового листика, переливающегося всеми оттенками зеленого цвета.

«Ты красив», кокетливо заявил цветок.

«Ты тоже! Будешь строить вселенную? Или поменяешь форму»?

«Н-у-у…А можно я буду птицей»?

«Давай. Я, например, вижу тебя в образе райской птицы с перьями из драгоценных камней. Или? Хрустального огня? Или: Звезды»?

Цветок вспыхнул, раздумывая, и ответил: «Листочек, я не хочу быть каменной птицей, она тяжелая. Птица должна летать. А в своем драгоценном оперении я буду на земле».

«Хорошо. Тогда пусть в пустоте будут одни твои глаза, на весь космос. Пусть обнимут меня своим светом. А...Я..Я буду Нежным Ветром…Звездным..Моя  сверкающая  радуга  пусть укроет тебя. Хочешь? Будешь»?

Цветок задрожал  и ...Исчез в синей вспышке. Миг, и на меня из тьмы глянули огромные глаза, зеленые глаза, улыбающиеся мне.

«Тебе нравится», спросили они...

«Да. А вот мой ветер».

И……Я превратился в разноцветную кометную рассыпь, в вихрь поющих Ом-м-м  ледяных  кристаллов и обнял глаза...

«Ой..Мне холодно…Сделай потеплее»...

«Извини», смутился я и растаял, чтобы снова обнять ее теперь уже золотым космическим ветром, ветром солнца, потому что я стал звездой...

«Ты так красив. Я завидую». Засмеялись глаза.

«Твои протуберанцы, они не обожгут меня»?

«Нет, я буду теплым. Надо во всем и всегда быть теплым».

Сказал Я-Звезда, лаская бархатные реснички глаз рукой-протуберанцем.

«А давай я снова буду птицей. Только из света. А ты снова станешь ветром, теплым. И мы улетим в черную даль, творить миры»?

«Давай. Я ветер, розовый, золотой, лиловый, сиреневый, голубой и смеющийся. Я подхватываю тебя как птицу и, подхватываю тебя как глаза, и мы несемся куда-то, по пути творя МИР».

Чернота исчезает. Мы смеемся.

«Видишь? Вокруг тысяча солнц. Пока только солнц. Планет нет. Ты их хочешь? Мы же боги»!

Свет рядом шепчет:

«Да. Я хочу их. Самых разных. И прекрасных и безобразных. Чтоб прекрасные были еще прекраснее».

«Да-а-а. Смотри».

И вот мы раздвигаем солнца. Освобождаем место для планет. Чтобы их не спалило...

«Ты дышишь светом. Поток голубого пламени создает мыслеформы. Неясные. Молочного цвета. Из них появляются призрачные очертания первой планеты. Она пока не в материальности. А хочешь, будет в духовном измерении»?

Свет прошептал: $(*&ENTER+))

«А пусть их будет два. И материальное и духовное. Иначе,  как тогда кто-то узнает о том, что кроме того, что есть, есть нечто иное?»))).

Я свернулся в точку, задумчиво пульсирующую точку...Развернулся и взорвал вселенную радостным фейерверком своего ответа:

«Да, давай ты будешь Матерь Мира. И..Ты создашь духовное измерение на этой планете, а я материальное. Что получится»?....Она за-молчала...

Меня выбросила из нашей вселенной, и я снова за монитором, жду ее ответа. За окном улыбается ночь – пряная и мокрая. Что-то, воображение сегодня плохо работает. Или я устал после работы? Наверно и то и другое. Слов нет секунду, две, три…И…

Я снова в нашей вселенной, рядом с ней, так рядом и далеко...За тысячи парсек..Кабелей и проводов...Сигналов... Слышу в тиши свое дыхание – ускоряющийся гипно-ритм.

Но тут я с ней! Старый Модем, создающий наш мир, барахлит, кашляет, наш космос трещит. И трясется…Она молчит..

«Я шепчу, я кричу, улететь я хочу. Давай сядем вместе на краю звезды. Станем точками пламени и заглянем вниз, в черную бездну».

