Текст книги "Последний де Бург"
Автор книги: Дебора Симмонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Глава 12
Они нашли приют в маленькой неухоженной усадьбе, за которой совсем не чувствовалось присмотра. И впечатление оказалось верным – как выяснилось, хозяева отправились путешествовать и оставили дома лишь несколько слуг. Во всяком случае, так поведал управляющий Манфред.
Маленький смуглый человечек с бегающими глазками поначалу не выказывал ни малейшего желания их впускать. Однако, осознав, кто перед ним, стал омерзительно стелиться перед лордом де Бургом, потирая ручки, словно подсчитывал сумму вознаграждения за оказанные услуги.
Он сообщил, что к ужину они опоздали, но, возможно, кухарка сможет выделить им что-то съестное.
«Хорошо, не придется спускаться к ужину, – подумала Эмери. – Лорду де Бургу лучше отдохнуть подальше от чужих глаз». Предоставленная комната напоминала самого управляющего – маленькая, темная, затхлая. Но все лучше, чем ночлег под открытым небом. Гай помог хозяину снять кольчугу и тунику, и тот, наконец, смог лечь на постель.
– Попробую раздобыть что-нибудь съедобное, – сообщил оруженосец и направился к выходу.
Однако, открыв дверь, обнаружил за ней Манфреда с чашей воды. Эмери внезапно засомневалась, что здесь есть еще какие-то слуги.
Коротко поблагодарив управляющего, Гай взял чашу и захлопнул перед его носом дверь. Обменявшись взглядом с Эмери, поставил чашу на пол, в комнате не было никакой мебели, кроме кровати. Он подождал, пока Манфред уйдет, и снова направился к выходу. Эмери пошла за ним, желая поговорить наедине.
– Мне не нравится это место, – прошептала она. – А хозяин и того меньше. Если здесь появится сарацин или еще кто-либо, он с радостью сдаст нас за горсть монет.
Гай кивнул в знак согласия.
– Я только осмотрюсь и принесу что-нибудь поесть. Вы можете омыть лорда де Бурга?
Неожиданный вопрос привел Эмери в полное замешательство. Она уставилась на оруженосца. Потом немного пришла в себя, попятилась и отрицательно покачала головой. Ей хватило одного вида голой мужской груди, чтобы понять: она не может раздевать его, смотреть на обнаженное тело, прикасаться к нему.
– Я не прошу устраивать ему ванну, – раздраженно сказал Гай. – Только немного охладить кожу. Не сомневаюсь, он весь в жару.
Эмери тут же пожалела о своем отказе. Гай не собирался сводничать, он беспокоился о здоровье хозяина. Она кивнула в знак согласия. Оруженосец, казалось, хотел сказать что-то еще, но потом отвернулся и пошел к двери.
Эмери схватила его за руку, сама не зная, кого хочет успокоить, его или себя.
– Будь осторожен.
Гай кивнул.
– А вы заприте дверь и никому, кроме меня, не открывайте.
Эмери почувствовала, как от лица отхлынула кровь, но сделала, как ей велели. Обессиленно привалившись спиной к истертой двери, она взглянула на великого рыцаря, распростертого на постели, и осознала, что без его умений и сил им придется очень нелегко. Случись что с Гаем, придется защищать не только себя, но и лорда де Бурга.
Она покачала головой, страшась такой перспективы, но иного выбора не было. Она сделает все возможное для его безопасности. Подумав об этом, Эмери выпрямилась, стерла с лица беспокойство и подошла к постели, намереваясь исполнить задачу, возложенную на нее Гаем.
Какое-то время она только могла смотреть на вытянувшееся тело во всем его великолепии. Она долго ухаживала за отцом и изредка за Джерардом, но никогда не видела ничего подобного. Ее пронзило восхищение и какое-то новое и опасное чувство, сладкое томление. Она испытала непреодолимое желание коснуться лорда, провести рукой, ощущая все шрамы и мускулы, чувствуя бьющийся пульс.
