Текст книги "Последний де Бург"
Автор книги: Дебора Симмонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Глава 7
Николас оглядел аккуратную комнату, выкрашенную белой краской. Она мало отличалась от той, где они ночевали прошлой ночью.
Но теперь все было иначе.
Он знал, что Эмери не юноша, и по-другому смотрел на перспективу ночлега. Закрытое пространство придавало атмосфере интимности, тем более в такой час. При виде постели его обдало жаром, и он резко выдохнул, внезапно почувствовав себя неловко. Эмери, казалось, тоже испытывала подобную неловкость. Она попятилась назад, что-то бормоча об уборной.
Пока ее не было, Николас подошел к небольшому окну и выглянул наружу. На улице сгущались сумерки. Он наслаждался прохладным ветерком и одновременно присматривался к сгущающимся теням, не прячется ли в них опасность. Он остерегался следовать большими дорогами, не желая привлекать чье-то внимание, особенно недоброжелателей, и выбирал узкие верховые тропы между поместьями, считая, что так незаметнее и безопаснее.
И если раньше он еще думал, не заночевать ли под открытым небом или на переполненном постоялом дворе, то сейчас даже не рассматривал такую возможность. Он беспокоился за Эмери, даже когда считал ее юношей, а теперь намного сильнее. Это ее близкое присутствие действовало на него таким образом.
Интерес, который он раньше отвергал или оправдывал, сейчас настолько откровенно проявился, что в какой-то момент Николас заставил себя вырваться вперед, иначе никак не мог отвлечься от стройной фигурки в мужском платье, которая действовала отнюдь не сдерживающе. Ему хотелось стащить с нее одежду, медленно обнажить прекрасное тело, открыть взору, губам, прикосновениям… Николас судорожно выдохнул, стараясь не думать о стоящей перед ним кровати.
Услышав легкие шаги, он напрягся, ожидая нежного прикосновения тонкой руки и отчаянно желая того, на что не имел права. «Коснись меня! Ну же!» Но ничего не произошло. Наконец Николас нетерпеливо повернулся и увидел перед собой Гая. Оруженосец смотрел на него понимающе.
– Это всего лишь я, милорд, – сообщил он. – Эмери еще в уборной, могу позвать ее назад, чтобы она поприсутствовала при ваших банных процедурах, если вы еще собираетесь их принять.
Николас вздрогнул, осознав, что накануне вечером раздевался до пояса, а Эмери смотрела широко раскрытыми глазами. Неудивительно, что она сбежала. Он посмотрел на оруженосца и нахмурился.
– Очень смешно. – Он посмотрел было на кровать, но тут же нервно отвернулся. Сегодня ему лучше спать на полу, не раздеваясь.
– Она станет лучше, когда отмоется, – заявил Гай. – Думаю, ей стоит окунуться в первую очередь.
У Николаса мгновенно пересохло во рту, но потом он осознал, что именно сказал оруженосец.
– Что ты имеешь в виду под «лучше»? – прищурившись, поинтересовался он.
Гай пожал плечами:
– Ну, раз она смогла сойти за мальчишку, едва ли это говорит о том, что она красавица.
– Она нисколько не походит на юношу, – резко ответил Николас. Густые темные ресницы и гладкая кожа выдавали Эмери с головой любому, кроме самых тупоголовых, к которым приходилось причислять и его тоже.
Гая это ничуть не поколебало.
– Но ей без усилий удается носить мужскую одежду и прятать женские формы.
Николас от ярости чуть не лишился дара речи. Эмери была стройной, сильной и гибкой и куда более желанной, чем все обладательницы пышных форм, вместе взятые.
– А ты что, предпочел бы вместо нее упитанную даму? – возмутился он.
– Даже если так, что с того? – Гай хитро улыбнулся.
Николас внезапно осознал, что парень дразнит его. Он не привык к подобным шуточкам, но ругать оруженосца бесполезно, скорее наоборот. Поэтому он просто пожал плечами.
– Да ничего. Мне все равно, – сквозь зубы солгал Николас.
