Текст книги "Серебряный лебедь"
Автор книги: Дебора Мартин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
– Какой противный вкус у этого лекарства!
У Колина стало тяжело на сердце.
– Это не страшно. Главное, чтобы оно пошло тебе на пользу, – торопливо произнес он.
Вскоре голова ее опустилась на подушку, а веки сомкнулись. Порошок Мины подействовал очень быстро.
Выждав еще несколько минут, Колин надел брюки и рубаху и подошел к бюро. Ключ от шкатулки отыскался легко, он был вложен в книгу стихов, лежавшую на бюро, – подобно большинству людей Анабелла не отличалась фантазией в выборе тайников.
Он оглянулся – Анабелла спала, тихо посапывая – и открыл шкатулку. Внутри лежали обычные женские безделушки: засушенные цветы, тонкая серебряная цепочка, несколько маленьких колечек, брошь в виде лебедя и еще свернутый в трубку листок бумаги со сломанной сургучной печатью, перевязанный помятой ленточкой.
Колин осторожно развязал ленточку и развернул листок, исписанный угловатым почерком. На нем было какое-то странное стихотворение с подписью «Серебряный лебедь».
Он быстро еще раз перечитал текст – это явно было шифрованное послание. Судя по пожелтевшей бумаге, написано оно было довольно давно – возможно, в те времена, когда Уолчестер занимался шпионажем среди сторонников Кромвеля в пользу роялистов.
Сердце Колина болезненно сжалось. Анабелла все-таки солгала ему, заявив, что не знает, откуда взялось ее театральное прозвище «Серебряный Лебедь». Опасения Уолчестера подтвердились. Анабелле было известно о политической деятельности Уолчестера, но она об этом даже не обмолвилась.
Как он, опытный в таких делах человек, позволил себя одурачить жалобными сказками?
– Лживая актриска, – прошептал он, повернувшись к постели. Ее невинное личико, удивительно длинные и густые ресницы, небрежно ниспадающие на плечи локоны еще более разъярили его. Неужели эта очаровательная кукла могла лишить его разума?
Была ли в ее рассказе о злом отчиме и поисках настоящего отца хоть капля правды? С другой стороны, Анабелла хранила перстень с гербом Уолчестера и по возрасту вполне могла быть его дочерью.
У Колина голова шла кругом от бесконечных вопросов, на которые он не мог найти ответа. Только одно не вызывало сомнения – кто-то немилосердно истязал ее.
Он еще раз перечитал стихотворение и без особого труда запомнил текст. Ему неоднократно приходилось запечатлевать в памяти достаточное количество шифровок во времена, когда он выполнял особо секретные поручения короля. Затем аккуратно свернул листок и убрал его в шкатулку, не забыв положить ключ на прежнее место.
Колин оделся, взял с прикроватного столика перстень и бросил прощальный взгляд на Анабеллу, которая спала ангельским сном.
Сбегая по лестнице, он подумал, что Уолчестеру, как бы он ни сопротивлялся, придется ответить на все его вопросы.
* * *
Не пытаясь скрыть дурного расположения духа, Колин покосился на графа Уолчестера, остановившегося на пороге собственной гостиной. Граф, разбуженный среди ночи, не успел полностью застегнуть жилет и как следует заправить рубаху в помятые брюки.
– Время довольно позднее, – недовольно прорычал он, почесывая лысину. – Надеюсь, у вас есть достаточно весомый повод, чтобы вытаскивать старика из теплой постели?
– Повод есть. Скажите, вам знакома эта вещь? – Колин протянул хозяину дома перстень.
Уолчестер вздрогнул и раздраженно спросил:
– Откуда вы это взяли?
– Это ваш перстень?
– Понятное дело, мой. Неужто вы не разглядели герба? Так откуда он у вас?
Колин пристально посмотрел на графа и тихо ответил:
– От одной актрисы. Ее зовут Анабелла Мейнард.
