Текст книги "Не лезь ко мне в душу! (СИ)"

Автор книги: Дарья Вилкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава 15

Яна

Всё вокруг меня перестало существовать. Только голос Марка доносился до меня. Казалось, что я вновь сижу в кабине разведчика, и он прощается со мной здесь и сейчас.

– Яна, – осторожно позвал меня Тильд, и я очнулась.

Тело било мелкой дрожью, а по щекам ручьём текли слезы. Капли скапливались у подбородка и падали на пол, успев уже образовать небольшую лужицу.

– Яна, – снова позвал он.

Я подняла на него взгляд. Он внимательно смотрел на меня и был сильно встревожен.

А мне было так плохо. Сердце разрывалось от боли. И каждый вдох сдавливал его ещё сильнее. Словно в моей груди торчал настоящий нож. И эта боль была мне так знакома. Она была со мной слишком долго. Я так устала.

Всего на долю секунды, на какой-то краткий миг, я захотела, чтобы Тильд обнял меня. Крепко прижал к своему телу, погладил по голове и прошептал: "Всё хорошо. Я с тобой."

Не знаю, что в этот момент он прочитал на моём лице, но кронец вдруг потянулся ко мне. Но стоило кончикам его пальцев коснуться моего локтя, как я отскочила от него, как ошпаренная.

Что за бредовые мысли!? Не нужны мне были ни его жалость, ни уж тем более его объятия!

Бросив полный гнева взгляд на Вадима, я развернулась и выскочила из столовой.

Пообедала, называется.

Оказавшись в своей комнате, достала из шкафа все свои пожитки и покидала их в сумку. Делала всё резко, зло, параллельно вытирая слезы тыльной стороной ладони. На умывания не было времени. Я хотела уйти отсюда, как можно быстрее. Как Вадим мог так со мной поступить!?

– Ульяна.

Помяни чёрта!

– Уходи! – крикнула ему через дверь.

– Ульяна, нам надо поговорить.

– Ты уже всё сказал!

– Если ты меня не впустишь, я буду говорить с тобой так. Но имей в виду, у нашего разговора будут свидетели.

От злости хотелось рычать. Он не оставлял мне выбора. Сжав руки в кулаки, я закрыла глаза и, досчитав до десяти, кое-как взяла себя в руки.

– Входи.

Дверь отъехала. Вадим вошёл в комнату и бросил взгляд на сумку.

– Куда-то собралась?

– Я уезжаю, – скрестив руки на груди, ответила, насупившись.

– То есть летать ты больше не хочешь? – спокойно спросил он.

Я опешила. Совсем забыла об этом.

– Ты придумаешь что-нибудь.

– Не придумаю.

Я взорвалась.

– Нет! Ты придумаешь! – кричала я, тыча в него пальцем. – Ты должен! Из-за тебя мне приходится уезжать!

– Нет, Ульяна. Если ты уедешь, я помогать не стану.

– За что ты так со мной? – силы вдруг резко кончились, и я осела на кровать. Взгляд упал на пол.

– Ульяна, что последним брат сказал тебе? – я молчала. – Живи. Ради меня. А ты? Ради него ты хочешь умереть, – он опустился рядом со мной на корточки и попытался поймать мой взгляд. – Пойми, Уль, ты за новым именем и фамилией пряталась от жизни.

– Ты знаешь, почему я их сменила, – попыталась запротестовать я.

– Это всё отговорки, – он поднялся. – Решать тебе. Оставаться и пытаться вернуться к полётам или, поджав хвост, уехать домой.

Я подскочила с кровати и встретила его взгляд.

– Кто тут поджимает хвост?

Вадим остался спокойным, но в душе улыбался. Смог подловить меня. Только я на эмоциях не заметила подвоха.

– Тогда зачем уезжаешь?

– Я остаюсь.

– Рад это слышать, – он подошёл ко мне и по-братски обнял. – Не злись на меня, Уль. У меня ведь тоже ближе тебя больше нет никого. Я желаю тебе только добра.

От его слов я немного оттаяла. Ведь это была правда.

– Ладно, – пробурчала я в его плечо.

– Мне надо ехать. Не знаю, когда теперь увидимся, но ты звони мне. Я постараюсь ответить.

