Текст книги "Не лезь ко мне в душу! (СИ)"
Автор книги: Дарья Вилкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Глава 12
Музыка била по ушам, но на удивление меня это не раздражало. Я вообще довольно флегматично относилась ко всему происходящему, лишь подмечая про себя, что без успокоительного, меня бы всё бесило. Вечеринка длилась уже чуть больше часа и была в самом разгаре. Я стояла в сторонке, облокотившись о стену, и следила за порядком у входа в зал. Всё было в порядке. Меня лишь поражало такое обилие влюблённых парочек среди студентов.
Раньше я как-то не замечала этого. Вроде, в правилах училища отношения были не запрещены, но во время учёбы не разрешалось их демонстрировать. Так что на лекциях и в промежутках между ними все держали дистанцию и вели себя максимально прилично. Что они все делали после занятий и на выходных, я понятия не имела. Зато теперь знала, что сержант Брюне бегала хвостиком за Весловым. И не она одна. У него была толпа поклонниц, и он флиртовал со всеми.
В зал он входил в обнимку с длинноногой шатенкой. Имени её я не знала. А вот в коридоре, в шейку он уже целовал платиновую блондинку Фокс. С Брюне он танцевал. И даже издалека в полумраке, я видела пьянящий взгляд. Он не сводил его с девушки, отчего она потом весь вечер сияла. Последний раз я видела его уже с четвёртой девушкой с причёской пикси. Она стояла ко мне спиной, и я отчётливо видела, как по её спине медленно блуждала его рука.
Я фыркнула.
Типичный кобель. Что нашли в наглом, самовлюблённом типе эти девушки? Нет. Я старалась оценивать его адекватно. Были, конечно, у него и плюсы. Учился он хорошо. Теорию отвечал, как и обещал, на симуляторе тоже делал успехи. Пилот из него выйдет отличный. Но это всё его профессиональные навыки. А вот его человеческие качества у меня вызывали сомнения. Он был душой компании, негласным лидером. Был ли он хорошим другом для мужчин, я не знала, а вот для женщин точно нет. Бабник обыкновенный. Доверять такому нельзя. Семьянин из него, скорее всего, выйдет скверный. Всё же такие редко меняются.
Я бы таким мужчиной не заинтересовалась. Будь он семи пядей во лбу, всё равно. Незаметно для себя, от скуки, начала рассматривать и других студентов с точки зрения возможных отношений с ними. Кого бы я могла посчитать достойным?
Первым, на кого упал мой взгляд, оказался сержант Моро. Миловидный парень со слегка заострённым носом и тонкими жёсткими губами. Он выглядел хмуро, но на самом деле был довольно смешлив. А стоило ему улыбнуться, и жёсткие, угловатые черты лица менялись, и на него уже хотелось смотреть. Но его, как достойного кандидата, я отмела. Не чувствовала в нём стержня, мужского характера.
А мне он в мужчине был нужен.
В Марке он был. Идеальный для меня вариант. Нежный, заботливый, верный. И при этом сильный духом, упрямый, своевольный. Возможно, не будь его старший брат полковником, Марку бы не дали командования над нашей разведывательной группой. Наоборот, могли бы и уже разжаловать его давно, за споры со старшими по званию.
Я тяжело вздохнула. Из-за этих дурацких таблеток я так легко рассуждала о Марке, словно ему повезло. А ему не повезло! И уж лучше бы его разжаловали, и он бы был сейчас со мной, живой, а не вот это вот всё.
Мимо меня пронёсся сержант Хотько, и я отвлеклась на него. Очень шебутной и активный парень. Энергия в нём всегда била ключом, отчего он часто проваливал задания. Не хватало терпения. Я не видела в нём разведчика. Ему нужно было быть в гуще событий, а не висеть где-то в сторонке от сражения под пеленой невидимости. Мне он тоже не подошёл бы. Его энергетика была слишком раздражающей.
