Текст книги "Серебряный лебедь"
Автор книги: Дебора Мартин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
– Я приготовлю мазь, от которой ее кожа запылает, – сказала леди Фолкхем. – Мы разотрем бедняжку этой мазью. Все будут считать, что у нее лихорадка. На самом же деле мазь совершенно безвредна. Если, конечно, правильно ее приготовить.
Колин настороженно прищурился:
– А если неправильно, Мина?
Однако леди Фолкхем продолжала, словно и не слышала его замечания:
– Действие этого снадобья длится недолго. Можно использовать рвотное. Тогда мы добьемся еще большего эффекта.
– Нет, – перебил ее Колин, взглянув на Анабеллу. – Не думаю, что мы должны прибегать к столь мучительным средствам.
– В любом случае, это будет менее мучительным, чем «ужин» с королем, – вмешалась Чэрити.
Колин наградил ее сердитым взглядом.
– Ваши средства меня не пугают, – заявила Анабелла, которой надоело, что о ней говорят так, словно ее здесь нет. – Если бы это спасло меня от короля, я согласилась бы подцепить и настоящую лихорадку.
– Настоящая лихорадка нам ни к чему, – возразила леди Фолкхем, – мы и так сумеем обвести Его Величество вокруг пальца. Ладно. Давай приступать к делу. Я обеспечу тебе жар и рвоту. Остальное – кашель, боли, озноб – тебе придется изобразить самой, – она улыбнулась Анабелле. – Судя по тому, что я видела в театре, милочка, тебе нетрудно будет это сыграть.
Анабелла польщенно зарделась.
– Да, да, моя хозяйка, если захочет, превосходно сыграет все что угодно, – с гордостью вставила Чэрити.
Взгляды Колина и Анабеллы встретились, и она поняла, что он вспоминает о предыдущем визите к ней домой.
– Могу подтвердить, – сухо произнес он, – Анабелла действительно одна из самых тонких актрис среди всех, кого я когда-либо видел.
Подавив желание парировать его выпад, Анабелла перевела взгляд на леди Фолкхем:
– Думаю, я справлюсь. Леди Фолкхем перестала расхаживать по комнате.
– Итак, решено. У Анабеллы будет лихорадка, – она бросила быстрый взгляд на Колина и добавила: – Обязательно используем рвотное. Мы же не знаем, кого пришлет за ней Его Величество, но скорее всего не слугу. Анабелла сказала, что записку ей принес Рочестер. А кому будет поручено доставить ее в Уайтхолл? Так что все должно выглядеть убедительно. Вплоть до последней мелочи.
– Нам на пользу будет еще одно обстоятельство, – перебил ее Колин. – Мина, всей знати известно, что ты прекрасная целительница, поэтому Его Величество скорее поверит в болезнь Анабеллы, если его посыльный обнаружит тебя у ее постели. Помните, никто не должен усомниться в истинности ее болезни. Если до короля дойдет хотя бы намек на то, что его обманули, он может, конечно, посмеяться, но скорее всего сочтет себя оскорбленным и прикажет отчислить Анабеллу из герцогского театра. А ей это вряд ли придется по вкусу.
– О нет, что вы! Мне страшно об этом даже подумать, – призналась Анабелла.
– Ну, еще бы! – с издевкой подхватил Колин. – Где, кроме театра, может собраться толпа сладострастников, которая будет, роняя слюни, пялиться на ваши ножки?
Не успела Анабелла дать ему ответ, как в разговор вмешалась леди Фолкхем:
– Не обращай на него внимания, дорогая. Он в последние дни стал довольно утомителен. Похоже, Колин полагает, что мужчинам должно быть дозволено танцевать, веселиться и плодить внебрачных детей, а женщины обязаны тихо сидеть дома и ждать, пока их бедные пьяные повелители соизволят явиться и уделить им капельку внимания.
– Вот уж неправда, – возмутился Колин, – и ты сама это прекрасно знаешь. Кстати, Мина, откуда у тебя такие мысли? Что-то я не видел, чтобы ты разрешала лондонским селадонам увиваться за собой.