Гай фыркнул, но ничего не ответил. Да и что он мог сказать? Он отлично понимал, что Николас не может привязываться ни к какой женщине, и именно потому они не возвращаются домой, а бродят среди незнакомцев, оттягивая…
Николас резко втянул сквозь зубы воздух, схватил тюфяк Эмери и стал раскатывать, собираясь на нем спать. Он стащил меч и кольчугу и затем, не раздеваясь, растянулся на тюфяке, слыша, как рядом возился Гай, тоже устраиваясь на ночлег. Огонь в очаге не горел, отчего в комнате стояла почти абсолютная темнота, но Николас даже был этому рад. Отдавая должное оруженосцу, иногда он уставал от парня и его умных глаз, которые замечали слишком многое.
Время шло, Эмери все не возвращалась. Николас ощутил прилив беспокойства. Не послать ли за ней Гая? А может, самому за ней сходить? Но искать девушку в темноте слишком соблазнительно. Он вспомнил, что вчера вечером она тоже долго не приходила, как он теперь понимал, чтобы не видеть его полуобнаженным. При этой мысли его обдало волной жара, и он беспокойно заворочался.
Услышав легкие шаги, Николас крепко закрыл глаза, притворяясь, что спит, только бы не смотреть, как она ложится в постель. Но шаги остановились около него, и он почувствовал, что к плечу кто-то прикасается. Теплое, осторожное прикосновение, точно как он хотел. Николас не выдержал и удержал уже ускользающую руку.
– Милорд! – Даже в удивленном возгласе ее голос был настолько нежен, что он снова изумился, как мог принять его за голос юноши. Ему, как никогда, хотелось уложить Эмери рядом с собой.
– Что вы здесь делаете? – прошептала она.
– Собираюсь спать, – ответил Николас, хотя на ум пришли и другие соблазнительные возможности. Казалось, ими напоена вся атмосфера, особенно если Эмери вновь посмотрит на него своими яркими глазами, взглядом, от которого он весь замирал. Но сейчас он мог различить во тьме лишь силуэт ее головки. Николас никогда не видел Эмери без этой ужасной шапки. Ему хотелось сорвать ее и распустить волосы широкой волной, которая бы накрыла их обоих.
– А постель? – спросила она.
Постель? Николас не нашел в себе сил ответить.
– Почему вы не спите там?
Несмотря на подозрительные нотки в голосе, она говорила слегка сдавленно, и Николас попытался представить, как она отнесется, если он притянет ее к себе. Сердце билось в груди как молот, тело охватил жар, и отнюдь не по причине лихорадки. Он словно превратился в одно-единственное желание, весь мир осветило предвкушение. Если поднять руку, сможет ли он коснуться ее щеки?
– Постель для тебя, – произнес он настолько тихо, что ей пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать.
Теперь она была так близко, что он мог взять в ладони ее лицо и украсть поцелуй. На память пришли воспоминания о том, первом, что только усилило его желание. Тот поцелуй родился под влиянием момента: радости, что она жива и она – женщина. Но это был лишь легкий привкус настоящего поцелуя, а ему хотелось долгого, медленного исследования, которое могло бы занять всю ночь.
– Нет, милорд, – произнесла Эмери.
Она каким-то чудом проникла в его мысли.
– Постель – для вас, – твердо сказала она, хотя голос у нее срывался.
Если прижать палец к ее губам, остановит ли это протесты? Николас на ощупь нашел ее лицо и провел большим пальцем по нежному абрису щеки. Ощутил, как в ответ она задрожала, но не отстранилась.
– Постель – для тебя, – прошептал он, – если только ты не пожелаешь разделить ее со мной. – Последние слова вырвались раньше, чем он успел их остановить. И услышал, как она судорожно вздохнула, неясно, от страха или восторга.
Вокруг них сгущалась жаркая тьма, ощущение близости все росло и росло, пока напряжение не стало почти непереносимым. Николас подался вперед, уже готовый безрассудно броситься в темноту.
В этот момент комнату огласил громкий храп. Совсем рядом лежал Гай, который мог слышать все происходящее. Эта мысль остудила кровь Николаса, а Эмери просто шарахнулась в сторону. Через мгновение послышался скрип кровати, и в его руках осталась лишь пустота, словно он пытался удержать ускользающий сон.
