Текст книги "Последний де Бург"
Автор книги: Дебора Симмонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава 3
Николас не стал задумываться над произошедшим, хотя у него было чувство, будто он может разгадать свою странную реакцию, если поднапряжется. Но сейчас для этого не время и не место. Путь по незнакомому подземному ходу отнимал все внимание. Не хватало еще споткнуться или заблудиться. Он далек от легкомыслия, что бы там Гай ни думал.
Николас задержался, осматривая землю под ногами, и заметил, что пол идет слегка под уклон. Зачем ходу еще углубляться? Хотя, возможно, тамплиеры лишь воспользовались естественными тоннелями и просто местами их расширили.
Это давало надежду, что потолок не обрушится на голову, но здесь таилась иная опасность. Облазав вдоль и поперек все пещеры вокруг владений Джефа, Николас знал, что один неверный шаг может привести к беде, особенно учитывая, что у них нет веревки. Одно падение в расселину ледника – и конец. Может, подобные опасности его и манят, но он не собирается из-за них расставаться со своей жизнью или жизнью Эмери.
При этой мысли он скосил взгляд через плечо, просто чтобы убедиться, что юноша благополучно идет следом. Тот шел, опустив голову, и Николаса охватило странное утешающее чувство, напоминание о семье и родном доме. Возможно, это объясняло его реакцию. Самый юный из семерых братьев, он не имел возможности передать свой опыт и знания кому-то младшему и теперь задумывался, не стоит ли поделиться своими умениями с тем, кому они пригодятся, пока еще не поздно. Эмери подходила для этого куда лучше, чем Гай.
– Похоже, этим ходом давно никто не пользовался, – прошептал юноша, словно в ответ на мысли Николаса.
– Может быть, дальше произошел обвал, и ход стал бесполезен, – предположил Николас.
– Или им больше нет нужды тайно проходить в церковь.
– Но если они все же охраняют свои тоннели, нам лучше вести себя тихо. Здесь есть места, которые могут вызывать эхо или усиливать звуки. Их используют, чтобы предупредить об опасности.
Эмери замолчала, и Николас испытал чувство потери. Голос юноши действовал на него успокаивающе, заставляя ощущать себя не по годам мудрым. А может, Николас просто устал от Гая. Тот постоянно над ним квохтал, прямо нянька, а не оруженосец. Да и постоянное нытье по поводу возвращения домой тоже начинало надоедать.
При этой мысли Николас нахмурился. Он шагал вперед, напряженно глядя себе под ноги, и пристально всматривался в темноту, изучая окружающие стены. Ход все продолжался и продолжался, и Николас даже подумал, не приведет ли он, в конце концов, прямо в Темпл-Руд. Может, они пропустили какое-то скрытое ответвление, которое ведет к зданию общины, или кругами ходят по большому подземному лабиринту.
Но вот впереди блеснул просвет. Николас протянул руку, жестом приказывая Эмери оставаться на месте, а сам медленно двинулся вперед, едва касаясь стены. Ход уже какое-то время перестал идти под уклон. Должно быть, они находились значительно ниже зданий. Однако дальше он выходил на более широкое пространство, и Николас из предосторожности остановился.
Несколько минут стоял и прислушивался. Наконец, так ничего не услышав, поднял фонарь и протянул его ближе к выходу. В первый момент свет, казалось, поглотила тьма, но потом выхватил какую-то темную поверхность. Николас подумал было что они наткнулись на пещеру, но он никогда не видел ничего подобного. Движимый любопытством, шагнул вперед, подняв фонарь выше, и осознал, что смотрит не на выступающую скалу или часть пещеры. Перед ними творение рук человеческих.
Он услышал, как втянул в себя воздух изумленный Эмери. Была ли это естественная пещера или искусственная, но тамплиеры над ней хорошо поработали. Все стены – каждый дюйм – покрывала причудливая резьба, более странная, чем в церкви. Круги, мечи, кресты, фигуры, мистические символы и даже целые сцены, частично библейские, частично совсем незнакомые.
Резные изображения были повсюду, насколько хватало глаз или, по крайней мере, освещения. Тянулись до самого верха, уходя в непроглядную черноту. Такая работа наверняка заняла годы, а скорее десятилетия. Долгое время Николас просто стоял и смотрел, но, когда Эмери уже собирался шагнуть вперед, жестом остановил юношу.