(Connection)/ ////…Тук…Бип..Бип…Сигналы сердца соединяют нас..

И вот возникает ее ответ: «Давай». Космос стирается. Мы два блуждающих, грустных огонька, присевшие на жарком теле белого гиганта звезды. Мы часть его и мы отдельны от него. Трепещем на космическом ветру!

«Заглянем в бездну», шепчу я.

«Да».

И мы наклоняемся и заглядываем в страшную бездонную черноту космического колодца под нами. Мы хотим осветить его до дна. Что-то найти там, в первобытной тьме. Но наш свет слаб и убог. Он не может...Долететь до туда с этого уютного местечка на теле звезды.

«Мы должны уйти отсюда. Мы не можем отсюда осветить эту тьму. Пойдем туда и создадим новый мир»? Прошелестел  я,  вздрогнув пламенем.

«Давай. Шагнем вместе. Возьми меня за руку. Мне страшно».

И мы несемся вниз, радостные боги, жертвующие покоем звезды ради создания мира. Летим вниз раскаленными кометами, и я кричу сквозь вихрь полета:

«Придумай  ее. Эту духо-сферу...Для этой призрачной планеты, ждущей там внизу...А я..Я..Потом создам все»...

Мы спустились на самое дно. Оно, оказывается, было, это дно космоса. И зависли около нашей пока еще про-планеты. Планеты без Души.

«Ты видишь дно? Дно. Давай сначала прощупаем его. Оно какое на вкус»? Задумчиво прошелестел огонь рядом.

«Влажное. И напряженное». Сказал я через миг///Показавшийся вечностью.

«Давай оближем его, может за ним что есть»?

«Давай»?

Мы спустились туда, к этому дну, и принялись облизывать его, пытаясь своим огневым дыханием прожечь в нем крохотную дырочку, чтобы заглянуть на иной свет. Но – оно было слишком твердым и – не поддалось. Правда…

Чуть оплавилась его поверхность. Может если часто стараться, то мы сможем?

«Что там», шепнул огонь!

«Не знаю», ответил я.

«Полетим к планете. А потом обязательно сюда вернемся. Чтобы прожечь его до конца».

Мы зависли около планеты… и…

«Ты видишь ее? Я уже создала ее. Душу мира. И поместила в сердце планеты. Она молода, но так хочет чему-нибудь научиться».

«А ты дашь ей часть своей души»?

 «Да? Она это я. Я это она. Она чиста и жаждет  действия, но потом. И я нарекаю ей имя Ойкумена, и даю свою женственность».

Увы, я окружаю ее тесными рамками атмосферы, накладываю на прозрачную оболочку планеты километры песка и почвы. Но под километрами Земли бьется Душа.

«Но вот у нас есть душа и твердь. Не хватает чего-то».

«Действия. И форм».

«Да, добавим зеленое в крапинку небо. Пусть трава будет лилово-синей и пусть она тихо поет под нежной лаской меня – ветра».

«Да, ветер. Но все пока абстрактно и, А, душа. Она прорывается, ей тесно в твоей оболочке, но она не повредит твоей работы. Она вырывается на поверхность, а с ней приходит ожидание. Не надежда. Ожидание».

«Хорошо, Душа. И пусть будет белое солнце».

«Но жарко», заметила Душа. Спрятавшаяся в бесконечных равнинах, шевелящейся и сверкающей лиловой травы.

«Тогда – вот оранжевое море. Видишь, вьются и поют волны? Они радуются своему существованию».

«Я волна» – Сказала Душа, угадав мое желание.

«А я океан, ты  во мне», улыбнулся я, радуя мир радугой брызг, светящихся красным или оранжевым в лучах белого солнца.

«А давай разорвем траву морем. Материализуемся на эту траву в тела-формы, а потом продолжим работу. Я тут лежу на траве и смотрю на белое солнце...».

«Да». Сказала Душа. Рядом.

«И ветер, которого нет, играет твоими волосами. Тихо как»!