Эмери буравила неприязненным взглядом разрушающиеся стены, словно это могло превратить руины в ухоженное поместье. Лорд де Бург никогда раньше не ездил этой дорогой, и она привела их сюда, в давно заброшенную усадьбу. Здесь не было ни приветливого холла, ни суетящихся слуг, ни охраняющих ворота стражников. Но ей хватило одного взгляда на заходящее солнце, чтобы понять, у них нет времени возвращаться и искать приют в другом месте.
Она поежилась. И без того трудное путешествие еще больше осложнилось. Прошлым вечером она вела себя настолько ужасно, что утром едва могла смотреть в лицо своим спутникам. К счастью, Гай, видимо, крепко спал, иначе не миновать ей его понимающих взглядов и насмешливых шуточек. Кроме того, она с облегчением обнаружила, что лорд де Бург не склонен проявлять к ней интерес при свете дня. Напротив, он вел себя даже более отстраненно, чем раньше, словно тоже жалел о своем вчерашнем поведении.
Должно быть, на него повлияла темнота и уединенность ночлега. Эмери могла только догадываться, она ведь еще не бывала в подобной ситуации. И надеялась, что никогда больше не окажется на краю пропасти, когда одно неверное движение может опрокинуть туда. Воспоминания еще сильнее растравили ее тревогу. Эмери смотрела невидящим взглядом на полуразрушенные стены, пока ее не позвал Гай. Она пришпорила лошадь и тоже поскакала за лордом де Бургом.
Но он ведь не может им предложить всю ночь провести в пути? Даже Эмери знала о грабителях, которые рыщут по дорогам, крадут чужие кошельки, а порой и того хуже. Кроме того, пусть они не заметили никаких признаков тамплиера, это не означало, что он потерял их след. Но стоило проскакать сквозь высокие лесные заросли, как в подлеске показался другой дом, наполовину скрытый небольшими деревьями. Должно быть, амбар, и сохранился он несколько лучше, чем само поместье, видимо, когда-то пострадавшее от пожара.
– Здесь мы и устроим ночлег, – произнес лорд де Бург.
Эмери взглянула на мрачное здание с перекосившейся дверью и наполовину без крыши. Наверное, оно могло служить укрытием в каком-то смысле, но в нем не хватало слишком многих частей, и выглядело оно диким и неприветливым. Оказавшись внутри, Эмери поежилась. Здесь было темновато, большую часть пространства уже скрыли сумерки.
Ощущение мрака довлело над ними все время, что они устраивались под остатками крыши. Они разложили свои тюфяки и молча поужинали, разделив на всех вино, которое дал им в дорогу хозяин дома, где они вчера ночевали. Эмери нравилось сидеть у огня, с ним было уютнее, но лорд де Бург не хотел привлекать внимание.
– Да кто заметит за стенами? – заспорил Гай, словно вторя ее мыслям.
– Тот, кому захочется присмотреться, – ответил его хозяин, никак не объясняя свои слова.
Обычно очень доброжелательный, сегодня он был явно не в духе. Эмери подумала, не она ли тому причиной. Однако обсуждать вчерашнее не имела, ни смелости, ни желания.
Она ведь уже думала, что куда угодно за ним последует? Чуть ли не в постель, не в силах сопротивляться манящему глубокому голосу и легкому прикосновению. Его темный облик распространял вокруг такую притягательную жаркую ауру таинственности и силы, что она едва не сдалась.
Эмери глубоко вздохнула и растянулась на тюфяке. Но натянутые до предела нервы не позволяли заснуть. Несмотря на устроившихся рядом спутников, она все равно чувствовала себя как никогда одинокой. Эмери задрожала на холодной земле, ночлег под открытым небом не сравнить с уютной комнатой, где она провела вчерашний вечер одна на большой кровати, а единственной угрозой стал притягательный лорд де Бург.
Застывшую тишину нарушил какой-то шелест, Эмери нервно дернулась. Наверняка какое-то животное бродит вокруг амбара, принюхиваясь к лошадям. Скоро все успокоится. Она слышала, как мужчины укладываются спать, защищая ее с двух сторон, но все равно хотелось придвинуться к лорду де Бургу. Эмери сказала себе, что ей просто хочется тепла и защиты его большого тела и ничего больше. Но не могла рисковать пробуждением желаний иного рода и еще долго лежала без сна, даже после того, как захрапел Гай.
