Текст книги "Не лезь ко мне в душу! (СИ)"

Автор книги: Дарья Вилкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава 9

Тильд

– Рамиль, привет. Рад тебя слышать!

– Тильд, дорогой, здорово! Как ты? Как твоя семья? Как мать? Как отец? Когда вновь вместе полетаем? – затараторил мой старый друг в наушник.

Я рассмеялся. Только услышав его, понял, как на самом деле соскучился по его манере говорить.

– Всё в порядке и у меня, и у семьи. Ты сам как? Где сейчас?

– Я в лазарете. Рвануло рядом со мной, половина тела обгорела. Теперь восстанавливаюсь. Говорят, через неделю буду, как огурчик.

– Как огурчик? – не понял я.

– Здоровым, брат, здоровым. Эх, Тильд. Язык выучил, а такие простые фразы не знаешь, – повозмущавшись, уже с энтузиазмом добавил. – Надо тебе ко мне. Уж я тебе о всех хитростях нашего языка расскажу.

– Не сомневаюсь, – с ним можно было бесконечно говорить обо всём и ни о чем, но в этот раз я звонил не просто так. – Рамиль, я к тебе по делу.

– Что случилось? – сразу стал серьёзным друг.

– Ничего серьёзного, расслабься. Но я хочу узнать информацию об одном пилоте.

– О ком речь?

– Майор Фролова Яна.

– О-о-о… Так это женщина? – лукаво уточнил он. – Понравилась, что ли?

– Не знаю. Не решил ещё.

– Дай подумать, – пару секунд помолчав, он продолжил. – Честно говоря, я такую не помню. Скинь фото.

Я отправил ему фотографию из дела.

– Оу. Теперь понятны твои сомнения. Её я точно не знаю. С такой-то внешностью я бы эту девицу запомнил. Среди наших красоток она бы слишком выделялась. Тильд, что у тебя со вкусом вообще!? – возмутился друг под конец своей речи.

– Может, ты с ней просто не пересекался? – проигнорировал я вопрос.

– Возможно. Но я знаю того, кто точно может сказать. Он летает с самого начала войны, побывал во всех горячих точках, при этом жуткий сплетник. Всегда знает всё и обо всех. Хуже баб.

Я ухмыльнулся.

– Узнаешь у него?

– Я постараюсь. Но, по-моему, сейчас он на задании. Так что, как только объявится, я тебе наберу.

– Спасибо, Рамиль.

– О-о-о-о… Всё, не могу говорить, – зашептал друг. – Пришла красотка-медсестра. Пока.

Не дождавшись моего ответа, он отключился.

– Рамиль, Рамиль, – качая головой, ухмыльнулся я.

Сколько его помнил, он всегда флиртовал с девушками, но я его поведения не разделял. Я считал, что он так распылял себя. Мне это было несвойственно. Да, конечно, внешность была важна. Неважно кронец или человек, любому мужчине нравится смотреть на красивую женщину. Но для меня этого было мало. Мне нужно, чтобы женщина цепляла меня своей внутренней красотой. Потому мне и был непонятен мой интерес к майору. Яна вела себя так, что зацепиться было не за что. Да и красива ли она? Фигура у неё что надо, конечно. С этим не поспоришь. Разве что чересчур худовата. Но вот лицо. Какое оно? Все вокруг решили, что она просто страшная. Но я сомневался. Причёска и уродские очки мешали разглядеть. А главное, я не понимал, какое мне было дело до неё? Почему всё моё нутро кричало обратить на неё внимание?

– Ох, – глубоко вздохнул.

Было довольно поздно, когда я звонил Рамилю. Уже лежал в своей кровати, но сон так и не пришёл. Захотелось проветриться, и я вышел на улицу. Воздух на Проксиме был достаточно разреженным и чистым, отчего звёздам на небе не было счёту. Поэтому в городе можно было довольно часто встретить полулежачие скамейки. На территории училища тоже такие были. Я занял ближайшую и устремил свой взгляд к небу.

