Текст книги "Дневник Ведьмы (СИ)"

Автор книги: Дарья Полянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Так что теперь? Инквизиция все сделает, договор будет расторгнут и Есения будет свободна? – с надеждой спросила я, все же чувствуя, что все будет не так просто.

– Не совсем, – ответил Горислав, прекрасно понимая, куда я клоню, – придется поработать и восстановить справедливость. Нужно вернуть авторские права на книги Есении ее сестре. Ну и призвать Мирославу к ответу перед мирским законом.

– Всего-то? – у меня вырвался нервный смешок – усталость после такого богатого на события дня давала о себе знать, – Да легко!

Утром рассказала Славику все, что узнала. Почти все – про Инквизицию ему знать не обязательно. Как я и ожидала, он отнесся к такой информации скептически. Я на него не обижаюсь – сама с трудом верю, что можно прожить столько лет, в здравом уме, молодо выглядеть, да еще и строить такие коварные козни.

Придя домой вечером, он уже не был столь скептичен и попросил пересказать все еще раз. Внимательно все выслушав, он поведал о том, что ему удалось узнать. Вся эта драма развернулась не где-нибудь, а в соседнем городе-миллионнике, где по странному стечению обстоятельств учился сам Славик и, конечно же, у него там полно друзей. Начинаю подозревать, что это его особый дар – заводить друзей в таком огромном количестве. Иногда мне кажется, что у него есть друг или знакомый в любом городе страны.

От такого друга он узнал подробности ДТП, в котором погибла Есения. Судя по свидетельским показаниям, она переходила дорогу и резко остановилась, схватилась за голову – будто ей неожиданно стало плохо. Виновник ДТП признался, что ехал с превышением скорости, видел переход и уже собирался тормозить, как вдруг у него полностью пропали слух и зрение. В панике он не сразу сообразил, что нужно начать тормозить, а как только нажал на тормоз, почувствовал удар и через минуту к нему вернулись и слух, и зрение – будто ничего и не было.

Также он узнал, что Мирослава Пересвет – настоящее имя. Точнее – так написано в паспорте, который предъявляется везде, где положено. Но кроме этого паспорта никаких данных нигде нет. Да и паспорт скорее всего поддельный. Друг Славика уже заинтересовался этим странным фактом, но Славик попросил его ничего пока не предпринимать, ведь это не самое большое правонарушение и вереницы многих других.

Еще утром Славик отправил рукописи Есении и пару книг Мирославы одному эксперту и тот, только бегло просмотрев, заявил, что это писал один и тот же человек. То есть после полноценной экспертизы, авторство Есении будет легко доказано. Дело за малым – нужно только заявление о нарушении авторских прав от прямого наследника. И мы, затаив дыхание, набрали номер Ксении.

Разговор с Ксенией продлился несколько часов. Мы не знали, как преподнести Ксении такую новость, ведь вряд ли она знала о существовании Договора, по которому ее сестра не могла никому ничего рассказать, и решили, что все же честность – лучшая политика. Так обычный звонок перешел в общение по видеосвязи.

Ксения поначалу скептически отнеслась ко всему сказанному, но потом появилась Есения, которая была где-то рядом с сестрой и через меня передала несколько фактов, которые знали только они. Оказалось, что Ксения, несмотря на инвалидность, продолжила обучение. Правда пришлось перевестись на заочное отделение.

Ксения была потрясена поступком сестры и сразу же согласилась помочь – благо ноутбук и рукописи Есении остались у нее. Славик тут же позвонил своему другу и сообщил данные Ксении, чтобы они договорились о встрече и дальнейших действиях.

Материалов на Мирославу набралось очень много – шантаж, подделка документов, присвоение чужой интеллектуальной собственности, неуплата налогов и много чего еще. Было принято решение задержать Мирославу и поместить ее в изолятор временного содержания. Вариант домашнего ареста даже не рассматривали – если она скроется под другим именем, найти ее будет практически невозможно.