Колин особенно не задумывался, как отнесется граф к его словам, но такого он никак не мог предположить: Уолчестер, изумленно выпучив глаза, буквально рухнул в близстоящее кресло.
– Где она его раздобыла? – с трудом выговорил он. – Ну же, молодой человек, отвечайте.
– Его дала ей мать, сказав, что этот перстень принадлежит ее родному отцу.
На Уолчестера было страшно смотреть – он весь сморщился и, смертельно побледнев, едва ворочая языком, прошептал:
– Откуда… откуда родом эта актриса? Вы… надеюсь, выяснили?
– Нет, знаю только, что откуда-то из Нортгемптоншира.
– Норвуд, – выдохнул граф. – Это невозможно. Не могу в это поверить.
– Что невозможно? – безмятежно поинтересовался Колин. – Вы не верите, что она ваша дочь?
Уолчестер судорожно потер подбородок, не сводя глаз с перстня.
– Я не знаю, – он беспомощно посмотрел на Хэмпдена. – Чума всех разрази! Я не знаю.
Колин с горечью подумал, насколько права была Анабелла, остерегаясь мужчин, которые, не задумываясь, рассеивают свое потомство по всему свету.
– Так все-таки может она оказаться вашей дочерью? – продолжал настаивать Колин. – Есть ли хоть малейший шанс?
– Шанс есть всегда. Господи, Хэмпден, неужто вы не понимаете, что мужчина срывает цветы удовольствия повсюду, где их находит?
– Итак, она может быть вашей дочерью от связи… с молочницей… с кухаркой… или с женой норвудского трактирщика, поскольку вы сами упомянули Норвуд.
Резкие слова Хэмпдена заставили Уолчестера задуматься. Граф закрыл морщинистое лицо ладонями и, помолчав, гневно прорычал:
– Это невозможно. Если она действительно из Норвуда и по праву владеет моим перстнем, ее матерью может быть только одна женщина, а она не молочница и не кухарка.
– Кто же она? Вы просили меня разузнать все об Анабелле, но не удосужились сообщить мне хоть что-то о себе. Так кто же ее мать?
Даже слабый свет свечи позволил Колину увидеть, какой мукой исказилось лицо Уолчестера.
– ЕСЛИ эта дрянная девчонка на самом деле моя дочь, то ее матерью может быть только Феба Харлоу, дочь сэра Лайонела Харлоу.
Колин изумленно уставился на графа. «СЭР Лайонел Харлоу? Теперь понятно, почему Анабелле так удавались роли знатных дам – она сама была ЛЕДИ«, – мгновенно пронеслось в голове у Колина, и его охватила ярость.
– Значит, вы соблазнили дворянку и бросили ее с вашим ребенком? Как можно было совершить такую низость?
Почувствовав негодование в голосе юного маркиза, Уолчестер рассердился:
– Клянусь, я ничего не знал о ребенке. Позже я слышал, что ее удачно выдали замуж за богатого сквайра по фамилии Тейлор. Могли бы и сообразить, что даже если бы я вернулся за ней, – вспомните, тогда шла гражданская война, – то ничего бы не изменилось. Она вышла замуж.
– Да. С вашим ребенком в чреве.
Уолчестер вскочил и, злобно сверкая глазами, уставился на Колина.
– Какое право вы имеете так говорить? Вы сами, несомненно, наплодили кучу ублюдков по всей стране. У меня же только одна дочь… хотя и это еще надо доказать!
Колину безумно хотелось врезать кулаком по выпирающей челюсти графа. Но, несколько раз глубоко вздохнув, он нашел в себе силы более или менее спокойно возразить:
– Насколько мне известно, у меня нет детей. А если бы такое случилось, я непременно нашел бы способ их обеспечить.
Уолчестер, не моргнув глазом, парировал:
– Моя дочь – если она, конечно, моя дочь – выросла в доме богатого сквайра. Разве это не обеспечение?
– Этот богатый сквайр регулярно избивал ее. Я сам видел рубцы от розог на ее спине.