– Ничего удивительного, ведь мой муж не пьяница и не дурак. Гаррет… – она невольно улыбнулась, вспомнив о муже, – он тонкий человек и верный супруг. Правда, узнай я, что он рассеивает свои семена не на моем поле, я бы первым делом разнесла его плуг, а затем незамедлительно обзавелась бы длинным хвостом любовников.
– Ты безжалостная амазонка, – рассмеялся Колин. – Ладно, если когда-нибудь твои интересы выйдут за пределы дома, постарайся вспомнить обо мне.
– Непременно! Я всю жизнь мечтала присоединиться к полусотне несчастных женщин, надеявшихся завладеть твоим сердцем.
Колин нахмурился, украдкой взглянув на Анабеллу, отошел к окну и оттуда проворчал:
– И вовсе их не было так много.
Леди Фолкхем в ответ расхохоталась:
– Злые языки утверждают, что их не меньше сотни. Скажи спасибо, что я не люблю преувеличений.
Колин деланно засмеялся:
– Ладно, все это не имеет отношения к происходящему. Нам надо спасать девушку от затейника, который и вправду имел сотню женщин. А может, и гораздо больше.
Анабелла обменялась с леди Фолкхем понимающими улыбками. Приятельница Колина ей очень понравилась. Она впервые увидела человека, способного парировать ядовитые высказывания Колина.
При этом Анабелла завидовала дружбе леди Фолкхем с Колином. Она все отдала бы за то, чтобы он относился к ней с таким же уважением. Увы, леди была аристократкой, а она…
«Ты и сама дворянка», – напомнила она себе.
Да так оно и было: ведь ее мать – дочь дворянина, а отец – настоящий аристократ. Правда, сама Анабелла не чувствовала себя ни дворянкой, ни, тем более, аристократкой. В театре стирались классовые различия, и она уже не понимала, кем ей себя считать: падчерицей сквайра? дочерью графа? актрисой? или, может быть, шлюхой? У нее было столько ролей, что среди них почти затерялась неискушенная Анабелла из Норвуда.
Оставалось только мечтать, что когда-нибудь она вновь станет самой собой.
– Долго мы будем впустую тратить время?! – нетерпеливо воскликнул Колин, отвлекая ее от раздумий. – Если мы хотим добиться успеха, следует поторопиться. Не понимаю, чего вы все дожидаетесь.
Сразу же после его слов леди Фолкхем развила бурную деятельность. Она послала Чэрити в аптеку за составляющими для изготовления мази и чемерицей, отвар которой должен был послужить рвотным средством. Колина она отправила разыскать посыльного, чтобы тот предупредил графа Фолкхема, что его жена немного задержится после театра.
Колин вернулся примерно через час, когда Мина заканчивала изготовление мази.
– Гаррет, наверное, будет взбешен, когда я заявлюсь домой, – заметила леди Фолкхем, увидев входящего Колина.
– Можешь быть в этом уверена. Но тебе хватит одного поцелуя, чтобы усмирить его ярость. – Колин присел к столу, на котором миледи готовила мазь, и покосился на Анабеллу.
Она деловито соскребала ложкой со стенок камина сажу, чтобы изобразить болезненную черноту под глазами.
– А где Чэрити? – поинтересовался Колин.
– Она пошла к жене хозяина дома, чтобы пожаловаться на плохое самочувствие госпожи, – объяснила Анабелла. – Мы решили, что это добавит правдоподобия нашей затее.
– Готово, – возвестила леди Фолкхем, вытирая руки тряпкой. – Анабелла, теперь надо натереть тебя этой ужасной смесью.
– Неужели придется мазать все тело?
– Нет, только то, что может обнажиться, когда ты в приступе рвоты свесишься с кровати – спину, шею, ноги, руки и верхнюю часть груди.
Колин заинтересованно улыбнулся:
– А мне можно будет на это посмотреть?
– Ни в коем случае, – в один голос возразили женщины.
А Анабелла добавила:
– Сидите здесь и ведите себя прилично.
Они ушли в спальню, где Анабелла разделась до рубашки и, немного волнуясь, легла на постель.
Леди Фолкхем тоже волновалась.