Я кивнула, и он ушёл. Взгляд вновь упал на сумку, но разбирать её не было никакого желания. Как и сталкиваться сейчас с кем-либо. Накинув сверху свою любимую безразмерную толстовку, я надела капюшон. Была маленькая надежда, что меня не узнают.

Смогла ли я в итоге пройти незамеченной или нет, не знала. Не смотрела по сторонам. Быстро выйдя на улицу, так же быстро покинула территорию училища и села в первый попавшийся транспортник. Там уже сняла капюшон и перевела дух. Стало немного легче дышать. На браслете нашла гостиницу, расположенную дальше по маршруту. В ней комнату и сняла. Накупила еды, алкоголя и не выходила из номера до утра понедельника. Это помогло взять себя в руки и подготовиться к лишнему вниманию к своей персоне.

Но всё оказалось не так ужасно, как я думала. По крайней мере, пока. На лекции студенты сидели притихшие. Изменились только взгляды. Уважение, восхищение, любопытство, разочарование. Но не более. Никто так и не решился задать какой-либо вопрос. Всё только в рамках лекции. А официальное обращение ко мне: "майор", автоматически закрывал вопрос моего имени. Хотя я и ждала его.

Но услышала только вечером. От психиатра.

– Так всё же, вы Яна или Ульяна?

– Яна.

– Ваша тайна раскрыта. Больше нет смысла прятаться за вымышленным именем. Зачем же продолжать им пользоваться?

– Оно не вымышленное, а юридически закреплённое. По документам я Яна.

– Это единственная причина? – с намёком спросила она.

– А, по-вашему, есть другая?

– Почему бы и нет? Например, имя Ульяна вам всегда было ненавистно. А тут такой повод от него избавиться, – серьёзным тоном заговорила она.

Я с недоверием взглянула на неё и не ошиблась. Её глаза смеялись.

– Или, например, вы считаете, что Ульяна умерла в тот момент, что и умер Марк. А Яна – это вы, но как бы уже и не вы, – уже без намёка на веселье продолжила Ирина.

– Других причин нет.

– Хорошо. Тогда другой вопрос, – перекинув ногу на ногу, продолжила она. – Я уже спрашивала, почему вы ТАК выглядите. Вы не ответили мне. Объясните сейчас.

Я прилегла на кушетку и, глубоко вздохнув, стала разглядывать серый потолок.

– Когда меня выписали из лазарета, столкнулась с огромным вниманием к себе. Битва была у всех на слуху. Её героев изучали вдоль и поперёк. Я не считала, что сделала что-то выдающееся, но меня почему-то тоже причислили к героям. Где бы я не оказалась, ко мне подходили незнакомые люди и просили сфотографироваться, задавали нетактичные вопросы, просто тыкали в меня пальцем. А я никогда не стремилась к популярности. И такое обилие внимания мне очень не нравилось.

Воспоминания о тех событиях затопили мои мысли. Чтобы отвлечься, я вновь села и стала разглядывать интерьер кабинета.

– Мы не афишировали наши отношения с Марком, но и не скрывали. И те, кто знали, соболезновали мне. Я знаю, они хотели как лучше. Только мне не нужно было ни их соболезнования, ни их жалость. Поэтому вместо Ульяны Тихоновой появилась Яна Фролова.

– Для того, чтобы вас не узнавали незнакомые люди, достаточно было только изменить внешность. А знакомые обычно соболезнуют только один раз. Никто бы не донимал вас. Но вы пошли на крайние меры.

Я закатила глаза. В кои-то веки ответила ей честно, и вот результат.

– Зачем тогда вы задаёте мне свои вопросы, если на них у вас уже сформировано своё мнение?

– Чтобы вы сказали о своих чувствах вслух.

Я скептически посмотрела на неё.

– Порой то, что вертится у нас в голове и кажется нам правильным, совсем не так звучит, стоит проговорить это вслух.

– Что ж. Я сказала вслух, но ничего не изменилось.

– Вы упрямы, – с улыбкой ответила она.

– Я знаю, – пожала плечами. – Многие упрямы.

– Я хочу, чтобы вы вернули своё прежнее имя.

– Зачем? – напряглась я.

– Потому что вы Ульяна, а не какая-то там Яна. Яны не существует.

