Текст книги "Невеста сердится (Избранник из мечты)"
Автор книги: Дебра Дайер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
Глава 5
Утреннее солнце разбудило Эмили. Она открыла глаза и зажмурилась от яркого света. Мужчина стоял у окна на другом конце комнаты в коричневых панталонах. Высокий и стройный, он был необычайно красив. Уж не сон ли это? Такого мужчину можно увидеть только во сне.
Солнечный свет лился в открытые окна, играл на его густых черных волосах, ниспадавших на шею, золотил широкие плечи. Солнце дразнило ее, прикасаясь к нему своими лучами так, как ей самой хотелось бы к нему прикоснуться.
Она уставилась на его спину, гибкую линию позвоночника. Солнце и тень обрисовывали могучие гладкие мышцы торса, суживающегося к поясу. Она представила себе, как дотрагивается до него, прижимается лицом к этим упругим мышцам, обнимает его за талию. Воображение нарисовало бы ей даже больше, будь они по-настоящему женаты.
Он обернулся и посмотрел на нее, похожий на языческого бога, который заметил простую смертную, подглядывающую за ним в его святилище. Его темные глаза весело сверкнули. Губы чуть изогнулись в усмешке – он понимал, что она восхищается им.
– Доброе утро, Эм.
Эмили поморщилась: суровая реальность напомнила о себе. Она села на диванчике, ощущая боль – мышцы шеи и плеч затекли.
– Обязательно разгуливать по моей спальне в таком виде?
На его лице падшего ангела появилось выражение совершеннейшей невинности.
– В каком еще виде?
Она поджала губы и принялась растирать шею.
– В полуодетом, словно дикарь.
Он негромко рассмеялся.
– Эмили, любовь моя, ведь мы женаты. Пора тебе оставить девичью стеснительность.
– Мы не женаты.
Он прижал палец к губам, призывая ее понизить голос.
– Осторожнее, мисс Мейтленд. Скандал нам совершенно ни к чему. Что подумают люди, если узнают, что мы провели ночь вместе, не будучи мужем и женой?
– Да как вы смеете даже заговаривать об этом! Ведь это вы поставили меня в дурацкое положение!
Он приблизился к ней, и улыбка его превратилась в дьявольскую усмешку.
– Твое положение может стать гораздо хуже, если ты не будешь держать себя в руках.
– Вы подлец. Мое единственное желание – никогда больше не видеть вас.
Он вскинул бровь, ее гнев забавлял его.
– Разве пристало даме так обращаться к джентльмену, который удостоил ее чести носить его имя?
– Я обращаюсь к вам так, как пристало обращаться к негодяю. – Она все терла шею, избегая смотреть на мужчину, который стоял рядом с ней в одних панталонах, облегавших его узкие бедра и длинные мускулистые ноги.
– У тебя что, шея затекла?
Она бросила на него злобный взгляд.
– А вот улыбаться с таким самодовольством не обязательно!
Он пожал плечами:
– Тебе не на что жаловаться. Я ведь предлагал тебе спать вместе на кровати.
– Ваше великодушие просто подавляет.
– Эм, ведь у тебя громадная кровать. Вероятнее всего, мы с тобой ночью даже и не встретились бы.
Эмили уставилась на него, стараясь сохранять на лице бесстрастное выражение, хотя сердце у нее забилось быстрее при виде его обнаженной груди.
– Нет на свете такой кровати, где я могла бы находиться далеко от вас.
Он взял в руку прядь ее темно-рыжих волос, рассыпавшихся по плечам.
– Боишься меня?
Она вырвала прядь у него из руки.
– Когда имеешь дело с развратным мерзавцем, следует соблюдать осторожность.
– Вашей добродетели ничто не угрожает. – Он посмотрел ей прямо в глаза. И как только он умудряется сохранять на лице выражение совершеннейшей искренности? – Я уже говорил вам об этом. Ни разу в жизни мне не приходилось принуждать женщину терпеть мои злодейские знаки внимания. Прошу вас, поверьте, я вовсе не желаю причинять вам зло.
Эмили почувствовала, как тело ее содрогнулось от желания – желания, которое явилось из мира грез и категорически отказывалось уступать реальности, даже если та стояла совсем рядом. Она не сводила взгляда с его лица, так как ей страшно было смотреть на его голые гладкие плечи и эти забавные черные завитки волос, которые начинались пониже ямки под шеей.