Тот больше смотрел вверх, чем под ноги, и Николас наклонился, исследуя земляной пол у входа. Он казался довольно прочным. Они вошли в пещеру, но он все равно старался держаться у стены. Эмери следовала за ним по пятам. Сначала Николас решил, что помещение образует круг, как в церкви тамплиеров, но уже на полпути понял, что они в восьмиугольнике.
– Что это за место? – шепотом спросила Эмери.
Николас посмотрел на темнеющую впереди нишу, которая, скорее всего, служила алтарем.
– Должно быть, здесь они совершают обряды.
– Только не тамплиеры, – запротестовала Эмери, начиная напоминать Гая в его подозрениях насчет ордена.
Николас пожал плечами. Он мало знал о том, что происходит за стенами религиозных обителей, но подозревал, что мало где существуют тайные комнаты, особенно такие подземные пещеры.
– Возможно, эта пещера здесь уже много веков и тамплиеры лишь приспособили ее под свои нужды.
Эмери по-прежнему смотрела скептически, но Николаса интересовало не назначение этого места, а лишь то, куда оно может привести. Но беглый взгляд не обнаружил никакого выхода, и он подумал, что, кажется, они прошли весь этот путь только ради того, чтобы увидеть любопытное, но давно забытое местечко. Интересно, они под зданием общины или где-то еще? А вдруг между двумя церквями, той, что наверху, и подземной?
Однако задерживаться надолго слишком опасно. Николас отдал фонарь Эмери и стал более тщательно обыскивать пещеру. Он искал какой-нибудь камень вроде того, что они нашли в церкви, – Зеленого Человека с мучительно раскрытым ртом, словно в агонии.
Он постепенно продвигался вперед. Эмери шел рядом и освещал стену. Разумеется, это не вина юноши, но Николаса его присутствие постоянно отвлекало. Ему хотелось повернуться к Эмери, посмотреть ему в лицо. Николас быстро подавил это нервирующее желание.
Что за дьявол его обуял, черт побери? Но возможные ответы не обрадовали. Здесь становится слишком жарко? Или воздуха не хватает? Он что-то проворчал и заставил себя сосредоточиться в поисках выхода. Что, если он где-то наверху? У них нет ни веревки, ни лестницы. А если выход отыскать невозможно или он его уже пропустил?
В этот миг, словно желая добавить ему проблем, фонарь резко опустился, отбрасывая безумные тени на то место, которое он осматривал. Николас тихо выругался и повернулся, чтобы отругать юношу, но слова замерли у него на губах. Парень, бледный как смерть, в ужасе на что-то таращился.
– В чем дело? – шепотом спросил Николас.
Эмери поднял руку, показывая на одну из фигур ростом почти в натуральную величину – по-видимому, изображающую какого-то знаменитого тамплиера.
– Мне показалось, что… – начал было он, но замолчал, словно слова не шли с языка.
– Что именно?
– Мне показалось, я что-то видел, – запинаясь, прошептал Эмери. – Глаза, которые за нами следили.
Николас приложил палец к губам и опустил руку на меч. В окружающей темноте мог затаиться кто угодно. Летучие мыши – обычное дело в пещерах, но, возможно, и менее дружелюбные создания. Особенно если их держат здесь сами тамплиеры, чтобы охранять свои тайны.
Николас медленно приподнялся на ногах, но ничего не увидел. Никакого шевеления или рычащих звуков. Он повернулся осмотреть остальную пещеру, но Эмери жестом остановил его.
– Нет, я видел их там, – настаивал юноша, показывая на резное изображение тамплиера. – И глаза… они были… человеческие.
Первым порывом Николаса было отвергнуть подобное утверждение, но Эмери не был склонен к выдумкам, а в такой странной обстановке, казалось, может произойти все что угодно. К тому же юноша не заявлял, что ожили каменные глаза. Он только сказал, что они были человеческие.
Раздумывая над этим, Николас приблизился к фигуре и жестом показал Эмери поднести фонарь. Изваяние тамплиера – одно из самых больших в пещере – напоминало те, что украшали рыцарские могилы, только здесь он стоял во весь рост и держал перед собой большой меч острием вниз.
Николас наклонился к темным лицевым впадинам и провел пальцем по глазницам. Он бы не удивился, если бы под ними оказались провалы, но ощутил гладкую каменную поверхность, как у статуи. Возможно, Эмери испугала игра света. Но Николас все равно провел рукой по выпуклому абрису фигуры, пытаясь сдвинуть ее, как тот камень в церкви. Она даже не дрогнула.
