Текст книги "Ачи и другие рассказы"

Автор книги: Давид Барлен

 
… Сам Исус Христос, два апостола…
 

действительно исторически впервые ходили по земле. К этому же периоду исторически относится и основание Руси. Поднимаясь со своего ложа милостью калик-перехожих одновременно с зарождением русского государства, Илья Муромец тем самым оказывается представителем русского народа, просветляемого импульсом Христа.

Встречи старших богатырей между собою являются отражением переходных стадий от одного культурного периода к другому. То, что происходит на протяжении веков, сгущается в былинах в кратковременную встречу. Народ противопоставляет в своем сознании различные культурные периоды, давая им соответствующую характеристику, поразительную по своей глубине и меткости.

Встреча Святогора-Самсона с Микулой Селяниновичем противопоставляет древне-индусскую культуру древнеперсидской.

Основное устремление древне-индусской культуры было направлено вверх, прочь от земли, от физического мира, представлявшего собою для мировоззрения этой культуры лишь обманчивый мираж, иллюзию, Майю. Настроение это прекрасно передано в строках:

 
…Повернул бы землю краем вверх,
И смешал бы земных со небесными!..
 

Следующая, древнеперсидская культура была проникнута совершенно иными настроениями: не бежать нужно от земли, от физического мира, но преодолевать его, преображать его с помощью светлого божества. Элемент этого начавшегося преодоления отразился в былинах в образе сумочки переметной заключавшей в себе тягу земную, которую свободно носит представитель древнеперсидской культуры, но бессилен поднять представитель культуры древне-индусской, бежавшей от физического мира и, потому, остававшейся бессильной в его пределах.

Встреча Микулы Селяниновича с Вольтой Всеславьичем изображает переход древнеперсидской культуры в халдейско-египетскую. Древнеперсидская культура одухотворяла физический мир, взрывала и вспахивала землю серебром и золотом, духовными импульсами преодолевала инертность материальной массы. Эта культура ощущала еще живое веяние духовности; в миросозерцании ея жило еще ясное переживание взаимодействия между духовным и физическим мирами.

Не то было уже во времена следующей, халдейско-египетской культуры, Процесс погружения в материальный мир безостановочно продолжался. Вместе с тем понемногу утрачивалось столь живое ощущение духовных реальностей, которое было еще возможно для предыдущей культуры. Древнеперсидская культура еще только внедряла духовное в землю, стремилась одухотворить физический мир; для нея духовное было еще отдельно и отделимо от физического. Халдейско-египетская культура нашла уже это духовное глубоко в физическом; она ощущала, что дух глубоко проник в физический мир, что он неотделим от него, слит с ним, как бы прикован к нему 38.

Сошка у Микулы Селяниновича, с серебряными омешиками и с золотым присошком, изображает духовное начало, взрыхляющее, преодолевающее физическую материальность. Для эпохи Микулы еще не представляло никакой трудности разделить эти два начала: Микула свободно выдергивает сошку из земли, подбрасывает ее под облака и закидывает за ракитов куст. Представитель же следующей культуры, Вольта Всеславьич, со всей своей дружиной, не в силах уже сдвинуть ее с места.

Как видно из вышеизложенного, большинство старших богатырей является представителями различных культурных периодов в их наиболее характерных и общих проявлениях. Не то Илья Муромец: восставая с ложа милостью калик-перехожих – самого Иисуса Христа и двух апостолов – одновременно с зарождением христианства и образованием русского государства, он является не столько представителем тогдашней греколатинской эпохи, сколько носителем чисто русского народного христианского элемента. Также и следующие за ним младшие богатыри, сохраняя соответствие дальнейшим культурным периодам, приобретают все более и более русские национальные черты.

Жизнь и подвиги Ильи Муромца и младших богатырей дают яркую картину духовного пути русского народа в прошлом и будущем. Особая трудность для понимания этих былин заключается в том, что они изложены совершенно особым способом, свойственным творческому сознанию древнего времени: речь может идти о чисто внешних фактах и событиях, и незаметно переходить затем на внутренние душевные переживания, без того, однако, чтобы тон изложения как-либо изменился или чтобы был какой-либо внешний намек на то, что подобный переход имеет место 40. С другой стороны, «для оккультиста не существует ничего только внешнего, только материального. Все материальное является для него выражением душевно-духовного» 37… Поэтому многие события в жизни Ильи Муромца могут быть поняты лишь при одновременном изучении их с самых различных точек зрения.