– Конечно, ты могла бы натереться и сама, – мягко сказала она, – но здесь важно довольно точно определить количество мази. Слишком мало – не подействует, слишком много – может обжечь до волдырей. Гораздо безопасней, если это сделаю я.
Анабелла изобразила безмятежную улыбку:
– Превосходно. В театре я привыкла, что меня видят полуодетой.
Но при этом подумала, что пока еще никто, кроме Чэрити, не видел ее полностью обнаженной.
Леди Фолкхем нанесла мазь на ее руки, шею и грудь и попросила Анабеллу перевернуться на живот.
Не успела Анабелла подумать, что миледи не должна видеть ее спину, как та приспустила рубашку и громко охнула.
Колин тут же появился на пороге спальни. Анабелла моментально перевернулась на спину, прекрасно зная, что напугало леди Фолкхем. Анабелла давно не вспоминала о следах на ее спине, оставленных розгами отчима, и не подумала о том, что следовало бы как-то предупредить леди Фолкхем.
– Что случилось? – строго спросил Колин. – Мина, надеюсь, твое снадобье не причинило ей вреда?
Анабелла посмотрела на леди Фолкхем, взглядом заклиная ее не отвечать. Она не хотела, чтобы Колин узнал об этой тайне, иначе он окончательно замучает ее вопросами.
Леди Фолкхем вняла ее бессловесной мольбе и, принужденно улыбаясь, сказала:
– Ничего страшного, я просто ударилась коленкой о кровать.
Колин пристально посмотрел на Анабеллу, затем на Мину, молча пожал плечами и вернулся в гостиную.
– Спасибо, – как можно тише прошептала Анабелла.
Леди Фолкхем предупреждающе кивнула в сторону открытой двери. Анабелла читала вопрос в ее взгляде, но знала, что не сможет на него ответить. Хотя такой женщине, как леди Фолкхем, несомненно, можно было доверять, но Анабелла не хотела рисковать, помня, что та дружила с Колином.
Через несколько минут все было готово. Колин вышел из дома и устроился в карете, поставленной на другой стороне улицы, чтобы оттуда наблюдать, кто приедет за Анабеллой. Чэрити изображала верную служанку, ухаживающую за тяжелобольной хозяйкой. Леди Фолкхем была готова сразу же дать «больной» рвотное, как только королевский посланец ступит на лестницу.
Всем оставалось только ждать.
11
Ее разнообразью нет конца.
Пред ней бессильны возраст
и привычка.
Другие пресыщают, а она
Все время будит новые желанья.
Шекспир. Антоний и Клеопатра [Перевод Б. Пастернака.]. Акт 2, сцена 2.
Колин сидел в карете леди Фолкхем и безуспешно пытался отвлечься от мыслей об Анабелле и их затее. Его беспокоило, что произойдет, если заговор сорвется. Вдруг Анабелла не сумеет убедительно сыграть свою роль или в последний момент испугается и решит отправиться в Уайтхолл?
А вдруг она выставит Мину в дурацком виде перед посланцем короля? Нет, уж этого Колин никогда ей не простит. У Мины и без того немало сложностей: при дворе много таких, кто не прощает ей ни целительских способностей, ни полуцыганской крови. Колину не хотелось даже думать о том, как будет взбешен Фолкхем, узнав, что его жену втянут в скандальную историю с участием какой-то актрисы.
С другой стороны, Мина сама предложила и охотно стала помогать в их авантюре. Да, впрочем, у них и не было выбора.
Он напомнил себе, что можно было отказать Анабелле. Но тогда… тогда бы он терзался ревностью, представляя ее в объятиях короля… Сто тысяч чертей! Он не смог бы заснуть, воображая подобную пакость. Колин не понимал, как это произошло, но Анабелла пробудила в нем небывалую страсть. Ни одной женщине не удавалось так его околдовать.
Он вспомнил, какими печальными глазами смотрела она на него, когда просила о помощи. Вспомнил и свои резкие слова, наверняка ранившие ее душу. Вспоминал и благодарную улыбку Анабеллы, осветившую ее лицо, когда он согласился ей помочь.
Шум приближающегося экипажа отвлек маркиза от размышлений. Колин придвинулся к окошку и слегка приподнял бархатную занавеску. Кучер подъехавшей кареты был в ливрее Рочестеров. Несколько секунд напряженного ожидания – из кареты вышел граф собственной персоной.
