Текст книги "Сказка по вызову (СИ)"
Автор книги: Даша Art
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
– Нет, – ответил он, поворачиваясь обратно. – Я стал сильнее. Ты тоже станешь такой.
– Патриот?
– Да, солнышко?
– Тебе следует заняться терапией или что-то в этом роде. Ты слишком мудр, чтобы целый день ездить на мотоцикле.
Задуманная шутка попала в цель, и он широко улыбнулся.
– Я приму это во внимание.
Патриот встал и подошел к своему комоду, где он вытащил запертый кейс и вставил ключ из набора, который он держал прикрепленным к поясу. Я услышала шуршание пузырьков с таблетками.
– Возьми, несколько сильных обезболивающих и антибиотик. Тебе понадобятся они оба. – Он был похож на аптеку для одного человека.
– Ладно. – Я приняла таблетки с бутылкой воды, которая стояла на тумбочке в пределах досягаемости.
– Ты что-то знаешь?
Я легла на кровать, завернувшись в одеяло так плотно, как только смогла.
– Нет.
– Ты хорошо идешь на поправку.
– Откуда ты знаешь?
Он внимательно наблюдал за мной, опускаясь в толстое кожаное кресло, которое он придвинул ближе к кровати.
– Было больно, когда я чистил твою руку, верно?
Я кивнула.
– Что ты чувствовала сразу после того, как это произошло?
– Было не так больно, как я думала. Больше всего болела не рука. – Я посмотрела вниз, выдавая фокус своих мыслей. Остаточная или реальная боль, имело ли это значение? Меня все еще заставляли против моей воли. – Я полагаю, ты прав. Боль означает, что нервы восстанавливаются.
– Да. – Он тяжело сглотнул. – Ты исцеляешься, – он сделал паузу, и его глаза опустились ниже на секунду, прежде чем снова подняться, – а ниже?
Черт. Это было очень странно обсуждать с ним. Я пыталась относиться к этому с клинической точки зрения.
– Я… я точно не знаю. Я так думаю. – Мой подбородок немного задрожал, когда я сдержала слезы. – У меня не было возможности как следует принять душ и проверить, так как я сбежала из больницы. Как только я поем и отдохну, я решу это препятствие. Не сейчас.
– Я не должен был спрашивать. – Он казался смущенным. – Просто скажи мне заткнуться нахуй, если я слишком много говорю. Это недостаток личности. – Он заставил себя улыбнуться, но никто из нас не озвучил это.
– Я так и сделаю, – пообещала я. – Мои эмоции проявились не из-за многочисленных нарушений, с которыми я столкнулся за последние пару лет. Это была глупая уязвимость, которую я чувствовала. Что со мной случилось? Я чувствовал себя совершенно не в своей тарелке, как будто кто-то изменил каждый аспект того, кем я была, и я не знала, смогу ли я когда-нибудь восстановить те части, которые составляли Наоми Питерс.
Смогу ли я когда-нибудь снова стать цельной?
Патриот видел меня тогда, и видел сейчас.
Он не осуждал меня, не думал обо мне хуже и даже не пытался исправить меня. Просто сфокусировал эти ярко-синие глаза на моем лице, как будто он мог прочитать мои печали и сожаления, боль и стыд, как открытую книгу, вытатуированную на моем лице бесконечными чернильно-черными линиями. Его прочтение не скрыло никакой части меня. Я была полностью разоблачена и обнажена до нитки перед ним, и только кто-то с таким же прошлым мог понять, что это означает.
Я не была в неведении о его ранах, таких же незаживающих и гноящихся, как мои собственные. Мы оба жили с последствиями сожаления и изнуряющей боли личной потери. Худший вид потери – невинность души. У нас обоих были вырваны части самым ужасным образом. От такого опыта не было возврата. Некоторые травмы так и не заживают.
Я наконец встретила его измученный взгляд, зная, что затронула его так же глубоко, как он затронул меня. Мы не разговаривали, но в этом не было необходимости. Он поднял руку и постучал по своему сердцу над футболкой один раз.
Дрожащим пальцем я сделала то же самое.
Удерживая его взгляд, я тяжело сглотнула.
– Я знаю. Я тоже тебя вижу.