Об Илье Муромце известно, что он тридцать три года «сиднем сидел» без рук и без ног, днем и ночью усердно молясь Богу, Но постоянно

 
…и во сне и въявь
Соловей разбойник представлялся —
И молиться окаянный не давал ему!..
 

Этими словами былина ясно указывает с первых же строк, какую значительную роль в жизни Ильи Муромца играл этот зловещий Соловей-Разбойник.

Затем появляются калики-перехожие, «Иисус Христос с двумя апостолами». Происходит исцеление Ильи. Он вскакивает, потчует калик пивом, отпивает затем сам, чувствует «здравие в себе великое», подносит каликам вторично, отпивает и сам опять, после чего чует в себе

 
силушку великую:
Кабы столб был от земли до небушка,
Во столбу утверждено золото кольцо —
За кольцо бы взял – святорусску поворотил!
Говорят калики промеж себя:
«Много силушки дано Илье!
Не снесет его мать-сыра земля,
Надо будет поубавить ему силушки…»
 

Илья потчует калик в третий раз и отпивает снова. Он чувствует при этом, что его сила

 
…убавилась будто на половинушку…
 

После этого калики дают ему указания, как достать богатырского коня, с какими богатырями бороться и кого избегать, открывают ему кое-что из его грядущей судьбы. Илья Муромец выполняет все сказанное, достает себе коня, берет благословенье у отца и отправляется в Киев

 
…Заложиться за князя Владимира,
Послужить ему верою, правдою,
Постоять за веру христианскую…
 

Дорогой он освобождает Чернигов и берет в плен Соловья-Разбойника, которого убивает затем во дворе князя Владимира. После этого происходит его вышеописанная встреча со Святогором.

Как бы ни рассматривать тридцатитрехлетнее сиденье «сиднем» Ильи Муромца: с точки ли зрения физической – считая его больным паралитиком, с точки ли зрения духовной – в смысле его полной беспомощности и бездеятельности в духовном мире, или допуская одновременное сосуществование того и другого, параллелизм духовных и физических явлений, согласно принципу Тайноведения, что все материальное, физическое является лишь внешним выражением, внешним откровением духовного – то все же не подлежит никакому сомнению, что Илья поднимается со своего ложа для активной деятельности именно в силу изливающегося на него импульса Христова, воспринимает его всем своим существом – ибо импульс Христа пронизывает всего человека – и следует за ним. В чем заключается этот импульс?

Миссия Христа состоит в том, говорит Рудольф Штейнер, чтобы «принести человеку в душу внутреннюю самостоятельность, полную силу „Я“[22]22
  По приведенным здесь отрывкам, освещающим с известной точки зрения миссию Христа, применительно к пониманию былин, – нельзя, конечно, создать себе полного представления о Христософии в свете Тайноведения.


[Закрыть]. Отдельное „Я“ должно почувствовать себя вполне самостоятельным и обособленным, вполне само-в-себе-стоящим, и сближать человека с человеком должна только любовь, приносимая в виде свободного дара. Через Христов принцип должна войти в земную миссию любовь, все более и более возвышающаяся над материальностью и все более возносящаяся в духовное. Любовь произошла из низших форм, связанных с чувственностью. В первые времена человечества те любили друг друга, кто были связаны кровными узами[23]23
  В этом смысле нужно понимать кн. Левит, XIX, 18: «Не имей злобы на сынов народа твоего; но люби ближнего твоего, как самого себя».


[Закрыть], и считалось чрезвычайно важным, чтобы любовь имела этот базис кровного родства. Христос пришел, чтобы одухотворить любовь – чтобы, с одной стороны, вырвать ее из уз, коими стягивает ее кровное родство, с другой – чтобы дать силу, импульс для духовной любви. В среде последователей Ветхого Завета мы видим в полной мере выраженным то, что можно назвать: принадлежность к групповой душе, как основа отдельных „Я“ в коллективном „Я“. Мы видели, что выражение „я и отец Авраам – одно“ имеет большое значение для последователя Ветхого Завета; оно обозначает погруженность в сознание, что та же кровь, которая текла в жилах отца Авраама, течет и в нем, последователе Ветхого Завета; он чувствовал себя погруженным в целое» 37.

