Текст книги "Оазис"
Автор книги: Дарья Проценко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
– Ну, знаешь, зато это однозначный шедевр безвкусицы!
– А что! – оживился Коль, – сейчас еще и аксессуары подберем. – И он бросил мою доплетенную голову и ринулся к ларцу с драгоценностями. – Так, Лельмаалат, тебе мы наденем янтарь, бусы в два ряда и пару браслетов. Кольца какие-нибудь сам потом подберешь, а то мне тоже еще одеваться. А для Туля предлагаю побольше золота! Возражения есть?
Возражений не было. Все это было даже забавно.
– А я в отличие от вас оденусь нормально, – продолжил Кольдранаак.
– Хочешь достойную характеристику?
– Неа, просто хочу сыграть на контрасте. А то я все время в тени вашего величия, – подмигнул нам Кольдранаак и тоже начал облачаться.
Да, урок будет интересным.
***
Ехать было нескучно. Весна уже оккупировала предместья Гинданы, столицы Аэрты. На полях снег уже сошел, да и припекало знатно. Я откинулась в седле и прикрыла глаза, подставляя лицо солнцу и ветру. Отец рядом тоже довольно жмурился. Служанка Арисса от нечего делать постоянно проезжала вперед, а потом возвращалась и докладывала нам, что, дескать, впереди все в порядке. Я знала ее, она была моложе меня и мечтала стать воительницей, а пока копила деньги на обучение в военной академии. Мы с папой старались сохранять серьезные лица, когда она в очередной раз подъезжала к нам с ‘докладом’, нам все равно, а ей приятно, да и полезно.
Ехали не спеша. Меня в Дагайре пока не ждали, а загонять лошадей просто так было незачем. Кроме того, я пыталась получать удовольствие от поездки и одновременно тянуть время. По родной стране покататься, с папой пообщаться. И вопросов у меня возникало все больше и больше. Я ехала и думала о мужчинах, вспоминала и анализировала все, что я о них знаю. И постепенно пришла к выводу, что чем больше думаешь, тем меньше понимаешь.
Отцу я свои сомнения и озвучила.
– Пап! У меня к тебе разговор.
Отец рядом в седле лениво жевал где-то сорванную весеннюю травинку.
– Ммм?
– Вот как мне сделать правильный выбор в Оазисе. Там будет много мужчин, все разные. На что обращать внимание?
– А что именно тебя смущает? Кто-нибудь тебе точно понравится! Вот и знакомься.
– Знаешь, у меня много знакомых мужчин, и большинство из них мне нравятся. И это, наверное, значит, что я сама не понимаю, что мне надо? И в Оазисе я могу сделать неправильный выбор…
Отец рассмеялся.
– Арье, дочка, ты все усложняешь, в любви, даже если не поймешь сразу, что вот оно – твое, точно поймешь, что что-то не твое!
– Папа, твои формулировки всегда объясняют для тебя понятное мне непонятным.
– Ладно, – тут папа решил сосредоточиться, – я думаю, что если тебе придется делать выбор, то ты выберешь правильно. Просто пока у тебя не было выбора, поэтому и определиться не можешь.
– Почему же… Выбор был, – мои объятия с вышивальщиками назойливо присутствовали в мыслях, когда я себе пыталась вообразить свой мужской идеал.
– Это все не то. Ты только-только входишь во взрослую жизнь. Соответственно и на мужчин будешь смотреть по-другому. Да и потом в Оазисе большая концентрация твоих потенциальных мужей. А это совершенно другие впечатления, и воображение подстегивает, и как бы видишь, что важно, а что нет.
– Посмотрим, в любом случае спасибо…
Тут в очередной раз прискакала Арисса, и разговор пришлось свернуть. После ее доклада я решила проверить ее наблюдательность и стала задавать вопросы об окружающей нас местности. Детализация у девочки была на уровне.
***
Урок дисциплины проходил в танцевальном классе, потому что не предполагалось, что мы будем сидеть. Мы выстроились вдоль стены. Наши сокурсники разоделись кто во что горазд. Радовало то, что мы с Тульчиниззом на этот раз переплюнули самый отъявленный гламур. Но на фоне общих ярких цветов не сильно выделялись. Кольдранаак же, напротив, был олицетворением скромности и безупречного вкуса.