Патриот был хорошим человеком, даже если он был плохишом байкером. Возможно, в другой жизни я была соблазнена или взволнована прекрасным образцом мужского пола, слишком близким к моему личному пространству, но это была не моя реальность. Мое зрение немного затуманилось, а затем прояснилось, когда я прочитала нашивки на его жилете.
Ведущий "Королевских ублюдков". Дорожный капитан.
– Борись с этим, – прошептал он, зная, что самые глубокие, незащищенные части, которые я прятала внутри, взывали о помощи, о которой я никогда не осмелилась бы попросить или надеяться в этом мире. Эти части хотели погрузить меня в отчаяние и депрессию. Было так трудно устоять.
Патриот был бойцом. Морской пехотинец. Он не понимал концепцию капитуляции. Я закрыла глаза и столкнулась с холодной, суровой правдой. Я была не более чем выброшенным куском мусора. Именно так меня назвал Алексей. Использованная шлюха.
Он был прав.
Как снова найти себя? Как начать выздоравливать и пройти этот долгий, отчаянный путь выздоровления?
Когда ты теряешься во тьме, какая надежда остается?
– Блэкджек! – Зарычал я, сев в постели, когда это слово слетело с моих губ с навязчивым отчаянием, которое доказывало, что я никогда не оставлю свое прошлое позади.
Весь в поту, я не мог удержаться от дрожи, когда провел рукой по голове и вниз по лицу, мои пальцы задели темную щетину на подбородке.
– Черт, – выдохнул я, надеясь, что учащенные удары моего сердца остановят их бешеный ритм. У меня сдавило грудь, и мне пришлось сделать пару глубоких вдохов, прежде чем я почувствовал, что давление ослабло.
Мягкая рука скользнула по матрасу и ненадолго задержалась на моей руке. Нежное прикосновение мгновенно успокоило и стало знакомым, позволив мне отвлечься от моих хронических кошмаров. Они были реже с тех пор, как я встретил Наоми, но не исчезли полностью.
Слишком много, чтобы надеяться, подумал я, стиснув зубы.
– Ты здесь, в настоящем, – прошептала Мими, – со мной.
Мои легкие сделали еще один неровный вдох, отчаянно пытаясь забыть воспоминания, которые затопили ночь и контролировали беспокойные часы от заката до восхода солнца. Я не хотел быть рабом их порочного воскрешения каждый раз, когда закрывал глаза. В последнее время они всплывали с удвоенной силой. Вероятно, это как-то связано с ночами, которые я проводил в одиночестве, когда Мими была в коме.
Протянув руку, я легонько накрыл ее другую руку своей.
– Ты мой якорь, – признался я. – Мой маяк в шторме. Крошечный лучик света, который сияет в темноте и показывает мне, куда идти, он счастлив вернуть меня с неумолимого края и уберечь от опасной аварии.
– Маяк? Так вот почему я твое солнышко?
– Да, – честно ответил я. – Я больше не прикован цепями в бездне тьмы. – Я не добавил, что моя тьма всегда будет оставаться в тени и что мой Жнец наслаждается охотой, пожиная души, чтобы утолить свой ненасытный голод.
– Я тоже. Ты забрал меня из холодной неизвестности, – согласилась она. – Я в безопасности. В тепле. Больше не одинока.
– Безвозмездно, – добавил я, и мой голос дрогнул. Это было то, что имело значение больше всего. Она должна понять, что такое свобода, чтобы не быть замкнутой в своем разуме и не быть рабом ужасов прошлого. Мими все еще справлялась с последствиями, но она больше не была жертвой.
– Да.
Я надеялся, что она почувствует свободу, и когда она этого не сказала, я знал, что помогу ей найти свой путь со временем. Мы оба замерли, едва видя друг друга, когда восходящее солнце окрашивало небо в темно-синие тона.
– Что значит блэкджек?
В ее тонком голосе звучало только любопытство, но я все равно напрягся от напоминания.
– Ты не обязан отвечать. Я пойму.
Я знал, что она все понимает. Проблема была не в этом. Рассказывать о том, что случилось с моим взводом за границей, было не только больно, но и выворачивало наизнанку. Не думаю, что смогу рассказать об этом даже человеку, которому сочувствую больше всего.
– Пока нет, – выдавил я.