– Я подумаю, – вообще-то я не планировала ничего менять, но говорить ей об этом не стала.

– Если вы поменяете имя, это будет большим шагом к допуску к полётам.

Шах и мат.

– Я же сказала, я подумаю! – ответила ей, еле скрывая своё раздражение.

Теперь мне и вправду надо было подумать.

Глава 16

Неделя прошла относительно спокойно. Первые пару дней никто не решался спрашивать меня о прошлом, но в среду храбрец один нашёлся. Им оказался, конечно же, Веслов. Он относился к тому числу студентов, что смотрели на меня с разочарованием. Видимо, они считали слабостью моё поведение, но меня это не задевало. Пусть думают, что хотят.

К концу лекции он поднял руку.

– Разрешите обратиться, майор?

– Разрешаю.

– Может, вы расскажете нам что-нибудь о себе?

Его одногруппники замерли в ожидании.

– Нет. Благодаря генерал-майору, вы все и так знаете обо мне больше, чем следовало бы.

По кабинету прошёлся разочарованный вздох.

– Но у вас очень много поклонников, – не унимался Веслов. – От вас зависит будущее многих студентов.

Я хмуро посмотрела на него.

– Именно поэтому я изменила методичку и требую от вас её тщательного изучения. – видя, что мой ответ его не удовлетворил, добавила. – Что же насчёт меня, то никого из вас моя личная жизнь не касается. Раньше вы черпали данные только из интернета, вот и дальше продолжайте так поступать, – сама не заметила, как завелась. – Я – военный, а не звезда, чтобы быть в центре внимания. И именно из-за вмешательства в моё личное, я сменила своё имя и внешность. Надеюсь, вы доведёте этот разговор до остальных студентов, и я таких вопросов больше не услышу. Лекция окончена.

Больше ко мне с вопросами никто не лез. Но был один человек. Вернее сказать, кронец, который не унимался. Тильд очень хотел поговорить со мной. Видела это в его взгляде. Но я не давала ему такой возможности. Стоило увидеть его на своём пути, как разворачивалась на все сто восемьдесят градусов и шла в противоположную сторону. Ведь мне было достаточно только заметить его, чтобы в душе уже поднималось волнение, а если встречалась взглядом, так и вовсе нарастала паника. Так что я бегала от него по всему училищу.

Но в пятницу он решился подкараулить меня.

Последняя лекция закончилась. Студенты на радостях стали быстро покидать кабинет. Я не хотела идти в толпе и плелась последняя. И почему я смотрела себе под ноги? Знай заранее, что или вернее кто меня ждёт, и разговор пошёл бы по-другому. А, может, и вовсе смогла бы его избежать.

Стоило мне выйти за порог и поднять глаза, как они встретились с пронзительным фиолетовым взглядом. Тильд стоял напротив двери, облокотившись плечом о стену, и внимательно смотрел на меня. Я была уставшей и слишком расслабленной, а своим появлением, он застал меня врасплох. По крайней мере, потом я именно этим оправдывала себя. Вместо того, чтобы по-быстрому ретироваться куда-нибудь, замерла и неотрывно смотрела на него. Его взгляд, как магнит, приковал к себе, и я никак не могла его отвести.

Тильд был серьёзен и хмур, что было довольно странно.

Тогда, в столовой, я увидела в его глазах жалость, которую так не любила. В последующие дни у него был участливый взгляд, в котором явственно читалось желание поговорить. Но что он мог мне сказать? Только пособолезновать, чего мне было совсем не нужно.

– Разве у вас не было сейчас лекции? – стараясь быть как можно равнодушнее, спросила я.

– Была. Отпустил всех пораньше.

– Зачем?

Ответ был мне очевиден, но всё же зачем?

– Нам надо поговорить.

– Не понимаю о чём.

– Надо, – с нажимом повторил он.

– Ладно. Пойдёмте в мой кабинет.

Стоило двери за нами закрыться, как я напряглась. В коридоре слонялись студенты, а в кабинете мы были одни. Мне стало не по себе, отчего я начинала злиться. Что за реакция на этого приставучего кронца!?

– Что вы хотели? – скрестив руки на груди, спросила у него.

– Я хотел бы извиниться за своё поведение. Я был неправ, – искренне сказал Тильд.