– Простите, но я не верю ни единому вашему слову.
Он дотронулся пальцем до кончика ее носа.
– Я понимаю, что ты испытываешь некоторое недоверие ко мне, учитывая обстоятельства.
Эмили шлепнула его по руке.
– Вы мой враг, милорд Негодяй. Делайте что хотите. Ничто не заставит меня думать иначе.
Он усмехнулся, и в глазах его заплясали озорные огоньки.
– Ты настолько храбрая, что позволишь мне попытаться?
Саймон стал расхаживать по спальне. Эмили не сводила с него глаз.
– О чем вы говорите?
– Не бойся. Я не кусаюсь.
– Я не боюсь. – Она дернулась, когда его рука легла ей на плечо. – Но что вы…
– Расслабься. – Он поднял тяжелую массу ее волос и перекинул ей через плечо.
Она почувствовала жар его тела за спиной и вдруг поняла, что не может вздохнуть. Воля к сопротивлению ослабла.
Он схватил ее за плечи, когда она попыталась вскочить.
– Я-то думал, ты не робкого десятка, Эм. Неужели ты трусиха? Не может быть!
Эмили стиснула зубы.
– Я не трусиха.
– Тогда нечего удирать от меня, как перепуганный крольчонок.
– Это я-то крольчонок?!
– Именно. – Руки его легли ей на плечи, у самой шеи. – Больно не будет.
– Я не боюсь. – Можно было только надеяться, что он не почувствует, как трепещет ее тело от каждого его прикосновения. – Просто мне не нравится… – Она умолкла, когда он начал массировать ее затекшие мышцы. – Ах, просто мне не нравится, когда меня… бесцеремонно лапают.
– Обещаю обращаться с тобой со всей церемонностью. – Его длинные пальцы стали потихоньку разминать сведенные мышцы.
Блаженный вздох сорвался с ее губ. Она испуганно прижала ладонь к губам, надеясь, что он его не услышал.
– И долго ты еще собираешься спать на этом диванчике, Эм?
Она прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Тепло его ладоней проникало в ее кровь.
– Пока не найду способ избавиться от вас.
– Значит, мне следует опасаться за свою жизнь?
– Предумышленное убийство – прекрасная идея. – Она наклонила голову, чувствуя, как воля ее ослабевает от его жарких прикосновений. Он разминал и разминал ее плечи, пока боль не прошла.
– Я еще раз предлагаю тебе спать вместе на кровати. Нечего опасаться меня.
– Поверить не могу! Неужели вы все еще надеетесь, что я соглашусь лечь с вами в одну постель?
– Ведь все уверены, что мы спим вместе.
– В мои намерения не входит жить супружеской жизнью с негодяем, что бы там ни думали «все».
Он принялся массировать большими пальцами ее шею, забираясь все выше и выше.
– Друзьями мы вряд ли станем, но я надеялся на перемирие.
– «Вряд ли» – не то слово. – Эмили вздохнула. – Вы мой враг.
– Жаль. Твой отец говорил мне, что в пристройке дома у вас устроена настоящая баня – с бассейном и горячей водой из подземного источника. Я мечтаю посетить ее. – Он коснулся губами ее уха. – И надеялся, что ты ко мне присоединишься.
От этого нежного прикосновения у нее по плечам побежали мурашки. Напуганная тем, как ее тело реагирует на него, она резко вскочила, ударив его плечом по подбородку.
– Да как вы посмели вообразить такое? Неужели я стану мыться вместе с вами?
Он потер ушибленный подбородок и усмехнулся, нисколько не смущенный ее гневным взглядом.
– А что? Я бы тебе спину потер.
– Нет, вы, вы… – Руки Эмили сжались в кулаки. – В жизни не встречала такого наглого мерзавца.
Он засмеялся, и его рокочущий грудной смех вывел ее из себя. Она вдруг поняла, что он просто дразнит ее.
– Ах так! – Она схватила подушку с диванчика и, размахнувшись, ударила его в плечо.
– Я ведь безоружен, – пролепетал он, давясь от смеха.
– Негодяй! – Она снова замахнулась подушкой.