Эмери задрожала, стараясь приструнить разгулявшиеся чувства. Ей необходимо отложить эти мысли в сторону, как сделал Гай со своим желанием сводничества, и сосредоточиться на человеке, который нуждался в ее заботе. Хотя его вид немного отличался от того, что она видела раньше. Снова обнаженный до пояса, он лежал с закрытыми глазами, лицо его раскраснелось, дыхание было неровное и частое.
Эти перемены заставили Эмери встряхнуться и приступить к делу. Она намочила свою косынку и приложила влажную ткань ко лбу лорда. Убирая со лба темные шелковистые пряди, она вспомнила, как касалась их раньше, и с трудом сглотнула. Потом осторожно провела платком до самой шеи, обтерла широкие плечи. Всякий раз, когда пальцы случайно задевали его кожу, тело пронзала дрожь.
Постепенно она осмелела и стала получать удовольствие от работы. Она тщательно омывала его руки, пока не изучила каждый дюйм загорелой плоти. С каждым взмахом платка она заявляла на него все больше прав. Но, добравшись до плоского живота, заколебалась. Она взглянула на темную впадину пупка и подумала, как далеко может зайти, однако в этот момент ее запястье стиснула крепкая хватка.
Ахнув от неожиданности, Эмери вскинула глаза и наткнулась на взгляд, пылавший еще жарче разгоряченного тела. Сердце замерло и затем взорвалось в сумасшедшем ритме.
– Я еще не умер, – прошептал лорд де Бург.
Его слова взволновали Эмери. Он спрашивал или обвинял? Внезапно осознав интимность своих действий, она покраснела.
– Конечно, нет, – с трудом выговорила она. – Вы ведь не при смерти.
Лорд де Бург выпустил ее руку, свел брови и отвернулся.
– Теперь вы знаете.
Эмери замерла при виде опустошенного выражения на его лице и попыталась его успокоить:
– Это просто жар.
Еще месяц назад она бы заспорила, если бы кто-то сказал, что жаркая погода может подкосить такого сильного человека, но сейчас готова была в это поверить.
Однако он по-прежнему лежал отвернув голову, и Эмери стало не по себе.
Лорд де Бург редко не находил слов, но сейчас явно испытывал трудности. Эмери внезапно захотелось, чтобы он ничего не говорил. Она страшилась того, что могла услышать. Прижала пальцы к его губам, призывая молчать. «Ему нужен отдых», – говорила она себе. Отдых и покой. Но было уже поздно.
– Я болен, – тихо проговорил лорд. – Это лихорадка, она повторяется. В отличие от смертных врагов она не боится де Бургов. Ловкость, сила, смекалка перед ней бессильны. В конце концов она победит.
У Эмери закружилась голова, она почувствовала нехватку воздуха и несколько раз глубоко вздохнула.
– Нет, – произнесла она, качая головой. Как это может быть – только что был здоров и полон сил, а в следующий момент говорит такие вещи? – Это невозможно.
Она судорожно пыталась припомнить все, что слышала о подобных недугах, и, хотя никогда не была знахаркой, многому научилась, пока ухаживала за отцом. Она видела больных лихорадкой. В отличие от лорда де Бурга, совсем недавно бодрого и энергичного, они не успевали восстановить силы, прежде чем их сразит очередной приступ.
– При перемежающейся лихорадке приступы случаются раз в несколько дней и значительно более… изнурительные… – Эмери была не в силах закончить.
– Она усилится и затем ослабнет, – мягко успокоил ее Николас. – Если не успеет меня убить.
Его слова шокировали Эмери.
– Не говорите так. Наверняка что-нибудь можно сделать, найти какое-нибудь средство.
Но он оборвал ее:
– Я не раз обращался за помощью, но все напрасно. В первый раз я полностью поправился и сразу об этом забыл, но потом лихорадка вернулась. Я снова выздоровел, но сильно ослабел. Пытался восстановить подобие былой силы между приступами, но… ради чего? Лихорадка постепенно отбирала их, и я начал задумываться, что, возможно, стоит прекратить сопротивление и смириться.
Он снова отвернулся, словно стыдился своего признания. Эмери от ужаса лишилась дара речи. Он продолжил:
– Какое-то время я играл с огнем, пытаясь приблизить жестокий конец. Хотел погибнуть в бою, а не мучительным угасанием на смертном одре. Да и кто бы не захотел?