Так и забавляла себя остаток вечера. В каждом я находила какие-то недостатки несовместимые со мной. И так как всерьёз свой "кастинг" я не воспринимала, о Марке больше не думала, как и о причине праздника.
И всё бы закончилось хорошо. Через полчаса я бы спокойно ушла в свою комнату с вполне благодушным настроением, легла бы спать, так и не открыв бутылку. Лекарство ещё действовало, и я надеялась уснуть до того, как эффект пройдёт. Всё же у меня не было цели напиться. Только помочь себе забыться.
Пить успокоительные на постоянной основе я тоже не хотела. Во-первых, и это самое главное, я тогда точно не смогла бы больше летать. А, во-вторых, таблетки притупляли не только боль, но любые сильные эмоции. Чувствовать себя на половину живой, не хотелось. Уж лучше алкоголь.
Но раз в этот день уже была под влиянием лекарств, я не видела смысла пить. Лишь бы выпить для галочки не собиралась, а необходимости не было. По крайней мере, мне так казалось.
Своё мнение я изменила ровно в тот момент, когда увидела Тильда. И не успев осознать, что творю, оценила его, как мужчину. За долю секунды я сделала вывод, что с ним я смогла бы быть. И сформулировала эту мысль не словами, а ощущением. Во мне возник диссонанс аргументов и чувств.
Я отвернулась. Вообще перестала смотреть на толпу, подняв взгляд к потолку. Когда видишь что-то неприятное или ужасное, думаешь о том, как бы это развидеть. Мысли о Тильде были той же проблемой. Как можно это размыслить?
Помимо внешней привлекательности, я знала, что у него мужской характер. Такой, какой всегда мне нравился в мужчинах. И я знала, что он добрый, смелый. Из-за его слишком большого ко мне интереса, пару недель назад, я открывала его дело. Мне было интересно, почему он работал преподавателем в лётном человеческом училище. У него был отличный послужной список. Но получив награду за спасение, был отправлен сюда преподавателем. Было ясно как день, что его сослали. И хоть я и не хотела этого признавать, но его дело вызвало у меня к нему уважение. Он был отличным кронцем.
Вот только меня это не касалось. Никак. И зачем только посмотрела на него!? Теперь не получалось отвязаться от этих мыслей и ощущений.
Наплевав на всё, ушла из зала на улицу. Мне нужно было срочно проветриться и отвлечься. И звёзды были лучшим лекарством.
– Яна, как вы? – услышала со спины Ирину и, не оборачиваясь, ответила.
– Нормально.
– Всё ещё злитесь на меня? – она встала рядом со мной.
– Злюсь, – не стала лгать.
Ирина скептически оглядела меня.
– Незаметно.
– Благодаря выпитому успокоительному вы ничего и не увидите, – повернувшись к ней, пояснила я.
Ирина разочаровано вздохнула.
– Я запретила вам брать отгул не для того, чтобы вы закидывались антидепрессантами.
– А вы думали, я буду лить горькие слёзы при всех? – усмехнулась я. – Мне работать надо было, и делиться с кем-либо своим горем я не намерена.
– А вы не думаете, Яна, что как раз в этом всё дело?
– В чём? – эти таблетки явно тормозили мой мыслительный процесс.
– В том, что вы одиноки. За этот год вы никого не впустили в своё личное пространство. А вам бы просто выплакаться на чьём-нибудь плече. Стало бы легче.
– Мне не надо, чтобы было легче! – ответила резко.
Нависла тишина. Ирина внимательно смотрела на меня, ждала чего-то. А до меня несколько секунд не могло дойти, чего именно она ждала. А потом поняла. Она хотела увидеть в моих глазах осознание того, что я сказала.
– Проблема не в том, что вы не хотите никого впускать в свою жизнь, а по какой-то причине не позволяете себе этого, – пояснила она. – Возвращение к полётам, месть тратхарам: вы считаете единственным правильным завершением своей жизни. Откуда такое самобичевание?
