Текст книги "Ученик магов"

Автор книги: Дебра Дойл

Соавторы: Джеймс Макдоналд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Я была голодна, – ответила девочка, как раньше, в переулке. – Путешествуя по деревням, я могла музыкой зарабатывать себе на хлеб, но в Тарнсберге удача покинула меня.

– Ты добиралась из южных земель в одиночку? – переспросил Рэндал, не веря своим ушам.

Лиз покачала головой.

– Со мной была семья… Нас было много, целая труппа, все артисты. Мы могли делать все, что хотела публика, – петь, танцевать, разыгрывать спектакли. И за наше искусство люди платили хорошие деньги. Медь, серебро… Однажды даже золото, на герцогской свадьбе. Потом мы услышали, что в Брисландии уже двадцать лет не выступала ни одна труппа, поэтому решили пойти на север, посмотреть здешнюю публику.

Она дернула за струны лютни, и те отозвались резким взвизгом.

– Мы перешли через окситанскую границу и побрели по этой стране. Через два месяца на нас напали разбойники. Я ненадолго уходила, чтобы купить дюжину яиц у жены крестьянина. Только это меня и спасло: когда я вернулась, никого не было в живых.

Девочка замолчала, ее глаза потемнели. Перед ней проплывали страшные картины недавнего прошлого. Потом она собралась с силами, встряхнула головой, отгоняя горькие воспоминания, и продолжила:

– Разбойники похитили все, включая костюмы. Не оставили даже грошового свистка.

– Прости, – проговорил Рэндал, хотя знал, что никакими словами тут не поможешь. – Я бы хотел…

– Хотениями сыт не будешь, – перебил его Ник. – Знаешь что, мадемуазель Лиз, возьми эту лютню. Держи у себя столько, сколько будешь в Тарнсберге. Скажи Плотниковой жене, пусть наполнит тебе ванну, и попроси чистое платье: она добрая женщина, не откажет. Потом иди к владельцу «Смеющегося Грифона» и скажи, что тебя прислал Николас. Он пустит тебя развлекать песнями вечерних посетителей.

На губах Лиз снова заиграла улыбка, худощавое лицо словно засветилось изнутри. Рэндал, глядя на девочку, так и не придумал, что сказать. Он знал, что в Брисландии после смерти монарха наступили тяжелые времена: в замке Дун давно уже ни о чем другом не говорили. Но рассказ девочки пробудил в нем такую сильную боль, какой никогда не вызывали политические дискуссии. Он хотел помочь, но чувствовал полную беспомощность.

«Что я могу сделать? – с горечью думал он. – Я всего лишь ученик волшебника, да к тому же не очень хороший».

Когда Лиз помылась и переоделась в новое чистое платье, Рэндал показал ей дорогу к «Смеющемуся Грифону», а сам пошел на уроки в Школу. Утренний разговор с Боурином привел его в мрачное настроение, и знакомство с девочкой-музыкантшей не прибавило радости.

Поэтому он ничуть не удивился, когда первый урок в десять часов закончился полным провалом. Сколько ни старался, он не сумел создать даже простой свет для чтения – яркий сгусток холодного пламени, который почти все ученики без труда умели вызывать к концу первого года обучения. На девятой или десятой попытке свет, наконец, загорелся, но какой! Яркая бело-голубая вспышка едва не ослепила его, а пальцы покрылись пузырями от ожогов.

– Контролируй свою силу! – со вздохом посоветовал мастер Тарн. – Ты читаешь малозначительное заклинание с таким пылом, будто призываешь демонов в магический круг. Иди, смажь ладони целебной мазью, потом возвращайся, и мы снова займемся теорией.

Глава 6
Тучи сгущаются

Прошло несколько недель. Дела у Рэндала шли все так же и даже хуже. Заклинания, которые и раньше казались ему трудными, вообще перестали получаться. Другие, например, свет для чтения, если и срабатывали, то вкривь да вкось. Мысль о грядущем экзамене отравляла жизнь, как мрачная туча.

Даже успехи, которых Лиз достигла в «Смеющемся Грифоне», не особенно поднимали ему настроение. Посетителям таверны, в основном волшебникам и их ученикам, так нравилось ее пение, что хозяин согласился дать ей кров и стол за то, что она развлекает гостей. Но Рэндал, хоть и был доволен, что девочке больше не приходится бродить по дорогам, воровать и голодать, все-таки завидовал ее успехам. У девочки-певицы был талант, который хорошо служил ей и откликался, когда она призывала его на помощь.