– Когда-нибудь потом. Когда будешь готов.
– Обязательно, – пообещал я, и я имел в виду именно это.
Она уже знала о моей спине и физической травме, которую я пережил, но почему-то делиться умственными и эмоциональными шрамами было намного сложнее. Вместо этого я должен был заботиться о ней. Это была ее первая ночь в Перекрестке в моей комнате после выписки из больницы. Она была спокойной, но я был тем, кто облажался посреди ночи. Мими держала свою руку на моей и сжала ее, прежде чем убрать пальцы. Я мгновенно соскучился по ее прикосновениям, но никогда бы не помешал ей делать то, что она хотела.
Было тихо так долго, что я был уверен, что она снова заснула, пока она не повернулась на бок, лицом ко мне с невинной нежностью ангела. Тонкие черты лица, обрамленные длинными волосами, заставляли ее казаться намного моложе. Я хотел провести пальцами по мягкому контуру ее щеки, но это было невозможно. Выразительные глаза блуждали по моему лицу, когда я повернулся в ее сторону, но держался на расстоянии.
– Что у тебя на уме, солнышко?
– Мы не говорили об этом, – начала она, и мне захотелось застонать, поскольку ни одно предложение обычно не заканчивалось хорошо этими словами, – но мне следует оставаться в твоей комнате?
Где еще она могла бы остаться?
– Почему ты спрашиваешь? Ты бы предпочла быть в другой комнате?
Черт. Пожалуйста, скажи нет.
Она покачала головой.
– Нет, но, – она сделала паузу и прикусила нижнюю губу зубами. – Я не хочу отрывать тебя от, эм… компании, – подчеркнула она.
Вот дерьмо. Я не знал, что на это ответить.
– Ты знаешь, – поспешно продолжила она, – неловко приводить девушку в комнату, если я здесь. Я видела других парней, которые делили свои комнаты с клубными девушками.
Это было чертовски восхитительно.
Уголок моего рта дернулся в ответ.
– Если мне понадобится такая компания, я дам тебе знать.
Она заметно сглотнула, а затем кивнула.
– Хорошо. Это хорошо.
Сев, Мими соскользнула с кровати и направилась в ванную, как будто ее ноги горели. Как только дверь закрылась, я откинулся назад и усмехнулся.
– Маленькая штучка была непредсказуемой и удивляла почти каждый чертов день. Она была крепче, чем сама думала, и настолько свирепой, что мой Жнец нашел ее неотразимой.
Соскользнув с кровати, я направился к своему шкафу за сменой одежды, одеваясь, когда услышал, как работает душ. Хорошо, что я держал дополнительный дезодорант в своем комоде. Воспользуюсь одной из главных ванных комнат, чтобы почистить зубы, поэтому я не напугаю ее, врываясь. Как только моя бандана была на месте, и я натянул повязку, я постучал в дверь.
– Собираюсь пойти перекусить. Хочешь, я принесу тебе что-нибудь?
Ее приглушенный голос был низким, но я слышал, как она сказала, что не голодна. Нахмурившись, я не собирался позволять ей пропускать приемы пищи. Конечно, она могла делать все, что хотела, но Мими не могла позволить себе продолжать терять вес. Ей нужно было набрать несколько фунтов после комы. Это не повлияло на то, какой чертовски милой она была, но я не хотел, чтобы она заболела.
Когда я вышел из своей комнаты и вошел в холл, я заметил Тень, прислонившуюся к стене, с опущенной головой и руками в карманах. Парень был на грани депрессии, и все мы могли это видеть. Я знал, что он плохо воспринял смерть Стефани. Он был влюблен в кузину Триш и казался замкнутым, услышав новости. Возможно, это было больше, чем влюбленность.
– Перспектива, – я почти закричал, застав его врасплох. – Есть работа для тебя.
Он вскинул голову.
– Конечно. Что я могу для вас сделать, мистер Диксон?
Фыркая с юмором, я должен был скрыть тот факт, что Грим сказал Перспективам называть нас нашими настоящими фамилиями. Это была шутка, которая прижилась. Они не делали этого за пределами Перекрестка, но все получили от этого удовольствие. Издевательства над этими детьми были изюминкой дня клуба. Мы все вложили свою справедливую долю дерьмовых обязанностей, когда вели разведку. Казалось уместным только передать традицию.