Эмери чуть не закричала от боли и возмущения. Не важно, к каким знахарям он ходил, этого недостаточно. Она не успокоится, пока не испытает все средства, и не единожды. Мириады чувств плескались в ее душе и превратились в решимость. Она не позволит ему умереть! Должен же найтись кто-то, кто сможет его вылечить, скажем, монах-лекарь при госпитале, какая-нибудь знахарка или…
Она внезапно пронзила его острым взглядом:
– А что говорит ваш отец?
– Он не знает.
– Что? – Эмери застыла, не в силах поверить.
Он повернул голову и посмотрел на нее.
– Я не хочу, чтобы родные видели меня в таком состоянии, – внезапно зарычал он. – И надеялся, что вы тоже никогда не увидите.
– Что? Но почему? Думаете, меня интересует только то, что вы – великий рыцарь? Или я могу пасть так низко, что в трудную минуту вас брошу? – Гнев придал ей сил. Лучше он, чем горе, угрожавшее ее поглотить. – Вы оказываете плохую услугу себе и своей семье. Неужели гордыня столь велика, что ради нее вы готовы лишиться радостей отчего дома? Отказываетесь от возможности увидеть родных из-за своего… тщеславия?
– Стремление уберечь семью от скорби и разочарования, что владели мной весь прошлый год, это не тщеславие. – Его темные глаза вспыхнули. – Я не хочу, чтобы моими последними воспоминаниями стали их горе и жалость. Вам легко презирать мое решение, поскольку понятия не имеете, через что я прошел.
Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент в комнату постучали. Желая поскорее закончить спор, Эмери поспешила к двери. Если Гай и слышал разговор на повышенных тонах, то никак этого не показал. Он вошел в комнату с блюдом, на котором лежала скудная еда: твердый от старости сыр, сморщенные яблоки и немного хлеба.
– Ему нужен крепкий мясной бульон и травяной отвар, чтобы сбить жар, – тревожно сказала Эмери.
Гай покачал головой:
– Внизу мало что можно сыскать.
Они обменялись взглядами, не желая обременять лорда дополнительными заботами. Впрочем, Гаю удалось запалить в очаге небольшой огонь, и Эмери смогла заварить травы, не перегревая комнату. Она только жалела, что мало ингредиентов, и с тоской вспомнила запас трав, который когда-то держала в Монбаре.
Но и того немногого хватило, чтобы лорд де Бург скоро заснул. Эмери с облегчением опустилась на пол рядом с кроватью. Скопившееся за день напряжение навалилось всей тяжестью. И если бы не настояние Гая, она так бы и осталась голодной. Оруженосец терпеливо ждал, пока она насытится, попутно присматривая за готовящейся пищей для хозяина.
– Вы – знахарка? – с надеждой и отчаянием спросил он, когда она закончила.
– Почти нет. – Эмери не хотела, чтобы он заблуждался на ее счет. – То немногое, что мне известно, я почерпнула, когда ухаживала за больным отцом.
Ее слова явно разочаровали Гая. Эмери внезапно заметила, какой он бледный и уставший. Легкомысленный с виду оруженосец за последние часы превратился в надежную опору. Ее внезапно пронзил страх, что он тоже заболевает.
– Ты тоже… болен, как и он? – спросила она. Душу наполнила паника, сердце застучало.
Гай покачал головой и глубоко вздохнул.
– Мы гостили в усадьбе его брата Рейнольда на побережье. Потом отправились домой окольным путем на север через низменные болота, там лихорадка не редкость. Лорд де Бург заболел, а я нет.
Он говорил с виной в голосе, но Эмери понимала – он не виноват, что болезнь его не затронула. Она хотела это сказать, но Гай продолжил, словно избавляясь от тяжкого бремени:
– Нас приняли тамошние жители, им эти болезни хорошо известны, и лорд де Бург быстро поправился. Но потом лихорадка вернулась. И еще раз. И еще. Это лишило его присутствия духа. Он счел, что рыцарь с болотной лихорадкой… никому не нужен.