Граф, помрачнев, отошел к окну и вперил взор в холодную черную ночь. Не поворачиваясь к Колину, он сдавленным голосом произнес:
– Хэмпден, вы дерзкий, самонадеянный молокосос.
– Вы знали это, когда просили меня о помощи.
Рука графа непроизвольно сжалась в кулак, и он почти беззвучно прошептал:
– Что с ее матерью?
– И она и сквайр умерли. Так, во всяком случае, сказала мне Анабелла.
Уолчестер резко повернулся к собеседнику.
– Феба умерла? Но ей же всего… лет сорок…
– Анабелла больше ничего не сказала, но я ей поверил. В театр, по ее словам, она пришла из-за безденежья.
Лицо Уолчестера посуровело.
– Да-да, в театр. Вы прекрасно выполнили мою просьбу. Единственное темное пятно, которое вам удалось отыскать в моем прошлом, – это дочь-шлюха. Благодарю вас за помощь.
Удивленный яростью, с которой граф произнес последние фразы, Колин, стараясь не вспылить, подошел к нему.
– Кажется, вы не слушали то, что я вам говорил. Вашу единственную дочь постоянно избивал человек, на которого вы ее бросили. И вы сочли нужным сказать лишь то, что я разыскал вам дочь-шлюху?
– Если девка вела себя там так же, как в Лондоне, то она, несомненно, заслуживала побоев. Говорят, что ее любовников невозможно перечесть. Неужели вы предлагаете мне радоваться такому приобретению?
Колин хотел было сказать, что Анабелла вовсе не такова, какой себя изображает, но единственное доказательство было получено им в постели, а это вряд ли пришлось бы по вкусу Уолчестеру.
– Ну и чего этой девке от меня надо? – ядовито поинтересовался граф. – Денег? Может, она задумала меня шантажировать?
– Она даже не подозревает о вашем существовании! – взорвался Колин. – Анабелла начала вас искать, просто чтобы узнать, что за человек ее отец.
Ехидный смех Уолчестера охладил пыл Колина.
– Хе-хе. Конечно, потому она и пользуется моим псевдонимом времен войны. Поверьте моему слову, тут без шантажа не обойдется.
Колин задумался. Действительно, зачем ей понадобился псевдоним? Почему она скрывает шифрованную записку? Если она действительно получила ее от матери, значит, та принимала участие в шпионской деятельности Уолчестера. Но тот даже не упомянул об этом.
– Не понимаю, как Анабелла может использовать для шантажа ваш псевдоним? – о записке он решил пока умолчать.
Уолчестер еле заметно напрягся, что не укрылось от опытного взгляда Колина.
– Откуда мне знать? Но иной причины я не могу придумать.
– Может, ее мать назвала его, а лучший способ обратить на себя ваше внимание – воспользоваться псевдонимом.
– Ее мать псевдонима не знала, – слишком быстро возразил Уолчестер.
Колину показалось, будто здесь что-то не так. Мать Анабеллы явно знала этот псевдоним. Может, она случайно нашла записку после бегства Уолчестера из Норвуда? Но какой уважающий себя шпион разбрасывает такие улики? Похоже, Уолчестеру есть что скрывать…
– Так… Чем мне теперь заняться? – спросил Колин, обдумывая собственный план действий.
– Не знаю. Там видно будет. Пока я прошу вас сохранять в тайне то, что вам удалось выяснить.
– В тайне от Анабеллы?
Уолчестер кивнул.
– А что намерены делать вы?
– Пожалуй, я сам взгляну на эту актрису.
– Она просила меня помочь разыскать вас. Что мне ей сказать?
– Вы настолько сблизились? – насторожился Уолчестер.
– Да. Вы же этого хотели, или я ошибся?
Граф, поглаживая лысину, подумал и забросал Колина новыми вопросами:
– Она упоминала при вас о Серебряном Лебеде? Нет ли у нее других причин носить эту брошь?
Слишком уж он беспокоился о том, что Анабелла использует его псевдоним… Даже известие о том, что у него есть дочь, не так его взволновало.