Так вот почему он преследовал меня последние дни. Чувство вины двигало им. Я заметно расслабилась и где-то в глубине души почувствовала разочарование.

Разочарование!? Какого..?

– Извинения приняты, – сдержанно ответила я. – Это всё?

– Нет. Не всё, Ульяна.

– Я Яна, – снова напряглась.

– Нет. Ты Ульяна. И всегда будешь Ульяной.

Сбежать! Срочно сбежать!

– Мне не нравится этот разговор, – довольно резко произнесла я. – В любом случае, не вам решать, каким именем мне пользоваться. Всего доброго.

Тильд преграждал путь к выходу, и я попыталась его обойти, но он подхватил меня за локоть и слегка притянул к себе.

– Что вы делаете!? – возмутилась я.

– Не уходи. Пожалуйста.

В его глазах было столько мольбы, что я оттаяла. Разве можно было отказать, когда так просят?

– Что ещё? – буркнула я.

– Мы виделись однажды.

Я такого не помнила.

– Разве?

– Вернее, я тебя видел. Это было года два назад. Я прибыл вместе со своим командованием на встречу с вашими генералами на Марс. Вечером, после всех запланированных встреч, мне не спалось, и я решил прогуляться. Так и набрёл на ваш гараж. А там увидел тебя и завис. Ты была прекрасна!

На последней фразе он улыбнулся, а у меня от его слов по телу побежали мурашки.

– Ты стояла на стремянке, натирала крыло самолёта, напевая какую-то незнакомую мне мелодию, и пританцовывала. Я не мог отвести от тебя взгляда. И не потому, что ты была красива. А ты была. И даже очень. Но потому, что ты вся светилась от счастья. От тебя исходила тёплая, светлая энергия, которая затронула моё сердце.

Я вспомнила этот момент.

– Я захотел подойти, познакомиться и уже сделал шаг, как к тебе подошёл мужчина. Он подхватил тебя за талию и закружил. Видел, как он опустил тебя на пол, как вы целовались. Я не смог на это смотреть и ушёл. Потом уже мне сказали кто ты и кто он. Я облазил весь интернет в поисках тебя. Там было несколько фото, на которых ты смотрела на Марка. Я бы хотел, чтобы когда-нибудь ты посмотрела так на меня, – с нежностью добавил он.

Его слова застали меня врасплох.

– Что!?

– Ульяна, – он потянулся свободной рукой и снял с меня очки.

Я была настолько обескуражена его наглостью, что не успела перехватить руку и осталась без защиты.

– Верни! – потребовала я.

– Они тебе не нужны.

Я вырвала свой локоть из его руки.

– Да что ты себе позволяешь!? – он без спроса перешёл на ты, и я тоже так сделала.

– Послушай, – он был взволнован, но при этом уверен в своих словах. Его глаза горели желанием. – Я не понимал, почему такая колючка, как ты так сильно заинтересовала меня. Я пытался это игнорировать, но ничего не выходило. Мои мысли сами по себе возвращались к тебе. Я чувствовал, что всё это, – он провёл в воздухе рукой, указывая на меня, – лишь маска. И сейчас, зная кто ты, наконец понял, почему так меня тянуло к тебе. Позволь мне ухаживать за тобой.

– Нет, – довольно резко ответила я.

– Но почему? – искренне не понимал он.

– Почему? – ухмыльнулась я. – Ты так уверен в себе? Неужели ни одна девушка не смела отказать тебе?

– Дело не в этом, – серьёзно ответил он. – Я знаю, что нравлюсь тебе.

– Ты ошибаешься.

– Нет, – он сделал шаг ко мне и обнял за талию. Я со всей силы упёрлась руками в его грудь, но силы были не равны.

– Отпусти! – зарычала я – Что ты себе позволяешь!?

– Я волную тебя, Ульяна. Я это чувствую. Кронцы довольно внимательны и хорошо распознают эмоции. И я видел твои.

– Не говори ерунды и отпусти уже!

– Так давай проверим.

Я не успела подумать, что он под этим имел в виду, как Тильд завладел моим затылком и, притянув к себе, поцеловал.