У Эмери перехватило горло при этой запинке, и она попыталась возразить.
– Я не доктор, – сказала она, – но мне не кажется, что у него эта, как ты ее называешь, болотная лихорадка. У нее определенный цикл и приступы каждые несколько дней, что не позволяет восстановить силы. А на прошлой неделе он выглядел совершенно здоровым.
Гай кивнул.
– Он не болел уже какое-то время, хотя так и не восстановился полностью. С каждым прошедшим днем я все больше надеялся, что болезнь уже не вернется. Но она вернулась. Внезапно, без предупреждения.
Эмери слышала в его голосе настоящую муку. Она чувствовала то же самое.
– Он сильный и раньше уже с ней справлялся, – запротестовала она. – Справится и на этот раз.
Гай безнадежно пожал плечами:
– Я не знаю. Он был всегда самым лучшим, самым способным из братьев. Почти такой же умный и уравновешенный, как Джеффри, хотя больше воин, чем ученый. Но с возвращением болезни стал безрассудным, словно перестал дорожить своей жизнью и твердо вознамерился ее потерять. И отказался вернуться домой, хотя там наверняка бы нашли способ ему помочь.
Эмери с трудом дышала. Перед ней со всей очевидностью раскрылась чудовищная реальность, с которой пришлось столкнуться лорду де Бургу. И как она могла думать, что он живет беззаботно? Покачала головой, удивляясь своей глупости. И как ему удавалось сохранять спокойствие, зная, что над головой дамоклов меч смертельной болезни?
Гай кашлянул.
– Когда он встретил вас, он будто отказался от безрассудства и впервые за много месяцев заговорил о семье. У меня появилась надежда, что он нашел ради чего стоит жить… я хотел видеть его счастливым, хотя, наверное, действовал не теми способами… – Ему не было нужды договаривать – Эмери давно простила оруженосцу сводничество, обняла его за плечи, желая уверить, что не сердится.
Но этот жест словно лишил его остатков самообладания.
– Я хочу домой, – пробормотал он, словно исчерпав все силы. Эмери не могла его за это винить. Он почти год выносил это непосильное бремя. – Граф такой мудрый, я уверен, он нашел бы способ помочь своему младшему. Но я не могу убедить милорда вернуться домой.
Эмери прерывисто вздохнула:
– Должно быть, он хочет избавить отца от подобной ответственности.
Ей было стыдно за свою недавнюю вспышку. Лорд де Бург лишь хочет спасти семью от мук, которые сейчас испытывали они с Гаем.
Основание более благородное, чем тщеславие, но все равно ошибочное.
Эмери резко проснулась оттого, что кто-то позвал ее по имени. Усталость держала ее мертвой хваткой, убеждая снова отдаться сну, но она заставила себя проснуться. Голос звал тихо, но очень настойчиво. Девушка вся сжалась, боясь увидеть зависший над головой кривой меч.
Она нащупала в темноте нож и приготовилась вскинуть его ответным ударом на сарацина, управляющего или еще кого-то. Но, открыв глаза, увидела Гая, который склонялся над ней, касаясь плеча. Эмери с облегчением выдохнула, радуясь, что не успела ударить.
– Он зовет вас, – тихо сказал оруженосец.
Эмери вскочила и мгновенно оказалась подле больного.
– Я здесь, – дрогнувшим голосом произнесла она.
Лорд де Бург пробормотал в ответ что-то неразборчивое. Эмери коснулась его лба, желая успокоить, и с испугом ощутила, как он горит.
– У него страшный жар, – прошептала она.
Гай в ответ быстро разворошил огонь в очаге и подлил воды в травяное варево. Но все равно, казалось, прошла вечность, прежде чем им удалось напоить больного отваром. В конце концов он успокоился и заснул, но Эмери не стало легче.
– У меня лишь малая часть нужных трав. Достань я остальные, это облегчило бы и лихорадку, и любую другую боль. Но здесь я ничего не могу поделать.
Гай кивнул:
– Здесь не место для лорда. Он бы и не стал тут задерживаться, если бы знал, с чем столкнется. Странный управляющий, полное отсутствие слуг и пищи. У нас нет времени выяснять, что тут происходит.