– Нет, при мне она не упоминала об этом ни разу, – ответил Колин. – Она говорит, что Серебряный Лебедь всего лишь прозвище.
– Врет! Постарайтесь выяснить, что ей известно.
Колин согласился, но подумал, что стоит выяснить и какую тайну скрывает сам граф. И отец, и дочь не любили раскрывать свои секреты. Ничего, он дознается иным способом.
– Сделаю все, что возможно, – заверил он, но предпочел не говорить, что намерен вести поиск за пределами Лондона.
Колин уже достаточно наслушался высказываний двуличного отца и его не менее лицемерной дочери. Ему следует прибегнуть к иному методу раскрытия их тайн – пришло время отправиться в Норвуд.
14
Кто тут грешнее? Тот, кто искушает,
Иль тот, кто искушаем?
Шекспир. Мера за меру [Перевод Т. Щепкиной-Куперник.]. Акт 2, сцена 2.
Анабелла открыла глаза, за окном было уже светло. Она со стоном вновь сомкнула веки. Голова ее буквально разламывалась от боли, губы пересохли и потрескались. Она повернулась на бок, и боль внизу живота пронзила ее. В памяти пронеслись события прошлой ночи.
Анабелла с трудом оторвала голову от подушки и оглядела комнату. Колин куда-то исчез, зато видны были следы бурных ночных событий – на полу валялась разбросанная одежда, рядом с кроватью стояла чашка из-под лекарства, оставленного ей леди Фолкхем.
Анабелла подумала, что голова могла разболеться от этого лекарства. Впрочем, она вчера приняла столько разных снадобий, что найти причину вряд ли будет возможно.
На бюро что-то сверкало в луче солнца. Она с трудом встала с постели. Каждый шаг отдавался болью во всем теле.
На бюро лежали кольцо и записка: «Ушел купить еды. Скоро вернусь». Подписаться и упомянуть о кольце Колин не счел нужным. Анабелла взяла кольцо, положила его на ладонь и стала рассматривать. Сверкая, оно как будто напоминало ей о происшедшем. Анабелла уныло подумала о том, что прошедшего уже не вернуть, Колин будет ждать продолжения их отношений. В Лондоне столько людей, а она выбрала из всех сладкоречивого щеголя, который расплатился кольцом за ее девственность.
«Не надо излишне драматизировать события, – возразила она сама себе. – Ты же знала, что это неизбежно, и в конце концов сама желала его».
Связь с Колином означала для Анабеллы гораздо больше, чем просто финансовую поддержку – теперь ей не придется отбиваться от навязчивых поклонников. Но главное, у нее появился помощник в поисках отца. Конечно, она должна будет все рассказать ему об отце… Только бы Колин не переменил свое мнение о ней! Нет-нет, этого не может быть… Он истинный джентльмен и непременно сдержит свое обещание!
К тому же Колин дружен с ее отцом, а это дает ей в руки дополнительное оружие… Хотя… это слишком жестоко. Она не может так использовать любимого человека. Это скорей всего разрушит их еще хрупкие взаимоотношения. К тому же, их роман не может служить доказательством ее распутного поведения. Нет, от такой тактики следует отказаться.
Но от мести отцу Анабелла отказываться не собиралась. Она лишь не могла решить, как поступить с Колином…
Актриса вспомнила его ласки, поцелуи, нежные слова. И мысленно ощутила прикосновения сильных, надежных рук. Чэрити оказалась права, утверждая, что с этим ничто не может сравниться, особенно если у твоего любовника внешность Адониса и грация тигра. Не говоря уж о том, что он нежен и заботлив, как настоящий друг.
Правда, Колину нужна не дружба. Он, несомненно, хочет видеть ее в роли любовницы и, конечно же, не поймет, если она откажется от этой роли. Но увы, у нее есть причины избегать связи с Колином. Став его любовницей, она ничем не будет отличаться от других актрис, дарящих свою благосклонность богатым покровителям. А хуже всего то, что ей придется проститься с независимостью и надеждами на будущее.