Задержать Мирославу без шума не получилось – она как могла привлекала внимание окружающих – умудрилась запереться в квартире, швыряла в окно все, что попадет под руку, просила помощи прохожих, угрожала самоубийством. Спустя полчаса такого концерта у ее окон дежурили бригады МЧС, скорой и съемочная группа местного канала.

Все новостные каналы в интернете пестрели заголовками и бредовыми теориями о Мирославе – от покушения на убийство до помещения ее в психиатрическую клинику. Кто-то вообще назвал ее контактером с инопланетянами. Ни слова правды, зато миллионы просмотров.

На первом же допросе случилось нечто, настолько непонятное и необъяснимое, что не смог объяснить никто из присутствующих. Мне довелось посмотреть видеозапись, которую прислал все тот же друг Славика. Начиналось все обыденно – Мирослава попеременно угрожала некими связями «Там», тыча пальцем куда-то в потолок, потом нагло предлагала взятку, опять угрожала, плакала и давила на жалость – и так несколько раз по кругу.

Зато потом лампочки в кабинете замигали и погасли. В кабинете стало темно, но не настолько, чтобы не различать очертания мебели и находившихся рядом людей – на это хватало уличного освещения из окна. Как позже оказалось – свет погас только на одном этаже здания и никаких перебоев с электричеством или аварий в этот вечер не было. Мистика, да и только.

Потом из самого темного и дальнего угла вышли две фигуры в темных балахонах и молча направились к замершей Мирославе. По мере их приближения к Мирославе из ниоткуда появился и начал нарастать какой-то гул, вроде белого шума. И если эти фигуры что-то и говорили, то услышать что-либо было невозможно.

Все это продолжалось не более минуты. Внезапно включился свет, фигуры просто растворились в воздухе – будто из и не было. Единственным подтверждением присутствия чего-то аномального было лицо Мирославы – бледное, застывшее, настоящая маска ужаса. Ее молчание длилось недолго и резко сменилось бурной истерикой. Успокоить ее не смогли. Пришлось вызывать скорую прямо в отделение.

После лошадиной дозы успокоительного она не уснула, да и особо не успокоилась – ее глаза так и горели животным ужасом. Ее речь стала невнятной и медленной, но это не помешало ей начать говорить. И никто не был готов к тому, что она поведала.

Это не была связная история, приправленная всякой мистикой. Она начала рассказывать о своем детстве, о привычных бытовых вещах, использовала старинные слова, о значении которых приходилось только догадываться. Это длилось несколько часов подряд – Мирослава вспоминала мелкие исторические события, рассказывала какие-то истории, будто это все происходило с ней буквально вчера, а не в середине позапрошлого века.

Мирославу отправили на психиатрическую экспертизу. А психиатр в свою очередь запросил лингвиста и историка, потому что выявил только странно прогрессирующую деменцию, но никак не шизофрению. И даже на симуляцию шизофрении это было не похоже – шизофреники выдают за происходящее с ними только то, что они когда-то читали или слышали. Здесь же уникальный случай – Мирослава оперировала такими фактами и словами, которые не были известны широкому кругу лиц.

Случай был уникальным. Это казалось невероятным, невозможным. Но великое научное открытие так и не свершилось – деменция Мирославы прогрессировала с невероятной скоростью и все ее тайны так и остались неразгаданными.

На суде она упорно представлялась Глафирой и решительно не понимала, что от нее хотят. В этой дряхлой старушке с трудом можно было узнать Ту самую Мирославу с обложек популярных книг. Экспертиза подтвердила авторство Есении, да и сам вид и поведение Мирославы-Глафиры вызывал большие сомнения в ее способности написать нечто подобное.

Суд был выигран – авторские права на книги перешли к Ксении, как к единственному наследнику, вдобавок к немалой компенсации. Все тиражи книг с именем Мирославы были отозваны из магазинов.