Я слушала её в ступоре. Сердце бешено стучало, как у шкодливого ребёнка, пойманного на подготовке новой пакости. Она озвучила то, о чём я даже думать не смела. Что же она была за ведьма, что так ловко теребила раны в моей душе?
– Вы забываетесь, Ирина. Время, когда вы можете пытаться влезть в мою голову, по понедельникам. До свидания, – не дожидаясь ответа, развернулась и быстрым шагом стала отдаляться от неё.
– Антидепрессанты запрещены при подготовке к полётам. Не боитесь, что я настучу на вас? – чуть повысив голос, чтобы я услышала, сказала она мне вдогонку.
Я остановилась и обернулась.
– Давайте. Стучите, – с вызовом ответила ей.
Она промолчала, и я ухмыльнулась.
– Только тогда, когда меня отстранят, я тут же уволюсь и уеду отсюда, и ваша работа закончится ничем, – уже собиралась уйти, как вспомнила её вместе с Тильдом. – Ирина, – обратилась я. – Я надеюсь, вы ни с кем не обсуждаете моё личное дело?
– Нет, конечно.
– Я надеюсь на это! – повторилась я, и смерив её недовольным взглядом, ушла в зал.
Уж лучше пусть будет шумная музыка, чем такие разговоры. Её слова о самобичевании ещё раздавались в моей голове, но я отбрыкивалась от них как могла. Секунды шока прошли, и теперь я не могла согласиться с ней. Какую-то чушь сморозила. Такого мне ещё ни один психолог не говорил.
От переполняемых эмоций меня немного потряхивало. Эффект от лекарства стал проходить, но новую таблетку пить не стала. Осталось продержаться полчаса, и здравствуй, коньяк.
Глава 13
Проснулась от звонка. Я не сразу поняла, что происходит. Голова раскалывалась, и не хотелось думать.
– Галло, кто звонит?
– Генерал, Жданов Вадим, – раздался мелодичный голос в наушнике.
– М-м-м… – недовольно застонала я. Если бы это был кто-то другой, поднимать трубку и не подумала, но это другой случай.
– Слушаю? – ответила на звонок.
– Яна, привет, – с улыбкой в голосе раздалось в наушнике. – Как ты?
– Нормально, – недовольно ответила я. – Разбудил меня.
– Извини. Хотел предупредить тебя, что приеду сегодня.
– Зачем? – встрепенулась я.
– Хочу тебя проведать. Я на Проксиме по делам. Как освобожусь – сразу к тебе.
– Когда?
– Часов через шесть.
– Тогда встретимся в городе.
– Почему?
– Не хочу, чтобы кто-то знал, что мы знакомы.
– По-моему, ты перегибаешь со своей конспирацией, – хмуро проговорил Вадим. – Я уже жалею, что согласился когда-то на это.
Со вздохом закатила глаза.
– Меня всё устраивает, – и чтобы не ввязываться с ним в бесполезный спор, быстро затараторила. – Всё. Встретимся через шесть часов, а мне надо сон досмотреть.
– Ладно, – сдался Вадим и отключился…
Мне повезло. Сон не покинул меня, и уже через пять минут вновь крепко спала. Из своей комнаты вышла только ближе к обеду. Настроение было скверным. Всё и все раздражали. Ещё не убрали голограммы с героями битвы, в воздухе продолжала висеть атмосфера веселья. Повсюду слышались разговоры о предыдущем дне. К сожалению, абстрагироваться от всего этого так же, как и вчера, не получалось. Всё-таки злоупотреблять таблетками, я была не намерена. Окружающих спасал только тот факт, что была суббота, и не было нужды с кем-то говорить.
Жутко хотелось есть, но при этом было совершенно лень куда-то далеко уезжать или тащить еду в комнату. Решила быстро перекусить в столовой и только потом уже пойти в город. Народу было не очень много. По выходным большинство предпочитали проводить время вне училища.