Эту характерную принадлежность древнего сознания к коллективному «Я», к общей групповой душе, с замечательной прозорливостью уловил А. Котляревский. «В эпоху юности народов», говорит он, «когда они не перешагнули еще своего природного состояния, человек почти на сознает себя, как отдельную личность, но спокойно и без намерения, без истинного знания и воли – действует, как член великого целого и живет только им, только в нем и с ним. Личность совпадает с совокупностью всего народа, исчезает в ней, а потому – как сознание человека, так и сами чувствования его являются не в особенной единичной форме, а коллективно: что сознает и чувствует он, то сознают и чувствуют все его соплеменники» 23.

Это пребывание в лоне групповой души особенно скреплялось и углублялось недопущением в сферу ея пришельцев, т. е. людей, не принадлежавших к ней по своему происхождению. Эта сопринадлежность выражалась в принадлежности к одному племени, в наличности общей крови в жилах каждого соплеменника; отсюда– строгое соблюдение чистоты крови, браки в пределах узкого круга. – В самом начале человеческого развития на земле браки совершались, вообще, лишь в самых узких кругах, в кровородственных семьях. «Близкий брак был тем, чего придерживались в начале человеческого развития» 37.

Но приносимая в виде свободного дара, чисто-христианская любовь человека к человеку, развитие которой является миссией Земли, могла возникнуть лишь при условии полного отрыва человека от коллективного «Я»… «Там нет истинной любви, где различные „Я“ связаны друг с другом рамками групповой души. Лишь после разъединения, имевшего место в человечестве, после которого одно „Я“ предстоит перед другими „Я“, как самостоятельная единица, лишь после него сделалась возможной любовь, как свободный дар одного „Я“ другому „Я“. Таким образом на земле должен был начаться все более усиливающийся индивидуализм…» 38.

«В силу этого», указывает Рудольф Штайнер в другом месте, «единичное человеческое „Я“ высвобождалось понемногу из групповой души, из группового „Я“; человек постепенно подходил к осознанию своего индивидуального „Я“… Дать людям то, в чем они нуждались, чтобы чувствовать себя уверенно и твердо в этом единичном индивидуальном „Я“ – вот в чем состояла миссия Христа. В этом смысле должны быть приняты слова, которые так легко понять превратно: „Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот недостоин Меня“[24]24
  Мф. Х, 37.


[Закрыть]. Это следует понять в том смысле, что древнее кровное родство должно, благодаря принятию Христова импульса, перейти в новые формы человеческих взаимоотношений, распространяющихся независимо от материальной основы от души к душе, от человека к человеку» 38.

Эта борьба за индивидуальное «Я», – борьба, ибо импульс дается Христом, но «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» равно как и борьба за преображение, посредством сил одухотворённого индивидуального «Я», низшей человеческой природы – составляет содержание былин об Илье Муромце и о младших богатырях. Хотя эта борьба, ведущаяся с чередующимися победами и поражениями, происходит, главным образом, в душевно-духовном мире – тон повествования в былинах не меняется при переходе от описания событий физического мира к внутренним переживаниям, и лишь данные Тайноведения помогают провести грань между теми и другими.

Высвобождение Ильи Муромца, под влиянием Христова импульса, от уз кровного родства обрисовано в былинах с необычайной точностью и с сохранением всех деталей. В физическом мире оно выражается в том, что, получив силу от калик-перехожих, Илья покидает родительский дом, дорогою переступает данные им обеты и отцовскую заповедь и тем самым окончательно порывает с прошлым:

 
…Не хотелось бы отцу быть супротивником,
Не хотелось бы и заповедь переступить;
Да хоть всякий заповеди кладывал,
А не всякий заповеди сдерживал…
 

