Текст книги "Сказка по вызову (СИ)"

Автор книги: Даша Art

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Это просто подло.

Он поднял руки и скрестил их за головой.

– Мы могли бы немного погулять.

Я бросила на него взгляд.

– Кто произносит это слово в твоем возрасте?

– Что? Я интеллектуал. – Тень указал на свою голову. – Там, наверху, много ума.

– Ага, – подразнила я.

– Серьезно, Наоми. Все заняты последним ремонтом и уборкой. Я вышел из этого из-за того, что мне приходится нянчиться с твоей задницей.

– Ты придурок! – Закричала я, наклонившись вперед, и ударила его по руке. – За это я должна заставить тебя убрать мою ванную.

Смеясь, он поднял руки.

– До тех пор, пока ты не испражняешься на милю длиной, как Мамонт.

Черт. Я не хотел этого знать.

– Фу. Ты отвратителен.

– Давай убираться отсюда. Я возьму клетку. Никто тебя не увидит.

– Я не собираюсь садиться в клетку! – Взвизгнула я, вскакивая.

Тень начал смеяться так сильно, что фыркнул, а затем чуть не свалился со своего места.

– Это то, что байкеры называют транспортным средством.

– О, – выдохнула я, готовая ударить его снова. – Ты знал, что я подумаю, что это настоящая клетка.

Он пожал плечами в ответ на обвинение.

– Может быть.

– Тогда забери меня отсюда к чертовой матери. Я не хочу видеть эти стены в течение нескольких часов.

– Давай выкатываться.

Выкатываться? Должно быть, это байкерская фишка. Следуя за Тенью, я прошла через Перекресток и несколько пластиковых барьеров, обходя ведра и припасы. Повсюду было столько всего, что ускользнуть незамеченным было нетрудно. Мы взяли один из внедорожников, принадлежавших автомастерской. Логотип был нанесен по бокам и на задние двери. Тонированные стекла не позволили никому заметить, что я была внутри, когда мы приблизились к главным воротам, и Жаба пропустил нас. Я вздохнула с облегчением, как только мы оказались на свободе, и повернулась к своему другу.

– Куда бы ты хотел пойти?

– Ты покинула Перекресток и спрашиваешь меня? – Он бросил на меня быстрый взгляд. – Ты такая странная.

– Не имеет значения. После всего, через что я прошла, свобода есть свобода.

– Ха. Думаю, я это понимаю.

– Серьезно, куда бы ты пошел, если бы меня не было с тобой?

Его хватка на руле усилилась.

– Не знаю.

– Врунишка, – издевалась я, но потом поняла. – Могила Стефани. Верно?

Он не ответил, вместо этого сосредоточившись на дороге.

– Ты ведь еще не был там, не так ли?

Тяжело сглотнув, он покачал головой.

– Тогда мы пойдем вместе. Прямо сейчас.

– Наоми.

– Тебе нужно это сделать.

Он не стал возражать.

– Давай. Я буду рядом с тобой так же, как ты был рядом со мной. Обещаю.

– Черт, – прошептал он. – Хорошо.

Поездка была недолгой.

Я не обращала внимания на дороги или какие ориентиры отмечали пустыню вокруг нас. Я была слишком сосредоточена на Тени и обеспокоена тем, что он стал замкнутым и угрюмым. Я не осуждала его, поскольку не могла представить, что кто-то, о ком я заботилась, был вырван из моей жизни таким жестоким образом. Ему было больно, и я не знала, что сказать, чтобы унять эту боль.

Мы припарковались и тащились по раскаленному песку пустыни, пока не прибыли к месту назначения. Тень почти ничего не сказал, когда мы подходили к могиле Стефани. Его подбородок опустился, и мне показалось, что я увидела слезы в его глазах, прежде чем они скрылись из виду. Его плечи поникли, и я попыталась отвести взгляд, но затем я заметила, как его руки сжались в кулаки по бокам, и ярость внутри начала нарастать.

– Я знаю, это нелегко, – начала я.