Мне навстречу шла одна влюблённая пара. Сержант Коста обнимал за талию свою девушку и что-то шептал ей на ухо. Опустив глаза в пол, она смущённо хихикала. Я пыталась их обойти, но они умудрились занять всё пространство.
– Сержант Коста! – воскликнула я, напугав голубков. Они резко отстранились друг от друга, словно между ними вовсе нет отношений, кроме дружеских.
– Скажите мне, между вами всё серьёзно? – накопившееся раздражение стало сочиться из меня, как яд.
Парочка переглянулась.
– Да. Я люблю Мишель, а она любит меня, – твёрдо ответил студент.
Его девушка так же серьёзно кивнула, подтвердив слова любимого.
– И вы оба собираетесь стать пилотами?
Опять два кивка.
– И даже уже есть предпочтения, кем будете?
– Конечно. Будем управлять ударными крейсерами.
От их ответов щемило сердце. Эти небольшие кораблики были быстрыми и мощными. Выполняли функции космический пираний. Но пилоты именно этих кораблей умирали чаще всего. Часть меня шептала: "Это не твоё дело", но другая часть меня фактически кричала: "Достучись до них! Они неправы!". Я не смогла сдержаться.
– Вы осознаете всю шаткость ваших отношений?
В глазах студентов возникло недопонимание.
– После выпуска вы оба попадёте, фактически, в мясорубку. Вероятность того, что вы оба останетесь в живых к концу войны, фактически нулевая.
– Мы всё это понимаем, – ощетинилась девушка. – Но мы хотим жить полной жизнью здесь и сейчас.
– Очень удобно плыть по течению и не думать о том, что будет завтра. Но завтра всё равно настанет. И что вы будете делать, когда в этом завтра вы будете без любимого? Перешагнёте через ваши чувства и найдёте новую любовь? Зачем вы решились на отношения перед таким рискованным делом? Что мешало вам найти друг друга после войны? Когда опасность минует вас, и вы сможете зажить счастливо. В том случае, если кто-то из вас не выживет, то и чувство потери не будет таким сильным. Но вы, как дети малые, пустились во все тяжкие. Так легко открыли своё сердце, не понимая, насколько плохо вам будет потом.
С каждым моим словом в них поднималось раздражение. Они были со мной не согласны. Не хотели понять, что я просто пытаюсь защитить их.
– Что вы знаете о потере любимого? – как черт из табакерки возник между нами Тильд.
– Вас моя жизнь не касается! – огрызнулась я.
– Идите, – обратился он к студентам.
Они были только рады улизнуть от меня. Но Тильд остался. Я пыталась его обойти, но он не пропускал меня. Разозлившись, задрала подбородок и с вызовом посмотрела на него.
– Дайте пройти! – процедила сквозь зубы.
– Я хочу знать, что с вами не так.
– А я повторюсь, моя жизнь вас не касается.
– Если бы вы не отравляли жизнь окружающим, я бы согласился. Но вы достали всех! Так в чём дело?
– А вы зато всеобщий любимчик!? Получаете кайф от того, что половина студенток пускает на вас слюни? – и с ухмылкой добавила – Как и половина преподавательского состава.
Ни он ни я не заметил, что все взгляды с самого начала нашей перепалки были устремлены только на нас. И все молчали, чуть ли не дышали, лишь бы не спугнуть конфликт и не прослушать самое интересное.
– Я не даю никому повода, – серьёзно ответил он. – И не лезу ни к кому со своими злыми советами.
– Я им зла не желала. Они сами не понимают, на какие страдания себя обрекают в будущем.
– Вы что ясновидящая? – возмутился он, и, не получив ответ, продолжил. – Вы не знаете, что ждёт их впереди. Погибнут они или нет, я знаю одно – нужно жить полной жизнью всегда. А умереть можно и в мирное время.
– Прекрасно! – психанула я. – Пропагандируйте и дальше свою идеологию, обрекая их на боль и страдания в конце войны.
– Вам не нравится? – с издёвкой спросил он. – И что же пропагандируете вы? Тоску и злобу?