Где-то там кронцы, рука об руку с людьми, сражались против общего врага, посягнувшего на наши звёздные системы. Они боролись и умирали, чтобы мы здесь были в безопасности. И как бы мне хотелось быть среди них. В моём теле ещё было много сил, и голова работала, как надо, но вместо того, чтобы приносить пользу, я сидел тут. Конечно, то, чем я занимался было важным, но на моё место можно было поставить любого опытного пилота, что списан со счетов из-за травмы или в силу возраста. Но, с другой стороны, хоть я и хотел снова летать, я ни о чём не жалел. И будь у меня возможность вернуться, я поступил бы также.

Думая о полётах, незаметно для себя, вновь вернулся мыслями к Яне. Моё усиленное внимание к ней меня нервировало. А когда не смог получить о ней информацию, поначалу, как и остальные решил, что она чья-то дочка, устроенная на тёплое место без опыта полётов. Но уже на второй день занятий я смог воочию убедиться, что был неправ. Она с лёгкостью прошла задание. А когда Яна сняла шлем, понял, почему она меня так цепляла. Она показалась мне знакомой. Только я не мог вспомнить ни кто она, ни где мог видеть.

Несколько секунд я наблюдал за её растерянностью. В тот момент она казалась мне просто напуганной мышкой. Но стоило ей вспомнить про очки и надеть их, как из мышки она вновь превратилась в стерву. Спина стала ровнее, взгляд жёстче, губы сомкнуты.

Желание узнать её стало острее. Всю неделю наблюдал за ней, пытался вспомнить. Чувствовал себя при этом каким-то сталкером, но ничего не мог с собой поделать.

Ещё, в тот же вечер, я хотел связаться с Рамилем, но он был вне доступа. Теперь была только надежда на его знакомого. Если и он не сможет помочь, я окажусь в тупике. Других людей у которых были связи и возможности, и при этом у нас были дружеские отношения, чтобы я мог попросить о чём-то личном, у меня больше не было.

Почувствовав лёгкую сонливость, я поднялся со скамейки и направился в сторону жилого корпуса. И тут я увидел её. Яна шла в противоположную сторону от комнат. Не знаю, как так случилось, но я последовал за ней. Сам себе поражался. К счастью, она меня не заметила. Вошла в симуляционный кабинет и села в кресло. Я наблюдал за её действиями, пытаясь понять мотивы. Тренировалась перед уроками? А тот спор с Весловым? Неужели она всего лишь заранее подготовилась? Понаблюдав за ней какое-то время, решил выдать себя.

– Тренируетесь?

Я надеялся вновь увидеть её без очков, но уже ближе. Яна не оправдала моих надежд. В этот раз она надела их сразу. Но всё равно она стояла достаточно близко, и я пытался рассмотреть её получше.

Как же она была зла! Ещё растерянна, но зла больше. Глаза так и пылали от ярости. А я просто не смог остановиться. Хотел растормошить её ещё больше, взбесить, и посмотреть, что будет. Зачем? Наверное, надеялся, что мне это поможет разгадать её. Не помогло. Только ещё больше испортил отношения.

В выходные я её не видел.

В субботу Дитер вытащил меня в город в бар. Не помню во сколько мы вернулись, но в воскресенье я почти весь день проспал. В понедельник днём видел её, но всё время издалека. Ловя мой взгляд, она хмурилась и демонстративно отворачивалась.

Вечером я смог увидеть её ближе.

Идя по коридору, я как раз задумался о ней. Мне было интересно, станет ли она снова летать на симуляторе или нет. В этот момент одна из дверей открылась, и Яна пулей выскочила в коридор, впечатавшись в мою грудь. Я успел лишь поймать её за локоть. Вернув себе устойчивость, она подняла взгляд, и я понял, что благодарностей мне можно было не ждать. Она снова была в ярости. Воздух вокруг искрил, казалось, вот-вот она вспыхнет, как спичка. Поняв, кто поймал её, она со злостью выдернула руки.

– Опять вы!?

