Текст книги "В водоворотах жизни"
Автор книги: Дебора Симмонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
– Мисс Ингрэм, – сказал он, вежливо поклонившись. – Прошу извинить за столь срочную необходимость привезти вас в этот дом. Уверяю вас, на то есть причины. – Он повернулся и прошел в середину зала, где стояло массивное бюро с украшениями из золоченой бронзы.
Он картинным жестом выдвинул стул, сел за бюро и скрестил перед собой руки. Свет лампы падал на его бледное лицо и оттенял отвисшие веки и темные круги под глазами – видно, сказалось некое напряжение последних дней. Он заговорил, но голос его то и дело садился, и тогда он откашливался.
– Видите ли, мы, конечно, надеялись, но… – Он помолчал, словно собираясь с мыслями. – Еще раз прошу прощения за свою рассеянность. Мое имя Фискертон, я доверенный секретарь… покойного герцога Монтфорда.
– Покойного? – переспросила Хироу.
Фискертон кивнул:
– Его светлость скончался сегодня до вашего приезда.
Хироу склонила голову:
– Соболезную. – Она никогда не виделась с герцогом, но он был замечательный коллекционер, и общество книголюбов не может не сожалеть о такой утрате. И, несмотря на тех ливрейных лакеев, что две недели гонялись за ней и силой усадили ее в карету, она все простила герцогу. Как сказал Пойнтер, герцог до последнего мига своей жизни не устанет гнаться за тем, что влекло его больше всего. Ей ли завидовать ему?
Фискертон снова откашлялся.
– К сожалению, мы не успели – он непременно желал поговорить с вами, таково было его последнее желание. – Он глубоко вздохнул. – Но вас, молодая леди, трудно разыскать.
Хироу удивилась, расширив глаза.
– Когда его светлость ясно выразил свое намерение, мы немедленно отписали вам домой, если не ошибаюсь, поместье Рэйвен-Хилл?
У Хироу холодок пробежал по спине. Она кивнула, затем отрицательно качнула головой.
– Но я никогда не получала такого письма.
– Да, – сказал Фискертон, нахмурившись. – Я подозревал нечто подобное. Я даже послал туда одного из доверенных лиц, надеясь, что он сумеет поговорить с вами лично, но его даже не приняли. – Он вздохнул. – Его светлости становилось все хуже, и я не раз настоятельно обращался к мистеру Рэйвену, но он заявил, что вы у него больше не живете.
Хироу шумно вздохнула.
– К сожалению, мы слишком поздно поняли, что мистера Рэйвена с места не сдвинешь. – Фискертон нахмурился. – Тогда мы вынуждены были предпринять альтернативные меры к вашему розыску, и узнали, что вы путешествуете, но трудно было определить, где именно. И все это время мы также держали… э… наблюдателей неподалеку от Рэйвен-Хилл, на случай вашего появления там.
Хироу оставалось только слушать его, открыв рот от изумления. Она поняла, почему та карета так быстро подкатила к сторожке.
– К несчастью, время работало против нас, так что им следовало действовать решительнее. Полагаю, они были готовы даже вторгнуться в дом, если потребуется, – добавил Фискертон с явным неодобрением. – Но до этого, к счастью, дело не дошло, хотя там, как мне докладывали, случился пожар?
Хироу молча кивнула.
– В таком случае их решительные действия могут быть оправданны, поскольку они всего лишь намеревались увезти вас оттуда, не причинив вреда, и доставить сюда, разумеется.
Это «разумеется» развязало Хироу язык.
– Но зачем? – спросила она, смутившись.
Лицо Фискертона приняло более официальное выражение.
– Только его светлость мог бы вам точно ответить, но, когда стало ясно, что нам, возможно, не удастся определить ваше местонахождение, меня уполномочили уведомить вас об этих… э… обстоятельствах.
Взглянув на стопку бумаг на столе, Фискертон начал перекладывать их, словно не желая продолжать объяснения.
– Судя по тому, что вы любопытствуете об этом, мистер Тавелл… э… Рэйвен давал подписку, что вы не поставлены в известность о вашем родстве с его светлостью.
Хироу непонимающе взглянула на него.
Фискертон откашлялся.
– Вы… э… родная дочь герцога. Разумеется, со всеми вытекающими отсюда законными правами на наследование имущества и титулы, поэтому его светлость не намеревался… э… в прежнем завещании признавать вас. Кузен унаследует титул и поместья, но его светлость желал, чтобы вы тоже получили некую долю.
Хироу сидела словно оглушенная и хватала ртом воздух.