Он вскинул руки, отражая удар, который на сей раз был нацелен в голову. Пухлая подушка шмякнулась о его предплечье. Его хохот подстегнул ярость, полыхавшую в ее душе.
– О-о-о! – Она размахнулась подушкой – и промазала, так как он нырнул за изящное кресло и кинулся к кровати.
Она ринулась за ним. У кровати он замешкался на мгновение, чтобы тоже вооружиться подушкой.
– Подлец!
– Мегера! – Он повернулся и вмазал ей пышной подушкой по бедру.
– Мерзавец! – Удар в грудь.
– Ведьма! – Он ответил ей ударом по плечу. И захохотал, услышав ее яростный визг.
Она вскоре поняла, что он бьет ее отнюдь не в полную силу, однако сама продолжала лупить его почем зря. Долгие месяцы, измученная неопределенностью, не зная, что ждет ее в будущем, она была на грани нервного срыва, и теперь с каждым ударом напряжение покидало ее.
Тихий стон сорвался с его губ, когда удар подушки пришелся по виску. Он сделал шаг назад, наткнулся на край кровати. Эмили изловчилась, ударила его подушкой в грудь и толкнула так, что он потерял равновесие и повалился назад, прямо на пуховую перину.
Она замахнулась подушкой и опустила ее ему на грудь с такой силой, что шов чехла под полотняной наволочкой треснул. Белый гусиный пух фонтаном взметнулся вверх и полетел во все стороны.
Эмили чуть не задохнулась. Она смотрела на своего врага сквозь метель белых перьев, бессильно опустив свое выпотрошенное оружие. Саймон кашлял, отмахиваясь от перьев, а они все сыпались и сыпались, покрывая, словно снегом, его черную шевелюру и широкие плечи, застревая в черных завитках на груди.
Саймон чихнул, и пух полетел во все стороны. И Эмили рассмеялась. Впервые за долгие месяцы. И никак не могла остановиться.
– Вы… только… посмотрите на него… – выговорила она наконец сквозь смех. – Милорд Негодяй… и весь в перьях! Жаль, смолы под рукой нет.
– Смейся, смейся, чертовка! – Он вдруг вскочил с кровати, взметнув новый вихрь перьев, и не успела она опомниться, как его руки сомкнулись на ее талии. Он подхватил ее, повалил на постель и всем телом прижал к перине.
– Негодяй… – не переставая хихикать, проговорила она.
– Искусительница.
Эмили ощущала жар его тела и горячее дыхание.
Грудь ее прикасалась к его широкой груди. От огня, полыхавшего в полуночных глубинах его глаз, сопротивление ее таяло.
Ей захотелось вновь ощутить вкус его губ, утонуть в его объятиях. Его сердце билось в такт ее собственному.
И вдруг она вспомнила, что этот мужчина – враг. Но не оттолкнула его. Казалось, он околдовал ее, лишил воли.
Он тот единственный, кому суждено наполнить ее сердце райским пением.
Нет, иллюзия.
Он враг, негодяй, он может уничтожить ее. Она оторвалась от его губ и отвернулась, тяжело дыша.
Он приподнялся и стал пытливо вглядываться ей в глаза.
– В чем дело, Эм?
– Слезай с меня!
Он не шелохнулся.
– Не ты ли говорил, что ни разу в жизни насильно не укладывал женщину в постель?
Он коснулся ее щеки, это было нежное прикосновение – пальцы лишь скользнули по коже.
– Разве я тебя принуждал?
Эмили стиснула зубы, жалея, что у нее не хватит сил придушить этого типа.
– Если вы возомнили, что мне нравится, когда на меня наваливается эдакое животное, то сильно ошиблись.
Она спрыгнула с постели и, едва держась на ногах, прошла в противоположный конец комнаты.
Саймон между тем в непринужденной позе развалился на постели, наблюдая за ней, как лев за добычей.
Она прижала к груди дрожащие руки.
– Прошу вас впредь не проявлять животную сторону своей натуры.
На губах его заиграла дьявольская усмешка.
– Дорогая моя, ты и представить себе не можешь эту сторону моей натуры.
– И не желаю представлять.
Он лениво окинул взглядом ее фигуру, и у нее возникло чувство, будто он раздел ее и его горячие руки скользят по ее телу. Она задрожала от возбуждения.
Саймон посмотрел Эмили в глаза, и ей стало не по себе при мысли, что он угадал, о чем она думает.