Надежды на будущее… Анабелла прекрасно понимала, что, свершив свою месть, она не сможет выйти замуж в Лондоне. Ни один мужчина, знающий, что она выступала на сцене, не возьмет ее в жены. Она мечтала куда-нибудь уехать… может быть, на континент, где ее никто не знает. И начать там новую жизнь, выйти замуж за любящего человека и самой полюбить его. Еще вчера она намеревалась хранить до той поры невинность. Теперь об этом можно забыть.
И все же Анабелла не жалела о минувшей ночи. Колин был первым мужчиной, вызвавшим у нее желание сделать его счастливым. Только она мечтала стать не любовницей, а женой, постоянной спутницей на долгие годы. Той, которой доверяют самые сокровенные мысли и желания.
Анабелла сжала кольцо в кулак. К чему бесплодные мечты? Маркизы не предлагают руку и сердце актрисам сомнительного происхождения.
На самом деле, если не считать потери невинности, прошедшая ночь ничего не изменила. Колину, как и прежде, нельзя доверять, хоть он и согласился ей помочь. Она до сих пор не знает, насколько он дружен с Мейнардом и почему он так долго не сообщал ей имя графа. Да! И с какой стати он все время интересуется ее прозвищем?
Анабелла отбросила мысль, что Колин действовал по чьей-то просьбе, но сбрасывать со счетов такую вероятность она не имела права.
Анабелла услышала, как в соседней комнате открылась дверь, и испуганно замерла. Через секунду в спальню вошел Колин. Увидев пустую постель, он насторожился, но тут же заметил ее у бюро и с облегчением вздохнул.
– Ты уже проснулась? – улыбаясь одними губами, спросил Колин.
– Да, – Анабеллу охватила печаль – так много произошло между ними за эту ночь, а она чувствует себя как в присутствии постороннего. Глядя на его великолепный костюм, она невольно сравнила его со своим стареньким капотом и пожалела, что не успела переодеться.
Не замечая ее смущения, Колин спросил:
– Ты проголодалась? Я принес хлеб и сыр.
– Да, – безучастно ответила она и осталась сидеть, крутя в руках кольцо.
– Ты, я вижу, нашла мой подарок. Больше не собираешься его возвращать? – Колин стоял в напряженной позе, словно действительно боялся, что его подарок будет вновь отвергнут.
– Он что-то означает? Я хочу сказать, может, для тебя это не просто кольцо, а какой-нибудь символ?
Колин сухо рассмеялся:
– Кольцо означает все, что тебе будет угодно.
– Я не хочу тебя обидеть. Оно очень милое. Любая женщина была бы счастлива носить такое кольцо.
– И не принимать на себя никаких обязательств, не так ли? – поинтересовался Колин.
Анабелла поморщилась:
– Я никогда не намеревалась стать… чьей-нибудь любовницей.
Колин взял кольцо и решительно одел ей на палец. – Это просто подарок, Анабелла. Знак моей… страсти, если тебе угодно. Может, оно напомнит тебе обо мне, когда я уеду.
– Уедешь?
– Да, – ответил Колин, глядя в сторону, – мне срочно надо уехать в мое имение в Кенте. Управляющий не может без меня обойтись. Я вынужден отправиться сегодня.
Анабеллу задело, что Колин не предложил ей поехать вместе с ним. Хотя… может, он просто очень серьезно относится к ее работе в театре и считает, что не вправе нарушать ее планы?
– Ты скоро вернешься?
Колин погладил ее по щеке.
– Точно не знаю, но уверен, что надолго не задержусь.
От мимолетной ласки сердце Анабеллы забилось быстрее, но она заставила себя ответить таким тоном, будто он собирался на вечернюю прогулку.
– Я буду без тебя скучать.
– Если бы ты знала, как мне будет пусто без тебя в Кенте, – напряженным голосом произнес Колин. – Я кое-что устроил, чтобы ты могла чувствовать себя в безопасности до моего возвращения.
– В безопасности?