Но даже артистке Лиз, которая умела играть на лютне, исполнять акробатические трюки и петь разные баллады, совсем недавно приходилось красть хлеб, чтобы не умереть от голода. А чем же может прокормить себя неудавшийся волшебник?

«Может быть, вернуться в Дун?» – подумал мальчик, но тотчас же отбросил эту мысль. Он покинул замок давным-давно; много месяцев прошло с тех пор, как он надевал учебные доспехи и брал в руки меч. «Я уже забыл все, что знал о мастерстве рыцаря, и не научился никаким волшебным искусствам. Да они и не пустят меня обратно».

Рэндал пришел к неутешительному выводу, что пока обучение только сделало его никчемным и бесполезным и не принесло никаких хороших результатов.

Вот в таком мрачном настроении однажды днем в конце лета Рэндал подошел к дверям спальни, которую по-прежнему делил с Гаймаром. Как обычно, сосед по комнате восседал в единственном кресле. Он откинулся на спинку, положил ноги на стол и, развлекаясь, вызывал разноцветные световые шары, а потом заставлял их лопаться, рассыпаясь дождем ярких искр.

Рэндал долго смотрел на него, едва сдерживая нарастающее в душе раздражение.

– Больше ни до чего додуматься не смог?

Гаймар создал дюжину золотистых шаров и принялся ладонью подбрасывать их в воздухе.

– А тебе-то какое дело? Ты и этого не умеешь.

Рэндал скрипнул зубами.

– Я учусь, – процедил он. – И когда-нибудь…

– Жди-пожди, – насмешливо бросил Гаймар. Один из золотых шаров лопнул с громким треском. Вихрь золотистых искр закружился вокруг оставшихся мячиков. – Ты уже больше года здесь надрываешься и до сих пор не можешь даже свечку зажечь.

Ничего не ответив, Рэндал бросился на койку и мрачно уставился в темные проемы между стропилами. На другом конце комнаты с хлопками взорвались еще три шарика.

– Прекрати, – наконец процедил он.

Гаймар хихикнул. Над головой Рэндала вспыхнуло сразу с полдюжины золотых и серебристых шаров. Они запорхали, как мотыльки, сталкиваясь и рассыпая гроздья сверкающей огненной пыли.

– Я сказал – прекрати, – повторил Рэндал.

– С какой стати?

– Перестань, а то хуже будет! – взвился Рэндал.

Серебряный шар опустился чуть ли не к самому его носу, покрутился немного и взорвался. Рэндал вскочил с койки. Гаймар все так сидел, закинув ноги на стол. Увидев, насколько Рэндал раздражен, он сотворил еще одну гроздь разноцветных мячиков.

– И куда это ты собрался? – лениво поинтересовался Гаймар. Шарики взорвались все разом, рассыпав вихрь переливчатых огней.

– Вот куда, – ответил Рэндал и выбил из-под соседа стул.

Гаймар рухнул на пол, но проворно поднялся. Его лицо исказилось от злобы.

– Я тебе покажу, бесталанный невежа!

Он выхватил из воздуха горсть пламени и швырнул ее в Рэндала.

Колдовать Гаймар умел лучше, чем целиться. Огненный шар пролетел над головой Рэндала, опалив волосы, и ударился в занавески на окне.

Не помня себя от ярости, Рэндал бросился на противника, и Гаймар, забыв все колдовство, кинулся в драку. Он молотил соперника кулаками, брыкался, кусался, царапался. Мальчишки, сцепившись, катались по полу и с грохотом налетали на мебель.

Вдруг Рэндал почувствовал, что поднимается в воздух. Невидимая рука оторвала его от врага и швырнула на пол в полушаге от Гаймара. Тяжело дыша, Рэндал поднял глаза и увидел Боурина. Тот стоял посредине длинной спальни. Позади молодого мастера, там, где в занавески ударился огненный шар, плотная ткань дымилась.

Боурин сурово смотрел на учеников.

– В чем дело? – потребовал ответа он. – И почему будущие волшебники дерутся кулаками, будто двое простых мальчишек с конюшни?