Дойдя до самого низа, Николас присел на корточки и уставился на меч рыцаря, конец которого был направлен ему под ноги. Тот мало чем отличался от всего остального, если не считать более реалистичного размера и положения, будто он действительно служил защитой чему-то. Николас сунул пальцы в тонкую щель под ним и почувствовал, что меч поддается.
Он потянул за него и отодвинул полностью всю фигуру. Не успел он подумать, что нашел вход в здание общины, как Эмери испуганно ахнул. Николас отшатнулся назад. Что, если это вход в склеп или там внутри кто-то прячется? Он надеялся, что там не замурован брат Эмери.
Николас выхватил меч, готовый к любому развитию событий, но импровизированная дверь широко распахнулась, и за ней оказался не труп, а вполне живой мужчина невысокого роста. Он не был воином, на нем была коричневая ряса, на лице застыло благостное выражение, какое бывает у монахов. В отличие от брата Гилберта появление нежданных гостей его не обеспокоило. Даже в этом подземном святилище.
Однако сначала он закрыл дверь в проход и только потом спокойно повернулся к ним и сложил перед собой руки.
– Вам нет нужды защищаться, милорд, – мягко произнес он.
Худой, словно высохший, старик действительно едва ли мог быть опасен, особенно перед закрытой дверью. Тем не менее он представлял собой внушительную фигуру и явно знал больше, чем можно сказать по виду.
Николас не стал высказывать свои мысли на этот счет, но меч убрал и кивнул Эмери, с удовольствием заметив, что фонарь уже не дрожит в руке юноши.
– Меня зовут отец Фарамонд. Я ждал вас, – произнес прелат.
Николас услышал, как Эмери втянул сквозь зубы воздух, но, в отличие от Гая, не считал, что тамплиеры владеют чем-то сверхъестественным. Наверняка существовало более здравое объяснение, и Фарамонд не замедлил его дать.
– Зная вашего отца, я опасался, что Николаса де Бурга нелегко будет прогнать или разубедить, – пояснил он.
– Это вы смотрели на нас через те глаза, – догадался Николас.
Священник кивнул.
– Это старое устройство, предосторожность наших предков. Но сюда годами никто никогда не проникал. Это наша святая святых.
– И каково же наказание за вторжение, святой отец? – прозвучал вопрос Эмери.
Судя по тону, юноша ожидал самого худшего, хотя Николас и в мыслях не допускал, чтобы их убили за нарушение границ владений, не важно сколь древних или священных. Он едва уловимо стиснул рукоятку меча, но от святого отца это движение явно не укрылось.
– Несмотря на то, что наш орден военный, мы не убийцы, милорд.
«Приятно слышать», – подумал Николас, но, учитывая предыдущий прием в Темпл-Руд, не собирался доверять кому-то из братьев, насколько бы непритязательным тот ни выглядел. По крайней мере, пока. Поэтому он не снял руку с меча на случай, если понятие врагов ордена распространялось на тех, кто мог раскрыть их секреты.
– Раз вы знаете моего отца, значит, надеюсь, не станете навлекать на себя гнев де Бургов, – предупреждающе произнес он.
– А я надеюсь, что могу доверять одному из них, не ожидая предательства, – спокойно, но твердо ответил Фарамонд.
Николас поднял брови, но кивнул в знак согласия. Между ними возникло молчаливое понимание. Затем священник повернулся к Эмери:
– А у тебя, дитя мое, еще больше причин хранить молчание.
Эмери побледнел от страха и кивнул. Николас снова стиснул рукоять меча.
– Если мы первые, кто смог сюда проникнуть, откуда вы знали, где нас искать? Или вы постоянно охраняете это место?
– О нет, – сказал Фарамонд. – Сейчас мы редко здесь собираемся. Я дал указания одному из пастухов сообщать обо всех ваших передвижениях. Когда вы пошли прямо в церковь, я направился сюда и занял наблюдательный пост. Де Бурги, помимо многих замечательных качеств, известны своим упорством.
Фарамонд ненадолго умолк.
– Однако, в отличие от меня, других братьев ваше вторжение может обеспокоить. Поэтому позвольте сразу перейти к делу. Что вы ищете в Темпл-Руд, милорд?