– Не беспокойся, Эм. Обещаю не делать больше того, что тебе неприятно.
Эмили бросила на него гневный взгляд.
– Мне все неприятно, что бы вы ни сделали.
Он встал, мгновение смотрел на нее с насмешливой улыбкой и наконец заговорил:
– Если тебе неприятно все; что бы я ни делал, тебе нечего бояться.
Но если она хочет его, ей следует бояться всего. Он прошел в другой конец спальни и из гардеробной, куда вчера вечером отнесли его багаж, достал шелковый халат изумрудно-зеленого цвета. Когда он накинул халат на плечи, она заметила, что по зеленому шелку был вышит золотом и алым цветом дракон, который извивался по одной поле халата и вываливал свой огненный язык как раз ему на левое плечо. Прекрасное украшение для увенчания герба милорда Негодяя, подумала она.
Он отобрал чистое белье, небрежно бросая каждый предмет себе на руку. Она не могла отвести от него глаз. Каждое его движение казалось ей исполненным смысла.
Он остановился у двери, ведущей в коридор, оглянулся, и дьявольская усмешка вновь заиграла на его губах, когда он понял, что она украдкой за ним наблюдает.
– Уверена, что не желаешь присоединиться?
Руки Эмили сжались в кулаки.
– Совершенно уверена.
Он пожал плечами и вышел из спальни.
У Эмили вырвался стон отчаяния. Да что же это такое! Почему ее так влечет к нему? Она заметалась по спальне. Необходимо найти способ избавиться от него. И чем быстрее, тем лучше. Прежде чем она отдаст сердце негодяю. Иначе она скомпрометирует себя.
Дверь отворилась. Эмили круто обернулась, и сердце у нее подпрыгнуло. Она думала, что войдет он. Но вошла леди Харриет и тихонько прикрыла за собой дверь.
– Я видела, как он вышел.
Эмили шумно выдохнула.
– В баню пошел, в бассейне плескаться.
Леди Харриет прислонилась к двери и, пораженная, посмотрела на пух, рассыпанный по постели.
– Что здесь произошло?
– Я ударила его подушкой. Глупо. Надо было взять что-нибудь поувесистее. – Эмили улыбнулась, вообразив себе следующее сражение, из которого выйдет победительницей. – Хотя бы стул.
Леди Харриет нахмурилась:
– Он что, все же попытался силой навязать тебе свои ласки?
– Нет. Этот тип уверяет, что еще ни одну женщину насильно не укладывал в постель.
– Вполне возможно. Женщины сами вешались ему на шею.
Эмили вспомнила, как его грудь прижималась к ее груди, и ее бросило в жар.
– Мне искренне жаль этих глупых женщин.
– Я, в общем, так и думала, что молодой человек сдержит слово. – Леди Харриет посмотрела на кровать, и на лице ее появилось задумчивое выражение. – В нем чувствуется благородство. И несмотря ни на что, мне кажется, что он очень честен.
– Ну как ты можешь говорить такое! Он влез в мою жизнь, нарушил все мои планы. – Эмили сердито выдернула перышко из своих волос. – Этот негодяй выжил меня из моей собственной кровати!
Леди Харриет склонила голову и улыбнулась:
– Я все гадала, кто из вас будет спать на диванчике. Думала, твой негодяй.
– Он не мой негодяй. Он просто негодяй. – Эмили схватила с туалетного столика щетку и принялась яростно расчесывать волосы. – Можешь себе представить – он имел наглость намекнуть, что я выдумала себе мужа для того, чтобы завести любовника.
Леди Харриет с минуту обдумывала это заявление, постукивая себя пальцем по подбородку.
– Что ж, вполне логично.
Эмили ошеломленно уставилась на бабушку. Бабушка и та на его стороне!
– Только законченный негодяй мог увидеть столь низкий мотив вполне невинного поступка.
– Можно не сомневаться, что молодой человек, к сожалению, знал в основном темные стороны жизни. Поэтому и рассудил так.
– Это не оправдание. Он должен был понять, что я не способна на поступок, настолько… настолько… подлый.
Леди Харриет внимательно вгляделась в лицо внучки, и на губах ее появилась легкая улыбка.
– Ему не известно, что ты – женщина строгих правил? Ведь он совсем не знает тебя. По крайней мере в данный момент.