Черт бы его побрал! Колину представилось, как Анабелла в одной рубашке едет вместе с Рочестером почти через весь город, и он заскрежетал зубами. Понятно, почему король выбрал в качестве посыльного именно его – юному графу это представлялось милой шалостью.
Колин ждал. Из кареты ему были видны освещенные окна спальни Анабеллы, но о происходящем за ними он мог только догадываться. Сердце его так бешено билось, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Время тянулось мучительно долго. Наконец из дома выбежал перепуганный, смертельно бледный Рочестер.
Он был один.
На Колина снизошло небывалое облегчение. Однако ему пришлось набраться еще терпения и дождаться, пока карета Рочестера не завернет за угол. Едва она скрылась из виду, Колин стремглав кинулся к дому. Перепрыгивая через ступеньки, он буквально взлетел на лестницу и тут же замер – из квартиры Анабеллы доносились взрывы смеха и веселая женская болтовня. Чертовы женщины! Им даже в голову не приходит, что Рочестер может вернуться.
Решив проучить их, он подошел к двери и настойчиво постучал.
– Кто там? – спросила Чэрити.
Подражая унылому голосу молодого графа, Колин ответил:
– Лорд Рочестер.
Чэрити испуганно вскрикнула:
– Ради Бога, милорд, подождите немного.
В комнатах поднялась суматоха. Через полминуты дверь открылась. На пороге стояла Чэрити, за ней Мина. Лицо ее пылало. Анабеллы не было видно.
Колин не успел сказать ни слова, потому что Мина набросилась на него с упреками:
– Стыдись, Хэмпден! Ты перепугал нас до смерти! Такие шутки недостойны джентльмена.
Он закрыл за собой дверь и сурово посмотрел на обеих женщин:
– Вашу болтовню слышно с середины лестницы! А если бы Рочестер вернулся?
– С какой целью? – поинтересовалась Анабелла, выходя из спальни.
Она по-прежнему была в одной рубашке. Ее лицо и руки пылали от жгучей мази, однако Колину она все равно показалась необыкновенно красивой.
От мысли, что Рочестер лицезрел ее в таком виде, у него защемило под ложечкой.
– Чтобы еще раз посмотреть на вас в этой рубашке, – сердито буркнул он.
Мина и Анабелла переглянулись и расхохотались.
– На меня? В рубашке? – задыхаясь от смеха, с трудом выговорила Анабелла. – Да он скорее всего ее не заметил. Единственное, что его волновало, – как бы его не забрызгало, когда меня вырвало.
– Уверяю тебя, Хэмпден, ему было не до ее внешнего вида, – вмешалась Мина. – Ты бы только видел эту картину. Анабелла стонала, словно на смертном одре. А когда она извергла содержимое своего желудка, Чэрити изобразила такие переживания, как будто ее хозяйка в самом деле вот-вот отдаст Богу душу.
– Ничего я не изображала, миледи, – сверкнула глазами Чэрити. – Просто я никогда в жизни не видела, чтобы кто-нибудь с такой скоростью расставался со своим ужином.
– Все прошло великолепно, – восторженно заявила Мина, – это было незабываемое зрелище! Рочестер бежал без оглядки от постели нашей несчастной больной. Клянусь, он не скоро еще раз возьмется за подобное поручение Его Величества.
При упоминании о короле улыбка Анабеллы погасла. Она присела к столу и задумчиво сказала:
– Да, лорд Рочестер вряд ли сюда вернется, – девушка встревоженно взглянула на Колина. – Но король может прислать кого-то другого. А второй раз мы вряд ли посмеем прибегнуть к той же уловке.
При мысли о том, что Его Величество может прислать нового гонца и хоть завтра, в душе Колина закипела ярость.
С трудом сдерживая себя, он процедил сквозь зубы:
– Больше такие фокусы нам не понадобятся, можете не сомневаться.
Женщины вопросительно посмотрели на него.
– Как вы намереваетесь это устроить? – спросила Анабелла.
По правде говоря, Колин и сам еще толком не представлял, что следует предпринять, но у него возникли некоторые идеи, требовавшие согласования с Анабеллой.