– Легко? – он усмехнулся: – Она, блядь, мертва, Наоми. Исчезла. Никогда не вернется. Нет, это нелегко. – Он поднял голову, резко вдохнув. – Они забрали ее у меня! Это никогда не будет хорошо. Я, – он запнулся, не в силах продолжать…несколько мгновений тишины, – я чувствую, что тоже медленно умираю. – Он ударил себя кулаком в грудь, подчеркивая печаль, которая сочилась из его души. – Каждый вдох причиняет боль. Каждая минута, проведенная без нее, выводит меня из себя. Я не хочу быть здесь. Я не хочу притворяться, что все в порядке.

– Тень, – прошептала я, мое сердце разрывалось из-за него.

– Я не хочу сидеть на заднице и ничего не делать, в то время как мужчины, которые забрали ее у меня, процветают и продолжают зарабатывать деньги на таких девушках, как моя Стефани.

– Я понимаю. – Лучше, чем я могла бы описать.

– Нет! Ты этого не понимаешь! – Возмутился он. – Я хочу найти их и пытать их. Я хочу медленно заставлять их страдать в течение нескольких дней, пока они не будут молить о своей смерти. Я хочу заставить их истекать кровью и услышать их крики.

Тяжело сглотнув, я кивнула.

– Ты хочешь мести.

– Да, – прорычал он.

– Она была твоей девушкой.

– Стефани была больше, чем моей девушкой. Она знала меня. Она увидела меня, Наоми. – Его грудь вздымалась, и он издал сдавленный крик боли. – Она завершала меня. Все о ней. Когда никто другой не верил в меня, она верила. Когда никто другой не видел моей ценности, это видела она. Стеф была моей. Она. Была. Моим. Всем.

Он не выдержал, упал на колени, схватившись за грудь, когда я опустилась рядом с ним, прижимая его тело к себе, пока он плакал от такой внутренней печали, что слезы наполнили мои глаза и полились рекой. Рыдая, он обрушился с яростью на весь мир и, наконец, позволил горю, которое он носил, начать проявляться. Я плакала вместе с ним, мое собственное сердце было полно тоски и страдания за моего друга, пока Тень пытался осознать потерю своей самой большой любви.

У меня не было слов утешения.

Не было ничего, что я могла бы дать, но я надеялась, что когда-нибудь он оправится от боли потери Стефани.

– Как давно она ушла? – Спросил Грим, черты его лица исказились от раздражения. – Где Тень?

Не было никаких признаков присутствия кого-либо из них в моей комнате или в Перекрестке, и Тень не отвечал на свой гребаный телефон.

– Я не знаю, – признался я, готовый выследить Тень и выполнить свое обещание надрать ему задницу. Следовало отвести его в сторонку прошлой ночью и поговорить тогда, предупредив, чтобы он был осторожен с моей девушкой. – Может быть, Мими просто хотела прокатиться и выбраться из клуба.

– Она когда-нибудь говорила, что хотела это сделать?

– Нет, – прорычал я, расхаживая с разочарованием.

– Христос. Куда, черт возьми, они подевались?

Он начал кому-то печатать сообщение. Вероятно, просил Ксенона выяснить, где находится Тень. Можно отследить каждого из Перспектив и участника. Недавно это спасло Гриму жизнь, когда сводный брат Триш пытался убить их обоих. Мы нашли его за считанные минуты. Открыв рот, чтобы ответить, я захлопнул его, когда зазвонил мой телефон и я опустил взгляд, не узнав номер. Странное чувство пробежало по моей коже, и я ответил, переведя звонок на громкую связь.

– Кто ты, блядь, такой? – Спросил я, интересно, у кого есть мой номер.

На линии послышался глубокий, зловещий смешок.

– Дейл Диксон. Прости меня, Патриот, – усмехнулся он. – Как поживает твоя маленькая подружка Трикси?

Все мое тело полностью застыло.

Грим приложил палец к губам и тихо закрыл дверь своего кабинета.

– Не думаю, что знаю твое имя, – наконец ответил я, едва сдерживая внезапный прилив ярости, который всплыл с моим Жнецом.

У него ли мое солнышко?

– О, ты меня знаешь. Уверен, ты много чего раскопал, чтобы узнать все, что сможешь.

Он не был русским, так что оставался только американский друг Волтойя. Шон Джонс.

– Думал, ты умный.

Оскорбление вывело меня из себя, но не так сильно, как мысль о том, что Мими была его пленницей.

– Ты уже трахал ее? – Спросил он. – Побывал во всех дырах, которые у нее есть, трахал ее до крови? Она отличный кусок задницы.