Старшая Наставница Дагайры Аминтот появилась во время. Прошлась вдоль ряда, сопровождаемая шлейфом приторно-сладкого цветочного аромата. Мои друзья были достаточно равнодушны к духам. Поэтому нам стоило большого труда сохранить ровное дыхание. Про себя я сделал вывод, что это тоже испытание. Своеобразный тест на реакцию. Глаз никто из нас не поднял.
Кажется, Наставница осталась довольной. Она еще раз прошлась вдоль ряда, потом отошла к противоположной стене, чтобы получить о нас общее представление.
– Так-так, мальчики! Надрессировали вас хорошо. Одеты и причесаны великолепно. Наставницы получат благодарность. Стоите ровно, глаза в пол. Номер первый, перечисли обязанности мужчин!
Первым стоял невысокий и изящный Гульнаак, который начал томным голосом:
– Обязанности мужчины в доме предполагают ублажение жены и госпожи. Мужчина ниже женщины по положению, поэтому обязан просыпаться раньше нее и ложиться позже нее. Прием пищи следует осуществлять только тогда, когда на это дано высочайшее дозволение. Кроме того, в зависимости от положения жены и госпожи муж обязан взять на себя тяготы по ведению домашнего хозяйства и не докучать жене бытовыми мелочами.
– Хорошо, – милостиво кивнула Наставница, – номер второй продолжай!
Следующим стоял долговязый Усьмилат, который начал несколько срывающимся голосом:
– Мужчина и муж обязан поддерживать жену и госпожу во всех ее начинаниях, строго следовать правилам, утвержденным в доме жены, повиноваться кроме жены старшей женщине в доме. Заботиться о своем теле и красоте, дабы услаждать взор госпожи.
– Достаточно! – обвала его Наставница. – Как тебя зовут?
– Усьмилат, младший сын Старшей Воительницы Оазиса Ай-Румай, Наставница… – по нашему ряду прокатился дружный вздох. Титул Наставницы всегда нужно называть полностью, но Усьмилат был настолько растерян и смущен, что, просто забыл, кто перед ним. И она его не простила.
– Я – Старшая Наставница Дагайры! Ты должен был произнести это полностью! Я отмечу твою непочтительность в характеристике. – Плечи Усьмилата задрожали, мы все чувствовали, что он с трудом сдерживает слезы. Этот урок был для нас чем-то вроде экзамена, а Усьмилат его только что провалил. Наставница тем временем продолжала, – Что с твоим голосом? Что ты блеешь как козел? Ты со своей госпожой тоже так будешь разговаривать? По-твоему она должна получать от этого удовольствие? Род Воительницы Оазиса Ай-Румай один из древнейших и прославленнейших в Дагайре! Но это не повод доводить свое образование до состояния низших животных! Я передам вашим наставницам распоряжение о твоем наказании и изменении твоей программы обучения. Чтобы ты больше времени уделял урокам почтительности и риторики!
Усьмилат был раздавлен.
Следующим был Тульчинизз. Наставница пристально оглядела его. Туль стоял расслабленно, он умел сосредотачиваться и не паниковать без достаточного повода. Руки по швам, глаза в пол.
– Хм, – протянула Старшая Наставница Дагайры, – Неплохо, неплохо! Одет несколько странновато, но это поправимо. В умелых женских руках. Надо бы проверить, насколько умелы твои руки. Иди туда, – она повелительно махнула рукой в противоположный угол зала, где располагалась зона отдыха, – и приготовь к подаче на стол фрукты. Фрукты в большой корзине!
Тульчинизз с готовностью подчинился.
На меня Наставница не обратила особого внимания, я стоял, как предписано, и ничем не выделялся. Поэтому она просто подняла меня за подбородок, посмотрела в глаза и одним словом ‘Чай!’ отправила к Тульчиниззу. Я еле сдержался, чтобы не рвануть бегом, а как положено плавно прошествовал к месту исполнения поручения. Но, как оказалось, радовался я рано.