С этим трудно не согласиться, но разве у них был выбор? Эмери ничего не ответила, Гай погрузился в молчание. Потом поднял голову и посмотрел на нее с выражением, которого она у него никогда не видела. В нем читались облегчение и решимость.
– Завтра мы попытаемся посадить его на коня и, если получится, отправимся отсюда прочь, – пояснил он.
Эмери не чувствовала себя в безопасности в пустом замке без малейших удобств и с жуликоватым управляющим. Но куда-то ехать ей еще опаснее. А если ему станет хуже, что тогда? Да и куда им ехать? Их всегда направлял великий рыцарь, а сейчас не в состоянии это сделать. Наверное, стоит остаться здесь и немного подождать. Однако жесткий взгляд Гая говорил лучше слов.
– Нас теперь двое, – произнес он, словно убеждая и ее, и себя. – Он в меньшинстве.
Эмери удивленно моргнула. Оруженосец обязан служить желаниям лорда, а не их собственным. Но его решимость только окрепла.
– Если придется, дадим ему по голове или подсыплем снотворного, но доставим по назначению, – заявил Гай.
Эмери широко раскрыла глаза.
– Куда именно?
– К Джеффри де Бургу.
Николасу удалось забраться в седло, и он счел это большой удачей. Сколько бы Эмери ни накачивала его своим зельем, у него все равно болело тело, словно его беспрерывно били все шестеро братьев. К несчастью, это ощущение ему слишком знакомо.
«Вот что бывает, когда тоскуешь по приключениям», – подумал он. Братья переженились и разъехались, сражались со своими проблемами, а он изнывал дома от безделья. Отец дал ему больше обязанностей, но от них взвыл бы даже Джеффри, настолько они скучны. Во всяком случае, он так себе тогда говорил.
И он этому воспротивился. Хотелось, подобно старшим братьям, посмотреть мир и поучаствовать в приключениях, а уже потом осесть дома с бухгалтерскими книгами. Поэтому он покинул отчий дом, желая увидеть и узнать то, что, как казалось, он упускает.
Правда, вместо впечатлений и приключений он обрел смертоносную лихорадку, которая выбила из него все дебурговское самохвальство. Хорошо это или плохо, но они с братьями обладали могуществом и привыкли повергать в ужас противников. Это не столько уверенность, сколько вера в победу, и она сослужила им хорошую службу. Николас видел, как братья одерживают верх над врагами, и поверил, что для них нет ничего невозможного.
Но его предало собственное тело. Он не мог себя излечить. И, похоже, никто не мог. Гай не раз настаивал на возвращении, но Николас не хотел, чтобы родные запомнили его ослабевшим, больным, почти не способным мыслить.
Наверное, здесь примешивалась гордость, в этом Эмери права. Он не хотел, чтобы здоровые братья его жалели. Уж тем более напоминать, что они тоже смертны. Сейчас он уже не помнил всех причин, что удерживали его вдали от дома. Не помнил даже, когда они в последний раз были вместе. Только почему-то тосковал по ним до боли в сердце. Или от лихорадки?
Он прошел через стыд, возмущение, горе и отрицание, пока не принял свою болезнь. Потом появился госпитальер, и Николас обрел цель в жизни. А знакомство с Эмери дало нечто еще большее.
Она напомнила ему о радостях жизни. Она так безгранично верила в своего брата, что он затосковал о семье. Эта тоненькая девушка в мужской одежде утвердила его в вере, что нет ничего более могущественного, чем сила любви. Возможно, именно этого он искал все время.
Николас покачал головой и от этого едва не завалился на бок. Но чьи-то руки тут же обхватили его покрепче, он ощущал за спиной Эмери, которая поддерживала его, помогая сидеть прямо. Как ему только пришло в голову отказываться от путешествия в объятиях любимой женщины?
Эмери убеждала себя, что к вечеру они будут в безопасности. Лорд де Бург получит необходимый уход и заботу, и они смогут отдохнуть. Она не могла думать ни о чем другом. Все ее неприятности и даже исчезновение Джерарда меркли по сравнению с бедой великого рыцаря. Она понятия не имела, что будет делать, когда он окажется в кругу родных, и просто сосредоточилась на том, как его к ним доставить.