Она стала обнаженной девушкой с кожей медного цвета. Власы ее золотым плащом укрывали тело. Светящиеся голубым пламенем глаза насмешливо смотрели на меня. Я стал смуглым юношей в тунике ослепительного, чистого белого цвета. Нагнулся над ней исполином-джином из тумана и  поцеловал, с восхищением ощутив на  губах вкус земляники.

«Ты где успела землянику съесть», обиженно протянул я. Слизывая капельки росы с ее блестящего как торт нежного тела.

«А так..Вот..Сотворила себе по пути сюда....Хочешь. Я дам тебе»?

«Хочу».

И она провела рукой по воздуху. Сотворив берестяное лукошко полное мокрой земляники.

«Только с поляны», рассмеялась моя богиня.

«Возьми». Я взял и надкусил, наслаждаясь вкусом и глупо улыбаясь от ощущения прохладного сладкого сока, потекшего по пищеводу вниз. В трепещущий в предвкушении радости желудок...

«Я..Тоже хочу отблагодарить тебя...Возьми...».

Я рассмеялся и поцеловал ее.

Тут же между нашими сладкими сросшимися губами вырос прекрасный цветок лотоса. Он мерцал и пел какую-то песню, о любви, наверное.

«Спасибо», вздрогнуло ее сердце.

«Ты так добр, мой небесный бог».

«Ты тоже, моя богиня».

Она заткнула цветок в свои волосы и обольстительно усмехнулась. Стыдливо запахнула на себе плащ волос, доходящий до босых ступней и –

«А ну догони». И она умчалась в трепещущую бесконечную даль травы.

«Догони, Догони, Я твоя. Я везде. Найди меня».

Она мчалась, сверкая в свете солнца и оборачиваясь в полете, изредка посылала мне воздушные поцелуи, тут же превращающиеся в розы. Я хохотал и отбивался от роз. Поймал ее и, положив на траву, заглянул в ее глаза. Такие глубокие и бездонные, что в них не отражалось небо. Там царила вечная ночь, не освещаемая даже светом звезд. Вздрогнул, распахнул на ней ее стыдливый покров.

«Интересно. Как это у богов»? Сказали мне ее глаза.

«Это не взорвет этот мир»?

«Нет. Это просто объединение. Созидание. Ради других».

И я приник к ее сердцу, готовясь пить его до дна, а трава сомкнулась над нами, и замерла в предчувствии вселенской бури. Мир вздрогнул и задрожал, фонтаны земли взлетели под небеса и……Мы тоже взлетели, крепко переплетенные друг с другом, с тел наших тек пот. Попадал на землю. Она тут же покрывалась материками и морями.

Материками от моего – морями от ее. Мы кричали так свободно и радостно, и воздух  наполнялся шумными стаями птиц всевозможных расцветок. Стонали. Открыто выражая себя. И на поверхности вод скакали разные виды обитателей морского дна. Мы создавали мир. Нас уже не было. Мы превратились в сверкающий круг света. Мы поднимались все выше и выше. Крутились все быстрей, а по планете разлетались наши творения – тут же поющие нам славу, гимн благодарности за создание. Но мы устали, Вращение кончилось. И нас раскидало по миру, и мы очутились в одиночестве по разные стороны планеты.

«Где ты»? «Где ты»? Нет ответа. Нет сигнала. Резкий удар по расширившемуся сознанию и мир – звезды жалобно рассыпаются на какие-то квадратики, черточки  и точки, пиксели? Меня выбрасывает куда-то, в черный тоннель без конца и я кричу, падая в его дышащие недра: «Приди ко мне. Приди...».  Но ответа нет. Удар. Опять удар. Влетаю в реальность, и глаза упираются в мигающую надпись: «Соединение разорвано». Нет, Нет! Но что делать? Наверно какой-нибудь телефонист, скажем, пусть его зовут Иван Незагадка, напился вдрызг, и звонит своей Люсе с телефонного распределителя, по иронии судьбы выбрав для соединения именно мою линию.