Рев вырвался из моей груди, когда рука Грима опустилась на мое плечо и крепко сжала.

– Буду просто держать ее прикованной к своей кровати и держать ее киску и задницу готовыми для меня каждую минуту дня. Она будет сопротивляться и с нее будет капать моя сперма.

Он хотел, чтобы я потерял контроль, но я бы этого не сделал. Моргая, я сосредоточился на его словах и насмешках. Зачем говорить мне такие вещи, если у него Мими? Он бы мучил и трахал ее, не говоря об этом.

– Ты лжешь, Джонс. Гребаный никчемный кусок дерьма.

Это сделало свое дело. Он начал перечислять угрозы, но я потерял интерес и нажал на отбой. Грим отпустил мое плечо и покачал головой.

– Это выведет его из себя. Возможно, это делает его беспечным, но не могу сказать, что сожалею, что ты бросил трубку. Такой парень жаждет власти. Он будет искать возможность противостоять тебе, и это именно то, что нам нужно. Просто нужно залечь на дно до встречи с Резниковым.

Я все еще был взвинчен.

– Это не меняет того факта, что Мими в опасности, и куда бы она ни пошла, она по-прежнему мишень. Я должен найти ее.

У Грима запищал телефон, и он опустил глаза.

– Ксенон нашел их. Они на обратном пути сюда. Должно быть примерно в пяти минутах езды.

Подбежав к двери, я распахнул ее и понесся по коридору, выбегая на улицу под яркое послеполуденное солнце. Мое сердце бешено колотилось, когда я осматривал горизонт за главными воротами и ждал любого признака их прибытия.

Издалека приближался один из автомобилей автомастерской, и мои кулаки сжались, когда я представил все способы, которыми я заставлю Тень страдать за то, что он подверг Мими риску. Он собирался пожалеть о том, что забрал ее из лагеря без разрешения. Охуевшая Перспектива.

Жаба и Рейт открыли ворота, когда Тень въехал и припарковался. Я был у передней пассажирской двери, рывком открыв ее, как только они остановились. Мими оказалась в моих объятиях, и я прижал ее к себе так крепко, что чуть не раздавил ее своей грудью.

– Ты в безопасности, – объявил я, откидываясь назад, чтобы нежно обхватить ее лицо руками. – Ты в порядке? Ничего не случилось?

Она бросила на меня забавный взгляд.

– Я в порядке. Мы просто покатались. Мне нужно было немного свежего воздуха. – Ее щеки порозовели, как будто она слишком долго находилась на солнце.

– Давай отведем тебя в дом, подальше от жары. – Я схватил ее за руку и повел внутрь, направляясь прямо к бару. Как только она села на один из барных стульев, я протянул ей бутылку холодной воды. – Выпей, детка. Пустыня, это не шутка.

Она взяла бутылку и сделала небольшой глоток, пока я крутился вокруг, ища Тень. Моя губа приподнялась в оскале, когда я увидел его, стоящего перед Гримом. Президент уже отчитал его, но я протопал вперед и прижал его к ближайшей стене, вторгаясь прямо в его личное пространство.

– Какого хрена ты творишь?

Он тяжело сглотнул, но вздернул подбородок.

– Забочусь о Мими, как ты и просил. Ей нужно было ненадолго выйти на улицу, и я был ее сопровождающим, как ты мне и сказал. – В его голосе был намек на сарказм, и это разозлило меня.

– Я никогда не говорил тебе выводить ее из лагеря.

– Мне также никогда не говорили не делать этого.

Раэль издал смешок, оттаскивая меня от Тени с помощью Мамонта.

– Парень облажался, в этом нет сомнений. Он сожалеет, верно?

Увидев суровое выражение лица Раэля, Тень опустил голову.

– Я приношу извинения, мистер Диксон. Я не знал, что увезти ее с Перекрестка было неправильно.

Черт. Он был прав. Тяжело вздохнув, я повернулся к Мими, когда она поджала губы. Тень ни хрена не знал, потому что он был Перспективой, а клубные дела были общеизвестны только среди исправленных участников. У него должно было быть немного здравого смысла, чтобы спросить, прежде чем делать.