– Как я уже говорил брату Гилберту, я ищу рыцаря-тамплиера, который называет себя именем Гвейн. Он совершил нападение на меня и на брата этого молодого человека, – Николас показал на Эмери, – на госпитальера Джерарда Монбара, который затем бесследно исчез. Брат Гилберт нам ничем не помог.
– Я сожалею, что вам оказали не слишком гостеприимный прием. Могу понять, почему вам пришлось прибегнуть к иным средствам, – произнес прелат и покачал головой. – Я говорил братьям, что не стоит отказывать де Бургам в приеме, но они испугались. До нас дошли слухи, что Гвейна видели где-то неподалеку, и они пришли в ужас, что он может вернуться, хотя мы больше не считаем его одним из нас.
– Почему? – спросил Николас.
Фарамонд отвел глаза.
– Ему поручили важное задание, которое он не исполнил.
– И в чем оно состояло?
Священник вздохнул и устремил взгляд в пустоту ниши:
– Я мало могу вам рассказать, милорд. Скажу лишь – он владеет тем, что ему не принадлежит. И то, что он появился в наших краях… очень неожиданно и неприятно. Хотя, вероятно, он прибыл искупить свои прегрешения. Я буду за это молиться.
Прелат выпрямился и повернулся к ним лицом.
– А теперь, боюсь, я должен просить вас оставить это место и никому не сообщать о нем. Даже вашему отцу, великому Кэмпиону, – произнес он, обращаясь к Николасу.
– А мой брат? – спросила Эмери.
Фарамонд печально посмотрел на нее:
– Я ничего не знаю о госпитальерах. Как и о том, почему Гвейн мог на кого-то из них напасть. Мне известно только одно – ему нельзя доверять, несмотря на одеяние тамплиера.
– Он украл что-то отсюда? – спросил Николас, жестом обводя покрытые резьбой стены. Здесь все дышало тамплиерскими тайнами.
– О нет. – Священник снова повернулся к нему. – Ему вручили булаву.
Эмери следовала за лордом де Бургом, отчаянно желая как можно скорее покинуть пещеру тамплиеров. Она знала, какой властью обладают религиозные ордены, но видеть эту жуткую пещеру, полную странных изваяний, да еще с живыми человеческими глазами.
Ее передернуло при воспоминании. В тот момент она с трудом сдержалась, чтобы не броситься наутек. Ее удержала исключительно мысль о Джерарде. Как только стало понятно, что он не имеет отношения к пещере, ей сразу захотелось ее покинуть.
Но лорд де Бург еще задержался, расспрашивая о Гвейне и о вверенной ему вещи. Отец Фарамонд почти ничего не мог прояснить, да Эмери и не интересовали его ответы. Она не слишком доверяла тем слухам, что передавал Гай, но подозревала, что чем меньше им известно о тамплиерских тайнах, тем больше шансов избежать возмездия за их раскрытие.
Какое ей дело до этих реликвий? И какое дело до них лорду де Бургу? Его внезапный интерес заставил задуматься, нет ли у него своих причин разыскивать подземные тоннели. Она напомнила себе, что никому нельзя доверять, но только еще ближе придвинулась к лорду и боязливо оглянулась: вдруг из темного угла что-то выскочит и набросится?
Она не считала, что божьи люди способны на убийство, но ей все сильнее становилось не по себе. Может, тамплиеры и не заманивали их в этот тоннель, но они могли что-то устроить – обвал, пожар, наводнение, – чтобы они оказались погребены здесь и не могли уже ни о чем рассказать. При этой мысли она снова опасливо оглянулась, но ничего не увидела. И тут же налетела на твердую спину лорда де Бурга.
– Не терпится вернуться? – беззаботно поинтересовался он, к счастью, не взглянув на нее. Это напомнило Эмери, что у нее есть веские причины подозревать всех и вся и следить за каждым своим шагом, особенно в такой темноте. – Мы уже скоро доберемся, если случайно не собьемся с пути, – добавил он.
Если никто не преградит дорогу, подумала Эмери. Но что их может ждать в церкви? Ведь ничего не стоит скрутить Гая и закрыть вход в подземелье.
– Весь вопрос, куда нам идти, когда отсюда выберемся, – сказал лорд де Бург.
Эмери чуть не споткнулась. Ее полностью поглотили мысли о небезопасном возвращении, и она совсем забыла о своей истинной цели. Но теперь опасности тоннеля затмил еще больший страх.