На меня обрушилась волна возбуждения, пустив по телу электрический разряд, от которого тело обмякло. Вместо того, чтобы толкать Тильда в грудь, крепко ухватилась за его комбинезон и наслаждалась. Я забыла обо всём на свете. Думала лишь о его прикосновениях.

Реальность резко включилась. Возбуждение никуда не ушло, но я уже понимала, ЧТО происходит.

Чувство вины затопило душу, а сердце пронзила острая боль. Тильд не удерживал меня, лишь обнимал, и я с лёгкостью оттолкнула его.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, и тут же закрыл. Меня всю трясло, в глазах горела ярость, а по щекам текли слёзы. Я замахнулась и от души дала ему пощёчину. Тильд не сопротивлялся.

– Не приближайся ко мне! – прошипела я и выскочила вон из кабинета.

Что же мне вечно не везёт с пятницами в этом треклятом училище!?

Глава 17

Тильд

Как, одним словом, выразить то, что я о себе думал?

Кретин, идиот, осёл?

Я перегнул. Вернее, не так. Поспешил. Мне нужно было встряхнуть её чувства, переключить её внимание на себя, но лёгкий флирт не подействовал бы. Слишком приросло её сердце к потерянной любви. Так что я был уверен, что поцелуй необходим.

Клин клином вышибают.

Так, кажется, говорят люди в таком случае? По крайней мере, эту фразу использовал Дитер, когда утром выпивал стопку коньяка, демонстративно отказавшись от антипохмельных таблеток после очередной бурной ночи.

Но, как я уже сказал, я поспешил. После раскрытия её личности, Ульяна откровенно меня избегала. Я это, с одной стороны, понимал, но с другой…

Чем больше проходило времени, тем нетерпеливее становился. Я понимал, что если в пятницу не поймаю её, то уже придётся ждать до понедельника. Меня это категорически не устраивало.

Но оказавшись с ней тет-а-тет в кабинете, неожиданно для себя растерялся от бури эмоций. Меня к ней влекло. Сильно. Не хотелось объясняться. Хотелось крепко обнять, зарыться лицом в её волосы и вдохнуть её запах. Разглядывая её в кабинете, удивлялся, почему сразу не узнал. Я больше не замечал её излишней худобы, неудачной причёски и неприветливого взгляда. Для меня всё это было иллюзорным. Я видел в ней ту самую Ульяну, что затронула моё сердце при первой встрече, о ком потом искал информацию в людском интернете, кому желал искреннего счастья с любимым, расстраиваясь лишь от того, что не встретил её первым.

Звонкая пощёчина.

Заслужил.

Да, Ульяна откликнулась на мою ласку, но она была не готова. Морально не готова принять тот факт, что может вновь влюбиться. Но я видел. Чувствовал, что не безразличен ей.

Нужно было действовать. И причём срочно, раз уже наломал дров. Раздумывая в одиночестве, как поступить, я принял единственное, как мне показалось, верное решение. Не теряя времени, пошёл рассказать обо всём Ире.

А вот к Ульяне решил пока больше не подходить. Пусть остынет, обдумает всё.

Но одно я знал точно, больше я её не упущу!

****

Яна

– Ну что, Ульяна, вы уже подумали о моей просьбе? – спустя несколько минут молчания спросила Ирина.

Надоело сидеть в тишине? Какой вообще был смысл ждать, что я первая начну говорить? Это было не в моих интересах. Жаль, что она не выдержала, а то бы промолчали всё время приёма, и я бы преспокойненько вернулась к себе.

– О какой? – зачем-то решила повредничать я.

– Вы вернёте своё прежнее имя?

– Ещё нет. Не подумала.

– Почему?

– Было не до того, – стоило словам сорваться с языка, как у меня возникло чувство, что я сказала лишнего. Захотелось дать себе затрещину за чрезмерную болтливость.

– Чем же вы занимались таким интересным всю неделю?

Среди множества минут, мой мозг предательски воспроизвёл именно момент поцелуя. Чтобы избавиться от этого образа, встряхнула голову.

– Я же работаю, – воспользовалась очевидным предлогом.

– Но у вас есть и внерабочее время, – попыталась подловить меня Ирина, но у неё ничего не вышло.

– В своё нерабочее время мне нужно готовиться к следующим занятиям. Методичка-то неверная, – сохраняя внешнее равнодушие, я тихонько ликовала, что удалось отмазаться.