Вокруг этой истории поднялась небывалая шумиха. Чего только не писали, какие теории не строили, но чаще всего называли случившееся «Обманом века». Такой ажиотаж был на руку Кристине, ведь все деньги она пустила на реализацию своего проекта – частной школы для детей-инвалидов. И нашлось много людей, предложивших свою помощь.

Все закончилось – справедливость была восстановлена. Настала пора прощаться с Есенией. Она стояла посреди моего кабинета, портал с Вратами был открыт, и Старуха уже ждала ее.

– Жаль, что ты больше ничего не напишешь, – тихо сказала я.

– Ты еще прочтешь эти истории, просто напишет их кто-нибудь другой, – ответила она и, махнув рукой на прощание, скрылась во тьме Врат.

Туман рассеялся, будто и не было никакого портала, оставив только легкую грусть, но и она когда-нибудь пройдет.

Месть чужими руками.

Я слушаю эту историю снова и снова, задаю вопросы и уточняю детали, тяну время, чтобы как можно дольше не давать ответ, который точно не понравится моей собеседнице – Нине, которая уже проявляет признаки недовольства.

История стара как мир. Нина – успешная во всех отношениях, а ее подруга – Тоня – нет. Банальная зависть толкнула Тоню на отчаянный шаг – она начала практиковать черную магию и применять все полученные знания против своей подруги.

Поначалу Нина не понимала, кто оставляет свечи и непонятные послания под дверью. Потом она начала находить иглы по всему дому. Как они там появлялись – загадка.

Подругу она не подозревала и даже не могла предположить, что она способна на подобное. Но после установки скрытых камер столкнулась с суровой реальностью.

Тоня ничего не отрицала. И даже не испугалась, что Нина все знает. Она лишь рассмеялась и заявила, что теперь будет действовать открыто.

– Так вы хотите поставить от нее защиту? – уточнила я.

– Нет. Я хочу раз и навсегда пресечь ее действия, – категорично ответила Нина, – И, если в процессе ее не станет – я не против.

– Я же сразу предупредила, что подобными вещами не занимаюсь, – напомнила я.

– Ну так отберите у нее способности! Чтобы она вообще ничего не могла сделать!

– И куда я их дену?

– Отдайте их мне! – с непонятной злобой ответила Нина.

– А вам они зачем?

– Мне… – Нина резко осеклась, глаза ее забегали – она судорожно пыталась придумать правдоподобную причину, для чего ей понадобились чужие способности.

Вот ты и прокололась, мрачно подумала я, заметив алчный огонек в ее глазах. Интуиция меня не подвела. Последую за ней и дальше.

– Ведь вы с Тоней не подруги, – задумчиво протянула я.

– Откуда ты… Это все не правда! – еще один проблеск в ауре Нины – становится еще интереснее.

– Зачем обратились ко мне, если и сами в силах с ней справиться, коллега, – я продолжала задавать вопросы, которые оставались без ответа.

Ответом мне была звенящая тишина. Нина сидела не шевелясь, с застывшим взглядом. Без сомнения – Нина тоже ведьма. Совсем еще молодая и неопытная.

– И как умудрились нажить столь сильного врага? – продолжала я.

Нина продолжала молчать – она не ожидала, что ее обман раскроется так быстро. Следующий мой вопрос заставил ее наконец выйти из оцепенения.

– Так что ты сделала?

– Да ничего я не сделала! – Нина вскочила с дивана, – Ничего! Вы просто все мне завидуете!

Громче Нины кричало только ее сознание и мне удалось выцепить видение старинной книги в банковской ячейке. Вот как.

– Было бы чему, – тихо пробормотала я.

– Сначала я разделаюсь с ней, потом и тебе отомщу! – прокричала Нина и выбежала из дома, громко хлопнув дверью.

– Хотела сделать гадость чужими руками, так еще и обиделась, что ничего не получилось, – проворчала я и пошла готовить ужин, – Только время зря на нее потратила.

Но видение книги не давало мне покоя. Чья она? И откуда? Я едва дождалась, пока Славик вернется домой и сразу же пристала с вопросами.