Эмери проснулась среди ночи, не понимая, где находится. К счастью, сквозь полуразрушенную крышу в их убежище проникал слабый лунный свет. Неподалеку чернела мирно спящая фигура оруженосца. Эмери подумала, что, возможно, прекращение храпа и прервало ее беспокойный сон.
Повернув голову, она поискала взглядом большую фигуру справа, но не увидела. С бешено бьющимся сердцем сказала себе, что лорд де Бург, должно быть, пошел облегчиться. Однако приподнялась на локтях, тревожно вглядываясь в темноту. В горле от страха поднялся ком.
Внезапно она заметила что-то у двери. С трудом сглотнув, она едва не потянулась за мечом. В проеме виднелась широкоплечая фигура в небрежной позе, а отнюдь не белая туника тамплиера. Лорд де Бург стоял на часах, охраняя их сон. Он что, вообще не спал?
Уже совсем проснувшись, Эмери поднялась и приблизилась. Лорд устроился у двери так, что снаружи его было почти не видно, а сам он получал полный обзор холмов, спускающихся к разрушенному поместью.
– Я постою на страже, – сказала Эмери, но холодный ветер заглушил ее слова. Она невольно поежилась.
К удивлению, он притянул ее к себе и обнял за плечи, накрывая своим плащом. Так они стояли долгое время и молчали. Эмери осознала, что была не права. События прошлой ночи не разрушили их хрупкую дружбу. Ей стало тепло на душе. В первый раз за все время снизошел мир и покой. Она обняла его за талию, словно это был Джерард.
Но этот мужчина не брат, и собственный невинный жест вызвал эмоции далекие от дружеских. Она остро ощутила, как пахнет опьяняющим мужским ароматом плащ, почувствовала тепло его большого тела. И, не успев подумать, повернулась к лорду. Одновременно то же сделал и он. С минуту они стояли лицом к лицу в теплом коконе плаща. Потом он опустил голову.
Его губы, мягкие, сладкие и соблазнительные, накрыли ее губы, Эмери до самых кончиков пальцев пронзила волна удовольствия. Она успела лишь удивиться, как такой сильный мужчина может быть настолько нежным. Но в этот момент его язык легонько приоткрыл ее зубы и скользнул внутрь. Поцелуй совсем иного вкуса, такой острый и восхитительный, она едва устояла на ногах.
Лорд де Бург рывком притянул ее к себе и прижал. Эмери обхватила его за шею, запустила пальцы в волосы. Они оказались густыми и шелковистыми, как она себе представляла. Ей хотелось навсегда остаться в его объятиях. А его руки не останавливались, поглаживали под плащом ее спину, распространяя тепло каждым движением. Эмери прижалась к нему еще сильнее.
Он застонал, она ахнула. Его губы скользнули по щеке к шее. Теперь она имела возможность дышать и говорить, но не могла связать и двух слов. Как будто ее одурманили, лишили воли и разума. Какую же он имел над ней власть! Остатки здравого смысла все еще пытались отстаивать свою правоту.
– Милорд, я… – начала было Эмери.
– Николас, – прошептал он. – Меня зовут Николас.
У нее упало сердце, разум лихорадочно заработал. Гай спит в амбаре. Кто их услышит? Кто сможет узнать? На ум быстро пришел ответ, сразу остудив разум.
А может, ее пыл охладило то, что она лишилась его тепла. Только что была в его объятиях, прижималась к нему всем телом, а через секунду уже стоит рядом, плащ сброшен, а его рука держится за рукоять меча.
Потрясенная его мгновенным превращением в воина, Эмери уставилась в темноту ночи. Она ничего не слышала и не видела. Лорд де Бург захватил все ее внимание.
– Что случилось? – шепотом спросила Эмери, наконец обретая дар речи.
– Кажется, там кто-то есть, – тихим серьезным голосом ответил он, и Эмери пронзила дрожь. Она вспомнила, как Гай говорил о так называемых «способностях», которыми обладают де Бурги. Может, Николас унаследовал от отца дар предвидения? Или просто все время настороже, как и положено великому рыцарю?
– Разбудить Гая? – спросила Эмери, хотя и понимала, что едва ли они смогут выдержать нападение в каком-то старом амбаре, да еще посреди ночи. Сердце стучало как загнанное, но теперь уже больше от страха, чем от желания.