Но главное поле борьбы отнюдь не лежит в физическом мире. Первоисточник кровного родства, заключающийся в принадлежности к групповому «Я» (групповой душе), находится в ином месте. Наиболее ярко выраженным представителем группового «Я» является в настоящее время животное царство, с его групповыми душами, заключенными во внефизическом мире 37; человеческое же индивидуальное «Я» находится в мире физическом. Процесс развития самосознания у отдельных индивидуальностей состоит в вылущивании своего самосознающего зачатка из преодолеваемой групповой души и врастания его в физический мир. Процесс этот происходит медленно и постепенно; но уже древние народы чувствуют свою принадлежность к групповой душе отнюдь не столь интенсивно, сколь это имеет место в животном царстве; они ощущают начинающееся расслоение и распадение связывающих их уз и поддерживают свою групповую связанность кровородственными браками. – В большей или меньшей глубине погружения в материю индивидуализированного человеческого «Я» и заключалась степень отличия человека от живот-наго. Но еще до окончательного отрыва от групповой души и полного нисхождения в материю зачаток индивидуального «Я» должен был быть пронизан Христовым импульсом, дабы не погибнуть в ней окончательно.

Где должен был произойти решительный бой между Ильей Муромцем и сковывавшими его кровородственными силами? Где проявляются они с наибольшей интенсивностью и полнотой? – В той области, где человек вырывается из группового «Я», на границе физического и сверхфизического мира, где животное царство перекрещивается с человеческим.

Тайноведение указывает на характерное отличие в пространственном взаимоположении человека, животного и растения. Растение получает питание, главным образом, через корни. «Этот орган оно направляет к центру земли; к солнцу поднимает оно свои органы оплодотворения, вбирая целомудренный солнечный луч. Представим себе теперь человека: в нем нетрудно видеть перевернутое растение – вообразите себе растение в перевернутом положении, и вы получите человека. Органы оплодотворения обращены у него к центру земли, а корни – в мировое пространство. Животное находится посредине. Таким образом, возникает крест»38.

Этот знаменательный крест, стоящий на границе двух миров, неоднократно встречается в былинах в виде «креста Леванидова». Возле него «обыкновенно братаются богатыри, и от него начинаются их богатырские поездки. Затем он оказывается вообще повсюду, где начинается какое-нибудь знаменательное действие» 1. Нередко именно это значение Леванидова креста еще более подчеркивается тем, что былины помещают его на берегу «реки Смородины» (Самородины), представляющей собою, как и многие другие былинныя реки, границу между физическим и духовным мирами.[25]25
  Подобно этому, в образе гор отражаются представления о возвышенных сферах духовного мира. Не опустившись на твердую почву, Святогор жил в воздушно-водном окружении земли. Вместе с тем, сознание его находилось в духовном мире.


[Закрыть]

Какая опасность подстерегает Илью Муромца у реки Смородины, возле креста Леванидова? Былина ясно говорит об этом:

 
…У той славной речки у Смородиной,
У того креста у Леванидова,
Вор сидит на трех дубах да на семи суках,
Соловей Разбойник сын Рахманович;
Как засвищет он по-соловьиному,
Зашипит, разбойник, по-змеиному,
Закричит, собака, по-звериному —
От того от посвисту соловьяго,
От того от пошипу змеинаго,
От того от покрику зверинаго
Все то травушки-муравы уплетаются,
Все лазуревы цветочки отсыпаются,
Темны лесушки к земле все приклоняются,
А что есть людей – то все мертвы лежат…
 

С этим страшным врагом придется сразиться Илье Муромцу у реки Смородины, возле креста Леванидова.

Соловей-Разбойник представляет собою могучую силу групповой души, кровородственных уз, преграждающих человеку прямую дорогу к его высшему «Я» (стольному Киеву – князю Владимиру – Забаве Путятичне). Дерево, на котором сидит Соловей-Разбойник, есть ничто иное, как родословное, генеалогическое древо; он концентрирует свою силу на древовидных разветвлениях кровеносной системы, в крови.