– Тебе нужно держаться поближе к Наоми. Не называй ее, блядь, как-нибудь иначе. Не Трикси и не Мими. Сделай все, что она захочет, и, если она покинет эту комнату, ты будешь ее сопровождать. Понял?
– Да, сэр.
– Я приготовлю ей завтрак, и я хочу, чтобы ты постучал и отдал ей поднос, когда я вернусь.
Он кивнул, становясь выше.
– Хорошо. Не заставляй меня сожалеть об этом.
– Не буду.
Не думал, что буду, но я держал это знание при себе. Когда я вошел, кухня была полна народу. Было уже 09.00, и мне нужно было выпить чашечку кофе, прежде чем я разберусь с остальной частью этого дня, включая посещение церкви. Грим хотел встретиться в полдень. Большинство моих братьев вставали поздно, но Найла была медсестрой, и она вставала раньше всех, кроме девушек из клуба, которые всегда готовили все блюда.
Я поймал Раэля, когда он наливал чашку кофе, а затем схватил кружку, наполнил другую, прежде чем передать ее.
– Спасибо. – Я сделал глоток и был рад горячей жидкости, обжигающей мое горло.
– Есть кое-что, о чем я хочу поговорить, – начал он.
Я бросил на него взгляд, допивая кофе.
– Не будь мудаком. Я обещал Найле.
Ну и дерьмо.
– Позвольте мне сначала взять тарелку для Мими.
Снуки взбивала яйца и перекладывала их в миску, пока Бекка жарила бекон и переворачивала котлеты с колбасой. Лиэнн намазывала маслом горку тостов и укладывала их рядом с яйцами. Это оставило Харли продолжать готовить кофе и кипятить воду для чая, так как несколько девушек выпили его и поставили апельсиновый сок и свежие фрукты, которые кто-то порезал.
Тарелки, столовое серебро, салфетки и стаканы сошли с конвейера напротив гранитной столешницы. Не похоже, чтобы многие люди уже прошли через это, а это означало, что еды будет много, и все это было горячим. Для тех, кто хотел поесть в своих комнатах вместо шведского стола, были доступны контейнеры с приправами, такими как соль, перец, желе и дополнительное сливочное масло.
Столовая была отдельной комнатой, но сразу за кухней. Один путь вел в общую комнату и бар. Другой в столовую, как мне нравилось это называть. Напоминало мне о днях, когда я был молодым морским пехотинцем. Ряды столов со скамейками и довольно много столов со стульями. Комната была чертовски огромной. Я кивнул в сторону Снуки. Она была главной девушкой клуба, и большинство парней относились к ней с уважением.
– Понадобится поднос для Мими.
– Конечно, милый. – Она вытащила тарелку и сначала зачерпнула яичницу. – Она все еще любит сыр чеддер в яйцах и котлетах с колбасой? Я добавлю яблочное масло, которое она любит, к пшеничному тосту. Обычно она съедает фрукты, так что я дам ей еще и их.
Я подмигнул ей.
– Спасибо, что приютила мою девочку.
– С удовольствием.
Я заметил, как пара девушек переглянулись, когда я сказал, что Мими моя девочка. Ну и что? Я мог называть ее как угодно, и поскольку она была под моей защитой, мне нужно было дать понять, что она была в моей комнате не просто так. Конечно, я не сказал старушка и они это тоже уловили.
– Добавь немного апельсинового сока, сливок и сахара в ее чай.
– Я поняла. – Как только все было готово, она накрыла поднос и подняла его. – Хочешь, я отнесу это?
– Нет, я справлюсь.
В мою сторону было брошено еще больше взглядов. Снуки передала поднос, когда Раэль покачал головой. Я проигнорировал его тупицу и направился обратно по коридору. Тень немедленно взял поднос, как только я подошел достаточно близко.
– Скажи ей, что я напишу позже. Есть кое-какие клубные дела.
– Да, сэр.
Развернувшись на каблуках, я вернулся на кухню и приготовил себе тарелку, встретившись взглядом с Раэлем.
– Дай мне пять чертовых минут, чтобы набить желудок едой.