Рэндал с трудом поднялся на ноги. «Будь горд, мальчик, всегда стой прямо, – услышал он, будто наяву, голос сэра Паламона – Рыцарь ни перед кем не падает на колени».

Через мгновение Гаймар тоже поднялся на ноги. Боурин переводил взгляд с одного мальчишки на другого.

– Кто начал первым?

Наступило молчание. «Волшебники всегда говорят только правду», – напомнил себе Рэндал.

– Я, – признался он.

Боурин пристально посмотрел на него.

– Понятно. Можешь объяснить, почему?

Рэндал вспомнил, как Гаймар небрежно жонглировал огненными шарами, воскресил в памяти волшебное представление из света и музыки, сотворенное Мэдоком в тот день, когда изумленный оруженосец впервые увидел чудеса магии, подумал о том, как нелегко далось бродячей артистке Лиз ее удивительное мастерство. Что он мог ответить? Любое объяснение показалось бы хаотической смесью всех этих картин, и никто не разглядел бы в его словах истинной причины драки…

– Нет, сэр.

– Понятно, – повторил Боурин, бросил взгляд на опаленные занавески и снова посмотрел на учеников. – Драка в спальне – серьезное происшествие, и я обязан доложить обо всем Регентам. Однако… я думаю, на этот раз мы сможем избежать неприятностей, если вы сумеете найти себе раздельное жилье.

Рэндал кивнул. Он не хуже других знал, что спальный корпус заполнен до отказа.

– Вы хотите сказать – в городе?

– Если нужно – да, – кивнул мастер.

Гаймар самодовольно ухмыльнулся.

– Мой отец уже оплатил проживание в Школе на весь этот год.

Боурин бросил на него укоризненный взгляд.

– Я думал…

– Не волнуйтесь, – перебил Рэндал, не давая Гаймару ответить. – Я сумею найти жилище в городе.

«Ник наверняка знает, где снять комнату, – подумал он. – А если нет, то, может быть, Лиз мне подскажет».

В тот вечер Рэндал не пошел ужинать в трапезную. Вместо этого он направился в плотницкий квартал, туда, где Ник снимал комнату.

– Что это у тебя лицо так вытянулось? – спросил бородатый ученик, едва Рэндал показался на пороге. – Что стряслось?

Рэндал устало опустился на единственный стул.

– Меня выгнали из спального корпуса.

– Выгнали? – удивленно переспросил Ник. – Что же ты натворил?

Рэндал пожал плечами.

– Подрался с Гаймаром.

– Рано или поздно это должно было случиться, – только и сказал Ник. И, помолчав немного, добавил: – Семья Гаймара богата, у них хватит денег, чтобы снять ему комнату в любом уголке Тарнсберга. Почему же выселяться должен ты?

– Потому что драку начал я, – ответил Рэндал. Сейчас ему не хотелось ничего объяснять, даже своему лучшему другу. – Потому я и пришел к тебе – спросить, не знаешь ли ты, где в городе можно найти комнату… дешевую, – добавил он. – Чтобы за нее заплатить, мне придется выполнять мелкие поручения.

Ник бросил на приятеля странный взгляд.

– Если кто-нибудь и сомневается, что ты рано или поздно станешь мастером-волшебником, у тебя появилась возможность разубедить их.

Его тон встревожил Рэндала.

– Что ты хочешь сказать?

– Ничего особенного, – ответил Ник. – Всего лишь то, что завтра утром эта комната будет свободна.

– Что? – Рэндал не поверил своим ушам и повнимательнее оглядел комнатку на чердаке. Погрузившись в собственные тягостные мысли, он не сразу заметил, что Ник разбирал вещи – какие выбросить, а какие оставить. Бесчисленные книги были упакованы в стопки и перевязаны шнурками, вечно раскиданная одежда аккуратно сложена на кровати.

– Не может быть! – поразился Рэндал. – Неужели ты наконец сдался и допустил, чтобы тебя сделали вольным подмастерьем?

– Не совсем, – поправил его Ник. – Вчера вечером я долго беседовал с Джоном Плотником. У него дальний родственник на севере, в Синжестоне, занимается плотницким ремеслом, и ему нужен помощник, которому он, возможно, когда-нибудь оставит свою мастерскую, поскольку ни сыновей, ни племянников у него нет.