***
Ночевали мы в одном из королевских охотничьих замков, в Грире. Для этого пришлось свернуть с дороги, потому что замок располагался в стороне от тракта. Хотя замок, это, конечно, так – одно название! Скорее уж небольшой бревенчатый дом.
Снег уже сошел, лужайка за частоколом была покрыта свежей травой, дом выглядел добротным и обжитым, а на широко распахнутых окнах хозяйственно мотались белые занавески. Я невольно улыбнулась. Хорошо, когда есть место, где тебя всегда ждут!
В замке я бывала часто, особенно летом, когда отцу удавалось отвоевать у министерш мое право на каникулы. Поэтому в нем постоянно жили управляющая, три слуги и огородница, которой удавалось не только кормить нас свежими овощами, но и существенно облагораживать территорию.
Пока Арисса расседлывала лошадей, а папа прошел в дом переговорить со слугами, я отправилась навестить местную оружейницу Анарду. Мы давно звали ее переехать в столицу, но она считала, что изготовление оружия – это творчество, для которого нужна спокойная обстановка и предпочитала жить здесь. С одной стороны это было даже хорошо, потому что у меня всегда был повод приезжать в замок как можно чаще, а с другой плохо, потому что такие прихоти у меня возникали всегда несвоевременно, а выманить меня обратно в столицу, когда я начинала плотно общаться с Анардой, было довольно сложно.
Причиной была наша общая страсть к оружию. Да, мне не дано было от природы стать великой воительницей, но красоту клинка я ценила. И лет до пятнадцати даже коллекционировала. Потом, правда, передала свои клинки в столичную военную академию, потому что стало элементарно не хватать места, и я поняла, что не могу ко всем клинкам относится одинаково трепетно. Для того, чтобы оно стало для меня ценным мне нужно было посвятить ему определенное время, тренироваться с ним, ухаживать за ним, как за мужчиной. А, учитывая то, что к боевым искусствам я относилась с прохладцей, количество клинков, удостоившихся моего внимания, было ограниченным. Поэтому сейчас все мое холодное оружие спокойно размещалось на одной из стен моих покоев, а группы девочек из военной академии имели возможность тренироваться тем оружием, которое я успела собрать за несколько лет и которое грудами лежало в запасниках академии.
Оружейницей мне тоже не дано было стать. Потому как телосложение не позволяло долго орудовать кузнечным молотом, а без должной практики и усилий выковать нечто удобоваримое я даже не пыталась. Однако мне удалось наладить с Анардой вполне взаимовыгодное сотрудничество. Я стала рисовать, а она воплощала мои бумажные идеи в жизнь. В итоге, один из наших совместных мечей даже уехал в Тхар в подарок княгине, после чего переговоры о таможенных пошлинах стали просто формальностью. Ведь в мире женщин, главное – взаимоуважение!
Анарду я нашла в кузне. Она была крупной и веселой женщиной. Едва увидев меня она отложила молот и сжала в объятиях до хруста костей.
– Арррье! Умница, что приехала. Только тебя что-то давно не было.
– Да меня зимой министерши совсем загоняли, скоро коронация, в срочном порядке догонялась знаниями, и вот… эээ… догналась.
– Ну, раз ты здесь, то сегодня так уж и быть выделю тебе свободный вечер, а завтра давай приходи, у меня есть несколько идей, будем думать.
– Нет, – с грустью ответила я, – завтра уже никак, уезжаю.
Анарда быстро и пытливо взглянула на меня.
– Дагайра?
– Да.
Вот за что я ценю женщин, так это за то, что они совершенно нелюбопытны, в отличие от мужчин! Если бы на месте Анарды был мужчина, он бы не преминул выведать все о моем путешествии, а она промолчала, потому что понимала, что я не расположена особо распространяться на эту тему. Что говорить о том, чего еще нет! И так уже пол-столицы в курсе. А вдруг у меня не получится? Я, конечно, старалась гнать от себя эти мысли, но они непослушно топтались на заднем плане. И каждый лишний свидетель моей решимости меня ее лишал.