– В битве нет времени на любовь. Сначала победа, потом всё остальное, – ответила я серьёзно.
– Нельзя поставить на паузу свои мысли и чувства. Они не роботы. И каждому из них после схватки нужна отдушина. То, что будет напоминать им, ради чего и кого они так рьяно сражаются, – давил на меня Тильд.
Я молчала. Ведь когда-то я и сама так думала. А Тильда, видимо, совсем довела. Расценив моё молчание по-своему, он продолжил:
– Что вы вообще знаете о войне кроме того, что показывают на мониторах!? Как вы можете судить о том, что чувствует пилот, видя смерть близкого человека на радаре? Вы же не пилот!
Я не ответила. Просто не смогла. В горле встал ком. Да и что я могла ему сказать? Яна Фролова и вправду никогда не летала. А Ульяна умерла. Год назад и один день.
– Достаточно! – мужской грозный голос раздался за моей спиной.
Глава 14
Тильд
Что на меня нашло? Почему сорвался на неё?
Как только пару недель назад сделал вывод, что обознался, решил игнорировать её. Интуиция ведь тоже могла ошибаться. А у меня не было никакого желания навязываться. Мало того, что Яна была против моего интереса, она в принципе вела себя недоброжелательно. И не только со мной, со всеми. Максимум, что можно было от неё ожидать, это сдержанный, короткий ответ на заданный ей вопрос. Сама инициатором общения никогда не была, а уж на улыбку можно было и не рассчитывать. Даже самая навязчивая, общительная и любопытная Сабрина не пыталась с ней разговаривать.
Со студентами Яна вела себя не лучше. И они отвечали ей взаимностью. Как они её невзлюбили с самого начала, так и продолжали не любить и дальше. Это не отражалось в учёбе, но проявлялось за её пределами. Какой бы разговор до меня не доносился о ней, всегда слышались недовольство и раздражение.
И так же, как и я, многие пытались через своих родственников и знакомых что-нибудь узнать о ней. И как бы мне не хотелось быть равнодушным, стоило услышать её имя из чьих-то уст, начинал прислушиваться, но ничего нового так и не узнал. Никто из пилотов её не знал, а раз так, значит, она никогда не летала. Кто-то с уверенностью предположил, что она дочь Генерала Жмыкова. Девичья фамилия его жены, как раз, Фролова. Все быстро сложили дважды два, ещё больше обозлясь на неё. Ведь она щёлкнула их по носу в первые дни занятий. А уж когда пошёл слух, что она по вечерам занимается, все решили, что она специально тренируется, и мнение о том, кто она, стало всеобщим и окончательным.
Где-то в глубине души меня царапало, когда слышал сплетни о ней, но жёстко пресекал это чувство. Ведь я был согласен с ними. И мне нечем было оправдать её отвратительное поведение. По крайней мере, я пытался убедить себя в этом.
В вечер праздника, посвящённому битве у звезды Сириус, я находился в противоположном конце зала от Яны и не видел её. Но взглядом всё же искал. А когда осознал, чем занимаюсь, обозлился на себя.
Зазвучала медленная музыка.
– Сабрина, пойдём потанцуем?
Счастью майора не было предела. Знал, что нравлюсь ей, но это было не взаимно, поэтому старался не подавать надежд. Но в этот момент я нагло воспользовался её симпатией. Мне просто необходимо было отвлечься.
– Тильд, ты так хорошо двигаешься! – томно произнесла она, положив свою ладошку ко мне на грудь. – Ты учился этому?
– Нет, – вежливо улыбнувшись, ответил я.
– Я вот плохо танцую, – с грустным вздохом добавила она, и, хлопая ресничками, спросила. – Может, дашь мне пару уроков?
– Ты преувеличиваешь мои умения и принижаешь свои способности, Сабрина.