Рэндал удивленно посмотрел на товарища.

– И ты хочешь стать учеником плотника?

– Гораздо лучше, – ответил Ник. – Старый Джон подал в Гильдию запрос, чтобы меня признали подмастерьем. Он сказал, что, время от времени помогая ему, я научился большему, чем обыкновенные ученики за весь срок обучения.

– Но… ты же столько лет изучал магию! – недоумевал Рэндал. – Почему же теперь хочешь уйти?

– Хороший плотник всегда найдет себе дело, – пояснил Ник. – А я уже достаточно долго играл в волшебника. Наигрался. Если бы я по-настоящему хотел стать волшебником, давно бы уже отправился в странствие.

Рэндал всмотрелся в лицо друга. Ясно было одно: Ник говорил серьезно.

– Уезжаешь завтра?

– Да, – ответил Ник. – Утром на север отправляется караван торговца солью, и я пойду с ним, если успею собраться вовремя.

– Ну… тогда удачи тебе, – Рэндал старался не выдать грусти. До сих пор он не сознавал, как сильно ему нужны советы Ника, как помогают они ему в каждодневных школьных заботах.

– Не вешай носа, – подбодрил приятеля Ник. – Пойду в «Смеющийся Грифон», скажу Лиз, чтобы оставила лютню себе. Хочешь сходить со мной?

– Пожалуй, нет, – покачал головой Рэндал. Сейчас у него не было настроения веселиться в таверне. – Лучше я тебя здесь подожду, если не возражаешь.

– Правильно, – кивнул Ник. – Погоди, пусть в спальном корпусе все уладится, а потом уже вернешься и заберешь вещи. – Юноша вышел. Его шаги громко простучали по лестнице и стихли вдалеке.

Рэндал остался в спальне и долго разглядывал аккуратные стопки книг по колдовству, разложенные на столе и на полу. Комната никогда не была так чисто прибрана. Он подумал – интересно, что Ник собирается делать с книгами? Наверно, вернет в Школу, как сам Рэндал возвращал одежду, из которой вырос.

«Не понимаю я людей, – с горечью подумал Рэндал и уронил голову на руки. – Вот Гаймар – у него в руках полным-полно магической силы, а что он делает? Играет в огненные шарики. А Ник… Гаймар ему в подметки не годится, а Ник все-таки оставляет магию, чтобы стать простым плотником.

Что же говорить обо мне? Магия – единственная вещь на свете, к которой я стремлюсь, и при этом я не могу даже разжечь свечу».

Но Мэдок говорил, что у него, Рэндала, есть задатки волшебника. А северянин лгать не станет – не для того он взял мальчика с собой в долгое путешествие из Дуна в Тарнсберг, по дороге выучил читать и писать. Он бы не стал тратить столько сил на бесталанного неумеху. Он считал, что мальчику надо дать возможность проявить себя.

«Возможность. Всего лишь призрачный шанс. Одну попытку. Никто не сказал, что когда-нибудь я в самом деле добьюсь успеха. Может быть, я буду биться над учением много лет, даже дольше, чем Ник… а потом мне все равно придется уйти. Пасти овец или заняться еще чем-нибудь».

Эта мысль напугала Рэндала. Ему вдруг невыносимо захотелось узнать – пусть не наверняка, пусть хотя бы получить намек, что его старания не останутся безуспешными. Мальчику вспомнилось видение, которое он различил в магической чаше Мэдока, когда тот прорицал судьбу в Дуне, и сон, пригрезившийся той же ночью.

После этого, припомнилось ему, все казалось таким ясным и понятным. И теперь его разумом медленно завладела еще одна мысль. Поначалу он отгонял ее, но она становилась сильнее и сильнее.

«Может быть, если попытаться еще раз, я сумею добиться большего».

Он подошел к столику, где стояли кувшин и глиняная кружка. Обычно в кувшине у Ника была свежая вода из кухни. Рэндал заглянул внутрь и увидел, что Ник еще не успел опорожнить кувшин, чтобы упаковать его.

«Хорошо», – подумал мальчик и налил немного воды в кружку. Потом поставил кружку на стол и долго смотрел на гладкую поверхность воды. Ученики первого и второго курсов не изучали предсказание будущего с помощью воды и магического кристалла, но Рэндал не раз слышал, как мастера обсуждали этот способ со старшими учениками. И еще он помнил гадание Мэдока в замке Дун.