– Слав, а тебе недавно не подавали заявление о краже некой старинной книги? – вкрадчиво спросила я, а Славик аж подавился.

– Подавали, – ответил он, откашлявшись, – Только там чертовщина какая-то началась. А ты откуда знаешь?

– Случайно узнала – потом расскажу. Так что же за чертовщина? – я сгорала от нетерпения – вдруг та самая книга.

– Пришла некая Антонина и заявила, что ее не то компаньонка, не то ученица украла у нее книгу – фамильную ценность – и скрылась. А нам всем не до этого – второй месяц весь отдел на ушах стоит, маньяка ловим, который на старушек нападает. Ну, мы ей так и ответили, что немного не до нее сейчас. Она и ушла. Зато потом нам позвонили сверху, – он выразительно указал пальцем куда-то в потолок, – И сказали, что сейчас придет женщина с заявлением о краже книги – заявление принять и рыть носом землю, пока не найдем.

– Не нашли?

– Пока нет. Провели обыск в квартире подозреваемой – Нины Приходько. Причем с нарушениями – оснований-то особых не было – ничего не обнаружили. Только хлам какой-то, эзотерический, – сказал Славик и осекся, косясь на меня.

– Сходится, – обрадовалась я, а Славик только смотрит на меня непонимающе, – Нина была сегодня у меня на приеме и хотела тем или иным образом устранить эту Антонину. Даже целую легенду придумала, но я ее быстро раскусила.

– Вот значит как, пока одна решила добиваться справедливости, вторая решила пойти по более легкому пути? А где же книга?

– В банковской ячейке на ее имя – она арендовала ее накануне обыска, – просияв, ответила я.

– Так, мне надо срочно позвонить, – сказал Славик и встал из-за стола. Разговор был не очень долгий и он вернулся буквально через пару минут.

– А почему ты мне раньше не сказал, что расследуешь такое интересное дело? – спросила я капризным тоном.

– Чтобы ты не подумала, что я женился на тебе только из-за того, чтобы ты мне помогала с расследованиями, – рассмеявшись ответил Славик.

– Так ты еще и не женился, – возразила я, выразительно поигрывая пальцами без единого кольца.

– Вот как? – притворно удивился Славик, – Так давай завтра это исправим?

– Да!

Материнское сердце.

Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Я с головой погрузилась в этот волнующий процесс. Благо мне ничто не мешало. Никакие призраки, не упокоенные и прочие гости не появлялись. Мне даже начало казаться, что мне дали небольшой отпуск. У Горислава я не стала уточнять, что все это значит – боялась спугнуть это кратковременное затишье.

Но однажды, после целого дня разъездов по магазинам и бесчисленных примерок платьев, я едва добрела до постели и уснула прежде, чем моя голова коснулась подушки. И почти сразу мне начал сниться на удивление реалистичный сон.

Я шла по лесной дороге, освещаемой последними лучами закатного солнца, будто ходила по ней уже тысячи раз. Выйдя на перекресток, я без раздумий повернула налево и продолжила углубляться в лесную чащу. С каждым шагом становилось все темнее, а древние деревья принимали все более причудливые и зловещие формы. Но я не боялась – я уже знала, куда я приду. И, спустя еще несколько минут, я вышла к каменным Вратам, сплошь испещренным рунами и древними символами. Почти сразу ко мне навстречу из них вышла Старуха.

– Пришло мое время? – только и спросила я.

– Нет. Тебе еще Туда рано, – ответила она.

– Тогда зачем я здесь?

– Вообще-то, так делать не положено. Но из всякого правила есть исключения, – подмигнула она и зашлась хриплым смехом.

Пока она смеялась, из Врат вышла молодая женщина необычайной красоты. Такой только в кино сниматься. Но, как позже выяснилось из того, что она рассказала, жизнь ее была куда прозаичнее. Она начала говорить, а у меня перед глазами замелькали фрагменты ее жизни.