***
Следующим в строю воспитанников стоял Кольдранаак. Выглядел он сегодня великолепно. Его густые пепельные волосы был заплетены в сложную косу, черная безрукавка и шаровары подчеркивали аристократическую бледность кожи и глубину взгляда его огромных глаз, когда Старшая Наставница Дагайры заставила его посмотреть на нее. Его запястья охватывали парные браслеты из черненого серебра, а на груди сиял хрустальной каплей небольшой кулон.
– Ах! Какой красивый мальчик! – Старшая Наставница довольно бесцеремонно разглядывала его, – ну-ка поговори со мной, расскажи, чему тебя учат в Оазисе!
Коль послушно начал перечислять.
– Нам преподаются различные науки и искусства, кроме боевых. Поскольку я приписан к сектору благородных, то кроме домоводства и уроков мастерства нам преподают математику, астрономию, поэзию, музыку, танцы, историю, географию.
– Хорошо, а какой из перечисленных предметов является твоим любимым?
– Я люблю поэзию, музыку, танцы.
– То есть искусство?!
– Да, Старшая Наставница Дагайры.
Чем-то Кольдранаак заинтересовал Аминтот. Поскольку она продолжала спокойно с ним беседовать, я даже заметил, как в его глазах зажегся интерес. Что ни говори, собеседницей она была грамотной, а мы не привыкли, что нас кто-то слушает.
Тульчинизз уверенно и профессионально нарезал фрукты, создавая композицию для подачи на стол. А я уже подогрел воды и теперь грел глиняный чайник, чтобы заварить чай по собственному рецепту, который был одобрен нашей Наставницей по домоводству. Положив заварки, я залил ее водой, поставил на поднос две пиалы, чайник и сахарницу, положил салфетку. Два минуты подожду, чай настоится и… И тут случилось это.
– Раздевайся! – услышал я приказ Старшей Наставницы Дагайры. Туль замер с десертным ножом в руке, а я, не глядя, приткнул поднос на сервировочный столик.
Кольдранаак бледный как полотно, отчего его фигура еще сильнее приковывала взгляды тех, кто находился в зале, ошеломленным взглядом смотрел на Аминтот.
– Ты меня слышишь?
– Да, Старшая Наставница Дагайры…
– Тогда почему не делаешь то, что я тебе приказала?
– Старшая Наставница Дагайры я не смею…
– Что тебя смущает? Думаю, что присутствующие за годы учебы видели тебя не раз, а я выше тебя по положению, так что ты просто обязан мне подчиняться!
– Я боюсь разочаровать взор моей госпожи, – дрожа ответил Коль.
– Достаточно! Раздевайся, я хочу увидеть тебя!
Мгновенная волна ярости затопила все мое существо. Как она смеет! Женщина, госпожа, я все понимаю, но нас воспитывали по-другому. Наставницам в Оазисе не разрешалось без особой необходимости трогать нас, занятия по плаванию чаще всего проводили мужчины. Нас учили выглядеть безупречно и с достоинством. У Кольдранаака даже были мечты о том, что обнаженным его впервые увидит лишь его жена и большая любовь. А Аминтот двумя словами готова была все растоптать! Забрать у него то единственное, что для него было по-настоящему важно, его честь! Надо было мне встать пятым, тогда Кольдранаак бы сейчас спокойно заваривал чай, а я бы разделся, мне все равно. Хочется, пусть смотрит.
Коль медленно протянул руку к верхней пуговице безрукавки и отстраненно начал ее расстегивать. И тут меня прорвало. Совершенно не соображая, что я делаю, я схватился за чайник с кипятком, и чуть было не рванул в сторону Старшей Наставницы. Удержал меня на месте Тульчинизз, который со всей силы впился мне в локоть своей ухоженной рукой. Я попытался освободиться. Старшая Наставница, услышав шум, отвлеклась от Коля и медленно повернулась к нам. Мой мозг как бы попытался представить нас со стороны, я с сумасшедшим взглядом, вырывающийся из рук Тульчинизза, сам Тульчинизз повисший у меня на руке, воспитанники, застывшие в ступоре и пытающиеся осознать всю дикость происходящего, надменная Старшая Наставница Дагайры и Кольдранаак, не смеющий оторвать руки от полурасстегнутой безрукавки. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы Тульчинизз, устав со мной бороться, не швырнул на пол свободной рукой свой поднос с красиво сервированными фруктами.