Гай старался, как мог. Он только раз был в поместье Джеффри де Бурга и сейчас старался выбирать многолюдные дороги, чтобы спросить направление. Эмери этому только радовалась, чувствуя себя одинокой и беззащитной на пустынных дорогах. Они все равно с подозрением относились к каждому приближавшемуся всаднику, сарацину или оруженосцу погибшего тамплиера. Или любого другого, желающего им навредить.
Эмери хватало забот не дать лорду клониться в сторону. Она устала удерживать его вес и поменялась местами с Гаем. Они погрузили кольчугу и другие вещи на свободного коня и поставили его в хвосте на поруках Эмери. И без того трудное и утомительное путешествие усугублялось ее тревогой за рыцаря, который с каждым часом все больше слабел.
День уже подходил к концу, а вокруг не было видно никаких признаков искомого места. Эмери испытала легкий приступ паники. Ей не нравились эти незнакомые места с высокими утесами и виднеющимися вдали ясенями. Если бы не вересковые холмы, она бы решила, что они забрели куда-то за пределы Англии.
Ее пробирала дрожь при мысли, что придется съехать с дороги и устроить привал в этом странном месте. Она настойчиво убеждала Гая еще раз спросить у кого-нибудь правильное направление. Впереди как раз замаячил крестьянин с груженой телегой, но, когда Гай спросил его об Эйшил-Менор, тот отрицательно покачал головой, словно никогда не слышал о подобном месте. У Эмери упало сердце. Неужели они заблудились?
– Это поместье раньше называлось Фицхью-Менор, – сказал Гай. – Теперь им владеет Джеффри де Бург.
– А, крепость Фицхью!
К облегчению Эмери, седовласый старик кивнул и показал им дорогу. Они даже не остановились поесть и продолжали идти, надеясь, что на вершине очередного холма вот-вот покажется долгожданный замок. Однако вскоре Гай устал удерживать в седле хозяина, и пришлось сделать привал.
Эмери спешилась и подбежала к ним, хотя с земли мало чем могла помочь.
– Сколько еще до замка? – спросила она.
– Не так уж и много, – ответил Гай, избегая ее взгляда.
Эмери подумала, знает ли он вообще, где они находятся. Если уже когда-то подъезжал к замку, пусть и с другой стороны, он должен узнавать окрестности. Может, просто ее утешает?
– Я бы предпочла услышать правду, а не убаюкивающую ложь.
– Тот человек сказал, что Эйшил недалеко, – рявкнул Гай, и Эмери поняла, что его терпение тоже почти на исходе. Наверное, цепляется за ложную надежду, вряд ли ей стоит его винить. Что им еще остается?
Гай выбрался из-за спины лорда де Бурга и как можно более аккуратно спешился.
– Нам придется положить его на седло.
– Он тебе не мешок с зерном! – возмутилась Эмери. И поправилась, услышав в своем голосе визгливые нотки: – Ему же плохо!
– И станет еще хуже. – Гай повернулся к ней. – Думаете, я не знаю, что будет дальше? Все начинается с болей и лихорадки, потом ноги покрываются сыпью, все тело распухает… – Он умолк, не закончив.
Эмери яростно сморгнула подступившие слезы.
– Значит, мы сделаем то, что должны, – сказала она, снова обретая дар речи.
Вдвоем им удалось перекинуть рыцаря через седло, как куль с овсом. Он почти не реагировал, но дышал, и это давало Эмери надежду. Уже не долго, уговаривала она себя. Скоро у них будет и пища, и лекарственные травы, и безопасность. Во всяком случае, она на это надеялась.
– Теперь придется идти пешком, – сообщил оруженосец.
Эмери в ужасе уставилась на него и осознала, что невозможно ехать верхом, когда лорд де Бург в таком неустойчивом положении. Но идти пешком значило передвигаться почти черепашьим шагом. Слишком медленно. Как бы близко ни находился замок, они не смогут сегодня до него добраться. Она посмотрела на заходящее солнце и перевела взгляд на Гая. Тот, не дрогнув, взглянул ей в глаза. Оба понимали, что нет иного выбора.