Впрочем, это была не только его вина. Я должен был высказаться ясно и отдать четкие приказы, поскольку знал, что за пределами комплекса небезопасно. Парень был умен и использовал созданную мной лазейку, чтобы делать то, что он хотел. Единственное, что меня сдерживало, это тот факт, что Мими хотела уйти, а он не отпустил ее одну. Мое тело расслабилось, когда я обуздал своего Жнеца и свой характер. Было нелегко, но мне удалось кивнуть в его сторону.

– Если ты еще когда-нибудь сделаешь что-то подобное, я не буду отвечать за то, что сделаю.

– В офис. Сейчас. – Приказал Грим.

Тень расправил плечи и последовал за Гримом по коридору, скрывшись из виду. Раэль поднял мне подбородок, и я знал, что он прикроет мою спину. Мое внимание сосредоточилось на Мими, когда она встала. Теперь, когда она была в безопасности, я разозлился, что она ушла и не отправила мне сообщение или не попыталась позвонить. Общение было важно. Мне нужно было знать, что она будет честна со мной. Вздыхая, я о многом просил, когда не всегда мог ответить взаимностью. Дела клуба оставались только между участниками, и это означало, что я не всегда мог посвящать ее в опасности или угрозы в адрес клуба.

Мое волнение усилилось вместе с гневом, когда я подумал о том, что Шон Джонс мог похитить ее в любой момент. Должно быть, она увидела правду на моем лице, потому что встала и направилась к нашей комнате. Я закрыл дверь, как только мы оказались внутри, и повернулся, чертовски надеясь, что смогу держать себя в руках и не облажаться.

– Давай поговорим о риске, Мими.

Мой голос был мягким, слишком спокойным, и по тому, как мои руки сжались по бокам, было очевидно, что я был взбешен больше, чем она когда-либо видела. Не хотел ее пугать, но в то же время я не хотел спускать это дерьмо на тормозах. Делая решительный шаг к ней, мое тело вздрогнуло, когда Мими попятилась, пока не врезалась в стену спальни рядом с моим комодом. Одна дрожащая рука поднялась, чтобы убрать волосы с ее лица, когда я шагнул вперед и заключил ее в клетку, руки с громким шлепком уперлись по обе стороны от ее головы.

– Ты вышла одна и подставила себя под удар наших врагов. – Мой голос понизился до рычания, а зубы сильно сжались в челюсти. Я едва был в состоянии произнести следующие слова. – У тебя есть причина для такой безрассудной глупости? – Она должна была знать, что русские и Железная дорога черного рынка хотели ее смерти. Алексей Волтой чуть не убил ее. Не имело значения, что она не знала об убийце в больнице. Она знала русских и их жестокость не понаслышке.

Подбородок Мими вздернулся вверх. Такой дух, даже после всего, через что она прошла. Боец.

Черт возьми, мне это в ней нравилось.

– Русские придут, если захотят. Я не могу их остановить. Находясь взаперти здесь, я все еще иногда чувствую себя заключенной. Свобода важна для меня, и я не собираюсь вечно прятаться. – В ее глазах сверкнул вызов, но в ее голосе был намек на страх и сомнение. – Они не заберут у меня все, Дейл. Я им не позволю.

Дейл. Мое настоящее имя. Ее искренность успокоила моего Жнеца, но ему не понравился тот факт, что она чувствовала себя пленницей в нашем доме. Мое сердце все еще бешено колотилось от паники, которую я почувствовал, когда подумал, что она пропала. Было трудно сосредоточиться, но я справился. Все, чего я хотел, это заключить ее в свои объятия и держать взаперти вечно.

Мои зубы сверкнули с шипением, когда я ответил, надеясь, что она увидит, как много она для меня значит.

– Нет, мы им не позволим, – заявил я, осмеливаясь с ней не согласиться.

– Мы, – прошептала она, когда ее затравленные глаза встретились с моими и остановились. Воспоминания о прошлом пытались сломить ее.

Мой лоб прижался к ее, когда я сделал несколько прерывистых вдохов.

– Мы.

– Ты мой якорь, – прошептала она, – и мой спасательный круг.

– Всегда, – выдавил я, зная, что пройду по горящим углям, подставлюсь под очередную пулю или что еще потребуется, чтобы обеспечить ей выживание. Я сделал это однажды и сделаю это снова.

– Мне страшно, но я не позволю им победить.