– Мисс Ингрэм? С вами все в порядке?
Фискертон встал из-за стола и подошел к ней.
– Дышите спокойней и глубже, – посоветовал он, встревожившись. – Наверное, надо послать за служанкой или миссис Фергюсон. Она знает… Может, принести нюхательной соли?
Хироу покачала головой и подавила истерический смешок. В варварском замке она уже достаточно насмотрелась и наслушалась всего такого, что сведет с ума любую здоровую женщину, но теперь она едва не упала в обморок от самого обычного известия, не несущего в себе никакой угрозы.
– Вы уверены? – спросил мистер Фискертон. Она кивнула, и он неловко потрепал ее по плечу. – Жаль, что вам не удалось самой поговорить с его светлостью, поскольку… Мне известно, что незадолго до смерти он пожалел о своем прежнем решении.
Хироу так резко вздернула голову, что едва не боднула пожилого джентльмена.
– Он отдал меня Рэйвену, – сказала она, внезапно догадавшись об истине.
Фискертон нахмурился.
– Он тогда был Августом Тавеллом, к тому же неплохо служил при библиотеке герцога. Только… э… впоследствии он взял на себя… э… новую роль.
– Почему? – спросила Хироу, похолодев. У общества веские законы – но многие отцы, даже наследные принцы, не признавали официально своих внебрачных детей и пристраивали их в семьи.
Фискертон покачал головой:
– Только его светлость знал это. Меня не посвятили в это дело.
Хироу долго молча смотрела на поверенного, пока он не отвел взгляд.
– Полагаю, посодействовала вдовствующая герцогиня.
Видимо, его мать, досадливо подумала Хироу и шумно вздохнула.
– Кто моя мать?
Фискертон покачал головой:
– Его светлость никогда не упоминал ее имя.
Хироу снова пришлось посмотреть на него долгим взглядом: слуги не могли не знать всего, что творилось в доме хозяина, и были посвящены во все слухи и сплетни. И она, и Фискертон прекрасно понимали это.
Нахмурившись, Фискертон заговорил, с явной неохотой:
– Поговаривали, она была принцессой, королевских кровей. Но ничего более определенного сказать не могу, и вам не советую любопытствовать о подробностях, хлопот не оберетесь.
Хироу гневно отшатнулась, услышав такое предположение.
Фискертон, поняв, что сказал лишнее, вернулся к массивному бюро, пододвинул его к Хироу и вновь принял вполне официальный вид.
Роясь в бумагах, он заговорил, не поднимая глаз на собеседницу:
– Как я уже сообщал, разговор с вами был последней волей его светлости, но он сделал некоторые распоряжения, касающиеся вас, на тот случай, если он сам не сможет говорить. Он был чрезвычайно рад узнать, что ваши интересы полностью отвечают его собственным, а его посмертный дар наилучшим образом выражает вам особую признательность.
Хироу почувствовала, что голова ее идет кругом от этой казуистики. Куда он клонит?
Словно услышав ее мысли, Фискертон поднял голову и угрюмо посмотрел на нее.
– Его светлость завещал вам свою библиотеку.
И снова Хироу пошатнулась, словно от удара, не в силах осмыслить услышанное.
– Ч-что?
– Вам в наследство досталась коллекция книг его светлости, огромной ценности. – И Фискертон примолк – его речь перебил неясный шум за стенами тихого кабинета.
Хироу услышала приглушенные крики, плотно притворенная дверь внезапно распахнулась, и на пороге появилась знакомая фигура, в сопровождении дворецкого и смущенного лакея, потрепанный вид обоих свидетельствовал о некой потасовке.
– Что здесь происходит? Хироу, с вами все в порядке?
Но Хироу уже вскочила на ноги, устремляясь в его объятия. Это было тем раем, который она никогда не покинет, – и Хироу вскрикнула от нахлынувшего счастья.
– Кит, мои родители – не сумасшедшие.
Глава 16
Лакеи ретировались, поскольку Хироу признала в Ките своего нареченного, и они остались в кабинете вместе с Фискертоном. Однако секретарь герцога смерил Кита недоброжелательным взглядом, словно не одобряя его присутствия здесь.
Хироу подавила нервный смешок: неужели он полагает, что Кит охотится за ее наследством? Недавно она была бездомной, с сомнительной родословной, без гроша в кармане, и он не погнушался добиваться ее. Вспомнив все их мытарства, Хироу снова бросилась в его объятия.