Быстро обошла меня и умчалась прочь. Я был в полном замешательстве. Подняв глаза на табличку, прочёл: "Кабинет психотерапевта". Я был удивлён. Не знал, что она ходила к мозгоправу. С Ирой я давно был знаком и общался хорошо. Понимал, что врачебную тайну она мне навряд ли выдаст, но решил при возможности всё-таки спросить у неё про Яну.

И на следующий день такой случай представился.

В перерыве между лекциями я увидел её одну во дворе училища. Она сидела одна на скамейке, подставив лицо под лучи Проксима Центавры.

– Я не помешаю? – подсев рядом, спросил я.

Ира не открыла глаза, вообще никак не поменяла позу, лишь улыбнулась.

– Тильд. Давно мы с тобой не общались.

– Ты слишком проницательная женщина. С тобой опасно часто видеться. Начинаешь читать душу.

– Ты мне льстишь.

– Если не веришь, спроси у других пациентов. Они подтвердят.

Ира повернулась ко мне и внимательно посмотрев мне в глаза, уже серьёзно спросила.

– Ты ещё злишься?

Я пожал плечами.

– Иногда накатывает, но, кажется, я уже смирился со своей участью.

Ира вновь повернулась к звезде.

– Ты хороший кронец. Жаль, что так вышло.

Не желая и дальше развивать эту тему, я спросил о другом.

– Знаешь, я вчера вечером проходил мимо твоего кабинета, и в меня влетела одна твоя пациентка.

Ира улыбнулась.

– Чем ты так разозлила Яну?

Она вновь взглянула на меня.

– Откуда такое любопытство? Я думала, кронцы несклонны лезть в чужие дела.

– Так и есть. И всё же?

– Всего лишь сказала ей то, чего она слышать не хотела.

Я повернул голову в сторону училища и без труда нашёл окна кабинета Яны. Ира посмотрела на них вслед за мной.

– Ты не ответил мне. Почему интересуешься?

– Мне кажется, я уже видел её, но не могу вспомнить где. Хочу разузнать.

– Ты ведь знаешь, я не могу тебе ничего рассказать, – пару секунд помолчав, она добавила. – Смотри. Кажется, нас поймали.

Яна действительно смотрела прямо на нас.

– Я могу только дать тебе совет, – добавила Ира.

– Какой?

– Попробуй с ней подружиться. Ей сейчас очень нужен друг, пусть она и считает иначе.

– Боюсь, это невозможно. Я уже успел испортить с ней отношения. Со мной дружить она не станет.

– Ну моё дело предложить, – она поднялась со скамьи. – Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.

– Не думаю, что в этом будет необходимость.

Ира как-то загадочно улыбнулась и ушла в сторону здания. Я посидел ещё несколько минут и пошёл следом. Лекции ведь никто не отменял.

Вечером позвонил Рамиль.

– Ну, что? – без предисловий начал я. – Удалось подцепить медсестру?

– Пока, нет. Она крепкий орешек, – с предвкушением ответил друг. – Но я её расколю. Не сомневайся, – став серьёзней, он добавил. – Я поговорил со своим знакомым. Он не знает твою Яну и уверен, что среди пилотов светляков такой не было.

– Очень странно, – пробормотал я. – Я был уверен в обратном.

– По-своему опыту могу сказать, Тильд, если о человеке никто ничего не знает, большая вероятность того, что это блат. Она нигде не светилась, а сидит на очень теплом местечке. Зарплата высокая, и пусть система Центавры хорошо защищена, из-за удалённости от родной планеты преподаватели числятся участниками боевых действий, а от этого в будущем можно получить много преимуществ.

– Ясно. Спасибо, Рамиль. Ты мне очень помог.

– Не за что. Мне тут скучно. Уже почти вторую неделю лежу. Как узнаешь кто она, набери или напиши. А то мне уже самому интересно стало.

– Хорошо, – улыбнулся я. – Договорились.

Я оказался в тупике. Она не была пилотом, но среди людей я знал только тех, кто был на передовой. Если её среди них не было, то я не мог её знать. Неужели я ошибся?

Глава 10

Яна

Проснулась в слезах.