– Не бойся. У меня есть план. Они еще долго не смогут дышать, – поклялся я, отстраняясь достаточно, чтобы посмотреть в ее красивые голубые глаза. – Я твой защитник, солнышко. Если это будет последнее, что я сделаю, я позабочусь о том, чтобы ты была свободна.

– Ты что-то не договариваешь?

– Они послали убийцу в больницу. – Она ахнула. – Не волнуйся. Он мертв.

Ее глаза расширились.

– Дерьмо.

– Я не жалею об этом. Этот кусок дерьма продавал девушек.

Она кивнула и прикусила нижнюю губу зубами.

– Почему ты делаешь все это для меня? – Мими покачала головой. – Я не знаю, стою ли я всех этих усилий.

– Никогда не говори так, – предупредил я. – Ты стоишь всего. Мне невыносимо знать, что люди, которые причинили тебе боль и издевались над тобой, живы. Я позабочусь об этом. Твое хрупкое, прекрасное, залатанное сердце больше не может вмещать тьму, и вымещать солнечный свет. Так что теперь моя работа отомстить от твоего имени. Моя почерневшая душа, которая станет еще более запятнанной. Не твоя. Я собираюсь впитать в себя весь этот гнев, ненависть и боль и выпустить их на волю, пока каждый, кто когда-либо причинил вред хоть одному волоску на твоей хорошенькой головке, не будет гореть в аду всю гребаную вечность.

Ее руки скользнули вокруг моей талии, когда она прижалась щекой к моему сердцу.

– Этот кошмар никогда не закончится.

– Я клянусь тебе, Мими, – поклялся я, обнимая ее стройное тело, – скоро все это закончится.

– У тебя были неприятности? – Спросила я, с тревогой вглядываясь в лицо Тени.

Он взял в руки кусочек сэндвича и прожевал, пожимая плечами. Как только он проглотил, он ответил с ухмылкой.

– Не так много. Могло быть намного хуже.

Он не стал вдаваться в подробности, и это меня разозлило. Правила клуба должны были соблюдаться, и лояльность заслуживала восхищения, но Тень ни хрена не знал о русских и о том, как они были связаны со мной. Мы никогда не говорили об этом, так как воспоминания были болезненными. Он действительно не знал об этой связи, иначе он бы никогда не позволил мне уйти, особенно после того, что случилось со Стефани.

– Ты собираешься признаться в правде или заставишь меня сидеть здесь в неведении?

– Легче сказать, чем сделать.

– Что такое? Правда?

– Да, – ответила я, уставившись в свою тарелку. Я едва ли съела три кусочка сэндвича с ветчиной, швейцарской запеканкой и картофельного салата с красной кожурой. Взяв свой стакан чая со льдом, я выпила половину содержимого, готовясь к предстоящему разговору.

– Нам нужно пойти куда-нибудь еще, чтобы поговорить об этом? – Он положил свой сэндвич на тарелку и откинулся назад, скрестив руки на груди. – Я твой друг, Наоми, но меня не надо уберегать от боли.

Боже, он был таким понимающим. Я действительно оценила его сострадательный характер. У Тени было больше общего с Патриотом, чем кто-либо из них хотел признать.

– Я испытываю большое чувство вины, – начала я, оглядываясь вокруг и замечая почти пустую столовую. Почти все уже пообедали и были заняты в другом месте.

– Я кое-что знаю о чувстве вины, – невозмутимо заявил он.

Сузив глаза, я посмотрела на него.

– Прекрасно. Я затыкаюсь.

– Я оставила друзей, о которых заботилась, оставила Катю.

Склонив голову набок, он обдумывал, что я имела в виду.

– Оставила? Что это значит, Наоми?

– Я знаю о русских и торговле девушками в Неваде больше, чем кто-либо другой.

Руки Тени разжались, он тяжело сглотнул и покачал головой.

– Не говори мне, что они причинили тебе боль тоже. – Гнев на мгновение промелькнул на его молодом и красивом лице. – Черт возьми, Наоми.

– Я знаю, через что прошла Стефани… потому что я испытала почти то же самое.

Разорвавшаяся бомба была сброшена, и Тень вскочил на ноги, панический взгляд в его темных глазах быстро превратился в необузданную ярость. Он обошел стол и поднял меня, его стройная, спортивная фигура дрожала от бремени правды.