На это особенно могучее проявление его силы именно в крови ясно указывает имя одной из его дочерей – Невея: этим словом называли лихорадку «в старинных заговорах на трясавицы, или лихорадки» 25; последняя же имеет в крови свою основную точку проявления. Самое обозначение жилища Соловья-Разбойника словом «гнездо» очень характерно для родового, семейного гнезда. Былина указывает также вполне определенно на кровородственную связь:

 
…Он сынка то выростит, за него дочь отдает.
Дочь то выростит, отдает за сына,
Чтоб Соловейкин род не переводился…
 

Поэтому былины называют его дочерей «вещими» 11 и рассказывают, что «сыновья или зятья его (т. к. они женаты на своих родных сестрах), оборачиваются в воронов с железными клювами» 22.

По поводу близких браков у Рудольфа Штайнера можно найти следующее замечание 41: «Чем дальше возвращаемся мы в глубь времен, тем более мы находим, что люди состоят под сильным влиянием этого кровного родства. Благодаря тому, что в жилах людей текла однородная кровь, в древние времена возможны были большие магические силы. Человек, который жил в те времена и мог далеко проследить ряд своих предков, находя в их жилах лишь родственную кровь, имел в своей собственной крови магически действующий силы»[26]26
  Приобретение подобных сил путем кровородственных браков невозможно уже в наше время.


[Закрыть].

Этим объясняется чародейски-магический элемент, характерный для Соловья-Разбойника и всей его семьи. Страшная сила его магического действия пронизывает все существо человека: соловий свист – материальные элементы физического тела; звериный рев – всю систему жизненных процессов (эфирн. тело); змеиный шип – весь комплекс сознательных и подсознательных ощущений (астральн. тело). Поэтому, борьба с ним оказывается столь опасной, а победа над ним столь трудной. Но Илья Муромец, силою воспринятого Христова импульса и собственной твердости, одолевает Соловья-Разбойника и убивает его перед лицом своего высшаго «Я» – во дворе князя Владимира, тем самым сознательно делая первый решительный шаг на своем христианском духовном Пути.

Этот трудный Путь изобилует соблазнами и опасностями, коренящимися как в душе самого человека, так и в окружающих его сферах духовного мира. Все то, что затаенно таится и неслышно дремлет в глубочайших пластах душевной организации, лишь изредка отдаленным эхом отдаваясь в сознании, внезапно просыпается и встает во всей своей величине перед человеком, вступающим на духовный Путь. Все то, что окружает человека в духовном мире, недоступное прежде его восприятию и враждебное его духовному развитию – внезапно обрушивается на него со всей своей силой, устрашая, соблазняя, уничтожая плоды его усилий.

На первых ступенях духовного Пути, когда импульс Христов еще недостаточно полно и глубоко воспринят человеком, его молодое и неокрепшее индивидуальное «Я», вылупившееся из групповой души, чувствует себя болезненно одиноким в холодной пустыне окружающего мира. И первым порывом его бывает желание бежать из этого мира, вернуться в покинутое им привычное лоно, возвратиться вспять к древним временам Святогора, чего так жаждала в свое время древне-индусская культура. Это настроение прорывается также у Ильи Муромца, в виде первого же импульса после чудесного исцеления. В его восклицании о желании «поворотить Святорусску» нетрудно узнать отголосок Святогоровых слов о повороте «земли краем вверх и смешении земных с небесными». Это устремление, как в корне противоречащее правильному пути человеческой эволюции, является особенно соблазнительным и опасным.

Илья Муромец, после уничтожения Соловья Разбойника, должен занять определенное положение также по отношению к этим атавистическим зовам древности. В глубинах своей души он должен пережить встречу со Святогором и его женой, – древним, атавистическим, ночным ясновидением. Илья Муромец оказывается слишком слабым, чтобы противоборствовать ей; она даже не соблазняет, а насильно заставляет его подчиниться.

Правда, вскоре она погибает; но плоды этой слабости сказываются затем в виде страшной, смертельной опасности в лице Сокольника, продукта этой насильственной, мимолетной связи, возросшего незаметно для самого Ильи Муромца в глубочайших тайниках его души[27]27
  В этом месте следует еще раз напомнить, что Илья Муромец является представителем русского народа.


[Закрыть]. Лишь при помощи пронизанных Христовым импульсом сил земли («…Лежа силы у Ильюши втрое прибыло…») удалось ему справиться с этим страшным врагом.