Для начала ему нужен был какой-нибудь предмет, чтобы сосредоточить на нем внимание. Рэндал покопался в поясной сумке и вытащил кусочек горного хрусталя. Он поднял кристалл над водой, как давным-давно делал Мэдок, и на Древнем Наречии начал читать заклинание.

Медленно, очень медленно воздух на душном чердаке становился прохладнее, вода в кружке потемнела. Наконец в глубине появилось пятно странного цвета – тусклого, уродливого, зеленовато-сероватого, как небо над горизонтом перед грозой. Краска разлилась и заполнила кружку от края до края.

Рэндал различил пустынную равнину, над которой собирались серовато-зеленые облака. Посреди плоской, мертвой земли стоял юноша. Предгрозовой ветер злобно трепал на нем разорванные лохмотья черной ученической накидки.

«Это я», – подумал Рэндал. Как только он узнал себя, на твердой, как железо, земле появилось еще одно зеленое пятно – на этот раз здорового, радостного цвета. Под его ногами из выжженной почвы пробивался тонкий зеленый росток.

«Он вырастет ненамного, – подумал Рэндал. – Бесплодная земля иссушит его корни».

Юноша в видении повернулся и что-то вытащил из утоптанной земли у себя за спиной.

«Меч, – с удивлением увидел Рэндал. И вдруг понял: – Мой меч. Тот, что подарил отец. Тот, что я отбросил здесь».

Юноша в видении взял меч и, как лопатой, принялся вскапывать и рыхлить землю вокруг беспомощного ростка. Невероятным усилием он разбил один комок утрамбованной почвы, потом еще один. На растении распустилось еще несколько листков.

И тут цветок начал расти все быстрее и быстрее, выпускать побег за побегом, будто радовался, что Рэндал высвободил его из каменной темницы. Над головой загрохотал гром, разразилась гроза. Жестокий ливень обрушился на иссушенную землю, мгновенно впитываясь в почву там, где взрыхлил ее Рэндал. Намокшая накидка прилипла к телу. Меч в руке зашевелился, начал менять форму. Рэндал сжимал в руке уже не грозное оружие, а длинный посох странствующего волшебника.

Над пустынной равниной завывал ветер. Юноша поднял посох над головой, и повсюду из земли начали пробиваться все новые и новые ростки. Вскоре пустыня покрылась ярким зеленым ковром. Серые тучи рассеялись, открыв голубое, как сапфир, небо. Воздух стал теплым, повеяло неведомыми ароматами, в лучах солнца заколыхалось бескрайнее зеленое море свежей травы.

После таких трудов Рэндала одолела усталость. Он прилег среди цветов и уснул…

Проснулся он в темной комнате. Невыносимо болела голова, в висках стучало. Вокруг что-то бормотали еле слышные голоса, кто-то прикладывал к его лбу прохладную мокрую тряпицу.

– Где я? – пробормотал он.

– Очнулся, – сказал кто-то. Голос был мягкий и звучал где-то неподалеку. Рэндал понял, что это Лиз. Он осмотрелся и увидел, что маленькая артистка стоит у изголовья койки и прикладывает ему ко лбу влажную тряпочку.

– Давно пора, – произнес другой голос, более низкий.

– Ник? – еле слышно спросил Рэндал, чуть повернул голову и увидел бородатого ученика – бывшего ученика, напомнил он себе. Тот встревоженно смотрел на мальчика.

– Угадал, – отозвался Ник. – Это я. Мы пришли из «Смеющегося Грифона» и нашли тебя на полу – ты лежал, холодный как лед. Что ты тут затеял?

Рэндал снова закрыл глаза.

– Пытался заглянуть в будущее.

– Когда рядом с тобой никого не было?! – с укором, чуть ли не сердито вскричал Ник. – Ты пустил в ход столько энергии, что хватило бы вышибить дух из десяти волшебников, не говоря уже о неоперившемся ученике. Тебе еще повезло, что мы вернулись вовремя.

– Спасибо, – устало поблагодарил Рэндал. «По крайней мере, теперь я знаю, что у меня есть силы, остается только научиться пускать их в ход, – подумал он. – Надо радоваться и этому». Но сейчас он чувствовал только полное изнеможение и больше ничего.