– Мне так жаль, – прошептал он, заключая меня в свои братские объятия.

Я думала о нем именно так. Младший брат, которого у меня никогда не было. Мы сблизились, и я заботилась об этом ребенке и его будущем.

– Ты не можешь сойти от этого с ума. Мне нужно сказать еще кое-что, и ты должен выслушать. Это важно.

Тень вздохнул и отпустил меня, откидываясь на спинку стула, когда я снова заняла свое место напротив него.

– Хорошо. – Он был немного раздражительным, но он справлялся с этим.

– Патриот спас меня в ту ночь, когда Алексей Волтой планировал мое убийство. – Тень издал сдавленный звук ярости, но я проигнорировала его. – Я была в машине Алексея, когда члены клуба набросились на него и убили его людей. Его привезли сюда, в Перекресток, для допроса. Именно тогда Патриот нашел меня. Меня накачали наркотиками и связали, я выпала с багажника прямо в его объятия. С тех пор он заботится обо мне.

– Так твоя рука получила ожог?

– Вроде того. Алексей заставил меня, э-э, м-встретиться, – я запнулась, – с группой парней. Это те, кто обожгли меня после, – прошептала я, не смея взглянуть ему в лицо.

– После чего? – Спросил он с беспокойством. – Ты хочешь сказать, что тебя изнасиловали?

Все, что я сделала, это кивнула в ответ.

– Черт возьми, – выругался он, – Ублюдки! Я убью их.

– Раэль это уже сделал.

Тень тихо присвистнул.

– Черт. Это еще одна причина, по которой я люблю этого парня.

– Мне жаль, что Стефани похитили, – прошептала я. – Хотела бы я быть там, чтобы помочь ей.

Он слегка напрягся, но затем расслабился, напрягая мышцы челюсти, когда выпрямился.

– Ни в чем из этого нет твоей вины, – ответил он убежденно.

– Я дала обещание своей подруге Кате, что я попытаюсь защитить ее, но я нарушила это обещание. – Слезы наполнили мои глаза. – Она была беременна. Никто не знал. С тех пор прошло почти пять месяцев. Я понятия не имею, как у нее дела и что с ней происходит сейчас.

– Это тоже не твоя вина.

– Я знаю, но это все равно тяжело.

Тень потянулся через стол и положил свою руку на мою, когда я подняла голову.

– Мы достанем этих засранцев. Я не знаю, когда и как, но мы это сделаем.

– Патриот работает над этим.

Локти Тени соскользнули со стола, когда он откинулся назад, отпуская мою руку.

– Неудивительно, что он взбесился, когда я забрал тебя с Перекрестка. Эти русские ублюдки все еще охотятся за тобой, не так ли?

– Да. Это знают только члены клуба. Ты ничего не можешь сказать, даже Раэлю.

– Ну и дерьмо.

– Именно.

– Я никогда не выпущу тебя из виду. Патриот прав. Твоя жизнь в опасности, и мы позаботимся о твоей безопасности. Что бы ни нужно было сделать, я это сделаю.

– О нет, – возразила я, поднимаясь на ноги, – только не ты тоже.

– Да. Тебе придется смириться с тем, что я такая же чрезмерно заботливая задница, как и он.

– Кто такая чрезмерно заботливая задница? – Зарычал Патриот, свирепо глядя в сторону Тени.

До сих пор ни один из нас не заметил, что он был там.

Тень вскочил на ноги.

– Я прошу прощения за свою глупость, мистер Диксон. Безопасность Наоми является приоритетом, и я обещаю оставаться рядом с ней до тех пор, пока я буду нужен.

Патриот кивнул в знак согласия.

– Хорошо. Она не покидает Перекресток, и я хочу, чтобы на мой мобильный регулярно приходили обновления. Нужно всегда знать, где она находится.

– Принято.

– Простите? – Съязвила я, уперев руки в бедра, когда встала. – Я прямо здесь с вами. Я думаю, что заслуживаю участвовать в этой дискуссии.

Тень поднял руки и попятился, направляясь к двери. Он не остановился, пока не скрылся из виду.

– Ты не можешь запрещать мне что-то, – сердито выплюнула я. – Это моя жизнь. Ты не можете диктовать каждый отдельный аспект. Это несправедливо.

– Мими, – ответил он с разочарованием.