– А, может, дело в поцелуе, который выбил вас из колеи, затмив собой всё остальное?

В душе вспыхнула ярость. Он рассказал ей!

– Ничего он не затмил. Что я, не целовалась что ли никогда? – пробурчала я.

– Тогда расскажите мне об этом инциденте, – не унималась Ирина.

– Что тут рассказывать? Мы говорили, он поцеловал, я дала пощёчину и ушла. Вся история.

– Вам понравилось?

– Что? Бить его?

– Конечно, я говорю о поцелуе.

– Нет, – твёрдо ответила я.

– Я слышала другое, – мягко улыбаясь, добавила она.

– Конечно, другое, – раздражалась я. – Этому самовлюблённому типу, видимо, и в голову не приходит, что может быть иначе.

– Тильд не такой, Ульяна. И вы это знаете, но зачем-то всё равно говорите про него гадости.

Я промолчала и, упрямо вздёрнув подбородок, отвернулась от неё. Ирина поднялась с кресла и начала ходить по комнате туда-сюда. На удивление она была взволнована, и я не удержалась, чтобы спросить:

– В чём дело?

– Есть кое-что, что вам нужно знать, – она остановилась напротив меня и с сочувствием в глазах продолжила. – Проблема вся в том, что вам нравится Тильд.

Я подняла одну бровь?

– Вы несёте чушь.

Ирина ухмыльнулась.

– Это не чушь. Это констатация факта, который вы не хотите признавать.

– Он мне не нравится! – отчеканив каждое слово, процедила я, тогда как душу начал покрывать липкий страх.

– Ульяна, вам трудно это признать, но взгляните в лицо фактам. С самой первой встречи он вызывал у вас сильные эмоции, вас не оставлял равнодушной его интерес к вам, после того, как генерал раскрыл вашу личность, вы намеренно избегали его, а уж ваша реакция на поцелуй… – загибая пальцы, перечисляла она.

И с каждым пальцем становилось труднее дышать. Я больше не могла этого слышать и вскочила с места.

– Это всё ложь! Вы со слов Тильда делаете такие выводы!?

– Нет, Ульяна, со своих, – спокойно встретив мою ярость, ответила она. – Я наблюдала за вами и многое видела. Вы потому так и беситесь, что не готовы признать очевидное. Вы слишком давно поставили на себе крест, решив, что единственная любовь вашей жизни погибла, и больше счастья вы обрести не сможете. Но это не так, – чувствуя моё сопротивление, она поспешила добавить. – Я не спорю. Вы по-настоящему любили, но это не значит, что ваше сердце не может быть открыто для новой любви. И оно уже впустило её, только ваш мозг никак не хочет это принять.

К концу её монолога меня пробила дрожь. Я была в шаге от того, чтобы послать её. Ни о какой новой любви речи быть просто не могло! И точка.

Не найдя ни одного цензурного слова, чтобы возразить Ирине, я молча развернулась и вышла вон.

Оказавшись в своей комнате, мысленно рвала и метала. Не удержав эмоции внутри, ударила ногой по стулу. Не сказала бы, что это полностью меня успокоило, но буря в душе немного улеглась, оставив вместо испепеляющей ярости только злость.

Контрастный душ унял дрожь и помог дышать, но в голове продолжался сумбур. Мне совсем не хотелось думать. Разговор с Ириной вертелся в голове, вызывая воспоминания о Тильде и особенно о поцелуе. Я до сих пор ощущала его прикосновение к моим губам. От мысли, что это чувство было приятным, меня затопило чувство вины и предательства. Разве могла я себе такое позволять!? И после этого я смела говорить, что любовь к Марку была глубокой и настоящей!?

Нет.

Мне было мерзко от самой себя.

Не найдя другого способа, достала из шкафа бутылку. Я мечтала забыться. Алкоголь был тем единственным, что давал мне эту возможность. Какая-то часть меня, разумная и беспристрастная, шептала мне, что так нельзя, что пора заканчивать использовать зелёного змея. Но привычку заглушать им боль было сложно так резко изменить, а в последнее время у меня было слишком много стрессов.

Найдя оправдания своему поступку, я задвинула разумную мысль подальше и без зазрения совести открыла бутылку.