Елена много лет назад приехала в наш город учиться. Для нее, девушки из небольшого поселка в сотнях километров отсюда, это была почти столица. Выучившись на бухгалтера, она устроилась работать в небольшую фирму, где познакомилась с Семеном. Он был гораздо старше, давно в разводе и даже с детьми не общается – там его не поняли, не приняли и не ценили.

Ей бы еще тогда понять, с кем она имеет дело, но так внезапно вспыхнувшие чувства надолго заглушили доводы разума. Ну и что, что черствый и неласковый – так многие живут – и ничего. Вскоре после свадьбы родился Матвей и Елена в нем души не чаяла, окружала заботой, потакала его капризам и баловала. Семену это дико не нравилось. «Растишь какую-то бабу» – только и ворчал он, каждый раз наказывая Матвея за любую провинность.

Так бы продолжалось и дальше, если бы не один уж совсем выходящий за рамки случай. Учась во втором классе, Матвей получил свою первую двойку. Семен просто рассвирепел и накинулся на него с кулаками. Кое-как оттащив Семена, Елена собрала вещи и ушла от него. Дальше был долгий бракоразводный процесс и несколько судов, которые сильно ударили по Семену.

Он был не против раздела имущества, мог даже все отдать, но Матвея требовал оставить с ним. Уже тогда он начал заговариваться, но все окружающие списывали его реплики в духе «мой наследник, мое продолжение» и прочие на стресс и не обращали внимание. Подобные реплики не возымели эффекта в суде, и Матвей остался с матерью. Также им досталась маленькая квартирка и зажили они тихой и спокойной жизнью.

– Матюше было всего шестнадцать, когда это случилось, – продолжала свое печальное повествование Елена, – Так все глупо получилось – я задержалась на работе, готовила квартальный отчет. Было уже поздно, я вызвала такси. И уже возле дома в нас врезался пьяный водитель.

Опеку над Матвеем взял его отец и, наконец-то, занялся его «правильным» воспитанием. Для начала он продал квартиру, в которой они жили с матерью, поставил Матвея в полную зависимость от себя – запрещал гулять с друзьями, устраиваться на подработки на каникулах. Так он считал, что Матвей никуда не денется и будет всегда жить с ним.

Матвей же, основательно забыв за последние годы и редкие встречи, про суровый характер отца, поначалу тянулся к нему всей душой, но, столкнувшись с непомерными (по мнению любого подростка) требованиями, был сильно разочарован. На любые протесты сына Семен отвечал всегда одинаково: «Считаешь себя взрослым? Вот тебе квартира, живи как знаешь, только за аренду не забывай платить.».

Так Матвей и сделал, когда поступил в институт и нашел работу. Платил исправно, хоть и задавался вопросом, зачем отцу столько денег, ведь он не бедствовал и после развода с матерью Матвея открыл небольшое дело, купил еще одну квартиру и загородный дом. Да и накопления у него тоже были немалые.

Арендной платой требования Семена не ограничивались. В выходные – будь добр явиться в гости. Помощь по хозяйству нужна, а годы уже не те… В итоге получались не выходные, а еще два полноценных рабочих дня. Матвей выдерживал такой ритм жизни чуть больше года, а потом снял квартиру в пригороде, перевелся на заочное отделение и нашел более высокооплачиваемую работу.

Семен воспринял такой поступок как предательство и вычеркнул сына из своей жизни. Много лет они не общались. Но потом, спустя какое-то время, когда воспоминания поблекли и уже не воспринимались так остро, когда У Матвея появилось собственное жилье, а потом и семья, он предпринял робкую попытку наладить общение с отцом.

Семен не сразу, но «простил» его выходку и поддержал идею сына. Поначалу это были просто звонки по выходным и праздникам. Потом пару раз Матвей даже приезжал в гости со всей семьей. Но, только заметив, что отец попытался применить свои методы воспитания к его детям, Матвей стал приезжать один.