– Но… – Эмили осеклась на полуслове. Ну как объяснить, что ее не покидает чувство, будто она знает этого мужчину всю жизнь? – Нет уж, незачем нам с ним лучше узнавать друг друга.
– Эмили, пойми, ты обречена терпеть этого человека до конца жизни. Придется смириться.
– Ни за что. – Эмили отвернулась и уставилась в окно, за которым замок Рейвенвуд серым призраком вздымался над зелеными холмами. – Еще ребенком я знала, что не соглашусь на брак без любви.
– Эмили, не всегда удается осуществить свою мечту.
– Для меня эта мечта – смысл жизни. Я не позволю негодяю уничтожить меня.
Глава 6
Саймон стоял возле отворенных стеклянных дверей в кабинете Хью Мейтленда. За дверьми от самой каменной террасы начиналась посыпанная гравием дорожка, которая вела в розовый сад. За кустами ее мать, две ее сестры и леди Харриет затеяли состязание в стрельбе из лука. Бумажные мишени были прикреплены к пучкам соломы.
Одна из стрел, выпущенных Эмили, попала в мишень – в добром футе от яблочка. Эмили опустила лук и сердито покачала головой. Золотые ленты на шляпке трепетали на легком ветру. Судя по тому, что юная леди промахнулась несколько раз подряд, можно было догадаться, что мысли ее витают где-то далеко. Саймон почти не сомневался, что объектом ее раздумий был он.
– Как вы себя чувствуете, сбросив наконец мундир?
Саймон обернулся к хозяину кабинета. Хью Мейтленд сидел на краешке громадного письменного стола красного дерева с ножками в виде львиных лап в непринужденной позе, вытянув длинные ноги, однако выглядел довольно внушительно. Высокий и худой, с гривой золотистых волос и ясным и прямым взглядом, Мейтленд совсем не был похож на человека, который способен предать свою страну, но Саймон давным-давно усвоил золотое правило: хочешь прожить подольше, не суди по внешности.
– Я уже привык к новому облачению. – Саймон коснулся пальцами лацкана своего темно-серого сюртука. Этот сюртук в числе прочих предметов гардероба молодого щеголя был приобретен еще в Лондоне, когда он только присматривался к мисс Эмили Мейтленд. Он намеревался, ухаживая за этой девицей, каким-нибудь образом проникнуть во владения Хью Мейтленда, но тут девица выкинула фортель, можно сказать, опустила для него подъемный мост.
– Надеюсь, вы не возражаете, что я ненадолго отвлек вас от молодой жены? Но я подумал, что нам с вами следует познакомиться поближе.
– Согласен. – Саймон знал уже немало о Хью Мейтленде, но чтобы отправить человека на виселицу, необходимо знать о нем все. – Я понимаю, наш брак оказался для вас полной неожиданностью.
– Честно говоря, я почти оставил надежду выдать Эмили замуж. – Хью Мейтленд взял лежавшее на столе хрустальное пресс-папье, изображавшее торговый корабль, оснащенный квадратными парусами, и принялся вертеть в пальцах. Солнечный свет, лившийся в открытые окна, заиграл в хрустальных гранях, и сразу запрыгали радужные зайчики по книжным полкам на стенах, обшитых панелями красного дерева. – Несколько лет назад ее оскорбил некий господин, имевший наглость называть себя джентльменом. – Хозяин «Мейтленд энтерпрайзиз» взглянул на Саймона. – Полагаю, Эмили рассказала вам про Эйвзбери.
Саймон напрягся при одном упоминании этого имени.
– Рассказала.
– Я так и думал. – Хью Мейтленд покосился на хрустальный кораблик. – Едва я взглянул на этого человека, как понял, что он совершенно не подходит Эмили. Вялый рот, нежное лицо – не мужчина, а поэт.
– Насколько мне известно, Эмили неравнодушна к поэзии. – Саймон повернулся и подставил лицо легкому ветерку, проникавшему в кабинет через раскрытые стеклянные двери на террасу. Он смотрел, как Эмили готовится пустить очередную стрелу, и у него возникло какое-то странное, неприятное чувство.
– Она начала выезжать позже, чем предполагалось, из-за траура по отцу Одри. Но и в двадцать Эмили была на удивление наивной. К тому же романтичной и мечтательной. Постоянно витала где-то в облаках. А мы с матерью это поощряли.