Что касается самого Святогора, то его кончина была предуготована самим ходом нормальной земной эволюции. Поэтому он и находит построенный по нем гроб. Но Илья Муромец не убивает его; наоборот, он пытается даже освободить Святогора. Но силы его окрепшего «Я» (меч-кладенец) начинают уже проявляться и действовать независимо от его низшей воли и сковывают заключающий Святогора гроб. И настолько глубока заложенная в былинах скрытая духовная мудрость, что и в этом драматическом месте подчеркивается победа не мечом, но крестом: сковавшие гроб железные обручи образовали на нем очертание креста[28]28
  Просьба Святогора, заключенная уже в гробу, рубить «вдоль по крышке по гробовой», указывает на то, что первые удары Ильи Муромца были сделаны поперек. Сочетание продольного обруча с поперечными дает очертание креста.


[Закрыть].

Из борьбы с атавистическими зовами древности Илья Муромец вышел победителем, в значительной мере закаленным и укрепленным, в обладании меча-кладенца и переданной ему части Святогоровой силы. Отныне он поворачивается лицом к будущему, прокладывая себе дорогу к грядущему Свету и неся навстречу ему духовное наследие, полученное от Святогора[29]29
  Илья Муромец получает заложенный в атлантическую эпоху зачаток человеческого «Я», чтобы одухотворить его, пронизать силами Христова импульса, высшего «Я». См. стр. 29.


[Закрыть].

В бранных подвигах и в хмельном разгуле коротали время русские богатыри при дворе ласкового князя Владимира. В их среде находился также старый Илья Муромец, восприемник древних старших богатырей, «Двух главных старших богатырей, о которых имеются отдельные былины, Вольги Всеславьевича и Микулы Селяниновича нет уже в живых; другие доживают кое-как свой век, не совершая никаких богатырских подвигов». Время их активной деятельности давным-давно миновало, и слабый голос их, как отдаленное эхо прошедших древних периодов, терялся в общем хоре живых богатырских голосов.

Главными представителями окружающей Илью Муромца плеяды младших богатырей являются Добрыня Никитич, Алеша Попович и Михайло Потык. Каждый из них идет собственным духовным Путем, самостоятельно ведя борьбу с противоборствующими силами, и лишь в особо важных случаях соединяются богатыри вместе, чаще всего под водительством Ильи Муромца, для совместной борьбы с особенно сильными врагами.

Наиболее важными подвигами младших богатырей являются победы их над демоническими существами: Добрыня Никитич убивает Змея Горынчища, а Алеша Попович – Тугарина Змеевича. Змеиное происхождение обеих враждебных сил ясно указывает на их истинную природу: это внутренние душевные силы, препятствующие правильному развитию человека, вступившего на духовный Путь (Змей Горынчищ похищает и держит в плену Забаву Путятичну – высшее духовное начало в человеке). Одно из ужасных проявлений мощи Соловья – Разбойника также заключалось в змеином шипении. Сверхфизический характер этих сил подчеркивается еще тем, что былины помещают их за сферой физического мира: Тугарин Змеевич обретается за Сафат-рекой, Змей Горынчищ – за Пучай-рекой 1. Алеша Попович и Добрыня Никитич правильно распознали истинную природу этих чудовищ, смогли, поэтому, справиться с ними и дальше идти своей дорогой. Споткнулся на своем Пути Михайло Потык, не уничтоживший враждебной силы, которую он не распознал, а давший ей приют в своей душе (женитьбой на Авдотье Лиходеевне). Былина подробно рассказывает о жестоких испытаниях, явившихся результатом этой ошибки[30]30
  К сожалению, более глубокое изучение деталей невозможно за недостатком места.


[Закрыть].

Но время шло своим чередом, и процесс эволюции неизменно продолжался. Четвертая послеатлантическая культура – греколатинская, должна была понемногу уступить свое место пятой, германо-англо-саксонской, теперешней. Надвигалось время рацио-материализма, с его полной духовной слепотой, с решительным игнорированием и отрицанием всего духовного, постепенно уходившего на задний план; знание о нем стиралось, любовь к нему утрачивалась. В душах младших богатырей – представителей этого уходящего культурного периода, равно как и в душе самого Ильи Муромца, этот процесс потускнения духовности развивался с полной силой. Характерные признаки его приведены в былине о ссоре Ильи Муромца с князем Владимиром, обидевшим своего старого богатыря.