Вот он стоит, привалившись к стене, и дышит в почерневшую от времени трубку. Что-то говорит в решетку микрофона: «Люсь, а-а-а, Люсь. Я тут на работе типа. Буду поздно», заплетающимся языком говорит он. «Да! Ну, вот ты как всегда, наебашился вдрызг, погань. И что мне с таким тобой делать? И, небось, всю зарплату уже пропил. Паршивец этакий». Орет Люська. «А ну живо домой! А не то на порог не пущу». «ЭЭЭ. Потише, женщина». Ржет Иван, Поправляя съехавшие на нос большие сварочные очки. Вот он расстегивает ширинку, (кульминационный момент зарисовки). И мутная желтая струя бежит вниз, попадает в телефонный распределитель. Течет по клеммам сотен телефонных линий, Иван удовлетворенно урчит и застегивает ширинку.

«ТЫ чем там занимаешься, Змей ебаный?! Нахуй, домой. Быстро, бля! Не то я Кольке напомню кое-что. Про тебя». Шипит Люся. На голове у нее большая кастрюля с надписью «Раша-Восток», в руках половник полный белой кислоты. Интересно, кто она? Да, разыгралось воображение!!! При упоминании о Кольке  Иван как-то сразу бледнеет и трезвеет. «Да. Да, дорогая», шепчет он. «Сейчас». Живо воткнув провод от моей линии в разъем, он закрывает будку. Вешает огромный, амбарный замок, чуть ржавый. Вообще, он какой-то слишком большой, Полметра размером. И где его Иван взял? Кто его знает! Иван собирает свои вещи. Улыбается. И вдруг превращается в колибри и летит в мое окно, а я стою с открытым ртом. В чем дело?

«Дурачок, ты попался на удочку сознания», жужжит моторчик около моего носа. «Видишь опять то, что хочешь видеть. Соединение разорвано! Нет сигнала! Нет никакого соединения. Ты и так всегда в космосе во вселенной. Ты оттуда и не выходил». Колибри смеется, шевелит клювом. Кусает меня. И Я снова в Космосе, а рядом смеется моя Душа.

«Ты провела меня», возмущенно кричу я и пытаюсь ее догнать.

«Хоть ты и бог, Ты все-таки имеешь еще иллюзии. Вот я тебе их и разрушила! Нам женщинам проще избавиться от них, чем вам – мужчинам. Догоняй».

Я мчусь  за ней, и мы становимся то светом, то ветром, то солнцем, то кометным жемчугом рассыпаемся по космосу. Мы везде. Во всех формах и для нас нет преград. Ведь сейчас мы боги. Мрррр!

Мгновение 7.-Секреты-

Опять сижу за компом и смотрю, как ползает колонка загрузки нашего секретного чата. Скорей бы, а! В руке у меня бутерброд, а ноги слегка воняют, ведь я так и не успел помыть их. Но все равно. Мы продолжаем наш полет с того места где утро в реальном мире остановило его. Ищу ее в космосе. Жажду ее.

«Ты здесь»?

«Я здесь».

«Что ты делаешь»?

«Я слушаю плач утренней звезды».

«Можно с тобой»?

«Можно».

Мы опять сидим на краю звезды в образе язычков пламени и смотрим в далекую бездну.

«Давай все-таки еще раз попробуем посмотреть что там. За пределом». Задумчиво шепчет пламень.

«Да. Мы должны. Это важно».

Мы летим, смеемся и налетаем как некие космические мотыльки на эту темную преграду, как на стекло, мы бьемся об него, пытаемся найти щель. Но ее нет. Жгем нашим общим сердцем стекло, оно начинает сегодня поддаваться сильней. Шипит и течет. Но оно такое толстое, такое холодное и влажное. Так много сил нужно для этого.