– Как говорится, когда кота нет дома, мыши веселятся. А среди мышей нет проказливее Его Величества. Ты поживешь у одной моей старинной приятельницы. Пока ты будешь в ее доме, король оставит тебя в покое.
У приятельницы? Интересно, скольких женщин он называет своими приятельницами? И все ли они таковы?
– Кто она?
– Ее зовут Афра Бен. Афра – вдова. Мы познакомились в Антверпене, где она занималась такой же работой, как и я, – Колин криво усмехнулся. – К несчастью, у короля не оказалось денег, чтобы заплатить ей за службу. Для возвращения в Англию бедняжке пришлось влезть в долги. С тех пор она засыпает короля петициями с требованиями денег, но у Карла, конечно, не нашлось для нее ни фунта. Как только королю станет известно, что ты подруга Афры, он не посмеет даже к тебе приблизиться. Он будет бояться, что, если он начнет тебя соблазнять, ты попросишь его заплатить Афре.
Анабелла хотела расспросить его об Афре, но Колин мог подумать, что она ревнует, а доставлять ему такое удовольствие она не желала.
– Не знаю, Колин. Может, лучше остаться здесь и придумать что-то такое, ну, чтобы король совсем утратил ко мне интерес?
– Нет. Можно только оставить театр и где-нибудь укрыться. Но я не думаю, что ты этого хочешь. Хотя я мог бы отправить тебя в одно из своих имений.
– Нет-нет, не надо, – отказалась Анабелла.
«Интересно, почему он предлагает отправить ее в ОДНО из своих имений, но не берет с собой в Кент?»
– Тебе понравится Афра, уверяю тебя. Она остроумная, образованная женщина, у нее оригинальный склад ума. Афра молода и беспечна… Она сумеет отвлечь тебя от твоих переживаний.
Так-так… судя по всему, ей придется проводить время с бывшей любовницей Колина. Его привлекают молодые и остроумные. Сколько своих любовниц он теперь называет друзьями? Анабелла была знакома с беспечным миром, окружавшим Колина. Ничего не поделаешь, теперь она сама вынуждена жить по его правилам, как бы она к ним ни относилась.
Она сухо спросила:
– Видимо, мне следует отложить поиски отца?
Глаза Колина странно вспыхнули и погасли.
– Это ненадолго. Не беспокойся, Анабелла, ты его найдешь. Обещаю тебе.
Она вздохнула и отвела взгляд.
– Когда я должна встретиться с твоей Афрой Бен?
Услышав это, Колин моментально оживился и расслабился. Оказывается, он почему-то был страшно напряжен… Любопытно почему?
– Сначала тебе надо поесть и собраться. Чэрити должна скоро вернуться, я послал ее к сэру Джону. Мне надо перед поездкой отдать некоторые распоряжения, но я вернусь и отвезу тебя к Афре.
Анабелла поморщилась. Головная боль усиливалась.
– Ты плохо себя чувствуешь? – заботливо спросил Колин и обнял ее за плечи.
Ей хотелось закричать:
«Конечно, да! Ты перевернул все мои планы, и я не знаю, что мне теперь делать».
Но она кивнула и ответила:
– Голова немного болит. Наверное, от того лекарства, что ты мне дал ночью.
Ей показалось, что на мгновение лицо его стало виноватым.
– Если ты себя плохо чувствуешь, я могу на день задержаться.
– Нет-нет, не волнуйся, – ей нужно было провести какое-то время без него, чтобы все спокойно обдумать.
– Не похоже, что у тебя все нормально, – мягко возразил Колин и неожиданно добавил куда более жестким тоном: – Порой мне кажется, что ты меня обманываешь.
Их взгляды встретились. Понятно было, что он имел в виду не только ее здоровье. Анабелла напомнила себе, что и Колин не все ей рассказывает, и, гордо подняв подбородок, прошептала:
– Я так же честна с тобой, как и ты со мной.
Неприятная усмешка скривила его губы.