Во сне я видел смерть Марка. От кошмаров люди быстро просыпаются. Но, к сожалению, мне не было страшно. Мне было больно. Очень больно в душе. А в голове стояло чёткое осознание: "Всё кончено". И только досмотрев весь сон до конца, я вернулась в реальность.

Уже пару месяцев мне не снился этот сон. Дома, потому что я перестала засыпать трезвой. А в училище слишком много навалилось, и мозг просто не успевал обработать информацию. Но вот лекции пошли по накатанной, волнение улеглось, и в голове появилось свободное пространство. Полёты на симуляторе, как ни странно, помогали держать себя в равновесии. Я летала, пока глаза не закрывались от усталости. И снов не было никаких.

Но в этот день Тильд всё испортил! Я не только не успела устать, я выскочила из кабинета в бешенстве. Он, как инородный предмет в теле. Мешал и раздражал. И никак не получалось от него избавиться. Прокрутившись на кровати с боку на бок, каким-то образом я всё-таки умудрилась уснуть. И получила удар под дых.

Марк. Как же я по нему скучала. Как мне его не хватало. Почувствовав на лице слезы, я села. Тыльной стороной ладоней попыталась вытереть их, но получалось плохо. Их было слишком много, а главное – они не заканчивались. Я продолжала безмолвно плакать.

Через какое-то время почувствовав, что могу и хочу двигаться, направилась в душ. Включив прохладный воду, подставила лицо под маленькие струйки, надеясь таким образом прервать поток слёз.

И как Ирина поймёт, что мне можно дать допуск к полётам? На что она ориентируется? Я решила обязательно узнать поподробней всё, что меня интересовало при следующей встрече. А пока… Пока мне надо было как-то дожить до понедельника.

Дождавшись, когда на моём лице не будет и намёка, что я плакала, уехала в город. Просто так. Бесцельно бродила, смотрела на витрины магазинов, гуляла по искусственно созданным паркам. Наткнулась на кинотеатр и, недолго думая, купила билет на ближайший фильм. К счастью, фильм был не о любви, а вполне себе годным детективом. Я внимательно слушала, старалась вникать в каждую деталь. Лишь бы только заглушить свои мысли.

Ближе к вечеру вернулась к себе, и не с пустыми руками. Преподавателям не запрещалось пить алкоголь, и в свой выходной я намеревалась воспользоваться своим правом. Попросив Галло включить на экран очередной детектив, села поудобнее в кровати и потягивая коньяк, смотрела фильм. Во сколько уснула не помнила, но, когда проснулась, бутылка была наполовину пуста, а голова раскалывалась.

Наученная горьким опытом я ещё с вечера положила на стол таблетку и стакан с водой и мысленно похвалив себя, всё выпила. Через пять минут боль отступила. Время было обеденное, и я бы не отказалась чего-нибудь перекусить, но мне не хотелось ни с кем пересекаться. Так что я вновь сбежала в город. Уехала подальше от училища, зашла в первое попавшееся кафе и забилась в самый дальний угол, в надежде никого из знакомых не встретить. К счастью, никого из училища там и не было. Сытно поев, продолжила изучать город.

Пытаясь умотать себя пешей прогулкой, вернулась поздно. Но на всякий случай пару рюмок коньяка я всё же выпила. Было страшно снова увидеть этот сон, а утром было легче скрыть похмелье, чем слёзы. Сон не приснился. И вообще, день на удивление складывался неплохо. Студенты не бесили, и никто не буравил меня своим взглядом. Хотя Тильда я пару раз всё же видела, но на меня он никак не реагировал. Во мне зародилась надежда, что он услышал меня и отстал.

Последним, что мне нужно было сделать, это встретиться с психологом. Желания обсуждать мои мысли и чувства с ней у меня, конечно же, не было, но всё же я шла с энтузиазмом, надеясь получить более определённую информацию о своём будущем.

– Что нужно сделать, чтобы вы допустили меня к полётам? – как только поздоровалась и села на кушетку, сразу задала интересующий меня вопрос.

– В смысле что? – скорее всего Ирина правильно поняла мой вопрос, но из-за его обтекаемости не стала отвечать, вынуждая меня уточнять.