Взгляд Старшей Наставницы Дагайры почернел, а ноздри хищно раздулись.
– Что это такое? – едва сдерживая гнев, спросила она.
Тульчинизз упал на колени.
– Простите, Старшая Наставница Дагайры, я так неуклюж, я не хотел, это вышло случайно и…
– Довольно! Ты понимаешь, чем тебе это грозит?
– Да, – промолвил, не поднимая глаз Туль.
– Очень хорошо, с этого дня тебя переведут из благородного сектора, в наказание вымоешь пол во всем зале и все тут уберешь.
Воспитанники в ужасе замерли, осознавая сказанное. Но главное, Тульчинизз сделал, он отвлек внимание от Кольдранаака. И спас мою жизнь.
Больше ничего интересного за время урока дисциплины не произошло. Старшая Наставница Дагайры спровоцировала ситуацию, и наверняка получила от этого большое удовольствие. В отличие от нас.
***
– Арье, а у меня для тебя сюрприз, – сказала Анарда. – пойдем со мной!
Я проследовала за ней к большому ящику, у дальней стены кузни. В ящике было несколько отделений, и оружейница хранила в нем готовое оружие.
– На, посмотри, – и она протянула мне сверток.
Я осторожно развернула ткань, пытаясь растянуть момент. Внутри вполне ожидаемо лежал клинок.
Это был небольшой кинжал из голубоватой стали без гарды. По рукояти из серебра по спирали раскручивалась черная вязь древнего заклинания защиты, которое я нашла в одной из странных рукописей. Мои губы сами собой прошептали: ‘да станешь ты оружием разящим и сохранишь владельца своего от зла’. Я подкинула кинжал на ладони. С балансировкой проблем быть не должно.
– Пойдем, опробуем! – приглашающе махнула рукой оружейница.
На заднем дворе был наш испытательный полигон, а именно разнообразные мишени различной формы и степени удаленности.
Тренировалась я долго. И потому что в принципе мне тут нравилось, и потому что очень нравился кинжал. Мы с ним друг друга поняли. Он станет одним из моих любимых.
Вечер я тоже провела с Анардой. Мы с ней долго пили чай на террасе. Разговор получился милым. Она ни о чем не спрашивала, просто рассказывала, о том, что произошло за последние четыре месяца в замке Грир и о своих планах на ближайшие дни. Я рассказала пару дворцовых сплетен. Чуть позже к нам присоединился отец, который закончил раздавать управляющим ценные указания. Я хотела предупредить слуг о том, что Арисса и отец скорее всего будут ждать меня здесь, но отец сказал, чтобы я не волновалась, он уже обо всем договорился. На том и порешили. Завтра будем у Инграма. Разошлись ближе к полуночи.
А с утра отец объявил, что у него для меня подарок.
***
Нам всем влетело, но больше всех пострадал, конечно же, Тульчинизз. В наших с Колем характеристиках появились соответствующие пометки, у него о непослушании, у меня о нестабильности, хотя Старшая Наставница по-моему так и не поняла, что именно я собирался делать с чайником, а Тульчиниззу было предписано выходить на смотрины в среднем секторе.
Все это было очень неприятно, хотя я знал, что Тульчинизз ко всему относился философски. Не то, чтобы ему было все равно, но он считал, что выбор был сделан правильный. Я думаю, что каждый из нас троих при выборе между дружбой и гипотетическим шансом на лучшую долю выбрал бы первое.
После Урока дисциплины Кольдранаак резко перестал изводить нас с Тульчиниззом рассказами о прекрасных воительницах, видимо, несколько подкорректировал свои мечты, столкнувшись с суровой реальностью.
Наставница Каваат мне прямо ничего не сказала, но по ее лицу я видел, что она ожидала от нашего урока чего-то подобного.