– Ты права, Анабелла. Ты права. – Он снял руку с ее плеча. – Я пойду, а ты уложи свои вещи. Старайся не набирать лишнего, у Афры маленькая квартирка.
И Колин направился к двери.
Она окликнула его.
Анабелле отчаянно хотелось услышать хоть одно нежное слово, которое напомнило бы ей о прошедшей ночи и о его горячей страсти.
– Что, Анабелла? – с каменным выражением лица спросил Колин.
Счастье, подаренное им ночью, исчезло без следа.
– Ничего, – вымученно улыбнулась она. – К твоему возвращению я буду готова.
Колин внимательно посмотрел на нее, словно чего-то ожидая, затем кивнул и вышел.
Карета медленно тащилась по кишащей беднотой зловонной Граб-Стрит. За всю дорогу Колин и Анабелла не обменялись ни словом. Она пожалела, что с ней нет Чэрити, та сумела бы своей болтовней развеять напряженное молчание, но служанка осталась на старой квартире.
Анабелла крайне удивилась, когда карета остановилась у облупленного доходного дома. Она даже не могла представить, что знакомая Колина живет в таком убогом месте.
Афра встретила их в дверях расположенной на втором этаже квартирки. Ей еще не было тридцати; роскошные темно-рыжие волосы и губы сердечком, несомненно, лишили покоя не одного мужчину. Правда, сейчас лицо ее было перепачкано пылью.
– Входите, входите, – торопливо произнесла она и несколько раз чихнула. – Извините, здесь все в пыли. Хотела прибраться к вашему приезду, но хозяйка из меня никудышная.
Анабелла не знала, как себя вести. Ей захотелось вернуться домой, но после небольшой паузы она вежливо произнесла:
– Вам не стоило так беспокоиться…
– Пустяки, – отмахнулась Афра, – уж если ты будешь у меня жить, я должна навести порядок.
Они прошли в гостиную. Колин достал из-за пояса маленький кошелек и протянул его Афре:
– Это должно покрыть дополнительные расходы на время моего отсутствия. Если не хватит, ты знаешь к кому обратиться.
– Колин, я в состоянии заплатить сама… – начала было Анабелла, но он не дал ей договорить.
– Нет, эта идея о временном переселении тебя сюда принадлежит мне. К тому же это сущие пустяки.
Афра с довольной улыбкой сунула кошелек в карман фартука и подмигнула Анабелле:
– Для тебя, Хэмпден, это пустяки, а для двух видавших виды женщин, вроде меня и твоей подруги, на хлеб и вино хватит.
Анабелла пришла в ужас, услышав, что ее назвали видавшей виды, но, оглядевшись, она несколько успокоилась: квартирка не походила на жилище светской львицы, уж слишком убогой была обстановка. Внимание актрисы привлекли лежащие повсюду кипы бумаги и несколько чернильниц.
Перехватив ее любопытный взгляд, Колин объяснил:
– Афра мечтает стать писателем, сейчас она пишет пьесу.
– Да, – печально подтвердила та. – Но в основном я пишу прошения Его Величеству. Я одной ногой в долговой тюрьме, однако ни на мои прошения, ни на мои пьесы никто не обращает внимания. – Колин приподнял бровь, и Афра рассмеялась. – Конечно, кроме тебя, Хэмпден. Ты ведь и это придумал, чтобы помочь мне. Еще бы! Тебе прекрасно известно, что просто так я денег не возьму.
– Вовсе нет, – возразил он, – Анабелле потребовалось убежище, а надежнее этого трудно себе представить.
– Пусть будет так. Анабелла получит убежище, а я воспользуюсь советами опытной актрисы.
– За спасение от милостей Его Величества она будет давать советы тебе с утра до вечера, – он повернулся к Анабелле. – Правда, любимая?
Колин впервые за день ласково обратился к ней, но еще больше Анабеллу обрадовало, что Афра восприняла это, как нечто естественное. Значит, она никогда не была его любовницей!
– Конечно, я помогу, чем смогу.