– Обсудим это позже, – веско ответил он.
Во взгляде Анабеллы появилась тревога. Она почувствовала, что пришло время выполнить свое обещание, ведь Колин свое уже выполнил. Он тоже думал о ее тайнах и надеялся в скором времени их узнать.
Словно прочитав их мысли, Чэрити заявила:
– Если я вам больше не нужна, то разрешите удалиться. Меня пригласили на ужин.
– Да, конечно, – с неестественной улыбкой отозвалась Анабелла. – Желаю приятно провести вечер.
Колин прекрасно знал, куда направляется Чэрити, и не удержался, чтобы слегка не поддеть ее:
– Передай от меня сэру Джону, что сегодня ты заслужила награду за спасение своей хозяйки.
Чэрити принялась смущенно оправдываться:
– Уверяю вас, милорд, у меня встреча совсем с другим человеком. С женщиной!
Он только усмехнулся в ответ. Чэрити, зардевшись, выбежала из комнаты.
Мина наводила порядок на столе, не забывая при этом наблюдать за Колином и Анабеллой. Колин, не желавший разговаривать с девушкой при свидетелях, обратился к ней:
– Мина, тебе пора домой. Фолкхем, наверное, уже вне себя от бешенства. Карета ждет тебя в конце переулка.
Мина перестала вытирать тряпкой стол и удивленно спросила:
– Разве ты со мной не поедешь?
– Я провожу тебя до кареты. У нас с Анабеллой остались еще кое-какие незаконченные дела.
Анабелла посмотрела на Колина и молча кивнула, подтверждая, что она помнит о своем обещании и готова расплатиться.
Мина собиралась что-то сказать ей, но после короткого размышления передумала.
– Ну что ж, идем, – небрежно бросила она Колину и царственной походкой направилась к выходу.
Колин успел шепнуть Анабелле:
– Я скоро вернусь, – и последовал за леди Фолкхем.
Выйдя из дома, Мина остановилась и обеспокоенно обернулась к своему другу:
– Выслушай меня, Хэмпден. Мне совершенно безразлично, что тебе сделала Анабелла, но знай, она не та, за кого ты ее принимаешь.
Не любивший поучений Колин перебил ее:
– Откуда тебе известно, за кого я ее принимаю?
– Ты считаешь, что она заслуживает порицания, это видно по тому, как ты с ней разговариваешь. Так говорят с человеком, которому не доверяют, – леди Фолкхем пожала плечами. – Может быть, ты и прав, не мне судить.
– Вот именно! – ехидно подхватил Колин.
Но леди Фолкхем не обратила внимания на его реплику.
– Не важно, что она сделала. В любом случае Анабелла заслуживает большего уважения. Она претерпела много страданий. Ты не должен обрекать ее на новые муки, Колин.
Мине явно понравилась Анабелла, и было бы бессмысленно рассказывать ей о вероломном поведении актрисы. Однако Колина заинтересовало, почему Мину так волнуют его отношения с Серебряным Лебедем.
– С каких это пор тебя стала беспокоить личная жизнь лондонских актрис? – поинтересовался он.
– С тех самых, как я поняла, что эта актриса умна, образованна и имеет острый язычок. Она не чета тем малограмотным созданиям, что в наши дни попадают на сцену, сбежав из работного дома.
– Да, ты права. В чем ее нельзя обвинить, так это в заурядности, – признал он.
– Если тебе это ясно, надеюсь, ты согласишься с тем, что к ней надо относиться бережно.
Колин сердито сверкнул глазами:
– А разве я когда-нибудь относился к женщинам иначе?
– Нет, – леди Фолкхем взяла его за руку и, помолчав, добавила: – Но я никогда не видела, чтобы их слова тебя так задевали. Подозреваю, что эта женщина может нечаянно пробудить в тебе ярость.
«Черт побери, Мина меня насквозь видит», – подумал Колин и, не в силах скрыть раздражение, резко произнес:
– Мои отношения с Анабеллой тебя не касаются.
– Нет, они стали меня касаться с тех пор, как ты позвал меня помочь ей, – мягко возразила она.