У меня резко изменился настрой. Если раньше я воспринимал Оазис своим домом, и мне здесь было достаточно комфортно, несмотря на все мои блуждающие мысли о побеге, то после пресловутого урока дисциплины, я его возненавидел. В каждой их наших наставниц я видел врага, и мне было очень сложно сдерживаться. Кольдранаак то и дело тревожно посматривал на меня и похоже всерьез озадачился тем, чтобы куда-то переключить мое внимание. А Тульчинизз, хотя в глубине души наверняка разделял мои мысли, к целом вел себя по-философски спокойно, и это с какой-то точки зрения меня отрезвляло, потому что ему уже было существенно хуже, чем мне.
Одно было хорошо. Что Кольдранаак не стал мучаться чувством вины за наши попытки его защищать, хотя это было вполне в его характере. А просто старался нас по всякому развлекать. Делился свежими сплетнями, избегая скользких тем, рассуждал о всякой ерунде, которую специально вычитывал в научно-популярных книгах, и именно он позвал нас в тот день на балкон своей башни.
***
Подарок отца я оценила.
Едва мы доехали до Инграма, отец спешился и отправил Ариссу с лошадьми обратно в замок с наказом ждать его тут же через сутки. Этим перевалом у Инграма редко пользовались, потому что основные торговые пути из Аэрты в Дагайру пролегали чуть севернее. Здесь же в основном ходили мелкие торговцы и одинокие путники, вроде меня, но и мне не пришлось воспользоваться предоставленной возможностью.
Если бы мама была жива, то мне пришлось бы пешком тащиться сквозь ледяные перевалы Инграма и выжженную пустыню Аззо, но мамы не было, а папа решил восполнить недостатки воспитания своей помощью. Он за меня очень переживал и не меньше моего хотел, чтобы у нас все получилось. Поэтому большую часть пути я преодолела на его бархатистой спине.
Сначала, правда у меня были возражения, и я озвучила их отцу:
– Папа, а ты не думаешь, что мама была бы против того, чтобы мне вообще помогали в совершении моего подвига?
На что он мне ответил:
– Арье, твоя мать была умнейшей женщиной, и неужели ты думаешь, что она стала бы долбиться в закрытую дверь там, где можно было бы оптимизировать процесс?
Именно эта мысль и была ключевой, пока я лезла на моего любимого дракона.
У нас в королевстве только-только сошел снег, а здесь было невыносимо жарко. Горы Инграма надежно разделяли лето и зиму. Отец опустил меня на растрескавшуюся землю, когда до Оазиса Курмула оставалось полдня пути.
– Все, – сказал он, – дальше не полечу. Там магическая завеса, если засекут, то тебя уже к Оазису на пушечный выстрел не подпустят. Арье, давай пока подползай под бок, скоро стемнеет и пойдешь. Сейчас пока нельзя.
– А как же ты?
– А мне что, – захохотал дракон, – я под здешним солнцем греюсь. Только за тебя переживаю, как бы мою девочку не спалить.
– Не волнуйся, у меня есть заговоренный охлаждающий плащ, Министерша волшебства от щедрот подкинула. Думает, на меня совсем надежды нет, может, хоть так справлюсь.
Дракон снова захохотал.
– Конечно, справишься, я вот в тебе уверен. Я же сам тебя воспитывал! Я знаю, что ты можешь!
А ведь папа прав, я вот, благодаря ему тоже в себе уверена, а это не последнее дело. Там, где не силой, там хитростью возьмем. Как раз, пока солнце не село можно план продумать.
– А откуда ты про завесу знаешь? – спросила я отца.
– Да, я пока в башне сидел, думал сбежать, информацию собирал, в архиве пропадал днями и ночами. Я же в башню попал, как только родился. Там и рос. Почти до совершеннолетия дотянул, все думал побольше узнать о мире, что вокруг оазиса. Но сбежать не успел, твоя мама меня спасла.
– А почему ты просто не улетел из Оазиса? Ты же дракон!
– Есть одна хитрость, драконом мужчина может стать только после того, как первый раз будет с женщиной. А женщины в Оазисе четко знают правила, поэтому науставных отношений между наставницами и воспитанниками не бывает. И, кроме того, – папа сделал паузу, – это настолько здорово, что должно быть только по большой любви, или по взаимному притяжению.