– Спасибо, но не думай, что я заставлю тебя отрабатывать жилье, – улыбнулась Афра. – И вообще, это все ерунда, а главное, что ты получила надежное убежище. Его Величество избегает меня, словно зачумленную. – Ее улыбка погасла. – К большому моему сожалению. – Афра немного помолчала и добавила: – Пойду-ка я на кухню, чтобы не мешать вам прощаться.
И ушла, шелестя юбками.
Колин засмеялся:
– Я так и знал, что она затеет дурацкую уборку или придумает что-нибудь еще более нелепое. Афра слишком поглощена своими идеями, и на житейские мелочи она просто не обращает внимания.
– Она очень милая. Он вздохнул:
– Поверь, мне неприятно доставлять тебе неудобства, однако другого выхода у нас просто нет. Лучше было бы, если б король тебя не заметил тогда в театре, но увы, не заметить тебя может разве что слепой.
Его слова болью отозвались в ее сердце.
– Он увидел меня на сцене. Я понимаю, что достойная женщина не имеет права выставлять себя перед публикой. Глупо было бы актрисе ожидать уважения к себе, ведь их все ставят в один ряд со шлюхами.
Колин шепотом чертыхнулся и взял ее под локоть.
– Да, ты права, общество несправедливо к женщинам. Но так было всегда, и это не переменится только потому, что тебе этого хочется.
– Не думала, что и ты относишься ко мне, как к шлюхе! – выпалила Анабелла и в испуге зажала рукой рот.
Она не хотела показывать маркизу, как важно для нее его отношение.
– Господи, что ты говоришь?
Анабелла не совладала с собой и дрожащим от негодования голосом воскликнула:
– Напрасно я не верила, когда меня предупреждали, что, переспав с актрисой, мужчины назавтра отбрасывают ее, как ненужную игрушку! Но я надеялась…
– Не говори о других. Я не собираюсь бросать тебя. А если ты думаешь, что одна ночь насытила мою страсть к тебе, то ты еще глупее, чем я думал!
Она молчала, уставив неподвижный взор на пуговицы его камзола.
– Посмотри на меня, – прошептал он.
Анабелла только покачала головой.
– Посмотри на меня, – повторил Колин, повысив голос. – Я очень волнуюсь, оставляя тебя в Лондоне. Обещай мне не снимать кольцо до моего возвращения. Пусть оно будет знаком твоей… привязанности ко мне. Оно охранит тебя от приставаний искателей удовольствий. Я имею в виду не короля, а тех, кто рангом пониже.
Увидев в глазах Колина неподдельное беспокойство, Анабелла не посмела ему отказать.
– Обещаю.
– Мне очень не хочется покидать тебя, но меня ждет очень важное дело.
– Не обращай внимания на глупости, которые я тебе наговорила, – шепотом попросила Анабелла. – Хорошо?
– Как я могу не обращать внимания на тебя, когда твой образ преследует меня повсюду?! Даже когда тебя нет рядом, я ощущаю апельсиновый аромат и нежность твоей кожи… – Колин поцеловал ее в лоб. – Меня переполняет любовь к тебе, но я не знаю, что чувствуешь ты. Ты многое от меня утаиваешь, и я не могу понять почему. Это непонимание убивает меня.
От прикосновения его губ в крови девушки вновь запылал огонь, но она заставила себя сказать:
– У меня нет от тебя секретов, Колин.
Он отшатнулся. Лицо его исказилось от боли.
– Нет секретов? Но я же знаю, что ты прячешь их за своей очаровательной улыбкой.
Анабелла не нашла в себе сил возразить ему, но и согласия не выразила.
Колин ждал. Темные глаза маркиза яростно сверкали.
– О, мой загадочный лебедь, постоянно скрывающий что-то от меня, говорящий одно, а думающий другое… Ладно, будем надеяться, что твои тайны хотя бы серьезны. Смотри, если ты мучаешь меня по пустякам, тебе не миновать моего гнева.
С этим грозным предупреждением он вышел, оставив ее одну.