Но Фискертон хмуро посмотрел в их сторону, и Хироу приглушила эмоции, стараясь придать своему лицу бесстрастное выражение. Но получалось плохо: Хироу чувствовала, что губы ее подрагивают и щеки пылают. Чувство счастья, так долго сдерживаемого, переполняло ее, изливаясь в сияющем взгляде.
Фискертон, разумеется, мог и не подозревать, что она радуется той новости, что узнала о себе, а вовсе не полученному наследству. Ведь зная свою родословную, она могла принять предложение Кита. И могла теперь допустить их близость.
– Мисс Ингрэм, возможно, вы не осознаете всей ценности полученного вами наследства, – хмуро произнес Фискертон, явно недовольный ее легкомысленным поведением. – Обладать библиотекой его светлости – это большая ответственность, и вы станете богатой женщиной, если вздумаете продать коллекцию.
– Я вполне представляю, насколько будут взбудоражены члены Роксбургского клуба таким известием, но я не намереваюсь выставлять коллекцию на аукцион, – сказала Хироу. Она кивнула на Кита. – Мистер Марчант хотел обустроить свое поместье, так что эта библиотека достойно впишется в его интерьер.
Кит ничего не знал о предыдущем разговоре, но понял ее намек и кивнул, соглашаясь. Теперь растерялся Фискертон.
– Не сомневайтесь, мистер Фискертон. – И Хироу подтвердила свои слова широкой улыбкой. – Возможно, это вторжение произвело на вас неприятное впечатление, но уверяю вас, мистер Марчант – джентльмен.
Если Фискертон и продолжал сомневаться, он никак не выказал своего мнения и молчаливо согласился с присутствием Кита при дальнейшей процедуре. Предстояло просмотреть некоторые бумаги и заверить их подписью, кроме того, необходимо было выяснить обстоятельства пожара в поместье Рэйвен-Хилл. Но всем было известно о замкнутости и эксцентричности Рэйвена, к тому же были свидетельские показания слуг герцога Монтфорда и самой Хироу, присутствовавшей в доме его светлости, – так что особо добавить было нечего.
Они закончили со всеми бумагами только к ночи, и Фискертон, не желая выставлять их на холод в столь поздний час, предложил им устроиться на ночлег в домике, где раньше жила вдова, в роще неподалеку.
– Там сейчас нет прислуги, ее светлость умерла не так давно. Но я попрошу экономку подготовить комнаты и затопить камины, – сказал Фискертон, закончив приводить бумаги в порядок.
Конечно, Хироу хотелось подольше побыть в отцовском доме, но ввиду скорого прибытия наследника Фискертон желал избежать всякой неловкости. Хироу была слишком измотана, чтобы той же ночью пуститься в путь к дому Чарли, и не стала отказываться – она едва не засыпала на ходу и была готова преклонить голову где угодно.
Тем не менее Хироу была обескуражена необычной щедростью, что послала ей судьба. Домик вдовы оказался больше, чем усадьба Оукфилд, к тому же гораздо роскошнее. Пока прислуга растапливала камины, Хироу бродила по комнатам, проводя пальцем по пыльной поверхности золоченого письменного стола и спинке изящного стула.
Это был дом женщины, которая каким-то образом повлияла на ее судьбу, – и Хироу ощущала себя здесь несколько странно. Может, вдовствующая герцогиня и не устраивала ее в дом к Рэйвену, однако она, безусловно, позаботилась, чтобы герцог никогда не общался со своей дочерью. И эта женщина приходилась Хироу бабушкой. Эта мысль позабавила ее, но Хироу вспомнила о возможных бабушках с другой стороны и чуть не рассмеялась.
Поговаривают ведь, что и сам король не в себе. Что за проклятие? Но хорошо уже то, что ее не купили в лечебнице и она не состоит в родстве с Рэйвеном. Да, Хироу с трудом сносила его опекунство, но и другая судьба была бы не легче: что хорошего могла она ожидать в положении внебрачной дочери герцога?
На первый взгляд все устроилось лучше некуда – не об этом ли мечтает каждая сирота, разыскивающая родителей? Но, поразмыслив, Хироу поняла, что не стала бы гордиться клеймом незаконнорожденной, даже с самой достойной родословной. И где тогда она жила бы? Она все равно не смогла бы остаться в доме у кого-то из родителей, да и мать не признала бы ее – принцессам скандалы ни к чему.
Стал бы другой опекун обращаться с ней лучше, чем Рэйвен? Возможно. Но в каких кругах она вращалась бы? Искал бы кто-то ее расположения из-за ее знакомств и влиятельности? Только такой, как Кит, – добрый и порядочный, желающий ее не ради положения, имени или богатства, – мог претендовать на ее руку.