– То есть ты своих родителей не помнишь?
– Нет, мама меня сразу в башню отдала, потому что мальчик, не нужен был дома. Еще учить надо, профессию давать. Женить проще. А отец… Я не знаю, что с ним случилось… – Дракон заерзал, как бы устраиваясь поудобнее. – Ну не будем о грустном. Вот после освобождения из башни у меня началась настоящая жизнь! Твоя мама была просто чудо! Сильная, но в то же время нежная, грозная и ласковая. Она меня любила, а я о ней заботился. Создавал надежный тыл, прикрывал спину от ветров и неудач, летал с ней, когда ей было плохо, она любила летать. В этом ты на нее похожа. – Ну вот, хоть что-то от мамы у меня есть!
***
К Оазису приближалась всадница. Она казалась светловолосым сверкающим видением. Эта девушка в сияющих доспехах на мощном боевом коне словно разрезала собой густой воздух пустыни. А мы втроем стояли на балконе Кольдранаака и наблюдали за ней до тех пор, пока ее быстроногий конь не влетел в ворота. Но и этих нескольких минут оказалось достаточно для того чтобы к нам вернулся наш прежний Кольдранаак с мечтами о прекрасных воительницах, я понял, что она из Тхара, а Тульчинизз как будто выпал из реальности и замер с очень странным выражением лица.
– Эх, мальчики, – начал Коль, – что-то мы с вами расслабились. Ни одной улыбки и приветственных слов, а ведь нам не так часто везет, чтобы со стороны моей башни подъезжали. Не факт, что она нас заметила.
– Успокойся, Коль, – осадил его я, – даже если заметила, все равно не разглядела. И потом, чего она тебе? Она же не из Дагайры и вряд ли воительница…
– Лель! Она точно принцесса, я тебе говорю! Туль! Ты как думаешь? Ты видел ее царственную осанку и горделивый разворот плеч?
– Да, она красивая… – отстраненно произнес Тульчинизз. Но Кольдранаака было не так-то просто заткнуть.
– Красивая… Скажешь тоже, она не просто красивая, она совершенна! Шевелитесь! – и Коль вытолкал нас с балкона в свою комнату. – Значит так! Она принцесса, богата и красива, а еще мы практически единственные, кто знает, что она прибыла в Оазис!
– Во-первых, она не принцесса, так как она из Тхара, а это княжество.
– Лель! Вот откуда ты такой умный. Королевство, княжество, не все ли равно, она явно из благородных. Уверенные движения, свободная посадка, такое впечатление, что она на лошади родилась…
– Коль, ну откуда столько предположений, а самое главное, зачем?
– Да мне на тебя зла не хватает после этих слов! Давайте смотреть реальности прямо в глаза! Мы в Оазисе, за нами все равно приедут, так почему бы не повлиять на события, почему такие вот княжны должны доставаться недостойным? Тульчинизз, что ты все время молчишь?
Туль уже очнулся от своих грез и спокойно произнес:
– Я с тобой в принципе согласен, только меня это мало касается, я теперь в среднем секторе, а она явно приехала в благородный.
– Ой, чему вас только учат. Такое ощущение, что только я в этом Оазисе с удовольствием хожу на уроки обольщения! А теперь вопрос тебе, Туль, если мы знаем, что она в Оазисе и нам не запрещено свободно перемещаться по его территории, то?
– То ты предлагаешь пойти на разведку боем…
– Естественно, мне она понравилась, почему бы не попробовать произвести впечатление? Так, я одеваюсь. Кто со мной? – и Кольдранаак выразительно посмотрел на нас. Мы отказаться не смогли и пошли переодеваться.
Большинство из нас знало, где гуляют вновь прибывшие. У нас же было несколько мест и уловок, чтобы ненавязчиво попадаться на глаза. И сейчас мне было все равно где гулять. Кольдранаак прав в том, что нельзя опускать руки, надо пытаться делать что-то по максимуму. Я погряз в своих мыслях и планах, но пришло время действий. Мы не делаем ничего плохого, так почему бы не удовлетворить любопытство Коля, и просто не поразвлечься, да и потом, может, действительно, кому-то из нас повезет…
***
Когда я проснулась, было уже темно, наверное, папа тоже заснул. Раз темно, значит, пора идти. Я зашуршала сумкой, отыскивая магический фонарик, потерла его рукой, осмотрелась, да чуть не взвизгнула. Неподалеку от меня лежали останки какой-то мелкой твари. Я пихнула локтем в бок отца.