«Лень, а Лень? А че это со стеклом. Что-то оно светится»? Испуганно кричит молодая женщина в комнате общаги, до этого занятая чисткой картошки. «Да ерунда Мыш». Отмахивается ее муж, похожий на большую зеленую муху, потому, что его лицо совсем зеленое от частого употребления водки «Старый Кенигсберг Партийный». Он смотрит футбол. «Локомотив-Балтика»..2-1.. «Го-аааа-л». Вопит муж, радостно наблюдая очередной проигрыш «Балтики», и случайно упирается взглядом в темное стекло окна, за которым вьются, мечутся какие-то огоньки. Света. Но – он решает, что, ему показалось.

Мы бьемся, напираем на стекло, оно не поддается. Но вот в нем появляется какой-то проем и нас затягивает внутрь сквозняком.

«Что это», испуганно кричим мы, попадая из космоса в такое знакомое пространство..Общаги...В котором..Мы обыкновенные ночные мотыльки! Мотыльки, так жаждущие нового света. «А, да прибей их, футбол мешают смотреть», на секунду остановив на нас свое внимание, говорит муж-мух, лениво втыкая меж почерневших зубов две сигареты Беломорканала. Одной он не накуривается. Однако!!! Мышка гоняется за нами с мокрой тряпкой и пытается зацепить, а Мы летаем вокруг лампы и в нашем сознании полный сумбур. Такого не может бытть…

Веддь…Мы боги! А не мотыльки. Но реальность мокрой тряпки тоже не внушает сомнений. Изворачиваемся. Напрягаем наши крылья, и шкеримся по стенам, покрытым желтыми обоями. И вот, мы вылетаем обратно в форточку, она с грохотом захлопывается и мы снова Боги, язычки пламени.

«Что это было»? Потрясенно спрашивает Душа рядом.

«Я не знаю». Так же потрясенно отвечаю я.

«Так кто мы – боги или мотыльки»?

«Знаешь, мне кажется э-э. Все равны, нет ни богов, ни мотыльков. Ничего нет». Простонала Душа.

«А что есть», тихо прошептал я.

«Не знаю. Но МЫ есть. Тут прикол в том, что не МЫ есть, а в том, КТО мы есть все. Мы все за каким-то стеклом или нет? Может мы атом в теле смутного Иван Иваныча. А Иван Иваныч атом в теле Помидора Сидорыча»? Загруженные этими мыслями, мы забыли о создании своей планеты и забыли о необходимой для опознавания пустоте в уме. Наше пламя стало меркнуть, и мы разлетелись каждый по своим делам, обдумывать все случившееся. Соединение тоже разорвали. А нас самих разрывает какая-то мысль. Что делать?

И вот я сижу на стуле перед компом и ошарашено смотрю на страницу, которую только что написал. Да, явно в сознании убралась какая-то рамка. Мешающая истинному творчеству. Прикольно, так свободен, от всего! И что мы сейчас делаем дальше? Что? Откидываюсь на этом стуле, в сердце уже больно от экстаза, что вызван песней Муми-Тролля. Он поет об огне и страсти, о жизни и любви. О простых вещах, о том, что мы не видим обыкновенно. Да, это страсть во мне. А вот он поет о том, что потолки перестанут быть экраном с остановившимся видом. Я думаю над этим.

«В губах дымится Честер…Подруги знают место»…Это уже из песни группы «Звери». Сегодня пятница, выходной. И я пойду с Олей на «Вагонку». Там будет «Мир Огня», наша калининградская группа и еще кто-то  из Питера. Ну, мы там оторвемся, е-е-е, чуть не сваливаюсь со стула. Хм! На все плевать. Я уже никого не боюсь, ничего не боюсь, меня сейчас прет от желания поделиться своим состоянием с ней. С моим Ангелом. С моим миром. С вселенной. Нет, неправильно, я уже делюсь с ней. Сердце посылает всем невидимый сигнал. «Проснитесь и пойте»! Наверно на «Вагонке» будет неплохо, хочу облить ее виски или ликером «Бейлиз», а потом слизать с тела, с которого я предварительно сорву всю одежду. Иллюзии удовольствия, как вы сладко прекрасны!