– Я не знаю, где искать твоего брата, – произнес лорд де Бург. – Мы можем много дней бродить по болотам, так ничего не узнав ни о нем, ни о Гвейне.
У Эмери сжалось сердце. Возразить было нечего. Николас и так сделал все, что мог, чтобы ей помочь. Не может же он вечно с ней прохлаждаться. У лорда наверняка множество обязательств, возможно, перед самим королем. Но если он откажется искать Джерарда, она останется одна, без коня и без средств к существованию. Поиски будут обречены на провал.
– Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, куда он мог отправиться? – спросил де Бург.
Не в силах говорить, Эмери издала звук, подразумевающий отрицание.
– Первая его мысль была о тебе, но, уверившись в твоей безопасности, он, вероятно, отправился к другим людям, за которых тоже тревожился, – предположил Николас. – Может, к вашим родителям?
Он все-таки собирается продолжать поиски? У Эмери от облегчения даже закружилась голова, и она чуть не вытянула руку, чтобы опереться о широкую спину лорда. Но не решилась, только с трудом сглотнула и, наконец, обрела дар речи.
– Наша мать умерла при родах. Отец долго болел, чуть больше года назад его не стало.
– Мне очень жаль. – В его словах прозвучало искреннее сочувствие.
Эмери только смогла пробормотать слова благодарности. В мужском обличье она не могла объяснить, что оплакивает не только отца, но и свою прошлую жизнь.
– У вас есть еще братья или сестры?
– Нет, – ответила Эмери.
Они так и жили втроем. Отец решил, что сам вырастит близнецов и они останутся вместе. Поэтому Эмери никто никогда не отсылал и не отодвигал в сторону, и она свободно бегала вместе с братом, наравне с ним обретая мужские умения. Это обстоятельство было одновременно благословением и проклятием. Она никогда не сожалела ни об одной минуте, но сейчас все очень сильно усложняло ей жизнь.
– А другие родственники? Может, есть кто-то, у кого твой брат мог искать убежище?
– Только дядя, – ответила Эмери. – Но очень сомневаюсь, что Джерард отправился к нему.
А если все-таки? Одурманенный отчаянием или лихорадкой, он мог поехать домой. Тем более он не знает, как далеко зашел Гарольд ради получения их наследства.
– Почему он не мог поехать к вашему дяде?
Эмери глубоко вздохнула.
– Дядя Гарольд убедил нашего больного отца отписать его собственность ордену госпитальеров. А потом убедил Джерарда присоединиться к ним и тем самым отказаться от всех притязаний на наследство.
– Мужчины нередко обеспечивают таким образом вдов и сирот, – заметил лорд де Бург. – Ты подозреваешь, что у дяди были скрытые мотивы?
– Я подозреваю, что он сговорился с предводителем командорства получить желаемое, – ответила Эмери, уже не скрывая своих чувств. – Святые братья много раз пытались захватить наши земли, это была многолетняя тяжба. А теперь спорная территория принадлежит им, а дяде – родовое поместье, которое он всегда жаждал получить.
– А тебе?
Этот простой вопрос вернул ее на грешную землю, подсказывая, что пора прекращать откровенничать. Даже целиком и полностью доверяя лорду де Бургу, она не смогла поделиться некоторыми тайнами. Эмери сделала глубокий вдох, порадовавшись, что в темноте не видно ее лица.
– Я живу в старой сторожке привратника… с согласия госпитальеров, – отозвалась она, тщательно подбирая слова.
Какое-то время лорд молчал, видимо обдумывая ситуацию. Эмери пожалела о своих словах. Раньше она бы с радостью чествовала отважного рыцаря, приди он им на помощь, но сейчас слишком поздно. Для обоих близнецов Монбар.
– Думаю, нам стоит нанести визит вашему дяде, – наконец решил Николас. – Просто на случай, если Джерард решил у него остановиться.
Вот теперь Эмери действительно пожалела, что распустила язык. Едва ли она могла появиться в родовом доме в мужском обличье. Дядя Гарольд сразу же ее узнает, и тогда конец всем попыткам отыскать Джерарда. Он с позором выгонит ее, а будущее, и без того нелегкое, станет совсем безрадостным. Лорд де Бург… Он уже не будет смотреть на нее таким теплым взглядом. Мужчины не выносят, когда их кто-то дурачит, особенно женщины.