В рассказе Елены наступила пауза. Она просто стояла рядом с такой же безмолвной Старухой. А я пыталась переварить все услышанное.

– Несправедливость случилась давно и должна быть уже наказана, – спустя какое-то время я нарушила гнетущую тишину, – Что я могу сделать в этой ситуации?

– Предотвратить беду, – прокаркала Старуха.

– Как?!

– У Семена четвертая стадия рака. Он об этом знает и это окончательно подкосило его ментальное здоровье, – ответила Елена, – Он собирается уйти из жизни. И планирует сделать это завтра – он уже пригласил Матвея к себе. Но уйти он хочет обязательно с сыном. Я не могу этого допустить, поэтому прошу тебя о помощи.

– Чудовищно, – я была в шоке, – Но как я могу помочь?

– Отправляйся завтра на поиски Матвея. Я буду рядом и подскажу, что нужно делать.

– Хорошо, – ответила я, – Сделаю все возможное.

Как только я это сказала, перед глазами все начало расплываться, и я резко проснулась. Было уже позднее утро и Славик ушел на работу. Сон я запомнила до мельчайших деталей. Да и сон ли это был?

Не теряя ни минуты, я начала спешно собираться. И уже через час выезжала в город на своей машине, задаваясь вопросом, куда же мне ехать и где искать Матвея.

– Поезжай в торговый центр на главной площади, – прозвучал где-то рядом голос Елены.

Так я и сделала. Долго бродить по центру не пришлось – я почти сразу заметила Матвея, которого я видела в воспоминаниях Елены, выходящего из продуктового магазина.

– Матвей! – окликнула я его, – Здравствуйте.

– О! – обернулся он и удивленно посмотрел на меня, – Здравствуйте. А мы знакомы?

– Нет, – ответила я, все еще толком не зная, что ему сказать, – Но мне нужно срочно с вами поговорить.

– Вообще-то не в моих правилах отказывать красивым девушкам, но сейчас я очень тороплюсь, – сказал он, уже собираясь продолжить свой путь.

– Но это очень срочно!

– Извините.

Я была в отчаянии. Что делать дальше? И тут я услышала рядом тихий голос Елены и мне не оставалось ничего другого, как повторять за ней вслух.

– А помнишь, как в шесть лет ты упал с дерева и сломал ногу, а я несла тебя на руках до травмпункта?

– Что?

– А как ты подрался в пятом классе и порвал рубашку, и боялся идти домой, думая, что я буду ругаться?

– Не может быть…

– Вот теперь вы меня выслушаете?

– Несомненно.

Мы переместились в ближайшее кафе и наш разговор, состоящий из подобных воспоминаний, длился несколько часов. Пока поток воспоминаний не иссяк, и мы не подошли к самому важному вопросу.

– Откуда ты все это знаешь?

– Мне об этом рассказала Елена, твоя мать.

– Но она же… Давно уже.

– Знаю. Я – медиум.

– Я думал, такое только в кино бывает, – удивленно уставился на меня Матвей.

– Как видишь – нет, – ответила я и продолжила, – Тебе грозит опасность.

– Да? И какая же?

– Твой отец сошел с ума. И планирует самоубийство. Но! Только после того, как убьет тебя.

– Надо же. И зачем ему это делать?

– У него рак. Четвертая стадия. Видимо не хочет умирать один.

– Ну, это многое объясняет.

– Что именно?

– Последние месяцы он как-то переменился. Стал мрачный, угрюмый. И порой начинает странные разговоры, как мы после его смерти будем его деньги тратить. Как будем жить без него. Жутко звучит, если честно. Так если он принял такое решение, надо же его остановить?

– Это слишком опасно в первую очередь для тебя – он не такой уж и немощный, каким кажется. Не рискуй собой – тебе есть, для кого жить. И потом – получится спасти его один раз, то он будет пытаться снова и снова.

– Что же мне делать?

– Ничего. Поезжай домой, проведи вечер с семьей и посмотри, что будет. В эту ситуацию я не могу вмешаться. Моя задача – уберечь тебя.