– В смысле, как вы определите, что я готова?

– А-а-а… Я-то решила, вы меня подкупить хотите, – наигранно разочарованно ответила она.

На всякий случай я уточнила.

– А можно и так?

– Нет, – уже без тени веселья ответила она. – Я допущу вас к полётам, Яна, только когда буду убеждена, что вы смирились с утратой.

– Что!? – подскочила я с места. – Этого никогда не будет! Да это просто невозможно! – задыхаясь от возмущения, выпалила я.

Ирина развела руками.

– Ну, значит, не видать вам допуска.

Я нависла над ней и молчала, жёстко сомкнув челюсть. Иначе наговорила бы кучу гадостей. Ирина же спокойно сидела и без каких-либо усилий встречала мой яростный взгляд. Её не проняло. Я стала расхаживать по кабинету, сложив руки за спиной.

– Какая разница, смирюсь я или нет? Кому мешает это? – стараясь изо всех сил сдерживать свою злость, говорила тихо.

– Это, в первую очередь, мешает вам.

Я сморщила лицо, как будто съела лимон.

– И другим тоже. Вы всё время в дурном настроении, не можете анализировать ясно. Вами управляет ваше разбитое сердце, а не разум. С таким настроем вам нельзя за руль.

– Моё настроение никак не влияет на мой профессионализм, – запротестовала я.

– Да ну?

Включив перед собой сенсорный экран, она открыла видео одного из моих полётов на симуляторе во время переэкзаменовки. Я молча наблюдала, как к концу записи фактически на рожон полезла на линкор противника и, естественно, была уничтожена.

– Это была первая попытка, спустя всего пару месяцев после трагедии. Сейчас я бы так не сделала.

– Но на остальных попытках вы тоже умирали, а они были проведены намного позже. Последний раз был полтора месяца назад. Вы не готовы.

Я сжала кулаки от бессилия.

– Яна, не расстраивайтесь, – пошла на мировую Ирина. – Я уверена, у вас всё получится. Только нужно хотя бы немного прислушаться ко мне.

Я отвернулась от неё. Спина была напряжена, нервы были натянуты, как тетива, готовые лопнуть от перенапряжения.

– Я не могу! – тихо, но твёрдо и чётко поговаривая каждое слово, сказала я.

– Яна, вы можете. Вы просто не хотите.

– Не хочу, – не стала увиливать. – И не могу.

Ирина замолчала. Я тоже. Прождав пару минут, решила уйти.

– Я устала. Если вы не против, давайте на сегодня закончим.

– Я не против, – ответила она. – Только, Яна, прежде чем вы уйдёте, я хотела кое о чём вас предупредить.

Я обернулась, ожидая продолжения.

– Если вы в пятницу возьмёте отгул, допуска вам не видать.

Я почувствовала себя гранатой, из которой выдернули чеку.

– Вы садистка!? – прошипела я.

– Вам нельзя оставаться одной, – твёрдо добавила Ирина и уже с нажимом проговорила. – Вы будете работать! Хватить вариться в собственном соку. От этого все ваши беды и мучения.

Мне много чего хотелось ей высказать, но я молчала. Она была непрошибаема, и мои доводы её не интересовали. А воспитание не позволяло опуститься до оскорблений, но очень хотелось. В итоге, не найдя что сказать, выскочила вон из кабинета. И что бы вы думали? Правильно. Я вновь влетела в кронца.

– Опять вы!?

Я была на грани. К горлу подступал ком и я, не дожидаясь его ответа, ушла. В глазах начала появляться пелена, и, завернув за угол, я побежала. Быстрее, быстрее в свою комнату. Я была обязана успеть, чтобы никто не увидел моих слёз. Стоило двери закрыться за мной, как меня прорвало. Слёзы потекли ручьём. Я прижалась затылком к стене и медленно сползла на пол. Обхватив колени, спрятала в них лицо и продолжила рыдать. Свет не включала. Он был мне не нужен. В тот момент он казался мне врагом, которому пришлось бы сопротивляться. Тьма же обволакивала, позволяла погрузиться с головой в свои чувства, забыв обо всём остальном.