Уже начал жалеть, что пригласил её. И почему именно в этот момент толпа, словно расступилась, и я увидел её? Вернее, не так. Почему именно в этот момент Яна увидела меня? А она видела. Я точно знал. Один из световых лучей, что хаотично двигались по залу, упал на её лицо. И мне стало так неприятно. Почувствовал себя изменщиком.
Кое-как дотанцевав с Сабриной, я ускользнул от неё, сославшись на разговор с Дитером. Они друг друга недолюбливали, что очень мне помогло. Дитер стоял в окружении студенток, но, увидев хмурого меня, с лёгкостью выбрался из их кольца и пошёл ко мне навстречу.
– Ты чего такой невесёлый? – пытаясь перекричать музыку, спросил он.
Я махнул ему рукой, предлагая следовать за мной. Вышел из зала и, петляя по коридору, зашёл в свой кабинет. Дитер вошёл следом.
– Так что случилось?
– По-моему, я схожу с ума!
– Не понимаю, о чём ты?
– О ком, – поправил я друга, запустив пятерню в волосы. – О Яне.
– Ты влюбился в неё? – удивился Дитер.
– Нет. Не знаю. Может быть. Она засела в моей голове, как заноза. Пытался игнорировать, не получается.
– Тогда поговори с ней, – облокотившись о парту, предложил друг.
Я устало сел в своё кресло и запрокинул голову назад.
– Может, ты и прав, – вздохнув, ответил я.
Её злость и раздражение я воспринимал, как панцирь. Хотелось её хорошенько встряхнуть, надломить и посмотреть, что же за этим всем прячется.
Кто же знал, что случай попадётся так скоро? Я полыхнул, как спичка, и наговорил ей кучу неоправданных гадостей, но меня сорвало. Она была в бешенстве и сопротивлялась до победного. Лишь последняя моя фраза задела её. Даже сквозь эти большие очки, я видел в глазах боль.
Мне хотелось вырвать свой язык. Я был неправ, когда думал, что хочу вызвать любую эмоцию. Боль и страдания – точно были не теми чувствами. Но было поздно. В порыве гнева я сказал то, чего говорить был не должен. И тут же остыл. Что если я был неправ? Ведь мои аргументы не были подтверждёнными. Всего лишь слухи и домыслы. Осознав свою ошибку, хотел извиниться, вернуть свои слова назад, но было поздно.
– Достаточно!
Я поднял голову и увидел у входа генерал-майора Жданова. Я не был знаком с ним лично, но узнал сразу. Как и все присутствующие. Ведь благодаря его идее, мы сейчас наступаем на тратхаров.
На его громогласный рык обернулись все, кроме Яны. Тяжёлым, уверенным шагом, он пересёк столовую и подошёл к нам. Я ожидал выговор. Ведь он точно слышал мою последнюю реплику, но вместо меня он зло смотрел на неё.
– Яна! Что ты творишь!? Ты этого добивалась? – без какой-либо сдержанности Жданов орал на неё, озадачив своей реакцией всех.
– Генерал-майор, она ни в чем не виновата, – решил вмешаться. – Это всё я.
– Нет. Не вы, майор Дро, – тоном, не терпящем споров, быстро ответил он. Жданов не переставал сверлить взглядом Яну. Она же не поднимала на него взгляд. Уставилась в одну точку в стене и стояла, как каменное изваяние, не шелохнувшись.
– Ты не хочешь мне ничего сказать?
– Нет, – огрызнулась она.
Яна повернулась и быстрым шагом устремилась к выходу.
– Майор Фролова, вернитесь, – командном тоном обратился генерал и после секундой паузы добавил. – Это приказ.
Яна резко остановилась, так же резко повернулась и вернулась туда, где стояла.
– Давай поговорим в другом месте, – тихо процедила она сквозь зубы.
– Нет, Яна. Больше я прикрывать тебя не буду, – тихим, но твёрдым голосом проговорил он. – Компьютер!
"Сейчас что-то будет!" – безмолвно кричала вся столовая. Кто обедал вдалеке и плохо видел происходящее, уже давно забыли про еду и сидели на столах или стояли на стульях. Все были в предвкушении наказания бесящего преподавателя и не хотели пропустить ни одного мгновения.