В этот момент они услышали шорох. Еле слышный, но отчетливый. Эмери тревожно оглянулась, но ничего не увидела. Только покачивающиеся от ветра травы и листья. Может, порыв ветра, но он напомнил, что они в опасности. Особенно теперь, когда их защитник безвольно лежал поперек лошади. Они находились в лощине, которая скрывала обзор сзади и спереди и лишала любой возможности защититься.
Эмери понимала: если рядом прячется сарацин, они не могут ему противостоять. Она замерла и напряженно прислушалась, но услышала только затрудненное дыхание лорда де Бурга. Ветер стих, и ничто больше не нарушало летнюю тишь. Эмери и Гай ждали нападения, готовые в любой момент сорваться с места.
Внезапно они услышали чей-то крик. Уже не было времени прятаться или придумывать планы обороны. Оставалось ждать на месте, с двух сторон охраняя лорда. Эмери выхватила меч и повернулась в сторону приближавшихся к ним людей.
За криком последовал не призыв к атаке, а звуки, напоминавшие… неужели пение? Эмери озадаченно посмотрела на Гая. Тот пожал плечами, но остался на изготовку. Она подумала, что это может быть такая изощренная тактика – отвлечь внимание и застать врасплох.
Ей показалось, она слышит топот копыт и скрип колес, но их трудно было расслышать сквозь мужской голос, выводивший мелодию. Песня была незнакома и содержала некоторые вольности при описании женских прелестей. У Эмери заалели щеки.
Но она не позволила себе расслабиться. Наконец наверху холма что-то показалось. Она затаила дыхание и поняла, что различает голову коня. Не боевого, а тяглового фермерского, тащившего за собой телегу. Вскоре она узнала и повозку, и правившего ею седого мужчину. Тот самый человек, что недавно показал им дорогу. Неужели он лгал? Трудно представить, что такой дружелюбный старик может принадлежать к стану врагов, но сейчас Эмери была готова заподозрить кого угодно.
Пение прекратилось. Старик их заметил и остановился. Покрасневшее лицо и безошибочный аромат все объясняли.
– Добро вам, попутчики! Я отвез сыра своему брату, а он дал мне взамен отличного эля, – сообщил тот, похлопывая по стоящим на телеге бочонкам. – Естественно, я не мог его не отведать, – добавил он и широко улыбнулся, открывая дыру от отсутствующего зуба. Затем нахмурил брови, словно припоминая предыдущую встречу. – Что, опять заплутали? А куда направляетесь?
– В Фицхью-Менор, – ответил Гай. – Но мы так туда и не добрались, хотя хозяин уже опаздывает. Он немного перебрал эля. – И кивнул на лорда де Бурга.
Эмери удивленно моргнула, потрясенная его враньем. Она и не думала, что Гай такой находчивый, и восхитилась. Пьяный, в отличие от больного, никого не пугает. Крестьянина подобное сообщение изумило.
– Ну так бросьте беднягу позади бочек. Покуда он не доберется до них, я готов его подвезти, – предложил он, сопровождая слова широким жестом.
Эмери отнеслась к такому предложению с недоверием, но Гай не дал ей возможности заспорить. Они вдвоем устроили рыцаря на телеге. Эмери не захотела оставлять его одного, поэтому Гай привязал ее лошадь позади повозки, а сам взобрался на коня лорда де Бурга и взял под уздцы своего.
К счастью, дно телеги покрывала солома, так что остаток пути сулил больше удобств, чем изначально предполагалось. Эмери втиснулась между ним и бочками, положила голову рыцаря себе на колени. Осторожно убрала с его лица темные пряди. Она не могла полностью довериться новому знакомому, тем не менее чувствовала, что напряжение начинает спадать. Впервые за весь день. Правда, стоило немного расслабиться, как она вновь услышала поблизости слабый шорох.
С бьющимся сердцем огляделась по сторонам, но ничего не увидела. В этот момент телега качнулась вперед и поехала, заглушив остальные звуки.