Внезапно ее богатые родители показались ей бедняками, единственной заботой которых было положение в обществе, а не любовь с ее правдой. Хироу взглянула на Кита, тихо разговаривавшего с экономкой, и подумала, что ее сельский джентльмен стоит, пожалуй, их всех, вместе взятых.
Почувствовав ее взгляд, Кит обернулся и просиял улыбкой, от которой в комнате сразу стало теплее. Да, в этом доме было холодно, во всех смыслах, подумала Хироу, кутаясь в плащ. Вся эта роскошь не заменит теплого радушия, дорогая мебель так же хрупка и бесполезна, как и надуманные коллекции Рэйвена.
– Вы замерзли, мисс, – сказала экономка. – Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату, и вас тоже, сэр, а потом уйду. Если вам что-то понадобится, позвоните в колокольчик, я оставлю здесь внизу служанку на ночь.
Она провела Хироу в натопленную спальню и ушла, прикрыв дверь. Хироу осталась стоять посреди обширной комнаты, большую часть которой занимало ложе, декорированное тяжелыми занавесями. Французская мебель и обилие позолоты, похоже, отвечали вкусам пожилой герцогини.
Несмотря на всю элегантность обстановки, здесь не хотелось задерживаться надолго – и Хироу вспомнила гостеприимный городской дом Армстронга и особенно радушную деревенскую усадьбу семьи Смоллпис. Но одну ночь можно провести и здесь, подумала Хироу, чувствуя, как ломит все кости от усталости, – и сняла плащ. Она едва успела положить плащ на живописную кушетку, как дверь распахнулась – и вбежал взволнованный Кит, с решительным выражением на лице.
– Что такое? – спросила Хироу, когда он взглянул на занавешенные окна. На мгновение она по привычке встревожилась, но тут же одернула себя: кто станет теперь за ними гнаться?
– Я просто хотел удостовериться, что вы не планируете очередной побег. – И Кит подозрительно взглянул на нее.
Хироу улыбнулась, и ее уныние, навеянное этим домом, слетело в одно мгновение.
– Я никуда не собираюсь пока.
– Ну вот и хорошо, – сказал Кит, он подошел к ней и как-то дьявольски усмехнулся.
Хироу отступила на шаг, позабыв об усталости, от волнения мурашки побежали у нее по спине.
– Вам придется научиться доверять мне, пусть даже на это потребуется целая жизнь.
– Я тоже так думаю, но сейчас я хочу найти ту цепь, что прикует вас ко мне. Надежно, – добавил Кит и подошел вплотную, так что Хироу коснулась спиной полога кровати.
Неужели этот дом казался ей мертвым и унылым? Кит принес с собой такой жар жизни, что казалось, даже воздух заискрился, и ее тело невольно потянулось к теплу.
Кит ревниво глянул на нее, придвигаясь чуть ближе и едва не касаясь ее.
– Но когда я найду, вы уже сбежите.
Хироу приоткрыла рот, чтобы возразить, но Кит приложил палец к ее губам. И это ощущение настолько ошеломило Хироу, что она вообще перестала о чем-либо думать.
– Я мог бы взять особое разрешение в церкви, чтобы нас немедленно обвенчали. Но знаете, сейчас нет времени на эти проволочки, и нам надо успеть в Хоторн-Парк на свадьбу моей сестры, – сказал Кит.
Он чуть подтолкнул ее, опрокинув на мягкое ложе, и склонился над ней.
– Я сейчас сделаю то, что наверняка привяжет вас ко мне, и навсегда.
– И что же? – прошептала Хироу, хотя ясно видела блеск страсти в его темных глазах.
Кит усмехнулся:
– Я собираюсь окончательно испортить вашу репутацию.
Хироу почувствовала, как сердце ее словно подпрыгнуло, но не стала возражать, а вздохнула, предвидя последствия:
– Что ж, тогда я точно никуда не поеду.
На этот раз прибытие Хироу в дом Чарли выглядело несравненно солиднее и элегантнее: ее привезли в роскошной карете герцога Монтфорда, в сопровождении ливрейного лакея, а Кит ехал рядом на лошади. Сам хозяин был в отъезде, но их разместили на ночь в его доме.
Кит грозился присутствовать лично при ее купании, но, когда Хироу пригласила его разделить с ней ванну, Кит ушел, бормоча что-то про тетку Чарли. Пока Хироу наслаждалась душистой косметикой, впервые в своей жизни, Киту было чем заняться: он привел их лошадей с постоялого двора и забрал вещи из гостиницы.