– Галло слушает, – из общего динамика отозвался компьютер.
– Выведи личное дело майора Яны Фроловой на большой экран в столовой. И сделай доступ к нему открытым для всех.
Яна схватила Жданова за локоть и с мольбой прошептала.
– Не надо.
Больше она не была злой. Она вновь напомнила мне испуганного мышонка, которого хотелось прижать к груди. Спрятать от всех невзгод, приласкать и успокоить.
– Кто делает запрос? – раздался мелодичный голос Галло.
Генерал опустил взгляд на Яну и с мягкой улыбкой тихо произнёс:
– Для тебя так будет лучше, – и уже громко добавил. – Галло, запрос делает генерал-майор Жданов Вадим.
Секунда тишины.
– Идентификация голоса подтверждена. Доступ открыт.
На одной из стен возник сенсорный монитор. Зал затаил дыхание, ожидая узнать, кто же она. И какой же был шок и удивление, когда папка с личным делом открылась.
– Майор Яна Фролова, 24 года, – стал озвучивать основную информацию компьютер. – В девичестве Ульяна Тихонова. Окончила лунное лётное училище с отличием. С начала войны участвовала в основных разведывательных операциях. Получила медаль за отвагу в сражении у Плутона, орден мужества в сражении в созвездии Рака. Получила звание майора после проведённой разведывательно-подрывной операции у звезды Сириус. Там же получила серьёзную травму сетчатки глаз. Пройдя реабилитацию, сменила фамилию на Фролову. В настоящее время преподаёт в лётном училище на планете Центавра в системе Проксима Центавры.
Зал замер. Все ждали чего угодно, но только не этого. Я сам был в шоке. Все знали, как выглядит Ульяна Тихонова. А кто не видел, тот мог увидеть на мониторе.
В центре висело фото команды разведчиков, под командованием майора Марка Жданова. У него была своя уже давно сформированная команда из четырёх человек. Четырёх асов разведки, каким был и он сам. Они стояли на фоне одного из светляков, обнимаясь за плечи. Ульяна была в центре.
Студенты зашептались, завертели головами, пытаясь найти сходство между Ульяной на фото и Яной, стоящей перед ними. И не могли поверить. Ничем они не были похожи. Ульяна была стройной, эффектной блондинкой, тогда как Яна была осунувшейся, с тусклым цветом волос и ужасной причёской. Ульяна смотрела в объектив открытым, счастливым взглядом серых глаз, тогда как Яна прятала их под чёлкой и большими очками, а когда всё же взгляды с ней пересекались, глаза не излучали тепла, скорей наоборот. Огромные мешки под глазами только подчёркивали их безжизненность. Лучезарная, алая улыбка Ульяны приковывала взгляд, тогда как у Яны губы были бледными и искусанными.
Они были абсолютно разными.
– Теперь я свободна? – безжизненным тоном обратилась она к генералу.
– Нет, Ульяна. Прости, но я сдам тебя со всеми потрохами.
– Ты этого не сделаешь! – испуганно воскликнула она.
– Сделаю, – стоял на своём генерал. – Никто не знал ничего, и тебе не стало лучше. Пусть теперь все знают всё. У меня не вышло достучаться до тебя. Может, кто-то другой сможет, и ты снова начнёшь жить. Галло, – позвал он вновь компьютер. – Включи запись разговора разведчиков от девятнадцатого сентября того года, за двадцать минут до выхода боевых кораблей из гиперпрыжка в системе Сириус.
Две секунды стояла полная тишина.
– Аудиозапись готова, – раздался из общего динамика голос Галло.
– Включай.
– Наконец остались каких-то жалких двадцать минут, и всё закончится, – со вздохом облегчения раздался голос капитана Комарова Кирилла.
– Комар, через двадцать минут всё только начнётся, – проворчал в ответ капитан Бил Тортон.