Саймон не сводил глаз с Эмили, натянувшей лук. Ведь он знает эту женщину всего день, и вот, пожалуйста, всерьез подумывает о том, не задушить ли этого виконта, которого вообще ни разу в жизни не видел. Какая глупость. Нет, строго напомнил он себе, можно весело провести время с этой леди, раз уж она подвернулась под руку, но ни о каких серьезных отношениях с ней и думать нечего.
Эмили отпустила тетиву. Стрела полетела и пронзила мишень в самой середине.
– Вы представить себе не можете, сколько раз я благодарил судьбу, вовремя открывшую Эмили глаза на этого человека. Она была бы с ним несчастлива в браке. Не прошло бы и года, как этот Эйвзбери смертельно наскучил бы ей. Она девица с сильной волей. И мужчина ей нужен сильный. И я рад, что она нашла себе такого.
Саймон не смутился под взглядом Хью Мейтленда, но почувствовал укол совести. Он заставил себя подавить это чувство. Он не мог позволить себе такую роскошь, как совесть. Как и многое другое; Во всяком случае, не во время этой миссии.
– И все же вас не огорчил наш поспешный брак?
– Эмили всегда была очень импульсивной. Вернее, упрямой. Впрочем, это вы, надо думать, и сами уже заметили. – Хью рассмеялся. – Да и как бы я стал укорять ее за тайный брак без согласия родителей, когда мы с Одри тоже поженились тайно? Кстати, против воли ее отца. Ему не слишком-то хотелось выдавать дочь за «торговца». Кроме всего прочего, Уитком в свое время продал замок Рейвенвуд и прилегающие к нему земли, чтобы покрыть карточные долги. И хотя в долги Уитком залез отнюдь не из-за моего отца, старый граф невзлюбил его за то, что он купил Рейвенвуд. Замок принадлежал Уиткомам еще со времен первого барона Рейвенвуда. Прошло немало лет, прежде чем старик простил Одри за то, что она сбежала со мной.
– А как вы относитесь к тому, что ваша дочь вышла замуж за армейского офицера?
Хью поднял чашку кофе.
– То, как вы сформулировали свой вопрос, наводит на мысль, что вам известно, как я отношусь к этой войне.
Саймон оперся плечом о косяк стеклянной двери и постарался принять как можно более небрежный вид, подбросив своей жертве приманку:
– Я слышал, вы противник войны с Наполеоном.
– Совершенно верно. – Хью пил кофе, пытливо посматривая на Саймона. – Я считаю, что правительство предприняло недостаточно усилий в попытках достичь мира.
Саймон не дрогнул под внимательным взглядом Хью, он искал, на чем бы подловить его.
– Насколько мне известно, есть люди, которые убеждены, что Англии пошло бы только на пользу, окажись она под владычеством Наполеона.
– Несколько пэров в том числе. – Хью поставил чашку на письменный стол и пристально посмотрел на темную жидкость, прежде чем заговорить снова. – Хотя я и считаю, что нашему правительству существенные реформы не помешали бы, однако особой нежности к узурпатору не испытываю. Война должна быть прекращена. Она лишает страну жизнеспособности. Пусть Наполеон занимается своей империей. Главное, чтобы наши люди вернулись домой!
– И что тогда помешает Наполеону завоевать Англию?
– Допустим, такое случится. Но разве это погубит страну? Мы пережили норманнов и стали только сильнее. Подумайте, какое благо для Англии – присоединиться к континенту. Никаких барьеров для торговли.
– Да, судовладелец может сколотить себе состояние.
– Верно. – Хью улыбнулся, но его зеленые глаза остались холодными, как у генерала, производящего первый смотр своим войскам. – Но все это должно казаться изменнической ересью человеку, только что вернувшемуся с полей сражений, воевавшему с Наполеоном.
Саймон улыбнулся.
– Не все солдаты любят войну.
Мгновение Хью изучающе смотрел на него, словно пытаясь проникнуть в его мысли.
– А вы уже думали о том, чем бы вам хотелось теперь заняться? Эмили сказала, что из родни у вас никого не осталось. Значит, особых связей у вас нет.
– Я понимаю, что Эмили могла выбрать себе мужа получше.