Он одарил меня одной из своих мрачных усмешек, откинувшись назад потягивая кофе. Его тарелка была уже пуста.
– Не нужно крутить трусики. Просто хочу знать, что происходит между тобой и Трикси.
– Не смей, блядь, так ее называть, – прорычал я, запихивая яйца и тосты в свой пищевод.
Раэль отрывисто рассмеялась.
– Прекрасно. Что происходит между тобой и Наоми?
– А что? – Спросил я, делая паузу, чтобы отхлебнуть немного кофе.
– Найла заботится о своей сестре. Ты же знаешь это. Не перестают болтать о том, что Наоми в твоей комнате, и спрашивать, что это значит. Черт возьми, если я знаю. Я тебе не чертова нянька. Отбивай свое мясо, как хочешь, или иди трахни одну из девушек клуба, но убедись, что делаешь это подальше от Наоми.
Я бросил на него сердитый взгляд.
– Ты думаешь, я глупый? Я должен надрать тебе задницу за то, что ты говоришь мне это дерьмо, ублюдок.
Раэль пожал плечами.
– Я должен сделать свою старушку счастливой, брат.
– Чушь собачья. Ты просто любопытный мудак.
Его громкий смех эхом разнесся по комнате.
– Черт возьми, если это неправда.
Рейт и Экс присоединились к нам за нашим столом.
– О чем вы, ублюдки, сплетничаете так рано? – Спросил Рейт, накладывая яйца и колбасу на ломтик тоста и складывая его пополам, прежде чем откусить огромный кусок.
Экс не ел.
– Я уже получил то, что хотел этим утром. – широко улыбнулся, наклоняясь к Раэлю. – Мое дыхание пахнет, как киска Бекки?
Раэль толкнул его, чуть не поперхнувшись кофе.
– Отвали с этим дерьмом.
– Что? Твоя старушка сводит бедра вместе?
Раэль замахнулся, когда Экзорцист пригнулся, посмеиваясь, чуть не пропустив прямой удар в челюсть.
– Найла меня более чем устраивает. Отвали.
Покачав головой, я доел завтрак и отодвинул тарелку в сторону. Я делал еще один глоток кофе, когда Экс набросилась на меня следующим.
– Что ты делаешь с Трикси?
– Ее имя Наоми, – поправил я с рычанием, произнося каждое слово отдельно. – Ублюдкам нужно начать помнить это.
Экс поднял руки.
– Обычно здесь только у Раэля месячные.
На этот раз удар Раэля не промахнулся, ударив его в челюсть, когда голова Экзорциста откинулась назад от силы удара. Он воспринял это спокойно, проверяя свою челюсть, открывая и закрывая рот. —Думаю, я должен принять это за то, что я дал тебе на прошлой неделе.
– Чертовски верно. – Согласился Раэль.
– Я не обсуждаю Мими. Если в будущем будет что-то, о чем стоит знать, я расскажу тебе.
Всем трем моим братьям удалось сдержать смех, но я все еще мог видеть их глупые ухмылки.
– Пошли вы все, – огрызнулся я, отодвигаясь от стола.
Они все еще шутили по поводу этого дерьма, когда я уехал на короткую прогулку. Нужно было немного покурить и иметь ясную голову. Все эти разговоры о Мими начинали действовать мне на нервы. Почему все всегда хотели влезть в мое дерьмо?
Жаба открыл мне ворота, когда я выезжал, уже в лучшем настроении, как только мои колени оказались на ветру.
– Иду, – объявила я, закончив расчесывать волосы, направляясь к двери в комнату Патриота. Кто-то дважды постучал, но в первый раз я оказалась недостаточно быстра.
– Привет, – ответила я, как только она открылась, уставившись на одного из молодых парней, который, как я знала, был Перспективой. Патриот объяснил, что они были в основном как ученик со спонсором. Они носили нашивку и узнавали о кодексе клуба, поведении и т. д., но пока не были настоящими членами.
– Привет, Наоми. мистер Диксон сказал, что я должен принести тебе завтрак. – Он немного приподнял поднос, а затем кивнул головой в сторону двери.
– Конечно, э-э, – начала я, отходя в сторону. – Напомни, как тебя зовут?
– Тень. – Он слегка улыбнулся, но это не коснулось его глаз. – Где поставить поднос?