– Мы с тобой говорим о разном, Муравей, – заспорил первый. – Мне надоело протирать зад и ничего не делать.
– Как ты вообще умудрился пойти в разведчики!? – раздался мелодичный женский голос Ульяны.
– В разведчики-диверсанты, – поправил её мужчина.
– Ох, простите, – продолжала подтрунивать она.
– Тогда понятно, почему ты комар. Такой же бесячий, – подключился к разговору капитан Даниил Никогда.
– Я комар, потому что Комаров. А вот ты жук, Данила, потому что слишком хитрожопый.
В динамике раздался дружный хохот команды.
– Рты закрыли! – рявкнул майор Жданов, прерывая всеобщее веселье. – У нас проблемы.
Пару секунду в эфире была тишина.
– Чёрт! – выругался Никогда.
Все уже знали, почему он чертыхался. В этот момент пятёрка разведчиков увидела на экранах пять новых точек, обозначающих вражеские эсминцы.
– Они встали прям у точки выхода союзнических кораблей! Если срочно что-нибудь не придумаем, операция будет провалена, – затрещал Комаров.
– Нужно увести их, – предложила Ульяна. – Подорвать одну из мин в центре их флота. Они должны будут заинтересоваться.
– Не вариант, – ответил Тортон. – Они могут посчитать это технической неполадкой. А если воспримут всерьёз, могут, наоборот, занять оборонительную позицию. Нужно поковырять палкой в осином гнезде. Выбесить их.
На секунду эфир затих, а в столовой повисло напряжение.
– Как знал, что надо оставить пару мин про запас, – без тени сомнения, вымолвил командир.
– Нет, я пойду! – тут же запротестовал Никогда.
– Я тоже против! – добавила Ульяна. – Я пойду!
– Мы все пойдём! – вторил ей Комаров.
– Согласен, – подтвердил Тортон.
– Нет. Я нахожусь ближе всего. За такое короткое время в режиме невидимости, вы не успеете добраться. И разве у кого-то из вас остались мины?
Снова на несколько секунд затих эфир.
– Но … – в последний раз попыталась возразить, на тот момент ещё, капитан Тихонова.
– Никаких но, Оса! Это приказ! – резко прервал её Жданов.
В эфире наступила тишина, которую в столовой тоже никто не смел прерывать. Хотя эфир уже давно был в открытом доступе, и многие знали этот разговор почти наизусть, всё равно никто не смел создавать какой-либо шум. Чувствовали, что сейчас услышат то, чего ещё не было.
Я тоже внимательно слушал запись, не отрывая взгляда от Яны. Чем дальше шла запись, тем, как мне казалось, она сильнее бледнела. Я хотел придушить генерал-майора за все те мучения, что он приносил Яне. Но интуитивно понимал, что всё правильно он делал. Ей это было нужно.
Спустя несколько минут тишины, динамик вновь заговорил голосом майора.
– Комар, Жук, Муравей, Оса, для меня было честью сражаться с вами плечом к плечу! Подорвите этих тварей за меня! – сказал и отключился.
Секунда. Другая. Третья.
– Ульяна, – осторожный, совсем не командный голос Жданова звал Тихонову.
– Марк! Не делай этого! Прошу тебя! Умоляю! Просто подорви мины и всё. Не светись, – сдавленным, совсем неузнаваемым голосом заговорила она.
– Ты знаешь, что нельзя. Этого будет недостаточно, – грустно ответил капитан.
– Можно! Можно! – жалобно пищала она.
– Ульяна, – ласково произнёс он.
– Пожалуйста, – с мольбой шептала она.
– Милая моя, Уля. Не плачь.
В ответ он услышал лишь сдавленный вздох.
– Пожалуйста, любимая, живи. Ради меня.
Наступила тишина, нарушаемая лишь тихим всхлипами студенток. Все понимали, ЧТО случилось дальше после этого диалога. Её любимого подорвали на её же глазах.