– Нет.
– Но тогда их будет двое против одного? – Эмери вспомнила последнее сражение против Гвейна и его подручного.
– Это не тамплиер.
Но Эмери его слова облегчения не принесли. Он произнес их так, словно даже тамплиер с оруженосцем были бы предпочтительнее того, кто сейчас наблюдал за ними из темноты.
В дождевом тумане замаячили долгожданные очертания Ротстона. Николас не хотел пережидать где-то настигшую их непогоду и, несмотря на все возражения оруженосца, продолжал двигаться вперед. Он лучше Гая понимал, какую опасность представляет такая дорога для его измученного тела, но останавливаться опасался. Даже сейчас, когда впереди уже виднелась тамплиерская община, он продолжал непрерывно оглядываться назад и окидывать взглядом раскинувшуюся невдалеке полосу леса.
Ему кажется или он действительно видит какое-то движение среди деревьев? Николас прищурился. Возможно, это игра света в каплях дождя. Однако еще со вчерашнего вечера он постоянно испытывал чувство, будто их кто-то преследует. Тому не было никаких доказательств, лишь изредка он улавливал поблизости чье-то движение. Если поверить, что их преследует некий призрак, он не мог рассказать об этом своему суеверному оруженосцу. Тамплиер, при всех его грубых методах, на такие изыски не способен. Кто тогда? Или что?
Превозмогая нахлынувшую усталость, Николас отвернулся и поймал на себе пристальный взгляд Гая. Он мог бы заверить оруженосца, что с ним все в порядке, но останавливало присутствие Эмери. Он не собирался говорить при ней о таких вещах или нарываться на стенания Гая о «легкомыслии».
Николас нахмурился. Может, он и вел себя легкомысленно, но не по отношению к своему здоровью. Он понадеялся, что оруженосец ничего не заметил, и терзался: не хватало еще упреков Гая или тех, что мог высказать ему отец. Николас поерзал в седле, отлично понимая, что бы сказал о поведении младшего сына граф Кэмпион.
Флиртовать с женщиной, которая находится под твоей защитой, само по себе не слишком достойно, но так поступать, зная, что не можешь дать ей будущего, вопиюще. Тем не менее когда Эмери подошла к нему в темноте ночи, он об этом даже не задумался. Она вела себя вполне невинно, но он быстро повернул ситуацию в свою сторону, хоть она и сопротивлялась. Как он мог вести себя так беспечно, быть таким эгоистом?
Николас потряс головой. Он понимал, что не следовало так поступать. Эмери заслуживала лучшего. Правда, она мало говорила о своей жизни, но он почти уверен, что у нее никого нет, кроме пропавшего брата, человека, которому он поклялся помочь. Николас с отвращением пробормотал про себя, что Джерард, прося о помощи, не подразумевал, что можно соблазнять его сестру. Если они отыщут госпитальера, как он посмотрит ему в глаза?
Тем не менее он не сожалел о тех мгновениях в темноте ночи. Эмери воспламеняла его жизнь, словно высеченная искра, подобно бальзаму излечивала усталую душу. Их объединяло не только влечение плоти. Она заполнила зияющую пустоту в его душе, стала другом и союзницей во всех смыслах, утешением в мрачные часы ночи. Неужели это так уж неправильно – взять то, что он может и пока может? Хоть раз потребовать что-то лично для себя?
Он знал ответ, правда, тот был ему не по нраву. Де Бурги придерживались строгого кодекса чести, и он не мог об этом забывать, независимо от обстоятельств. Они въехали в Ротстон, и Николас решил, что монастырь – подходящее место, чтобы сохранять дистанцию с женщиной, которая находится под его защитой.
И как будто в подтверждение, прием им оказали очень теплый и дружеский. Монах в коричневой рясе махнул им проходить в дом, другой обихаживал лошадей. Николас слегка расслабился. Монастырские стены обеспечивали хоть какую-то защиту от непогоды и любого преследования.
Однако Гай не разделял его облегчения.
– Вы уверены, что стоит отдавать им наших лошадей, милорд? – спросил оруженосец, нервно поглядывая через плечо. Несмотря на отвратительную погоду, он определенно не хотел здесь задерживаться.