Эмери с тяжелым сердцем пыталась придумать, что ему возразить, но ничего не выходило. Хотя, возможно, ей удастся привести его в поместье, а затем исчезнуть, ссылаясь на давнюю неприязнь к дяде. Иначе не миновать немедленного разоблачения. Стоит только лорду де Бургу назвать ее братом Джерарда, как все тут же раскроется.
– Все твои страхи совершенно беспочвенны, юный Эмери, – сказал тот, словно читая ее мысли.
Девушка в тревоге вскинула на него глаза и лишь потом заметила впереди бледное сияние света. Они достигли начала хода.
– Мы благополучно вернулись, – добавил он, и Эмери поняла, что он разговаривал с ней всю дорогу, чтобы отвлечь.
Она удивленно заморгала, сомневаясь, что даже Джерарду удалось бы лучше. Разогнать ужас и тьму одним звуком своего голоса, кажется, под силу только лорду де Бургу.
К ее облегчению, когда они вышли из тоннеля, их не ждала засада, а только обеспокоенный Гай.
– Где вы столько времени пропадали? Я уж думал, попали в ловушку. У вас все в порядке, милорд?
Прозвучало это довольно нелепо, учитывая, что спрашивал невысокий молодой человек у великого рыцаря с мечом и в кольчуге. Лорд де Бург утвердительно кивнул, Гай немного успокоился. Он явно приготовился донимать их расспросами, но Николас его опередил и начал рассказывать сам.
Вновь заваливая подземный ход тяжелым камнем, он пересказал разговор со священником. Не упоминая при этом, где он происходил. Лорд был человек слова.
Ко всему прочему, Эмери порадовалась, что Гай ничего не знает о подземной пещере. Оруженосец и без того с подозрением относился к тамплиерам и их секретам. А если бы еще узнал о резных портретах с человеческими глазами и восьмиугольных катакомбах с загадочными символами… Он и без того страстно охоч до тайн.
– А что такое булава? Вы знаете? – свистящим шепотом спросил Гай, словно кто-то мог их подслушать в церкви.
Эмери озадаченно посмотрела на него. Булавой называлась тяжелая дубина, способная пробить рыцарские доспехи. Оруженосец рыцаря уж точно должен об этом знать. Но Гай, похоже, ожидал от ордена чего-то экзотического.
– Должно быть, это какое-то сокровище. Говорят, у тамплиеров целые подземелья золота, и они держат флотилии, чтобы переправлять его по морю.
Хозяин никак на это не отреагировал, и оруженосец продолжил.
– А может, это одна из тех великих вещей. Вдруг это ковчег Завета или частица Креста Господня? А может, и сама чаша Грааля, – благоговейным шепотом предположил он.
– Вряд ли что-то из перечисленного можно назвать булавой, – сухо ответил Николас, и Эмери подавила улыбку. – Кроме того, по слухам, они уже потеряли Крест Господень, теперь он у язычников. Да и для чего им скрывать такие реликвии? Напротив, они выставили бы их на всеобщее обозрение и пригласили паломников за ними присматривать.
Он говорил довольно резко. Эмери знала, в этом есть доля правды. Религиозные ордены буквально дрались за право выставлять святые мощи и им подобное, это давало орденам и почитание, и пожертвования, а также привлекало сторонников.
Но Гая не так-то легко было осадить.
– Говорят, они овладели древним знанием на заморских землях. Может, булава – его часть. Нечто, имеющее особую силу, которой они могут управлять.
Эмери нахмурилась. Она видела в тоннеле только одно сверхъестественное – взгляд лорда, который действовал на нее, как никакой другой. На своего оруженосца он так никогда не смотрел. Взглянув на де Бурга, она вспыхнула и отвернулась. И обнаружила, что на нее испытующе смотрит Гай.
– Там внизу что-то произошло, да? – спросил он.
От прямого вопроса Эмери буквально онемела. И преисполнилась вящей благодарностью, когда лорд де Бург ответил за нее.
– Нет, – сказал он. – Что ты под этим подразумеваешь?
Он чувствовал то же, что и она? Эмери не смела поднять глаза и посмотреть на лорда. Гай ничего не ответил. Похоже, он имел в виду отнюдь не подземелья тамплиеров и хотел знать, не сделала ли она в темноте каких-то других открытий, но эту тайну она раскрывать не собиралась.