– Стол вон там, – указала я, показывая ему единственное свободное место, не загроможденное в комнате.
Патриот не был неряшливым, но у него, безусловно, было много вещей в комнате. Здесь было два больших комода, и на обоих лежали его личные вещи. Мне выделили два ящика в одном, чтобы я могла складывать все, что мне заблагорассудится, а также большую часть его шкафа. Никто не мог сказать, что он не был щедрым. Я делила ванную комнату, и у меня уже были свои вещи, разложенные на столе, и пара ящиков там тоже.
Стол и стулья всегда содержались в чистоте. Патриот обычно вешал свой жилет на спинку одного из них вечером перед сном. Он был человеком, который строго следил за временем. Я была здесь всего около месяца, но я уже видела, что он придерживался военного времени и распорядка, который никогда не менялся, если у него не было чего-то, что нужно было сделать для клуба.
Когда Тень поставил поднос, мой телефон зазвонил, и я провела пальцем по экрану, уловив имя Найлы.
– Я проснулась и жива, – пошутила я.
– Иисус. Это даже не прозвучало странно.
– Не благодари.
– Так странно, когда мы разговариваем.
Я фыркнула, удивленная ее тоном. В этом мире было так много вещей более причудливых.
– Наверно. Как работа?
– Двух сотрудников отозвали. Сегодня утром у меня в два раза больше пациентов, и я ужасно хочу рогалик со сливочным сыром. Мне также нужно больше кофе.
– Я действительно не могу тебе здесь ничем помочь. Я даже не вожу машину.
– Ну, ты могла бы позволить мне помочь тебе с этим.
– Может быть. – Мне не было так уж интересно учиться. Честно говоря, я не видела в этом ничего особенного. Если мне что-то было нужно, Перспективы или Патриот доставляли это для меня.
– Предложение остается в силе. Возможно, когда-нибудь ты передумаешь.
Вряд ли.
– Ты написала человеку-дьяволу? Он, вероятно, даст тебе все, что ты захочешь.
– У меня нет времени на быстрый секс в одной из комнат отдыха.
Смеясь, я была уверена, что она не шутила.
– Тогда почему ты позвонила?
– Я просто хотела услышать твой голос. – Наступила пауза, и мне показалось, что я услышала, как она всхлипнула. – Я немного испугалась, когда ты не приходила в себя. Я не хочу проходить через это снова.
Это был момент, когда я должна была заверить ее, что со мной все в порядке. Задача не из легких. Кто знал, что ждет нас в будущем? Не только это, но я не была уверена, что была в достаточной безопасности с ведущим "Королевских ублюдков" в Перекрестке. Здесь ли русские? Возможно ли, что они могли забыть обо мне и о том, что Патриот и остальные члены клуба сделали с Алексеем и его дядей Солоником?
Наверное, у меня на спине все еще была нарисована мишень.
– Эй, по крайней мере, в этом было меньше драмы, верно? – Пытаясь отшутиться, я сохраняла свой легкий тон.
– Не говори так. Я люблю тебя, Мими. Я всегда хочу, чтобы ты была рядом.
По крайней мере, она действительно хотела. Мои родители давным-давно разорвали отношения.
– Я знаю. Я тоже люблю тебя, сестренка. Пора идти. Мой завтрак стынет.
– Увидимся вечером!
После того, как она повесила трубку, я плюхнулась на один из стульев, отодвинув поднос. Особого аппетита не было. Редко читала. В основном у меня были остаточные толчки, головные боли и покалывание от пристрастия к наркотикам, от которых мое тело все еще восстанавливалось. Иногда я потела без причины. Моя температура колебалась, и в одну минуту я замерзала, а в следующую была чертовски горячая.
Отстойное время.
Одно радовало, когда я вышла из комы, я больше не страдала так сильно от последствий ломки. Я также немного поправилась в нескольких областях. Моя рука не горела так сильно, но все еще болела. Внизу я, казалось, возвращался к нормальной жизни, но я все еще не хотела видеть шрамы, оставшиеся после всех злоупотреблений и травм.