– Больше так не буду, – пообещал он.

– Да уж, постарайся, – поддержал его Ник. – Если тебя не будет в живых, как: я стану хвастаться на старости лет, что был знаком с тобой?

Рэндал не успел ответить – его перебила Лиз.

– Что ты видел, расскажи, – попросила она. – Ты ведь разглядел будущее, правда?

– Да, – ответил Рэндал. Его снова начало клонить в сон – слишком много сил отняло у него видение. «Я должен продолжать учиться, – думал мальчик. – Должен успеть пустить в ход мое волшебство, прежде чем грозовые облака, разразятся дождем».

Глава 7
Учеба продолжается

Рэндал попытался заглянуть в будущее. Эта попытка едва не убила его, но все же принесла полезные плоды. Мальчик приобрел уверенность в будущем, поверил в свое предназначение; у него уже не было тоскливого ощущения, будто между ним и магией воздвигнута непреодолимая стена и он безуспешно бьется головой об эту стену. Если он и не достиг еще уровня остальных учеников-второкурсников, то, по крайней мере, улучшил свое мастерство настолько, чтобы не чувствовать себя посмешищем для всего класса.

Переселение из спального корпуса в бывшую комнату Ника также пошло ему на пользу. Не отвлекаясь на разговоры с другими учениками, он сумел найти больше времени для учебы и даже выкраивал часы на то, чтобы помогать плотнику в мастерской, отрабатывая стол и кров. Но самое лучшее – ему больше не приходилось терпеть издевки Гаймара.

Все чаще пуская в ход заклинания для мелких чудес, он научился увереннее обращаться с ними. Вызвать холодное пламя для чтения – для этого требовалось усилие воли и больше ничего, тогда как свечи и масло для ламп стоили денег. Промучившись неделю из-за того, что приходилось бросать занятия на закате, он научился вызывать холодный свет и поддерживать его, работая над книгами. По-началу он не мог, как другие ученики и волшебники, просиживать в библиотеке всю ночь напролет, потому что плотник закрывал свою мастерскую задолго до темноты, – вот мальчику и пришлось выучить заклинания, запирающие и отпирающие замки, чтобы возвращаться домой, когда захочется.

Когда наступил день переводных экзаменов, Рэндал волновался, но – впервые за много месяцев – в нем пробудился, пусть слабый, лучик надежды. Он проснулся спозаранку, надел чистое платье, поверх него ученическую накидку и пошел по тихим улицам в Школу. На этот раз двери парадного зала сразу же распахнулись перед ним, и он в одиночку поднялся в библиотеку.

«Когда я впервые попал сюда, – подумал он, входя в большой зал, сверху донизу заполненный свитками и книгами, – я даже не знал, как называется такая комната».

На этот раз пять мастеров-волшебников опять ждали его за длинным столом. Посредине восседала госпожа Пуллена, один из Регентов, принявших его в Школу, по бокам от нее – мастер Тарн и мастер Краннах. Все так же за одним концом стола сидел молодой светловолосый мастер Лэрг… а на другом, подальше от него, небрежно перекинув через спинку парадную мантию, расположился чародей Мэдок.

«Хорошо, что он здесь, – подумал Рэндал. – Надеюсь, он мне поможет». Хоть Рэндал и считал северянина своим другом, все же вряд ли Мэдок вступился бы за мальчика, если бы не видел в нем скрытых возможностей.

Госпожа Пуллена сложила руки на полированной столешнице.

– Ученик Рэндал, – произнесла она. – Для начала вызови нам холодное пламя.

«Свет для чтения… это нетрудно». Рэндал на миг сосредоточился – у него над головой, чуть позади, в воздухе заплясал маленький язычок беловато-голубого пламени.

Госпожа Пуллена кивнула:

– Теперь погаси свечи.

Рэндал представил себе, как желтоватые огоньки гаснут один за другим, и вполголоса пробормотал слова заклинания, обращающего его желание в силу. Свечи погасли, над черными фитильками зазмеились тонкие струйки дыма.

Волшебники переглянулись. Рэндал усилием воли не дал холодному пламени погаснуть. Госпожа Пуллена заговорила снова:

– Хорошо, ученик… Теперь зажги свечи еще раз.