– Ау, пап! Это чего тут за расчлененка?
Отец вяло завозился, потом резко вскочил, да так что я чуть не упала, и попытался максимально отодвинуться от трупика. Потом, сообразив, что ведет себя странно, устало присел на хвост.
– Извини, Арье, не хотел тебя пугать. Ты заснула, а эта мышь вылезла, я ее лапой и полосанул. А потом в обморок грохнулся. Давно мышей не видел, отвык. У нас-то во дворце их нет! А ты что не боишься?
Я немного подумала.
– Нет, а что надо?
– Ой, как здорово, что ты у меня такая сильная и смелая! – нехорошо обрадовался папа. – Девочка, будь добра, убери, пожалуйста, эту гадость!
Я нашла две палки, сгребла ими останки несчастной мышки и отнесла подальше, пока отец шумно переводил дух.
Вышла луна, пора было прощаться. И отец решил дать последнее напутствие.
– Арье, по моим прикидкам идти недалеко, и экипирована ты, в принципе, неплохо, – я хмыкнула, потому что по моим прикидкам, даже очень хорошо. Как представлю, что это все на себе тащить! – В Оазисе тебе должны показать драконов того сектора, который ты выберешь. Лучше выбирай средний. Шансов больше.
– Папа, а ты в каком секторе учился?
– Я был в среднем, – с гордостью произнес папа, – у моей матери не было много денег для того, чтобы дать мне образование. Но, поскольку я был красивым и мужественным, меня представили твоей матери среди благородных.
– Конечно, ты у меня самый красивый! – папа зарделся, он до сих пор любил комплименты.
– Так вот, Арье, не отвлекайся, придешь, представишься наставницам, сходишь на смотрины, выберешь дракона, а дальше… Ну, не знаю, смотри по ситуации. Но я в тебя верю! И насчет обратной дороги. У тебя там есть свисток…
Я порылась в сумке.
– Вот этот? – простая жестяная свистулька.
– Да. Я попросил Министершу волшебства зачаровать его на вызов. Ты сможешь послать мне сигнал, как только совершишь свой подвиг. И я за вами прилечу.
– Как же ты ее уговорил?
– Я сказал, что смерть наследницы хуже, чем ее позор, о котором, кстати, никто и не узнает, если мы не расскажем, – и папа хитро оскалился всей пастью.
– Я тебя очень люблю, папа!
– Да, Арье, и последнее. Оденься поэффектнее, они все будут смотреть на твое прибытие с балконов! Я знаю, сам так делал!
Я обняла его, потом подхватила свою сумку и потопала прочь по залитой светом луны пустыне. А отец сидел на песке и вытирал украдкой слезы бежавшие по его морде кончиком хвоста. Да, драконы чувствительны, мне говорили…
***
Пока я одевался, я думал о том, что знал про Тхар. Это государство вызывало у меня невольную симпатию. Если бы Харитта не была вольным государством с мужскими кораблями, то я бы мечтал о том, чтобы попасть в Тхар. Хотя информация, которая содержалась в наших учебниках, была тщательно выверена, но некоторые объективные характеристики, как считалось, вроде бы не должны были на нас влиять. Тхар был одним из самых преуспевающих государств нашего мира. Местные воительницы возвели воинское искусство в ранг общегосударственного хобби и подняли его на недосягаемый уровень. А я, после общения с Каваат, тяготел к профессионализму в чем бы то ни было. Кроме того, в Тхаре была развита наука, и, насколько мне было известно, в нее вкладывались огромные деньги. Многие новшества в Дагайре были родом из Тхара, потому что вдобавок ко всем прочим достоинствам они не чванились, а охотно делились с соседями. Этакое снисхождение старшего брата по отношению к двум младшим сестрам – Аэрте и Дагайре.