Путешествие закончилось, но ее жизнь, как поняла Хироу, только начиналась. Она покраснела, припомнив минувшую ночь: то долгое, медленное сладострастное искушение, настойчивое – и шаловливое, сладкое – и свирепое, в путанице ног и рук, и гладкость кожи, и губы Кита, приближающиеся к ее лицу. Он шептал о своей любви, снова и снова, пока Хироу, запинаясь, не ответила ему, задохнувшись от нахлынувшего чувства. Хироу вспоминала те сладкие минуты, пока упаковывала свои вещи.
Наконец Кит повел ее в зал пить шоколадный напиток с бисквитами. Горячий шоколад был восхитителен, Хироу пробовала его первый раз в своей жизни, она допила свою чашку, и, пока Кит сожалел об отсутствии миссис Армстронг, она допила и его полчашки.
– Похоже, ваша предполагаемая компаньонка улизнула, – сказал Кит, откинувшись в кресле перед очагом. – Так что нам предстоит найти ей замену.
Он положил ноги на подставку у камина и, казалось, задремал, что, впрочем, было неудивительно, потому что они оба не выспались прошлой ночью.
Это напоминание заставило Хироу снова покраснеть и возразить, что ей не нужны никакие компаньонки, и они продолжали спорить, когда из фойе донесся шум шагов и голоса. Вошел дворецкий Чарли в сопровождении пары гостей, но он не успел представить их, потому что женщина сразу метнулась к ним.
– Кит! – закричала она.
Он поднялся с кресла, оглянувшись, и Хироу внезапно встревожилась. Но когда леди бросилась к нему, их внешнее сходство стало очевидным, и Хироу поняла, что это его сестра, Сидони.
– Где же черти тебя носили? – вскричала Сидони, и Хироу какое-то мгновение не могла понять, то ли она сейчас стукнет брата, то ли бросится в его объятия. – Я чуть с ума не сошла от беспокойства!
– Но я же писал, мы немного попутешествовали, – виновато ответил Кит.
– Немного попутешествовали! – фыркнула женщина. Она кивнула на своего молчаливого темноволосого спутника, стоявшего поодаль. – Барто и Хоб с ног сбились, разыскивая тебя в Лондоне! Они нагрянули и в Рэйвен-Хилл, но узнали, что усадьба выгорела дотла прошлой ночью.
Кит стоял понурившись.
– Я совсем забыл про Хоба.
– Да, забыл! А Хоб пришел к нам тогда и рассказал про поножовщину, похитителей, предписание на арест… – Сидони замолкла, словно задохнувшись от переживаний. – Я уж и не знала, что делать: то ли готовиться к свадьбе, если ты прибудешь вовремя, то ли заниматься поисками, если тебя ранили… – Она прервалась, жадно оглядывая его, Кит неловко потрепал женщину по спине, стараясь ее утешить.
Хироу вполне понимала взволнованность женщины. И ведь именно она, совершенно чужой человек, подставила Кита под удар и внесла сумятицу в их жизнь. Станут ли они обвинять ее?
Словно прочитав ее мысли, женщина отвернулась от Кита и взглянула на Хироу, при этом ее темные глаза не упустили ни одной детали.
– А вы, должно быть, Хироу, – сказала она. – Как вы, в порядке?
Вопрос был несколько неожиданный, и Хироу помедлила, прежде чем ответить. Она слегка кивнула, и тогда Сидони подошла и пожала ее ладони.
– Что ж, добро пожаловать в семью.
– Что? – вскинулся Кит. – Как ты узнала?
– Возможно, уловила из твоего письма.
Смуглый мужчина шагнул к ним и сухо представился:
– Виконт Хоторн.
– Называйте его просто Барто, – сказала Сидони, подталкивая Хироу к стулу и усаживаясь рядом. Поняв, что ее брат жив и здоров, она успокоилась и стала вести себя более естественно.
Однако Хироу продолжала волноваться. Она не привыкла быть в центре внимания в женском обществе, особенно среди сверстниц, и засмущалась еще больше, когда представила, что будет называть будущую виконтессу сестрой.
Сидони склонилась к ней, ожидая начала разговора, но Хироу не знала, что и сказать. Она просто не знала, о чем обычно разговаривают женщины, если они, как она, не рисуют акварели и не играют на фортепиано. К тому же Хироу понятия не имела об этикете светской беседы в женском кругу. Тогда Сидони просто улыбнулась ей и попросила:
– Ну а теперь расскажите мне все.