– Нет. Ты просто хочешь держать меня подальше от всего и принимать за меня все решения.

– Это неправда.

– Неужели? Ты продолжаешь указывать Снуки, что давать мне на ужин. Мы редко присоединяемся к остальным членам клуба по вечерам, потому что остаемся в твоей комнате на всю ночь. Ты даешь инструкции Тени и приказываешь ему оставаться со мной, лишая меня возможности делать свой собственный выбор в течение дня или быть одной. Девушки из клуба держатся на расстоянии, потому что они не знают, что я для тебя значу.

– Солнышко, это немного чересчур драматично.

– Нет, – возразила я, – у меня нет права голоса. Ты взял это на себя и ожидаешь, что я не буду расстраиваться из-за этого.

– Мими, – строго ответил он, – я бы никогда так с тобой не поступил.

– Но ты так поступаешь, – указала я, все больше волнуясь.

Мои эмоции вышли из-под контроля, и я была близка к тому, чтобы сорваться.

– Я думаю, тебе следует успокоиться, детка. Мы можем поговорить об этом…

– Я ненавижу тебя, – прошептала я, прерывая его, мои губы дрожали, как плотина, сдерживающая приливную волну слез, трещали по швам и содрогались от усилий. Не потребуется много усилий, чтобы прорваться через непрочный барьер, который я соорудила с момента моего прибытия в Перекрестке.

Страх. Одиночество. Боль. Все это помогло разрушить ту стену, за которую я цеплялась камень за камнем. Но больше всего… Я была в ужасе от надежды, которая светилась в бездонной синеве его глаз, уступая той боли, которая мерцала внутри. Он был опустошен тем, что я сказала такое, и я не была уверена, имела ли я это в виду или нет.

Несмотря на это, от вспышки жара у него потемнело в глазах.

– Почему? – Спросил Патриот, наклонив голову, чтобы нетерпеливо сорвать следующие слова с моих приоткрытых губ, нисколько не смущенный моей резкой и неожиданной тирадой.

Все, что я знала, это то, что он заставил меня разобраться со всем дерьмом, которое я хотела игнорировать, и он вызвал ужасающие эмоции. После всего, через что я прошла, влюбиться было даже более неожиданно и пугающе, чем умереть.

– Потому что ты заставляешь меня чувствовать, – призналась я, тяжело дыша.

– Что чувствовать? – Этот хрипловатый глубокий тон его голоса был почти таким же захватывающим, как то, как его пальцы скользнули по моей шее и мягко вверх, лаская линию моего подбородка, удерживая мой взгляд без каких-либо усилий вообще.

Он заставил меня захотеть признаться в своих секретах. Признаюсь, мое сердце тосковало по нему и хотело большего.

– Все.

– Я готов кинуть к твоим ногам весь гребаный мир.

– Дейл.

– Я бы… Я бы держал тебя здесь, в своих объятиях, вечно, если бы это было возможно.

Хотя это было невероятно романтично, это только напомнило мне, что я все еще чувствую себя пленницей и милым маленьким питомцем, которого он хотел держать взаперти в безопасности.

– Нет. – Шмыгнув носом, я покачала головой, отталкивая его. – Я не маленькая птичка. Ты не можешь вечно держать меня в позолоченной клетке, Патриот. Я человек. Я живая, – закричала я, ударив себя кулаком в грудь. – Я, блядь, живая. Я дышу и истекаю кровью. Ты что, не понимаешь? – Мой голос был таким громким, что я знала, что каждый в Перекрестке может слышать наш спор, и мне было все равно. – Я не могу так жить. Я не домашнее животное или твой проект. – Он побледнел от моих слов. – Я хочу большего. Я хочу летать! Я хочу воспарить! – Толкнув его в грудь, мне удалось отбросить большого байкера на шаг назад, когда у него отвисла челюсть. – Я хочу быть свободной!

Патриот моргнул, поднимая руки в знак капитуляции.

– Я не держу тебя в клетке, Мими. Все, что я когда-либо делал, – тихо ответил он, – это пытался помочь тебе.

Я была подавлена, моя голова поникла, и я знала, что моя вспышка, должно быть, задела его до глубины души.

– Мне жаль, Дейл. Я знаю.

– Не нужно извиняться. Он подался вперед и приподнял мой подбородок. – Я не рассматриваю тебя как жертву, Мими. Я вижу в тебе человека, который выжил.