Вздохнув, мои локти приземлились на стол, а голова упала на руки. Я должна чувствовать себя менее нервной и более приспособленной с тех пор, как меня сюда привезли. Я этого не делала. Патриот немного помог, и когда он был рядом, я расслаблялась, насколько могла, но, когда он уходил, я чувствовала, что вот-вот прорвусь сквозь свою кожу, и паранойя продолжала пытаться вырвать любое счастье, за которое я пыталась ухватиться.
Вспомнив свой утренний разговор, я застонала. Я действительно спрашивала его, хочет ли он женского общества? Казалось, его позабавил мой вопрос, но он был непреклонен в том, что я остаюсь в его комнате. Вся ситуация была не в моей лиге. Я не привыкла к парню, желающему меня в своей постели для чего-либо, кроме секса, и я, конечно, никогда не встречала парня, который искренне заботился бы о моих чувствах или потребностях.
Я сдерживала его? Что, если он хочет пойти трахнуть одну из клубных девушек? Или что, если ему нужно перепихнуться, а уединения не было? Такой парень, как он, большую часть времени был мужественным и возбужденным. Он был привлекательным, умным, и то, как он выглядел в джинсах и коже, черт возьми, я была бы дурой, если бы не заметила.
Но куда это меня приведет? Я больше не знаю своего собственного тела. Я понятия не имею, как понять, чего я хочу больше, чем доставить удовольствие парню и заставить его кончить. Я была приучена к мужскому удовольствию. Все мое существование состояло из выживания от одной минуты до следующей. Оставаться в тени. Стараться не злить Алексея или Шона. Раздвигать ноги всякий раз, когда мне говорят, без колебаний.
Я не знала, как прожить свою жизнь за себя.
За всю свою жизнь я никогда не сталкивалась ни с чем более ужасающим, чем начинать все сначала и выяснять все это. Хуже было только то, как моя сестра смотрела на меня, когда думала, что я не замечаю. Как будто я была сломлена и могла снова развалиться в любой момент. Она была не единственной, кто так думал. Я ловила взгляды в свою сторону. Взгляды, полные сочувствия. Осуждения.
– Хотела бы я не быть такой запутанной, – прошептала я вслух, забыв, что комната не была пуста, когда я подняла голову.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Мягко произнесенные слова Тенью звучали так же мучительно, как и мои собственные.
– Я чувствую, что тону, – призналась я, едва осознавая, что слезы наполнили мои глаза и тихо потекли по щекам.
– Я тоже. – Его темные глаза были полны эмоций, которые я узнала: сожаление, боль, вина и ярость.
Ярость, которую я понимала больше всего.
– Мне больно, но я зол, – кипел он, слегка наклоняясь вперед, когда я потянулась через стол к его рукам. – Я так взбешен. Я не могу это отпустить.
– Я не знаю, как перестать страдать. – Сжимая его пальцы, я была удивлена, когда он сжал их в ответ. – Я тоже не знаю, как это отпустить.
– Может быть, – он запнулся, – может быть, мы сможем помочь друг другу.
– Да, мне бы этого хотелось.
– Мне тоже.
Музыка отдавалась в моей груди, когда я вошла в общую комнату, зигзагами прокладывая себе путь через толпу. Воздух был пропитан запахом кожи, травы и алкоголя. Бекка разливала напитки за барной стойкой с другой девушкой, которую я никогда раньше не встречала, с черно-синими волосами. Может быть, она была кем-то новым с момента моего приезда. На самом деле мне было все равно, но так как я хотела чего-нибудь выпить, я направилась туда.
Бекка одарила меня ослепительной улыбкой.
– Чем отравить, Наоми?
Наоми не Трикси. Моя сестра сказала всем использовать мое настоящее имя?
– Диетическая кола с гренадином.
– Ах, девушке нравится вишневый вкус, – объявила она, подмигнув. – Сейчас сделаю.
Как только она передала мой напиток, я улыбнулась и сделала глоток, поблагодарив ее, прежде чем найти свою сестру, которая сидела на коленях у Раэля. Он был погружен в беседу с Боди, Лаки и Гримом. С каждым байкером была его старушка.
Боди обнимал Сашу за плечи, пока она жевала попкорн из миски, потирая живот. Синди делила миску, и обе женщины добавляли в нее остатки молока, чтобы утолить жажду. На самом деле не могу их винить. Мне тоже нравились карамельки в шоколаде и попкорн. Найла сказала мне пару недель назад, что они обе беременны, и у них был одинаковый срок родов осенью.