Глава 11

Я была уверена, что в ЭТОТ день начну пить прямо с утра. Всегда так думала. Но я так же думала, что до этого дня моя жизнь не изменится. Она будет уединённой, закрытой. Но, нет. Оказавшись среди людей, я не могла себе позволить следовать своему плану.

Ещё за пару дней до этой невыносимо-прожигающей мою душу даты, вокруг начались волнения. Все были воодушевлены подвигом воинов и с новой силой взахлёб обсуждали те события и основных героев. Я знала, что этот день объявили праздничным на государственном уровне. Рабочий день не отменили, но позволяли отметить его в честь переломного момента в войне.

И конечно же, наше училище не стало исключением. Уже во вторник я узнала, что в пятницу после занятий в большом зале устроят вечеринку для студентов, а преподаватели должны будут присутствовать для контроля. И естественно, я была в их числе. Мне требовалось огромное усилие воли, чтобы не завопить от отчаяния во время собрания. Ногти с силой, практически до крови, впились в кожу ладоней. Физическая боль слабо притупляла душевную, но всё же помогала держать лицо.

Тильд на меня внимания не обращал. Не знаю, что послужило переменам в его поведении, но он развернул его на 180°. Настойчивый интерес перешёл в абсолютное равнодушие, даря мне облегчение. Я и не замечала, как была раньше напряжена из-за него.

Лекции проходили ужасно. Я была злая, раздражённая и срывалась на студентов. В глубине души знала, что они не при чём, но ничего не могла с собой поделать. Добивало то, что они уже со среды стали задавать мне вопросы о тех событиях. Догадываясь, что в пятницу мне от них не отвертеться, жёстко давала понять, что в годовщину они всё узнают, но ни днём раньше.

Очередную бутылку коньяка я всё же заранее купила. На вечер. А на утро запаслась успокоительными. То, что они мне понадобятся, сомнений не возникало. Ещё не хватало расплакаться на лекции.

В пятницу, закинув в себя утром пару таблеток, а остальные положив в карман, я пошла на первую лекцию. Лекарство не поднимало настроения, заставляя любить людей и радоваться жизни, но притупляло боль, позволяя оставаться спокойной.

Атмосфера вокруг была праздничная. На всех возможных экранах в коридорах, в кабинетах, в столовой красовались фото с главными героями, видео с фрагментами сражения. И разговоры только об одном. Таблетки подействовали, помогая мне абстрагироваться от всего этого.

Лекции на удивление проходили спокойно. Хотя поводов для переживаний у меня было предостаточно.

Как и обещала им, мне пришлось рассказать о задании разведчиков. О нашем задании. И хотя они были уже давно изучены вдоль и поперёк, естественно, никто из студентов не углублялся в детали. Моя задача была объяснить им каждый наш шаг.

Спустя несколько занятий я начала верить, что день пройдёт безболезненно. Но не тут-то было. Последняя лекция проходила у моей "любимой" группы с сержантом Весловым во главе. Почти сразу всё пошло наперекосяк.

– Красные точки – тратхары. Заданием разведчиков было установление мин ловушек, чтобы дезориентировать и где-то нейтрализовать противника в момент вторжения наших кораблей. Места с активированными минами указаны синими точками. Зелёные точки – расположение светляков после завершения подготовительной работы.

– Майор, разрешите обратиться? – для формальности официально обратился сержант Моро, перебив меня. И не дождавшись моего разрешения, продолжил. – Мы это всё уже и так знаем назубок. Мы надеялись, вы расскажете нам что-нибудь, чего мы не знаем.

Правильнее было одёрнуть наглеца, но я почему-то этого не сделала. Вместо этого облокотилась о стол и устало спросила.

– Например?

– Что стало с Ульяной Тихоновой? – с благоговейным трепетом выкрикнула с места сержант Брюне, не дав своему одногруппнику и шанса спросить первым. Я всегда относила её к числу тихих ботаников и такого окрика от неё не ожидала.