Николас ничего не ответил. Эмери уже скрылась в доме, ей не терпелось покинуть разгулявшуюся стихию. Он заторопился следом, не разделяя подозрений оруженосца по поводу тамплиеров. На его взгляд, они мало отличались от членов других религиозных общин.
Он переступил порог дома. Холл был маленький, с простой мебелью. На стенах никакой причудливой резьбы, в отличие от Темпл-Руд. Если здесь и есть какие-то подземные ходы, они его уже не интересовали.
Николас опустился на скамью, какой-то монах поставил на стол еду. Затем им предложили переночевать, и Николас с благодарностью согласился. В общем-то, он мог какое-то время спокойно обходиться без сна, но сейчас выносливость дала сбой, тело протестовало.
– Мне это не нравится, – заявил Гай.
Николас чуть не согласился, но потом понял, что Гай говорит о монахах. Он потряс головой, прочищая мозги.
– Что именно?
– Мне не нравится идея здесь ночевать, – шепотом пояснил оруженосец. – Один тип из их братии дважды на нас напал!
– Ты бы предпочел ночевать под дождем? – поинтересовался Николас и фыркнул, когда Гай действительно задумайся над вопросом.
Оруженосец даже на еду смотрел с подозрением, словно святые братья могли добавить туда сонного зелья или яда, хотя каким образом и зачем, непонятно. Оказываясь в опасной ситуации, Николас давным-давно научился прислушиваться к своей интуиции, сейчас она подсказывала ему набить получше желудок. Кроме того, он решил остаться здесь на ночлег. Плохая погода действовала угнетающе, к тому же он стремился поскорее избавиться от кольчуги и отдохнуть.
Хотя и не забывал о цели их пребывания. Когда какой-то старый монах подошел их поприветствовать, Николас постарался втянуть его в разговор и под конец спросил о человеке, которого они ищут. Как он и опасался, святой брат отрицательно покачал головой.
– В Ротстоне нас очень мало, милорд, – сообщил он. – Я не знаю Роберта Бланшфора. Правда, я никогда не был рыцарем в нашем ордене.
Разочарование Николаса, видимо, отразилось у него на лице, и монах ободряюще улыбнулся:
– Не оставляйте надежду, милорд. В Англии не один десяток тамплиерских владений. И рыцарь, которого вы ищете, скорее в одном из них, чем на Святой земле, особенно если время его боев уже позади.
Гай тихо застонал. Без сомнения, он опасался, что им предстоит обойти каждый общинный дом в Англии. Но у них нет возможности совершать столь обширное путешествие. И нет на него времени. Николас не хотел думать об этом, но, рано или поздно, просто не сможет идти дальше. Впрочем, он надеялся, что к тому моменту Эмери с ними уже не будет.
Монах снова доброжелательно улыбнулся.
– В большинстве общин рыцарей почти не бывает, – сказал он. – Возможно, вам стоит поискать в обителях удалившихся на покой. Такие есть и в Пенуэйте, и в Оксли. Там вы скорее найдете старых воинов, отдыхающих после сражений.
До Оксли можно было добраться всего за день, на таком безрыбье вполне законная цель. Гаю это наверняка не понравится, но Николас хотел двигаться вперед. И если им удастся озадачить преследователей, тем лучше. Он поблагодарил монаха. Тот пожелал им спокойной ночи и удалился. В холле тут же появился другой брат, пожелавший проводить гостей в выделенные им покои.
– Мы недавно потеряли одного из братьев, так что у нас есть две свободные комнаты. Вы можете занять обе, если пожелаете, – пояснил он.
Несмотря на это вполне невинное предложение, Николас застыл на месте. У него голова пошла кругом от мысли, что он мог бы поселиться в одной комнате с Эмери. Уединение, которого так не хватало две предыдущие ночи, внезапно оказалось на расстоянии вытянутой руки. Как и постель. Воображение тут же подсказало, что может произойти, если он ответит утвердительно. Гай тревожно смотрел на него, явно опасаясь остаться в одиночестве в тамплиерской келье. А Эмери… в общем, она быстро перехватила инициативу.
– Милорд де Бург хочет, чтобы мы всегда были под рукой, – пробормотала она. – Даже в святой обители.