– Хорошо, я так и сделаю, – согласился Матвей.

Пока мы говорили, позвонил Семен и Матвей ответил, что сегодня ну никак не сможет приехать.

– Вот, значит, как, – прохрипел Семен, которого мне, сидящей напротив Матвея, было прекрасно слышно, – Ну, не пожалей потом.

Семен бросил трубку, а Матвей поморщился – было видно, что Семен делает это слишком часто. Мы поговорили еще какое-то время, обменялись номерами телефонов, и Матвей поехал домой. Я еще немного побродила по торговому центру в надежде успокоиться и чего-нибудь себе купить. Но, так и не найдя ничего подходящего, тоже поехала домой.

Матвей позвонил на следующий день. Его разбудили соседи Семена среди ночи – в доме случился пожар. Сгорел не только жилой дом, но и все остальные постройки. Уцелела только записка на заборе: «Не захотел уйти со мной – шиш тебе, а не наследство!».

Как выяснилось гораздо позже – все имущество Семен продал при жизни. Не осталось ничего – дом сгорел, квартира оказалась продана, банковские счета пусты. Куда Семен потратил такую приличную сумму денег – осталось загадкой.

На следующую ночь после звонка Матвея мне приснился тот же сон – я шла по той же лесной дороге, дошла до каменных Врат, где меня уже ждали Старуха и Елена.

– Спасибо тебе, что спасла моего сына. Ты даже не представляешь, что значит переживать за своего ребенка. Но ты скоро это сама поймешь, – подмигнула мне Елена и скрылась во мраке врат.

– Все правильно сделала – негоже молодым уходить раньше срока, – пророкотала Старуха и тоже исчезла.

Утром я проснулась почти счастливая, что все так хорошо получилось. Но мне не давали покоя загадочные слова Елены, смысл которых я поняла только через несколько дней, когда сделала тест на беременность и он оказался положительным.

Медовый месяц по обмену… Опытом!

Считанные недели до свадьбы пролетели очень быстро. Даже слишком быстро. Время ускорилось настолько, что дни пролетали один за другим. Вот только было утро – завтрак, кофе… И вдруг раз – и телефон разрывается от кучи звонков и сообщений, нужно куда-то ехать, с кем-то договариваться, что-то улаживать. Сядешь передохнуть – уже полночь. Как полночь? А куда день делся?

И ведь мы и не планировали особо пышное торжество. Хотели скромно отпраздновать в кругу самых близких. А в итоге самых близких насчиталось больше пятидесяти человек. И все бы ничего, если бы мы со Славиком не обнаружили одну проблему на двоих – у нас обоих есть родственники, которые годами в ссоре и давно не общаются. Начались ультиматумы – или он, или я – и прочее в таком духе. Некоторые просили рассадить их так, чтобы они даже друг друга не видели. Это уже не подготовка к свадьбе, а организация детского утренника. А ведь взрослые люди…

Хорошо еще, что у меня заранее начался декретный отпуск. Это мне уже потом Горислав сказал. Не то, чтобы любые потусторонние явления прекратились, но их стало значительно меньше. И они стали какими-то простыми. Не было тяжелых и душераздирающих историй и загадочных преступлений. Я бы, может, и заскучала, но сейчас мне скучать не приходилось.

Вот в таких заботах и подкрался незаметно день торжества. И пролетел в один миг. Светлый и счастливый день запомнится всем нам не только нашими брачными клятвами и обменом колец, но и другим немаловажным событием – праздничная атмосфера послужила тем самым, так необходимым катализатором для примирения наших враждующих родственников.

Первыми сделали робкий шаг к перемирию две мои тетушки, с которыми у меня по отдельности очень хорошие отношения, но между собой они не общались уже лет пятнадцать. Ни к чему не обязывающий обмен любезностями к середине торжества перерос в обмен воспоминаниями, а потом они и вовсе расплакались от осознания мелочности той обиды, из-за которой столько лет не виделись.