– Анабеллу твои слова позабавили бы, – с демонстративной веселостью заметил Колин, однако в его голосе слышалась горечь, – она очень ловко отбривает назойливых ухажеров.
– Уверяю тебя, это не всегда оканчивалось для нее благополучно.
По телу Колина прошел ледяной озноб.
– О чем ты говоришь?
Мина отвела взгляд в сторону и задумалась. – Я не имею права тебе рассказывать. Анабелла дала мне понять, что ты не должен об этом знать.
– Она сообщила тебе что-нибудь о своем прошлом? – спросил он безразличным тоном, стараясь не выдать свою заинтересованность.
Мина отрицательно покачала головой, потупилась и неохотно призналась:
– Я сама увидела.
Колин вспомнил, как она охнула, натирая мазью спину Анабеллы.
– Мина, ты обязана мне сказать, что ты увидела.
Глаза леди Фолкхем наполнились слезами, и, с трудом подбирая слова, она ответила тихим срывающимся голосом:
– Она… у нее шрамы на спине… ее беспощадно били розгами. Я заметила и сравнительно недавние, и очень старые шрамы… она, наверно, была тогда еще девочкой, – Мина стиснула руку Колина и с негодованием продолжила: – Кто-то издевался над несчастной женщиной с самого детства! Не забывай об этом, когда… займешься незаконченными делами.
Кровь ударила Колину в голову при мысли, что кто-то посмел ударить Анабеллу. Стиснув кулаки, он смотрел на Мину, боясь поверить услышанному.
– Сто тысяч чертей! Что за дьявол мог сотворить такое?
– Не знаю, она мне не сказала. Прошу тебя, не подавай виду, что тебе об этом известно – она просила меня молчать.
Колину невыносимо было думать, что Анабелла столько времени жила с этой страшной тайной, не смея ее никому доверить. Теперь ему становилось понятно, почему она готова была столь яростно обороняться, как только он приближался к ней. Жалость к девушке переполняла его, ледяными тисками сжимая сердце.
Ему нестерпимо хотелось узнать имя злодея и наказать его по заслугам. Но впрямую спрашивать об этом у Анабеллы он не мог, иначе ему не удастся получить ответы на другие вопросы.
– Да, еще одно, – Мина потянула его за рукав, отвлекая от мучительных мыслей. – Через некоторое время у нее может наступить реакция на мазь. Если это случится, бедняжке будет трудно заснуть.
Колин нахмурился:
– Как? Ты же говорила, что мазь безвредна.
– Да, так оно и есть, но… иногда бывает неприятное последействие… – она сунула ему в руку маленький мешочек. – Этот порошок поможет Анабелле задремать. Объясни, как им пользоваться, и уговори принять это снадобье, если ей вдруг станет не по себе.
Машинально сунув мешочек в висящий на поясе кошелек, Колин подивился иронии судьбы – снотворное не для кого-то, а именно для Анабеллы. Он посмотрел на Мину. Та явно собиралась что-то еще сказать, но не решалась. Колин вопросительно посмотрел на нее.
Мина смущенно отвернулась и прошептала:
– Будь с ней понежнее, Хэмпден, хорошо? – ее васильковые глаза лучились теплом и участием к Анабелле, с которой она познакомилась всего несколько часов тому назад.
Колин понял, что у Мины были весьма конкретные предположения по поводу его «незаконченных» дел. Услышь он подобное от другой женщины, то, несомненно, возмутился бы, но прямота и непосредственность жены его ближайшего приятеля давно приводили его в восхищение.
– Не беспокойся, я не причиню ей вреда. Мне хочется лишь услышать ответы на некоторые вопросы.
Мина посмотрела ему в глаза и улыбнулась:
– Я давно подозревала, что ты хороший человек, а теперь убедилась в этом окончательно.
Колину было очень приятно услышать эти слова, и он поклялся себе оправдать доверие Мины.
«Хороший человек не станет углубляться в тяжелое прошлое женщины, если не собирается принять на себя ответственность за нее», – подумал он.
Простившись с Миной, Колин пошел по направлению к дому. И чем ближе он подходил к дверям, тем яснее ему становилось, что эта ответственность может тяжким бременем лечь на его плечи.