– Ты видишь слишком много, – объявила я сквозь внезапные слезы. – Я как Сибил. Дюжина разных личностей.

Он выдавил улыбку.

– Я вижу тебя всю, красотка, и я никуда не уйду. Я не сдамся. Я обещаю.

Он наполнил меня надеждой, его вера в меня никогда не колебалась. Даже когда я испытывала искушение позволить всему плохому дерьму, которое произошло, захлестнуть меня, и мои эмоциональные потрясения были больше, чем я могла вынести. Патриот точно знал, как реагировать. Он забрал всю эту боль, гнев и сомнения прочь, спасая меня от худшего из этого. Даже если это означает спасение меня от самой себя.

Он наклонил голову и запечатлел легкий поцелуй на кончике моего носа.

– Я твой спасательный круг, помнишь?

Вздохнув, я ответила с юмором, зная, что если я этого не сделаю, то только разрыдаюсь.

– Больше похож на боксерскую грушу.

– Я твоя опора, солнышко. Меня довольно сложно нокаутировать.

– Давай. Мы собираемся прокатиться.

– Ч-что? – Спросила она, запинаясь в словах. – Ты шутишь?

– Нет.

Я чертовски уверен, что не шутил.

У нас было меньше трех дней до того, как с Джонсом и Резниковым начнется дерьмо. Они пока не предпримут никаких действий, поскольку это может поставить под угрозу их отправку. Это был мой последний шанс вывести ее в свет и устроить свидание, хотя бы днем.

Джонс несколько раз писал мне на телефон, но я проигнорировал его попытку вывести меня. Мудак получит по заслугам, и мой Жнец не может дождаться, когда он начнет умолять. Прямо перед тем, как я пожну его никчемную душу, я хочу убедиться, что он знает, что это все ради Мими.

Моя рука скользнула в ее руку, и я вывел ее на улицу, где в длинном ряду стояли все наши байки, выкрашенные в металлический цвет, хромированные, которые сияли на солнце Невады, как новенький пенни. Чертовски красивое зрелище. Полуденное солнце заставляло каждый из них сверкать. Никогда не видел ничего настолько чертовски совершенного. Перспективы проделали прекрасную работу по поддержанию их в достаточной чистоте, с них можно было есть.

Я потянул Мими к своему байку, и она сверкнула улыбкой, взглянув на танк.

– Вау. Ты буквально источаешь патриотизм, ты знаешь это?

Мой танк был раскрашен в красный, белый и синий цвета и безупречно блестел. Она была права. Эти звезды и полосы определяли, кем я был, и я гордился этим фактом.

Сжав один раз, я отпустил ее руку, когда потянулся за шлемом.

– Да. Мне нравится, когда мой флаг на всем. Знак сопричастности и гордости для меня, – признался я. – Тебе придется надевать шлем всякий раз, когда ты катаешься. Никаких компромиссов по этому поводу. То же самое касается того, чтобы прикрыть кожу и надеть ботинки на эти изящные ножки.

Она кивнула, в голубых глазах ее плясало возбуждение.

– Ага.

Потребовалось всего несколько секунд, чтобы надеть шлем на ее длинные волосы и затянуть ремешок под подбородком.

– Выглядишь как крутая байкерша, солнышко.

– Да! Тогда скорее посади меня на этот мотоцикл! – Взвизгнула она, и один из Перспектив захихикал.

– Ну и куда ты направился? – Я услышал знакомый голос, окликнувший нас.

Раэль прислонился к стене здания, кивнув головой в сторону меня и Мими.

– Никто не выходит один.

Я отшил его.

– Перестань ныть и следуй за мной.

Смешок слетел с губ Раэля.

– Рейт приближается. Я буду не далеко от вас.

– Старайся не отставать!

– Не проблема, брат. Ты будешь в моей пыли, когда я оглянусь через плечо.

Патриот оседлал свой танк, перекидывая ногу, его мышцы вздувались при каждом движении. Мощные, покрытые татуировками руки были покрыты чернилами от рукавов его футболки до самых запястий. Черные кожаные перчатки сжимали руль там, где находились его руки, беря под контроль массивного зверя, с которым он управлялся с легкостью. Он был сексуальным и уверенным в себе и настоящим байкером-плохишом.