– Для меня не имеет значения, набит у человека кошелек или нет.
– У меня точно не набит. – Саймон смело встретил взгляд невозмутимых зеленых глаз. – Большую часть жизни я провел в армии. И там приобрел ряд навыков, которые могут оказаться совсем не лишними при ведении торговых дел. Мне бы очень хотелось заслужить право работать в вашей компании.
– Как вам, должно быть, известно, у меня довольно серьезное дело, но нет сына, который бы продолжил его после того, как я отойду в мир иной. – Мгновение Хью изучал Саймона, наконец его оценивающий холодный взгляд потеплел, так же как и улыбка. – Бог услышал мои молитвы и послал мне вас.
Если этот человек виновен в гибели английских солдат, никакие молитвы ему не помогут.
Саймон повернулся и посмотрел на Эмили, которая в этот момент выдергивала стрелу из соломенной мишени. Солнце играло в ее волосах, перехваченных на затылке золотистой лентой, отчего ее темно-рыжие локоны полыхали как огонь. И сразу же память услужливо нарисовала ему картину – Эмили лежит под ним, ее темно-рыжие кудри разметались по белой простыне, губы приоткрыты, глаза устремлены на него. Он вспомнил, как она прижималась к нему, и ощутил возбуждение.
Может, они провел почти всю жизнь в армии. Может, у него было не так уж много связей с женщинами, чьи услуги не оплачивались. Но он способен распознать подлинное желание, увидев его в женских глазах. А мисс Эмили Мейтленд просто горела желанием. Ей был нужен мужчина, который любил бы ее так, чтобы этот огонь охватил бы ее всю, до кончиков ногтей, чтобы она сама превратилась в пылающее пламя. Какая жалость, что он не может стать тем счастливцем, который дал бы ей вкусить от запретного плода.
– Что за черт? – пробормотал вдруг Хью, вскочив на ноги.
Саймон нахмурился: дочка Мейтлендов, не то Джейн, не то Оливия, одна из близняшек, – он не знал, потому что отличить их было невозможно, – мчалась во весь дух к дамам. Ее светлые кудряшки прыгали по плечам. Белое платьице развевалось на ветру. Пронзительный детский голосок нарушил тишину – девочка громко звала мать. Она была насмерть перепугана.
Одри сразу же наклонилась к подбежавшей дочке, и выражение любопытства очень быстро сменилось на ее лице неподдельным ужасом. Мгновение спустя она уже бежала к дальнему концу дома вместе с Эмили и остальными.
– Интересно, что там у них приключилось? – Хью быстро направился к двери.
Саймон был уже на террасе и бежал к дальнему крылу дома. Когда он завернул за угол, глазам его предстали все дамы, собравшиеся в кружок под большим дубом, – все, кроме Эмили. Его прекрасная леди успела взгромоздиться на кованую чугунную скамейку и упиралась ладонями в нижний сук дерева.
Когда он приблизился, Эмили уже взобралась на сук и исчезла в листве. Что за черт! С чего это Эмили вздумалось лазить по деревьям?
– Майор Блейк! – воскликнула Одри, схватив его за локоть. – Какое счастье, что вы здесь!
Саймон посмотрел вверх, и сердце его болезненно сжалось, когда сквозь листву он увидел Эмили, перебиравшуюся с сука на сук, все выше и выше, к маленькой девочке, сидевшей на тоненькой ветке.
– Что тут, черт возьми, происходит? – сердито спросил Хью.
– Это все Оливия, – сказала Одри. – Девочки играли с Дымкой, и вдруг эта глупая кошка взяла и вскарабкалась на дерево. Теперь и Ливи, и кошка не могут слезть вниз, и еще Эмили полезла к ним, потому что ей пришла в голову дикая мысль, будто она сможет помочь им спуститься.
Хью нахмурился и строго посмотрел на младшую дочь.
– А где мисс Уэнтуорт? Ведь она должна приглядывать за вами!
– Мисс Уэнтуорт пошла позвать кого-нибудь из лакеев, – сказала Джейн, глядя на отца. – Но Ливи не захотела ждать.
– Судя по всему, моя жена – тоже. – Ладони у Саймона, не сводившего глаз с Эмили, которая подбиралась все ближе к сестре, стали влажными от пота. Дьявольщина! Как же он ненавидел высоту!