Это было потруднее. Когда восковые свечи в ветвистых подсвечниках вспыхнули опять, у Рэндала на лбу выступили капли холодного пота.

Вопросы продолжались. Преврати стол в плоскую каменную плиту. Объясни, почему создать иллюзию – это не то же самое, что сказать ложь. Назови пять основных применений магического круга. Нарисуй простой круг. Сделай его волшебным. Теперь отключи его.

Когда экзамен подошел к концу, в высокие окна библиотеки уже струился яркий полуденный свет. Рэндал не знал, хорошо он сдал экзамен или плохо, – он так устал, что не было сил даже волноваться. Мальчик валился с ног, все тело ныло, будто он много часов тренировался в бое на мечах с сэром Паламоном в замке Дун.

– Ты свободен, ученик, – сказала госпожа Пуллена – Подожди за дверью, мы тебя позовем.

Рэндал вышел из библиотеки. Только сейчас он понял, что экзамен утомил его куда сильнее, чем ему показалось сначала. Едва за спиной закрылась дверь, как колени мальчика подогнулись, и он привалился спиной к стене, чтобы не упасть.

«Подожду здесь», – решил Рэндал.

Он соскользнул вниз по полированному дереву двери и сел на пол. Посидел немного, не шевелясь и ни о чем не думая. Затем, слегка придя в себя, он обнаружил, что слышит голоса волшебников, доносящиеся из библиотеки.

«Они говорят обо мне, – понял он. – А я подслушиваю. Это нехорошо».

Но все-таки он не поднялся и не пошел к лестнице. Из щели между дверью и косяком доносился ясный, четкий голос госпожи Пуллены:

– …владение собой недостаточно для ученика второго курса, а техника по меньшей мере не отработана. Я склоняюсь к отчислению.

Отчисление. Рэндал больно прикусил губу. «Она хочет вышвырнуть меня отсюда».

– Прошу вас изменить свое мнение, госпожа Пуллена, – Рэндал узнал гортанный акцент мастера Краннаха. – Все, что вы сказали, правда, но вы не могли не заметить заложенных в мальчике возможностей. Вы видели, как он погасил свечи? Он не призывал на помощь ни воду, ни порыв ветра.

– Грубая сила не приносит пользы, если ученик не владеет техникой, способной ее обуздать, – это заговорил Тарн – за два года долгих мучительных уроков Рэндал успел хорошо узнать голос молодого мастера. – А его владение теорией недостаточно. Мы не имеем права выпускать в свет волшебника, который не понимает, как и зачем он творит чудеса. Я голосую за отчисление.

– А я считаю, что Школа не имеет права выставить его за дверь полуобученным, – Рэндал безошибочно узнал северный акцент Мэдока. – Далеко не каждый ученик, придя сюда, умеет учиться.

Рэндал услышал приглушенный смех Краннаха.

– Что верно, то верно. Я хорошо помню мастера, который постучал в нашу дверь, не умея делать ничего – только рассказывать дурацкие анекдоты и ругаться на своем варварском диалекте.

Мэдок ответил что-то на языке, которого Рэндал не понимал, дождался, пока смех Краннаха смолкнет, и продолжил на языке Брисландии:

– В некоторых вещах опыт – лучший учитель. Я считаю – надо дать мальчику время. Пусть попробует.

– Итак, мы имеем два голоса за отчисление, – сказала госпожа Пуллена, – и два голоса за то, чтобы его оставить. Мастер Лэрг, вы еще не сказали своего слова. За что вы проголосуете?

Наступило долгое молчание. За дверью Рэндал затаил дыхание. Потом услышал ровный, чуть ли не шелковистый голос светловолосого колдуна:

– Каким бы странным это ни показалось многим из вас, я впервые в жизни вынужден согласиться с мастером Мэдоком. В мальчике заложено слишком много способностей, мы не можем прогнать его. Я бы рекомендовал оставить его здесь на испытательный срок. Проверим его еще раз через несколько месяцев.

Рэндал облегченно вздохнул. Он прошел испытание… хоть и был на волосок от гибели.