Триш, старушка президента, тоже была беременна, но на ранних стадиях. Все в клубе знали, что она была больна большую часть дня, и она казалась бледной, дремала на плече Грима, пока он прижимал ее к своей груди. Вся сцена напомнила мне, что Перекресток был не просто местом встречи для участников "Королевских ублюдков" MК Тонопа. Это был их дом. Байкеры и их женщины были семьей.
Тоска сильно ударила меня в грудь, и я поняла, что мне здесь не место. Я жила здесь, но это не был мой дом. Не совсем. Просто место, где я могу отдохнуть ночью. Патриот заботился обо мне, но как долго это будет продолжаться? Пока я ему не надоем или не наскучу?
Все остальные вписываются сюда. Я нет.
Развернувшись на каблуках, я бросилась в зал и расслабилась, только оставшись одна. Я увидела Тень, выскользнувшую из боковой двери, и был соблазн последовать за ним, но у меня не было шанса.
– Мими? Ты в порядке? – Патриот, должно быть, искал меня.
Я действительно ненавидела, когда мне задавали этот вопрос. Это становилось раздражающе.
– В порядке, – ответила я, нацепив на лицо одну из тех фальшивых улыбок, которые я давным-давно усовершенствовала для Алексея.
Он нахмурился, расставив ноги в стороны, и окинул меня взглядом. Казалось, что он собирался сказать больше, но затем выражение его лица смягчилось.
– Я полагаю, что там слишком много всего, да?
– Да. Думаю, я пойду почитаю книгу или что-нибудь еще.
Он последовал за мной в свою комнату и закрыл дверь, прислонившись к дереву.
– Тебе не обязательно оставаться. Со мной все будет в порядке.
– Я знаю это. Просто, – он сделал паузу и провел рукой по лицу, – я немного обеспокоен, солнышко. Твои глаза говорят мне, что тебе больно, и мне это не нравится.
Я не хотела, чтобы меня допрашивали прямо сейчас.
– Ты слишком придаешь этому значение.
– Я так не думаю.
– Не дави на меня прямо сейчас.
Он ухмыльнулся.
– Я не думаю, что смог бы, даже если бы захотел, чего я не делаю. Что-то тебя взволновало.
Почему он блядь должен быть таким наблюдательным?
– Просто оставь это.
– Не могу, милая.
– Прекрасно. Я расстроена.
– Почти уверен, что я понял это.
– Ты не понимаешь, – почти сердито выплюнула я. Никто не понимает. Может быть, Тень, но это было не важно в данный момент.
– Тогда попробуй объяснить это мне, – спокойно ответил Патриот.
– Я потерялась, ясно?
– Как потерялась? – Он отошел от двери и медленно направился в мою сторону, с каждым шагом сокращая расстояние, между нами.
– Я мечусь во тьме. Там только пустота, ненависть и все плохое дерьмо, которое со мной случилось. Я не думаю, что когда-нибудь найду выход оттуда, – призналась я, мое горло перехватило от эмоций и правды.
– Закрой глаза, – мягко приказал он.
Я открыла рот, чтобы возразить, смахивая слезы, которые задержались на моих раскрасневшихся щеках, капая даже тогда, когда я этого не осознавала.
– Просто закрой глаза.
Я подчинилась, шмыгая носом, когда сопли угрожали потечь по моему лицу и упасть на рубашку спереди.
– Протяни руку.
– Патриот.
– Просто сделай это, мисс Дефиант.
Он дразнил меня. Поколебавшись, я подняла руку так медленно, что она едва двигалась, пока мои пальцы не зависли в воздухе, пустые, одинокие и без какой-либо помощи. Прошло несколько ударов сердца, как раз в тот момент, когда я собиралась разрыдаться от боли в груди и страха, что он бросит меня, пальцы Патриота сомкнулись на моих собственных. Их тепло столкнулось, когда наши ладони соприкоснулись в прохладном воздухе, и он слегка сжал. В течение нескольких секунд мы дышали совершенно синхронно. Две пары легких функционировали, чтобы давать и поддерживать жизнь. Легко. Без усилий.