Видя такой пример, родные Славика тоже попытались наладить отношения и уже к ночи строгий и суровый дед Славика снова нормально общался со своим блудным младшим сыном, посмевшим когда-то давно ослушаться отца и выбрать себе профессию по душе, и чье существование он отрицал многие годы.

Медовый месяц решили не откладывать – срок беременности все равно еще маленький. Да и никаких дурных предчувствий, которые меня никогда не подводят, у меня не было. У Славика есть друг (когда-нибудь я все же привыкну к его таланту заводить друзей в таких огромных количествах), у которого есть свой маленький бизнес – он организовал что-то вроде гостиничного бизнеса и сдает маленькие домики на окраине одного из курортных городов.

И когда он узнал о нашей свадьбе, то сделал очень своеобразный подарок – пригласил провести медовый месяц в одном из таких домиков. Совершенно бесплатно, разумеется. Ну, месяц – не месяц, отпуск Славику только на дне недели дали. Долго мы не раздумывали и быстро собрались в путь.

Ехать решили на машине. Чуть меньше четырехсот километров – не такое уж большое расстояние. Славик, как и всегда с ним бывает в дороге, сразу оживился, шутил и балагурил на протяжении всего пути. На него так всегда влияют любые поездки – хоть в отпуск, хоть на поиски свидетелей или места преступления. Можно подумать, что он такой поверхностный и несерьезный, но на самом деле он просто старается во всем видеть позитив. Хорошее качество, которое компенсирует мою мрачность, которая иногда появляется при расследовании очередного мистического дела.

Только от дороги и живописных мест, которые мы проезжали, впечатлений хватило бы на год. Заселившись вечером в домик (именно домик – гостиная-столовая, маленькая кухонька, душ с туалетом и спальня), мы проспали до обеда следующего дня. Проснувшись, мы пошли осматривать окрестности и были несказанно удивлены – с конца участка был выход прямо на дикий пляж! Только вот, чтобы до него добраться, надо спуститься по довольно крутой тропе – каменистый пляж полукругом огибает утес, один край которого нависает прямо над морем как огромный трамплин.

Сергей, тот самый друг Славика, пояснил, что есть и более удобный пляж, оборудованный всем необходимым, но до него надо ехать несколько километров. А здесь бывают только местные и то не часто.

Это было именно то, что нам надо. Только человек, постоянно по работе взаимодействующий с большим количеством людей, поймет, как важно иногда отдыхать от этих самых людей.

На следующий же день мы, вооружившись полотенцами, корзиной для пикника и всем необходимым, отправились осваивать пляж. Вдоволь нажарившись на солнышке и накупавшись, мы уже было собрались перекусить, как вдруг я заметила на дальнем краю утеса-трамплина маленькую одинокую фигурку, застывшую прямо у самого края.

Я стала за ней наблюдать, а она все стояла и стояла, изредка делая то пару шагов назад, то снова вперед. Она раздумывала, сомневалась, будто решалась на прыжок. Но это не выглядело как безобидное развлечение – до воды там было метров семь, если не больше. А рельеф дна, как я уже убедилась, проплывая мимо, не очень располагал к подобным прыжкам.

– Что она творит?! – севшим голосом произнесла я, а Славик тотчас обернулся и увидел фигуру, приблизившуюся к самому краю, – Куда ты?! Стой! СТОЙ!!!

Не услышать нас она не могла и будто это только придало ей решимости, она шагнула вперед. Славик бросился в воду даже раньше, чем она долетела до воды, я поспешила следом.

Когда мы вытащили ее на берег, она была без сознания. Видимых повреждений не было, просто оглушило ударом об воду. Реанимировать ее не составило большого труда и только тогда я по-настоящему взглянула на отчаянно кашляющую девушку. Да она же совсем еще ребенок! Лет восемнадцать от силы.

– Что же такое с тобой случилось, что ты избрала этот вариант самым лучшим решением? – спросил Славик, когда она немного успокоилась.