Добравшись до ветки, на которой примостилась Ливи, Эмили примерилась к не слишком толстому суку чуть ниже, а затем уселась на него верхом, спиной к стволу. Подол ее золотистого платья задрался, собрался складками вокруг бедер, открыв для обозрения ее белые шелковые чулки и бледную кожу ног. Саймон не сводил с нее глаз, и в душе его восхищение ее храбростью боролось с гневом из-за подобного безрассудства.
– Эмми, я слезть не могу. – Оливия сидела верхом на тонкой ветке, прижимая к груди кошку. Дымка душераздирающе мяукала – ей явно не нравились столь крепкие объятия; впрочем, не исключено, что животное протестовало против розового муслинового платьица и шляпки в тон, в которые кошку обрядили девочки.
– Не бойся, Ливи, я с тобой. – Эмили глянула вниз, на землю, где стояли, сбившись в кучку, члены ее семьи и наблюдали за ней. Она судорожно сглотнула. Ей было страшно. В детстве она столько раз залезала на это дерево. Но почему-то тогда оно не казалось ей таким высоким.
Все у нее получится, уверяла она себя, тихонько двинувшись вперед по суку. Она приподнималась на руках, затем ехала по суку задом, таким образом продвигаясь все дальше от ствола, все ближе к Оливии и думая лишь о том, как беспомощно болтаются ее ноги по обе стороны сука. Наконец она ухватилась руками за тонкую веточку над головой, чтобы не потерять равновесия, и протянула руку сестре.
– Посади кошку на ветку и давай руку.
Ливи затрясла головой:
– Дымка не сможет сама слезть с дерева.
– Ливи, если ты не выпустишь кошку, я не смогу помочь тебе.
У Оливии задрожала нижняя губа.
– Но я не могу оставить ее здесь.
Эмили поелозила задом по суку и подобралась чуть ближе к сестре. Верхняя веточка, за которую она цеплялась, вырвалась из ее рук с громким «тэннн», и вниз посыпался дождь оборванных зеленых листьев.
– Давай сначала спустим вниз тебя.
Оливия крепче обняла кошку.
– Обещаешь, что не оставишь ее здесь?
Эмили заставила себя улыбнуться.
– Обещаю.
Ливи посадила кошку на ветку – и та немедленно перескочила через девочку и устремилась к самому концу ветки.
– Дымка! – закричала Ливи и рванулась вслед за кошкой.
– Нет! – Эмили вытянулась всем телом вперед и схватила сестру за руку. – Ты спускайся вниз, а я поймаю кошку.
Оливия поколебалась секунду, глядя на кошку, которая сидела теперь на самом конце ветки. Зеленые глаза Дымки были полузакрыты кружевом кукольной шляпки, она виляла своим пушистым рыже-белым хвостом, выглядывавшим из-под муслинового подола кукольного платья.
Эмили тихонько потянула сестру за руку.
– Ливи, обещаю тебе снять Дымку с дерева. Но ты должна спуститься вниз. Мама и папа очень волнуются.
Ливи бросила последний взгляд в сторону Дымки.
– Ладно. – Девочка позволила Эмили помочь ей перебраться обратно к толстому стволу. Когда ноги ее наконец уперлись в толстый сук пониже, который отходил от ствола под прямым углом к тому суку, на котором сидела верхом Эмили, Ливи посмотрела на сестру снизу вверх своими доверчивыми зелеными глазами. – Теперь ты должна достать Дымку, – сказала она, прислонившись к стволу. Заметив, что сестра колеблется, девочка добавила: – Ты обещала.
Эмили глубоко вздохнула и повернулась к Дымке.
– Иди сюда, Дымка, кис-кис!
Кошка замяукала, но с места не тронулась.
Эмили вцепилась покрепче в сук и снова стала, елозя по коре задом, потихоньку продвигаться прочь от ствола. Тонкий муслин ее платья цеплялся за шершавую кору.
– Иди ко мне, кис-кис, я дам тебе полную чашку сливок.
Дымка уселась на ветке, продолжая вилять хвостом. Эмили потянула нежный золотистый муслин платья, подтыкая его под себя в тщетной попытке сохранить сколько-нибудь приличный вид, а заодно предохранить свою нежную кожу от соприкосновения с шершавой корой.