– Ничего не стало, – пробурчала я.

– Но почему она никак не участвовала в сражении!? Как только наши корабли вышли из гипера, она никак не проявляла себя! – сержант говорила с пылом, в глазах горел огонь.

– Вы её фанатка что ли? – не успев осознать, спросила.

– А как же! Она мой кумир! Только из-за неё я хотела бы стать разведчиком!

Ещё несколько девушек встрепенулись, готовые подтвердить её слова.

– Странные вы.

"Зачем я продолжаю этот разговор!?" – ругалась на себя.

– Майор, вы неправы! – поддержала одногруппницу сержант Василькова. – Она закончила училище с отличием, сражалась с тратхарами практически с самого начала войны. А уж как виртуозно она выполняла все свои задания! Что не мешало ей оставаться ослепительной.

Несколько парней одобрительно закивали. Я молчала. Было очень неожиданно услышать такую оценку Ульяны. В душе царапнуло.

– Так вы расскажете про майора Тихонову? – осторожно повторила свой вопрос сержант Брюне.

– Она не могла участвовать в сражении дальше. Рядом с ней прогремел мощный взрыв. От его волны было повреждено затемнение, и она фактически ослепла.

– Взрыв!? – зашептались между собой студенты. – Какой? Когда?

– Вы говорите, что досконально изучили полет разведчиков, – вмешалась в перешёптывания я, заставляя всех притихнуть. – Но неужели вы рассматривали их действия индивидуально? – все промолчали. – Тогда взгляните сюда.

Поколдовав над компьютером, я открыла карту системы Сириус и активировала все точки на мониторе за двенадцать минут до выхода наших кораблей из гипера. Четыре зелёные точки стояли на месте, а пятая двигалась. Рядом с ней загорелись две синие точки.

– Капитан поставил мины на эсминцы врага, – на всякий случай уточнила я.

Через несколько секунд они потухли. Пятая зелёная точка пришла в движение, как и несколько красных. И чем дольше зелёный убегал, чем больше красных следовало за ним. Спустя несколько минут всё закончилось. Зелёный огонёк погас, а красные замедлились.

Я вяло наблюдала за происходящим, уже в пятый раз за день. Но чем дольше я смотрела, тем больше вспоминались те минуты, только в реальном времени. В душе стали накатывать эмоции, что обуревали меня тогда.

– Майор! – закричал Веслов.

– Ты чего орёшь? – разозлилась я.

– Вы не отзывались, – недовольно ответил он.

– С вами всё хорошо? – с беспокойством спросила сержант Брюне. – Вы побледнели.

– Да, все в порядке, – чуть резче тем хотела, ответила я.

"Таблетки перестают действовать!" – била в набат страшная мысль. Наплевав, что обо мне подумают, взяла в рот таблетку и запила водой.

– Голова разболелась, – добавила я для подстраховки.

Присев на стул, повернулась к монитору. Таблетка начала действовать, и душевная боль перестала мучать. Она была, но где-то взаперти.

– Если вы действительно изучали информацию, то должны быть в курсе, что майора Жданова уничтожили массированным залпом, – "Сказала ЭТО без запинки!" – удивлялась я. – Майор, а на тот момент ещё капитан Тихонова, находилась на достаточно близком расстоянии от взрывной волны. Не настолько, чтобы выбить её из режима стелс, но достаточно, чтобы повредить затемнение. К тому же она в этом момент не отвернулась. Смотрела на взрыв.

– Но почему о ней больше ничего неизвестно? – возмутилась сержант Василькова.

– Она так захотела, – спокойно ответила я.

– Вы что её знаете!? – взвизгнула она. – Расскажите! Пожалуйста!

– Я её знаю, – не стала упираться. – Но повторюсь, это её право, не давать о себе знать. Я не буду сплетничать.

В аудитории раздался общий вздох разочарования.

– Это из-за майора, – довольно громко зашептались на задних партах. – Мой дядя говорил, они встречались.

Как хорошо, что я выпила лекарство.

– Все сплетни после лекции, а сейчас сосредоточились.