Услышав напоминание, где они находятся, Николас вспомнил о своей клятве и понял, как был близок к тому, чтобы ее нарушить. Он снова зашагал вперед, чувствуя, что ему почему-то жарко. Воздух вокруг словно сгустился. Они жгут благовония или на него так действует близость Эмери?
«Держись на расстоянии», – приказал себе Николас. Но, заглянув в крошечную келью с голыми стенами, маленьким окошком и единственной узкой койкой, сразу понял, как трудно будет это исполнить. Он испытал сильнейшее желание развернуться и уйти, забрав с собой Гая. Но он не хотел оставлять Эмери в одиночестве. Черт, он вообще не хотел ее оставлять.
Не осознавая его мучительных колебаний, Эмери прошла в келью к окну и потом обернулась, оглядывая маленькое пространство, где троим определенно тесно. Однако она ничего не сказала о второй келье и не возмутилась нерешительностью Николаса.
– Вот так они и живут, – заметила она. – Такой становится твоя жизнь, когда ты присоединяешься к религиозной общине.
– Уверен, Джерард не настолько стеснен. – Николас хотел ее успокоить. Казалось, подобная перспектива существования вызывала у нее ужас и неприязнь.
– Кроме того, он не тамплиер, – добавил Гай. – Только тамплиеры окутаны тайнами. По их собственному уставу, брат может быть изгнан из ордена, если посмеет раскрыть секреты. Значит, им есть что скрывать. – Он покачал головой. – Мне не хочется здесь ночевать, милорд. Мы прямо в их логове. Кто знает, какие странные ритуалы они исполняют? А если наша репутация бежит впереди нас? Может, у них есть подземные ходы из одного общинного дома в другой и тяжкое наказание для тех, кто их обнаружит. Вдруг какой-нибудь тайный ход ведет прямо сюда, в келью?
Николас сильно сомневался, что в такой крошечной комнатке хватит места для хода. И абсурдные предположения оруженосца уже стали его утомлять. Община в Ротстоне маленькая, всего несколько монахов, которые явно не представляли угрозы рыцарю с вооруженными спутниками. И никаких подземных ходов из Руда здесь быть не могло, он находился отсюда в семидесяти милях. Для Гвейна, правда, здесь не было бы особых препятствий, не считая какого-нибудь запретительного предписания, но Николас не верил, что их преследует именно он.
– За монастырскими стенами мы в безопасности, и время уже позднее. Давайте располагаться на отдых, – сказала Эмери.
Николас удивленно на нее посмотрел, а она обратилась к Гаю спокойным, но твердым тоном, не терпящим никаких возражений:
– Лорду де Бургу нужен отдых, всю прошлую ночь он провел без сна.
На лице оруженосца отразилась тревога, он рывком повернулся к Николасу:
– Милорд, вы должны подумать о себе.
Однако Николас пронзил его взглядом, приказывая прекратить дальнейшие излияния. Он не хотел вести этот разговор при Эмери.
Оруженосец все равно что-то пробормотал и потом нахмурился.
– Почему это вы не спали всю прошлую ночь? – спросил он, с подозрением глядя на них с Эмери.
Николас на мгновение растерялся, словно застигнутый врасплох грозным родителем, но быстро пришел в себя.
– Я был на страже, – ответил он. – Боюсь, нас преследуют, и почти с самого начала.
Гай побледнел, оставив при себе страхи и теории насчет тамплиеров, за что Николас был ему благодарен. Великий рыцарь с признательностью взглянул на Эмери, но она смотрела в другую сторону. Николас задумчиво посмотрел на нее. Тоненькая фигурка притягивала его взгляд, от нее веяло молчаливой силой.
Они с Гаем столько времени путешествовали одни, что Николас уже позабыл, каково это, когда кто-то о тебе заботится. Во всяком случае, помимо Гая. Оруженосец слишком над ним трясся, и Николаса подобное отношение больше раздражало, чем радовало. Но на уверенные слова Эмери он реагировал иначе.
Должно быть, дело в том, что она женщина. В его жизни таковых почти не было, пока братья не стали жениться один за другим. Но и их жены не жили в родовом доме. К тому времени, когда повторно женился отец, Николаса нянчить было уже поздно. Он превратился в юношу и жаждал приключений. Теперь же вдруг стосковался по женской ласке и утешению.
Слишком поздно.