Надо бы привести себя в порядок, что-то я себя запустил, совсем на бомжа стал похож с этой работой. Подхожу к зеркалу в ванной и смотрю на себя. – Заросшая щетиной немытая физиономия, спутанные длинные волосы с маленькими кусочками пенопласта и горящие безумные глаза. Мдда? То есть МД-МА!!! Кра-са-вец! Но сейчас мы изменимся: помоемся, побреемся, подкрасимся, оденемся во что-нибудь этакое. И вперед  с приветливой улыбочкой. «Я хочу статттть волною...Еее..Радиоволною»..(Эх, комп завис, песня смазалась. Ну – ладно.)

Начнем. Что-то ум опять стал чем-то париться, наверно он не может радоваться вечно? Ох уж этот ум. В нем появляется легкое напряжение, беспокойство, он чуть торопится снова и осознание каждого момента тускнеет. Приехали! Как всегда. Как я это не люблю! Но ничего, сейчас исправим. Мне вот надо, кстати, убраться в квартире, давно потонувшей в тоннах пыли. Унылым взором обвожу усеянную, чем попало, постель. Скомканные как бумага простыни, фантики, песок, (Откуда?), обрывки бумажек. Журналы с коллекциями модной в этом сезоне одежды. Книга Сергея Лукьяненко: «Лабиринт отражений». Надо бы дочитать, скоро отдавать. Кровать, (я сплю на полу, поэтому использую ее в качестве склада), засеяна грязной одеждой, кофты и джинсы валяются вперемешку с рукописями книг. Их давно собираюсь напечатать, да вот руки не доходят. Под кроватью: какие-то тарелки, пакеты из-под кукурузных хлопьев, полусгнившие чипсы....

Компьютерный стол тоже грязный, монитор совсем серый от пыли. А про другие комнаты я лучше промолчу! Но хватит смотреть! Беру Одежду, засовываю в Стиралку, сгребаю Постель, иду за пылесосом, Начинаю пылесосить, яростно тыкая щеткой по углам, заросшим тонкими порослями паутин. Надо выбить лень из себя любым методом, работаем, работаем. (Прошло полчаса). Все. Ф-у-у-у. Уборка закончена…Комната. Стены. Пол. Кровать. Говорят спасибо за очищение. В сознании снова радость  – ага, это было не только очищение от внешней грязи. Ха! А ведь не все углы я прошел, кое-что я оставил. И делал это не совсем осознанно. Вот все мы так, когда жизнь заставляет нас делать все до конца, осознанно, вдумчиво, как у меня на работе. Мы делаем. А когда мы дома, нас никто не контролирует, мы расслабляемся. Но тогда и радость мы получаем не до конца. Вот сейчас, у меня ведь она не та, что была час назад, когда я еще не до конца отошел от сконцентрированного рабочего ритма, Потому, что я не до конца вычистил внешнюю грязь и соответственно внутреннюю…

Захожу в туалет, битый кафель, советские обои в клетку: «Черт, опять эта кошка пару жидких куч разложила!» Вздыхаю и начинаю отскребать ЭТО с кафеля. Не нравится, а что делать? Если не будешь в ЭТОМ  возиться, ничего не получишь. Замечаю, что стараюсь сделать это слишком быстро. Конечно, написать про это все просто, а вот следовать в жизни! А то у меня часто так получается. Написал, скажем, что всех надо любить, а сам – позволяю выпускать в пространство не совсем хорошие мысли. Нет. Я все вижу. Ум меня обманывает, и – я заставляю себя оттереть коричневую кашицу помедленнее и как можно тщательней. Никаких пятен! Отбеливателя сюда! Живо! Муштрую себя. Нет, ум, не внушай мне, что осознанно делать все  трудно. Да, он собака, хитрый и все время оттесняет от настоящего момента, где творчество, наслаждение, Мы. Мир. Все//@@#%*”*...