В тот же день, немного позже, Рэндал решил заглянуть в «Смеющийся Грифон» и послушать пение Лиз, выступавшей по вечерам перед посетителями. Теперь у юной артистки был уже не такой голодный, изможденный вид, хотя в короткой тунике все по-прежнему принимали ее за мальчишку. В эту таверну часто заходили волшебники, привыкшие видеть суть вещей под их внешней оболочкой; они, вероятно, догадывались, что слушают пение девочки, но никто не спешил раскрыть правду о ней.

Аплодисменты не смолкали, монеты дождем сыпались на тарелку, стоявшую перед певицей. Наконец она замолчала и, словно защищаясь, выставила вперед руки.

– Прошу вас, – сказала она. – Если перепою все песни сейчас, что я буду петь вам завтра?

Девочка-певица, провожаемая добродушными замечаниями, покинула импровизированную сцену в середине зала и села за столик в углу рядом с Рэндалом.

– Как; дела? – спросила она. – Выдержал экзамен?

Он кивнул и не сумел сдержать радостной улыбки.

– Выдержал. Прошел.

– Отлично! – воскликнула Лиз и обняла его.

– Ну… не то чтобы отлично, – замялся он. – Меня оставили на испытательный срок.

– Что значит – «на испытательный срок»? – спросила девочка.

– Значит, что через несколько месяцев они вызовут меня на повторный экзамен, – пояснил Рэндал. – И если мои успехи окажутся недостаточными, меня выгонят.

– Не выгонят, – послышался знакомый голос.

Рэндал испуганно вздрогнул и, оглядевшись, увидел за соседним столом Мэдока. Перед мастером-волшебником стояли кувшин и высокая пивная кружка; казалось, он давно уже с удобством расположился тут и отдыхал.

– Почему – не выгонят? – спросил мальчик – Откуда вы знаете?

– Потому что, – ответил волшебник, – мы с мастером Краннахом поручились за тебя своей репутацией.

– Понятно, – протянул Рэндал. Он задумался – почему Мэдок не упомянул мастера Лэрга? Но спрашивать о третьем человеке, подавшем голос против отчисления, было все равно что признаться, что он подслушивал за дверями библиотеки. Рэндал решил не развивать тему. – Постараюсь не разочаровать вас.

– Учись, делай успехи, – сказал Мэдок, – тогда и не разочаруешь.

Волшебник повернулся к Лиз, которая молча сидела, прислушиваясь к разговору.

– Мне казалось, я знаю всех знаменитых бардов Брисландии, – сказал он, – но теперь я вижу, что ошибался.

Лиз слегка покраснела.

– Я не бард, мастер волшебник, а всего лишь странствующая актриса, пою для развлечения публики, и в Брисландии я такая же чужестранка, как и вы.

– Как: бы ты себя ни называла, – сказал Мэдок, – и откуда бы ты ни пришла, у тебя есть талант.

Девочка-певица смущенно опустила голову, и Рэндал заметил, что ее пальцы крепче сжали гриф лютни.

– Я пою как умею, чтобы заработать себе на ужин. Кстати, об ужине: мне пора идти. Мой ужин в эту минуту стынет на кухне.

Она удалилась, ловко протискиваясь сквозь толпу. Рэндал поглядел ей вслед, потом обернулся к Мэдоку.

– Мне кажется, вы ее немного напугали.

– Может быть, – ответил волшебник – Не каждого бродячего актера можно назвать бардом, и не каждый хочет им стать. – Он со вздохом откинулся назад и прислонился к стене. – Среди моего народа барды – уважаемые люди.

– Больше, чем волшебники? – спросил Рэндал, вспомнив насмешки, которые Краннах адресовал Мэдоку сегодня утром.

– На севере от магии мало толку, – вздохнул Мэдок – Люди верят в магию и осознают ее могущество, но не считают нужным питать к ней уважение. Твои друзья в Дуне думают точно так же – просто они более вежливы.

Рэндал подумал о сэре Паламоне, который с самой первой встречи звал волшебника «мастер Мэдок», и о лорде Элайне, который усадил Мэдока на самое почетное место за столом.

– Я вас не понимаю.

– Люди нас боятся, – ответил Мэдок. – Они доверяют тому, что можно увидеть и почувствовать, и предпочитают, чтобы враг стоял перед ними лицом к лицу. Но мы можем изменить облик и сущность этого мира, и сражаемся мы среди теней. Как ты думаешь, – внезапно спросил он Рэндала, – почему волшебникам запрещено пользоваться рыцарским оружием?