 
…Старому казаку Илье Муромцу
За досаду показалось то великую,
И он не знает что ведь сделати
Супротив тому князю Владимиру.
И он берет-то как свой тугой лук разрыватый,
А он стрелочки берет каленый,
Выходил Илья он да на Киев град,
И по граду Киеву стал он похаживать
И на матушки божьи церквы погуливать.
На церквах-то он кресты вси да повыломал,
Маковки он золочены вси повыстрелял.
Да кричал Илья он во всю голову,
Во всю голову кричал он громким голосом:
«Ай же пьяницы вы голюшки кабацкие!
Да и выходите с кабаков домой питейныих
И обирайте-тко вы маковки да золоченый,
То несите в кабаки в домы питейные,
Да вы пейте-тко да вина досыта» 19.
 

Здесь Илья Муромец, этот поборник веры христианской, жертвователь и строитель храмов, настолько уже опускается, что выламывает кресты и обирает маковки золоченые, чтобы пропить их с «голью кабацкой».[31]31
  Потребление алкоголя усиливает процесс потускнения духовного мира для человеческого сознания.


[Закрыть] Но окончательное завершение вышеупомянутого процесса описано в былине «Как перевелись богатыри на святой Руси».

Семь богатырей, в числе которых находился и Илья Муромец, выехали на заставу на Сафат-реку и заметили через некоторое время полчища «Силы неверной»:

 
…Добру молодцу той силы не объехати,
Серу волку не обрыскати,
Черну ворону не облететь…
 

Богатыри сполна уничтожили врагов и начали похваляться своей силой.

 
…И возговорит Алешенька Попович млад:
«Подавай нам силу хоть небесную:
Мы и с тою силой, братцы, справимся!»
Только молвил слово неразумное,
Появились двое супротивников,
Крикнули им громким голосом:
«А давайте-ка вы с нами бой держать!
Не глядите, что нас двое, а вас семеро».
Не узнали супротивников богатыри[32]32
  Очень характерное место, ясно указывающее, насколько духовное зрение было уже атрофировано в то время.


[Закрыть],
Разгорелся на слова их млад Алешенька,
Разгонял коня ретиваго,
Налетел на супротивников,
Разрубает пополам их со всего плеча:
Стало восьмеро – и живы все.
Налетел на них Добрынюшка Никитич млад,
Разрубает пополам их со всего плеча:
Стало вдвое боле – и живы все.
Налетает старый Илья Муромец,
Разрубает по-полам их со всего плеча:
Стало вдвое боле – и живы все.
Бросились на силу все богатыри,
Стали силушку колоть – рубить —
А та сила все расте – растет,
На богатырей боем идет…
Билися три дня и три часа,
Намахалися их плечи молодецкия,
Притупились их мечи булатные —
Уходились их кони добрые.
А та сила все растет-растет,
На богатырей боем идет.
Испугалися могучие богатыри,
Побежали к каменным горам,
Ко пещерушкам ко темныим;
Первый только подбежал к горе,
Как на месте и окаменел;
Другой только подбежал к горе,
Как на месте и окаменел;
Третий только подбежал к горе,
Как на месте и окаменел.
С тех пор могучие богатыри
И перевелися на святой Руси!..
 

ПЯТАЯ КУЛЬТУРНАЯ ЭПОХА. ВАСИЛИЙ, ЧУРИЛО И САДКО

Таким образом закончился четвертый – греко-латинский культурный период, сменившийся пятым, теперешним, германо-англо-саксонским. Богатыри, сохранившие в себе какое-либо знание или воспоминание, пусть даже весьма смутное, о духовном мире должны были исчезнуть и уступить свое место другим, не имевшим о нем никакого сознательного представления. Наступало время полной духовной слепоты, из которой, к концу этого пятого периода, человек снова сможет подняться к духовному, на этот раз в качестве самостоятельной, пронизанной христианскими духовными импульсами индивидуальности. – Представителями этого пятого культурного периода в былинах являются, главным образом, Василий Буслаев, Чурила Пленкович и Садко, богатый гость.