О, как он напрягся. Хренова-то стало, как то неуютно. Черт! А сколько я делаю пустых движений, закрыл сейчас окно автоматично, даже не заметив этого. Вышел, покурил, посмотрел, как муха бьется об пыльное стекло подъезда. Зачем? Что она там ищет? Выдохнул дым на нее и стал смотреть, как она заметалась от этого. Возвышенный равнодушный садизм  человека, размышляющего о чем-то там. За окном поднимает тяжести кран, там что-то строят, опять пошел дождь. В этом городе осенью всегда дождь и в моем уме появляется что-то тяжелое. Это от отсутствия осознавания? Или это последствия моей космической радости? Последствия вылившегося света? Интересно бы узнать точно почему. Но все-таки надо побриться! Иду в ванную, бреюсь, и приступаю к окраске. Мое сознание, мой ум подобен сейчас сильно обработанному ремиксу на какую-то очень хорошую песню..

Краска кладется мной неровными слоями, я спешу и измазываюсь ею, все, и раковина, и одежда в краске. Мое ремиксовое сознание хочет «быстроты». Его не интересует больше космическая радость, его интересует возбуждение перед предстоящей «вечеринкой». С намазанными краской волосами я сажусь за комп и смотрю на колонки матрицы, сотни колонок зеленых цифр. Рассеиваюсь и замечаю, что некоторые колонки чуть отступают в глубину, создавая трехмерный эффект. Клево! Действует! И Мышка, которой я просто так вожу по экрану, видится мной одновременно в нескольких местах. Отвлекшись от этого, я думаю, как вернуть утреннюю радость. Да создать ее в других! Например, подарить цветы Оле. Ведь я никогда не делал этого. Она говорила, что любит желтые цветы, только какие именно я не могу вспомнить.

Я смываю краску, и неожиданно  тишину квартиры разрывает телефонный звонок, окрашенный каким-то тревожным тоном, точно соответствующим настоящему состоянию моего ума. Она обиженно спрашивает, почему я не позвонил. Ну, я же говорил, я больше пишу об этакой любви и помощи ближнему в книгах, чем делаю это на самом деле. После звонка состояние нервности, постепенно нарастающее с утра, увеличивается. За окном уже вечер, город зажигает огни, а меня уже трясет от странного возбуждения. Я часто замечаю, как меняется ощущение себя по вечерам, вечер он всегда вечер, не утро. Когда сознание просыпается…

30$ in my carman/ МЕЙБИ! Я выхожу на улицу, иду по ней, город продолжает зажигать свои огни, а во мне эти огни стираются возбуждением. Может сейчас, встретив ее, я снова стану утренним? Посмотрим...Иду...Думаю, а огни продолжают затухать, все тускнеет перед моими глазами и вот я уже опять ничего не вижу. Ничего. Мало того, и не чувствую, ум полностью заполняется до отказа какой-то мутной колеблющейся кашей. Я слеп и глух, я нем и туп – я никто, безликая кукла, марионетка в руках ума, в очередной раз посмеявшегося над глупцом, вообразившим, что справился  с ним. А возбуждение продолжает расти. Оно накатывает и убыстряет мой шаг и...

Я подхожу к памятнику Петру 1 и сажусь на лавочку. Маленькая освещенная площадка вокруг памятника полна народа, здесь собрались все обычные завсегдатаи «фонтана», среди которых я сейчас вижу немало знакомых лиц. Ко мне подходит Макс: «Блин, вот как всегда она опаздывает. А у меня в другом месте «стрела» с девчонкой», говорит он, крепко пожимая мою руку. «А разве ты тоже идешь на концерт»? Удивляюсь я. «Да ты что, совсем память потерял, разве тебе  Ольга не говорила, что я тоже иду»? Протянул он, нервно оглядываясь по сторонам. Подходит  Катька, знакомая моей бывшей «девушки» Ани. Мимо проплывает в обнимку со своей лучшей подругой Светкой, Дед. Он подходит ко мне и восклицает, растягивая слова и как всегда придав лицу лживо-восторженное выражение: «Баа, Лакс. Слушай, займи трицок. Как жизнь»? «Да так. Ничего. Ты тоже идешь на концерт»? «Ну, я попозже». Рисуется Дед, вертя в руках пачку плакатов.