В этих былинах попадаются совершенно новые мотивы, которых не знали прежняя времена. Младшие богатыри греколатинского периода, в силу увлекавшей их эволюции, постепенно отворачивались от духовного мира; но время от времени они получали весть о нем и влияние его импульсов через людей, опередивших их в своем развитии и поднявшихся уже снова на известную ступень духовного познания. Люди эти, бездомные калики – перехожие, отражают в себе образ тех людей, которые называются в Тайноведении «людьми без родины» 37. Смысл этого обозначения заключается в том, что они, на пути своего духовного развития, переросли рамки, налагаемые на человека принадлежностью к какому-либо одному народу или расе, и поднялись до общечеловеческой христианской любви, которую они разносили по всему свету. На это символически указывалось в древности тем, что они должны были предпринимать далёкие путешествия 37. В былинах киевского цикла эти калики-перехожие оказываются всегда сильнее младших богатырей, одалживают им свои одежды и «шелепугу подорожную», когда богатыри начинают робеть и опасаются предстать перед врагом в своем обычном виде.

Ничего от этого не осталось уже к началу пятого, теперешнего культурного периода. Представитель его, Василий Буслаев, замечательно точно отражает характер современной духовной жизни. Он не верует «ни в сон, ни в чох», с издевательствами убивает «Старчище-Пилигримище» (отголосок древних калик-перехожих), кощунствует и, наконец, погибает, при попытке насильственно ворваться в духовный мир (в силу которого он, впрочем, не верит и с законами которого не считается) с своим собственным произволом, вытекающим из его буйной натуры. Лишь перед самой смертью переживает он момент просветления.

 
…Заезжали на Фавор-гору…
Увидали камень превеликий тут,
Превеликий бел-горюч камень…
На камне подпись да подписана:
«Кто у камня станет тешиться,
Тешиться да забавлятися,
Камень вдоль да перескакивать —
Тому буйну голову сломить».
Разгорелось сердце молодецкое,
Говорит Василий сын Буслаевич:
«Уж давайте-ка вы, братцы, тешиться,
Тешиться, да забавлятися:
Вы скачите поперек камня,
Поперек камня да на перед лицом,
Сам я вдоль скачу назад лицом».
 

Этот превеликий бел-горюч камень есть ничто иное, как камень-Алатырь 4, изображающий собою высшие сферы духовного мира[33]33
  См. А. Блок: «Этот Алатырь, Латырь или Алатр-камень, белый, горючий, светлый, синий, серебряный – светится в центре массы заклинаний и обладает чудодейственной силой. Лежит он на Море-Оксане, на острове Буяне…» 4. Автору посчастливилось установить, что в образе камня Алатыря, в былинах, сказках и т. п., отражаются высшие сферы духовного мира, отображающимся в мире физическом в виде дневного или ночного светила. «Остров Буян» – есть ничто иное, как круг зодиака, отображающий в физическом мире некоторым низшие сферы сверхчувственного мира (астральный план). «Море-Окиан» есть небесная – космическая ширь.


[Закрыть]. Попытка прыгать через него вдоль – не только вопреки сделанной на нем надписи – но ещё «лицом назад», прекрасно характеризует устремления и отношения к духовному миру нашего культурного периода, с одной стороны – не желающего считаться с духовными закономерностями и пренебрегающего ими, но пытающегося – с другой стороны – овладеть ими по собственному произволу и вслепую. Эта попытка стоит Василию Буслаеву жизни:

 
…Сам Василий разбежался вдоль камня скочил,
Вдоль камня скочил назад лицом —
И задел за камень чоботом сафьяныим,
О сыру землю головушкой ударился,
А и тут же ли кончаться стал.
Умирая, братии наказывал:
«Вы скажите, братцы, родной матушке,
Что сосватался Василий на Фавор-горе,
Что женился на том бел-горючем камешке…»
 

Так в конце пятого культурного периода происходит примирение, мистическое воссоединение, брак человека с духовным миром.